Впереди ждал гигантский объем работы — предстояло пропустить через себя огромное количество избыточной информации, чтобы выделить немногое нужное. Но сделать это было необходимо, программы с такими задачами не справлялись.
Через несколько дней общая картина стала ясна, социальная карта группы составлена. Митя еще раз сверил полученные результаты и негромко кашлянул, привлекая внимание.
— Ну-с, коллеги, похоже, нам пора переходить к близким контактам. С кого предлагаете начать?
— Может, с учителей? — предложила Оля.
Митя посмотрел на Бориса:
— Твое мнение?
Борис отрицательно покачал головой.
— Не думаю. У двоих уровень немногим выше среднего, да и третий вряд ли потянул бы. Наш хакер определенно среди близнецов. Предлагаю начать с Марата.
— С Киборга, значит, — задумчиво начал Митя, но Оля перебила его.
— Кончай обзывать детей! Меня от твоего «хорька» уже передергивает! У Марата, между прочим, имя есть; какой он тебе Киборг!
— В классе есть тезки, просто они пока не попали в зону нашего внимания, — спокойно ответил Митя, — но в любой момент могут попасть. В разработке лучше применять кодовые имена, которые точно не пересекутся; это общая практика. Так что пусть уж Марат у нас будет Киборгом, Ваня — Королем, Марина — Королевой, и дальше по списку.
Он остановился, ожидая возражений. Все молчали. Митя выждал еще несколько секунд и продолжил:
— Можно, конечно, начать с Киборга… Но хочу сразу предупредить — это точно не он.
— Почему? — спросил Борис.
— Его уже опрашивали после инцидента, и он не признался. А близнецы, как вам известно, не умеют врать.
— Так какого черта тогда мы занимались этой дурацкой классификацией?! — Борис мотнул головой в сторону экрана с социальной схемой группы. — Если можно просто задать каждому из близнецов прямой вопрос.
— Их опросили еще на первой проверке, — ответил Митя, — но, к сожалению, безрезультатно. Близнец не способен лгать, если ложь может дать ему какие-то преимущества или каким-то образом выгородить его. Но защищая товарища, он вполне может и соврать; другое дело, что это сразу становится заметно — по соматическим реакциям. На это проверяющие и рассчитывали; они не могли предположить, что все двадцать семь воспитанников выдадут сходные соматические реакции. Возможно, соврали все — а по каким причинам, нам и предстоит выяснить.
— Тогда не понял про Киборга, — сказал Борис.
— Взлом «умной руки» только для него мог быть эгоистичной целью, — пояснил Митя, — а для любого из его одноклассников это действие в интересах друга. То есть соврать мог любой, кроме него. Хакер не он.
Борис согласно кивнул.
— Все равно, давайте начнем с него. Если остальные в этом отношении для нас неразличимы, начнем с того, кто выделяется.
20
На следующий день за завтраком Марков представил друзей воспитанникам, объявив, что комиссия из «Биотроникса» намерена закрыть наконец дело о программном сбое в своем изделии. Он призвал близнецов помогать работе комиссии и подробно отвечать на все вопросы. Митя подошел к Киборгу и пригласил его в кабинет при серверной, превращенный друзьями во временную штаб-квартиру. Разумеется, приглашение Марата не обрадовало, но он понимал, что отвертеться все равно не удастся. В назначенный час он появился в штаб-квартире, всем своим видом показывая, как достали его эти бесконечные вопросы.
— Что еще вы хотите узнать? Я ведь уже все рассказал, и не один раз!
— Марат, успокойся, пожалуйста, — Митя пододвинул ему кресло и вернулся на свое место. — Мы здесь как раз для того, чтобы закрыть дело. После этого никто больше не будет тебя беспокоить.
Марат вжался в кресло, напряженно сцепив пальцы и разглядывая это переплетение кожи и пластика.
— Тебя никто ни в чем не обвиняет, — продолжал Митя. — Наши кодеры уже нашли программный баг, ответственный за сбой, исправили его и разослали обновления всем пользователям. Осталось только уточнить некоторые подробности, и на этом закончить.
