Кажется, она ждала меня и, услышав мои шаги, вызвала лифт. С тихим шипением двери разошлись, приглашая нас внутрь. Девушка, послав мне загадочный взгляд, шагнула внутрь. Я шагнул следом, и сзади, с легким скрежетом двери лифта закрылись, отрезав нас от остального мира. Нас чуть качнуло, но тут я, не отрывая взгляда от лица девушки, нажал на кнопку остановки. Ева чуть слышно вздохнула, продолжая смотреть мне в глаза. Полные губы, верхняя капризно изогнута, белая полоска зубов между. Расширенные зрачки. Белокурые пряди, обрамляющие лицо. Я никогда не задумывался о том, что моя коллега весьма привлекательна. Ее красота могла бы быть похожа на кукольную, если бы не ее характер, который придавал внешности девушки остроту и яркость. Интересно, а каким она видит меня? Мне до безумия захотелось попросить, чтобы она меня описала. Но конечно, я не стал этого делать. Вместо этого я медленно прикоснулся к ее щеке, взял за подбородок, чуть приподнимая ее лицо. Ее веки опустились, а я прижался к ее рту.
Сегодня я не был грубым. Мне захотелось пить ее по капле, осторожно снимая пробу. Я медленно касался ее губ сначала губами, потом кончиком языка, обводил изящный контур. Ева порывисто вздохнула и подалась мне навстречу, чтобы прижаться сильнее. Я медленно провел рукой по ее груди через блузку, запустил в вырез и обхватил свободную от бюстгальтера округлость. В мозгу что-то щелкнуло, словно сломался предохранитель. Уже не хотелось быть нежным и терпеливым. Глаза в глаза, рот в рот, руки по бедру, юбка сминается. Пальцы уже там, где горячо и мокро. Ева стонет мне в ухо, и я понимаю, что сейчас будет поздно. Что я пойду до конца. И, самое главное, она не против.
Нет! Я что, вот так поимею ее в лифте? Просто вот так… Да, я согласен, очень захватывающее было бы приключение. Но почему-то я не хочу, почему-то меня это напрягает. Ее – хочу, но не так. Я отодвинулся от такого желанного женского тела, пахнущего возбуждением и почему-то лесными цветами, поправил ей одежду и нажал кнопку ее этажа. Лифт зашумел и начал движение. Ева растерянно и даже обиженно смотрела на меня. Я чуть улыбнулся ей, наклонился и еще раз нежно коснулся губами ее губ. Что-то говорить и объяснять ей я боялся. Изменитель внешности действует только на внешность, и Ева вполне могла узнать меня по голосу.
Девушка выпрямилась, оторвалась от стенки лифта. Стояла рядом, но не смотрела на меня, и я физически ощущал ее недовольство. Я прикоснулся к ее руке и слегка пожал, утешая. Она искоса взглянула, видимо, не понимая, чего я хочу. «Ну, прости», – мысленно сказал я и состроил извиняющееся выражение лица. Она чуть улыбнулась мне в ответ, поджав губы, и кивнула. «Ладно, все нормально», – прочитал я ее мысленный ответ.
Лифт дернулся, замер, створки разошлись. Ева вышла, но прежде чем двери закрылись, я поймал ее взгляд еще раз. Она тут же отвернулась и ушла. А я поехал к себе.
Утром я выскочил из номера, как только мне позвонили и сообщили, что машина подана. Как там Ева? Надеюсь, не расстроена? Все-таки, я вчера не очень красиво поступил. Впрочем, сегодня я надеялся все исправить и даже придумал, как.
К машине мы подошли практически одновременно. Я остановился и пропустил коллегу вперед. Она удивленно взглянула на меня. Наверное, мне все-таки стоит вести себя как раньше, иначе ее насторожит мое поведение. Я же не хочу дать ей понять, что ее незнакомец в лифте – это я? Нет, не хочу.
– Боялся заставлять тебя ждать, а то опять всю плешь проешь, – осклабился я, ожидая, что Ева фыркнет и скажет какую-нибудь гадость. Но она печально вздохнула и отвернулась к окну.
