Я не знала, что ответить ему на это. Чего он ждал? Никто не мешал ему занять то место, которое было его по праву. Возможно, он и хотел бы быть поддержкой и опорой своей жене, если бы на моем месте была другая. Но его супругой была я, и этот факт расстраивал его.
Я промолчала.
Дан притормозил и подал знак свите приблизиться, затем послал двух человек из охраны: одного – вернуть Мирха во дворец, другого – продолжать поиски сбежавшей кобылы.
Затем, больше не произнося ни слова, снова двинулся в путь. Вскоре мы добрались до дворца. Дан стремительно спешился и решительно взяв меня на руки, понес в мои покои, шагая через две ступеньки.
Там он осторожно уложил меня на кровать и выгнал всех, в том числе и лекаря.
– Давайте я помогу вам снять верхнюю одежду, – произнес он, подходя ко мне и протягивая руки к завязкам моего плаща. – И побуду с вами, пока не вернется Мирх.
Счастье, боль, нежность, обида – чувства бурлили во мне как в кипящем котле, переплетаясь, срастаясь в какой-то невозможный клубок. Дан был внимателен, заботлив, он осторожно прикасался, приподнимая меня и снимая плащ, стягивая перчатки – мне бы радоваться! Но меня невероятно злил тот факт, что он готов отдать меня Мирху! Мой супруг готов отдать меня другому мужчине!
Дан тем временем намочил тряпицу и подал мне, затем отвернулся. Я приподняла покрывало и протерла лицо. Ткань сразу стала ярко алой. Мой супруг, увидев возвращенную тряпицу, вздрогнул и неуверенно произнес:
– Давайте все же пригласим лекаря. Я заплачу ему столько, что он за всю последующую жизнь не проронит ни слова!
– Все будет хорошо, – поспешила успокоить его я. – Кровотечения на голове всегда очень сильные, даже если рана не опасна.
– Нет, я все же позову! – Дан решительно встал и направился было к двери, но замер, когда я вскрикнула:
– Нет! Не смейте!
Он медленно повернулся ко мне, и на его лице было написано невероятное удивление. Никто никогда не позволял себе разговаривать с ним таким тоном, а я тем более.
– Простите, – сконфуженно пробормотала я. – Но я не хочу вновь испытывать унижение, видя отвращение на его лице.
– Вы до восемнадцати лет не носили покрывала, – медленно произнес Дан. – По сути вы начали его надевать только по моей просьбе. Получается, раньше вас не смущало, что вас видели люди.
Я пожала плечами:
– Видимо, в моей стране окружающие готовы спокойно смотреть на неприятную внешность, никак не выказывая своего ужаса. Порой я напрочь забывала о своем уродстве.
– Что вы! Не говорите так, – с этими словами Дан протянул вновь намоченную тряпицу, а мне показалось, что он смутился.
– Ну почему же? Вы абсолютно правы. Никогда лягушонок не превратится в лебедя.
– Вы слышали! – на лице Дана отразилось потрясение. – Но вы ведь были так далеко!
Я снова пожала плечами:
– Может быть, я лишь прочитала по губам.
– Эолина, мне так жаль, – мой венценосный супруг порывисто схватил мои руки в свои. – Как бы мне хотелось забрать свои слова назад. Я был самолюбивым жестоким юнцом, разочарованным и отчаявшимся. Я говорил не то, что думал!
Он прижался губами к тыльной стороне моих кистей, потом вдруг отпрянул и с растерянностью посмотрел на них, будто впервые увидел.
– У вас красивые руки, – пробормотал он.
Я занервничала и потянула их назад, но Дан удержал их в своих:
– Я помню маленькую влажную ладошку, к которой мне пришлось прикасаться на нашей свадьбе. Детскую ладошку, которая напомнила мне холодную скользкую рыбу.
Его слова снова причинили мне боль, но Дан тут же продолжил:
– Теперь, глядя на ваши руки, я думаю, что…
В дверь постучали условным знаком.
– Это Мирх, – почему-то эти слова я произнесла шепотом, словно застигнутая за каким-то неприличным поступком.
Дан отпустил мои руки и пошел к двери.
