— homo sapiens, единственные разумные на планете! А потом и этого оказалось мало, решили, что homo sapiens sapiens звучит ещё круче! Дважды разумные! Всех гоминидов истребили, чтоб никакой конкуренции, чтоб никто даже близко не стоял! А дельфинам почему отказали в разумности? Потому, что они не распинают друг друга и не строят лагерей уничтожения?!
— Беся, Беся, — попытался остановить подругу Макар, но чертовка не обратила на это внимания.
— Ваши физики кичатся собственной объективностью, но все свои прогрессивные идеи высасывают из древних мифов. Почему, ещё ничего толком не зная об электронах, они решили, что все электроны абсолютно идентичны?
— Вычислили? — предположил Макар. — Доказали?
— Это уже потом, — отмахнулась чертовка, — много позже. Первоначально им требовалось подтвердить религиозную догму, что после воскрешения все праведники возродятся в своих телах. Но черви едят трупы, червей едят кроты, кротов ещё кто-то ест. Кровь уходит в землю, и там, где она пролилась, растут виноградные гроздья. Материя, из которой состоит человек, многократно участвует в этом пищевом круговороте; одни и те же вещества попеременно пребывают в разных людских телах. Как делить эти вещества после Страшного суда? Неувязочка вышла; вот и порешили, что элементарные частицы не только элементарны, но ещё и неразличимы. Возьми пригоршню в любом месте, слепи из неё праведника — и получишь того же самого, в его собственном теле, неотличимом от истлевшего. Ловко придумали! А взять вашу любимую теорию первовзрыва…
— Да хватит уже! — попросила Кузя. — Всё понятно, не нагнетай.
6
Эмили вышла из ванной и прошла к дивану, не взглянув на Макара. Сдвинутые брови и опущенные уголки рта не предвещали ничего хорошего. Макар осторожно тронул Эмили за локоть, но та резко отдёрнула руку.
— Отстань!
— Я вообще молчал! — попытался оправдаться Макар. — А на Бесю обижаться нельзя, ты же знаешь.
Но Эмили как будто не слышала его.
— Ты даже не попытался найти меня! Если бы не Кузя, я бы и не узнала, что вас опять во что-то втянули!
— Потому что с тобой вообще ничего не понятно! — пошёл в атаку Макар. — С тобой говорить — как по минному полю гулять!
Чертовка прижала лапы к груди и закатила глаза.
— О, да! Абсолютно непознаваемый объект! Полная гормональная запутанность! Три ха! Да у вас, белковых, всё просчитывается на раз!
Макар сердито посмотрел на неё.
— Не бесполым об этом судить! Как будто между бесенятами никогда непоняток не бывает! Может скажешь, что вы и мысли читать умеете?
— Вот ещё! — фыркнула Бестия. — Мы же не в аду живём!
— А где же?
Чертовка тяжело вздохнула.
— Как же с вами тяжело! В ваших белковых мозгах спутаны все понятия. Ты уверен, что телепатия — это благо?
— Конечно! — не задумываясь ответил Макар. — С ней бы я сейчас так не облажался. Считывать мысли близкого человека, безошибочно понимать все его желания — что может быть лучше? Не об этом ли писал Платон?
— То, о чём ты сейчас подумал, называется не «считывать», а «предугадывать», — возразила чертовка. — Такому ты мог бы и сам научиться, если бы не был таким самовлюблённым болваном. А слышать чужие мысли — это совсем другое. Это и есть настоящий ад.
— Но почему? — спросила Эмили.
— Потому что это не работа на рации, когда нажимаешь кнопку и надиктовываешь сообщение, а потом даёшь отбой. Телепатия снимает все фильтры, в эфир при этом выплёскивается буквально всё. Все самые потаённые, самые стыдные ваши тайны… Да-да, и то, о чём вы сейчас подумали, тоже. Но не это главное. Самое страшное, что все мысли смешиваются, и уже не понять, где свои, а где чужие. Хотя тут сам термин «чужие» будет неправильным. Границы личности разрушаются, эго растворяется в психотическом урагане. И это — когда речь идёт о двоих; а представьте массу, объединённую единым телепатическим контактом. Никаких личных границ, никаких «я» — сплошной безличный поток переживаний. Ад, как он есть. Мрак и скрежет зубовный.
