Я прилегла на диван, пытаясь расслабиться. Получалось плохо. В сознании то и дело всплывали клочки образов, обрывки воспоминаний, части логических цепочек, ведущих в никуда.
Причудливые тени от деревьев, щиток шлема, тепло мужской ладони, растерянный взгляд, глухой козырек, давящая злость, неожиданная внимательность, кривоватая усмешка, темные зрачки, чувственные губы…
Зазвонил телефон. Я чертыхнулась, по мелодии понимая, что это Мила. Ну что ей еще? Ведь не так давно расстались после съемок. Может быть, она просто хочет узнать, как моя нога. Все это замечательно, но я не хотела сейчас ни с кем разговаривать, не хотела отвечать на чьи-то вопросы, поэтому просто отключила звук, и телефон продолжал вызывать меня, укоризненно помигивая. Скажу, что спала и не слышала.
Запел дверной звонок. А вот сейчас пойду и повешусь!
Я нехотя встала с дивана и, прихрамывая, поползла в прихожую. Андрей. Вздохнув, я открыла дверь, попутно стараясь придать лицу хотя бы минимально приличное выражение. А это, между прочим, ужасно выматывает.
- Дина, извини, что так поздно, - забормотал он, ощупывая взглядом мой старенький халат и голые ноги под ним, с повязкой на одной из ступней, - но мне пришло письмо от режиссера кастинга… Я, конечно, прогнал его через онлайн-переводчик, но мне хотелось бы быть уверенным, что я все понял правильно…
- Заходи, - остановила я его болтовню.
В электронном письме было сказано, что если Андрей Земцев согласен стать дублером Энтони Эллингтона, то ему надлежит завтра к семи утра явиться по адресу (здесь был указан адрес лучшего в нашем городе отеля, где проживала съемочная команда) для подписания документов. При условии, если ему требуется переводчик, он должен оплачивать его из собственных средств.
Предполагаемая заработная плата, указанная в письме, как я поняла, поразила даже воображение Андрея.
Я озвучила перевод и недоуменно повернулась к своему соседу:
- Похоже на какой-то развод.
Андрей поморщился:
- Что ж ты меня сразу с небес на землю… Впрочем, предыдущие письма о записи в массовку приходили с этого же адреса.
- Но… дублер? Ведь у вашего Эн-Эла есть дублер! Зачем ему еще один?
- Во-первых, я тебе уже говорил, что, скорее всего, парень просто наврал. А во-вторых… дублеров может быть и несколько, особенно у такой звезды. Например, тот парень был каскадером, который трюки выполняет, а моя задача, возможно, всего лишь отсвечивать в кадре со спины… Теперь я понял, что это вчера было! – у Андрея загорелись глаза. – Я обратил внимание, что все парни, которых вчера водили на пробы, были примерно моей комплекции и роста. Из нас выбирали дублера для Эллингтона!
- Получается, ты на него похож? – удивилась я.
- Внешне – нет. Но по фигуре… я думаю, он более худощавый чем я, но скорей всего для фильма требуется более мощное телосложение, поэтому… Да вот посмотри! – и он начал набирать в поисковике «Энтони Эллингтон». – Похож он на меня?
Мужчина на фотографиях не был красив. Не был красив так, как Андрей, и да, совершенно не был похож на моего соседа. Его лисьи глаза были необычной формы, и казалось, что их владелец взирает на всех и вся свысока и немного насмешливо, и я вновь вспоминала презрительный взгляд сквозь щиток шлема. А может быть, он вовсе не испытывал ко мне никаких эмоций, может быть, из-за его разреза глаз он производит такое впечатление, сам не желая этого?
У Андрея были правильные черты, открытое лицо восточно-славянского типа, прямой нос, полные губы, которые вызывали желание попробовать их на вкус, и идеальной формы глаза. Кривоватый нос англичанина, его узкие глаза и губы, а также неприятная снисходительность во взгляде безусловно проигрывали с разгромным счетом. Эллингтон владел только парой черт во внешности, которые, видимо, и привлекали к нему женщин: ярко выраженные скулы и четко очерченная челюсть всегда воспринимались слабым полом как черты уверенного и сильного мужчины.
