Нужно устроить в королевском дворце маскарад, пригласить побольше гостей из разных королевств, а потом самой прийти туда в маске и остаться для Дана не узнанной.
Но как это осуществить? Все предложения, исходившие от меня, были неприятны моему супругу. К тому же он не любил, когда я показывалась гостям даже в вуали, так что смена ее на маску вряд ли ему понравится больше. Тем более, если Дан будет знать, что я присутствую на балу, он сможет меня узнать. Нет, мне нужно было, чтобы мой муж расслабился, не ожидал подвоха, и тогда его скорее заинтересует незнакомка в маске.
Поэтому я решила действовать окружным путем. Села и начала писать письмо отцу.
Довольно давно мы не виделись с ним, еще с того момента, как я покинула родное королевство. Честно говоря, я сама не хотела общения со своим единственным родственником.
Отчасти я не могла простить ему того, что он все же выдал меня замуж за Дана. Я сердилась, что он так долго скрывал от меня, что я чрезвычайно некрасива. Помнится, отец тогда возражал, убеждая меня, что я все выдумываю, что я довольно хорошенькая. Возможно, – предполагал он, – я чего-то не поняла. Да и не могла я слышать того, что говорил юный принц, ведь я была далеко!
В тот момент я спросила, смогу ли смотреться в зеркало, когда мне исполнится восемнадцать? Отец заметно заволновался, тщетно пытаясь скрыть это от меня, и ответил:
– Зачем же зеркало королеве? Венценосным особам оно без надобности, для этого у них есть слуги, которые следят за их одеждой и прической. Разве ты видела, что я когда-нибудь пытался разглядывать свое отражение?
Я не стала рассказывать, что уже успела увидеть себя, вместо этого поинтересовалась, как выглядела моя мать.
Маму свою я не помнила, так как она умерла, когда я была совсем маленькой. Но по всему выходило, что своим не слишком приятным обликом я должна была быть обязанной ей, потому что мой отец был достаточно привлекательным мужчиной.
Меня смутило и расстроило, что отец не пожелал удовлетворить мое любопытство и перевел разговор, а затем и вовсе отослал меня, прикрывшись необходимостью заниматься государственными делами.
Впрочем, то, что моя мать могла быть такой же некрасивой как я, тогда несколько меня успокаивало. Раз ей удалось выйти замуж и родить меня, значит, и для меня не все потеряно. Но уже переехав в Леонтию, я поняла, что разница между Даном и королем Эринеи огромна. И если мой отец мог полюбить или по крайней мере пожалеть мою мать, то мой супруг на это был неспособен.
После того случая я избегала разговоров о матери. Но и отец стал общаться со мной намного меньше, никогда не оставаясь наедине, словно боялся, что я начну спрашивать о том, о чем ему не хотелось бы говорить.
Но когда на свое восемнадцатилетие я покидала дворец, отец, прощаясь со мной сказал:
– Ты беспокоишься, что выглядишь некрасивой, потому что якобы принц Данихард сказал такое. Дитя мое, даже если он считает тебя некрасивой и не сможет полюбить, он обязан будет зачать наследника. Женщинам дети всегда приносят больше радости, чем мужчины. Я надеюсь, что ты будешь счастлива.
Наверное, я не хотела видеть отца еще и по этой причине. Как бы я ни сердилась, все же я любила его и не хотела расстраивать. А он, наверняка, был бы огорчен, как только понял бы, что его единственная дочь несчастна.
Но теперь мне нужна была его помощь, больше обратиться было не к кому.
Я попросила отца сделать вид, будто он приезжает не по моему приглашению, а по собственному желанию. Дан, конечно же, из вежливости не стал бы возражать, даже если бы я выслала королю Леораду приглашение, но мне хотелось организовать так, чтобы казалось, все произошло само собой.
Когда от моего отца пришло уведомление, что он имеет намерение навестить нас, Дан послал за мной. Возвращаясь из загородного дворца, я волновалась. Что если король узнает во мне ту девицу, которую он шлепал под окнами таверны или служанку, которую лишил девственности?
