— Пойду, пожалуй. И должен извиниться, — добавил Матс, вставая. — Вчера я даже не сказал тебе слов соболезнования.
— Да брось! — Джеймс весело улыбнулся и махнул рукой. — Было бы из-за чего. Мы уже один раз похоронили её, и то, что произошло, не должно сильно влиять на нас.
— Думаешь?
— Конечно! За эти годы все смирились с её смертью, и какая разница...
Он замолчал, когда его голос предательски дрогнул. Джеймс зажмурился, проморгался и снова улыбнулся, хотя теперь уголки его губ подрагивали. Он снова попытался принять безмятежный вид и даже беспечно развалился в кресле.
— Какая разница, была она жива все эти годы или нет, — продолжил рассуждать он. — Она уже умерла один раз? Умерла! Мы похоронили? Похоронили. Так к чему... все эти...
— Ты боишься назвать Лору по имени? — заметил Матс.
Джеймс больше не смог сдерживать слёз. Он зажмурился и зажал рот рукой, стараясь побороть усилившуюся нервозность. Только его плечи уже сотрясала дрожь, — сказались стресс, усталость и недосып. Матс был так сосредоточен на своих проблемах, что не спешил анализировать поведение семьи Эндрюс и всячески отгораживался от их слов и поступков. А ведь если подумать: деланная беспечность Джеймса, раздражительность и злоба Джека, мрачность и грусть Оле говорили только об одном — не так сильно их сломила смерть Лоры, как то, что все эти годы она была жива и даже не попыталась выйти на связь.
— Возможно, она не могла связаться с вами, — сказал Матс. — Никто не знает, что с ней произошло.
— И никто никогда этого не узнает, — прошептал Джеймс, всё ещё дрожа. По его щеке скатилась слеза, которую он раздражённо смахнул. — А ведь я поступил так же, как она!
— Джеймс, — тихо позвал Матс. Он никогда не умел утешать и не знал, как себя вести себя в подобной ситуации. Ему хотелось уйти, чтобы не видеть чужую слабость, но и оставить Джеймса он сейчас не мог. — Тебе надо успокоиться.
— Как?! — Тот убрал руки от лица и нервно рассмеялся. — Я поступил так же, как она, понимаешь? Лора умерла, а что сделал я? Сбежал! Уехал от проблем в Англию, прикрылся учёбой, бросил семью. Лишь бы не сидеть тут, никого не утешать, не слышать о ней, не работать на фабрике. Я просто струсил! А теперь получается, что она тоже просто... сбежала?
— Даже если и так, то мы не знаем, от чего она бежала, — ответил Матс. — У неё могли быть причины...
— Ты не понимаешь о чём я!
Джеймс раздражённо встал, смахнул со стола бумаги и отвернулся к окну. Его всё ещё сковывала лёгкая дрожь, но было видно, что Джеймс старается угомонить истерику. Матс выдохнул: вот не хотел же он лезть во всё это. На кой ему нужно слушать о чужих проблемах, копаться в них, утешать посторонних людей и вообще хоть как-то с ними контактировать?..
Матс хотел уйти. Он даже сделал шаг в сторону двери, но не смог пересилить себя, потому что он понимал. Понимал куда больше, чем мог представить Джеймс, и почему-то в душе предательски зародилось сочувствие к этому парню, а за ним и симпатия. Полковник хотел помочь. Впервые за многое время он готов был решиться снова кому-то помочь.
— Я прекрасно понимаю, — внезапно признался Матс. — Мой дед был так поглощён этим делом, так переживал и выкладывался, что потерял себя. А что сделал я? Я стал реже звонить и брать трубку. Игнорировал его, отгораживался. А потом даже не приехал на похороны, прикрывшись работой. Я сбежал, так же, как и ты, лишь бы не ощущать боль и вину. Я бы сюда никогда не вернулся, если бы не звонок старшего инспектора.
Джеймс медленно обернулся. Он впервые посмотрел на полковника так открыто и доверчиво. Глубокий взгляд тёмных глаз завораживал, словно напротив Матса стоял хищник, гипнотизирующий добычу, но никак не человек. И в глубине этой тьмы скрывалась боль.
— Ты был прав вчера, — произнёс Джеймс. — Я не упустил своего шанса. Сразу узнал тебя на остановке, решил помочь и подружиться, чтобы потом вместе с тобой попасть в дом Лукаша.
— Спасибо за честность, — Матс понимающе кивнул, — но что ты хочешь там найти?