Глаза того дублера, которого я встретила сегодня в рощице, чем-то были похожи на глаза «оригинала», но казались более… живыми? Более теплыми, более… чувственными.
- Совсем не похож, - наконец, выдала я. – Ты гораздо красивее. Почему его считают секс-символом?
Андрей засиял. Оказывается, парой слов можно сделать человека счастливым.
- Да ладно тебе, - усмехнулся он, но было видно, что его распирает от удовольствия. – Не знаю, для меня самого загадка, что женщины в нем находят. Спроси у Милы, она-то, наверное, в курсе, что ей в нем нравится.
Мы оба помолчали, еще несколько секунд разглядывая фотографии звезды, а потом Андрей решительно закрыл вкладку.
- Дина, мне нужен переводчик. А так как ты не сможешь одновременно сниматься в массовке и помогать мне, то я беру на себя как твою заработную плату в качестве переводчика, так и оплату и твоей утерянной выгоды, и…
В этот момент меня словно прожег тяжелый взгляд, и он не принадлежал мужчине напротив меня.
- Стоп-стоп-стоп! – испугалась я. – Андрей, прости, но я не смогу! Дело не в деньгах…
Но Андрей уже догадался, что меня тревожит.
- Ты, возможно, даже не встретишься с Эллингтоном. Я же говорил, что дублера используют, когда не снимают самого актера.
- А если встречусь?
- Дина, пожалуйста! – Андрей придвинулся ко мне, сгреб с моих колен руку, желая продолжить уговаривать, и… нечаянно коснулся обнаженного бедра. Я нервно натянула полу халата, прикрывая ноги, но руку отнимать не стала. От Андрея не укрылся мой жест, и он смешался: - Дина, не подумай ничего такого, я не хотел… Я не собираюсь… То есть ты очень привлекательная девушка, но я вовсе…
Я пристально посмотрела в его глаза, заставив замолчать. Его зрачки стали стремительно расширяться, он чуть подался ко мне и замер, словно спрашивая разрешения. Наверное, он получил его, потому что сначала его зрачки приблизились и заполнили все мое поле зрения, а потом мир исчез, и осталось лишь ощущение его губ там, где я хотела их почувствовать.
Спустя несколько минут, а может, часов, а может, секунд, - нескольких чертовых секунд, - мой мозг начал работать. Андрей был прав: это все осложнит. Нам нужно будет принимать решения, каким-то образом изменять свое будущее, строить иначе наши отношения, а я этого не хочу. Я хочу сохранить статус-кво, и всего сложнее это сделать, когда ты сама его же нарушила.
Я отстранилась. Медленно, но неотвратимо, чтобы у Андрея не возникло ощущения, что я колеблюсь или продолжаю игру отношений.
- Прости, - начало оправдательной речи прозвучало банально, но он перебил меня:
- Не продолжай. Я знаю, ты хочешь, чтобы мы остались друзьями. Так? – он улыбнулся, но в его голубых глазах, где-то на самом дне, плеснулось что-то темное.
- Все слишком сложно, но – да, - кивнула я. – Ты был прав с самого начала: наличие чувств между нами все осложнит. Начнутся какие-то надежды, планы, ожидания, обиды… И еще поэтому я не смогу…
Но Андрей снова не дал мне договорить.
- Дина, я умею отделять профессиональное от личного. И мне очень важно, чтобы ты согласилась быть моим переводчиком. Я хочу быть дублером Эллингтона, и ради этого я готов на все. Абсолютно на все. И если мне нужно быть твоим другом, я буду другом. Нужно изображать твоего парня перед Милой или перед кем угодно еще, я буду изображать. Если ты захочешь, чтобы я тебя целовал или… согревал твою постель, я это сделаю, и я не буду от тебя ждать ничего большего. Мне только нужно твое согласие подстраховать меня в английском языке.
