Почему молчала, понятно – она знала, что я не пойму ее, даже если она что-то скажет. Тогда зачем пришла? Но она была такой испуганной и растерянной, глядела на меня во все глаза, словно ожидая чего-то, и я внезапно подумал, что, может быть, ей нужна моя помощь. Может быть, что-то случилось, а ей не к кому обратиться? Я заметил, что в отеле она проводила время одна. И может быть из-за того, что на яхте мы немного сблизились, я стал для нее единственным человеком, которого она могла попросить о поддержке.
Но когда она увидела мою сестру, ее лицо исказилось. Мне показалось, что она чуть не расплакалась. Пробормотав что-то, бросилась прочь.
– Что случилось? – крикнул я ей вдогонку, но она не обернулась.
Не услышала или не поняла.
Что ее так испугало? Может быть, она едва собралась с силами, чтобы обратиться к незнакомому парню, а увидев совсем чужого человека, потеряла решимость. Все эти мысли пронеслись в одно мгновение в моей голове, и я прямо как был в халате бросился за ней. Она бежала быстро, не замечая меня, впрочем, я был на достаточно большом расстоянии от нее. Спустившись ниже на этаж, она подбежала к одной из дверей, открыла ее своей ключ-картой и захлопнула за собой. Я подскочил к номеру и уже поднял руку, чтобы постучать, как вдруг мне пришло в голову оглядеть себя. В таком виде завалиться к девушке? Ну, уж нет. Надеюсь, с ней ничего не произойдет, пока я вернусь в свой номер и приведу себя в порядок.
Слава богу, на обратном пути мне никто не попался, иначе было бы неловко. Сестра встретила меня вопросом:
– Что это за девушка?
– Я ее не знаю, – буркнул я, отправляясь в душ. – И вообще снятый для тебя номер уже освободился. Можешь переселяться.
– О, раз ты меня прогоняешь, значит, точно что-то тут не то.
– Я действительно не знаком с ней, – отрезал я, захлопывая дверь.
Выйдя из ванной, подобрал в гардеробе одежду и прошел в спальню, чтобы переодеться.
Но нуна не сдавалась.
– Зачем же ты за ней побежал? – крикнула она, чтобы мне было слышно из-за двери.
– Просто стало любопытно. Сначала зачем-то пришла, а потом испугалась и удрала. Может, человеку нужно помочь.
– Я что-то не замечала, чтобы ты бегал за каждым, кто нуждается в тебе.
– Обычно люди навязываются с просьбами о помощи, а не убегают, – ответил я, выходя из спальни.
– И что?
– Когда за тобой бегут, хочется смыться. Когда от тебя убегают, хочется догнать. Инстинкт.
– И как, догнал?
– Нет, – ответил я, нисколько не кривя душой.
– Ты же с ней знаком, признайся! – не выдержала сестра, пока я надевал обувь в прихожей.
– Видел ее раньше. Но не знаком. Честно. Мы с ней не могли общаться, она говорит на английском.
– А куда ты собра...?
Конец ее фразы был заглушен хлопком закрывшейся двери, что позволило мне не отвечать.
Когда я постучал, а девушка открыла дверь, то понял, каково ей было – вот так стоять, глядя в недоумевающие глаза и не уметь объяснить цель прихода. Слава богу, мне повезло. Услышав в коридоре шум, она отступила и жестом пригласила внутрь. Видимо, не хотела, чтобы нас видели вместе. Интересно, почему? Если она одна, то какая ей разница, если ее увидят с мужчиной? Тем более, мы же просто стояли и не делали ничего неприличного. Или я ошибся, и она все же не одна? Вдруг к ней должен приехать ее парень? Или даже муж?
Но его наверняка нет в номере, иначе она не рискнула бы приглашать чужого мужчину к себе.
Чувствуя себе неловко из-за непонимания ситуации, я потоптался в прихожей, потом решил попробовать снять обувь, хотя не был уверен, что ее приглашение распространяется так далеко. Но девушка замахала руками, что, видимо, означало: «Не нужно разуваться», и снова жестом показала мне, что я должен пройти.