Как только я прибыла в своей карете во дворец, меня сразу провели в голубую гостиную, где король Леонтии принимал официальных гостей. Мой супруг был строго одет и подтянут. В нем совершенно нельзя было узнать того человека, который шептал мне на ухо всякие непристойности и задирал подол моего платья.
Как только я об этом подумала, по моему телу сразу прокатилась горячая волна. Нет, нельзя об этом вспоминать, иначе я не смогу нормально говорить и думать.
Дан предложил мне присесть. Слуги принесли нам чай и удалились.
– Налить вам? – спросила я, соблюдая этикет. – Со сливками?
– Нет, я не хочу, но вы пейте, если хотите, – тут же отозвался Дан своим официальным голосом, который использовал, разговаривая со мной.
Я сначала хотела отказаться, а потом подумала, что это может придать мне сил и уверенности, и налила себе чая, разбавив сливками и сахаром.
– Моя дорогая супруга, я должен сообщить вам, что ваш отец, король Леорад едет навестить нас. От него пришло письмо, в котором он обращается к нам обоим, из чего я заключил, что ваш отец не подозревает о том, что мы живем отдельной друг от друга жизнью.
Он выжидательно посмотрел на меня. Точнее на вуаль, скрывающую мое лицо.
Я чуть приподняла покрывало, не торопясь сделала глоток чая, потом аккуратно поставила изящную чашку на тонкой работы блюдце, и только после этого ответила. В конце концов, выдержке я училась у самого лучшего учителя!
– Да, я не сообщала отцу о нашем не совсем обычном образе жизни, не желая его расстраивать.
– Что ж, – чуть сдвинул брови Дан, – это очень похвально. Но сейчас мы стоим перед проблемой: как нам вести себя с ним? Так или иначе он поймет, что вы постоянно ходите с закрытым лицом. Возможно, это его огорчит…
– Не страшно, – ответила я. – Я скажу ему, что сама настояла на этом, потому что не хотела, чтобы чужие мне люди глазели на меня, а потом за моей спиной говорили гадости.
– Это очень разумно, – похвалил Дан, и мне вдруг показалось, что в его лице мелькнуло нечто похожее на уважение. – Тогда следующий вопрос. Хотите ли вы признаться отцу, что мы живем раздельно, или мы оставим его в неведении и сделаем на время его приезда вид, что проживаем вместе, часто видимся и вообще ведем обычный для королевской четы образ жизни?
– Мне бы не хотелось расстраивать отца и объяснять, что его дочь, по сути, никто в своем королевстве. – Дан нахмурился и попытался возразить, но я продолжила: – Поэтому мне, конечно, хотелось бы вызвать у него впечатление, что у нас обычная семейная жизнь. Но все зависит от вас, мой дорогой, – мягко произнесла я. – Сможете ли вы терпеть мое присутствие все то время, пока отец будет гостить у нас? Не будет ли вас смущать, что я ночую хоть и в своих покоях, но рядом с вашими, где только дверь будет нас разделять? Не будет ли для вас тяжело отказаться на некоторое время от своих фавориток?
Дан молча смотрел на меня, и я не могла понять, что за мысли сейчас обуревают его.
Я снова приподняла покрывало и сделала глоток чая.
– Я не думаю, что это будет для меня очень сложно, – наконец проговорил Дан.
– Что ж, – ответила я. – Тогда, видимо, вам стоит отдать приказ подготовить покои во дворце для моего проживания.
– Конечно, – кивнул он.
Я продолжала пить чай, методично приподнимая вуаль и засовывая под нее чашку.
– Простите меня, – вдруг произнес Дан.
– За что? – я искренне удивилась, потому что слышать такие слова от него было странно.
