Помните основное правило: будь осторожен со сказками, они учат хорошему и плохому, а чему именно — сразу определить трудно. Так что лучше ничему у сказок не учиться, а уж если чему выучился — не жалуйся и на сказки потом не кивай.
       
       Сказки темного леса
       
       
       
       
       - Ты же знаешь, Парсиваль, - Аззи Весс вытер пот со лба засаленным платком, - все обычно ко мне обращаются, чтобы узнать нечто, что не относится к вещам общеизвестным и, скажу более, общедоступным.
       
       Солнце сегодня пекло нещадно, словно не сентябрь на дворе, а середина лета. Многочисленные прохожие, снующие по узким улицам древнего города, были квелыми, сонными и злыми. Аззи лавировал между ними с пронырливостью старой крысы, не стесняясь ни отдавленных ног, ни задетых локтей, лишь шикая, когда чужая трость или каблук задевали его потертые, запыленные сапоги. Парсиваль дель Эйве едва успевал за ним, потому что давно отвык от подобной спешки. И от подобных мест - отвратительно пахнущих тесных окраин, населенных множеством серых, блеклых, словно изъеденных суетливостью людей, - он, аристократ и маг, тоже отвык.
       
       Аззи незаметно ушмыгнул в сторону, в один из закоулков - пришлось остановиться, чтобы считать след ауры, повисший в воздухе. Парсиваль извинился перед почтенной леди в явно бедственном положении, которую совершенно негалантно подрезал, когда сворачивал к тому самому переулку, где змеился сияющий след его проводника.
       
       Мальчишка вылетел откуда-то сбоку, юркий и быстрый, как ящерка, воровато оглянулся и, неловко споткнувшись, упал прямо у ног Парсиваля.
       
       - Извините, господин, - пролепетал он, поднимаясь из дорожной пыли, схватившись за протянутую руку. Из-под растрепанных темных волос смотрели такие же темные, почти черные глаза - острые и внимательные. При виде двух стражников, появившихся в конце переулка, мальчик заметно запаниковал.
       
       - Украл что-то?
       
       Он поджал губы и покачал головой, словно сначала хотел соврать, а потом достал из карманов два яблока - одно чуть помялось во время падения. Лицо мальчишки было худым, немного ввалившимся от постоянного голода - пожалуй, как у любого уличного сорванца в поношенных тряпках, и Парсивалю вдруг стало его жаль. Мужчина прижал палец к губам, намекая на молчание, и, чуть склонившись в сторону воришки, тихо сказал:
       
       - Встань рядом со мной и ничего не бойся.
       
       Мальчик, кажется, ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Сеть легкого морока - не иллюзия, меняющая в сознании человека картику, которую он видит, а лишь отвод глаз - скрыла его от стражников, когда они проходили мимо. Парсиваль не удержался и с почтительной улыбкой кивнул заморенным, уставшим слугам народа.
       
       В голове мелькнула неприятная мысль, что лучше бы они тратили свое время на более серьезные правонарушения, чем пара украденных яблок.
       
       - Спасибо вам, Мастер! - выдохнул мальчишка с явным облегчением, глядя в спины стражникам. Взгляд его по-прежнему был настороженным и тяжелым.
       
       - Если покажешь мне, где находится паб Терновая пустошь, дам тебе пару медяков, - пообещал Парсиваль, понимая, что след Аззи почти исчез, затерялся среди других, даже не смотря на все таланты своего хозяина.
       
       - О, нет, Мастер, что вы! - запротестовал мальчишка. - Это за углом! Вон там! Вы лучше наколдуйте так, чтобы меня так до вечера не замечали!
       
       - Чтобы ты решил увести что-то посерьезнее яблок? - Парсиваль иронично приподнял бровь. - О, нет, юный пройдоха, - он вытащил из кармана плаща горсть мелочи и отдал ее откровенно смущенному ребенку, - Не уверен, что вправе читать тебе мораль, но, надеюсь, ты найдешь более достойное занятие, - добавил он себе под нос, разворачиваясь в сторону, куда указал мальчик, и на всякий случай проверяя карманы. Слишком уж ценным сегодня было их содержимое.
       
