Мужчина стоял у груды развалин, недавно бывших его домом. Его рука, в перчатке из дорогой и мягкой материи, то сжималась в кулак, то разжималась. Грудь, обтянутая вышитой рубашкой, вздымалась и опускалась от участившегося дыхания. В глазах полыхало пламя. Это был один из самых прекрасных и богатейших домов страны… его наследство… жилище на протяжении двадцати пяти лет. Его отчаяние, его злость трудно описать словами. Ещё недавно, когда он уезжал в соседнюю страну, отвозя королевское послание, он был одним из самых знатных и влиятельных людей, одним из самых желанных женихов. Теперь он стал нищим. Потребуется время, чтоб скопить такое же богатство, как и раньше. И жить где-то нужно. Ещё нужно отплатить подлецу, устроившему такой подарок к возвращению.
Треснутая бочка, валявшаяся у куста, среди обломков мебели, шевельнулась. Чуть погодя откатилась, отталкиваемая чьей-то рукой. Из кустов вылезла девчонка-подросток, вся в грязи, лохматая. Заметив его, испуганно замерла. Потом признала, рванулась к нему, хотела схватить за руку, но не смела приблизиться.
- Хозяин, тут… - и она разразилась слезами.
- Ты одна осталась? – недовольно спросил мужчина.
- Другие слуги разбежались… кто-то что-то с собой прихватил… - судя по её опухшим векам, она вдоволь наплакалась до его прихода.
- Где твои родители?
- У меня их нет… тётка приняла меня… но она убежала… с вашей вазой… она бросила меня из-за какой-то вазы! – маленькая служанка распростёрлась по земле и зарыдала ещё горше.
Ему было не до горя сиротки. Ум уже строил планы мести, один страшнее другого…
Небо, вот уж с неделю затянутое тучами, наконец-то разродилось обильным дождём. Стало не до размышлений об отмщении. Мужчина отправился искать жильё. Впрочем, шагов через тридцать-сорок остановился, потом резко развернулся и пошёл обратно. Девчонка лежала на том же месте, оплакивая свою никому не нужную жизнь. Платье её промокло, стало пропитываться образовавшейся грязью, но это её нисколько не волновало. Взглянув ещё раз на развалины, бывший хозяин роскошного дома, наклонился, подхватил служанку за руки и грубо поднял.
- Хватит реветь! Пойдём!
- Куда? – от изумления она перестала плакать.
- Какая разница? Поесть бы, переодеться в сухое, выспаться… тебя ещё нужно куда-нибудь пристроить… да идём же, мне надоело тут мокнуть! - он потянул её за руку, она неловко шагнула и подвернула ногу.
Ругаясь, мужчина поднял её на руки и понёс. Мало ему бед ещё и эта рёва на голову свалилась!
…Очаг согревал снятую комнату дурно. Одежда, купленная у трактирщика, была, мягко говоря, дрянная, как и съеденный наспех ужин. Он такой пакости в жизни не носил! Одно хорошо, сухая. И вдобавок есть кусок ткани, которым можно вытереться.
Едва он скинул промокшую насквозь рубашку, как девчонка стала пунцовой и поспешно отвернулась. Пожалуй, так лучше: ему уже надоело, что она постоянно смотрит на него своими большущими глазищами. Переодевшись, он подошёл к ней, схватил за плечо, развернул, отдал ей купленное платье и шаль.
- Переодевайся!
От испуга она побледнела.
- Заболеть решила? Мало мне, что ли, с тобой забот?!
Вообще, служанка была нисколько не виновата во всём, случившемся с ним, в том, что её нашёл именно он, но ему очень хотелось на кого-нибудь наорать. Пожалуй, девчонка подходила для этого больше всего – она не смела и слова пискнуть ему в ответ.
- Или ты одеваться не умеешь?! То же мне, знатная девица нашлась! – ворчал он, капля за каплей выплёскивая на неё бушевавшую в нём злость.
