Дан молчал и, казалось, чего-то ждал. Но так и не дождавшись, уточнил:
– Так я могу надеяться на то, что вы выполните мою просьбу и не будете встречаться с мужчинами в вашей комнате рядом с моей?
– Безусловно, – ответила я. – Могу вам это пообещать.
Может быть, мой ответ был не тем, какого он желал, но ему пришлось удовлетвориться этим.
Когда время, отведенное королем на игру в шахматы, закончилось, он дернул шнурок, вызывая слугу. Я встала, а Дан подошел ко мне и предложил согнутую в локте руку. Я оперлась на нее, и мы направились к выходу из его зимней гостиной.
– Какими духами вы пользуетесь? – вдруг спросил он. – Кажется, что мне знаком этот запах, только я не пойму, откуда.
Я похолодела.
– Когда вы приезжали в наше королевство, чтобы заключить предварительный брак, я уже любила эти духи. Может быть, ваши воспоминания связаны с тем временем?
– Может быть, – с сомнением протянул он.
– Или кто-то из ваших… подруг предпочитает такой же аромат.
– Вполне возможно, – ответил он и снова нахмурился.
***
По случаю приезда моего отца был организован поистине великолепный ужин с шестнадцатью переменами блюд. Накануне мы с Даном обсуждали, каким образом будет проходить застолье, и в итоге я сказала, что не буду есть вовсе. Мое дело – присутствовать в статусе королевы, и этого хватит. Было видно, что Дана смущает такое решение, но никакого другого предложить он не мог.
Мы не успели увидеться с отцом до ужина, и теперь я с некоторой печалью замечала новые морщинки в его лице и уже не такую легкую поступь. Я почувствовала вину за то, что не пыталась увидеть отца раньше. Впрочем, сейчас он был здесь, и я намеревалась наверстать упущенное.
Мой отец не выказал никакого удивления тем, что видит меня с закрытым лицом. Возможно, из моего письма он уяснил, что я чего-то хочу от него, а до тех пор, пока не поговорит со мной, он решил вести себя как ни в чем не бывало. Он беседовал с моим супругом на различные государственные темы, и казалось, испытывал при этом большое удовольствие. Все-таки мой муж был достойным королем и очень умным человеком. Дан, в свою очередь, тоже превзошел самого себя. Он неоднократно упоминал меня в разговоре, вовлекал в их беседу, спрашивал моего мнения, а также периодически как бы случайно прикасался к моей руке и поглаживал ее. Даже я, понимая подоплеку поведения супруга, начинала верить в то, что он симпатизирует мне; что уж говорить о моем отце, который не знал и малой части того, что скрывалось под толстым слоем льда нашей тайны.
Позже ночью, уже лежа в своей кровати и избавившись от вуали, я с нежностью и признательностью перебирала в памяти все мелкие детали, все осторожные прикосновения и знаки внимания Дана. Неважно, что он делал это лишь для того, чтобы мой отец ничего не заподозрил. Мне и этого было достаточно.
На следующий день я принимала отца в гостиной в своих покоях, отослав всех слуг, в том числе и Мирха, который посчитал, что впал в немилость, и из-за этого очень расстроился.
Отец обнял меня, а затем сел в кресло напротив.
– Я слушаю тебя, Эолина, – сказал он. – Твое письмо немало меня взволновало, но я всегда готов помочь своей дочери. Твой супруг вел себя безупречно на вчерашнем приеме, но я понял, что не все гладко в вашем королевстве. Что случилось, и чего ты хотела бы от меня?
Вздохнув, я приготовилась излагать придуманную специально для отца ложь.
– Наверное, ты уже понял, отец, что Данихард меня не любит. Он хорошо относится ко мне, но не воспринимает как женщину, потому что ему неприятна моя внешность. Я многое предпринимала, желая это изменить, но ничего не получается. Мне пришло в голову, что, возможно, если он увидит, как за мной увиваются другие мужчины, в нем сыграет инстинкт собственника. Но дело в том, что у нас практически не бывает общественных увеселений, опять же по той причине, что гости будут странно чувствовать себя в присутствии королевы с закрытым лицом. А на официальных мероприятиях не пофлиртуешь. И я решила, что, если бы мы устроили какое-нибудь празднество, где было бы много гостей, при этом все люди были бы в масках и чувствовали себя расслабленно, такое могло бы удаться.