Звучало очень разумно и… не слишком лестно для моей женской самооценки. Боясь выдать свою обиду, я ухватилась за его фразу, касающуюся другого человека:
- Мне показалось, ты недолюбливаешь Эллингтона. Я ошиблась?
Андрей поколебался, прежде чем ответить:
- Он отличный актер, я не могу этого не признать. И он, как ни крути, звезда. Быть его дублером престижно. Я могу недолюбливать его как человека, но как я уже сказал, я отделяю профессиональное от личного.
Сплошной рационализм. Логика и нежелание идти на поводу у чувств. Я всегда думала, что сама склонна к этому. Но почему-то сейчас мне было грустно.
Я покачала головой:
- Андрей, я понимаю тебя, правда. Но пойми и ты меня. Сегодняшний день показался мне месяцем, я устала так, будто целый месяц пахала как проклятая. Деньги – это замечательно, они, конечно, не лишние, но… если я продолжу в том же духе, через неделю от меня останется тень.
Парень придвинулся ко мне, я попыталась отстраниться, но он не позволил и настойчиво привлек меня в свои объятия.
- Я понимаю тебя. Не думай, что я не ценю. Но если завтра я появлюсь без переводчика, я могу попрощаться с этой должностью. А за ночь я нигде не смогу его найти. Давай так: ты завтра пойдешь со мной и поможешь мне. Если и завтрашний день окажется для тебя слишком тяжелым, я постараюсь найти кого-нибудь еще. И не переживай: если тебе будет нужно продолжать пудрить мозги своей подруге, то я не отказываюсь от своего обещания и продолжу играть роль твоего парня.
Все это он говорил куда-то в мою макушку. Не знаю, что на меня подействовало больше: его тихий успокаивающий голос, или его уютные объятия, или, может быть, чувство вины за то, что он собирается в одностороннем порядке выполнять наше соглашение несмотря ни на что. Я сильнее прижалась щекой к его плечу и замерла. Голова наконец стала пустой и легкой, и я почувствовала, как усталость постепенно вытесняется разливающимся внутри теплом.
- Хорошо, я согласна, - пробормотала я, ожидая, что он сразу разомкнет свои руки и попрощается, и в то же время страшась этого.
- Хорошо, - выдохнул он в мою макушку. И не двинулся с места.
Рано утром я сообразила, что мне нужно предупредить Милу. Она же приедет на съемки, а нас с Андреем не будет. Я позвонила ей. Ее реакция не слишком меня удивила.
- Развлекайтесь, - хмыкнула она. – И могли бы не придумывать про предложение роли.
- Это не роль, это немного другое, - попыталась объяснить я.
- Плевать. Но смотри, подруга, будь осторожна. Как мне кажется, Земцев – еще тот засранец. Он красавец, на него девушки вешаются, он привык брать и пользоваться, а потом выбрасывать.
- Но ты же сама хотела меня с ним свести! – усмехнулась я ее явной нелогичности. – Зачем, если он такой засранец?
- У хорошей женщины и мужчина может стать человеком! – процитировала Мила, чем рассмешила меня еще больше.
- Думаешь, я хорошая женщина?
- Ладно, вали уже со своим Земцевым, и не вздумай потом мне плакаться в жилетку! – и Мила отключилась.
То, чего я так страшилась, не произошло.
Я машинально переводила фразы с английского на русский, и с русского на английский, а сама все ждала, что вот сейчас откроется дверь, войдет мистер Энтони Эллингтон, я снова увижу его странной формы глаза, и может быть, наконец-то, пойму, относится ли его пренебрежительный взгляд к моей персоне, или же это просто особенность черт его лица.
Но никакой мистер Эллингтон не вошел, и я поняла, что Андрей был прав: у меня не так много шансов встретить известного актера, пока я буду переводчиком при его дублере.
Меня это успокоило. Наверное.
После подписания бумаг, Андрею было сказано, что сегодня в его услугах не нуждаются, а потому он может продолжать свою обычную деятельность актера массовки. Соответственно, как и я.
Мы прибыли на место, имеющие соответствующие бумаги о причинах задержки. Все же надо отдать должное, организация у них была поставлена на высоком уровне. Нас провели на наши места, где мы встретили изнывающую от скуки Милу.