       Впрочем, попытка украсть что-то у Парсиваля дель Эйве была равносильна самоубийству, и если бы оборвыш осмелился на столь рискованный шаг, то он бы сейчас не растворился в хмурой толпе, а в ужасе смотрел бы на то, как на пальцах расцветают пятна Порчи.
       
       

***

       
       
       Паб, едва приметный с улицы, внутри оказался настолько захудалым, что было даже обидно. Аззи, видимо, решил поиграть в какую-то романтическую таинственность, но на взгляд Парсиваля это было слишком и отдавало глупым ребячеством и безалаберностью. Как будто бы нельзя было найти место поприличнее, без этой вот вызывающей душной атмосферы, которая раскрывается в полной мере там, где бедность уживается с практичной хваткостью, ленивой наблюдательностью и постоянным, неизменным чувством затаившейся в тишине опасности. Ну и, конечно, с отвратительным запахом прогорклого жира, чадящих свечей и дешевого пойла, которое здесь называют пивом. В главном зале, куда Парсиваль попал через массивную дверь с блестящими от прикосновений сотен рук латунными ручками, стоял полумрак: окна, украшенные дешевыми витражами - не настоящее цветное стекло, а лишь гномья краска, да еще и дурная, потому что узоры пошли мелкими трещинками, - были пыльными. Публика здесь, конечно, собралась соответствующая - засаленная, снулая, потрепанная, словно застывшая, замершая в этой точке пространства и времени навсегда. Привычная к этим свечам, к этому пиву, к этому толстому, хитрому человеку за барной стойкой, к облупившейся краске на потолке и пошлейшим картинам на стенах. Конечно, это впечатление сытого равнодушия со стороны завсегдатаев было обманчивым, и Парсиваль мысленно поблагодарил свою привычку не выставлять слишком уж напоказ статус и происхождение. В зале точно были и острые уши, и всепроникающие взгляды, оценивающие толщину кошелька и внимательность каждого, кто появлялся на пороге, поэтому скромный, не выдающий ничего лишнего костюм и легкий морок, рассеивающий внимание, были очень, очень кстати. Не нужно никому знать, с кем именно Аззи Весс сегодня собирается обедать.
       
       Неприятно-притягательная девчонка в белой блузке, кружевной ворот которой, казалось, впитал весь трудовой пот своей хозяйки и всю пыль, которая сегодня кружилась под потолком "Терновой пустоши", проводила из вглубь, туда, где располагались отдельные кабинеты, предназначенные для особых клиентов. Слишком мягкие диваны наводили на мысли, что их использовали по большей части не для деловых переговоров. Аззи бывал здесь не раз, девчонка узнала его моментально и заискивающе улыбалась, пока тот, лучась самодовольством, перечислял позиции в заказе. Девчонка была хорошенькая, она знала, что она хорошенькая и очень хотела этим пользоваться, но аура уже сейчас пестрела гнойничками, которые через два или три года прорастут на физический уровень - и красота начнет увядать так же стремительно и буйно, как сейчас цветет. Сальный ворот белой блузки, привкус порока в улыбке и чуть более томные, чем нужно для сохранения иллюзии искренности, взгляды были первыми тревожными признаками.
       
       Видимо, будь у нее выбор, она бы предпочла другую жизнь, подумал Парсиваль, глядя вслед девушке с абсолютным безразличием к соблазнительной походке. Но обстоятельства сильнее желаний.
       
       - Ну, как твое вообще? - Аззи сцепил пальцы в замок, положив руки на скатерть - странно свежую для этого заведения. Улыбка была заискивающей, льстивой и почти хитрой - для того, чтобы выглядеть действительно хитрым, Аззи не хватало отблеска ума в его крошечных, вечно усталых глазах. Это впечатление было обманчивым - за невзрачной внешностью, некой рассеянностью и тусклым взглядом скрывались расчетливый разум и превосходная память. Избирательно расчетливый разум - и избирательно превосходная память, к сожалению. - Не смотри так, знаешь же, что я себя под твоим взглядом чувствую, как мышь перед совой!
       
       Парсиваль недобро ухмыльнулся.
       
       - Все так же, Аззи, все так же. Ровно и без изменений. Но я сюда пришел совсем не ради того, чтобы рассказывать тебе о своих делах.
       