Увидев творящееся в гостиной, я утвердился в мнении, что у девушки реально проблемы. Беспорядок в комнате и валяющиеся пустые бутылки демонстрировали ее желание заглушить горе. Может быть, ей действительно нужна помощь, поэтому она и пришла в отчаянии ко мне – к единственному, с кем была относительно знакома.
Я приподнял бровь и указал глазами на обстановку, показывая, что понимаю, что проблема есть, но не осознаю, в чем она.
Девушка вдруг предложила мне выпить, видимо, из вежливости. Я отрицательно покачал головой, одновременно испытывая сочувствие к ней и досаду из-за того, что стою как дурак и ничем не могу помочь.
И вдруг ее прорвало.
Она начала что-то с горечью говорить, явно вымещая на мне свою боль. Задавала какие-то вопросы, в чем-то упрекала. Я был уверен, что не успел так сильно ее задеть за наше столь непродолжительное знакомство, поэтому сделал вывод, что ее слова обращены не ко мне. Наверное, кто-то очень сильно ее обидел, скорей всего мужчина, а я сейчас для нее олицетворяю этого проходимца.
Она вдруг осеклась на полуслове, выражение ее лица изменилось. Видимо, до нее наконец дошло, что я совсем не тот, кого ей хотелось бы отругать. Она устало махнула рукой, и я понял, что она предлагает мне уйти.
Ну уж нет. Чтобы она продолжала тут упиваться своим горем и алкоголем?
Она почему-то разозлилась и энергично замахала руками, приказывая мне выметаться. Я ее понимал. Конечно, стою тут как придурок. Толку от меня?
Я должен что-то предпринять! Но что?
И тут в голову мне пришла мысль. Когда мне было плохо, я спасался тем, что уезжал куда-то за город, на природу. Тишина, спокойствие, красивые виды умиротворяли и позволяли прийти в себя. Что, если ей это тоже поможет?
Я взял ее за руку и повел за собой. Это был единственный способ сдвинуть ее с места, так как словами объяснить свои действия не было возможности. Но девушка вдруг повела себя странно. Начала упираться, пыталась удержаться за мебель и что-то панически вопрошала. Я остановился и растерянно взглянул на нее: что не так? Она что, испугалась… меня? Я покачал головой, пытаясь сказать, что совсем не страшный. Но она продолжала что-то встревоженно причитать. Как ее успокоить, как объяснить, что я желаю ей добра, а не… наоборот?
Я посмотрел на свою руку, держащую ее запястье. Да, наверное, это будет чересчур. Мы не настолько знакомы. Но другого выхода не придумалось. Я переплел наши пальцы. Надеюсь, она не залепит мне пощечину. Она взглянула на наши руки, потом подняла на меня растерянные глаза. Слава богу, в них был только вопрос, не возмущение. Я улыбнулся, пытаясь показать, что действую из лучших побуждений. Она не вернула улыбку. Продолжала стоять и пялиться на меня, видимо, недоумевая из-за моего поведения. Но ее лицо разгладилось и показалось мне неожиданно беззащитным. Я осторожно потянул ее за собой, она пошла. Она мне доверилась.
Мы спустились на первый этаж. Увидев людей в холле, я вспомнил, что мне не стоит светиться на публике за руку с девушкой. Хотя мало шансов, что кто-то меня здесь узнает, но все-таки вероятность есть. Я отпустил маленькие пальцы, двинулся вперед, но вдруг почувствовал, что спине стало холодно без ее тепла. Обернулся – так и есть. Остановилась там, где я ее оставил. Вот что за девушка! Пока ее ведешь, она с тобой. Отпустишь – останется. А где ее желания? Я нахмурился и качнул головой, предлагая идти за мной. Она послушалась.