– За все. Я заставил вас носить это покрывало, даже не подумав, какие сложности это вам принесет. Я думал только о своем удобстве, считая, что и вас ни в чем не ограничиваю. Я предоставлял сколько угодно денег в ваше распоряжение, и сказал, что не буду возражать, если вы будете встречаться с другими мужчинами. Но вы… – он помолчал. – Я знаю, что у вас нет любовников. Почему вы не захотели их иметь?
– Вы считаете, что другой мужчина будет более снисходителен к моей внешности, и я буду нравиться ему настолько, что он будет в… боевой готовности для меня? Мне показалось, что для вас это было совершенно невозможно. Что заставляет вас думать, что для другого мужчины будет иначе?
Дан кашлянул и смутился. Это было невероятно!
– Деньги часто делают людей более сговорчивыми. К тому же вы не кто-нибудь, вы королева. Мне кажется, ваш статус очень многих возбудил бы сам по себе. А тот же Мирх? Мне докладывали, что он буквально ваш сторожевой пес, готовый на все ради вас. Если бы вы проявили к нему благосклонность, он мог бы… сделать вас счастливой. При этом вам совершенно необязательно было бы открывать ему свое лицо.
– Вот как? – переспросила я. – А что, если я соглашусь на ваше предложение и приближу к себе Мирха? Или другого мужчину?
– Я порадуюсь, что вы нашли свое счастье.
– Но знаете, ведь я могу понести от любого из них. Что сделаете вы с моим ребенком? Признаете его как своего наследника? Даже если он будет от простолюдина? Или прикажете его увезти от меня, отдать чужим людям, чтобы они воспитали его как своего и скрыли его настоящее происхождение? Буду ли я в этом случае счастлива?
Дан нахмурился и промолчал.
– Я не хочу проблем для государства, которые непременно возникнут, если на престол взойдет человек, не являющийся вашим сыном, но также я не хочу того горя, которое испытывает мать, когда у нее отбирают ее дитя. Поэтому я не завожу любовников.
– Простите меня, – тихо повторил Дан.
В этот момент мне отчаянно захотелось, чтобы в эту венценосную голову пришла простая мысль: если, по его мнению, меня могут хотеть другие мужчины, достаточно лишь не показывать им свое лицо, то значит, и он в состоянии находить меня привлекательной. Те случаи возле таверны и на галерее подтверждали это. Но я не могла сказать ему об этом напрямую.
– Простите, милорд, могу я задать вам вопрос? – вежливо произнесла я.
– Да, моя дорогая.
– Ведь вам все равно нужен наследник, – напомнила я. – Вам нужен ребенок, который примет от вас бразды правления государством. Если вы не можете зачать наследника со мной, то каким образом вы собираетесь решить вопрос преемственности? Признаете какого-нибудь своего бастарда?
Дан снова нахмурился.
– Я не думал об этом. Я достаточно молод и пока не собираюсь умирать. Может быть, со временем этот вопрос решится сам собой.
– Но как? – удивилась я. – Неужели вы считаете, что, став старше, я стану более привлекательной для вас? Обычно с возрастом женщины дурнеют.
Он промолчал, и я вдруг подумала: «Может быть, он ждет, когда я умру? Тогда он мог бы жениться на девушке, которую полюбил».
Эта мысль причинила новую боль.
– Зачем вы вообще женились на мне? – едва сдерживая дрожь в голосе, спросила я. Это был даже не вопрос, а скорее стон отчаяния. – Зачем, если вы сразу так невзлюбили меня? Почему не отказались?
– Я не мог, – покачал головой Дан. – Меня заставили.
– Кто? Ваш отец? Но как он мог вас заставить? Пообещал лишить престола?
– Да пусть бы и лишил! – неожиданно сверкнул глазами Дан, и в комнате словно все покрылось инеем от льда в его голосе. – Не нужен мне этот престол, и наследник мне не нужен. Пусть королевство достается кому угодно!
– Но тогда что же? – растерянно пробормотала я.