— Представила, — поёжилась Эмили, — действительно, ад.
Кузя подсела рядом и обняла её за плечи.
— Поэтому и не стоит ждать от мужчины чудес проницательности. Надо просто сказать ему, чего ты хочешь. Словами.
7
Николай встал, подводя итог затянувшемуся спору.
— Пора за работу. Эмили, Макар — ищите всё, что сможете, на нашего неудачника.
— Почему сразу неудачника? — спросил Макар. — Он от конвоя ушёл, а такое ни одному Бонду не под силу.
— Ушёл с черепно-мозговой травмой, — напомнил Николай, — так себе удача, врагу не пожелаешь.
— А потом скрылся из города, обойдя все камеры, — продолжал настаивать Макар, — если это не удача, то что же тогда удача?
— Действительно, так себе везение, — вмешалась чертовка, — у большинства современников линия удачи в основном пологая; у одних выше, у других ниже. А у Гурова она сейчас скачет вверх-вниз.
— Тоже мне, уникум! — сказал Макар, искоса посмотрев на Эмили, — как будто нас шатает как-то иначе.
Чертовка покачала выбеленными дредами.
— Нашёл с чем сравнивать. Вас болтает на гормональных качелях, а Гурова — по жизни.
— Ага, — кивнул Макар, вспомнив старый анекдот, — и жизнь его как зебра: белая полоса — чёрная полоса, белая — чёрная. А потом — жопа.
Эмили укоризненно посмотрела на него.
— Я тебе не говорила, что твои шутки неуместны?
— Нет. Говорила только, что они несмешные.
— Ну так знай, они и несмешные, и неуместные.
— Именно! — поддержала подругу чертовка. — И не надо сравнивать свои возрастные писькострадания с настоящими трагедиями, а то, не приведи Эвтерпа, тебя ещё и на стихи потянет. У Гурова в последние дни пошла настоящая экзистенциальная пила, производная постоянно меняла…
— Хватит! — перебил чертовку Николай, — обойдёмся без математики. Но фактор удачи нам, видимо, всё же придётся учитывать.
Он перевёл взгляд на Эмили.
— Это твоя задача. Макар будет искать информацию о Гурове — начиная с самого детства. А ты — анализировать её с позиций удачи или неудачи.
— Понятно, — Эмили встала с дивана и закинула рюкзак на плечо, — где моя комната?
— По коридору направо.
Эмили вышла из гостиной, Макар поплёлся за ней. Негромко щёлкнул дверной замок.
— Думаешь, они заперлись, чтоб заняться сёрфингом? — спросила чертовка.
— Да пусть хоть на головах ходят, — ответил Николай, — лишь бы к утру был результат.
— На головах… — задумчиво повторила чертовка, — оригинально… Вы, белковые, знаете толк в извращениях.
8
Наутро Макар вышел из комнаты с лицом, расплывшимся в глуповатой улыбке. Чертовка, конечно, не упустила случая поддеть товарища.
— Ты сейчас похож на кота, стащившего сосиску без красителей и усилителей вкуса.
— Удовлетворение от хорошо сделанной работы, — ответил Макар, — тебе не понять.
— Куда уж мне! — всплеснула лапами чертовка. — Душ принять не забудь, работяга. Смой трудовой пот.
Через полчаса друзья собрались на кухне. Кузя нажарила огромное блюдо сырников, и какое-то время всем было не до разговоров. Когда, наконец, тарелки опустели, пришло время кофе. Николай поднёс чашку к губам, вдыхая кофейный аромат — такой привычный и такой восхитительный. Сделал первый глоток и посмотрел на Эмили.
— Кто начнёт?
Макар поставил чашку на стол.
— Давайте я. Если в двух словах — Беся снова оказалась права…
— Как всегда! — не удержалась чертовка.
— Не перебивай! — попросила её Кузя.
