Незаметно наблюдая за Джаббаром, девушка увидела, что его мужская плоть напряглась и стала горделиво подниматься вверх, а глаза возбужденно заблестели. Не давая бею опомниться, Джулиана приблизилась к нему и, опустившись на колени, легонько пробежалась кончиками пальцев по его стройным, мускулистым бедрам.
– Позволь мне любить тебя, мой обожаемый господин, – произнесла она хрипловатым, гортанным голосом, запрокинув голову и призывно обводя пересохшие губы кончиком языка. – Твоя преданная рабыня сгорает от желания подарить тебе минуты блаженства. Позволь же моим жаждущим губам коснуться твоего налитого плода и попробовать его божественный сок...
Из горла Джаббара вырвался приглушенный стон. Крепко зажмурив глаза, он впился руками в плечи наложницы, стараясь усмирить неистовую бурю, вызванную ее словами. Взволнованная не меньше него, Джулиана сделала глубокий вдох и, крепко сжав бедра мужчины, прижалась лицом к его интимному месту, казавшемуся почти беззащитным из-за того, что на нем были начисто сбриты все волосы. И снова она ощутила этот гипнотический, одурманивающий запах мужского тела, смешанный с ароматами изысканных восточных благовоний…
Каким бы ужасным ни казалось ей то, что она, недавняя девственница, сейчас собирается сделать, теперь она точно знала, что не отступит. Этот знакомый аромат поможет ей и придаст сил... Ради того, чтобы когда-нибудь хоть одним глазком взглянуть на мужчину, преданную любовь которого она не смогла вовремя оценить, она готова пойти на многое.
– Люби меня, Зульфия, – услышала она сквозь пелену чувственного тумана страстный голос Джаббара. – Покажи мне, как умеет любить дочь холодных берегов, когда в ней закипает огонь божественной страсти. Покажи мне все, что ты умеешь, и поверь, я не оставлю тебя без награды.
По телу Джулианы прокатилась новая обжигающая волна. Еще один глубокий вздох – и вот уже ее губы скользят вдоль упругого мужского орудия, а неугомонные руки, словно сами собой, пробегают по животу, ногам, спине мужчины, мимоходом касаясь самых интимных мест. Порывистые движения, страстные крики, стоны – все смешалось в один неразделимый, сладострастный поток, и спустя короткое время девушка уже не могла разобрать, кто кого неистовее ласкает – она мужчину или он ее. В какое-то мгновение Джулиана почувствовала, как тело Джаббара выскальзывает из ее рук, а потом обнаружила, что он лежит на ковре, а она сама сидит на нем, обхватив ногами его бедра, словно лихая наездница в седле.
Джулиану предупреждали, что восточные мужчины предпочитают ленивые позиции, но все же пикантная необычность положения повергла ее в смущение и замешательство. Откинув с лица разметавшиеся пряди волос, она выпрямилась и украдкой взглянула на Джаббара. Глаза бея были затуманены, и в них застыло напряженное ожидание. Так как наложница оставалась неподвижной, руки Джаббара принялись нетерпеливо ласкать ее, пробегая от низа живота к груди и снова спускаясь на бедра. Было очевидно, что он ждет, когда она опустится на его копье и начнет исполнять сладострастный танец любви.
Джулиану бросило в жар, как только она осознала, что ей придется все делать самой. О Боже, он хочет, чтобы она села на это большое твердое орудие и начала двигаться так, как это обычно делает мужчина!
– Опустись на меня, Зульфия, – прошептал Джаббар, и его руки, крепко обхватив бедра девушки, подвинули ее тело так, что мужская плоть уперлась в ее нежное лоно. – Я хочу, чтобы лепестки твоего цветка сомкнулись вокруг моего ствола…
Краска стыда залила щеки Джулианы, а вместе с тем страстные ручейки желания побежали по всему ее телу, наполняя мучительно-сладостным томлением все его уголки. Теперь она уже и сама хотела, чтобы мужчина наполнил ее собой, отчаянно желала почувствовать внутри себя нежную упругость его пульсирующей плоти. Судорожно всхлипнув, девушка прогнулась вперед и на мгновение прижалась грудью и лицом к горячему телу мужчины, а потом решительно выпрямилась и крепко зажмурила глаза. Приподнявшись над телом Джаббара, осторожно взяла в руку его плоть и попробовала сделать так, чтобы она оказалась внутри ее лона.