Сравнила меня с этим своим «парнем из лифта»? Скучает по нему? Думает: «Как же достал этот Паттинсон со своими дебильными шутками! То ли дело мужчина, который целует и, самое главное, молчит!»
Это было странно, но я вдруг приревновал ее. Что? Да, приревновал. К самому себе. А если бы она знала, что именно со мной целуется в лифте? Что именно я заставляю ее стонать, трепетать и прижиматься ко мне всем телом? Как бы она отреагировала? У меня на языке вертелось уже какая-то шутка на эту тему. Хотелось подколоть ее, пусть завуалировано, пусть даже она не поймет, о чем я. Но я сжал зубы и сдержался.
Все-таки наше общение изменилось. Ева почему-то перестала постоянно возмущаться, чаще была задумчива, словно на своей волне. Играла хорошо, не отвлекалась и не заставляла персонал прыгать вокруг нее на задних лапках. Влюбилась, что ли? В этого парня из лифта? Любопытно было бы посмотреть, как я выгляжу для нее, когда прибор меняет мою внешность. Неужели, лучше, чем я настоящий? Не то, чтобы я считал себя красавчиком в реале, но все же, получается, моя внешность менялась в лучшую сторону, раз даже Еву, мисс Недотрогу и Гордячку разобрало. Получается, я настоящий хуже, чем я в измененном виде. Самооценку эта мысль не поднимала.
И я решил отыграться вечером. Почему-то я был уверен, что Ева придет. И оказался прав. Правда, когда я пришел в обычное время, ее не было. Но я остановился возле лифта и стал ждать. Через некоторое время я услышал цокот каблуков. Женщина явно спешила. Из-за угла вывернула Ева. Увидев меня, замедлила шаг, и, захватив меня своим взглядом, словно поймав на крючок, подошла к лифту. Дождавшись, когда она приблизится, я нажал кнопку вызова. Ева стояла рядом, смотрела на меня во все глаза и молчала. Но мы разговаривали. Без слов.
«Я боялся, что ты не придешь».
«Я боялась, что не успею».
«Я рад, что ты здесь. Я ждал».
«Я думала о тебе».
«Ты красивая. Очень».
«Спасибо».
Лифт приехал, створки разошлись. Мы зашли внутрь. И я демонстративно, чтобы она заметила, нажал этаж выше того, который был нужен ей.
В моих глазах вопрос. Ее осторожный кивок-согласие.
Я вез ее не в тот номер, в котором жил. Побоялся, что она может проявить заинтересованность и узнать имя постояльца. Поэтому сегодня я снял еще один номер, специально для нашей встречи.
Лифт остановился. Я многозначительно посмотрел на Еву и вышел. Остановился, огляделся, обернулся к ней. Она вышла следом за мной. В коридоре никого не было. Я взял ее за руку и повел к своему новому номеру.
Я, не произнося ни слова, открыл дверь и завел девушку внутрь. И как только щелчок замка возвестил о нашем уединении, я прижал Еву к ближайшей вертикальной поверхности и впился в нежные податливые губы.
Девушка обхватила меня за шею, вцепилась в волосы на затылке. Прильнула ко мне, приклеилась, впечаталась в меня. Знала бы она, чьи руки прикасаются к ней сейчас!
Мысль о том, что Ева думает, что целуется с совершенно незнакомым мужчиной, с которым пару раз проехала в лифте и даже не сказала ни одного слова, безумно заводила. Заводило то, что этот «незнакомый мужчина» – я. Заводила и ревность: Ева терпеть меня не может, но, не зная этого, целуется со мной. Внутри меня копилось что-то взрывоопасное, что-то невообразимое.
Мои руки скользили по ее телу, нетерпеливо пытаясь добраться до кожи, а одежда очень мешала. Кажется, Ева была в таком же нетерпении. Я понимал, что не имею права снять изменитель внешности, иначе он перестанет действовать. Поэтому я разделся полностью, но часы оставил.