Чертовка прикрыла рот лапами в притворном испуге. Макар продолжил:
— В наше время люди, как правило, ценят стабильность выше риска; большинство живёт предсказуемой жизнью, заданной начальным импульсом. Рождённых с золотой ложкой во рту ждёт престижный ВУЗ, тёплое кресло, жизнь в шоколаде. А родившимся в неблагополучной среде светит неоконченная школа, плохая компания, колония, алкоголизм, наркомания, ранняя смерть. Между этими крайностями есть варианты, но жизнь большинства спокойно и размеренно течёт по предсказуемому руслу. А с Гуровым всё было не так, перед ним Фортуна вертелась, как модница перед зеркалом. Хотя, конечно, чаще она поворачивалась к нему задом.
— Можно конкретнее? — попросил Николай.
— Можно и конкретнее, — согласился Макар. — Итак, Сергей Михайлович Гуров родился в Кронштадте в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Отец ушёл из семьи ещё до его рождения, мать работала делопроизводителем в закрытом ящике.
— Где? — не понял Шаман.
— В засекреченном конструкторском бюро, — пояснил Макар, — в те времена любили всё засекречивать. Много анкет, подписок и прочего формализма, но никаких льгот и привилегий. Матери Гурова предоставили комнату в общежитии; на зарплату делопроизводителя семья еле сводила концы с концами. Сына она родила на седьмом месяце. Сергей рос слабым и болезненным, сверстники начали бить его ещё в детском саду. В школе всё стало ещё хуже. Хилый ботан в залатанных шмотках — идеальная мишень для буллинга. Понятно, что он старался лишний раз не показываться на улице. Сидел дома, много читал. Учился хорошо, один раз даже занял первое место в городской олимпиаде по математике. Уверенно шёл на золотую медаль, но не получил даже серебряной.
— Что, не сдал деньги на шторы? — спросила чертовка.
— Ты не поверишь, но именно так и было, — ответил Макар, — причём в самом прямом смысле. В школе постоянно собирали деньги на что-то жизненно необходимое. И очень не любили тех, кто не мог в этом участвовать. Но главная подлянка была даже не в этом.
9
Макар остановился, чтобы промочить горло остывшим кофе. Все смотрели на него в напряжённом ожидании, чертовка даже подалась вперёд.
— А как ещё они могли испортить ему жизнь?! Написали в характеристике, что он не любил дедушку Ленина? Что пионерские песни пел без нужного пафоса?
Макар покачал головой.
— Всё проще. Директриса задним числом исправила ему пятёрку по русскому на четвёрку. А в канцелярии не стали заморачиваться — взяли аттестат и аккуратно подтёрли оценку бритвой. Гуров успешно сдал экзамены на биофак, и только тут обнаружился подлог. Естественно, никто не мог поверить, что в аттестате исправили не тройку, а пятёрку. Самое обидное, что по баллам в тот год Гуров прошёл бы и с тройкой; но это же скандал! Попытка обмана, подделка документа. А взять справку в школе удалось только в сентябре, когда мандраж первых дней у первокурсников уже прошёл и они втянулись в учёбу.
Макар вновь прервался и сделал ещё глоток.
— Как-то незаметно, что Фортуна перед Гуровым вертелась, — сказала чертовка, — по мне так она к нему лицом и не поворачивалась, только проблемы подкидывала.
— Подкидывала, — согласился Макар, — но ведь не добивала же окончательно, а позволяла преодолевать. В универ он всё-таки поступил и окончил его с красным дипломом. У него даже девушка появилась; правда, не знаю, насколько далеко у них зашло.
— С филфака? — спросила чертовка.
— Откуда знаешь? — насторожился Макар.
— Интуиция. А после диплома она его бросила?
— Бросила, — подтвердил Макар, — а ты-то как догадалась?
Чертовка демонстративно зевнула, обнажив острые клыки.
— Вы, белковые, порой примитивны до безобразия. Про девушек тебе лучше Эмили расскажет. Если захочет, конечно.
Николай негромко постучал чашкой по столу.
— Не отвлекайтесь. Что там дальше?
— Дальше НИИ Пастера, — ответил Макар, — лаборатория экспериментальной вирусологии. Скромная зарплата и ведомственная комната в общежитии на Васильевском. Три года назад похоронил мать, с тех пор один, как перст. Писал кандидатскую, но не закончил; так и прозябает в мэнээсах.