Бедняжка побледнела ещё больше, сжалась, ожидая удара.
- Или, может, ты решила, будто мне интересна такая пигалица, как ты?! – прокричал он, с наслаждением смотря, как запрыгали её тусклые негустые ресницы, как на глазах её выступили слёзы. И начал перечислять все её недостатки. Сам же понимал, что она ещё не превратилась в девицу, что питалась кое-как – кого будет заботить питанье этой сироты – оттого-то такая тощая и нескладная.
Мужчина долго ещё кричал на неё, она от страха дрожала, совсем утратила способность соображать. Потом сознанье потеряла… Он воспользовался этим, чтоб переодеть её в сухое, потом опустил на кровать, долго пытался привести девчонку в чувство. Когда та наконец открыла глазами, то посмотрела на него таким печальным взором, будто она уже старуха, всю жизнь терпевшая лишения и отвыкшая от мало мальской заботы. И ему вдруг стало совестно. Наверное, впервые в жизни стало совестно. И перед кем?!
- Как тебя звать-то, чудо в перьях? – спросил мужчина сердито, стараясь спрятать проявление его совести от неё.
- С-смела…
- То есть смелая? Что-то не заметил в тебе этого качества…
- Хозяин… - начала служанка робко и не договорила, примолкла.
Впрочем, какой из него хозяин? Он более не имеет права ею помыкать, орать на него.
- Зови меня по имени: Воймир.
- Но хозяин…
- Не хозяин я уж тебе! – прикрикнул мужчина и прилёг на кровать.
Смела отодвинулась от него на край. Свалилась бы, не успей Воймир схватить её за руку.
- Тут кровать одна. А я спать на полу не собираюсь, ясно тебе?
Девчонка осторожно разжала его пальцы, слезла с кровати и улеглась на полу около очага. Впервые особа женского пола, оказавшаяся с ним в одной постели, так резко из неё удрала! Нет, ему на сей раз ничего не хотелось, но почему-то стало досадно. Вообще, он теперь был зол на весь белый свет.
Ночью огонь в очаге погас. Смела продрогла и начала стучать зубами. Проснувшись от этого звука, мужчина долго не мог понять, откуда это исходит и где он, собственно, находится. Поняв, припомнив, кто там мёрзнет на полу, выругался. Встал, подошёл к ней, поднял и, не обращая внимания на её попытки вырваться, отнёс на кровать. Там обнял, согревая. Ночью она шевельнулась и ударила его локтём в живот… Ему жутко захотелось наорать на неё. Но с ней в этой холодной комнате было теплее, потому Воймир прикинулся, будто этого удара не заметил.
Проснувшись, он столкнулся с её внимательным взглядом. Интересно, как долго она его разглядывает? Небось, лежала не шевелясь, боясь его разбудить. Запоздало пришла мысль: Смела могла видеть кого-то из разрушителей его дома.
- Кто был там? – девчонка недоумённо моргнула. – Кто был у моего дома, прежде чем начали грабить и крушить здание, прочие постройки?
Ему описали его злейшего врага, чуть менее влиятельного. Что ж, от этой-то змеи он чего-то подобного ожидал, но не такого крупного и не так скоро.
- А ещё поговаривали, будто большую часть ваших денег и сокровищ отдадут королю. Будто бы тот сам попросил… ох, они и от вас собирались избавиться! – Смела побледнела.
Значит, король разорился из-за очередной проигранной войны и решил пополнить казну за счёт его денег?! А его, законного владельца этих денег, убрать?! Ярость вспыхнула в душе Воймира с новой силой.