Я не помню, как мы добрались до кровати. Не помню, сколько прошло времени, когда мы уставшие и мокрые от пота, раскинулись по спутанным простыням рядом друг с другом. Я нащупал руку Еву и сжал. Молчал. Очень хотелось ей что-то сказать, что-то нежное, но я не мог, боясь, что она узнает мой голос. Поэтому я просто приподнялся и еще раз ее поцеловал. Она молчала тоже, видимо, посчитав это правилами игры. Такой странной игры, когда вы не знаете друг о друге ничего, когда вы не обмолвились ни словом, но при этом стали друг для друга так отчаянно близки.
Она молчала, но на поцелуй откликнулась. Потом осторожно отстранилась, улыбнулась, словно извиняясь, и начала одеваться. На самом деле это было разумно. Не мог же я оставить ее на ночь. Как утром я объяснял бы, что мне не во что переодеться? Я натянул джинсы и футболку, и когда Ева привела себя в порядок, сделал ей знак подождать. Сам выглянул из номера, убедился, что путь свободен, и выпустил ее. Она напоследок оглянулась, чуть улыбнулась и пошла по направлению к лифту. Я закрыл дверь.
Ну вот. Я занимался любовью с Евой. И что дальше? На этом все? Или мы продолжим наши странные отношения и будем встречаться в лифте, а потом молча заниматься сексом в номере, снятом на чужое имя?
Утром я приеду на съемочную площадку, и все будет по-прежнему. Ева будет едва обращать внимание на меня, если только мы опять не поругаемся по какому-нибудь поводу. И она даже не подозревает, что я тот, в чьих объятиях она стонала сегодня вечером.
На следующий день я пристально наблюдал за Евой и замечал, что ее поведение отличается от обычного. Она больше не старалась на ком-то сорвать зло, а меня так вообще практически избегала. Возможно, из-за того, что у нее не было настроения ссориться, а общение со мной непременно вызвало бы в ней раздражение.
Но меня почему-то такое ее поведение задело. Ну, черт возьми! Неужели я сам по себе так плох? Неужели я хорош, только когда прибор меняет мою внешность? Я же сам по себе не меняюсь! А что, если…?
В перерыве я постарался оказаться около Евы и заговорил о чем-то постороннем, не по поводу съемок. Боялся, что мои слова о работе Ева снова может воспринять как критику и взовьется.
– Так устал, не высыпаюсь, – пожаловался я как бы между прочим.
Ева с неожиданным интересом вдруг взглянула на меня:
– И что же тебе мешает?
– Да так, не знаю. Скучно. Сижу один, сходить некуда и не с кем.
А потом я сделал вид, как будто эта мысль только что пришла мне в голову:
– Слушай, а давай куда-нибудь сходим вечером? Так скучно сидеть одному в номере!
Ева озадаченно посмотрела на меня, и видно было, что она растерялась. Наверное, ей не хочется никуда идти, но она не знает, как отказать. Впрочем, это на нее не похоже. Обычно она не лезла в карман за словом. И вдруг я понял: да она просто не хочет пропустить свидание с «незнакомцем»! Я поспешил ее успокоить:
– Мы недолго посидим. Хочу пораньше лечь спать, чтобы, наконец, выспаться. Ну, так как?
Ева пожала плечами:
– Хорошо, давай.
Вернувшись в отель, мы договорились встретиться через полчаса в холле. Я попросил персонал вызвать такси. Пришел в свой номер, переоделся. Взглянул на часы. Так странно: иду на свидание с Евой без изменителя внешности.
Вечер не складывался. Я не мог найти нужную тему, потому что на языке все время крутился вопрос: «Ты знаешь, что ты вчера занималась сексом со мной?», – и я прикладывал героические усилия, чтобы удержать эти слова внутри. Ева вела себя весьма нервозно. Ну, еще же рано до ее свидания! Ей так не хочется быть со мной, что не терпится сбежать?
– Роб, почему ты меня пригласил в кафе? – вдруг спросила Ева.
Вот это вопрос! И что сказать?
– Ну, я же объяснил, просто скучно было сидеть дома.
– Да? – как-то расстроено спросила Ева.
Не пойму я ее.