– Ты имеешь ввиду бал-маскарад? – уточнил отец.
– Да. В Леонтии никогда не было таких развлечений. Но ты мог бы намекнуть, что тебе хотелось бы побывать на таком мероприятии. Данихард не посмеет тебе отказать.
– Почему ты не предложила ему это сама?
– Я не хочу, чтобы инициатива шла от меня. Он сразу поймет, что я преследую какую-то цель, и начнет гадать, для чего мне это нужно. Я же наоборот, хочу сказать ему, что не собираюсь присутствовать. Тогда он потеряет бдительность.
– Будет странно, если моя дочь откажется присутствовать на балу, который я попросил организовать.
– Так мы же тебе не скажем, что я не буду присутствовать! – рассмеялась я и в этот момент осознала, что давно не чувствовала себя такой умиротворенной.
Отец засмеялся вместе со мной, довольный той интригой, которую мы с ним задумали, а я в этот момент словно перенеслась в далекое детство и снова ощутила себя маленькой, беззаботной и, главное, любимой.
– Но как ты собираешься вызвать его ревность, если он не будет знать, что ты на балу?
– Сначала я привлеку его внимание к себе, а потом откроюсь.
Отец сделал то, о чем я его попросила, и во дворце начались приготовления к балу-маскараду. Спустя буквально день моя фрейлина леди Рихана вдруг вошла в мои покои и растерянно сообщила, что его величество просит аудиенции. Обычно Дан всегда приглашал меня официально посетить его, и практически никогда не приходил сам. Я предложила Дану войти, и он, заметно нервничая, уселся неподалеку от меня на небольшую скамейку.
– Слушаю вас, милорд, – с достоинством произнесла я, гадая, что же ему понадобилось.
– Вы уже, наверняка, услышали, что ваш отец, король Леорад изъявил желание побывать на костюмированном балу. Предполагаю, что он все же заметил, что вы несчастливы, и решил таким образом вас порадовать, ведь, насколько я знаю, в вашем королевстве такие развлечения не редкость. Я безусловно всеми силами хотел бы доставить вам удовольствие, но я совершенно не знаю, что от меня требуется, и как я должен себя вести по отношению к вам… Ведь предполагается, что все будут инкогнито, и должен ли я оказывать вам внимание? Чего ждете вы и что мы должны продемонстрировать вашему отцу?
Мысленно радуясь, я степенно ответила:
– Я тоже хотела поговорить с вами. На самом деле я вовсе не хочу идти на этот бал. Они мне не нравились с детства, но я никогда не говорила об этом отцу. То, что люди скрывают свое лицо, мне казалось пугающим, – добавила я, не удержавшись от шпильки.
Дан дернулся, как будто я действительно его уколола.
– Вот как!
– Так что отец пусть думает, что я есть в зале, - продолжила я, - но сама я предпочла бы избежать присутствия на маскараде. Вам же совершенно не обязательно показывать свое внимание ко мне. Такие развлечения для того и задумываются, что можно какое-то время побыть не собой, а совсем другим человеком. Король Леорад не будет ждать от вас, что вы ни на шаг от меня не отойдете. Наоборот, все на балу будут стараться быть неузнанными.
– Другими словами, вас на балу не будет, – задумчиво произнес Дан. – Вы будете скрываться в своих покоях? Но слуги могут заметить, что вы не на балу, и разнесут сплетни.
– Если вы не возражаете, я бы предпочла уехать на время из дворца. Может быть, на несколько дней, пока будет длиться бал-маскарад. Я не хочу быть замеченной слугами, поэтому возьму одного Мирха.
Дан бросил на меня испытующий взгляд, но что он мог понять по моей вуали?