Пара неудачных попыток – и вдруг она ощутила, как упругий ствол мягко входит в нее, вызывая сладостное содрогание и новый прилив желания. Застонав от острого наслаждения, Джулиана уперлась руками в грудь мужчины, а ее бедра сами собой стали совершать плавные движения, сначала медленные и несмелые, а потом все более частые и порывистые. Славно молодая резвая лошадка, сорвавшаяся с привязи, она неслась все вперед и вперед, пока не обрушилась с крутого обрыва в бездонное море наслаждения, и его обжигающие волны сомкнулись над ее головой, унося в пучину чувственного забытья…
Когда Джулиана пришла в себя, она обнаружила, что лежит на спине, а грозный властитель Туниса, склонившись над ней, с пытливым интересом всматривается в ее лицо. Взгляды их встретились, и девушка невольно сделала движение навстречу мужчине, желая поблагодарить его за те волнующие минуты, что он заставил ее пережить. Но бей властным движением руки остановил ее, и его отчужденный взгляд охладил ее искренний порыв.
– Ты показала себя сегодня с хорошей стороны, Зульфия, – спокойным, холодноватым и даже чуть насмешливым голосом произнес он, и Джулиана снова ясно почувствовала, что между ними – непреодолимая пропасть. Да, они только что вместе пережили несколько потрясающих минут, но, несмотря на это, Джаббар остается ее всесильным господином, а она – всего лишь бесправной рабыней. – Я доволен тобой, моя очаровательная луна, – продолжал бей, дождавшись, когда на лице наложницы появится почтительное выражение. – Ты не обманула моих ожиданий и действительно заставила меня испытать приятные минуты. Завтра утром Бахрам принесет в гарем мой приказ, отменяющий наказание Талиджи. А теперь одевайся и ступай к себе. Когда в следующий раз я пожелаю насладиться твоим обществом, тебя известят.
Джулиана проснулась, когда время подходило к полудню. В душных комнатках наложниц было пусто. Должно быть, обитательницы гарема уже находились в хаммаме, спасаясь от августовского зноя. Преданной Зары, с трогательным беспокойством дожидавшейся вчера возвращения своей госпожи, тоже не оказалось на месте. Потянувшись несколько раз на кровати, чтобы окончательно проснуться, Джулиана натянула просторные шаровары и блузку и вышла на балкон.
Она чувствовала себя ужасно разбитой и утомленной, хотя проспала не менее десяти часов. Вчерашнее нервное и физическое напряжение, а еще больше – эта долгая ночь, наполненная тревожными сновидениями, вымотали ее.
Они снились ей всю ночь по очереди, а то и сразу вместе – Стивен и этот пугающий, опасный человек, в чьих руках находилась теперь ей жизнь. И все эти бесконечно-долгие часы ее неотступно преследовал волнующий аромат, в котором, казалось, смешались все самые возбуждающие запахи земли. Впрочем, в том, что двое столь разных мужчин пользовались одинаковыми благовониями, ничего удивительного и не было. Ведь Стивен несколько лет провел на Востоке и побывал даже здесь, в этом проклятом Тунисе. Благодаря тому что Джаббар использует тот же аромат, что и Стивен, ей будет несравнимо легче общаться с ним в минуты близости. Но зато из-за этого же обстоятельства каждый раз при встрече с беем ее сердце будет пронзать нестерпимая боль – от сознания того, что она не сберегла свое счастье.
Появление Джулианы в хаммаме встретили завистливыми взглядами и перешептыванием. Не успела девушка сбросить одежду и окунуться в прохладную воду бассейна, как подоспевшая Айша сообщила ей радостное известие: главный евнух три часа назад принес распоряжение бея об отмене наказания Талиджи.