— Что вас интересует? — спросил Марат, все так же глядя на свои руки.
— Твои интенции. Что ты чувствовал перед ударом и во время удара? Пытался ли остановить руку? Проще говоря, все произошло помимо твоей воли или против твоей воли?
Лицо Марата скривилось в недовольной гримасе.
— Вы же читали отчеты! Я уже сто раз объяснял, что ничего не мог сделать! Все произошло так внезапно, я даже не успел ничего понять. Если бы я мог, то, конечно, попытался бы остановить удар. Но рывок оказался слишком неожиданным.
— Ты не чувствуешь эту руку частью себя? — быстро спросил Митя.
— Чувствую, конечно. Это был просто сбой — как нервный тик, непроизвольное сокращение мышц, что-то в этом роде. Я уже обо всем рассказал месяц назад, вы же прочитали протокол! Зачем вы снова об этом спрашиваете?
Он был прав, его ответы совпадали с записанными в протоколе. Но отвечая, Марат напрягся и слегка замешкался. Этого оказалось достаточно, чтобы Митя тут же вцепился в него мертвой хваткой.
— Да, мы читали отчет. Но тогда тебя спрашивали только о самом ударе. Расскажи, пожалуйста, как можно подробнее, что было сразу после него.
Марат напрягся и задеревенел, его лицо застыло и покраснело. Вопрос был непосредственно про него; соврать он не мог, а правду говорить не хотел. Он заговорил через силу, с трудом выдавливая из себя слова.
— Когда Никита упал, все подбежали к нему. А Коля бросился ко мне. Он поднял руку…
— Замахнулся? — уточнил Борис.
Марат покраснел еще сильнее.
— Поднял руку. Наверное, просто хотел меня остановить. Тогда моя рука схватила его за запястье и сжала. Это тоже произошло помимо моей воли, и так быстро, что я не успел ничего понять.
Митя подался вперед.
— Как долго ты сжимал его руку?
— Не знаю. Секунд… двадцать, наверное.
— И?
Глаза Марата предательски заблестели.
— Я правда пытался его отпустить! Изо всех сил! Но я уже не управлял своей рукой!
— То есть устройство действовало против твоей воли, выраженной ясно и недвусмысленно? — спросил Митя.
— Да.
— А почему же ты не рассказал об этом на первом опросе?
— Я боялся! Боялся, что меня заберут отсюда… Будут изучать… К тому же ничего страшного ведь не произошло, всего лишь маленький синяк на запястье. И Коля на меня давно не в обиде.
— Коля Шаталов? — уточнил Митя.
— Да.
Рука Мити скользнула над клавиатурой, и на экранах у Бориса и Оли появились слова «Дон Жуан».
— Дон Жуан? — встрепенулся Марат. — Тяжело пожатье каменной десницы?
Митя смутился.
— Извини, дурацкая привычка с детства. Не обращай внимания. Скажи, ты помнишь, кто не подошел к Никите, когда он упал? Кто остался в стороне?
— Не помню, — ответил Марат, на этот раз уже без всякого напряжения.
— Ну, ладно. Спасибо тебе, ты нам очень помог.
Марат вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Митя посмотрел на друзей:
— Следующий — Дон Жуан?
— Хорошо, — согласился Борис и, повернувшись к Оле, спросил: — А ты что скажешь?
— Я и не подозревала, что слепую скоростную печать кто-то может считывать прямо с пальцев. Мне кажется, мы еще слишком многого не знаем об этих детях.
21
Митя вскочил с кресла и навис над столом, упершись в него ладонями.
— Вот! А о чем я тебе все время говорю — это отнюдь не обычные дети!
— Ты во всем хочешь видеть угрозу, — укоризненно сказала Оля. — И все же они действительно необычные. Я все понимаю — и про взлом, и про хеши, и про перехват управления. Но как кто-то смог управлять «умной рукой»?
— Это как раз просто, — ответил Борис. — Связаться с протезом можно по любой беспроводке. У него несколько таких каналов, просто они если и открыты, то только на считывание. Как именно их взломали, мы не знаем, все логи потерты. Но проблем с каналом у хакера не было.