Maserati не вызвал у нее никаких эмоций. То ли всегда на таких автомобилях ездит, то ли не поняла, что это машина премиум-класса. Я-то еще помнил те времена, когда мы жили небогато, и гордился тем, что теперь могу позволить себе многое. Девушка спокойно уселась на пассажирское сиденье, и мы тронулись. Когда выехали на трассу, я автоматически увеличил скорость, но услышав ее вскрик, испугался. Однако взглянув на нее, понял, что она в полном восторге. Почему-то это очень понравилось, как будто роднило ее со мной. Maserati ушел в отрыв.
Ветер начал играть с ее волосами, а она только смеялась и пыталась убрать их с лица. Я вытащил свою кепку и бросил ей на колени.
– Надень.
Конечно, она не знала корейского, но меня поняла. Благодарно улыбнулась и натянула кепку на голову.
Ну, вот. Она уже хохочет. Оказалось, доставить ей радость не так уж сложно. Бешеная скорость, ветер в волосах… Пожалуй, для полной идиллии не хватает музыки. Так, сейчас что-нибудь найдем.
Первой мне попалась песня Зейна. Она, казалось, очень подходила к ситуации, поэтому ее и оставил. Девушка начала подпевать, что означало, что она одобрила мой выбор. Я попытался припомнить слова.
Чувствуешь, откуда дует ветер?
Ощущаешь, как он проникает
Сквозь все окна
В этой комнате?
Точно, прямо в тему.
Но потом зазвучал припев.
Ведь я хочу прикоснуться к тебе, детка,
И хочу почувствовать тебя.
Я хочу увидеть восход солнца
Над твоими грехами, только я и ты.
Зажгись как можно быстрее!
Давай сегодня ночью заниматься любовью,
Фантазировать, влюбляться, пробовать новое!
Не смущаясь, она пела. Ее голос, не особенно сильный, хорошо передавал эмоции. И мне внезапно захотелось узнать: она просто подпевает? Или… это предложение с ее стороны? Мне показалось это забавным. Конечно, она думает, что я не понимаю слов, поэтому может вести себя так свободно. Но что, если… она действительно этого хотела бы? Со мной? Неожиданно стало жарко.
Когда мы добрались до места, первым моим желанием было открыть ей дверцу и повести за собой. Не то чтобы я был склонен к галантности, скорее, наоборот, но, когда не можешь объяснить словами, чего хочешь от человека или что ему предлагаешь, приходится действовать. Я уж было шагнул в ее сторону, но тут же представил, как это будет выглядеть. Около машины еще горели фонари, но вдоль тропинки между деревьями была кромешная темнота. Если я потащу девушку туда… Ночь, незнакомое место, чужой мужчина и никого вокруг… Если уж она в номере отеля начала упираться и истерить, то тут тем более испугается. Поэтому я лишь кивнул ей, сказал: «Идем» и повернулся спиной. Пусть решение останется за ней.
Это место я нашел совершенно случайно в одно из прошлых своих посещений этого курорта. Я часто приезжал сюда, и почти всегда поздно вечером, когда темнело. Вообще-то я всегда больше любил ночь. К тому же в светлое время суток здесь толпился народ, любуясь видами. Они меня не узнавали, но все же вызывали ощущение дискомфорта. В который раз я убеждался, что всегда был человеком, склонным к одиночеству.
Я хмыкнул. Угораздило же меня выбрать профессию, которая предполагает постоянный контакт с кучей народа. К этому со временем привыкаешь, не так напрягаешься, но раздражение и усталость от общения никуда не исчезают. Вернувшись домой, хочется просто посидеть в тишине и темноте, чтобы никто не трогал – только в этом случае организм начинает восстанавливаться.
Мало кто из друзей меня понимал. Они считали, что непременным условием «отдыха» являлось посещение каких-нибудь злачных мест. Ну, пусть не злачных, пусть всего лишь караоке с баром или бильярд. И когда я отказывался, они думали, что я такой правильный товарищ, не склонный к авантюрам. Начинали предлагать что-то более благопристойное, думая, что пытаются подстроиться под мой вкус. Причина же была в том, что общение с людьми высасывало из меня энергию, а потому я мог позволить себе такие выходы не чаще пары раз в год.