– Роб, ты извини, что я на тебя наезжала все время, – вдруг заговорила она. – Я ценю то, что ты пытаешься наладить отношения. Только, кажется, ничего у нас не получается. Нам совершенно не о чем разговаривать.
«Да ты даже не пытаешься!» – хотелось сказать мне, но я промолчал. В конце концов, она не обязана хотеть изменить наши отношения в лучшую сторону. И не ее вина, что «незнакомец в лифте» ей нравится гораздо больше меня. Да и, может, ей не нужны разговоры? Может, действительно я хорош для нее только в одной сфере? Но сейчас она даже не даст мне возможности попробовать довести ее до спальни в моем настоящем обличье. Ей это не нужно. Вот она незаметно взглянула на время и вздохнула. Торопится. Хочет увидеть «его».
Я подосадовал, но решил не срывать на ней свое раздражение. Она не виновата, что я настоящий слишком плох.
– Знаешь, я тут вспомнил. У меня одно дело назначено, – сказал я, пристально глядя на Еву, и задохнулся, как на меня полыхнуло счастьем из ее глаз. На автомате договорил: – Так что мне нужно идти.
– Да? Ну что ж, давай поедем. Тебе в отель? Или еще куда? – сразу с готовностью отозвалась Ева.
Вот черт, даже не скрывает, что общение со мной ее тяготит, и что она хочет поскорее удрать к своему «незнакомцу». Разумеется, мне не положено знать таких подробностей.
– А ты? В отель? – она кивнула. – Я тут еще немного задержусь, схожу по делам. Вызвать тебе такси?
– Да я сама могу, – озадаченно ответила Ева.
– Я вызову.
Я посмотрел вслед машине, увозящей Еву, и вызвал такси себе. Я просто не хотел приезжать с ней в отель, не хотел, чтобы нас видели вместе. Разумеется, я намеревался снова придти на свидание в измененном виде. Пусть думает, что Паттинсон где-то ошивается, так и не вернувшись в отель. Пусть не связывает нас никак даже случайно. Раз уж я ей не нравлюсь в своем настоящем виде, пусть целовать ее будет «незнакомец».
Я вернулся, переоделся в одежду, в которой ходил «мой альтернативный вариант», и поспешил к лифту. Спустился на первый этаж, и когда дверки открылись, увидел стоящую Еву. Я улыбнулся и сделал приглашающий жест.
Глаза ее засветились, и я в который раз уже приревновал ее к этому «незнакомцу». Вот он гад!
Она зашла внутрь, и я, внимательно наблюдая за реакцией девушки, демонстративно нажал на кнопку этажа, на котором располагалась моя «явочная» квартира. Ева вдруг покачала головой и нажала другую кнопку – того этажа, где она обычно выходила.
Она не хочет сегодня идти ко мне? Но ведь она ждала меня! Может для того, чтобы показать, что больше встреч не будет? Что больше не нужно приходить на свидания? Кажется, меня ждет облом во всех обличьях: и как Паттинсона, и как «незнакомца». Ева, видимо, заметила мое недоумение и успокаивающе улыбнулась. Все же хорошо, что мы актеры: можем разговаривать одной мимикой, без слов.
Мы доехали до ее этажа, Ева направилась к выходу, обернулась и, видя, что я стою в нерешительности, сделал жест, приказывая мне идти за ней.
«Ах, вот так? Сегодня у тебя?» – мой вопрос в глазах.
«Да. А ты против?» – ее лукавая улыбка.
«Я только «за».
Когда мы зашли в номер, я подумал: «Интересно, это на самом деле ее номер, или она так же, как и я, перестраховалась и сняла еще один»? Ева жестом предложила мне пройти в гостиную. Она зашла следом, приблизилась ко мне и замерла. Стояла и смотрела мне в глаза, заметно волновалась. Мне казалось, будто она что-то хочет мне сказать и не решается. Если она заговорит, мне придется отвечать, а я не хочу рисковать. Чтобы закрыть ей рот, я потянулся ее поцеловать.
