– А! Ну, да, точно, – усмехнулся он.
– Эдвард, а где Элис? – осторожно спросила я. – Ты говорил о ней как о подруге Розали, но она ведь твоя сестра. Она не могла просто исчезнуть. Ее кто-то усыновил, как и тебя, и ты потерял с ней связь?
– Она мне не сестра!
Я вздохнула. Если он так считает, если это его навязчивая идея, мне не удастся его переубедить. И как мне быть?
– Почему тогда Карлайл настаивает, что она твоя сестра?
– Вот ему точно стоило бы помолчать!
– Почему? – удивилась я его горячности.
– Потому что у него у самого рыльце в пушку!
Я ахнула.
– Когда ты говорил о том, что у твоей сестры был мужчина намного старше ее, ты говорил об Элис? И имел ввиду Карлайла?
– Элис мне не сестра! – снова воскликнул Эдвард.
– Хорошо, ладно. Не сестра. Ты любил ее?
– Да, – остывая, ответил Эдвард, и на его лице появилось нежное выражение. – Любил, люблю и буду любить. Даже если нам не суждено быть вместе.
Честно говоря, я позавидовала его сестре. Хотела бы я, чтобы меня так любил мужчина!
– И вы… занимались сексом?
Парень перевел на меня свои умопомрачительные зеленые глаза, и я вдруг подумала, что не хочу слышать ответ. Не хочу знать, занимался ли он с ней сексом. Потому что… ревную?
– Нет, не занимались. Я же говорил. До секса так и не дошло. Хотя я, конечно же, хотел этого! И продолжаю хотеть.
– Ты говорил о Розали, - поправила я. Эдвард пожал плечами.
– Незавершенный гештальт, – задумчиво сказала я. Понятно, почему он всегда будет любить Элис: его сознание постоянно возвращается к незаконченной ситуации и стремится завершить ее. До чего же некоторые мужчины странные. Ведь мог же Эдвард увлечься не своей сестрой, а нормальной девушкой. Мной, например.
Эдвард расхохотался:
– Вот, уже и диагнозы пошли.
– Извини, – буркнула я.
– Да ладно, я не в обиде. В принципе, ты права.
Я смотрела на смеющегося Эдварда и не знала, что мне дальше делать. Во мне зарождалось какое-то странное чувство к нему. Я не хочу, чтобы ему было плохо, я хочу ему помочь. Его обвиняют в серии убийств, он признан невменяемым, а это значит, что остаток своей жизни он проведет вот в такой больнице тюремного типа, под замком. Но он утверждает, что не убивал. Может ли это быть правдой? И кто тогда убийца?
– Эдвард, если ты не убивал, то, как думаешь, кто мог убить? Если ты говоришь правду и занимался сексом только с одной из жертв, то значит, был кто-то еще, кто занимался с ними сексом, а потом убил. И ты был знаком со всеми этими девушками. И следы твоего пребывания были найдены в квартире у каждой. Тогда как следы кого-то другого не были обнаружены. Как ты можешь это объяснить?
– Поцелуешь меня?
Я не стала отвечать, сразу встала и подошла к разделяющей нас преграде. Эдвард чуть замешкался, словно думал, что я не соглашусь, и не сразу поверил своему счастью.
Он обхватил меня сквозь прутья и долго и нежно целовал: губы, веки, лоб, щеки. Он прижимал меня к себе, и у меня болело тело от того, что я вжималась в решетку, но я знала, что и он испытывает ту же боль, потому что я так же сильно прижимала его к себе.
Наконец, он отпустил меня, а его глаза все еще оставались затуманенными страстью. Думаю, мои выглядели так же.
– Так на чем мы остановились? – улыбнулся он. Если честно, у меня тоже немного отшибло память, и я растерянно пожала плечами.
– Ах, да, – вспомнил Эдвард. – Следы. Я не знаю, Белла. Я не знаю, кому могло понадобиться убивать этих девушек. А насчет следов… Я думаю, что больше ничье присутствие не было обнаружено, потому что настоящий убийца был осторожен. А я не планировал убийств, я просто общался с девушками, поэтому остались и мои отпечатки, и все прочее.