– Ваше величество, – склонил голову мой слуга, увидев короля. – Мне сказали, что вы желали меня видеть в покоях ее величества.
– Мне нужно переговорить с тобой. Выйдем.
Выйти-то они вышли, но дверь прикрыли неплотно, оттого я услышала их разговор.
– Мирх, как ты знаешь, никому не позволено видеть лицо королевы. К сожалению, твоя госпожа пострадала. Ее величество решила сама зашить рану, но ей может стать плохо, и нужен кто-то, кто будет рядом и сможет ей помочь. Эту честь королева решила доверить тебе.
– Ее величество слишком добры! – благоговейно произнес Мирх.
– Но я хочу взять с тебя слово, что ты никогда ни словом не обмолвишься о внешности королевы, даже если увидишь то, что… возможно, станет для тебя неожиданным.
– Ваше величество может быть спокойным, – с достоинством ответил Мирх. – Я буду нем как рыба. Ее величество могло уже в этом убедиться.
– Что ты имеешь ввиду? – с подозрением спросил мой супруг.
Мирх замялся, но потом все же ответил:
– Прошу прощения, ваше величество, но я должен признаться. Я уже видел королеву без вуали.
Видимо, Дан как-то очень сурово взглянул на него, потому что после паузы Мирх торопливо добавил:
– Не подумайте ничего плохого, ваше величество. Это произошло совершенно случайно. У ее величества как-то ветром приподняло покрывало, и я нечаянно увидел то, что видеть простому смертному не положено.
– Ты имеешь ввиду сегодня? – уточнил король.
– И сегодня тоже.
Я прижала ладони к загоревшимся щекам. Мирх видел мое лицо! И вдруг неожиданная мысль заставила меня замереть. Мирх видел мое лицо. Он знал, как я выгляжу, и это нисколько не помешало ему относиться с прежней верностью и преданностью.
Это было настолько новое ощущение, которое поразило меня. Получается, даже в Леонтии были люди, которые не считали мое уродство чем-то ужасным, чем-то таким, что могло их заставить относиться ко мне с неприязнью.
Почему же именно Дан не мог быть терпимым к моему облику?!
– Другими словами, ты знаешь тайну королевы? – после паузы осторожно спросил король.
– Да, мой господин. Ее величеству дан великий дар. Мне об этом бабка сказывала, она кое-что понимает в этом. Моей госпоже нельзя показывать свой лик, и она вынуждена все время скрывать его под этим ужасным покрывалом, но чем сильнее ее самоотверженность, тем сильнее ее дар. Именно благодаря ее величеству морозы стали не такими суровыми, и люди теперь не замерзают насмерть. Мы все не переставая благодарим Бога за нашу королеву и молимся за нее. И я никогда никому не рассказывал… ну, кроме вас, ваше величество, но вы ведь и так знаете… я больше никому даже не намекну, насколько совершенна красота ее величества. Я скрою ото всех, что мой презренный взгляд коснулся ее лица!
Дан кашлянул и произнес:
– Теперь я вижу, что ты действительно верен своей госпоже, так верен, как никто бы не смог. За твою преданную службу я пожалую тебе дворянство.
– Мне ничего не нужно, ваше величество! – воскликнул Мирх. – Я не хочу, чтобы госпожа подумала, что я готов служить ей из-за награды!
– Не спорь! – отрезал Данихард, сразу начав сердиться, как всегда с ним случалось, когда ему перечили. – Я делаю это не ради тебя, а ради королевы. Негоже, чтобы ей прислуживал простолюдин.
– Извините, я не подумал, – тут же смешался Мирх. – Я буду только счастлив сделать приятное ее величеству.
– И вот что еще… – Дан снова кашлянул. – Раз речь зашла о том, чтобы сделать приятное королеве…
О, боги! Сейчас мой супруг попробует намекнуть моему слуге о том, что он мог бы служить своей госпоже еще и в постели! Нужно срочно его остановить!
– Мирх, – слабым голосом позвала я. – Мирх, это ты? Ты мне нужен…
– Извините, ваше величество, – пробормотал мой слуга. – Королева зовет.