Я стоял, опираясь на ограду и подпитываясь красотой и величием звездной ночи. Из-за того, что я на некоторое время выпал из реальности, предаваясь воспоминаниям, то не мог сказать, сколько времени прошло. Десять секунд? Минут? Я подумал, что скорей всего девушка так и не решится последовать за мной.
Она подошла беззвучно, и, только почувствовав ее тепло, я понял, что она встала рядом. Я боялся ее спугнуть, боялся нарушить атмосферу ее хрупкого доверия, поэтому не двигался, лишь скосил глаза: что делает? Она восторженно рассматривала панораму, открывающуюся перед нами. Кажется, я угадал со способом поднять ей настроение.
Внезапно она встала ногами на нижнюю перекладину. Я занервничал. Откуда мне знать, что у нее за проблемы? Вдруг очень серьезные? Напряг мускулы, готовый перехватить ее, если она попытается спрыгнуть. Но она лишь развела руки в стороны, как будто расправляла крылья. Меня это насмешило. Такая маленькая забавная птичка, пытающаяся взлететь. Разве мог я остаться в стороне? Если уж радовать сегодня эту девушку, так до конца. Я подхватил ее, подняв и усадив себе на плечи. Она взвизгнула и обхватила мой подбородок, но я тряхнул головой, показывая, что крылья нужно раскрыть. Летать – так уж летать!
Покрепче прижав к себе ее колени, сказал:
– Не бойся, я держу тебя.
Был уверен, что она меня не поймет, но надеялся, что тон моего голоса убедит ее успокоиться.
Она снова мне доверилась. Отпустила мою голову и выпрямилась, распахнув руки. Забавляясь, я пробежался по смотровой площадке, чтобы напор воздуха создавал ощущение полета, а она заливисто засмеялась. Почему-то слушать ее смех было приятно, и я сделал еще один круг. Она поблагодарила меня. Уж «thank you» я точно узнал, но забыл, как по-английски будет «всегда пожалуйста», поэтому ответил на корейском. Кажется, она поняла.
Я присел и осторожно спустил ее на землю. Невольно улыбнулся, видя ее сверкающие восторгом глаза. Интересно, сколько ей лет? Наверное, она даже старше меня.
Казалось бы, взрослые люди занимаются такой ерундой… Мне часто говорили: скорее взрослей! Вспомни, сколько тебе лет. Перестань вести себя как ребенок. Мать, сестра, команда, иногда даже друзья. Сначала я старался, честно. По крайней мере на публике. От старания сводило скулы, а при виде себя, застывшего с прямой спиной на интервью, тошнило. Но если людям это нравится… Я правда пытался.
Девушка прикоснулась к моему плечу и что-то спросила. Голос ее был участливым, а взгляд сочувствующим. Как будто она прочитала мои мысли, как будто поняла, что меня беспокоит. Я понимал, что это не так, но внезапно мне захотелось ей довериться. Может быть, потому что я был уверен, что все, что я скажу, останется между нами. По той простой причине, что она меня не поймет.
– Мы сейчас вели себя, как дураки, – сказал я, взглядывая на нее и пытаясь понять, насколько она вникает в мои слова. – Как дети. Ты часто так поступаешь? – Девушка промолчала, конечно же, не поняв моего вопроса. – Тебе часто говорят, что тебе пора повзрослеть? Тебя это напрягает? Раньше я считал, что они правы, и что мне пора измениться. Я буквально ломал себя, выкручивал себе руки, запрещая делать то, что хотелось. Но потом понял, что у человека должна быть отдушина, иначе он не выдержит. Невозможно долго быть кем-то другим. Хотя бы иногда я позволял себе становиться собой. Ночами напролет играл в онлайн-игры. Или мог поехать в свой редкий выходной на корт погонять теннисный мячик. И снова слышал: «Как ты всё ещё можешь вести себя так в своём возрасте?» Долгое время я чувствовал свою вину, искренне стараясь подавить в себе все ребяческое. А потом вдруг подумал: почему я должен подстраиваться под других? Почему я должен слушаться? Ведь это и есть поведение ребенка. Кто сказал, что они лучше знают, каким я должен быть? По-моему, я и так чересчур взрослый – со своим болезненным чувством ответственности и невозможностью сделать шаг в сторону.