– Но почему все девушки были твоими знакомыми? Убийца как будто хотел, чтобы подумали именно на тебя.
– Может быть, он мстил?
– Кому? Тебе? Зачем? Кто мог тебе мстить? И за что?
Эдвард молчал.
– Карлайл? – потрясенно прошептала я. Эдвард пожал плечами.
– Нет, не может быть, – я помотала головой. – Зачем ему убивать их?
– А мне зачем? Ты считаешь, что я убил, я же вижу. Но почему я стал бы это делать? Как ты считаешь?
– Ну… Возможно, давняя психологическая травма, когда ты чуть не занялся сексом со своей сестрой, наложила отпечаток на твою психику. А потом Розали погибла, и ты считал себя виноватым. Возможно, ты переживал, что она страдала перед смертью. Девушки-блондинки напоминали тебе о ней, и вновь и вновь переживая свою вину, ты убивал их, стремясь сделать их смерть максимально безболезненной… Это просто размышления, не обижайся.
– Карлайл Каллен имел инцестную связь со своей дочерью, – спокойно сказал Эдвард.
– Что? – воскликнула я, вскакивая и отшатываясь. – Ты лжешь!
– Белла, пожалуйста, успокойся. Вспомни, что ты мне сказала, когда я спросил, как ты поведешь себя, если любимый человек признается в… неправильных отношениях со своей близкой родственницей. Ты сказала, что он не виноват, и ты поможешь ему избавиться от ложного чувства вины. Ты по-прежнему так считаешь?
– Ну, я говорила это в отношении тебя… Ты же не стремился к инцестной связи, ты не был инициатором… У тебя получилось это ненамеренно. Случайно.
– А если у Карлайла с дочерью тоже получилось ненамеренно? Случайно?
– Как это может быть?
– Бывают разные ситуации. Я рассказал это тебе по другой причине. Ты описывала механизм моей предполагаемой психологической травмы и как результат этого – стремление убивать определенный тип девушек. А что если этот механизм сработал именно для Карлайла? Если он, нечаянно вступив в противоестественные отношения с дочерью, получил такую же травму психики, вызвавшую желание убивать?
– Ты хочешь сказать, что это он – Нежный убийца?
– А ты считаешь это невозможным? Мне кажется, с таким успехом это мог бы быть кто угодно, у кого была похожая психологическая травма.
– Но рядом с девушками были найдены твои следы, не его! Твоя сперма, твои волосы! Это ты вытирался полотенцем в душе у одной из девушек, не он! Это ты спал с ними!
– Да не спал я с ними, Белла! Почему ты мне не веришь? Да, они приставали ко мне, но я отказывался от их авансов. Я только с Эмили спал, но я же объяснил, почему так получилось. Я не хотел этого! Это моя ошибка, признаю. Прости!
– Ладно, – пробормотала я, успокаиваясь. – Но зачем Карлайлу мстить тебе?
– Из-за Розали? Может быть, он… ревнует? Погибшие девушки напоминали ему дочь, которая в итоге выбрала меня.
– У меня голова идет кругом. Я запуталась, – я бессильно уронила руки на колени.
– Ты любишь Карлайла? – сочувственно спросил Эдвард.
– Теперь уже не знаю, – пробормотала я. – Если он убийца…
– Даже если убийца… Белла, он больной человек, он страдает. Ему нужна твоя помощь, а не осуждение. Кто еще ему поможет, если не тот, кто его любит?
– Но… Он же на свободе. А ты – здесь. Это тебе нужна помощь!
– У меня нет никого, кто хотел бы мне помочь.
– Неправда! Я есть! Я хочу!
– Спасибо, милая! Ты не представляешь, как мне дороги твои слова!
В замке повернулся ключ. Я вышла за охранником, бросив напоследок взгляд на Эдварда. Он стоял и с грустью смотрел мне вслед. Мне кажется, он не поверил, что я действительно хочу ему помочь.
– Скажи Карлайлу, что ты его любишь! – уже из-за двери послышался его голос.
Карлайла я застала, сидящим на диванчике в кабинете, погруженным в свои мысли.
– Здравствуй, Белла! – улыбнулся он мне, когда увидел, но мне показалось, будто он был далеко отсюда.