– Бедняжка от волнения не могла сомкнуть глаз всю ночь и теперь отдыхает в своей комнате, – сочувственно промолвила эфиопка. – Но она просила передать тебе, что вечером непременно придет поблагодарить свою храбрую спасительницу за принесенную жертву.
– Поблагодарить за принесенную жертву? – с недоумением переспросила Джулиана. – Что за нелепость! Я не приносила никакой жертвы, чтобы спасти Талиджу от наказания...
Заметив изумление в глазах подруги, Джулиана прикусила губу. Она совсем забыла, что еще вчера утром называла Джаббара отвратительным, грязным чудовищем и испытывала смертельный ужас при одной мысли, что он коснется ее своими руками. Сможет ли Айша в свои шестнадцать лет понять, почему ее настрой так неожиданно изменился? Сама Джулиана, конечно, не сможет удержаться и все расскажет, но не потеряет ли она после этого доверие и уважение подруги? Хорошо еще, что рядом нет Изабель. Сестра могла бы посчитать ее предательницей, узнав, что близость с их заклятым врагом доставила ей такое наслаждение.
– Это не было ужасным, да? – Айша осторожно коснулась плеча подруги, как бы вызывая Джулиану на откровенность. – Джаббар оказался хорош в постели?
– Хорош ли он в постели? – Джулиана задумчиво усмехнулась. – Наверное, да. По крайней мере, мне с ним было хорошо. Но все могло обернуться и не так. Понимаешь… Я не уверена, что он достаточно бережно обращается с девственницами...
– Ну, тебе это теперь не грозит! После того, как ты уже побывала у него, бессмысленно было бы делать тебе операцию.
– Да, но я переживаю не за себя! Ведь скоро очередь может дойти и до вас с Талиджой... Господи, да что это я, совсем с ума сошла? В таком положении еще беспокоюсь о других!
– Просто у тебя большое сердце, Зульфия.
– Как ты меня назвала?
Айша пристально взглянула и Джулиану и вдруг расхохоталась.
– Ты до сих пор не усвоила, что в гаремах любая новость разносится мгновенно! Если бей дал тебе имя, об этом уже все знают, и все теперь будут звать тебя только так. По-моему, красивое имя, а?
– Да что ты! Оно просто нелепо! Ничего более нелепого Джаббар не мог и придумать, – Джулиана покраснела от смущения, но потом ей вдруг тоже стало весело. Какой скандал! Она, знатная английская леди, Джулиана Вудвидь из Риверс-холла, теперь – наложница Зульфия, одна из пятидесяти пяти одалисок гарема тунисского бея!
Они с Айшой долго плескались в бассейне, беспечно болтая о разных приятных пустяках. Несмотря на постоянные тревожные мысли, на душе у Джулианы было так хорошо и легко, как еще ни разу за все дни, проведенные в гареме. Состояние радостного, волнительного ожидания не покидало ее ни на минуту. То и дело она поглядывала на двери, через которые периодически входил и выходил главный евнух в сопровождении лаллы Фатин, и не могла отделаться от назойливой мысли, что вот-вот Бахрам остановится посередине главного зала хаммама и объявит во всеуслышание, что великий и милостивый повелитель желает провести и сегодняшнею ночь со своей любимой наложницей Зульфией…
Увы, ее ждало глубокое разочарование. Вместо главного евнуха в большой зал, где Джулиана и Айша грелись на теплых мраморных плитах возле горячего бассейна, с радостным визгом вбежала Малека, пятнадцатилетняя хорошенькая турчанка с непомерно развитыми для ее возраста бедрами и пышной грудью, напоминающей большие спелые дыни.
– Я так счастлива, так счастлива! – закричала она, радостно прихлопывая в ладоши и возбужденно прыгая от восторга. – Наш господин только что сообщил, что сегодняшнюю ночь он проведет со мной! О милостивый Аллах, я просто не верю своему счастью!