Но она прижала пальцы к моим губам, останавливая. Убедившись, что я больше не предпринимаю попыток, она опустила руки на мою толстовку и приподняла ее за края, показывая, что ее нужно снять. Я стянул ее и хотел было начать раздевать Еву, но она отстранилась и взялась за мою футболку.
«Сегодня ведешь ты?» – мое подмигивание.
«Сегодня я хозяйка!» – задранный нос и усмешка.
«Согласен капитулировать» – мои поднятые ладони.
Мы лежали, уставшие и вспотевшие, как вдруг Ева поднялась и вышла в другую комнату. Перед этим она бросила на меня какой-то странный отчаянный взгляд, но я посчитал, что мне показалось.
Сегодня я не был грубым. Мне захотелось пить ее по капле, осторожно снимая пробу. Я медленно касался ее губ сначала губами, потом кончиком языка, обводил изящный контур. Ева порывисто вздохнула и подалась мне навстречу, чтобы прижаться сильнее. Я медленно провел рукой по ее груди через блузку, запустил в вырез и обхватил свободную от бюстгальтера округлость. В мозгу что-то щелкнуло, словно сломался предохранитель. Уже не хотелось быть нежным и терпеливым. Глаза в глаза, рот в рот, руки по бедру, юбка сминается. Пальцы уже там, где горячо и мокро. Ева стонет мне в ухо, и я понимаю, что сейчас будет поздно. Что я пойду до конца. И, самое главное, она не против.
Нет! Я что, вот так поимею ее в лифте? Просто вот так… Да, я согласен, очень захватывающее было бы приключение. Но почему-то я не хочу, почему-то меня это напрягает. Ее – хочу, но не так. Я отодвинулся от такого желанного женского тела, пахнущего возбуждением и почему-то лесными цветами, поправил ей одежду и нажал кнопку ее этажа. Лифт зашумел и начал движение. Ева растерянно и даже обиженно смотрела на меня. Я чуть улыбнулся ей, наклонился и еще раз нежно коснулся губами ее губ. Что-то говорить и объяснять ей я боялся. Изменитель внешности действует только на внешность, и Ева вполне могла узнать меня по голосу.
Девушка выпрямилась, оторвалась от стенки лифта. Стояла рядом, но не смотрела на меня, и я физически ощущал ее недовольство. Я прикоснулся к ее руке и слегка пожал, утешая. Она искоса взглянула, видимо, не понимая, чего я хочу. «Ну, прости», – мысленно сказал я и состроил извиняющееся выражение лица. Она чуть улыбнулась мне в ответ, поджав губы, и кивнула. «Ладно, все нормально», – прочитал я ее мысленный ответ.
Лифт дернулся, замер, створки разошлись. Ева вышла, но прежде чем двери закрылись, я поймал ее взгляд еще раз. Она тут же отвернулась и ушла. А я поехал к себе.
Утром я выскочил из номера, как только мне позвонили и сообщили, что машина подана. Как там Ева? Надеюсь, не расстроена? Все-таки, я вчера не очень красиво поступил. Впрочем, сегодня я надеялся все исправить и даже придумал, как.
К машине мы подошли практически одновременно. Я остановился и пропустил коллегу вперед. Она удивленно взглянула на меня. Наверное, мне все-таки стоит вести себя как раньше, иначе ее насторожит мое поведение. Я же не хочу дать ей понять, что ее незнакомец в лифте – это я? Нет, не хочу.
– Боялся заставлять тебя ждать, а то опять всю плешь проешь, – осклабился я, ожидая, что Ева фыркнет и скажет какую-нибудь гадость. Но она печально вздохнула и отвернулась к окну.
Сравнила меня с этим своим «парнем из лифта»? Скучает по нему? Думает: «Как же достал этот Паттинсон со своими дебильными шутками! То ли дело мужчина, который целует и, самое главное, молчит!»
Это было странно, но я вдруг приревновал ее. Что? Да, приревновал. К самому себе. А если бы она знала, что именно со мной целуется в лифте? Что именно я заставляю ее стонать, трепетать и прижиматься ко мне всем телом? Как бы она отреагировала? У меня на языке вертелось уже какая-то шутка на эту тему. Хотелось подколоть ее, пусть завуалировано, пусть даже она не поймет, о чем я. Но я сжал зубы и сдержался.