– Иди, – отпустил его Дан, и мне показалось, его голос прозвучал с некоторым облегчением.
Может быть, ему не так уж и легко было отдать меня другому мужчине. Хотя бы из собственнического чувства.
Мирх вошел в комнату и не поднимая глаз произнес:
– Ваше величество, вы меня звали?
– Да, Мирх. Ты посидишь здесь со мной на всякий случай, пока я попытаюсь оценить, насколько серьезна моя рана и зашить ее. Задвинь засов, чтобы никто не вошел.
– Моя королева, будет ли мне позволено просить вас о чести?
– Да, говори.
– Позвольте мне самому обработать вашу рану. Я умею зашивать очень аккуратно, так что рубца почти не будет видно. И вынужден сознаться, что уже видел вас без вуали. Вы можете меня наказать за неподобающее поведение, но можно я сначала окажу вам помощь?
Меня тронула его убежденность в том, что он совершил нечто ужасное, а еще растрогало его желание избавить меня от новой неправильности в лице, при том, что он знал, насколько я уродлива.
Если честно, я совершенно не хотела смотреть на себя в зеркало. Я боялась, что моя решимость добиться благосклонности собственного супруга может растаять без следа, как только я еще раз буду вынуждена убедиться в том, что видеть мое лицо мало кому под силу. Поэтому я даже с некоторым облегчением согласилась на предложение Мирха.
Пока он подготавливал инструменты, я наблюдала за ним, и мне пришла в голову мысль, невольно зароненная Даном: каким любовником был бы мой слуга, если бы я все же решила приблизить его к себе?
Парень обладал довольно привлекательной внешностью: прямой нос, голубые глаза, мягкие губы, не сжатые в жесткую линию, как у моего супруга. Его русые волосы были подстрижены довольно коротко, как у всех простолюдинов, но мысль о том, чтобы запутаться в них пальцами, не вызывала отторжения. Не такой высокий, как мой муж, Мирх все же был выше меня на голову. Более стройный, чем Дан, мой слуга казался менее широкоплечим, но был гибким и ловким. И скорей всего, он был бы нежным и заботливым любовником. В любом другом случае я, возможно, действительно могла бы счесть Мирха достойным внимания, но… так уж получилось, что любила я Дана.
– Вы позволите? – спросил Мирх, указывая на мою вуаль.
Я сама откинула покрывало, пристально глядя за реакцией парня, страшась увидеть брезгливость на его лице, но он только с волнением разглядывал мой лоб. Осторожно протер мне кожу, периодически смачивая тряпицу, промокнул рану и с облегчением вздохнул:
– Рана не опасная и даже не очень большая, ваше величество. Надеюсь, все будет в порядке. Сейчас я аккуратно зашью, только вы выпейте сначала вот этот отвар, оставленный лекарем. Он приглушит боль.
Затем Мирх начал колдовать над моей раной. Горький отвар действительно словно накинул пелену на мои ощущения: я чувствовала лишь небольшие уколы на своей коже, сознание плыло, во всем теле была необычайная легкость. Ловкие пальцы Мирха нежно касались моего лица. Парень сосредоточился на том, что делал, низко склонился надо мной, и потому я могла совершенно беспрепятственно разглядывать его. И хотя я видела его как в тумане, не могла не отметить его волнение, его заботу, его нежность… как будто я была настоящей красавицей, как будто он восхищался и любил меня.
Может быть, мне стоило перестать гоняться за недосягаемым королем Леонтии, содрогающимся каждый раз, когда ему приходилось прикасаться ко мне, и обратить свое внимание на того, кто был готов принять меня любой?
Мирх все же заметил мое пристальное разглядывание и встревоженно спросил:
– Что вы, ваше величество? Вам нехорошо?
– Нет, – попыталась произнести я, но голос пропал, и я, откашлявшись, попробовала еще раз, – нет, все в порядке. Спасибо тебе!
Он осторожно отвел прядь волос с моего лица, склонился так низко, что мне показалось: он сейчас меня поцелует, – и я запаниковала, не зная, позволить ли ему это или возмутиться. Но он только тихо прошептал, и его дыхание коснулось моих губ:
– Я весь ваш, моя королева. Можете распоряжаться мною, как вам заблагорассудится. Я готов умереть для вас, если на то будет ваша воля.