— А тема диссертации? — спросил Николай.
— Горизонтальный перенос генов.
Все невольно напряглись.
— Оппаньки! — выдохнула Бестия. — Начинается! Он что, занимался созданием новых видов?
— Нет, конечно, — ответил Макар, — кто бы ему позволил. Да у него и возможности не было — небольшая лаборатория с минимальными средствами биозащиты. Нет, Гуров занимался мультирезистентными бактериями.
— Расшифруй, — попросил Николай.
— Бактериями, невосприимчивыми к различным типам антибиотиков.
10
Кузя удивлённо посмотрела на Макара.
— А так разве бывает?
— Бывает, — кивнул тот, — и, к сожалению, всё чаще. С той стороны океана Бигфарма выписывает антибиотики на любой чих, буквально тоннами. При таком охвате какая-нибудь зараза непременно выживает — и передаёт эту способность своим потомкам. У нас другая проблема — больные не успевают пропить весь назначенный курс, бросают, как только полегчает. Когда возбудитель подавлен, но до конца не убит — зато уже успел познакомиться с антибиотиком. Но хуже всего с этим в промышленном животноводстве, там антибиотики применяют даже не прицельно, а сразу «по площадям». Добавь к этому вторичный контакт, когда антибиотики проникают в почву вместе с отходами и там взаимодействуют со всем, до чего могут дотянуться. В результате смертельное оружие превращается в обычный фон. И это большая проблема.
— Человечество разоружается перед агрессором, — подсказала чертовка.
— Именно! Эта зараза слишком быстро становится невосприимчивой к любому лекарству. Эволюция, мать её!
Чертовка прищурилась и с подозрением посмотрела на Макара.
— Та-ак… Вчера вы, похоже, слишком увлеклись груммингом, на сёрфинг времени у вас совсем не осталось.
— Эй, полегче на поворотах! — вскинулся Макар. — Мы накопали всё, что было доступно!
Чертовка презрительно фыркнула.
— Ага, про эволюцию. Молодцы! Нет, резистентность к антибиотикам может сформироваться и в результате эволюции. Иногда. Но Гуров-то занимался совсем другим! Вы не освоили матчасть до конца, и потому смотрите не в ту сторону.
— И чего же мы, по-твоему, не понимаем? — спросила Эмили.
— Вы считаете антибиотики оружием человека в борьбе с бактериями. Типичное заблуждение профанов! На самом деле, это оружие бактерий в их межвидовой войне. Учёные не изобретают антибиотики — они заимствуют их у одних видов бактерий и используют против других. В лучшем случае — слегка модифицируют.
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Макар.
— А то! — передразнила чертовка. — Войны бактерий идут постоянно. Эффективные антибиотики убивают неудачников, и вся окружающая микробиота набрасывается на их останки. При этом патогенный штамм может получить гены лекарственной устойчивости — вот этот горизонтальный перенос и изучал Горев.
— А я читала, что в горизонтальном переносе участвуют вирусы, — сказала Эмили.
— Да, вирусы тоже могут переносить эти гены, — согласилась чертовка, — и с тем же результатом. Так что забудьте на время про эволюцию, сосредоточьтесь на переносе. Вам удалось найти черновик диссертации Гурова? Хотя бы наброски?
— Нет, — ответил Макар, — во всяком случае, на компах лаборатории о ней нет даже упоминаний. А личный ноутбук Гурова конфисковали, как вещдок, и сейчас он пылится в каком-то хранилище, ни к чему не подключенный и полностью разряженный.
11
Эмили покопалась в планшете и упрямо нахмурилась.
— Здесь пишут, что горизонтальный перенос осуществляют вирусы, и что за многие этапы эволюции ответственны именно они.
— Опять двадцать пять! — фыркнула чертовка. — Кто о чём, а белковые об эволюции! Хорошо, давайте углубимся в историю. Вы знаете, что при зарождении жизни смерть не была прописана обязательным условием?
Она оглядела друзей, ожидая ответа, но все молчали.