Все-таки наше общение изменилось. Ева почему-то перестала постоянно возмущаться, чаще была задумчива, словно на своей волне. Играла хорошо, не отвлекалась и не заставляла персонал прыгать вокруг нее на задних лапках. Влюбилась, что ли? В этого парня из лифта? Любопытно было бы посмотреть, как я выгляжу для нее, когда прибор меняет мою внешность. Неужели, лучше, чем я настоящий? Не то, чтобы я считал себя красавчиком в реале, но все же, получается, моя внешность менялась в лучшую сторону, раз даже Еву, мисс Недотрогу и Гордячку разобрало. Получается, я настоящий хуже, чем я в измененном виде. Самооценку эта мысль не поднимала.
И я решил отыграться вечером. Почему-то я был уверен, что Ева придет. И оказался прав. Правда, когда я пришел в обычное время, ее не было. Но я остановился возле лифта и стал ждать. Через некоторое время я услышал цокот каблуков. Женщина явно спешила. Из-за угла вывернула Ева. Увидев меня, замедлила шаг, и, захватив меня своим взглядом, словно поймав на крючок, подошла к лифту. Дождавшись, когда она приблизится, я нажал кнопку вызова. Ева стояла рядом, смотрела на меня во все глаза и молчала. Но мы разговаривали. Без слов.
«Я боялся, что ты не придешь».
«Я боялась, что не успею».
«Я рад, что ты здесь. Я ждал».
«Я думала о тебе».
«Ты красивая. Очень».
«Спасибо».
Лифт приехал, створки разошлись. Мы зашли внутрь. И я демонстративно, чтобы она заметила, нажал этаж выше того, который был нужен ей.
В моих глазах вопрос. Ее осторожный кивок-согласие.
Я вез ее не в тот номер, в котором жил. Побоялся, что она может проявить заинтересованность и узнать имя постояльца. Поэтому сегодня я снял еще один номер, специально для нашей встречи.
Лифт остановился. Я многозначительно посмотрел на Еву и вышел. Остановился, огляделся, обернулся к ней. Она вышла следом за мной. В коридоре никого не было. Я взял ее за руку и повел к своему новому номеру.
Я, не произнося ни слова, открыл дверь и завел девушку внутрь. И как только щелчок замка возвестил о нашем уединении, я прижал Еву к ближайшей вертикальной поверхности и впился в нежные податливые губы.
Девушка обхватила меня за шею, вцепилась в волосы на затылке. Прильнула ко мне, приклеилась, впечаталась в меня. Знала бы она, чьи руки прикасаются к ней сейчас!
Мысль о том, что Ева думает, что целуется с совершенно незнакомым мужчиной, с которым пару раз проехала в лифте и даже не сказала ни одного слова, безумно заводила. Заводило то, что этот «незнакомый мужчина» – я. Заводила и ревность: Ева терпеть меня не может, но, не зная этого, целуется со мной. Внутри меня копилось что-то взрывоопасное, что-то невообразимое.
Мои руки скользили по ее телу, нетерпеливо пытаясь добраться до кожи, а одежда очень мешала. Кажется, Ева была в таком же нетерпении. Я понимал, что не имею права снять изменитель внешности, иначе он перестанет действовать. Поэтому я разделся полностью, но часы оставил.
Я не помню, как мы добрались до кровати. Не помню, сколько прошло времени, когда мы уставшие и мокрые от пота, раскинулись по спутанным простыням рядом друг с другом. Я нащупал руку Еву и сжал. Молчал. Очень хотелось ей что-то сказать, что-то нежное, но я не мог, боясь, что она узнает мой голос. Поэтому я просто приподнялся и еще раз ее поцеловал. Она молчала тоже, видимо, посчитав это правилами игры. Такой странной игры, когда вы не знаете друг о друге ничего, когда вы не обмолвились ни словом, но при этом стали друг для друга так отчаянно близки.