Так случалось в разных странах, с времён исчезновения Первого народа… но ему, как пострадавшему, было не до того, чтоб учитывать чужие несчастья. Хотелось сломать что-нибудь, разрушить… Столько злобы было в нём, что он бы и на стены бросился, проломил их, заставив потолок обвалиться, задавить людей… эти люди ему ничего не сделали, но ему так хотелось разрушать, убивать…
Затрещали стены… и прежде чем мужчина сообразил, в чём дело, потолок и крыша обрушились на них…
Он очнулся в полдень, среди гор пыли и мелких обломков. Крупные валялись вокруг, каким-то чудом упав не на них. На ногах лежало что-то крупное и тяжёлое. Воймир приподнялся и обнаружил, что это Смела. Осторожно высвободил ноги – девчонка не шелохнулась. Придвинулся к ней, перевернул. На лице её не было ни кровинки. А ещё она выглядела такой уставшей, будто несколько дней не спала, не ела, таская тяжеленные корзины. Мужчина поднял хрупкое тело, взял на руки, с трудом спустился с разрушенного дома. Судя по всему, трактирщика и прочих постояльцев, тотчас же задавило. Удивительно, как он с ней оказался наверху, на обломках крыши? Да ещё и крупные куски камней, дерева их миновали? Откуда взялось столько пыли вокруг них? Разве могли камни и обломки дерева сами по себе обратиться в пыль? Отчего трактир обрушился?
Почувствовав слабость, мужчина осторожно опустил девчонку на землю, сел около неё. Он-то отчего так ослабел? Впрочем, его слабость ничто по сравнению с её…
Ему еле-еле удалось привести Смелу в чувство. После пришлось поддерживать её – сама она даже ходить не смогла. На всякий случай он ушёл с нею в чащу, подальше от странного места, развалившегося здания, едва не ставшего для них последним одеялом.
Впервые в жизни Воймир ползал по лесной поляне, собирая ягоды, чтобы самому поесть и свою обузу накормить. Поев, та тотчас уснула, глубоко и беспробудно, как будто только оправилась от тяжелой болезни и теперь набирает сил. А вчера была вполне здоровая, лишь испуганная.
Неожиданно ему вспомнились легенды о людях Первого народа. Те могли обратить скалу в пыль, если она как-то мешала им и живым существам. Могли влиять на разные вещества. С ужасом мужчина понял, что обрушение трактира – его рук дело. Ибо это он пробудил уснувшую глубоко в его душе силу, он убил этих ни в чём не повинных людей, оказавшихся с ним под одной крышей. Он бы и сам себя убил, и девчонку – его злость вызвала разрушение, но стать их спасением она не смогла бы. Так что спасло его и Смелу? Благодаря чему Воймир всё ещё жив? Мир молчал. Мужчина простой человек, он не способен разговаривать со своим миром, как могли когда-то люди Первого народа. Девчонка спала. В какой-то миг ему показалось, будто она уже не дышит. Он коснулся ладонью её маленькой груди, так, чтобы можно было услышать живое сердце. Её сердце билось, только очень медленно. Что с ней? Откуда эта странная усталость? И почему она устала больше него?
Запоздало Воймир понял, что за чудо их спасло: это было деянием Смелы. Как он неожиданно устроил это разрушение, так она устроила для них двоих спасение. И ей это обошлось намного тяжелее, чем ему.
Люди считали, что утратили свою силу давно, когда перестали быть Первым народом. Оказалось, их сила и могущество никуда не делось, а спало внутри них. И если бы исследовать… если бы получить хоть часть этой силы, часть долголетия… полностью мужчиной Первого народа ему не стать, вечную жизнь не обрести. Да хотя бы часть: тогда Воймир станет могущественнее остальных людей! Расправится с негодяем, разрушившим его дом, с королём, не оценившим усилия своего слуги и его жизнь! Никто не осмелится даже перечить Воймиру, пока тот будет жив! А он будет жить спокойно, не будет ни с кем и ни с чем считаться! Месть, могущество… какие сладкие слова, какие манящие картины рисует ему его воображение!
Весь вечер, всю ночь он провёл без сна, рисуя в воображении невероятно приятные картины. На рассвете ему вдруг послышался чей-то грустный голос:
- Смотрю на очередного безумца и радуюсь тому, что они ослабли.