— Я не о том, — отмахнулась Оля. — Как он смог управлять «умной рукой» так точно? Насколько я знаю, владельцы протезов проходят специальный тренинг, привыкая к новой конечности. А тут пришел, увидел, победил. Тебе это не кажется странным?
— Во-первых, я не сказал бы, что очень точно. Было бы точно — не было бы выбитых зубов, да и нас бы тоже тут не было. А про управление — там же требовалось задать только интенцию, все остальное система просчитывала сама. Если бы наш хакер не снял все системные ограничения, никто бы и не догадался, что «умная рука» взломана.
— То есть в первом эпизоде он просто не рассчитал усилие, а во втором уже скорректировал его? — спросила Оля.
— Думаю, да, — ответил Борис.
— А может, наоборот, все просчитал предельно точно, — вмешался Митя. — Мне кажется, наш «хорек» слишком умен для столь грубых ошибок.
Борис удивленно посмотрел на него.
— Но зачем? Привлечь к себе ненужное внимание, вызвать комиссию из города, инициировать расследование в «Биотрониксе» — зачем ему это?
Митя развел руками:
— Пока я не знаю ответа на этот вопрос.
— Как и всего остального, — сказал Борис.
— Ну почему? — оживился Митя. — Сегодня мы узнали чрезвычайно важную деталь — что был не один перехват управления, а два последовательных. В протоколах ничего подобного нет. Кстати, какие у вас мысли по этому поводу?
— Колю и Никиту можно исключить из числа подозреваемых? — предположила Оля.
— Согласен. И Дон Жуана, и Щелкунчика. А еще?
— Всех, кто подбежал к упавшему — тоже, — сказал Борис.
— Верно! Судя по видеозаписи — минус еще шесть человек.
Борис усмехнулся; он не мог понять Митиного возбуждения.
— Не думаю, что это сильно облегчит нам задачу.
— А это с какой стороны посмотреть! — возразил Митя. — Ты вспомни, кто помогал Щелкунчику встать. Альфы и беты! То есть сейчас мы исключили из рассмотрения всех подозреваемых с этой стороны гауссианы.
— Ты хочешь сказать, что теперь омеги — наши главные подозреваемые? — спросила Оля.
— Именно! Это упрощает поиск, но понижает шансы на успех.
— Почему? — спросил Борис.
— В наше время суперхакер должен быть альфой. В норме. А если нет — значит, ситуация ненормальная, и ждать от нее можно чего угодно. Если бы наш «хорек» был альфой, мы бы его обязательно нашли. Но теперь — не факт, что мы сможем выполнить задание.
— Как-то неубедительно, — с сомнением произнес Борис. — Но, как я понимаю, других идей у нас все равно нет. Значит, будем вызывать омег?
— Нет, — ответил Митя, — мы будем работать по старому плану. Начнем с Дон Жуана, Щелкунчика, Короля, Королевы и всех тех, кто помогал Щелкунчику встать.
— Зачем? — не понял Борис. — Мы ведь уже знаем, что они тут ни при чем.
— Мы опросим всех, — пояснил Митя, — и главных подозреваемых — последними. К этому моменту нам надо собрать максимум информации об инциденте.
Борис хотел было возразить, но вмешалась Оля.
— Боб, Митя прав. Нам нужно поговорить со всеми близнецами. Что-то с ними не так.
22
Утро принесло неожиданные новости — информация о взломе топового продукта «Биотроникс» просочилась в сеть. И что хуже всего — в общий доступ были слиты все переговоры с разработчиками программного обеспечения. Матвей связался с друзьями еще до того, как об этом заговорили во всех лентах; по его лицу было видно, как тяжело далось ему сегодняшнее утро. Он кратко поздоровался с Олей и Борисом и тут же словно забыл об их существовании; зато на Митю набросился сразу, без обычного обмена любезностями.
— Ты хотя бы отдаленно представляешь, что натворил?! Почему ты не воспользовался закрытым каналом?
— Они же сами с нами связались, — растерянно ответил Митя. — Я только принял вызов.