Дан провел рукой по волосам. Белая кожа кисти контрастировала с черным цветом его кудрей. Супруг казался немного взволнованным, даже несколько растерянным, что никак не вязалось с его обычной строгостью и умением держать все под контролем.
– Оракул предсказал, что наше королевство погибнет, будет погребено под толстым слоем снега, замерзнет и заледенеет, не останется ничего живого, и только моя женитьба на дочери короля Эринеи может спасти страну. Я упирался, говоря, что это бред, что не может какая-то свадьба, да еще и с конкретной девушкой, спасти королевство. Но последнее время предсказания оракула стали сбываться. С каждым годом зима длилась все дольше, урожаи были все меньше, так как они не успевали вызревать. Люди голодали. И я согласился, считая, что не имею права отказываться. Если этим глупым действием я смогу спасти свой народ, пусть будет так. К тому же… – он помолчал, но все-таки договорил, – моя любимая уже была для меня потеряна, а никто другой не был мне нужен, так что мне было все равно, на ком жениться.
Воцарилась пауза.
– Простите, – пробормотала я.
– Да вам-то за что просить прощения? – поморщился Дан. – Вы, как и я, оказались заложницей этого предсказания. А что сказали вам? Почему вы согласились выйти за меня замуж?
Не могла же я сказать, что влюбилась в него с первого взгляда? И хотя меня тогда ранило его отношение, я со всей своей детской верой в сказку надеялась, что меж нами когда-нибудь хоть что-нибудь изменится в лучшую сторону.
– Я была ребенком, – сухо произнесла я. – Мне даже не приходило в голову ослушаться отца. Я считала, что все, что делают взрослые, только во благо.
– Теперь, видимо, вы так не считаете, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Дан.
Я решила ничего не отвечать.
– А знаете, как только вы появились в нашем королевстве, зима действительно стала менее суровой. Поэтому народ так вас любит. Он искренне верит в то, что под вашей вуалью скрывается непревзойденная красота, – с некоторой горечью заключил Дан, а потом добавил. – Не знаю, совпадение ли это, или предсказание на самом деле сбывается, но в любом случае спасибо вам за то, что вы здесь.
Я почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы, и снова возблагодарила провидение, заставившее Дана надеть на меня эту вуаль. Мой супруг и мой король впервые отнесся ко мне с теплотой и благодарностью.
Пауза затягивалась. Я постаралась взять себя в руки и ответила более-менее нормальным голосом:
– Я счастлива послужить своему супругу и своему народу. И если мое присутствие действительно хоть кому-то приносит добро, я рада тому, что я здесь.
– Вы очень великодушны, – тихо промолвил Дан, а мне стало трудно дышать.
В наступившей тишине было слышно, как ветер бросает снежинки в окно.
– Итак, мы договорились? – откашлявшись, возвратилась я к начальной теме нашей беседы. – Когда мне переезжать в покои рядом с вашими?
– На будущей неделе, – ответил Дан.
– Хорошо, – кивнула я. – И, наверное, нам нужно потренироваться в общении, чтобы мы больше походили на любящих супругов.
– Что вы имеете ввиду? – озадачился Дан.
– Вы могли бы подавать мне руку, выводя в зал, и не убегать на другой конец комнаты, стоит мне подойти к вам ближе, чем на десять шагов.
– О! – выдохнул он. – Да, конечно. Простите. Я не задумывался о том, как себя веду.
– Раз мы обо всем договорились, то мне пора.
– Да, сейчас позову слуг.
Он дернул шнурок и приказал явившемуся Мирху отвести меня в мои старые апартаменты.
Через неделю я переехала в новые покои. Теперь мои комнаты располагались в непосредственной близости от покоев короля, и одна мысль о том, что он совсем недалеко, будоражила меня. Мой муж рядом со мной! Я могу пойти и под каким-нибудь благовидным предлогом его увидеть! Счастью моему не было предела!
Но я старалась не пугать Дана и не показывалась ему лишний раз на глаза. Мне было достаточно осознавать, что я имею такую возможность. Теперь мы встречались довольно часто, как минимум раз в день.