Наложницы окружили Малеку и принялись наперебой расспрашивать, откуда она узнала эту приятную новость. Но нетрудно было разглядеть, что их интерес носит скорее недоброжелательный характер. За спиной юной турчанки послышались завистливые перешептывания и весьма злые пожелания. Поймав себя на том, что и она испытывает подобные чувства, Джулиана ужаснулась. Неужели она, цивилизованная леди, уподобится этим злобным, ничтожным фуриям?
Да, вот что значит долгое время обходиться без мужского общества! Но, Боже правый! Как все-таки досадно, что Джаббар не пожелал призвать ее к себе во второй раз! Несмотря на постоянную опасность, исходящую от этого загадочного и коварного человека, она бы предпочла снова вступить с ним в рискованный поединок, чем проводить вечер в тиши своей душной комнатушки…
– Не переживай, Зульфия, в том, что Джаббар не выбрал тебя на сегодняшнюю ночь, нет ничего оскорбительного, – с успокаивающей улыбкой проговорила Айша. – Это естественно, что он хочет уделить внимание и другим женщинам. Ведь их у него так много!
– Но, надеюсь, это не означает, что мне придется ждать долгие недели, прежде чем снова наступит моя очередь? – с полушутливым возмущением заметила Джулиана. – Боюсь, что мне будет нелегко примириться с таким положением вещей.
Эфиопка многозначительно покачала головой.
– О, да я вижу, этот мужчина серьезно затронул твои чувства!
– Чувства? – задумалась Джулиана. – Не знаю, чувства ли это, или что-то другое. Одно только могу сказать: для моей деятельной и неспокойной натуры лучше открытое столкновение с противником, чем мучительное, изматывающее ожидание.
Лишь одна женщина осталась невозмутимой посреди этой суеты, вызванной сообщением турчанки. Как только возбужденные голоса затихли, Азиза неторопливо слезла со скамейки для массажа и, выступив на середину зала, горделиво запрокинула вверх острый подбородок. Окинув взглядом превосходства притихших наложниц, венецианка вытянула вперед правую руку, на которой что-то заманчиво поблескивало, притягивая взоры.
– Сегодняшний день принес и мне хорошую весть, – с гордостью объявила она. – Взгляните на эти рубиновые украшения... Господин только что прислал мне их в подарок. – И, получив свою долю завистливых взглядов и заискивающих комплиментов, Азиза остановила свой насмешливый взгляд на Джулиане, в которой интуитивно чувствовала соперницу. – Ты тоже могла бы получить от нашего повелителя какую-нибудь драгоценность, Зульфия – Небесная Роза. Но ты слишком глупа, чтобы добиться чего-то стоящего. Вступившись за женщину, вызвавшую недовольство господина, ты упустила свою удачу.
– Ты ошибаешься, о блистательная звезда лучшего из гаремов Магриба, – спокойно ответила Джулиана, послав венецианке дружескую улыбку. – Я уже получила награду за то удовольствие, что доставила бею сегодняшней ночью.
– Ты имеешь в виду отмену наказания дурочки Талиджи? Да, нечего сказать, более глупой просьбы бей еще не слышал ни от одной наложницы! Не собирайте себе сокровища на земле, собирайте его на небесах, – язвительно процитировала Азиза фразу из Священного писания и, отвернувшись от соперницы, направилась в другой зал.
Джулиана проводила венецианку спокойной добродушной улыбкой, хотя самолюбие ее было сильно задето. Нет, она, конечно, понимает, что это полный идиотизм, но ей вдруг так отчаянно захотелось, чтобы Джаббар подарил и ей какую-нибудь драгоценную безделушку в знак признательности…
– Узнаю эти кровавые рубины, – раздался за спиной Джулианы приглушенно–печальный голос Изабель, незаметно оказавшейся рядом в то время, пока Джулиана разговаривала с Азизой. – Раньше они принадлежали Суфии, первой жене Касима. Несчастная женщина покончила с собой, когда стало известно об убийстве ее дорогого мужа и о том, что Джаббар собирается сделать с гаремом его предшественника.