Вскочил с травы, огляделся – никого кроме спящей Смелы не обнаружил. Голос, кстати, был женский. Впрочем, женщина явно постарше этой обузы. Примерещилось…
- Они одумаются, подруга. Вот увидишь! – раздался ещё один голос, явно молодой женщины.
- Милая, ты уже несколько веков это говоришь… но разве ж они одумались?
Неожиданно перед ним появились обладательницы этих голосов. Прекрасные ликом, одетые в какие-то странные одеяния. Одна из женщин почему-то показалась ему похожей на мать. Из глаз второй будто бы лился тёплый и необыкновенно приятный свет. Он более ощущал его душой, чем видел глазами. Пожалуй, так хорошо ему было лишь в первые дни его первой влюблённости, когда ядовитый язычок красавицы, в которую он влюбился, ещё не успел отравить ему душу.
- Смотри, подруга, этот мальчик видит нас, - заметила женщина, напомнившая ему мать.
- Он один из тех, в ком человек Первого народа не уснул до конца.
- И девочка точно такая же, - первая незнакомка ласково глянула на спящую Смелу.
- Но в нём сохранилось сила разрушения, в ней – созидания, - женщина, напомнившая ему о его первой и единственной любви, мягко улыбнулась.
- Она мне нравится больше, чем он.
- А вдруг бы он одумался?
- Подруга, я устала верить в них. Удивляюсь тебе, как ты не перестаёшь.
Какое-то время Воймир пялился на них. Странное дело, они говорили о нём в третьем лице, не обращая внимания на его присутствие, но почему-то он не мог по-настоящему на них разозлиться. Смела неожиданно проснулась, с трудом села и с восхищением стала разглядывать незнакомок.
Женщина, напоминающая мать, протянула к ней руку. Девчонка поднялась – и откуда только силы взялись – и медленно подошла к ней. Та обняла её, приласкала, как мать ребёнка. Потом Смела посмотрела на вторую незнакомку – та нежно потрепала её по щеке.
- Я как будто вас знаю, - дружелюбно заявила девчонка. – Вы – Мириона.
Мужчина от этого заявления сел. Она назвала этих двоих именем их мира!
- Ты – мир, - Смела посмотрела на обнимающую её, - А твоя подруга – это она, - и улыбнулась второй.
Незнакомка, почему-то упорно вызывающая у Воймира мысли о любви и полузабытые приятные чувства, подмигнула подруге:
- Вот видишь: среди них всегда найдётся хотя бы один, который нас узнает и захочет с нами говорить!
Пока мужчина растерянно разглядывал женщин, те ласкали Смелу, будто свою любимую дочурку.
Когда он догадался, что эти две незнакомки действительно как-то являются Мирионой и, более того, симпатизируют его бывшей служанке, ему стало досадно и завидно. А его упорно не замечали. Да плевать он на них всех хотел! Воймир развернулся и ушёл.
С того дня он постоянно мечтал о мести и о могуществе. Потерял сон и аппетит. Мужчина чего угодно бы отдал, лишь бы его злая мечта осуществилась! Лес, приютивший его, кормил его, прикрывал ветвями от дождя. Правда, небо постоянно хмурилась, будто мир хмурился, слушая мысли Воймира. И иногда с неба падали капли дождя, будто Мириона, как мать оплакивала сына, ступившего на неверный путь.
Однажды Воймир взобрался на высокий холм. И что-то дёрнуло его прокричать, что ему очень хочется стать могущественным, отомстить, что он за это отдал бы что угодно. Прокричал и сам вдруг испугался себя и своих помыслов.
Неожиданно рядом с ним возник мужчина. С глазами ласковыми, добрыми, но строгими. И у Воймира сразу в голове мелькнула сравнение незнакомца с отцом. А Мириону он всю почему-то вдруг сравнил с матерью.
- Всё бы отдал? Ради мести и могущества? – серьёзно спросил появившийся.