- Никогда не пойму, для чего столько часов держать людей на одном месте, - пожаловалась она. Они снимают нас всего несколько минут!
- Подготовка тоже важна, - ответил Андрей, но Мила его уже не слушала, да и ее высказывание не требовало ответа, ей просто хотелось выплеснуть свое недовольство.
- Ну как, удовольствие хоть получили? – подмигнув, спросила она нас.
- В смысле? – не понял Андрей.
- Ну, пока вы там свою роль обсуждали…
Я поняла, что Мила намекает на то, что мы опоздали, потому что занимались сексом. Но моя прозорливость основывалась на том, что я хорошо знала свою подругу. Андрей, конечно, не осознал подоплеки вопроса, и начал пространно объяснять, что дублер – не актер, хотя ему и предстоит сыграть маленькую роль, когда герой будет по сюжету встречаться с самим собой.
Мила только усмехалась, думая, что Андрей сочиняет, а я надеялась, что она не начнет уточнять свой вопрос.
Я не могла понять, что я чувствую к Андрею и, собственно, чего хочу от наших отношений. Нравится ли он мне? Ну, в общем-то, я соглашалась с его поклонницами, которые утверждали, что он красивый мужчина. Мне понравилось целоваться с ним, и допускаю, что мне понравилось бы и продолжение. Но что я к нему чувствую?
Я смотрела на него, как он что-то рассказывал Миле, и думала, что вряд ли те чувства, которые я испытываю к нему, настолько сильные, чтобы их можно было назвать… любовью. Само слово меня удивило. Точнее, не слово, а то, что я допустила его в своем сознании применительно к своим чувствам. Я могу кого-то любить? Я могу допустить мысль, что я могу кого-то полюбить?
Это никак не вязалось с моим представлением о самой себе.
Любовь предполагает полную самоотдачу. Самоотверженность. Желание ставить интересы другого человека превыше своих. Любовь предполагает, что ты откажешься от своего «я» и заменишь его местоимением «мы». Для человека-одиночки, каким я всегда себя ощущала, это было немыслимо.
Могу ли я вообще кого-то полюбить? Хочу ли я этого? Нужно ли мне это?
Подобными вопросами я мучилась все восемь часов, которые мы провели в зрительном зале, который был по совместительству съемочной площадкой, но так и не пришла к какому-то определенному выводу.
Мы собирались отправиться домой, когда Андрей, считывая все сообщения, которые получил его телефон, пока мы находились вдали от жизненно важных органов нашего тела, называемых электронными гаджетами, остановил меня.
- Дина, нас пригласили в ресторан при отеле. Ну, ты понимаешь… - он многозначительно посмотрел на меня.
- Зачем? – удивилась я.
- Наверное, так принято. Может быть, наладить связи… так сказать, в неформальной обстановке.
- Что, в таком виде? – я указала на свои джинсы и футболку, понимая, что это лишь мое желание отмазаться говорит во мне.
- А что? Нормальный вид.
Я вздохнула:
- Андрей, обещай, что сегодня уже начнешь поиски другого переводчика.
Он потянулся и обнял меня, нисколько не обращая внимания на Милу, и мне показалось, что сейчас он не играл «на публику». Как я не хотела сохранить независимость, но мое тело меня предало и прильнуло к мужскому. Моему телу хотелось этой нежности.
Черт с ним. Иногда нужно просто плыть по течению.
- Тебе было тяжело? – все это было произнесено в мою макушку.
Я пожала плечами:
- Я не отказываюсь пойти с тобой в ресторан. Но…
- Я понял.
Мила стояла сбоку и во все глаза глядела на нас, а ее выражение лица было каким-то непривычным. Я не могла его идентифицировать.
- Мила, если хочешь, мы подвезем тебя, - начал Андрей, но она махнула рукой:
- За мной Миша приедет, не волнуйтесь. Езжайте, куда вам там нужно.
Как я себя не успокаивала, мои ноги начали трястись в прямом смысле слова, как только мы приближались к ресторану в отеле, в котором живет съемочная команда. Где живет секс-символ с лисьими глазами.