Волшебное очарование прошедшей ночи испарилось, как влажный туман при свете солнечных лучей.
– Позволь мне любить тебя, мой обожаемый господин, – произнесла она хрипловатым, гортанным голосом, запрокинув голову и призывно обводя пересохшие губы кончиком языка. – Твоя преданная рабыня сгорает от желания подарить тебе минуты блаженства. Позволь же моим жаждущим губам коснуться твоего налитого плода и попробовать его божественный сок...
Из горла Джаббара вырвался приглушенный стон. Крепко зажмурив глаза, он впился руками в плечи наложницы, стараясь усмирить неистовую бурю, вызванную ее словами. Взволнованная не меньше него, Джулиана сделала глубокий вдох и, крепко сжав бедра мужчины, прижалась лицом к его интимному месту, казавшемуся почти беззащитным из-за того, что на нем были начисто сбриты все волосы. И снова она ощутила этот гипнотический, одурманивающий запах мужского тела, смешанный с ароматами изысканных восточных благовоний…
Каким бы ужасным ни казалось ей то, что она, недавняя девственница, сейчас собирается сделать, теперь она точно знала, что не отступит. Этот знакомый аромат поможет ей и придаст сил... Ради того, чтобы когда-нибудь хоть одним глазком взглянуть на мужчину, преданную любовь которого она не смогла вовремя оценить, она готова пойти на многое.
– Люби меня, Зульфия, – услышала она сквозь пелену чувственного тумана страстный голос Джаббара. – Покажи мне, как умеет любить дочь холодных берегов, когда в ней закипает огонь божественной страсти. Покажи мне все, что ты умеешь, и поверь, я не оставлю тебя без награды.
По телу Джулианы прокатилась новая обжигающая волна. Еще один глубокий вздох – и вот уже ее губы скользят вдоль упругого мужского орудия, а неугомонные руки, словно сами собой, пробегают по животу, ногам, спине мужчины, мимоходом касаясь самых интимных мест. Порывистые движения, страстные крики, стоны – все смешалось в один неразделимый, сладострастный поток, и спустя короткое время девушка уже не могла разобрать, кто кого неистовее ласкает – она мужчину или он ее. В какое-то мгновение Джулиана почувствовала, как тело Джаббара выскальзывает из ее рук, а потом обнаружила, что он лежит на ковре, а она сама сидит на нем, обхватив ногами его бедра, словно лихая наездница в седле.
Джулиану предупреждали, что восточные мужчины предпочитают ленивые позиции, но все же пикантная необычность положения повергла ее в смущение и замешательство. Откинув с лица разметавшиеся пряди волос, она выпрямилась и украдкой взглянула на Джаббара. Глаза бея были затуманены, и в них застыло напряженное ожидание. Так как наложница оставалась неподвижной, руки Джаббара принялись нетерпеливо ласкать ее, пробегая от низа живота к груди и снова спускаясь на бедра. Было очевидно, что он ждет, когда она опустится на его копье и начнет исполнять сладострастный танец любви.
Джулиану бросило в жар, как только она осознала, что ей придется все делать самой. О Боже, он хочет, чтобы она села на это большое твердое орудие и начала двигаться так, как это обычно делает мужчина!
– Опустись на меня, Зульфия, – прошептал Джаббар, и его руки, крепко обхватив бедра девушки, подвинули ее тело так, что мужская плоть уперлась в ее нежное лоно. – Я хочу, чтобы лепестки твоего цветка сомкнулись вокруг моего ствола…
Краска стыда залила щеки Джулианы, а вместе с тем страстные ручейки желания побежали по всему ее телу, наполняя мучительно-сладостным томлением все его уголки. Теперь она уже и сама хотела, чтобы мужчина наполнил ее собой, отчаянно желала почувствовать внутри себя нежную упругость его пульсирующей плоти. Судорожно всхлипнув, девушка прогнулась вперед и на мгновение прижалась грудью и лицом к горячему телу мужчины, а потом решительно выпрямилась и крепко зажмурила глаза. Приподнявшись над телом Джаббара, осторожно взяла в руку его плоть и попробовала сделать так, чтобы она оказалась внутри ее лона.