– Что ж, – медленно проговорил он. – Это кажется разумным. И ваши отношения со слугой не станут достоянием разговоров в коридорах дворца.
Может быть, мой супруг ждал, что я его поправлю, сказав, что у нас с Мирхом нет отношений, но так и не дождался. Вместо этого я ответила:
– Надеюсь, и вы будете осторожны и не станете открыто проявлять симпатию к другим дамам. По крайней мере, не будете это делать при моем отце.
Дан сжал зубы и процедил:
– Не беспокойтесь. Я не причиню никаких волнений королю Эринеи.
***
Несколько сотен гостей, в том числе и правители других королевств, прибыли ради такого потрясающего события. Вся Леонтия была взбудоражена новым для них развлечением. Придумывались маскарадные костюмы, шились платья, заказывались маски.
Я не могла заказать себе платье для бала в королевстве Дана, не выдав себя, но отец по моей просьбе заранее привез самую опытную рукодельницу, и под страшным секретом она день и ночь шила мне платья и изготавливала маски.
В эти дни мы почти не виделись с супругом, так как различного рода заботы требовали его внимания. Зато много времени я проводила с отцом. И вот однажды я все же решилась спросить то, что не давало мне покоя, надеясь, что расслабившийся и умиротворенный отец сдаст свои позиции в этом вопросе. Мы как раз сидели в моих покоях и завтракали. Я уже и позабыла, какое это удовольствие: прием пищи не в одиночестве, а с приятным собеседником, и при этом вуаль не мешает и не скрывает лицо.
– Папа, расскажи мне, пожалуйста, какой была моя мама? – тихо попросила я. – Я знаю, что ты не любишь эту тему, но пойми и меня. Мне хочется знать побольше о человеке, на кого я так похожа.
Взгляд отца затуманился, словно он унесся своими мыслями в далекую даль. Я его не торопила. Наконец, он произнес:
– Я многого тебе не рассказывал, но на то были свои причины. Твоя мама была замечательной, доброй, великодушной, отдающей всю себя без остатка другим. Я ее очень любил, и мне жаль, что она так рано покинула нас. Но она подарила мне тебя.
«Любил». Мою маму любил мужчина. Почему же мой супруг не может полюбить меня? Мирх может, а Дан – нет. Почему же мое сердце выбрало именно его? Почему жизнь так несправедлива?
– Папа, извини, что я спрашиваю, но мне очень важно знать ответ на этот вопрос. За что ты любил мою маму? Ведь она была, видимо, такой же некрасивой, как я?
Отец пожал плечами.
– Может быть, кому-то Линахара и казалась некрасивой, но для меня не было женщины прекраснее. Дорогая моя девочка, – отец взял обе мои руки в свои, – любят не за внешность, не за правильные черты лица, пышность волос или плавность походки, или за другие, столь же не важные качества. Ведь с возрастом все это меняется: красота увядает, поступь становится тяжелее, волосы седеют, а любовь остается. Любовь возникает в тот момент, когда ты понимаешь, что твое сердце начинает биться в унисон с другим сердцем, когда твое дыхание сливается с другим, когда ты жизни не представляешь без этого человека. Вот ты… Ты ведь любишь своего непутевого мужа, это видно за три версты. За что ты его полюбила?
За что? Действительно, за что? Я помнила тот момент, когда я, двенадцатилетняя девочка, впервые увидела его и влюбилась. Что я тогда знала о нем? Ничего. Я лишь видела высокого широкоплечего юношу, с ослепительно белой кожей, черными слегка вьющимися волосами до плеч и пронзительно синими глазами. Я полюбила его за красоту. Что же получается? Когда Дан постареет, ссутулится, когда его белоснежная кожа покроется морщинами и старческими пятнами, а черные волосы посереют и поредеют, моя любовь умрет?
Эта мысль поразила меня, заставив содрогнуться. Ведь если это так, чем я лучше Дана? Ему неприятно мое уродство… Но ведь и мне будет неприятно изменение его внешности, так ведь? Или… нет?