       Аззи стал еще более суетливым, его пальцы, вытаскивающие из внутреннего кармана потертого сюртука какие-то сложенные бесконечное количество раз бумажки, едва ли не дрожали.
       
       - Как сын хоть? - спросил он, расправляя листы на скатерти, вглядываясь в них и убирая в сторону, чаще исписанной стороной вниз. Тянул время, наверное, ждал, пока явится служанка с заказом, чтобы не прерываться, пока она будет расставлять посуду на столе. Здраво.
       
       - Вырос, - сквозь завесу отстраненности лорда дель Эйве все-таки прокралась улыбка. - Они в этом возрасте быстро растут и так же быстро бегают.
       
       - Он уже оставил свою безумную идею?
       
       - Стать охотником на диких фэйри? - лорд глухо и коротко рассмеялся. - Нет, Аззи, эта идея сидит в нем прочно и, боюсь, здесь дело не только в упрямстве. Я даже перестал относиться к этому, как к обычной детской блажи, которую перерастают.
       
       - А с малой как? - Аззи спросил это между делом, словно бы совершенно не интересовался, а так, по ходу вспомнил.
       
       - Ты слишком настойчиво пытаешься влезть в мою жизнь, - Парсиваль искоса наблюдал за вернувшейся служанкой и за тем, как ловко ее чуть пухлые ручки с коротковатыми, похожими на детские пальцами справляются с посудой. Девушка явно испытывала что-то вроде облегчения, что не стала объектом внимания двух мужчин, но за этим облегчением все-таки сквозила досада. Упущенная выгода.
       
       - Должен же я был о чем-то с тобой говорить, пока эта вертелась здесь, - сказал Аззи, когда служанка ушмыгнула. Полог тишины, наброшенный на кабинет, заискрил серебристой сетью - Аззи не мог без визуализации. Плохая работа, но каждому свое. - У нас есть минут двадцать, потом она вернется с моим обедом. Потом прервемся и продолжим.
       
       Парсиваль с сомнением рассматривал вилку. Посуду здесь мыли очень плохо.
       
       - Что? - Аззи обиженно оторвался от своих бумажек.
       
       - Будь я лишен самоиронии, господин Весс, и придавай я чуть больше значения внешним проявлениям уважения к своему статусу, сейчас я бы считал себя оскорбленным, - саркастично сказал Парсиваль. - Ты притащил меня куда-то на дно трущоб.
       
       - Поверь мне, дель Эйве, самого дна этой жизни ты не видел - и не увидишь. Не заметишь, - лицо Аззи вдруг лишилось рассеянной маски и стало еще больше похожим на крысиную мордочку, острую, настороженную и хищную. - А здесь мне не будут задавать лишних вопросов в случае чего. Или мне нужно было назначить тебе свидание в "Цвете вишни"?
       
       Парсиваль оскалился, сдерживая смех. Шутка Аззи была откровенно издевательской, но смелость ему зачтется.
       
       - Да у них бутылка вина стоит столько, сколько я сегодня отдам за обед! - деланно возмутился Аззи.
       
       - Что поделать, там весь расчет на богатых девчонок и их кавалеров. Я надеюсь, расшаркивания закончились, Аззи?
       
       - Вполне, - он выпрямился и преобразился. Напускное исчезло, позволяя проявиться настоящему Аззи Вессу - увлеченному, пронырливому и достаточно умному, чтобы проникнуть в пару тайников Ковена и вытащить оттуда крупицы ценнейшей информации.
       
       Настолько ценной, что узнай Ковен о том, что один из самых его влиятельных магов собирался нарушить границы дозволенного в погоне за некими специфическими знаниями, и Парсивалю дель Эйве пришлось бы думать даже не о том, как бы сохранить родовую честь и имущество. Пришлось бы думать о том, как бы сохранить свою жизнь.
       
       

***

       
       Сложности возникают на том этапе, когда ты достигаешь определенного предела знаний, за которым начинается область запретного и неизведанного. Запретного - не высшим законом бытия, а такими же, как ты, людьми, от таких же, как они, людей, ради мнимой безопасности - таких же, как все, людей. И ладно бы тебя вело праздное любопытство, которое обычно улетучивается, стоит предчувствию опасности пробежаться холодком вдоль позвоночника, или научный интерес, при определенной настойчивости открывающий любые двери. Нет.
       