— Они вообще не знали, о чем речь; думали, что нужна обычная консультация для тупого чиновника. Но ты-то вполне осознавал серьезность проблемы! Ты должен был сразу потребовать перехода на закрытый канал.
— Но нам и нужна была обычная консультация, — попытался оправдаться Митя, — квалифицированные ответы на технические вопросы…
— «Обычная консультация»! — передразнил его Матвей. — «По техническим вопросам»! А кто по открытому каналу прямым текстом вопил о восстании роботов? Механическая рука вышла из повиновения и калечит всех подряд! «Телесные средней тяжести», «большая потеря крови»! Что это за клоунада? Какая средняя тяжесть?! Кто истек кровью?! Вы там что, под веществами?!
Борис кашлянул, привлекая внимание.
— Это я сказал. Преувеличил, чтобы сразу перенастроить специалиста. Он не верил, что «умную руку» можно хакнуть.
Матвей перевел взгляд на него.
— Молодец, перенастроил. И всех сетевых леммингов вместе с ним. Они уже требуют немедленного суда над детоубийцами из «Биотроникса». Доволен?
— Кто же мог подумать, что кого-то заинтересует штатная техническая консультация, — снова начал Митя, но Матвей перебил его.
— А надо было думать! Головой! Вы ведь уже поняли, что тут работал хакер очень высокого уровня. Вероятность того, что он мог допустить столь грубый баг при расчете усилия, практически нулевая. Значит, сознательно хотел привлечь внимание к взлому. А потом лег на дно и затаился, сканируя весь шум вокруг инцидента. Но вы дали ему куда больше, чем он ожидал. «Телесные повреждения», «потеря крови» — на такое он вряд ли рассчитывал.
Митя, наконец, стряхнул с себя оцепенение.
— Надо выяснить, кому выгодно падение рейтингов «Биотроникса»! Посмотреть, чем закончится скандал и кто в итоге от этого выиграет. Я готов заняться этим прямо сейчас!
— Ат-ставить! — нараспев произнес Матвей. — Весь инет и так уже в курсе, что комиссия «вышла на след» и имеет «неопровержимые доказательства». Хватит самодеятельности, успокойтесь. Не лезьте в это дело, мы им уже занимаемся. Ваша задача — близнецы. Продолжайте работу и постарайтесь больше так не косячить.
— Зачем? — спросил Митя. — Теперь-то мы можем быть уверены, что хакер не из интерната. Какие у близнецов могут быть претензии к «Биотрониксу»?
Матвей покачал головой.
— Ты не прав. Скорее всего, хакер все же ваш клиент. Близнецов воспитывают в строгой изоляции, и это постоянно отслеживается. Посторонних на территории интерната практически не бывает. А «умной рукой» управляли по беспроводке с ограниченным радиусом действия. Так что, видимо, это все же кто-то из своих.
— Но зачем это близнецам? — снова спросил Митя.
— Вот это вы и должны выяснить, — ответил Матвей.
Он сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжил:
— Если нет вопросов, у меня всё.
Матвей потянулся к пульту, но Митя остановил его.
— Есть вопросы! И претензии есть. От нас скрыли важную информацию о близнецах, возможно критичную. Нам приходится работать вслепую…
— Что вы хотите узнать? — перебил его Матвей.
— Кто конкретно принял решение об этом эксперименте.
Матвей удивленно поднял брови.
— Это закрытая информация, у вас нет допуска к ней. Ты же не первый год в институте, сам должен понимать.
— Ты не можешь сказать или не знаешь? — уточнил Митя.
Матвей ответил не сразу.
— Решение принималось коллегиально, там было человек десять, может больше. Я знаю двоих, и еще про двоих могу предположить с большой вероятностью.
— Но нам их не назовешь? — спросил Митя.
— Но вам их не назову, — подтвердил Матвей.
— Скажи хотя бы — кто-то из этих четверых может быть как-то связан с «Биотрониксом»?
— Без комментариев, — ответил Матвей и отключился.
23
Изобразив на лице притворный ужас, Митя развел руками.
— И как можно работать в таких условиях?
Оля посмотрела на него с удивлением.