Но когда она увидела мою сестру, ее лицо исказилось. Мне показалось, что она чуть не расплакалась. Пробормотав что-то, бросилась прочь.
– Что случилось? – крикнул я ей вдогонку, но она не обернулась.
Не услышала или не поняла.
Что ее так испугало? Может быть, она едва собралась с силами, чтобы обратиться к незнакомому парню, а увидев совсем чужого человека, потеряла решимость. Все эти мысли пронеслись в одно мгновение в моей голове, и я прямо как был в халате бросился за ней. Она бежала быстро, не замечая меня, впрочем, я был на достаточно большом расстоянии от нее. Спустившись ниже на этаж, она подбежала к одной из дверей, открыла ее своей ключ-картой и захлопнула за собой. Я подскочил к номеру и уже поднял руку, чтобы постучать, как вдруг мне пришло в голову оглядеть себя. В таком виде завалиться к девушке? Ну, уж нет. Надеюсь, с ней ничего не произойдет, пока я вернусь в свой номер и приведу себя в порядок.
Слава богу, на обратном пути мне никто не попался, иначе было бы неловко. Сестра встретила меня вопросом:
– Что это за девушка?
– Я ее не знаю, – буркнул я, отправляясь в душ. – И вообще снятый для тебя номер уже освободился. Можешь переселяться.
– О, раз ты меня прогоняешь, значит, точно что-то тут не то.
– Я действительно не знаком с ней, – отрезал я, захлопывая дверь.
Выйдя из ванной, подобрал в гардеробе одежду и прошел в спальню, чтобы переодеться.
Но нуна не сдавалась.
– Зачем же ты за ней побежал? – крикнула она, чтобы мне было слышно из-за двери.
– Просто стало любопытно. Сначала зачем-то пришла, а потом испугалась и удрала. Может, человеку нужно помочь.
– Я что-то не замечала, чтобы ты бегал за каждым, кто нуждается в тебе.
– Обычно люди навязываются с просьбами о помощи, а не убегают, – ответил я, выходя из спальни.
– И что?
– Когда за тобой бегут, хочется смыться. Когда от тебя убегают, хочется догнать. Инстинкт.
– И как, догнал?
– Нет, – ответил я, нисколько не кривя душой.
– Ты же с ней знаком, признайся! – не выдержала сестра, пока я надевал обувь в прихожей.
– Видел ее раньше. Но не знаком. Честно. Мы с ней не могли общаться, она говорит на английском.
– А куда ты собра...?
Конец ее фразы был заглушен хлопком закрывшейся двери, что позволило мне не отвечать.
Когда я постучал, а девушка открыла дверь, то понял, каково ей было – вот так стоять, глядя в недоумевающие глаза и не уметь объяснить цель прихода. Слава богу, мне повезло. Услышав в коридоре шум, она отступила и жестом пригласила внутрь. Видимо, не хотела, чтобы нас видели вместе. Интересно, почему? Если она одна, то какая ей разница, если ее увидят с мужчиной? Тем более, мы же просто стояли и не делали ничего неприличного. Или я ошибся, и она все же не одна? Вдруг к ней должен приехать ее парень? Или даже муж?
Но его наверняка нет в номере, иначе она не рискнула бы приглашать чужого мужчину к себе.
Чувствуя себе неловко из-за непонимания ситуации, я потоптался в прихожей, потом решил попробовать снять обувь, хотя не был уверен, что ее приглашение распространяется так далеко. Но девушка замахала руками, что, видимо, означало: «Не нужно разуваться», и снова жестом показала мне, что я должен пройти.
Увидев творящееся в гостиной, я утвердился в мнении, что у девушки реально проблемы. Беспорядок в комнате и валяющиеся пустые бутылки демонстрировали ее желание заглушить горе. Может быть, ей действительно нужна помощь, поэтому она и пришла в отчаянии ко мне – к единственному, с кем была относительно знакома.