– Ты грустишь? – спросила я, усаживаясь рядом и поджимая по привычке одну ногу под себя.
– Грущу, – кивнул Карлайл.
Я понимала, что вся эта история снова всколыхнула в нем давние воспоминания, когда погибли его дочь и любимая женщина, которую, как он думал, он только что нашел.
– Чувствуешь себя одиноким?
– Чувствовал раньше, – улыбнулся он. – Но ведь теперь у меня есть ты!
– Я? – мой голос звучал очень удивленно. Я вдруг подумала, что, конечно же, люблю Карлайла, но как старшего друга, как близкого человека, которому хочу помочь. И именно сейчас мне не нужно от него ничего больше, чем дружба. Странно, почему вдруг во мне произошла такая метаморфоза?
– Ты ничего не подумай, – взволнованно заговорил Карлайл. – Я ничего от тебя не требую. Ты сама можешь очертить рамки наших отношений. Если ты не захочешь со мной общаться, я пойму. Я давно наблюдал за тобой, не желая влезать в твою жизнь, и мне было хорошо просто от мысли, что ты есть, что ты рядом. Сейчас я просто немного беспокоюсь о тебе.
– Я буду рядом, – пообещала я. – И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. – Я сделала паузу, но все же решилась спросить: – Ты любил свою дочь?
– Конечно!
– Я имею ввиду, ты любил ее… как мужчина?
И тут Карлайл заплакал.
Он закрыл лицо руками, весь съежился, как будто от удара, и срывающимся голосом начал повторять сквозь слезы:
– Прости, меня, доченька, я не знал, не знал!
Это было выше моих сил: смотреть на страдающего дорогого мне мужчину. Я обхватила его руками, прижалась к нему и начала шептать прямо на ухо:
– Ну что ты, перестань! Не плачь. Все образуется! Люди иногда делают ошибки, но их можно исправить.
– Правда? Ты так думаешь? – пробормотал он, убирая ладони от лица и с надеждой всматриваясь в меня.
– Конечно! Не надо так страдать. Я с тобой. Я люблю тебя!
Он обхватил меня и прижал к себе, зашептал куда-то в волосы:
– Дорогая! Доченька! Я тоже люблю тебя! Ты прощаешь меня?
Я поняла, что он обращается сейчас не ко мне, а к дочери, перед которой чувствует свою вину, что он хочет утешения, и только я могла сейчас дать ему то, в чем он нуждался. И я ответила:
– Я прощаю тебя… Папа…
Мы долго сидели в сгущающихся сумерках и молчали. Я думала о том, что испытываю к Карлайлу скорее дочерние чувства, а вовсе не чувства женщины к мужчине. И я была рада этому. Потому что… Потому что совсем в другом человеке я видела мужчину, с которым хотела бы быть женщиной. И этому человеку была нужна моя помощь.
Когда охранник отворил мне дверь в палату Эдварда, я потребовала, чтобы он открыл еще и решетку, разделяющую нас. Тот с сомнением взглянул на меня, но я имела право настаивать на более комфортной обстановке для общения с пациентом, и охраннику пришлось подчиниться.
Эдвард все это время стоял около стены и молча наблюдал за моими действиями, никак не проявляя своих эмоций.
Решетка распахнулась, но и тогда он не сдвинулся с места. Охранник с подозрением взглянул на него, затем вышел и закрыл дверь в камеру снаружи. Лязгнул замок.
Я подошла и села на кровать Эдварда. Он все так же стоял возле стены, наблюдая за мной.
– Эдвард, иди сюда, – позвала я и показала на место рядом с собой.
– Ты уверена, что это будет правильно? – спросил он, не двигаясь. – Я убийца. Я считаюсь опасным. Я психически болен.
– Мне плевать, – ответила я. Эдвард нахмурился. Ему почему-то не понравились мои слова. – Нет, не плевать, – исправилась я. – Но я хочу тебе помочь.
– Элис была моей сестрой, а я хотел заниматься с ней сексом, – прищурившись, сказал Эдвард. Он как будто специально наговаривал на себя, пытаясь увидеть во мне какую-то нужную ему реакцию.
– Садись и расскажи мне об этом, – попросила я.