Причудливые тени от деревьев, щиток шлема, тепло мужской ладони, растерянный взгляд, глухой козырек, давящая злость, неожиданная внимательность, кривоватая усмешка, темные зрачки, чувственные губы…
Зазвонил телефон. Я чертыхнулась, по мелодии понимая, что это Мила. Ну что ей еще? Ведь не так давно расстались после съемок. Может быть, она просто хочет узнать, как моя нога. Все это замечательно, но я не хотела сейчас ни с кем разговаривать, не хотела отвечать на чьи-то вопросы, поэтому просто отключила звук, и телефон продолжал вызывать меня, укоризненно помигивая. Скажу, что спала и не слышала.
Запел дверной звонок. А вот сейчас пойду и повешусь!
Я нехотя встала с дивана и, прихрамывая, поползла в прихожую. Андрей. Вздохнув, я открыла дверь, попутно стараясь придать лицу хотя бы минимально приличное выражение. А это, между прочим, ужасно выматывает.
- Дина, извини, что так поздно, - забормотал он, ощупывая взглядом мой старенький халат и голые ноги под ним, с повязкой на одной из ступней, - но мне пришло письмо от режиссера кастинга… Я, конечно, прогнал его через онлайн-переводчик, но мне хотелось бы быть уверенным, что я все понял правильно…
- Заходи, - остановила я его болтовню.
В электронном письме было сказано, что если Андрей Земцев согласен стать дублером Энтони Эллингтона, то ему надлежит завтра к семи утра явиться по адресу (здесь был указан адрес лучшего в нашем городе отеля, где проживала съемочная команда) для подписания документов. При условии, если ему требуется переводчик, он должен оплачивать его из собственных средств.
Предполагаемая заработная плата, указанная в письме, как я поняла, поразила даже воображение Андрея.
Я озвучила перевод и недоуменно повернулась к своему соседу:
- Похоже на какой-то развод.
Андрей поморщился:
- Что ж ты меня сразу с небес на землю… Впрочем, предыдущие письма о записи в массовку приходили с этого же адреса.
- Но… дублер? Ведь у вашего Эн-Эла есть дублер! Зачем ему еще один?
- Во-первых, я тебе уже говорил, что, скорее всего, парень просто наврал. А во-вторых… дублеров может быть и несколько, особенно у такой звезды. Например, тот парень был каскадером, который трюки выполняет, а моя задача, возможно, всего лишь отсвечивать в кадре со спины… Теперь я понял, что это вчера было! – у Андрея загорелись глаза. – Я обратил внимание, что все парни, которых вчера водили на пробы, были примерно моей комплекции и роста. Из нас выбирали дублера для Эллингтона!
- Получается, ты на него похож? – удивилась я.
- Внешне – нет. Но по фигуре… я думаю, он более худощавый чем я, но скорей всего для фильма требуется более мощное телосложение, поэтому… Да вот посмотри! – и он начал набирать в поисковике «Энтони Эллингтон». – Похож он на меня?
Мужчина на фотографиях не был красив. Не был красив так, как Андрей, и да, совершенно не был похож на моего соседа. Его лисьи глаза были необычной формы, и казалось, что их владелец взирает на всех и вся свысока и немного насмешливо, и я вновь вспоминала презрительный взгляд сквозь щиток шлема. А может быть, он вовсе не испытывал ко мне никаких эмоций, может быть, из-за его разреза глаз он производит такое впечатление, сам не желая этого?
У Андрея были правильные черты, открытое лицо восточно-славянского типа, прямой нос, полные губы, которые вызывали желание попробовать их на вкус, и идеальной формы глаза. Кривоватый нос англичанина, его узкие глаза и губы, а также неприятная снисходительность во взгляде безусловно проигрывали с разгромным счетом. Эллингтон владел только парой черт во внешности, которые, видимо, и привлекали к нему женщин: ярко выраженные скулы и четко очерченная челюсть всегда воспринимались слабым полом как черты уверенного и сильного мужчины.