Глубоко вдохнув, Воймир ответил:
- Ничего б не пожалел. Я бы и Творцу Мирионы сказал это, явись он предо мной!
- А если я окажусь Творцом этого мира и всех живых существ в нём?
Почему-то в душе Воймира сразу появилась уверенность: перед ним именно Творец. Он даже оробел, как когда-то в детстве перед строгим отцом.
Треснутая бочка, валявшаяся у куста, среди обломков мебели, шевельнулась. Чуть погодя откатилась, отталкиваемая чьей-то рукой. Из кустов вылезла девчонка-подросток, вся в грязи, лохматая. Заметив его, испуганно замерла. Потом признала, рванулась к нему, хотела схватить за руку, но не смела приблизиться.
- Хозяин, тут… - и она разразилась слезами.
- Ты одна осталась? – недовольно спросил мужчина.
- Другие слуги разбежались… кто-то что-то с собой прихватил… - судя по её опухшим векам, она вдоволь наплакалась до его прихода.
- Где твои родители?
- У меня их нет… тётка приняла меня… но она убежала… с вашей вазой… она бросила меня из-за какой-то вазы! – маленькая служанка распростёрлась по земле и зарыдала ещё горше.
Ему было не до горя сиротки. Ум уже строил планы мести, один страшнее другого…
Небо, вот уж с неделю затянутое тучами, наконец-то разродилось обильным дождём. Стало не до размышлений об отмщении. Мужчина отправился искать жильё. Впрочем, шагов через тридцать-сорок остановился, потом резко развернулся и пошёл обратно. Девчонка лежала на том же месте, оплакивая свою никому не нужную жизнь. Платье её промокло, стало пропитываться образовавшейся грязью, но это её нисколько не волновало. Взглянув ещё раз на развалины, бывший хозяин роскошного дома, наклонился, подхватил служанку за руки и грубо поднял.
- Хватит реветь! Пойдём!
- Куда? – от изумления она перестала плакать.
- Какая разница? Поесть бы, переодеться в сухое, выспаться… тебя ещё нужно куда-нибудь пристроить… да идём же, мне надоело тут мокнуть! - он потянул её за руку, она неловко шагнула и подвернула ногу.
Ругаясь, мужчина поднял её на руки и понёс. Мало ему бед ещё и эта рёва на голову свалилась!
…Очаг согревал снятую комнату дурно. Одежда, купленная у трактирщика, была, мягко говоря, дрянная, как и съеденный наспех ужин. Он такой пакости в жизни не носил! Одно хорошо, сухая. И вдобавок есть кусок ткани, которым можно вытереться.
Едва он скинул промокшую насквозь рубашку, как девчонка стала пунцовой и поспешно отвернулась. Пожалуй, так лучше: ему уже надоело, что она постоянно смотрит на него своими большущими глазищами. Переодевшись, он подошёл к ней, схватил за плечо, развернул, отдал ей купленное платье и шаль.
- Переодевайся!
От испуга она побледнела.
- Заболеть решила? Мало мне, что ли, с тобой забот?!
Вообще, служанка была нисколько не виновата во всём, случившемся с ним, в том, что её нашёл именно он, но ему очень хотелось на кого-нибудь наорать. Пожалуй, девчонка подходила для этого больше всего – она не смела и слова пискнуть ему в ответ.
- Или ты одеваться не умеешь?! То же мне, знатная девица нашлась! – ворчал он, капля за каплей выплёскивая на неё бушевавшую в нём злость.
Бедняжка побледнела ещё больше, сжалась, ожидая удара.
- Или, может, ты решила, будто мне интересна такая пигалица, как ты?! – прокричал он, с наслаждением смотря, как запрыгали её тусклые негустые ресницы, как на глазах её выступили слёзы. И начал перечислять все её недостатки. Сам же понимал, что она ещё не превратилась в девицу, что питалась кое-как – кого будет заботить питанье этой сироты – оттого-то такая тощая и нескладная.