— Новорождённый мир был простым, я бы даже сказала — простейшим, — продолжила чертовка. — «Делитесь и размножайтесь!» было начертано на его скрижалях. А потом лафа закончилась — в мир пришла смерть. Знаете, почему?
— Беся, Беся, — попытался остановить подругу Макар, но чертовка не обратила на это внимания.
— Ваши физики кичатся собственной объективностью, но все свои прогрессивные идеи высасывают из древних мифов. Почему, ещё ничего толком не зная об электронах, они решили, что все электроны абсолютно идентичны?
— Вычислили? — предположил Макар. — Доказали?
— Это уже потом, — отмахнулась чертовка, — много позже. Первоначально им требовалось подтвердить религиозную догму, что после воскрешения все праведники возродятся в своих телах. Но черви едят трупы, червей едят кроты, кротов ещё кто-то ест. Кровь уходит в землю, и там, где она пролилась, растут виноградные гроздья. Материя, из которой состоит человек, многократно участвует в этом пищевом круговороте; одни и те же вещества попеременно пребывают в разных людских телах. Как делить эти вещества после Страшного суда? Неувязочка вышла; вот и порешили, что элементарные частицы не только элементарны, но ещё и неразличимы. Возьми пригоршню в любом месте, слепи из неё праведника — и получишь того же самого, в его собственном теле, неотличимом от истлевшего. Ловко придумали! А взять вашу любимую теорию первовзрыва…
— Да хватит уже! — попросила Кузя. — Всё понятно, не нагнетай.
6
Эмили вышла из ванной и прошла к дивану, не взглянув на Макара. Сдвинутые брови и опущенные уголки рта не предвещали ничего хорошего. Макар осторожно тронул Эмили за локоть, но та резко отдёрнула руку.
— Отстань!
— Я вообще молчал! — попытался оправдаться Макар. — А на Бесю обижаться нельзя, ты же знаешь.
Но Эмили как будто не слышала его.
— Ты даже не попытался найти меня! Если бы не Кузя, я бы и не узнала, что вас опять во что-то втянули!
— Потому что с тобой вообще ничего не понятно! — пошёл в атаку Макар. — С тобой говорить — как по минному полю гулять!
Чертовка прижала лапы к груди и закатила глаза.
— О, да! Абсолютно непознаваемый объект! Полная гормональная запутанность! Три ха! Да у вас, белковых, всё просчитывается на раз!
Макар сердито посмотрел на неё.
— Не бесполым об этом судить! Как будто между бесенятами никогда непоняток не бывает! Может скажешь, что вы и мысли читать умеете?
— Вот ещё! — фыркнула Бестия. — Мы же не в аду живём!
— А где же?
Чертовка тяжело вздохнула.
— Как же с вами тяжело! В ваших белковых мозгах спутаны все понятия. Ты уверен, что телепатия — это благо?
— Конечно! — не задумываясь ответил Макар. — С ней бы я сейчас так не облажался. Считывать мысли близкого человека, безошибочно понимать все его желания — что может быть лучше? Не об этом ли писал Платон?
— То, о чём ты сейчас подумал, называется не «считывать», а «предугадывать», — возразила чертовка. — Такому ты мог бы и сам научиться, если бы не был таким самовлюблённым болваном. А слышать чужие мысли — это совсем другое. Это и есть настоящий ад.
— Но почему? — спросила Эмили.
— Потому что это не работа на рации, когда нажимаешь кнопку и надиктовываешь сообщение, а потом даёшь отбой. Телепатия снимает все фильтры, в эфир при этом выплёскивается буквально всё. Все самые потаённые, самые стыдные ваши тайны… Да-да, и то, о чём вы сейчас подумали, тоже. Но не это главное. Самое страшное, что все мысли смешиваются, и уже не понять, где свои, а где чужие. Хотя тут сам термин «чужие» будет неправильным. Границы личности разрушаются, эго растворяется в психотическом урагане. И это — когда речь идёт о двоих; а представьте массу, объединённую единым телепатическим контактом. Никаких личных границ, никаких «я» — сплошной безличный поток переживаний. Ад, как он есть. Мрак и скрежет зубовный.
— Представила, — поёжилась Эмили, — действительно, ад.