Глаза того дублера, которого я встретила сегодня в рощице, чем-то были похожи на глаза «оригинала», но казались более… живыми? Более теплыми, более… чувственными.
- Совсем не похож, - наконец, выдала я. – Ты гораздо красивее. Почему его считают секс-символом?
Андрей засиял. Оказывается, парой слов можно сделать человека счастливым.
- Да ладно тебе, - усмехнулся он, но было видно, что его распирает от удовольствия. – Не знаю, для меня самого загадка, что женщины в нем находят. Спроси у Милы, она-то, наверное, в курсе, что ей в нем нравится.
Мы оба помолчали, еще несколько секунд разглядывая фотографии звезды, а потом Андрей решительно закрыл вкладку.
- Дина, мне нужен переводчик. А так как ты не сможешь одновременно сниматься в массовке и помогать мне, то я беру на себя как твою заработную плату в качестве переводчика, так и оплату и твоей утерянной выгоды, и…
В этот момент меня словно прожег тяжелый взгляд, и он не принадлежал мужчине напротив меня.
- Стоп-стоп-стоп! – испугалась я. – Андрей, прости, но я не смогу! Дело не в деньгах…
Но Андрей уже догадался, что меня тревожит.
- Ты, возможно, даже не встретишься с Эллингтоном. Я же говорил, что дублера используют, когда не снимают самого актера.
- А если встречусь?
- Дина, пожалуйста! – Андрей придвинулся ко мне, сгреб с моих колен руку, желая продолжить уговаривать, и… нечаянно коснулся обнаженного бедра. Я нервно натянула полу халата, прикрывая ноги, но руку отнимать не стала. От Андрея не укрылся мой жест, и он смешался: - Дина, не подумай ничего такого, я не хотел… Я не собираюсь… То есть ты очень привлекательная девушка, но я вовсе…
Я пристально посмотрела в его глаза, заставив замолчать. Его зрачки стали стремительно расширяться, он чуть подался ко мне и замер, словно спрашивая разрешения. Наверное, он получил его, потому что сначала его зрачки приблизились и заполнили все мое поле зрения, а потом мир исчез, и осталось лишь ощущение его губ там, где я хотела их почувствовать.
Спустя несколько минут, а может, часов, а может, секунд, - нескольких чертовых секунд, - мой мозг начал работать. Андрей был прав: это все осложнит. Нам нужно будет принимать решения, каким-то образом изменять свое будущее, строить иначе наши отношения, а я этого не хочу. Я хочу сохранить статус-кво, и всего сложнее это сделать, когда ты сама его же нарушила.
Я отстранилась. Медленно, но неотвратимо, чтобы у Андрея не возникло ощущения, что я колеблюсь или продолжаю игру отношений.
- Прости, - начало оправдательной речи прозвучало банально, но он перебил меня:
- Не продолжай. Я знаю, ты хочешь, чтобы мы остались друзьями. Так? – он улыбнулся, но в его голубых глазах, где-то на самом дне, плеснулось что-то темное.
- Все слишком сложно, но – да, - кивнула я. – Ты был прав с самого начала: наличие чувств между нами все осложнит. Начнутся какие-то надежды, планы, ожидания, обиды… И еще поэтому я не смогу…
Но Андрей снова не дал мне договорить.
- Дина, я умею отделять профессиональное от личного. И мне очень важно, чтобы ты согласилась быть моим переводчиком. Я хочу быть дублером Эллингтона, и ради этого я готов на все. Абсолютно на все. И если мне нужно быть твоим другом, я буду другом. Нужно изображать твоего парня перед Милой или перед кем угодно еще, я буду изображать. Если ты захочешь, чтобы я тебя целовал или… согревал твою постель, я это сделаю, и я не буду от тебя ждать ничего большего. Мне только нужно твое согласие подстраховать меня в английском языке.
Звучало очень разумно и… не слишком лестно для моей женской самооценки. Боясь выдать свою обиду, я ухватилась за его фразу, касающуюся другого человека:
- Мне показалось, ты недолюбливаешь Эллингтона. Я ошиблась?