Мужчина долго ещё кричал на неё, она от страха дрожала, совсем утратила способность соображать. Потом сознанье потеряла… Он воспользовался этим, чтоб переодеть её в сухое, потом опустил на кровать, долго пытался привести девчонку в чувство. Когда та наконец открыла глазами, то посмотрела на него таким печальным взором, будто она уже старуха, всю жизнь терпевшая лишения и отвыкшая от мало мальской заботы. И ему вдруг стало совестно. Наверное, впервые в жизни стало совестно. И перед кем?!
- Как тебя звать-то, чудо в перьях? – спросил мужчина сердито, стараясь спрятать проявление его совести от неё.
- С-смела…
- То есть смелая? Что-то не заметил в тебе этого качества…
- Хозяин… - начала служанка робко и не договорила, примолкла.
Впрочем, какой из него хозяин? Он более не имеет права ею помыкать, орать на него.
- Зови меня по имени: Воймир.
- Но хозяин…
- Не хозяин я уж тебе! – прикрикнул мужчина и прилёг на кровать.
Смела отодвинулась от него на край. Свалилась бы, не успей Воймир схватить её за руку.
- Тут кровать одна. А я спать на полу не собираюсь, ясно тебе?
Девчонка осторожно разжала его пальцы, слезла с кровати и улеглась на полу около очага. Впервые особа женского пола, оказавшаяся с ним в одной постели, так резко из неё удрала! Нет, ему на сей раз ничего не хотелось, но почему-то стало досадно. Вообще, он теперь был зол на весь белый свет.
Ночью огонь в очаге погас. Смела продрогла и начала стучать зубами. Проснувшись от этого звука, мужчина долго не мог понять, откуда это исходит и где он, собственно, находится. Поняв, припомнив, кто там мёрзнет на полу, выругался. Встал, подошёл к ней, поднял и, не обращая внимания на её попытки вырваться, отнёс на кровать. Там обнял, согревая. Ночью она шевельнулась и ударила его локтём в живот… Ему жутко захотелось наорать на неё. Но с ней в этой холодной комнате было теплее, потому Воймир прикинулся, будто этого удара не заметил.
Проснувшись, он столкнулся с её внимательным взглядом. Интересно, как долго она его разглядывает? Небось, лежала не шевелясь, боясь его разбудить. Запоздало пришла мысль: Смела могла видеть кого-то из разрушителей его дома.
- Кто был там? – девчонка недоумённо моргнула. – Кто был у моего дома, прежде чем начали грабить и крушить здание, прочие постройки?
Ему описали его злейшего врага, чуть менее влиятельного. Что ж, от этой-то змеи он чего-то подобного ожидал, но не такого крупного и не так скоро.
- А ещё поговаривали, будто большую часть ваших денег и сокровищ отдадут королю. Будто бы тот сам попросил… ох, они и от вас собирались избавиться! – Смела побледнела.
Значит, король разорился из-за очередной проигранной войны и решил пополнить казну за счёт его денег?! А его, законного владельца этих денег, убрать?! Ярость вспыхнула в душе Воймира с новой силой.
Так случалось в разных странах, с времён исчезновения Первого народа… но ему, как пострадавшему, было не до того, чтоб учитывать чужие несчастья. Хотелось сломать что-нибудь, разрушить… Столько злобы было в нём, что он бы и на стены бросился, проломил их, заставив потолок обвалиться, задавить людей… эти люди ему ничего не сделали, но ему так хотелось разрушать, убивать…
Затрещали стены… и прежде чем мужчина сообразил, в чём дело, потолок и крыша обрушились на них…
Он очнулся в полдень, среди гор пыли и мелких обломков. Крупные валялись вокруг, каким-то чудом упав не на них. На ногах лежало что-то крупное и тяжёлое. Воймир приподнялся и обнаружил, что это Смела. Осторожно высвободил ноги – девчонка не шелохнулась. Придвинулся к ней, перевернул. На лице её не было ни кровинки. А ещё она выглядела такой уставшей, будто несколько дней не спала, не ела, таская тяжеленные корзины. Мужчина поднял хрупкое тело, взял на руки, с трудом спустился с разрушенного дома. Судя по всему, трактирщика и прочих постояльцев, тотчас же задавило. Удивительно, как он с ней оказался наверху, на обломках крыши? Да ещё и крупные куски камней, дерева их миновали? Откуда взялось столько пыли вокруг них? Разве могли камни и обломки дерева сами по себе обратиться в пыль? Отчего трактир обрушился?