Я приподнял бровь и указал глазами на обстановку, показывая, что понимаю, что проблема есть, но не осознаю, в чем она.
Девушка вдруг предложила мне выпить, видимо, из вежливости. Я отрицательно покачал головой, одновременно испытывая сочувствие к ней и досаду из-за того, что стою как дурак и ничем не могу помочь.
И вдруг ее прорвало.
Она начала что-то с горечью говорить, явно вымещая на мне свою боль. Задавала какие-то вопросы, в чем-то упрекала. Я был уверен, что не успел так сильно ее задеть за наше столь непродолжительное знакомство, поэтому сделал вывод, что ее слова обращены не ко мне. Наверное, кто-то очень сильно ее обидел, скорей всего мужчина, а я сейчас для нее олицетворяю этого проходимца.
Она вдруг осеклась на полуслове, выражение ее лица изменилось. Видимо, до нее наконец дошло, что я совсем не тот, кого ей хотелось бы отругать. Она устало махнула рукой, и я понял, что она предлагает мне уйти.
Ну уж нет. Чтобы она продолжала тут упиваться своим горем и алкоголем?
Она почему-то разозлилась и энергично замахала руками, приказывая мне выметаться. Я ее понимал. Конечно, стою тут как придурок. Толку от меня?
Я должен что-то предпринять! Но что?
И тут в голову мне пришла мысль. Когда мне было плохо, я спасался тем, что уезжал куда-то за город, на природу. Тишина, спокойствие, красивые виды умиротворяли и позволяли прийти в себя. Что, если ей это тоже поможет?
Я взял ее за руку и повел за собой. Это был единственный способ сдвинуть ее с места, так как словами объяснить свои действия не было возможности. Но девушка вдруг повела себя странно. Начала упираться, пыталась удержаться за мебель и что-то панически вопрошала. Я остановился и растерянно взглянул на нее: что не так? Она что, испугалась… меня? Я покачал головой, пытаясь сказать, что совсем не страшный. Но она продолжала что-то встревоженно причитать. Как ее успокоить, как объяснить, что я желаю ей добра, а не… наоборот?
Я посмотрел на свою руку, держащую ее запястье. Да, наверное, это будет чересчур. Мы не настолько знакомы. Но другого выхода не придумалось. Я переплел наши пальцы. Надеюсь, она не залепит мне пощечину. Она взглянула на наши руки, потом подняла на меня растерянные глаза. Слава богу, в них был только вопрос, не возмущение. Я улыбнулся, пытаясь показать, что действую из лучших побуждений. Она не вернула улыбку. Продолжала стоять и пялиться на меня, видимо, недоумевая из-за моего поведения. Но ее лицо разгладилось и показалось мне неожиданно беззащитным. Я осторожно потянул ее за собой, она пошла. Она мне доверилась.
Мы спустились на первый этаж. Увидев людей в холле, я вспомнил, что мне не стоит светиться на публике за руку с девушкой. Хотя мало шансов, что кто-то меня здесь узнает, но все-таки вероятность есть. Я отпустил маленькие пальцы, двинулся вперед, но вдруг почувствовал, что спине стало холодно без ее тепла. Обернулся – так и есть. Остановилась там, где я ее оставил. Вот что за девушка! Пока ее ведешь, она с тобой. Отпустишь – останется. А где ее желания? Я нахмурился и качнул головой, предлагая идти за мной. Она послушалась.
Maserati не вызвал у нее никаких эмоций. То ли всегда на таких автомобилях ездит, то ли не поняла, что это машина премиум-класса. Я-то еще помнил те времена, когда мы жили небогато, и гордился тем, что теперь могу позволить себе многое. Девушка спокойно уселась на пассажирское сиденье, и мы тронулись. Когда выехали на трассу, я автоматически увеличил скорость, но услышав ее вскрик, испугался. Однако взглянув на нее, понял, что она в полном восторге. Почему-то это очень понравилось, как будто роднило ее со мной. Maserati ушел в отрыв.