Но как это осуществить? Все предложения, исходившие от меня, были неприятны моему супругу. К тому же он не любил, когда я показывалась гостям даже в вуали, так что смена ее на маску вряд ли ему понравится больше. Тем более, если Дан будет знать, что я присутствую на балу, он сможет меня узнать. Нет, мне нужно было, чтобы мой муж расслабился, не ожидал подвоха, и тогда его скорее заинтересует незнакомка в маске.
Поэтому я решила действовать окружным путем. Села и начала писать письмо отцу.
Довольно давно мы не виделись с ним, еще с того момента, как я покинула родное королевство. Честно говоря, я сама не хотела общения со своим единственным родственником.
Отчасти я не могла простить ему того, что он все же выдал меня замуж за Дана. Я сердилась, что он так долго скрывал от меня, что я чрезвычайно некрасива. Помнится, отец тогда возражал, убеждая меня, что я все выдумываю, что я довольно хорошенькая. Возможно, – предполагал он, – я чего-то не поняла. Да и не могла я слышать того, что говорил юный принц, ведь я была далеко!
В тот момент я спросила, смогу ли смотреться в зеркало, когда мне исполнится восемнадцать? Отец заметно заволновался, тщетно пытаясь скрыть это от меня, и ответил:
– Зачем же зеркало королеве? Венценосным особам оно без надобности, для этого у них есть слуги, которые следят за их одеждой и прической. Разве ты видела, что я когда-нибудь пытался разглядывать свое отражение?
Я не стала рассказывать, что уже успела увидеть себя, вместо этого поинтересовалась, как выглядела моя мать.
Маму свою я не помнила, так как она умерла, когда я была совсем маленькой. Но по всему выходило, что своим не слишком приятным обликом я должна была быть обязанной ей, потому что мой отец был достаточно привлекательным мужчиной.
Меня смутило и расстроило, что отец не пожелал удовлетворить мое любопытство и перевел разговор, а затем и вовсе отослал меня, прикрывшись необходимостью заниматься государственными делами.
Впрочем, то, что моя мать могла быть такой же некрасивой как я, тогда несколько меня успокаивало. Раз ей удалось выйти замуж и родить меня, значит, и для меня не все потеряно. Но уже переехав в Леонтию, я поняла, что разница между Даном и королем Эринеи огромна. И если мой отец мог полюбить или по крайней мере пожалеть мою мать, то мой супруг на это был неспособен.
После того случая я избегала разговоров о матери. Но и отец стал общаться со мной намного меньше, никогда не оставаясь наедине, словно боялся, что я начну спрашивать о том, о чем ему не хотелось бы говорить.
Но когда на свое восемнадцатилетие я покидала дворец, отец, прощаясь со мной сказал:
– Ты беспокоишься, что выглядишь некрасивой, потому что якобы принц Данихард сказал такое. Дитя мое, даже если он считает тебя некрасивой и не сможет полюбить, он обязан будет зачать наследника. Женщинам дети всегда приносят больше радости, чем мужчины. Я надеюсь, что ты будешь счастлива.
Наверное, я не хотела видеть отца еще и по этой причине. Как бы я ни сердилась, все же я любила его и не хотела расстраивать. А он, наверняка, был бы огорчен, как только понял бы, что его единственная дочь несчастна.
Но теперь мне нужна была его помощь, больше обратиться было не к кому.
Я попросила отца сделать вид, будто он приезжает не по моему приглашению, а по собственному желанию. Дан, конечно же, из вежливости не стал бы возражать, даже если бы я выслала королю Леораду приглашение, но мне хотелось организовать так, чтобы казалось, все произошло само собой.
Когда от моего отца пришло уведомление, что он имеет намерение навестить нас, Дан послал за мной. Возвращаясь из загородного дворца, я волновалась. Что если король узнает во мне ту девицу, которую он шлепал под окнами таверны или служанку, которую лишил девственности?