Почувствовав слабость, мужчина осторожно опустил девчонку на землю, сел около неё. Он-то отчего так ослабел? Впрочем, его слабость ничто по сравнению с её…
Ему еле-еле удалось привести Смелу в чувство. После пришлось поддерживать её – сама она даже ходить не смогла. На всякий случай он ушёл с нею в чащу, подальше от странного места, развалившегося здания, едва не ставшего для них последним одеялом.
Впервые в жизни Воймир ползал по лесной поляне, собирая ягоды, чтобы самому поесть и свою обузу накормить. Поев, та тотчас уснула, глубоко и беспробудно, как будто только оправилась от тяжелой болезни и теперь набирает сил. А вчера была вполне здоровая, лишь испуганная.
Неожиданно ему вспомнились легенды о людях Первого народа. Те могли обратить скалу в пыль, если она как-то мешала им и живым существам. Могли влиять на разные вещества. С ужасом мужчина понял, что обрушение трактира – его рук дело. Ибо это он пробудил уснувшую глубоко в его душе силу, он убил этих ни в чём не повинных людей, оказавшихся с ним под одной крышей. Он бы и сам себя убил, и девчонку – его злость вызвала разрушение, но стать их спасением она не смогла бы. Так что спасло его и Смелу? Благодаря чему Воймир всё ещё жив? Мир молчал. Мужчина простой человек, он не способен разговаривать со своим миром, как могли когда-то люди Первого народа. Девчонка спала. В какой-то миг ему показалось, будто она уже не дышит. Он коснулся ладонью её маленькой груди, так, чтобы можно было услышать живое сердце. Её сердце билось, только очень медленно. Что с ней? Откуда эта странная усталость? И почему она устала больше него?
Запоздало Воймир понял, что за чудо их спасло: это было деянием Смелы. Как он неожиданно устроил это разрушение, так она устроила для них двоих спасение. И ей это обошлось намного тяжелее, чем ему.
Люди считали, что утратили свою силу давно, когда перестали быть Первым народом. Оказалось, их сила и могущество никуда не делось, а спало внутри них. И если бы исследовать… если бы получить хоть часть этой силы, часть долголетия… полностью мужчиной Первого народа ему не стать, вечную жизнь не обрести. Да хотя бы часть: тогда Воймир станет могущественнее остальных людей! Расправится с негодяем, разрушившим его дом, с королём, не оценившим усилия своего слуги и его жизнь! Никто не осмелится даже перечить Воймиру, пока тот будет жив! А он будет жить спокойно, не будет ни с кем и ни с чем считаться! Месть, могущество… какие сладкие слова, какие манящие картины рисует ему его воображение!
Весь вечер, всю ночь он провёл без сна, рисуя в воображении невероятно приятные картины. На рассвете ему вдруг послышался чей-то грустный голос:
- Смотрю на очередного безумца и радуюсь тому, что они ослабли.
Вскочил с травы, огляделся – никого кроме спящей Смелы не обнаружил. Голос, кстати, был женский. Впрочем, женщина явно постарше этой обузы. Примерещилось…
- Они одумаются, подруга. Вот увидишь! – раздался ещё один голос, явно молодой женщины.
- Милая, ты уже несколько веков это говоришь… но разве ж они одумались?