Ветер начал играть с ее волосами, а она только смеялась и пыталась убрать их с лица. Я вытащил свою кепку и бросил ей на колени.
– Надень.
Конечно, она не знала корейского, но меня поняла. Благодарно улыбнулась и натянула кепку на голову.
Ну, вот. Она уже хохочет. Оказалось, доставить ей радость не так уж сложно. Бешеная скорость, ветер в волосах… Пожалуй, для полной идиллии не хватает музыки. Так, сейчас что-нибудь найдем.
Первой мне попалась песня Зейна. Она, казалось, очень подходила к ситуации, поэтому ее и оставил. Девушка начала подпевать, что означало, что она одобрила мой выбор. Я попытался припомнить слова.
Чувствуешь, откуда дует ветер?
Ощущаешь, как он проникает
Сквозь все окна
В этой комнате?
Точно, прямо в тему.
Но потом зазвучал припев.
Ведь я хочу прикоснуться к тебе, детка,
И хочу почувствовать тебя.
Я хочу увидеть восход солнца
Над твоими грехами, только я и ты.
Зажгись как можно быстрее!
Давай сегодня ночью заниматься любовью,
Фантазировать, влюбляться, пробовать новое!
Не смущаясь, она пела. Ее голос, не особенно сильный, хорошо передавал эмоции. И мне внезапно захотелось узнать: она просто подпевает? Или… это предложение с ее стороны? Мне показалось это забавным. Конечно, она думает, что я не понимаю слов, поэтому может вести себя так свободно. Но что, если… она действительно этого хотела бы? Со мной? Неожиданно стало жарко.
Когда мы добрались до места, первым моим желанием было открыть ей дверцу и повести за собой. Не то чтобы я был склонен к галантности, скорее, наоборот, но, когда не можешь объяснить словами, чего хочешь от человека или что ему предлагаешь, приходится действовать. Я уж было шагнул в ее сторону, но тут же представил, как это будет выглядеть. Около машины еще горели фонари, но вдоль тропинки между деревьями была кромешная темнота. Если я потащу девушку туда… Ночь, незнакомое место, чужой мужчина и никого вокруг… Если уж она в номере отеля начала упираться и истерить, то тут тем более испугается. Поэтому я лишь кивнул ей, сказал: «Идем» и повернулся спиной. Пусть решение останется за ней.
Это место я нашел совершенно случайно в одно из прошлых своих посещений этого курорта. Я часто приезжал сюда, и почти всегда поздно вечером, когда темнело. Вообще-то я всегда больше любил ночь. К тому же в светлое время суток здесь толпился народ, любуясь видами. Они меня не узнавали, но все же вызывали ощущение дискомфорта. В который раз я убеждался, что всегда был человеком, склонным к одиночеству.
Я хмыкнул. Угораздило же меня выбрать профессию, которая предполагает постоянный контакт с кучей народа. К этому со временем привыкаешь, не так напрягаешься, но раздражение и усталость от общения никуда не исчезают. Вернувшись домой, хочется просто посидеть в тишине и темноте, чтобы никто не трогал – только в этом случае организм начинает восстанавливаться.
Мало кто из друзей меня понимал. Они считали, что непременным условием «отдыха» являлось посещение каких-нибудь злачных мест. Ну, пусть не злачных, пусть всего лишь караоке с баром или бильярд. И когда я отказывался, они думали, что я такой правильный товарищ, не склонный к авантюрам. Начинали предлагать что-то более благопристойное, думая, что пытаются подстроиться под мой вкус. Причина же была в том, что общение с людьми высасывало из меня энергию, а потому я мог позволить себе такие выходы не чаще пары раз в год.
Я стоял, опираясь на ограду и подпитываясь красотой и величием звездной ночи. Из-за того, что я на некоторое время выпал из реальности, предаваясь воспоминаниям, то не мог сказать, сколько времени прошло. Десять секунд? Минут? Я подумал, что скорей всего девушка так и не решится последовать за мной.