– Почему? – таким же едва слышным шепотом выдохнула я. – Чем я заслужила такую твою преданность?
– Помимо того, что вы моя госпожа, и я обязан служить вам? – Неожиданная улыбка Мирха словно осветила мрачную холодную комнату. Потом он посерьезнел и ответил: – Когда вы только приехали во дворец, и я по вашему приказу был вынужден был отвести вас к вашему супругу… Король был сердит на меня, что я потревожил его покой. Я знаю, он мог бы приказать меня казнить, если бы я и дальше перечил ему и настаивал, что вы хотите его увидеть. Но тут вы, ваше величество, вошли в опочивальню короля и спасли меня. Тогда я поклялся себе, что стану вашим рабом, если только вы позволите. А еще… Простите мне мою вольность, но я скажу. Я видел, как вам больно от той картины, что предстала вашим глазам, но вы мужественно ее вынесли и потом ни словом, ни жестом не обвинили меня.
– Тебя? – удивилась я. – Почему я должна была винить тебя?
– Ведь это я привел вас к королю и вынудил вас стать свидетельницей…
– Перестань, – мягко прервала его я. – Я сама приказала тебе это сделать, это я подвергла тебя гневу его величества. Ты ни в чем не был виноват.
– Никто не сравнится с вами в вашем великодушии, моя госпожа, – прошептал Мирх.
Его губы были так близко… Если бы в тот момент не раздался стук в дверь, может быть, я бы и поддалась искушению почувствовать себя хоть немного любимой.
Мирх отпрянул, поднялся и принялся собирать инструменты.
– Ваше величество, ваше величество! – Я услышала голос одной из моих фрейлин. Кухарка спрашивает, подавать ли вам ужин?
– Нет, я не голодна! – громко ответила я. – Ступай, не беспокой меня.
– Ваше величество, позвольте дать вам совет, – тут же отозвался Мирх. – Вам нужно обязательно подкрепиться. Вы сразу почувствуете себя лучше. Позвольте, я принесу вам что-нибудь перекусить?
– Хорошо, – кивнула я и снова повысила голос, – леди Рихана, вы еще здесь?
– Я здесь, ваше величество, – тут же отозвалась фрейлина, которая даже и не думала уходить и, видимо, подслушивала под дверью.
– Открой ей, – попросила я Мирха.
Тот подошел к двери и отодвинул засов.
Рихана тут же впорхнула внутрь, сначала с подозрением оглядев моего слугу, а потом переведя взгляд на меня.
– Передайте кухарке, что я поем чего-нибудь. Пусть держит возле огня, чтобы все было теплым. Мирх закончит здесь, придет и отберет для меня блюда.
– Да, ваше величество, – кивнула любопытная девица, еще раз окинула взглядом парня и исчезла за дверью.
Мой слуга нерешительно посмотрел на меня.
– Что-то не так? – подняла я брови.
– Его величество не будет сердиться на вас, что вы позволили слуге оставаться с вами наедине так долго? – встревоженно произнес он. – Госпожа Рихана, как мне кажется, разнесет эту новость по всему дворцу.
Знал бы он, как на самом деле отнесся бы к этому мой супруг!
– Не беспокойся. Он же сам попросил тебя помочь мне. Он не будет гневаться ни на меня, ни на тебя, – ласково ответила я.
Кажется, мне не удалось полностью его успокоить, но не произнеся больше ни слова Мирх поклонился и вышел.
***
Как всегда, ужинала я одна в своей комнате за закрытой на засов дверью. Чувствовала я себя не очень хорошо, голова по-прежнему кружилась, поэтому я решила пораньше лечь спать.
Но несмотря на мою усталость, тяжелый день и плохое самочувствие, сон не приходил. Я лежала в темноте и перебирала события, случившиеся сегодня. Я колебалась между безответной любовью к супругу и желанием быть нужной, любимой, оберегаемой.
В этот момент за дверью, которая соединяла мои покои с покоями короля, послышались голоса.