Она молчала, но на поцелуй откликнулась. Потом осторожно отстранилась, улыбнулась, словно извиняясь, и начала одеваться. На самом деле это было разумно. Не мог же я оставить ее на ночь. Как утром я объяснял бы, что мне не во что переодеться? Я натянул джинсы и футболку, и когда Ева привела себя в порядок, сделал ей знак подождать. Сам выглянул из номера, убедился, что путь свободен, и выпустил ее. Она напоследок оглянулась, чуть улыбнулась и пошла по направлению к лифту. Я закрыл дверь.
Ну вот. Я занимался любовью с Евой. И что дальше? На этом все? Или мы продолжим наши странные отношения и будем встречаться в лифте, а потом молча заниматься сексом в номере, снятом на чужое имя?
Утром я приеду на съемочную площадку, и все будет по-прежнему. Ева будет едва обращать внимание на меня, если только мы опять не поругаемся по какому-нибудь поводу. И она даже не подозревает, что я тот, в чьих объятиях она стонала сегодня вечером.
На следующий день я пристально наблюдал за Евой и замечал, что ее поведение отличается от обычного. Она больше не старалась на ком-то сорвать зло, а меня так вообще практически избегала. Возможно, из-за того, что у нее не было настроения ссориться, а общение со мной непременно вызвало бы в ней раздражение.
Но меня почему-то такое ее поведение задело. Ну, черт возьми! Неужели я сам по себе так плох? Неужели я хорош, только когда прибор меняет мою внешность? Я же сам по себе не меняюсь! А что, если…?
В перерыве я постарался оказаться около Евы и заговорил о чем-то постороннем, не по поводу съемок. Боялся, что мои слова о работе Ева снова может воспринять как критику и взовьется.
– Так устал, не высыпаюсь, – пожаловался я как бы между прочим.
Ева с неожиданным интересом вдруг взглянула на меня:
– И что же тебе мешает?
– Да так, не знаю. Скучно. Сижу один, сходить некуда и не с кем.
А потом я сделал вид, как будто эта мысль только что пришла мне в голову:
– Слушай, а давай куда-нибудь сходим вечером? Так скучно сидеть одному в номере!
Ева озадаченно посмотрела на меня, и видно было, что она растерялась. Наверное, ей не хочется никуда идти, но она не знает, как отказать. Впрочем, это на нее не похоже. Обычно она не лезла в карман за словом. И вдруг я понял: да она просто не хочет пропустить свидание с «незнакомцем»! Я поспешил ее успокоить:
– Мы недолго посидим. Хочу пораньше лечь спать, чтобы, наконец, выспаться. Ну, так как?
Ева пожала плечами:
– Хорошо, давай.
Вернувшись в отель, мы договорились встретиться через полчаса в холле. Я попросил персонал вызвать такси. Пришел в свой номер, переоделся. Взглянул на часы. Так странно: иду на свидание с Евой без изменителя внешности.
Вечер не складывался. Я не мог найти нужную тему, потому что на языке все время крутился вопрос: «Ты знаешь, что ты вчера занималась сексом со мной?», – и я прикладывал героические усилия, чтобы удержать эти слова внутри. Ева вела себя весьма нервозно. Ну, еще же рано до ее свидания! Ей так не хочется быть со мной, что не терпится сбежать?
– Роб, почему ты меня пригласил в кафе? – вдруг спросила Ева.
Вот это вопрос! И что сказать?
– Ну, я же объяснил, просто скучно было сидеть дома.
– Да? – как-то расстроено спросила Ева.
Не пойму я ее.
– Роб, ты извини, что я на тебя наезжала все время, – вдруг заговорила она. – Я ценю то, что ты пытаешься наладить отношения. Только, кажется, ничего у нас не получается. Нам совершенно не о чем разговаривать.
«Да ты даже не пытаешься!» – хотелось сказать мне, но я промолчал. В конце концов, она не обязана хотеть изменить наши отношения в лучшую сторону. И не ее вина, что «незнакомец в лифте» ей нравится гораздо больше меня. Да и, может, ей не нужны разговоры? Может, действительно я хорош для нее только в одной сфере? Но сейчас она даже не даст мне возможности попробовать довести ее до спальни в моем настоящем обличье. Ей это не нужно. Вот она незаметно взглянула на время и вздохнула. Торопится. Хочет увидеть «его».