Она подошла беззвучно, и, только почувствовав ее тепло, я понял, что она встала рядом. Я боялся ее спугнуть, боялся нарушить атмосферу ее хрупкого доверия, поэтому не двигался, лишь скосил глаза: что делает? Она восторженно рассматривала панораму, открывающуюся перед нами. Кажется, я угадал со способом поднять ей настроение.
Внезапно она встала ногами на нижнюю перекладину. Я занервничал. Откуда мне знать, что у нее за проблемы? Вдруг очень серьезные? Напряг мускулы, готовый перехватить ее, если она попытается спрыгнуть. Но она лишь развела руки в стороны, как будто расправляла крылья. Меня это насмешило. Такая маленькая забавная птичка, пытающаяся взлететь. Разве мог я остаться в стороне? Если уж радовать сегодня эту девушку, так до конца. Я подхватил ее, подняв и усадив себе на плечи. Она взвизгнула и обхватила мой подбородок, но я тряхнул головой, показывая, что крылья нужно раскрыть. Летать – так уж летать!
Покрепче прижав к себе ее колени, сказал:
– Не бойся, я держу тебя.
Был уверен, что она меня не поймет, но надеялся, что тон моего голоса убедит ее успокоиться.
Она снова мне доверилась. Отпустила мою голову и выпрямилась, распахнув руки. Забавляясь, я пробежался по смотровой площадке, чтобы напор воздуха создавал ощущение полета, а она заливисто засмеялась. Почему-то слушать ее смех было приятно, и я сделал еще один круг. Она поблагодарила меня. Уж «thank you» я точно узнал, но забыл, как по-английски будет «всегда пожалуйста», поэтому ответил на корейском. Кажется, она поняла.
Я присел и осторожно спустил ее на землю. Невольно улыбнулся, видя ее сверкающие восторгом глаза. Интересно, сколько ей лет? Наверное, она даже старше меня.
Казалось бы, взрослые люди занимаются такой ерундой… Мне часто говорили: скорее взрослей! Вспомни, сколько тебе лет. Перестань вести себя как ребенок. Мать, сестра, команда, иногда даже друзья. Сначала я старался, честно. По крайней мере на публике. От старания сводило скулы, а при виде себя, застывшего с прямой спиной на интервью, тошнило. Но если людям это нравится… Я правда пытался.
Девушка прикоснулась к моему плечу и что-то спросила. Голос ее был участливым, а взгляд сочувствующим. Как будто она прочитала мои мысли, как будто поняла, что меня беспокоит. Я понимал, что это не так, но внезапно мне захотелось ей довериться. Может быть, потому что я был уверен, что все, что я скажу, останется между нами. По той простой причине, что она меня не поймет.
– Мы сейчас вели себя, как дураки, – сказал я, взглядывая на нее и пытаясь понять, насколько она вникает в мои слова. – Как дети. Ты часто так поступаешь? – Девушка промолчала, конечно же, не поняв моего вопроса. – Тебе часто говорят, что тебе пора повзрослеть? Тебя это напрягает? Раньше я считал, что они правы, и что мне пора измениться. Я буквально ломал себя, выкручивал себе руки, запрещая делать то, что хотелось. Но потом понял, что у человека должна быть отдушина, иначе он не выдержит. Невозможно долго быть кем-то другим. Хотя бы иногда я позволял себе становиться собой. Ночами напролет играл в онлайн-игры. Или мог поехать в свой редкий выходной на корт погонять теннисный мячик. И снова слышал: «Как ты всё ещё можешь вести себя так в своём возрасте?» Долгое время я чувствовал свою вину, искренне стараясь подавить в себе все ребяческое. А потом вдруг подумал: почему я должен подстраиваться под других? Почему я должен слушаться? Ведь это и есть поведение ребенка. Кто сказал, что они лучше знают, каким я должен быть? По-моему, я и так чересчур взрослый – со своим болезненным чувством ответственности и невозможностью сделать шаг в сторону.