Пара неудачных попыток – и вдруг она ощутила, как упругий ствол мягко входит в нее, вызывая сладостное содрогание и новый прилив желания. Застонав от острого наслаждения, Джулиана уперлась руками в грудь мужчины, а ее бедра сами собой стали совершать плавные движения, сначала медленные и несмелые, а потом все более частые и порывистые. Славно молодая резвая лошадка, сорвавшаяся с привязи, она неслась все вперед и вперед, пока не обрушилась с крутого обрыва в бездонное море наслаждения, и его обжигающие волны сомкнулись над ее головой, унося в пучину чувственного забытья…
Когда Джулиана пришла в себя, она обнаружила, что лежит на спине, а грозный властитель Туниса, склонившись над ней, с пытливым интересом всматривается в ее лицо. Взгляды их встретились, и девушка невольно сделала движение навстречу мужчине, желая поблагодарить его за те волнующие минуты, что он заставил ее пережить. Но бей властным движением руки остановил ее, и его отчужденный взгляд охладил ее искренний порыв.
– Ты показала себя сегодня с хорошей стороны, Зульфия, – спокойным, холодноватым и даже чуть насмешливым голосом произнес он, и Джулиана снова ясно почувствовала, что между ними – непреодолимая пропасть. Да, они только что вместе пережили несколько потрясающих минут, но, несмотря на это, Джаббар остается ее всесильным господином, а она – всего лишь бесправной рабыней. – Я доволен тобой, моя очаровательная луна, – продолжал бей, дождавшись, когда на лице наложницы появится почтительное выражение. – Ты не обманула моих ожиданий и действительно заставила меня испытать приятные минуты. Завтра утром Бахрам принесет в гарем мой приказ, отменяющий наказание Талиджи. А теперь одевайся и ступай к себе. Когда в следующий раз я пожелаю насладиться твоим обществом, тебя известят.
ГЛАВА 9
Джулиана проснулась, когда время подходило к полудню. В душных комнатках наложниц было пусто. Должно быть, обитательницы гарема уже находились в хаммаме, спасаясь от августовского зноя. Преданной Зары, с трогательным беспокойством дожидавшейся вчера возвращения своей госпожи, тоже не оказалось на месте. Потянувшись несколько раз на кровати, чтобы окончательно проснуться, Джулиана натянула просторные шаровары и блузку и вышла на балкон.
Она чувствовала себя ужасно разбитой и утомленной, хотя проспала не менее десяти часов. Вчерашнее нервное и физическое напряжение, а еще больше – эта долгая ночь, наполненная тревожными сновидениями, вымотали ее.
Они снились ей всю ночь по очереди, а то и сразу вместе – Стивен и этот пугающий, опасный человек, в чьих руках находилась теперь ей жизнь. И все эти бесконечно-долгие часы ее неотступно преследовал волнующий аромат, в котором, казалось, смешались все самые возбуждающие запахи земли. Впрочем, в том, что двое столь разных мужчин пользовались одинаковыми благовониями, ничего удивительного и не было. Ведь Стивен несколько лет провел на Востоке и побывал даже здесь, в этом проклятом Тунисе. Благодаря тому что Джаббар использует тот же аромат, что и Стивен, ей будет несравнимо легче общаться с ним в минуты близости. Но зато из-за этого же обстоятельства каждый раз при встрече с беем ее сердце будет пронзать нестерпимая боль – от сознания того, что она не сберегла свое счастье.
Появление Джулианы в хаммаме встретили завистливыми взглядами и перешептыванием. Не успела девушка сбросить одежду и окунуться в прохладную воду бассейна, как подоспевшая Айша сообщила ей радостное известие: главный евнух три часа назад принес распоряжение бея об отмене наказания Талиджи.