— Ты действительно считаешь, что информация об организаторах эксперимента может как-то нам помочь?
Через несколько дней общая картина стала ясна, социальная карта группы составлена. Митя еще раз сверил полученные результаты и негромко кашлянул, привлекая внимание.
— Ну-с, коллеги, похоже, нам пора переходить к близким контактам. С кого предлагаете начать?
— Может, с учителей? — предложила Оля.
Митя посмотрел на Бориса:
— Твое мнение?
Борис отрицательно покачал головой.
— Не думаю. У двоих уровень немногим выше среднего, да и третий вряд ли потянул бы. Наш хакер определенно среди близнецов. Предлагаю начать с Марата.
— С Киборга, значит, — задумчиво начал Митя, но Оля перебила его.
— Кончай обзывать детей! Меня от твоего «хорька» уже передергивает! У Марата, между прочим, имя есть; какой он тебе Киборг!
— В классе есть тезки, просто они пока не попали в зону нашего внимания, — спокойно ответил Митя, — но в любой момент могут попасть. В разработке лучше применять кодовые имена, которые точно не пересекутся; это общая практика. Так что пусть уж Марат у нас будет Киборгом, Ваня — Королем, Марина — Королевой, и дальше по списку.
Он остановился, ожидая возражений. Все молчали. Митя выждал еще несколько секунд и продолжил:
— Можно, конечно, начать с Киборга… Но хочу сразу предупредить — это точно не он.
— Почему? — спросил Борис.
— Его уже опрашивали после инцидента, и он не признался. А близнецы, как вам известно, не умеют врать.
— Так какого черта тогда мы занимались этой дурацкой классификацией?! — Борис мотнул головой в сторону экрана с социальной схемой группы. — Если можно просто задать каждому из близнецов прямой вопрос.
— Их опросили еще на первой проверке, — ответил Митя, — но, к сожалению, безрезультатно. Близнец не способен лгать, если ложь может дать ему какие-то преимущества или каким-то образом выгородить его. Но защищая товарища, он вполне может и соврать; другое дело, что это сразу становится заметно — по соматическим реакциям. На это проверяющие и рассчитывали; они не могли предположить, что все двадцать семь воспитанников выдадут сходные соматические реакции. Возможно, соврали все — а по каким причинам, нам и предстоит выяснить.
— Тогда не понял про Киборга, — сказал Борис.
— Взлом «умной руки» только для него мог быть эгоистичной целью, — пояснил Митя, — а для любого из его одноклассников это действие в интересах друга. То есть соврать мог любой, кроме него. Хакер не он.
Борис согласно кивнул.
— Все равно, давайте начнем с него. Если остальные в этом отношении для нас неразличимы, начнем с того, кто выделяется.
20
На следующий день за завтраком Марков представил друзей воспитанникам, объявив, что комиссия из «Биотроникса» намерена закрыть наконец дело о программном сбое в своем изделии. Он призвал близнецов помогать работе комиссии и подробно отвечать на все вопросы. Митя подошел к Киборгу и пригласил его в кабинет при серверной, превращенный друзьями во временную штаб-квартиру. Разумеется, приглашение Марата не обрадовало, но он понимал, что отвертеться все равно не удастся. В назначенный час он появился в штаб-квартире, всем своим видом показывая, как достали его эти бесконечные вопросы.
— Что еще вы хотите узнать? Я ведь уже все рассказал, и не один раз!
— Марат, успокойся, пожалуйста, — Митя пододвинул ему кресло и вернулся на свое место. — Мы здесь как раз для того, чтобы закрыть дело. После этого никто больше не будет тебя беспокоить.
Марат вжался в кресло, напряженно сцепив пальцы и разглядывая это переплетение кожи и пластика.
— Тебя никто ни в чем не обвиняет, — продолжал Митя. — Наши кодеры уже нашли программный баг, ответственный за сбой, исправили его и разослали обновления всем пользователям. Осталось только уточнить некоторые подробности, и на этом закончить.
— Что вас интересует? — спросил Марат, все так же глядя на свои руки.