Как только я прибыла в своей карете во дворец, меня сразу провели в голубую гостиную, где король Леонтии принимал официальных гостей. Мой супруг был строго одет и подтянут. В нем совершенно нельзя было узнать того человека, который шептал мне на ухо всякие непристойности и задирал подол моего платья.
Как только я об этом подумала, по моему телу сразу прокатилась горячая волна. Нет, нельзя об этом вспоминать, иначе я не смогу нормально говорить и думать.
Дан предложил мне присесть. Слуги принесли нам чай и удалились.
– Налить вам? – спросила я, соблюдая этикет. – Со сливками?
– Нет, я не хочу, но вы пейте, если хотите, – тут же отозвался Дан своим официальным голосом, который использовал, разговаривая со мной.
Я сначала хотела отказаться, а потом подумала, что это может придать мне сил и уверенности, и налила себе чая, разбавив сливками и сахаром.
– Моя дорогая супруга, я должен сообщить вам, что ваш отец, король Леорад едет навестить нас. От него пришло письмо, в котором он обращается к нам обоим, из чего я заключил, что ваш отец не подозревает о том, что мы живем отдельной друг от друга жизнью.
Он выжидательно посмотрел на меня. Точнее на вуаль, скрывающую мое лицо.
Я чуть приподняла покрывало, не торопясь сделала глоток чая, потом аккуратно поставила изящную чашку на тонкой работы блюдце, и только после этого ответила. В конце концов, выдержке я училась у самого лучшего учителя!
– Да, я не сообщала отцу о нашем не совсем обычном образе жизни, не желая его расстраивать.
– Что ж, – чуть сдвинул брови Дан, – это очень похвально. Но сейчас мы стоим перед проблемой: как нам вести себя с ним? Так или иначе он поймет, что вы постоянно ходите с закрытым лицом. Возможно, это его огорчит…
– Не страшно, – ответила я. – Я скажу ему, что сама настояла на этом, потому что не хотела, чтобы чужие мне люди глазели на меня, а потом за моей спиной говорили гадости.
– Это очень разумно, – похвалил Дан, и мне вдруг показалось, что в его лице мелькнуло нечто похожее на уважение. – Тогда следующий вопрос. Хотите ли вы признаться отцу, что мы живем раздельно, или мы оставим его в неведении и сделаем на время его приезда вид, что проживаем вместе, часто видимся и вообще ведем обычный для королевской четы образ жизни?
– Мне бы не хотелось расстраивать отца и объяснять, что его дочь, по сути, никто в своем королевстве. – Дан нахмурился и попытался возразить, но я продолжила: – Поэтому мне, конечно, хотелось бы вызвать у него впечатление, что у нас обычная семейная жизнь. Но все зависит от вас, мой дорогой, – мягко произнесла я. – Сможете ли вы терпеть мое присутствие все то время, пока отец будет гостить у нас? Не будет ли вас смущать, что я ночую хоть и в своих покоях, но рядом с вашими, где только дверь будет нас разделять? Не будет ли для вас тяжело отказаться на некоторое время от своих фавориток?
Дан молча смотрел на меня, и я не могла понять, что за мысли сейчас обуревают его.
Я снова приподняла покрывало и сделала глоток чая.
– Я не думаю, что это будет для меня очень сложно, – наконец проговорил Дан.
– Что ж, – ответила я. – Тогда, видимо, вам стоит отдать приказ подготовить покои во дворце для моего проживания.
– Конечно, – кивнул он.
Я продолжала пить чай, методично приподнимая вуаль и засовывая под нее чашку.
– Простите меня, – вдруг произнес Дан.
– За что? – я искренне удивилась, потому что слышать такие слова от него было странно.