Эдвард подошел и, чуть помедлив, опустился на кровать рядом со мной. Потом его рука нерешительно двинулась к моей. Я не пошевелилась, и он накрыл мои пальцы своими. Они были теплыми.
– Тебе кажется ужасным, что брат может хотеть свою сестру?
– Это неправильно, ты же знаешь. Так не принято. В нашем обществе не принято. Но в истории много случаев, когда родные братья и сестры вступали в брак, потому что в то время такое считалось нормальным. Я уверена, что пойму, если ты мне все расскажешь.
– Элис была моей сестрой. Мы росли вместе, и как у обычных брата и сестры, у нас было всякое. Мы ссорились и мирились, ругались и заботились друг о друге. Мы вместе играли, дрались подушками, лазали по деревьям и вместе смотрели фильмы ужасов. Элис была старше меня на два года, но она была миниатюрной, и я быстро ее перерос. И часто воображал себя ее старшим братом. А потом я стал замечать, что она уже не маленькая девочка. У нее стала расти грудь, округлилась попа, а она, словно не замечая изменений в себе и не обращая на меня никакого внимания, часто разгуливала передо мной в нижнем белье. Она считала меня своим младшим братом, ей не приходило в голову, что я могу видеть в ней не просто сестру. Игры, в которые мы продолжали играть, теперь были для меня мучительными. Когда она заваливала меня в игре и садилась сверху, ликуя, что одержала победу, я едва сдерживался, чтобы не подмять ее под себя и не начать целовать. Я подглядывал за ней в душе, когда она мылась, тайком наблюдал, как она переодевалась, и чувствовал себя чертовым извращенцем. Вечерами, когда мы смотрели фильмы ужасов, она подлезала ко мне подмышку, потому что ей было страшно, и пищала от испуга, а я обнимал ее и чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
Я понимал, что никогда не скажу ей о своих чувствах, потому что не захочу увидеть отвращение на ее лице. И мне только и оставалось, что молча страдать.
Наверное, именно поэтому я решил, что хочу стать психиатром. Я думал, что разбираясь в чужой психике, я смогу разобраться и в своей собственной. Тогда я и начал посещать кружок юных медиков.
Элис росла, становилась взрослой девушкой, у нее появлялись свои желания, и по некоторым признакам я понял, что она влюбилась в кого-то. Ты не представляешь, как я страдал! А через некоторое время я узнал, кто этот мужчина. Элис познакомила меня со своей подругой, Розали Каллен, которая недавно переехала в наш город и училась с ней в одном классе. Розали мне нравилась, но мое сердце было отдано Элис, и я не проявлял особой заинтересованности. Тогда сестра намекнула, что хочет, чтобы я приглашал Розали на свидания, потому что… Потому что она любит отца Розали и хочет иметь возможность оставаться с ним наедине.
– Все же Элис и Карлайл..? – ахнула я.
– Ты же тоже влюбилась в него… – пожал плечами Эдвард.
– Нет, я поняла, что ошибалась. Я испытываю к нему чувства… ну, как дочь к отцу.
Эдвард быстро глянул на меня, и его пальцы на моей руке сжались:
– Ты… – начал он.
– Что?
– Нет, ничего. Потом. Сейчас я продолжу.
– Хорошо, – кивнула я.
– Я ревновал Элис. Жестоко, отчаянно. Мне не хотелось отдавать любимую девушку какому-то старому хрычу, – пальцы Эдварда снова сжались на моей руке. – Я пытался ее отговорить, осуждал Карлайла, считая, что он совращает ее. Но Элис отвечала, что ничего такого он не делает. Что она уверена, что он любит ее, но он никогда не сделает первый шаг, потому что считает себя слишком старым для нее. И что она сама хочет соблазнить его, хочет доказать, что любит, и ей не важен его возраст. Я понимал, что не могу мешать Элис строить свое счастье так, как она этого хочет. Тем более, что свои права на нее я не мог предъявить. Не было у меня никаких прав. И наконец, я согласился и пригласил Розали на свидание. А Элис отправилась к Карлайлу. Мы с Розали покатались на ее машине, а затем вернулись ко мне домой. Я знал, что нравлюсь девушке, она всячески демонстрировала мне это.