Кузя подсела рядом и обняла её за плечи.
— Поэтому и не стоит ждать от мужчины чудес проницательности. Надо просто сказать ему, чего ты хочешь. Словами.
7
Николай встал, подводя итог затянувшемуся спору.
— Пора за работу. Эмили, Макар — ищите всё, что сможете, на нашего неудачника.
— Почему сразу неудачника? — спросил Макар. — Он от конвоя ушёл, а такое ни одному Бонду не под силу.
— Ушёл с черепно-мозговой травмой, — напомнил Николай, — так себе удача, врагу не пожелаешь.
— А потом скрылся из города, обойдя все камеры, — продолжал настаивать Макар, — если это не удача, то что же тогда удача?
— Действительно, так себе везение, — вмешалась чертовка, — у большинства современников линия удачи в основном пологая; у одних выше, у других ниже. А у Гурова она сейчас скачет вверх-вниз.
— Тоже мне, уникум! — сказал Макар, искоса посмотрев на Эмили, — как будто нас шатает как-то иначе.
Чертовка покачала выбеленными дредами.
— Нашёл с чем сравнивать. Вас болтает на гормональных качелях, а Гурова — по жизни.
— Ага, — кивнул Макар, вспомнив старый анекдот, — и жизнь его как зебра: белая полоса — чёрная полоса, белая — чёрная. А потом — жопа.
Эмили укоризненно посмотрела на него.
— Я тебе не говорила, что твои шутки неуместны?
— Нет. Говорила только, что они несмешные.
— Ну так знай, они и несмешные, и неуместные.
— Именно! — поддержала подругу чертовка. — И не надо сравнивать свои возрастные писькострадания с настоящими трагедиями, а то, не приведи Эвтерпа, тебя ещё и на стихи потянет. У Гурова в последние дни пошла настоящая экзистенциальная пила, производная постоянно меняла…
— Хватит! — перебил чертовку Николай, — обойдёмся без математики. Но фактор удачи нам, видимо, всё же придётся учитывать.
Он перевёл взгляд на Эмили.
— Это твоя задача. Макар будет искать информацию о Гурове — начиная с самого детства. А ты — анализировать её с позиций удачи или неудачи.
— Понятно, — Эмили встала с дивана и закинула рюкзак на плечо, — где моя комната?
— По коридору направо.
Эмили вышла из гостиной, Макар поплёлся за ней. Негромко щёлкнул дверной замок.
— Думаешь, они заперлись, чтоб заняться сёрфингом? — спросила чертовка.
— Да пусть хоть на головах ходят, — ответил Николай, — лишь бы к утру был результат.
— На головах… — задумчиво повторила чертовка, — оригинально… Вы, белковые, знаете толк в извращениях.
8
Наутро Макар вышел из комнаты с лицом, расплывшимся в глуповатой улыбке. Чертовка, конечно, не упустила случая поддеть товарища.
— Ты сейчас похож на кота, стащившего сосиску без красителей и усилителей вкуса.
— Удовлетворение от хорошо сделанной работы, — ответил Макар, — тебе не понять.
— Куда уж мне! — всплеснула лапами чертовка. — Душ принять не забудь, работяга. Смой трудовой пот.
Через полчаса друзья собрались на кухне. Кузя нажарила огромное блюдо сырников, и какое-то время всем было не до разговоров. Когда, наконец, тарелки опустели, пришло время кофе. Николай поднёс чашку к губам, вдыхая кофейный аромат — такой привычный и такой восхитительный. Сделал первый глоток и посмотрел на Эмили.
— Кто начнёт?
Макар поставил чашку на стол.
— Давайте я. Если в двух словах — Беся снова оказалась права…
— Как всегда! — не удержалась чертовка.
— Не перебивай! — попросила её Кузя.