Я тогда ничего не ответила отцу. Но, кажется, он и не ждал от меня ответа.
***
И вот он настал – день, когда мои желания должны были исполниться.
Я сообщила Дану, что собираюсь отправиться в свою загородную резиденцию.
На самом же деле, отъехав недалеко, я переоделась в костюм и вернулась тайком в королевский дворец.
Сначала я держалась вдали от своего супруга, наблюдая за ним и выбирая подходящий момент. Дан, одетый в костюм Ледяного короля, вел себя безукоризненно, и это можно было понять: ведь рядом присутствовал его тесть. На лице моего супруга была полумаска, но, хотя он стремился быть неузнанным, кажется, мало кто обманывался на его счет.
Через некоторое время мой отец, по нашей с ним договоренности, сослался на возраст и усталость и покинул бал.
Дан сразу же заметно расслабился и, танцуя с разными женщинами, уже не стеснялся флиртовать с ними. Тогда-то я и решила вступить в игру.
Конечно, у меня не было никакой уверенности, что супруг обратит на меня внимание, но попробовать стоило. Я приблизилась к королю, стремясь попасться на глаза. Дан в это время кружил в танце неизвестную мне высокую даму с пышными формами и не обращал на меня никакого внимания. Чувствуя себе неловко из-за того, что торчу в одиночестве посреди зала, я двинулась было в сторону, как вдруг незнакомый мужчина, одетый в костюм Бога плодородия, попросил меня о танце. В этот момент я неожиданно осознала, что на свете существуют другие мужчины, которые могут оказывать мне знаки внимания. Не только Мирх. Ложь, придуманная специально для отца, начинала сбываться. Я не смогла отказать себе в удовольствии потанцевать с незнакомцем, считая, что Дан никуда не денется, и согласилась.
Бог плодородия вел меня в танце так, что я забывала, как дышать. Так давно лишенная развлечений, я вдруг почувствовала, что буквально взлетаю и парю. Мой партнер оказался остроумным и бойким на язык, и я с удовольствием смеялась его шуткам, словно вернувшись в те давно минувшие дни, когда могла так же беззаботно делать все, что было душе угодно.
В один из моментов, делая поворот в танце, я наткнулась на взгляд моего супруга. Он был в паре с другой дамой, но почему-то не сводил с меня глаз. Я почувствовала, что мои руки заледенели. Неужели он узнал меня?
Когда музыканты прекратили играть, я поспешила к выходу из залы, стремясь спрятаться от пристального внимания моего супруга, но уже практически добравшись до двери, услышала за спиной его голос:
– Леди Весна, могу ли я пригласить вас на танец?
Я обернулась, пытаясь понять, узнал ли он меня, но так ничего и не решив, ответила согласием. Дан подал мне руку и повел в центр залы, где уже становились в ряд пары.
– Могу ли я узнать ваше имя? – спросил он меня.
– А я ваше? – поинтересовалась я, лишь бы не давать ответа.
– Можете, – кивнул он. – Меня зовут…
– О, нет-нет, не нужно, я пошутила. Я не хочу знать вашего имени. Ведь все удовольствие такого бала в том, что никто никого не знает, и это дает свободу в общении, не так ли?
– Наверное, вы часто принимали участие в таких увеселениях? – чуть помедлив, спросил Дан.
– Нет, не так часто, как хотелось. Помнится, мы как-то приезжали в Эринею, там были отличные маскарады. Но этот, могу вас уверить, ничуть не хуже.
– А я вот впервые на таком балу, – неожиданно признался Дан.
– Неужели? – удивилась я. – И каковы впечатления?
– Пока еще не разобрался.
В это время заиграли музыканты. Дан был великолепным танцором, но даже если бы он путал фигуры и наступал мне на ноги, я бы все равно была бы на заоблачном своде от счастья. Впервые в своей жизни я танцевала со своим мужем. Впервые в жизни он делал это, потому что хотел, а не потому, что был вынужден.