Я подосадовал, но решил не срывать на ней свое раздражение. Она не виновата, что я настоящий слишком плох.
– Знаешь, я тут вспомнил. У меня одно дело назначено, – сказал я, пристально глядя на Еву, и задохнулся, как на меня полыхнуло счастьем из ее глаз. На автомате договорил: – Так что мне нужно идти.
– Да? Ну что ж, давай поедем. Тебе в отель? Или еще куда? – сразу с готовностью отозвалась Ева.
Вот черт, даже не скрывает, что общение со мной ее тяготит, и что она хочет поскорее удрать к своему «незнакомцу». Разумеется, мне не положено знать таких подробностей.
– А ты? В отель? – она кивнула. – Я тут еще немного задержусь, схожу по делам. Вызвать тебе такси?
– Да я сама могу, – озадаченно ответила Ева.
– Я вызову.
Я посмотрел вслед машине, увозящей Еву, и вызвал такси себе. Я просто не хотел приезжать с ней в отель, не хотел, чтобы нас видели вместе. Разумеется, я намеревался снова придти на свидание в измененном виде. Пусть думает, что Паттинсон где-то ошивается, так и не вернувшись в отель. Пусть не связывает нас никак даже случайно. Раз уж я ей не нравлюсь в своем настоящем виде, пусть целовать ее будет «незнакомец».
Я вернулся, переоделся в одежду, в которой ходил «мой альтернативный вариант», и поспешил к лифту. Спустился на первый этаж, и когда дверки открылись, увидел стоящую Еву. Я улыбнулся и сделал приглашающий жест.
Глаза ее засветились, и я в который раз уже приревновал ее к этому «незнакомцу». Вот он гад!
Она зашла внутрь, и я, внимательно наблюдая за реакцией девушки, демонстративно нажал на кнопку этажа, на котором располагалась моя «явочная» квартира. Ева вдруг покачала головой и нажала другую кнопку – того этажа, где она обычно выходила.
Она не хочет сегодня идти ко мне? Но ведь она ждала меня! Может для того, чтобы показать, что больше встреч не будет? Что больше не нужно приходить на свидания? Кажется, меня ждет облом во всех обличьях: и как Паттинсона, и как «незнакомца». Ева, видимо, заметила мое недоумение и успокаивающе улыбнулась. Все же хорошо, что мы актеры: можем разговаривать одной мимикой, без слов.
Мы доехали до ее этажа, Ева направилась к выходу, обернулась и, видя, что я стою в нерешительности, сделал жест, приказывая мне идти за ней.
«Ах, вот так? Сегодня у тебя?» – мой вопрос в глазах.
«Да. А ты против?» – ее лукавая улыбка.
«Я только «за».
Когда мы зашли в номер, я подумал: «Интересно, это на самом деле ее номер, или она так же, как и я, перестраховалась и сняла еще один»? Ева жестом предложила мне пройти в гостиную. Она зашла следом, приблизилась ко мне и замерла. Стояла и смотрела мне в глаза, заметно волновалась. Мне казалось, будто она что-то хочет мне сказать и не решается. Если она заговорит, мне придется отвечать, а я не хочу рисковать. Чтобы закрыть ей рот, я потянулся ее поцеловать.
Но она прижала пальцы к моим губам, останавливая. Убедившись, что я больше не предпринимаю попыток, она опустила руки на мою толстовку и приподняла ее за края, показывая, что ее нужно снять. Я стянул ее и хотел было начать раздевать Еву, но она отстранилась и взялась за мою футболку.
«Сегодня ведешь ты?» – мое подмигивание.
«Сегодня я хозяйка!» – задранный нос и усмешка.
«Согласен капитулировать» – мои поднятые ладони.
Мы лежали, уставшие и вспотевшие, как вдруг Ева поднялась и вышла в другую комнату. Перед этим она бросила на меня какой-то странный отчаянный взгляд, но я посчитал, что мне показалось.