Чертовка прикрыла рот лапами в притворном испуге. Макар продолжил:
— В наше время люди, как правило, ценят стабильность выше риска; большинство живёт предсказуемой жизнью, заданной начальным импульсом. Рождённых с золотой ложкой во рту ждёт престижный ВУЗ, тёплое кресло, жизнь в шоколаде. А родившимся в неблагополучной среде светит неоконченная школа, плохая компания, колония, алкоголизм, наркомания, ранняя смерть. Между этими крайностями есть варианты, но жизнь большинства спокойно и размеренно течёт по предсказуемому руслу. А с Гуровым всё было не так, перед ним Фортуна вертелась, как модница перед зеркалом. Хотя, конечно, чаще она поворачивалась к нему задом.
— Можно конкретнее? — попросил Николай.
— Можно и конкретнее, — согласился Макар. — Итак, Сергей Михайлович Гуров родился в Кронштадте в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Отец ушёл из семьи ещё до его рождения, мать работала делопроизводителем в закрытом ящике.
— Где? — не понял Шаман.
— В засекреченном конструкторском бюро, — пояснил Макар, — в те времена любили всё засекречивать. Много анкет, подписок и прочего формализма, но никаких льгот и привилегий. Матери Гурова предоставили комнату в общежитии; на зарплату делопроизводителя семья еле сводила концы с концами. Сына она родила на седьмом месяце. Сергей рос слабым и болезненным, сверстники начали бить его ещё в детском саду. В школе всё стало ещё хуже. Хилый ботан в залатанных шмотках — идеальная мишень для буллинга. Понятно, что он старался лишний раз не показываться на улице. Сидел дома, много читал. Учился хорошо, один раз даже занял первое место в городской олимпиаде по математике. Уверенно шёл на золотую медаль, но не получил даже серебряной.
— Что, не сдал деньги на шторы? — спросила чертовка.
— Ты не поверишь, но именно так и было, — ответил Макар, — причём в самом прямом смысле. В школе постоянно собирали деньги на что-то жизненно необходимое. И очень не любили тех, кто не мог в этом участвовать. Но главная подлянка была даже не в этом.
9
Макар остановился, чтобы промочить горло остывшим кофе. Все смотрели на него в напряжённом ожидании, чертовка даже подалась вперёд.
— А как ещё они могли испортить ему жизнь?! Написали в характеристике, что он не любил дедушку Ленина? Что пионерские песни пел без нужного пафоса?
Макар покачал головой.
— Всё проще. Директриса задним числом исправила ему пятёрку по русскому на четвёрку. А в канцелярии не стали заморачиваться — взяли аттестат и аккуратно подтёрли оценку бритвой. Гуров успешно сдал экзамены на биофак, и только тут обнаружился подлог. Естественно, никто не мог поверить, что в аттестате исправили не тройку, а пятёрку. Самое обидное, что по баллам в тот год Гуров прошёл бы и с тройкой; но это же скандал! Попытка обмана, подделка документа. А взять справку в школе удалось только в сентябре, когда мандраж первых дней у первокурсников уже прошёл и они втянулись в учёбу.
Макар вновь прервался и сделал ещё глоток.
— Как-то незаметно, что Фортуна перед Гуровым вертелась, — сказала чертовка, — по мне так она к нему лицом и не поворачивалась, только проблемы подкидывала.
— Подкидывала, — согласился Макар, — но ведь не добивала же окончательно, а позволяла преодолевать. В универ он всё-таки поступил и окончил его с красным дипломом. У него даже девушка появилась; правда, не знаю, насколько далеко у них зашло.
— С филфака? — спросила чертовка.
— Откуда знаешь? — насторожился Макар.
— Интуиция. А после диплома она его бросила?
— Бросила, — подтвердил Макар, — а ты-то как догадалась?
Чертовка демонстративно зевнула, обнажив острые клыки.
— Вы, белковые, порой примитивны до безобразия. Про девушек тебе лучше Эмили расскажет. Если захочет, конечно.
Николай негромко постучал чашкой по столу.
— Не отвлекайтесь. Что там дальше?
— Дальше НИИ Пастера, — ответил Макар, — лаборатория экспериментальной вирусологии. Скромная зарплата и ведомственная комната в общежитии на Васильевском. Три года назад похоронил мать, с тех пор один, как перст. Писал кандидатскую, но не закончил; так и прозябает в мэнээсах.
— А тема диссертации? — спросил Николай.
— Горизонтальный перенос генов.