Андрей поколебался, прежде чем ответить:
- Он отличный актер, я не могу этого не признать. И он, как ни крути, звезда. Быть его дублером престижно. Я могу недолюбливать его как человека, но как я уже сказал, я отделяю профессиональное от личного.
Сплошной рационализм. Логика и нежелание идти на поводу у чувств. Я всегда думала, что сама склонна к этому. Но почему-то сейчас мне было грустно.
Я покачала головой:
- Андрей, я понимаю тебя, правда. Но пойми и ты меня. Сегодняшний день показался мне месяцем, я устала так, будто целый месяц пахала как проклятая. Деньги – это замечательно, они, конечно, не лишние, но… если я продолжу в том же духе, через неделю от меня останется тень.
Парень придвинулся ко мне, я попыталась отстраниться, но он не позволил и настойчиво привлек меня в свои объятия.
- Я понимаю тебя. Не думай, что я не ценю. Но если завтра я появлюсь без переводчика, я могу попрощаться с этой должностью. А за ночь я нигде не смогу его найти. Давай так: ты завтра пойдешь со мной и поможешь мне. Если и завтрашний день окажется для тебя слишком тяжелым, я постараюсь найти кого-нибудь еще. И не переживай: если тебе будет нужно продолжать пудрить мозги своей подруге, то я не отказываюсь от своего обещания и продолжу играть роль твоего парня.
Все это он говорил куда-то в мою макушку. Не знаю, что на меня подействовало больше: его тихий успокаивающий голос, или его уютные объятия, или, может быть, чувство вины за то, что он собирается в одностороннем порядке выполнять наше соглашение несмотря ни на что. Я сильнее прижалась щекой к его плечу и замерла. Голова наконец стала пустой и легкой, и я почувствовала, как усталость постепенно вытесняется разливающимся внутри теплом.
- Хорошо, я согласна, - пробормотала я, ожидая, что он сразу разомкнет свои руки и попрощается, и в то же время страшась этого.
- Хорошо, - выдохнул он в мою макушку. И не двинулся с места.
Глава 6
Рано утром я сообразила, что мне нужно предупредить Милу. Она же приедет на съемки, а нас с Андреем не будет. Я позвонила ей. Ее реакция не слишком меня удивила.
- Развлекайтесь, - хмыкнула она. – И могли бы не придумывать про предложение роли.
- Это не роль, это немного другое, - попыталась объяснить я.
- Плевать. Но смотри, подруга, будь осторожна. Как мне кажется, Земцев – еще тот засранец. Он красавец, на него девушки вешаются, он привык брать и пользоваться, а потом выбрасывать.
- Но ты же сама хотела меня с ним свести! – усмехнулась я ее явной нелогичности. – Зачем, если он такой засранец?
- У хорошей женщины и мужчина может стать человеком! – процитировала Мила, чем рассмешила меня еще больше.
- Думаешь, я хорошая женщина?
- Ладно, вали уже со своим Земцевым, и не вздумай потом мне плакаться в жилетку! – и Мила отключилась.
То, чего я так страшилась, не произошло.
Я машинально переводила фразы с английского на русский, и с русского на английский, а сама все ждала, что вот сейчас откроется дверь, войдет мистер Энтони Эллингтон, я снова увижу его странной формы глаза, и может быть, наконец-то, пойму, относится ли его пренебрежительный взгляд к моей персоне, или же это просто особенность черт его лица.
Но никакой мистер Эллингтон не вошел, и я поняла, что Андрей был прав: у меня не так много шансов встретить известного актера, пока я буду переводчиком при его дублере.
Меня это успокоило. Наверное.
После подписания бумаг, Андрею было сказано, что сегодня в его услугах не нуждаются, а потому он может продолжать свою обычную деятельность актера массовки. Соответственно, как и я.
Мы прибыли на место, имеющие соответствующие бумаги о причинах задержки. Все же надо отдать должное, организация у них была поставлена на высоком уровне. Нас провели на наши места, где мы встретили изнывающую от скуки Милу.