— Твои интенции. Что ты чувствовал перед ударом и во время удара? Пытался ли остановить руку? Проще говоря, все произошло помимо твоей воли или против твоей воли?
Лицо Марата скривилось в недовольной гримасе.
— Вы же читали отчеты! Я уже сто раз объяснял, что ничего не мог сделать! Все произошло так внезапно, я даже не успел ничего понять. Если бы я мог, то, конечно, попытался бы остановить удар. Но рывок оказался слишком неожиданным.
— Ты не чувствуешь эту руку частью себя? — быстро спросил Митя.
— Чувствую, конечно. Это был просто сбой — как нервный тик, непроизвольное сокращение мышц, что-то в этом роде. Я уже обо всем рассказал месяц назад, вы же прочитали протокол! Зачем вы снова об этом спрашиваете?
Он был прав, его ответы совпадали с записанными в протоколе. Но отвечая, Марат напрягся и слегка замешкался. Этого оказалось достаточно, чтобы Митя тут же вцепился в него мертвой хваткой.
— Да, мы читали отчет. Но тогда тебя спрашивали только о самом ударе. Расскажи, пожалуйста, как можно подробнее, что было сразу после него.
Марат напрягся и задеревенел, его лицо застыло и покраснело. Вопрос был непосредственно про него; соврать он не мог, а правду говорить не хотел. Он заговорил через силу, с трудом выдавливая из себя слова.
— Когда Никита упал, все подбежали к нему. А Коля бросился ко мне. Он поднял руку…
— Замахнулся? — уточнил Борис.
Марат покраснел еще сильнее.
— Поднял руку. Наверное, просто хотел меня остановить. Тогда моя рука схватила его за запястье и сжала. Это тоже произошло помимо моей воли, и так быстро, что я не успел ничего понять.
Митя подался вперед.
— Как долго ты сжимал его руку?
— Не знаю. Секунд… двадцать, наверное.
— И?
Глаза Марата предательски заблестели.
— Я правда пытался его отпустить! Изо всех сил! Но я уже не управлял своей рукой!
— То есть устройство действовало против твоей воли, выраженной ясно и недвусмысленно? — спросил Митя.
— Да.
— А почему же ты не рассказал об этом на первом опросе?
— Я боялся! Боялся, что меня заберут отсюда… Будут изучать… К тому же ничего страшного ведь не произошло, всего лишь маленький синяк на запястье. И Коля на меня давно не в обиде.
— Коля Шаталов? — уточнил Митя.
— Да.
Рука Мити скользнула над клавиатурой, и на экранах у Бориса и Оли появились слова «Дон Жуан».
— Дон Жуан? — встрепенулся Марат. — Тяжело пожатье каменной десницы?
Митя смутился.
— Извини, дурацкая привычка с детства. Не обращай внимания. Скажи, ты помнишь, кто не подошел к Никите, когда он упал? Кто остался в стороне?
— Не помню, — ответил Марат, на этот раз уже без всякого напряжения.
— Ну, ладно. Спасибо тебе, ты нам очень помог.
Марат вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Митя посмотрел на друзей:
— Следующий — Дон Жуан?
— Хорошо, — согласился Борис и, повернувшись к Оле, спросил: — А ты что скажешь?
— Я и не подозревала, что слепую скоростную печать кто-то может считывать прямо с пальцев. Мне кажется, мы еще слишком многого не знаем об этих детях.
21
Митя вскочил с кресла и навис над столом, упершись в него ладонями.
— Вот! А о чем я тебе все время говорю — это отнюдь не обычные дети!
— Ты во всем хочешь видеть угрозу, — укоризненно сказала Оля. — И все же они действительно необычные. Я все понимаю — и про взлом, и про хеши, и про перехват управления. Но как кто-то смог управлять «умной рукой»?
— Это как раз просто, — ответил Борис. — Связаться с протезом можно по любой беспроводке. У него несколько таких каналов, просто они если и открыты, то только на считывание. Как именно их взломали, мы не знаем, все логи потерты. Но проблем с каналом у хакера не было.