– Бедняжка от волнения не могла сомкнуть глаз всю ночь и теперь отдыхает в своей комнате, – сочувственно промолвила эфиопка. – Но она просила передать тебе, что вечером непременно придет поблагодарить свою храбрую спасительницу за принесенную жертву.
– Поблагодарить за принесенную жертву? – с недоумением переспросила Джулиана. – Что за нелепость! Я не приносила никакой жертвы, чтобы спасти Талиджу от наказания...
Заметив изумление в глазах подруги, Джулиана прикусила губу. Она совсем забыла, что еще вчера утром называла Джаббара отвратительным, грязным чудовищем и испытывала смертельный ужас при одной мысли, что он коснется ее своими руками. Сможет ли Айша в свои шестнадцать лет понять, почему ее настрой так неожиданно изменился? Сама Джулиана, конечно, не сможет удержаться и все расскажет, но не потеряет ли она после этого доверие и уважение подруги? Хорошо еще, что рядом нет Изабель. Сестра могла бы посчитать ее предательницей, узнав, что близость с их заклятым врагом доставила ей такое наслаждение.
– Это не было ужасным, да? – Айша осторожно коснулась плеча подруги, как бы вызывая Джулиану на откровенность. – Джаббар оказался хорош в постели?
– Хорош ли он в постели? – Джулиана задумчиво усмехнулась. – Наверное, да. По крайней мере, мне с ним было хорошо. Но все могло обернуться и не так. Понимаешь… Я не уверена, что он достаточно бережно обращается с девственницами...
– Ну, тебе это теперь не грозит! После того, как ты уже побывала у него, бессмысленно было бы делать тебе операцию.
– Да, но я переживаю не за себя! Ведь скоро очередь может дойти и до вас с Талиджой... Господи, да что это я, совсем с ума сошла? В таком положении еще беспокоюсь о других!
– Просто у тебя большое сердце, Зульфия.
– Как ты меня назвала?
Айша пристально взглянула и Джулиану и вдруг расхохоталась.
– Ты до сих пор не усвоила, что в гаремах любая новость разносится мгновенно! Если бей дал тебе имя, об этом уже все знают, и все теперь будут звать тебя только так. По-моему, красивое имя, а?
– Да что ты! Оно просто нелепо! Ничего более нелепого Джаббар не мог и придумать, – Джулиана покраснела от смущения, но потом ей вдруг тоже стало весело. Какой скандал! Она, знатная английская леди, Джулиана Вудвидь из Риверс-холла, теперь – наложница Зульфия, одна из пятидесяти пяти одалисок гарема тунисского бея!
Они с Айшой долго плескались в бассейне, беспечно болтая о разных приятных пустяках. Несмотря на постоянные тревожные мысли, на душе у Джулианы было так хорошо и легко, как еще ни разу за все дни, проведенные в гареме. Состояние радостного, волнительного ожидания не покидало ее ни на минуту. То и дело она поглядывала на двери, через которые периодически входил и выходил главный евнух в сопровождении лаллы Фатин, и не могла отделаться от назойливой мысли, что вот-вот Бахрам остановится посередине главного зала хаммама и объявит во всеуслышание, что великий и милостивый повелитель желает провести и сегодняшнею ночь со своей любимой наложницей Зульфией…
Увы, ее ждало глубокое разочарование. Вместо главного евнуха в большой зал, где Джулиана и Айша грелись на теплых мраморных плитах возле горячего бассейна, с радостным визгом вбежала Малека, пятнадцатилетняя хорошенькая турчанка с непомерно развитыми для ее возраста бедрами и пышной грудью, напоминающей большие спелые дыни.
– Я так счастлива, так счастлива! – закричала она, радостно прихлопывая в ладоши и возбужденно прыгая от восторга. – Наш господин только что сообщил, что сегодняшнюю ночь он проведет со мной! О милостивый Аллах, я просто не верю своему счастью!