- Никогда не пойму, для чего столько часов держать людей на одном месте, - пожаловалась она. Они снимают нас всего несколько минут!
- Подготовка тоже важна, - ответил Андрей, но Мила его уже не слушала, да и ее высказывание не требовало ответа, ей просто хотелось выплеснуть свое недовольство.
- Ну как, удовольствие хоть получили? – подмигнув, спросила она нас.
- В смысле? – не понял Андрей.
- Ну, пока вы там свою роль обсуждали…
Я поняла, что Мила намекает на то, что мы опоздали, потому что занимались сексом. Но моя прозорливость основывалась на том, что я хорошо знала свою подругу. Андрей, конечно, не осознал подоплеки вопроса, и начал пространно объяснять, что дублер – не актер, хотя ему и предстоит сыграть маленькую роль, когда герой будет по сюжету встречаться с самим собой.
Мила только усмехалась, думая, что Андрей сочиняет, а я надеялась, что она не начнет уточнять свой вопрос.
Я не могла понять, что я чувствую к Андрею и, собственно, чего хочу от наших отношений. Нравится ли он мне? Ну, в общем-то, я соглашалась с его поклонницами, которые утверждали, что он красивый мужчина. Мне понравилось целоваться с ним, и допускаю, что мне понравилось бы и продолжение. Но что я к нему чувствую?
Я смотрела на него, как он что-то рассказывал Миле, и думала, что вряд ли те чувства, которые я испытываю к нему, настолько сильные, чтобы их можно было назвать… любовью. Само слово меня удивило. Точнее, не слово, а то, что я допустила его в своем сознании применительно к своим чувствам. Я могу кого-то любить? Я могу допустить мысль, что я могу кого-то полюбить?
Это никак не вязалось с моим представлением о самой себе.
Любовь предполагает полную самоотдачу. Самоотверженность. Желание ставить интересы другого человека превыше своих. Любовь предполагает, что ты откажешься от своего «я» и заменишь его местоимением «мы». Для человека-одиночки, каким я всегда себя ощущала, это было немыслимо.
Могу ли я вообще кого-то полюбить? Хочу ли я этого? Нужно ли мне это?
Подобными вопросами я мучилась все восемь часов, которые мы провели в зрительном зале, который был по совместительству съемочной площадкой, но так и не пришла к какому-то определенному выводу.
Мы собирались отправиться домой, когда Андрей, считывая все сообщения, которые получил его телефон, пока мы находились вдали от жизненно важных органов нашего тела, называемых электронными гаджетами, остановил меня.
- Дина, нас пригласили в ресторан при отеле. Ну, ты понимаешь… - он многозначительно посмотрел на меня.
- Зачем? – удивилась я.
- Наверное, так принято. Может быть, наладить связи… так сказать, в неформальной обстановке.
- Что, в таком виде? – я указала на свои джинсы и футболку, понимая, что это лишь мое желание отмазаться говорит во мне.
- А что? Нормальный вид.
Я вздохнула:
- Андрей, обещай, что сегодня уже начнешь поиски другого переводчика.
Он потянулся и обнял меня, нисколько не обращая внимания на Милу, и мне показалось, что сейчас он не играл «на публику». Как я не хотела сохранить независимость, но мое тело меня предало и прильнуло к мужскому. Моему телу хотелось этой нежности.
Черт с ним. Иногда нужно просто плыть по течению.
- Тебе было тяжело? – все это было произнесено в мою макушку.
Я пожала плечами:
- Я не отказываюсь пойти с тобой в ресторан. Но…
- Я понял.
Мила стояла сбоку и во все глаза глядела на нас, а ее выражение лица было каким-то непривычным. Я не могла его идентифицировать.
- Мила, если хочешь, мы подвезем тебя, - начал Андрей, но она махнула рукой:
- За мной Миша приедет, не волнуйтесь. Езжайте, куда вам там нужно.
Как я себя не успокаивала, мои ноги начали трястись в прямом смысле слова, как только мы приближались к ресторану в отеле, в котором живет съемочная команда. Где живет секс-символ с лисьими глазами.