— Я не о том, — отмахнулась Оля. — Как он смог управлять «умной рукой» так точно? Насколько я знаю, владельцы протезов проходят специальный тренинг, привыкая к новой конечности. А тут пришел, увидел, победил. Тебе это не кажется странным?
— Во-первых, я не сказал бы, что очень точно. Было бы точно — не было бы выбитых зубов, да и нас бы тоже тут не было. А про управление — там же требовалось задать только интенцию, все остальное система просчитывала сама. Если бы наш хакер не снял все системные ограничения, никто бы и не догадался, что «умная рука» взломана.
— То есть в первом эпизоде он просто не рассчитал усилие, а во втором уже скорректировал его? — спросила Оля.
— Думаю, да, — ответил Борис.
— А может, наоборот, все просчитал предельно точно, — вмешался Митя. — Мне кажется, наш «хорек» слишком умен для столь грубых ошибок.
Борис удивленно посмотрел на него.
— Но зачем? Привлечь к себе ненужное внимание, вызвать комиссию из города, инициировать расследование в «Биотрониксе» — зачем ему это?
Митя развел руками:
— Пока я не знаю ответа на этот вопрос.
— Как и всего остального, — сказал Борис.
— Ну почему? — оживился Митя. — Сегодня мы узнали чрезвычайно важную деталь — что был не один перехват управления, а два последовательных. В протоколах ничего подобного нет. Кстати, какие у вас мысли по этому поводу?
— Колю и Никиту можно исключить из числа подозреваемых? — предположила Оля.
— Согласен. И Дон Жуана, и Щелкунчика. А еще?
— Всех, кто подбежал к упавшему — тоже, — сказал Борис.
— Верно! Судя по видеозаписи — минус еще шесть человек.
Борис усмехнулся; он не мог понять Митиного возбуждения.
— Не думаю, что это сильно облегчит нам задачу.
— А это с какой стороны посмотреть! — возразил Митя. — Ты вспомни, кто помогал Щелкунчику встать. Альфы и беты! То есть сейчас мы исключили из рассмотрения всех подозреваемых с этой стороны гауссианы.
— Ты хочешь сказать, что теперь омеги — наши главные подозреваемые? — спросила Оля.
— Именно! Это упрощает поиск, но понижает шансы на успех.
— Почему? — спросил Борис.
— В наше время суперхакер должен быть альфой. В норме. А если нет — значит, ситуация ненормальная, и ждать от нее можно чего угодно. Если бы наш «хорек» был альфой, мы бы его обязательно нашли. Но теперь — не факт, что мы сможем выполнить задание.
— Как-то неубедительно, — с сомнением произнес Борис. — Но, как я понимаю, других идей у нас все равно нет. Значит, будем вызывать омег?
— Нет, — ответил Митя, — мы будем работать по старому плану. Начнем с Дон Жуана, Щелкунчика, Короля, Королевы и всех тех, кто помогал Щелкунчику встать.
— Зачем? — не понял Борис. — Мы ведь уже знаем, что они тут ни при чем.
— Мы опросим всех, — пояснил Митя, — и главных подозреваемых — последними. К этому моменту нам надо собрать максимум информации об инциденте.
Борис хотел было возразить, но вмешалась Оля.
— Боб, Митя прав. Нам нужно поговорить со всеми близнецами. Что-то с ними не так.
22
Утро принесло неожиданные новости — информация о взломе топового продукта «Биотроникс» просочилась в сеть. И что хуже всего — в общий доступ были слиты все переговоры с разработчиками программного обеспечения. Матвей связался с друзьями еще до того, как об этом заговорили во всех лентах; по его лицу было видно, как тяжело далось ему сегодняшнее утро. Он кратко поздоровался с Олей и Борисом и тут же словно забыл об их существовании; зато на Митю набросился сразу, без обычного обмена любезностями.
— Ты хотя бы отдаленно представляешь, что натворил?! Почему ты не воспользовался закрытым каналом?
— Они же сами с нами связались, — растерянно ответил Митя. — Я только принял вызов.
— Они вообще не знали, о чем речь; думали, что нужна обычная консультация для тупого чиновника. Но ты-то вполне осознавал серьезность проблемы! Ты должен был сразу потребовать перехода на закрытый канал.