– Эдвард, а где Элис? – осторожно спросила я. – Ты говорил о ней как о подруге Розали, но она ведь твоя сестра. Она не могла просто исчезнуть. Ее кто-то усыновил, как и тебя, и ты потерял с ней связь?
– Она мне не сестра!
Я вздохнула. Если он так считает, если это его навязчивая идея, мне не удастся его переубедить. И как мне быть?
– Почему тогда Карлайл настаивает, что она твоя сестра?
– Вот ему точно стоило бы помолчать!
– Почему? – удивилась я его горячности.
– Потому что у него у самого рыльце в пушку!
Я ахнула.
– Когда ты говорил о том, что у твоей сестры был мужчина намного старше ее, ты говорил об Элис? И имел ввиду Карлайла?
– Элис мне не сестра! – снова воскликнул Эдвард.
– Хорошо, ладно. Не сестра. Ты любил ее?
– Да, – остывая, ответил Эдвард, и на его лице появилось нежное выражение. – Любил, люблю и буду любить. Даже если нам не суждено быть вместе.
Честно говоря, я позавидовала его сестре. Хотела бы я, чтобы меня так любил мужчина!
– И вы… занимались сексом?
Парень перевел на меня свои умопомрачительные зеленые глаза, и я вдруг подумала, что не хочу слышать ответ. Не хочу знать, занимался ли он с ней сексом. Потому что… ревную?
Прода от 25.03.2019
– Нет, не занимались. Я же говорил. До секса так и не дошло. Хотя я, конечно же, хотел этого! И продолжаю хотеть.
– Ты говорил о Розали, - поправила я. Эдвард пожал плечами.
– Незавершенный гештальт, – задумчиво сказала я. Понятно, почему он всегда будет любить Элис: его сознание постоянно возвращается к незаконченной ситуации и стремится завершить ее. До чего же некоторые мужчины странные. Ведь мог же Эдвард увлечься не своей сестрой, а нормальной девушкой. Мной, например.
Эдвард расхохотался:
– Вот, уже и диагнозы пошли.
– Извини, – буркнула я.
– Да ладно, я не в обиде. В принципе, ты права.
Я смотрела на смеющегося Эдварда и не знала, что мне дальше делать. Во мне зарождалось какое-то странное чувство к нему. Я не хочу, чтобы ему было плохо, я хочу ему помочь. Его обвиняют в серии убийств, он признан невменяемым, а это значит, что остаток своей жизни он проведет вот в такой больнице тюремного типа, под замком. Но он утверждает, что не убивал. Может ли это быть правдой? И кто тогда убийца?
– Эдвард, если ты не убивал, то, как думаешь, кто мог убить? Если ты говоришь правду и занимался сексом только с одной из жертв, то значит, был кто-то еще, кто занимался с ними сексом, а потом убил. И ты был знаком со всеми этими девушками. И следы твоего пребывания были найдены в квартире у каждой. Тогда как следы кого-то другого не были обнаружены. Как ты можешь это объяснить?
– Поцелуешь меня?
Я не стала отвечать, сразу встала и подошла к разделяющей нас преграде. Эдвард чуть замешкался, словно думал, что я не соглашусь, и не сразу поверил своему счастью.
Он обхватил меня сквозь прутья и долго и нежно целовал: губы, веки, лоб, щеки. Он прижимал меня к себе, и у меня болело тело от того, что я вжималась в решетку, но я знала, что и он испытывает ту же боль, потому что я так же сильно прижимала его к себе.
Наконец, он отпустил меня, а его глаза все еще оставались затуманенными страстью. Думаю, мои выглядели так же.
– Так на чем мы остановились? – улыбнулся он. Если честно, у меня тоже немного отшибло память, и я растерянно пожала плечами.
– Ах, да, – вспомнил Эдвард. – Следы. Я не знаю, Белла. Я не знаю, кому могло понадобиться убивать этих девушек. А насчет следов… Я думаю, что больше ничье присутствие не было обнаружено, потому что настоящий убийца был осторожен. А я не планировал убийств, я просто общался с девушками, поэтому остались и мои отпечатки, и все прочее.
– Но почему все девушки были твоими знакомыми? Убийца как будто хотел, чтобы подумали именно на тебя.
– Может быть, он мстил?