Все невольно напряглись.
— Оппаньки! — выдохнула Бестия. — Начинается! Он что, занимался созданием новых видов?
— Нет, конечно, — ответил Макар, — кто бы ему позволил. Да у него и возможности не было — небольшая лаборатория с минимальными средствами биозащиты. Нет, Гуров занимался мультирезистентными бактериями.
— Расшифруй, — попросил Николай.
— Бактериями, невосприимчивыми к различным типам антибиотиков.
10
Кузя удивлённо посмотрела на Макара.
— А так разве бывает?
— Бывает, — кивнул тот, — и, к сожалению, всё чаще. С той стороны океана Бигфарма выписывает антибиотики на любой чих, буквально тоннами. При таком охвате какая-нибудь зараза непременно выживает — и передаёт эту способность своим потомкам. У нас другая проблема — больные не успевают пропить весь назначенный курс, бросают, как только полегчает. Когда возбудитель подавлен, но до конца не убит — зато уже успел познакомиться с антибиотиком. Но хуже всего с этим в промышленном животноводстве, там антибиотики применяют даже не прицельно, а сразу «по площадям». Добавь к этому вторичный контакт, когда антибиотики проникают в почву вместе с отходами и там взаимодействуют со всем, до чего могут дотянуться. В результате смертельное оружие превращается в обычный фон. И это большая проблема.
— Человечество разоружается перед агрессором, — подсказала чертовка.
— Именно! Эта зараза слишком быстро становится невосприимчивой к любому лекарству. Эволюция, мать её!
Чертовка прищурилась и с подозрением посмотрела на Макара.
— Та-ак… Вчера вы, похоже, слишком увлеклись груммингом, на сёрфинг времени у вас совсем не осталось.
— Эй, полегче на поворотах! — вскинулся Макар. — Мы накопали всё, что было доступно!
Чертовка презрительно фыркнула.
— Ага, про эволюцию. Молодцы! Нет, резистентность к антибиотикам может сформироваться и в результате эволюции. Иногда. Но Гуров-то занимался совсем другим! Вы не освоили матчасть до конца, и потому смотрите не в ту сторону.
— И чего же мы, по-твоему, не понимаем? — спросила Эмили.
— Вы считаете антибиотики оружием человека в борьбе с бактериями. Типичное заблуждение профанов! На самом деле, это оружие бактерий в их межвидовой войне. Учёные не изобретают антибиотики — они заимствуют их у одних видов бактерий и используют против других. В лучшем случае — слегка модифицируют.
— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Макар.
— А то! — передразнила чертовка. — Войны бактерий идут постоянно. Эффективные антибиотики убивают неудачников, и вся окружающая микробиота набрасывается на их останки. При этом патогенный штамм может получить гены лекарственной устойчивости — вот этот горизонтальный перенос и изучал Горев.
— А я читала, что в горизонтальном переносе участвуют вирусы, — сказала Эмили.
— Да, вирусы тоже могут переносить эти гены, — согласилась чертовка, — и с тем же результатом. Так что забудьте на время про эволюцию, сосредоточьтесь на переносе. Вам удалось найти черновик диссертации Гурова? Хотя бы наброски?
— Нет, — ответил Макар, — во всяком случае, на компах лаборатории о ней нет даже упоминаний. А личный ноутбук Гурова конфисковали, как вещдок, и сейчас он пылится в каком-то хранилище, ни к чему не подключенный и полностью разряженный.
11
Эмили покопалась в планшете и упрямо нахмурилась.
— Здесь пишут, что горизонтальный перенос осуществляют вирусы, и что за многие этапы эволюции ответственны именно они.
— Опять двадцать пять! — фыркнула чертовка. — Кто о чём, а белковые об эволюции! Хорошо, давайте углубимся в историю. Вы знаете, что при зарождении жизни смерть не была прописана обязательным условием?
Она оглядела друзей, ожидая ответа, но все молчали.
— Новорождённый мир был простым, я бы даже сказала — простейшим, — продолжила чертовка. — «Делитесь и размножайтесь!» было начертано на его скрижалях. А потом лафа закончилась — в мир пришла смерть. Знаете, почему?