— Если бы я знал, — прошептал Джеймс. — Если бы я знал, полковник. Неужели Лукаш ничего не оставил после себя?
— Я не знаю, — честно ответил Матс. — Уверен, инспектор Юхансен тоже задаётся этим вопросом и ищет ответы. В любом случае, я благодарен тебе, Джеймс. Ты не отвернулся от меня ни вчера, ни сегодня, пусть даже по своим причинам, но не хочу быть обузой.
— Ты и не будешь, — сказал Эндрюс. — Мне нравится общаться с тобой. Ты второй после Оле, кто не относится ко мне враждебно в этом городе. И мы понимаем друг друга. Может, ты всё же останешься у меня? Без всяких «своих причин».
Матс не стал больше задавать вопросов. Он улыбнулся, кивнул и принял предложение.
Глава 5 — Долгие поиски
Снег, сколько бы его не выпало, был и оставался водой. С приходом весны ему суждено было растаять и обнажить всё то, что он так долго прятал под собой. Именно этого и боялись многие люди. Истины, обнажённости, голой картинки без прикрас и прикрытий.
Матс никогда не лгал, но в глубине души боялся правды. Той самой, которую скрывали люди. Следовало ему опасаться и Джеймса Эндрюса с его необычным гостеприимством, но усталость от своей собственной подозрительности взяла верх, подавив всё желанием хотя бы ненадолго побыть простым человеком, гостем снежного Тромсё.
Матс вернулся в гостиницу, выписался и перевёз свои вещи к Джеймсу. Тот отдал полковнику гостевую комнату, одну из самых лучших и тёплых в доме. Они поужинали и быстро разошлись спать: Ларсену всё ещё не хватало отдыха, а Джеймсу нужно было выспаться, чтобы держать эмоции под контролем.
Что было ожидаемо, на следующее же утро Матса разбудила ругань: Джек заявился к сыну и отчитывал его за то, что тот принял у себя дома их «врага». Джеймс с трудом угомонил старика, и тот ушёл, хлопнув дверью, сказав напоследок пару нелестных слов в сторону сына.
После этого Джеймс не сильно спешил на работу. Он всячески старался оттянуть момент выхода из дома: переоделся в другой костюм, вспомнил, что что-то забыл в комнате, снова налил себе кофе, опять переоделся. Матс сидел на уютной и светлой кухне, пил чай и молча наблюдал за его метаниями. Он невольно ощущал себя виновником его проблем и переживаний.
— Так и знал, что доставлю тебе сложностей, — сказал Матс, поставив чашку на стол.
— У меня и без тебя их было много, поверь, — ответил Джеймс, усмехнувшись. — Зато вместе мы возможно найдём ответы, о чём пока моему отцу знать не обязательно...
Разговор прервал звонок в дверь. Джеймс удивлённо вскинул брови, глянул на часы, не понимая, кого могло принести в это время, и пошёл открывать. От внимания Матса не укрылось, что он специально оставил дверь на кухню открытой, чтобы визитёр сразу увидел, что он не один. Словно Джеймс действительно чего-то боялся, как той ночью, когда высматривал кого-то у окна.
Однако вопреки опасениям, на пороге, широко улыбаясь, стоял Андеш Бергене, молодой сержант из участка, который два дня назад подвозил Матса. Щёки у парнишки были раскрасневшиеся после уличного мороза, и выглядел он так забавно и бодро, что полковник тихо усмехнулся. Наивная молодость была прекрасна одним своим проявлением.
— Смотрите, кто это в такую рань... — скептически протянул Джеймс, облокотившись на косяк двери. — Чего припёрся такой довольный? Едва ли с хорошими новостями, да, Бергене?
— Ну что ты начинаешь? — моментально скис сержант. — Я и правда с не очень хорошими новостями, но не нарочно же! О, полковник Ларсен! Доброго утра!
— Доброго, Андеш. — Матс не смог сдержать улыбку и отсалютовал сержанту чашкой.
— Смотрите, как бы вас ночью не покусали злобные вампиры, — сказал Андеш заговорческим тоном. — Они имеют свойство пить кровь и чужие эмоции, портить окружающим настроение и недовольно гундеть по утрам.
— Всё сказал? — хмыкнул Джеймс, поняв намёк. — Вот за это я тебя ещё со школы терпеть не могу. Говори, чего хотел.