– Кому? Тебе? Зачем? Кто мог тебе мстить? И за что?
Эдвард молчал.
– Карлайл? – потрясенно прошептала я. Эдвард пожал плечами.
– Нет, не может быть, – я помотала головой. – Зачем ему убивать их?
– А мне зачем? Ты считаешь, что я убил, я же вижу. Но почему я стал бы это делать? Как ты считаешь?
– Ну… Возможно, давняя психологическая травма, когда ты чуть не занялся сексом со своей сестрой, наложила отпечаток на твою психику. А потом Розали погибла, и ты считал себя виноватым. Возможно, ты переживал, что она страдала перед смертью. Девушки-блондинки напоминали тебе о ней, и вновь и вновь переживая свою вину, ты убивал их, стремясь сделать их смерть максимально безболезненной… Это просто размышления, не обижайся.
– Карлайл Каллен имел инцестную связь со своей дочерью, – спокойно сказал Эдвард.
– Что? – воскликнула я, вскакивая и отшатываясь. – Ты лжешь!
Прода от 22.07.2019
– Белла, пожалуйста, успокойся. Вспомни, что ты мне сказала, когда я спросил, как ты поведешь себя, если любимый человек признается в… неправильных отношениях со своей близкой родственницей. Ты сказала, что он не виноват, и ты поможешь ему избавиться от ложного чувства вины. Ты по-прежнему так считаешь?
– Ну, я говорила это в отношении тебя… Ты же не стремился к инцестной связи, ты не был инициатором… У тебя получилось это ненамеренно. Случайно.
– А если у Карлайла с дочерью тоже получилось ненамеренно? Случайно?
– Как это может быть?
– Бывают разные ситуации. Я рассказал это тебе по другой причине. Ты описывала механизм моей предполагаемой психологической травмы и как результат этого – стремление убивать определенный тип девушек. А что если этот механизм сработал именно для Карлайла? Если он, нечаянно вступив в противоестественные отношения с дочерью, получил такую же травму психики, вызвавшую желание убивать?
– Ты хочешь сказать, что это он – Нежный убийца?
– А ты считаешь это невозможным? Мне кажется, с таким успехом это мог бы быть кто угодно, у кого была похожая психологическая травма.
– Но рядом с девушками были найдены твои следы, не его! Твоя сперма, твои волосы! Это ты вытирался полотенцем в душе у одной из девушек, не он! Это ты спал с ними!
– Да не спал я с ними, Белла! Почему ты мне не веришь? Да, они приставали ко мне, но я отказывался от их авансов. Я только с Эмили спал, но я же объяснил, почему так получилось. Я не хотел этого! Это моя ошибка, признаю. Прости!
– Ладно, – пробормотала я, успокаиваясь. – Но зачем Карлайлу мстить тебе?
– Из-за Розали? Может быть, он… ревнует? Погибшие девушки напоминали ему дочь, которая в итоге выбрала меня.
– У меня голова идет кругом. Я запуталась, – я бессильно уронила руки на колени.
– Ты любишь Карлайла? – сочувственно спросил Эдвард.
– Теперь уже не знаю, – пробормотала я. – Если он убийца…
– Даже если убийца… Белла, он больной человек, он страдает. Ему нужна твоя помощь, а не осуждение. Кто еще ему поможет, если не тот, кто его любит?
– Но… Он же на свободе. А ты – здесь. Это тебе нужна помощь!
– У меня нет никого, кто хотел бы мне помочь.
– Неправда! Я есть! Я хочу!
– Спасибо, милая! Ты не представляешь, как мне дороги твои слова!
В замке повернулся ключ. Я вышла за охранником, бросив напоследок взгляд на Эдварда. Он стоял и с грустью смотрел мне вслед. Мне кажется, он не поверил, что я действительно хочу ему помочь.
– Скажи Карлайлу, что ты его любишь! – уже из-за двери послышался его голос.
Карлайла я застала, сидящим на диванчике в кабинете, погруженным в свои мысли.
– Здравствуй, Белла! – улыбнулся он мне, когда увидел, но мне показалось, будто он был далеко отсюда.
– Ты грустишь? – спросила я, усаживаясь рядом и поджимая по привычке одну ногу под себя.