       Рисковать ради себя - одно.
       
       Совсем другое - рисковать ради тех, кого ты любишь. Или ради того, во что ты веришь.
       
       Но Аззи совершенно не обязательно знать об истинных причинах, которые подвигли лорда дель Эйве на эту сомнительную встречу и сделку, следующую за ней. Аззи, несомненно, догадывался, даже пытался вытянуть что-то, но о некоторых вещах такие, как он, напрямую не спрашивают, знают - им не скажут.
       
       Сытый, уже не такой суетливый, Аззи слушал и запоминал, постукивая огрызком карандаша по скатерти. На его лице застыло выражение озадаченности и растерянности, словно бы он открыл коробку с подарком и обнаружил в ней совсем не то, что ожидал.
       
       - Да-а... - Аззи отодвинул в сторону пустую тарелку. - Не думал я, что все так... усложнится. Это стоит дороже, Парсиваль. И молчание мое - тоже.
       
       Молчание можно было устроить и вполне бесплатно, подумал про себя Парсиваль. Но люди его статуса так проблемы стараются не решать.
       
       - Не вопрос. Я готов дать еще половину суммы сверх, если ты провернешь дело быстро. Скажем, за пару недель.
       
       Аззи задумался. Блеклые глазки смотрели куда-то в пустоту, дыхание стало чуть медленнее, карандаш перестал стучать по ткани.
       
       - Я не уверен, что пары недель хватит, мой друг, но мог бы постараться. Если ты поможешь мне не только деньгами, но и данной тебе властью.
       
       - Ты думал, что я оставлю тебя без подобной помощи?
       
       - Мало ли...
       
       Конечно, мало ли... Наверняка среди тех, кто обращался к Аззи Вессу были разные люди с разными взглядами на помощь. Кто-то точно боялся, что в случае неудачи, пусть и маловероятном, следы магии укажут на него, кто-то считал себя выше этого и не думал упрощать наемнику задачу. Парсиваль предпочитал сотрудничество, а сотрудничество предполагало взаимную помощь друг другу. В конце концов глупо отказывать в участие там, где ты заинтересован.
       
       - Первый отчет через пару дней, - кончик карандаша двигался по бумаге, вырисовывая одному Аззи понятные схемы и узоры. - В нем будет все, что мне удастся узнать, и первая смета. И даты. Предположительные. Способ, которым я тебе это передам... обычный.
       
       Он выделил слово "обычный" голосом, чуть наклонив при этом голову и посмотрев на Парсиваля исподлобья. Тот едва удержался от усмешки.
       
       - Я знаю.
       
       - Приятно иметь дело со знающим человеком, - Аззи довольно потер руки, моментально утратив рассеянность, словно бы и не было ее. - Но не из праздного любопытства, а для большего понимания проблемы. Вот ты, - он откинулся на спинку дивана, положив на нее вытянутую руку, - ты же из тех, для кого двери раскрываются по щелчку пальцев. Почему бы тебе не надавить на кого надо в Ковене и не получить карты, пользуясь своим положением?
       
       - Мое положение, Аззи, - Парсиваль точно так же откинулся назад, - обязывает меня намного больше, чем дает привилегии. Мне придется идти очень сложным и долгим путем, и я считаю, что золото, которое получишь ты, окупит мне время и прочие траты, которые были бы в том случае, если я решу делать все сам. И потом, та причина, по которой мне нужно все это... Я не хочу выносить это на публику. А иной причины, к сожалению, сейчас придумать не могу.
       
       Аззи на минуту замолчал, задумчиво разглядывая бокал с вином, а потом коротко кивнул.
       
       - Я тебя услышал. Предоплата сейчас.
       
       Конечно, в Третьем союзе уже давно в ходу были ассигнации, но резон тащить в карманах настоящее золото тоже был - бумажки Аззи считал жалкой имитацией и глубоко оскорбился бы, реши Парсиваль расплатиться с ним чем-то иным, кроме золота. Или хотя бы драгоценных камней. Скорее всего, дело было не только в идеологии.