— Но нам и нужна была обычная консультация, — попытался оправдаться Митя, — квалифицированные ответы на технические вопросы…
— «Обычная консультация»! — передразнил его Матвей. — «По техническим вопросам»! А кто по открытому каналу прямым текстом вопил о восстании роботов? Механическая рука вышла из повиновения и калечит всех подряд! «Телесные средней тяжести», «большая потеря крови»! Что это за клоунада? Какая средняя тяжесть?! Кто истек кровью?! Вы там что, под веществами?!
Борис кашлянул, привлекая внимание.
— Это я сказал. Преувеличил, чтобы сразу перенастроить специалиста. Он не верил, что «умную руку» можно хакнуть.
Матвей перевел взгляд на него.
— Молодец, перенастроил. И всех сетевых леммингов вместе с ним. Они уже требуют немедленного суда над детоубийцами из «Биотроникса». Доволен?
— Кто же мог подумать, что кого-то заинтересует штатная техническая консультация, — снова начал Митя, но Матвей перебил его.
— А надо было думать! Головой! Вы ведь уже поняли, что тут работал хакер очень высокого уровня. Вероятность того, что он мог допустить столь грубый баг при расчете усилия, практически нулевая. Значит, сознательно хотел привлечь внимание к взлому. А потом лег на дно и затаился, сканируя весь шум вокруг инцидента. Но вы дали ему куда больше, чем он ожидал. «Телесные повреждения», «потеря крови» — на такое он вряд ли рассчитывал.
Митя, наконец, стряхнул с себя оцепенение.
— Надо выяснить, кому выгодно падение рейтингов «Биотроникса»! Посмотреть, чем закончится скандал и кто в итоге от этого выиграет. Я готов заняться этим прямо сейчас!
— Ат-ставить! — нараспев произнес Матвей. — Весь инет и так уже в курсе, что комиссия «вышла на след» и имеет «неопровержимые доказательства». Хватит самодеятельности, успокойтесь. Не лезьте в это дело, мы им уже занимаемся. Ваша задача — близнецы. Продолжайте работу и постарайтесь больше так не косячить.
— Зачем? — спросил Митя. — Теперь-то мы можем быть уверены, что хакер не из интерната. Какие у близнецов могут быть претензии к «Биотрониксу»?
Матвей покачал головой.
— Ты не прав. Скорее всего, хакер все же ваш клиент. Близнецов воспитывают в строгой изоляции, и это постоянно отслеживается. Посторонних на территории интерната практически не бывает. А «умной рукой» управляли по беспроводке с ограниченным радиусом действия. Так что, видимо, это все же кто-то из своих.
— Но зачем это близнецам? — снова спросил Митя.
— Вот это вы и должны выяснить, — ответил Матвей.
Он сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжил:
— Если нет вопросов, у меня всё.
Матвей потянулся к пульту, но Митя остановил его.
— Есть вопросы! И претензии есть. От нас скрыли важную информацию о близнецах, возможно критичную. Нам приходится работать вслепую…
— Что вы хотите узнать? — перебил его Матвей.
— Кто конкретно принял решение об этом эксперименте.
Матвей удивленно поднял брови.
— Это закрытая информация, у вас нет допуска к ней. Ты же не первый год в институте, сам должен понимать.
— Ты не можешь сказать или не знаешь? — уточнил Митя.
Матвей ответил не сразу.
— Решение принималось коллегиально, там было человек десять, может больше. Я знаю двоих, и еще про двоих могу предположить с большой вероятностью.
— Но нам их не назовешь? — спросил Митя.
— Но вам их не назову, — подтвердил Матвей.
— Скажи хотя бы — кто-то из этих четверых может быть как-то связан с «Биотрониксом»?
— Без комментариев, — ответил Матвей и отключился.
23
Изобразив на лице притворный ужас, Митя развел руками.
— И как можно работать в таких условиях?
Оля посмотрела на него с удивлением.
— Ты действительно считаешь, что информация об организаторах эксперимента может как-то нам помочь?