– Грущу, – кивнул Карлайл.
Я понимала, что вся эта история снова всколыхнула в нем давние воспоминания, когда погибли его дочь и любимая женщина, которую, как он думал, он только что нашел.
– Чувствуешь себя одиноким?
– Чувствовал раньше, – улыбнулся он. – Но ведь теперь у меня есть ты!
– Я? – мой голос звучал очень удивленно. Я вдруг подумала, что, конечно же, люблю Карлайла, но как старшего друга, как близкого человека, которому хочу помочь. И именно сейчас мне не нужно от него ничего больше, чем дружба. Странно, почему вдруг во мне произошла такая метаморфоза?
– Ты ничего не подумай, – взволнованно заговорил Карлайл. – Я ничего от тебя не требую. Ты сама можешь очертить рамки наших отношений. Если ты не захочешь со мной общаться, я пойму. Я давно наблюдал за тобой, не желая влезать в твою жизнь, и мне было хорошо просто от мысли, что ты есть, что ты рядом. Сейчас я просто немного беспокоюсь о тебе.
– Я буду рядом, – пообещала я. – И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. – Я сделала паузу, но все же решилась спросить: – Ты любил свою дочь?
– Конечно!
– Я имею ввиду, ты любил ее… как мужчина?
И тут Карлайл заплакал.
Прода от 23.08.2019
Он закрыл лицо руками, весь съежился, как будто от удара, и срывающимся голосом начал повторять сквозь слезы:
– Прости, меня, доченька, я не знал, не знал!
Это было выше моих сил: смотреть на страдающего дорогого мне мужчину. Я обхватила его руками, прижалась к нему и начала шептать прямо на ухо:
– Ну что ты, перестань! Не плачь. Все образуется! Люди иногда делают ошибки, но их можно исправить.
– Правда? Ты так думаешь? – пробормотал он, убирая ладони от лица и с надеждой всматриваясь в меня.
– Конечно! Не надо так страдать. Я с тобой. Я люблю тебя!
Он обхватил меня и прижал к себе, зашептал куда-то в волосы:
– Дорогая! Доченька! Я тоже люблю тебя! Ты прощаешь меня?
Я поняла, что он обращается сейчас не ко мне, а к дочери, перед которой чувствует свою вину, что он хочет утешения, и только я могла сейчас дать ему то, в чем он нуждался. И я ответила:
– Я прощаю тебя… Папа…
Мы долго сидели в сгущающихся сумерках и молчали. Я думала о том, что испытываю к Карлайлу скорее дочерние чувства, а вовсе не чувства женщины к мужчине. И я была рада этому. Потому что… Потому что совсем в другом человеке я видела мужчину, с которым хотела бы быть женщиной. И этому человеку была нужна моя помощь.
Когда охранник отворил мне дверь в палату Эдварда, я потребовала, чтобы он открыл еще и решетку, разделяющую нас. Тот с сомнением взглянул на меня, но я имела право настаивать на более комфортной обстановке для общения с пациентом, и охраннику пришлось подчиниться.
Эдвард все это время стоял около стены и молча наблюдал за моими действиями, никак не проявляя своих эмоций.
Решетка распахнулась, но и тогда он не сдвинулся с места. Охранник с подозрением взглянул на него, затем вышел и закрыл дверь в камеру снаружи. Лязгнул замок.
Я подошла и села на кровать Эдварда. Он все так же стоял возле стены, наблюдая за мной.
– Эдвард, иди сюда, – позвала я и показала на место рядом с собой.
– Ты уверена, что это будет правильно? – спросил он, не двигаясь. – Я убийца. Я считаюсь опасным. Я психически болен.
– Мне плевать, – ответила я. Эдвард нахмурился. Ему почему-то не понравились мои слова. – Нет, не плевать, – исправилась я. – Но я хочу тебе помочь.
– Элис была моей сестрой, а я хотел заниматься с ней сексом, – прищурившись, сказал Эдвард. Он как будто специально наговаривал на себя, пытаясь увидеть во мне какую-то нужную ему реакцию.
– Садись и расскажи мне об этом, – попросила я.