– За все. Я заставил вас носить это покрывало, даже не подумав, какие сложности это вам принесет. Я думал только о своем удобстве, считая, что и вас ни в чем не ограничиваю. Я предоставлял сколько угодно денег в ваше распоряжение, и сказал, что не буду возражать, если вы будете встречаться с другими мужчинами. Но вы… – он помолчал. – Я знаю, что у вас нет любовников. Почему вы не захотели их иметь?
– Вы считаете, что другой мужчина будет более снисходителен к моей внешности, и я буду нравиться ему настолько, что он будет в… боевой готовности для меня? Мне показалось, что для вас это было совершенно невозможно. Что заставляет вас думать, что для другого мужчины будет иначе?
Дан кашлянул и смутился. Это было невероятно!
– Деньги часто делают людей более сговорчивыми. К тому же вы не кто-нибудь, вы королева. Мне кажется, ваш статус очень многих возбудил бы сам по себе. А тот же Мирх? Мне докладывали, что он буквально ваш сторожевой пес, готовый на все ради вас. Если бы вы проявили к нему благосклонность, он мог бы… сделать вас счастливой. При этом вам совершенно необязательно было бы открывать ему свое лицо.
– Вот как? – переспросила я. – А что, если я соглашусь на ваше предложение и приближу к себе Мирха? Или другого мужчину?
– Я порадуюсь, что вы нашли свое счастье.
– Но знаете, ведь я могу понести от любого из них. Что сделаете вы с моим ребенком? Признаете его как своего наследника? Даже если он будет от простолюдина? Или прикажете его увезти от меня, отдать чужим людям, чтобы они воспитали его как своего и скрыли его настоящее происхождение? Буду ли я в этом случае счастлива?
Дан нахмурился и промолчал.
– Я не хочу проблем для государства, которые непременно возникнут, если на престол взойдет человек, не являющийся вашим сыном, но также я не хочу того горя, которое испытывает мать, когда у нее отбирают ее дитя. Поэтому я не завожу любовников.
– Простите меня, – тихо повторил Дан.
В этот момент мне отчаянно захотелось, чтобы в эту венценосную голову пришла простая мысль: если, по его мнению, меня могут хотеть другие мужчины, достаточно лишь не показывать им свое лицо, то значит, и он в состоянии находить меня привлекательной. Те случаи возле таверны и на галерее подтверждали это. Но я не могла сказать ему об этом напрямую.
– Простите, милорд, могу я задать вам вопрос? – вежливо произнесла я.
– Да, моя дорогая.
– Ведь вам все равно нужен наследник, – напомнила я. – Вам нужен ребенок, который примет от вас бразды правления государством. Если вы не можете зачать наследника со мной, то каким образом вы собираетесь решить вопрос преемственности? Признаете какого-нибудь своего бастарда?
Дан снова нахмурился.
– Я не думал об этом. Я достаточно молод и пока не собираюсь умирать. Может быть, со временем этот вопрос решится сам собой.
– Но как? – удивилась я. – Неужели вы считаете, что, став старше, я стану более привлекательной для вас? Обычно с возрастом женщины дурнеют.
Он промолчал, и я вдруг подумала: «Может быть, он ждет, когда я умру? Тогда он мог бы жениться на девушке, которую полюбил».
Эта мысль причинила новую боль.
– Зачем вы вообще женились на мне? – едва сдерживая дрожь в голосе, спросила я. Это был даже не вопрос, а скорее стон отчаяния. – Зачем, если вы сразу так невзлюбили меня? Почему не отказались?
– Я не мог, – покачал головой Дан. – Меня заставили.
– Кто? Ваш отец? Но как он мог вас заставить? Пообещал лишить престола?
– Да пусть бы и лишил! – неожиданно сверкнул глазами Дан, и в комнате словно все покрылось инеем от льда в его голосе. – Не нужен мне этот престол, и наследник мне не нужен. Пусть королевство достается кому угодно!
– Но тогда что же? – растерянно пробормотала я.
Дан провел рукой по волосам. Белая кожа кисти контрастировала с черным цветом его кудрей. Супруг казался немного взволнованным, даже несколько растерянным, что никак не вязалось с его обычной строгостью и умением держать все под контролем.