Наложницы окружили Малеку и принялись наперебой расспрашивать, откуда она узнала эту приятную новость. Но нетрудно было разглядеть, что их интерес носит скорее недоброжелательный характер. За спиной юной турчанки послышались завистливые перешептывания и весьма злые пожелания. Поймав себя на том, что и она испытывает подобные чувства, Джулиана ужаснулась. Неужели она, цивилизованная леди, уподобится этим злобным, ничтожным фуриям?
Да, вот что значит долгое время обходиться без мужского общества! Но, Боже правый! Как все-таки досадно, что Джаббар не пожелал призвать ее к себе во второй раз! Несмотря на постоянную опасность, исходящую от этого загадочного и коварного человека, она бы предпочла снова вступить с ним в рискованный поединок, чем проводить вечер в тиши своей душной комнатушки…
– Не переживай, Зульфия, в том, что Джаббар не выбрал тебя на сегодняшнюю ночь, нет ничего оскорбительного, – с успокаивающей улыбкой проговорила Айша. – Это естественно, что он хочет уделить внимание и другим женщинам. Ведь их у него так много!
– Но, надеюсь, это не означает, что мне придется ждать долгие недели, прежде чем снова наступит моя очередь? – с полушутливым возмущением заметила Джулиана. – Боюсь, что мне будет нелегко примириться с таким положением вещей.
Эфиопка многозначительно покачала головой.
– О, да я вижу, этот мужчина серьезно затронул твои чувства!
– Чувства? – задумалась Джулиана. – Не знаю, чувства ли это, или что-то другое. Одно только могу сказать: для моей деятельной и неспокойной натуры лучше открытое столкновение с противником, чем мучительное, изматывающее ожидание.
Лишь одна женщина осталась невозмутимой посреди этой суеты, вызванной сообщением турчанки. Как только возбужденные голоса затихли, Азиза неторопливо слезла со скамейки для массажа и, выступив на середину зала, горделиво запрокинула вверх острый подбородок. Окинув взглядом превосходства притихших наложниц, венецианка вытянула вперед правую руку, на которой что-то заманчиво поблескивало, притягивая взоры.
– Сегодняшний день принес и мне хорошую весть, – с гордостью объявила она. – Взгляните на эти рубиновые украшения... Господин только что прислал мне их в подарок. – И, получив свою долю завистливых взглядов и заискивающих комплиментов, Азиза остановила свой насмешливый взгляд на Джулиане, в которой интуитивно чувствовала соперницу. – Ты тоже могла бы получить от нашего повелителя какую-нибудь драгоценность, Зульфия – Небесная Роза. Но ты слишком глупа, чтобы добиться чего-то стоящего. Вступившись за женщину, вызвавшую недовольство господина, ты упустила свою удачу.
– Ты ошибаешься, о блистательная звезда лучшего из гаремов Магриба, – спокойно ответила Джулиана, послав венецианке дружескую улыбку. – Я уже получила награду за то удовольствие, что доставила бею сегодняшней ночью.
– Ты имеешь в виду отмену наказания дурочки Талиджи? Да, нечего сказать, более глупой просьбы бей еще не слышал ни от одной наложницы! Не собирайте себе сокровища на земле, собирайте его на небесах, – язвительно процитировала Азиза фразу из Священного писания и, отвернувшись от соперницы, направилась в другой зал.
Джулиана проводила венецианку спокойной добродушной улыбкой, хотя самолюбие ее было сильно задето. Нет, она, конечно, понимает, что это полный идиотизм, но ей вдруг так отчаянно захотелось, чтобы Джаббар подарил и ей какую-нибудь драгоценную безделушку в знак признательности…
– Узнаю эти кровавые рубины, – раздался за спиной Джулианы приглушенно–печальный голос Изабель, незаметно оказавшейся рядом в то время, пока Джулиана разговаривала с Азизой. – Раньше они принадлежали Суфии, первой жене Касима. Несчастная женщина покончила с собой, когда стало известно об убийстве ее дорогого мужа и о том, что Джаббар собирается сделать с гаремом его предшественника.
Волшебное очарование прошедшей ночи испарилось, как влажный туман при свете солнечных лучей.