Эдвард подошел и, чуть помедлив, опустился на кровать рядом со мной. Потом его рука нерешительно двинулась к моей. Я не пошевелилась, и он накрыл мои пальцы своими. Они были теплыми.
– Тебе кажется ужасным, что брат может хотеть свою сестру?
Прода от 28.08.2019
– Это неправильно, ты же знаешь. Так не принято. В нашем обществе не принято. Но в истории много случаев, когда родные братья и сестры вступали в брак, потому что в то время такое считалось нормальным. Я уверена, что пойму, если ты мне все расскажешь.
– Элис была моей сестрой. Мы росли вместе, и как у обычных брата и сестры, у нас было всякое. Мы ссорились и мирились, ругались и заботились друг о друге. Мы вместе играли, дрались подушками, лазали по деревьям и вместе смотрели фильмы ужасов. Элис была старше меня на два года, но она была миниатюрной, и я быстро ее перерос. И часто воображал себя ее старшим братом. А потом я стал замечать, что она уже не маленькая девочка. У нее стала расти грудь, округлилась попа, а она, словно не замечая изменений в себе и не обращая на меня никакого внимания, часто разгуливала передо мной в нижнем белье. Она считала меня своим младшим братом, ей не приходило в голову, что я могу видеть в ней не просто сестру. Игры, в которые мы продолжали играть, теперь были для меня мучительными. Когда она заваливала меня в игре и садилась сверху, ликуя, что одержала победу, я едва сдерживался, чтобы не подмять ее под себя и не начать целовать. Я подглядывал за ней в душе, когда она мылась, тайком наблюдал, как она переодевалась, и чувствовал себя чертовым извращенцем. Вечерами, когда мы смотрели фильмы ужасов, она подлезала ко мне подмышку, потому что ей было страшно, и пищала от испуга, а я обнимал ее и чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
Я понимал, что никогда не скажу ей о своих чувствах, потому что не захочу увидеть отвращение на ее лице. И мне только и оставалось, что молча страдать.
Наверное, именно поэтому я решил, что хочу стать психиатром. Я думал, что разбираясь в чужой психике, я смогу разобраться и в своей собственной. Тогда я и начал посещать кружок юных медиков.
Элис росла, становилась взрослой девушкой, у нее появлялись свои желания, и по некоторым признакам я понял, что она влюбилась в кого-то. Ты не представляешь, как я страдал! А через некоторое время я узнал, кто этот мужчина. Элис познакомила меня со своей подругой, Розали Каллен, которая недавно переехала в наш город и училась с ней в одном классе. Розали мне нравилась, но мое сердце было отдано Элис, и я не проявлял особой заинтересованности. Тогда сестра намекнула, что хочет, чтобы я приглашал Розали на свидания, потому что… Потому что она любит отца Розали и хочет иметь возможность оставаться с ним наедине.
– Все же Элис и Карлайл..? – ахнула я.
– Ты же тоже влюбилась в него… – пожал плечами Эдвард.
Прода от 2.09.2019
– Нет, я поняла, что ошибалась. Я испытываю к нему чувства… ну, как дочь к отцу.
Эдвард быстро глянул на меня, и его пальцы на моей руке сжались:
– Ты… – начал он.
– Что?
– Нет, ничего. Потом. Сейчас я продолжу.
– Хорошо, – кивнула я.
– Я ревновал Элис. Жестоко, отчаянно. Мне не хотелось отдавать любимую девушку какому-то старому хрычу, – пальцы Эдварда снова сжались на моей руке. – Я пытался ее отговорить, осуждал Карлайла, считая, что он совращает ее. Но Элис отвечала, что ничего такого он не делает. Что она уверена, что он любит ее, но он никогда не сделает первый шаг, потому что считает себя слишком старым для нее. И что она сама хочет соблазнить его, хочет доказать, что любит, и ей не важен его возраст. Я понимал, что не могу мешать Элис строить свое счастье так, как она этого хочет. Тем более, что свои права на нее я не мог предъявить. Не было у меня никаких прав. И наконец, я согласился и пригласил Розали на свидание. А Элис отправилась к Карлайлу. Мы с Розали покатались на ее машине, а затем вернулись ко мне домой. Я знал, что нравлюсь девушке, она всячески демонстрировала мне это.