– Оракул предсказал, что наше королевство погибнет, будет погребено под толстым слоем снега, замерзнет и заледенеет, не останется ничего живого, и только моя женитьба на дочери короля Эринеи может спасти страну. Я упирался, говоря, что это бред, что не может какая-то свадьба, да еще и с конкретной девушкой, спасти королевство. Но последнее время предсказания оракула стали сбываться. С каждым годом зима длилась все дольше, урожаи были все меньше, так как они не успевали вызревать. Люди голодали. И я согласился, считая, что не имею права отказываться. Если этим глупым действием я смогу спасти свой народ, пусть будет так. К тому же… – он помолчал, но все-таки договорил, – моя любимая уже была для меня потеряна, а никто другой не был мне нужен, так что мне было все равно, на ком жениться.
Воцарилась пауза.
– Простите, – пробормотала я.
– Да вам-то за что просить прощения? – поморщился Дан. – Вы, как и я, оказались заложницей этого предсказания. А что сказали вам? Почему вы согласились выйти за меня замуж?
Не могла же я сказать, что влюбилась в него с первого взгляда? И хотя меня тогда ранило его отношение, я со всей своей детской верой в сказку надеялась, что меж нами когда-нибудь хоть что-нибудь изменится в лучшую сторону.
– Я была ребенком, – сухо произнесла я. – Мне даже не приходило в голову ослушаться отца. Я считала, что все, что делают взрослые, только во благо.
– Теперь, видимо, вы так не считаете, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Дан.
Я решила ничего не отвечать.
– А знаете, как только вы появились в нашем королевстве, зима действительно стала менее суровой. Поэтому народ так вас любит. Он искренне верит в то, что под вашей вуалью скрывается непревзойденная красота, – с некоторой горечью заключил Дан, а потом добавил. – Не знаю, совпадение ли это, или предсказание на самом деле сбывается, но в любом случае спасибо вам за то, что вы здесь.
Я почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы, и снова возблагодарила провидение, заставившее Дана надеть на меня эту вуаль. Мой супруг и мой король впервые отнесся ко мне с теплотой и благодарностью.
Пауза затягивалась. Я постаралась взять себя в руки и ответила более-менее нормальным голосом:
– Я счастлива послужить своему супругу и своему народу. И если мое присутствие действительно хоть кому-то приносит добро, я рада тому, что я здесь.
– Вы очень великодушны, – тихо промолвил Дан, а мне стало трудно дышать.
В наступившей тишине было слышно, как ветер бросает снежинки в окно.
– Итак, мы договорились? – откашлявшись, возвратилась я к начальной теме нашей беседы. – Когда мне переезжать в покои рядом с вашими?
– На будущей неделе, – ответил Дан.
– Хорошо, – кивнула я. – И, наверное, нам нужно потренироваться в общении, чтобы мы больше походили на любящих супругов.
– Что вы имеете ввиду? – озадачился Дан.
– Вы могли бы подавать мне руку, выводя в зал, и не убегать на другой конец комнаты, стоит мне подойти к вам ближе, чем на десять шагов.
– О! – выдохнул он. – Да, конечно. Простите. Я не задумывался о том, как себя веду.
– Раз мы обо всем договорились, то мне пора.
– Да, сейчас позову слуг.
Он дернул шнурок и приказал явившемуся Мирху отвести меня в мои старые апартаменты.
***
Через неделю я переехала в новые покои. Теперь мои комнаты располагались в непосредственной близости от покоев короля, и одна мысль о том, что он совсем недалеко, будоражила меня. Мой муж рядом со мной! Я могу пойти и под каким-нибудь благовидным предлогом его увидеть! Счастью моему не было предела!
Но я старалась не пугать Дана и не показывалась ему лишний раз на глаза. Мне было достаточно осознавать, что я имею такую возможность. Теперь мы встречались довольно часто, как минимум раз в день.