Неожиданно перед ним появились обладательницы этих голосов. Прекрасные ликом, одетые в какие-то странные одеяния. Одна из женщин почему-то показалась ему похожей на мать. Из глаз второй будто бы лился тёплый и необыкновенно приятный свет. Он более ощущал его душой, чем видел глазами. Пожалуй, так хорошо ему было лишь в первые дни его первой влюблённости, когда ядовитый язычок красавицы, в которую он влюбился, ещё не успел отравить ему душу.
- Смотри, подруга, этот мальчик видит нас, - заметила женщина, напомнившая ему мать.
- Он один из тех, в ком человек Первого народа не уснул до конца.
- И девочка точно такая же, - первая незнакомка ласково глянула на спящую Смелу.
- Но в нём сохранилось сила разрушения, в ней – созидания, - женщина, напомнившая ему о его первой и единственной любви, мягко улыбнулась.
- Она мне нравится больше, чем он.
- А вдруг бы он одумался?
- Подруга, я устала верить в них. Удивляюсь тебе, как ты не перестаёшь.
Какое-то время Воймир пялился на них. Странное дело, они говорили о нём в третьем лице, не обращая внимания на его присутствие, но почему-то он не мог по-настоящему на них разозлиться. Смела неожиданно проснулась, с трудом села и с восхищением стала разглядывать незнакомок.
Женщина, напоминающая мать, протянула к ней руку. Девчонка поднялась – и откуда только силы взялись – и медленно подошла к ней. Та обняла её, приласкала, как мать ребёнка. Потом Смела посмотрела на вторую незнакомку – та нежно потрепала её по щеке.
- Я как будто вас знаю, - дружелюбно заявила девчонка. – Вы – Мириона.
Мужчина от этого заявления сел. Она назвала этих двоих именем их мира!
- Ты – мир, - Смела посмотрела на обнимающую её, - А твоя подруга – это она, - и улыбнулась второй.
Незнакомка, почему-то упорно вызывающая у Воймира мысли о любви и полузабытые приятные чувства, подмигнула подруге:
- Вот видишь: среди них всегда найдётся хотя бы один, который нас узнает и захочет с нами говорить!
Пока мужчина растерянно разглядывал женщин, те ласкали Смелу, будто свою любимую дочурку.
Когда он догадался, что эти две незнакомки действительно как-то являются Мирионой и, более того, симпатизируют его бывшей служанке, ему стало досадно и завидно. А его упорно не замечали. Да плевать он на них всех хотел! Воймир развернулся и ушёл.
С того дня он постоянно мечтал о мести и о могуществе. Потерял сон и аппетит. Мужчина чего угодно бы отдал, лишь бы его злая мечта осуществилась! Лес, приютивший его, кормил его, прикрывал ветвями от дождя. Правда, небо постоянно хмурилась, будто мир хмурился, слушая мысли Воймира. И иногда с неба падали капли дождя, будто Мириона, как мать оплакивала сына, ступившего на неверный путь.
Однажды Воймир взобрался на высокий холм. И что-то дёрнуло его прокричать, что ему очень хочется стать могущественным, отомстить, что он за это отдал бы что угодно. Прокричал и сам вдруг испугался себя и своих помыслов.
Неожиданно рядом с ним возник мужчина. С глазами ласковыми, добрыми, но строгими. И у Воймира сразу в голове мелькнула сравнение незнакомца с отцом. А Мириону он всю почему-то вдруг сравнил с матерью.
- Всё бы отдал? Ради мести и могущества? – серьёзно спросил появившийся.
Глубоко вдохнув, Воймир ответил:
- Ничего б не пожалел. Я бы и Творцу Мирионы сказал это, явись он предо мной!
- А если я окажусь Творцом этого мира и всех живых существ в нём?
Почему-то в душе Воймира сразу появилась уверенность: перед ним именно Творец. Он даже оробел, как когда-то в детстве перед строгим отцом.