— Администрация просит тебя как можно быстрее разрешить вопрос с забастовкой, — серьёзно продолжил Бергене. — Твои рабочие каждый день туристов распугивают на центральных улицах. Просили передать, что понимают ваше положение, случившееся, но по возможности...
Джеймс тяжело вздохнул, перебив тем самым речь Андеша. Тот моментально замолчал, смутившись, и посмотрел на Джеймса сочувствующе. Матс подумал, что для службы в полиции он излишне эмоционален.
— Ненавижу тебя, гонец с плохими новостями, — сказал Джеймс после паузы. — Проходи, угощу кофе, отогреешься.
Андеш довольно улыбнулся, скинул обувь и прошёл на кухню. Казалось, его абсолютно не смущало поведение Джеймса: тот ворчал, но весьма миролюбиво. Матс подумал, что за его демонстративным скептицизмом скрывается болезненное и тягучее одиночество. Джеймс провёл в Лондоне почти что десять лет и, конечно же, отвык от Тромсё, а Тромсё отвык от него. Люди, скорее всего, казались чужими и далёкими, всё точно так же, как и в случае с самим Матсом.
— Поначалу мне показалось, что вы не очень ладите, — признался Матс, когда Андеш потягивал кофе.
— Нет, мы всегда дружили, — довольным тоном сообщил Бергене, косясь на Джеймса, который метался в соседней комнате с телефоном в руке. — У него, ясное дело, всегда было мало друзей, но я с ним со школы ладил. Джеймс вредный безумно, но не такой плохой, как хочет показаться.
Матс запомнил эти слова. Вероятно, Андеш не знал, что ночами Джеймс стоит у окна и опасливо смотрит на улицу. Тогда бы он понял, что причина его вредности может таиться в постоянных страхах. Не в первый раз полковник слышал, что Джеймса не любят в городе. Сначала он списывал это на забастовку и рабочие проблемы, но теперь стал подозревать, что проблема сокрыта чуть глубже. Только его это точно не касалось, в который раз повторил он себе. Думать надо было только о деде.
— Вообще, это очень странно, — сказал Андеш, когда они с Матсом вышли из дома Джеймса. Полковник решил добраться до центра города, и юный сержант с радостью вызывался его подвезти.
— Что именно? — спросил Матс, застёгивая куртку и садясь в его машину.
— В один период с Лорой пропали ещё две девочки, — пояснил Андеш и повернул ключ зажигания. — Изучая дела вашего деда, я читал об этом. Тогда инспектор Ларсен настаивал на том, чтобы все дела объединили.
— А кто ещё пропал? — с интересом спросил Матс, удивляясь, что не слышал этого раньше.
— Их звали Мэри и Инге. Одну так и не нашли, предположительно, она всё же сбежала. Выходит, как и Лора, а другая разум потеряла. Она изначально была больна. Живёт в приюте для душевнобольных где-то в Осло.
— Вот как... — ответил Матс, запоминая эти слова. — Но почему все говорили только о Лоре?
— Из-за Эндрюсов. У них семья такая, шум подняли. А те девочки были сироты, никто не мог устроить панику из-за них. Из детских домов часто сбегают. К тому же, одна из беглянок жива, а Лору считали обгоревшим трупом.
Матс нахмурился, а на улицах уже собирались бастующие рабочие.
Уладить вопрос с забастовкой Джеймсу так и не удалось. Матс не лез с расспросами, видя каждый вечер его болезненное и раздражённое состояние. Джеймс приходил домой, выпивал бокал виски и шёл спать, забывая о душе и еде.
Через пару дней полковник невольно познакомился с остальной роднёй Джеймса. К ним пришла Меритт в сопровождении Оле и стала упрашивать Матса пустить их в дом Лукаша Ларсена. Меритт оказалась болезненной на вид, очень худой и уставшей от жизни женщиной, но при этом она сохранила след былой красоты в тонких чертах лица. У неё были чёрные глаза и волосы, точно такие же, как у Джеймса и Лоры. Теперь было понятно, в кого пошли эти двое.
— Мама, успокойся, — просил Джеймс, сидя рядом и поглаживая её руку, когда Меритт в очередной раз просила Матса о помощи. — Обещаю, как только полиция откроет дом Матса, мы с ним там всё перероем.
— И если найдёте упоминания о Лоре... — произнесла Меритт.
— Обязательно сообщим.
Вместе с Оле пришёл и его сын, которого Джеймс когда-то в разговоре с Матсом назвал блаженным. Теперь полковник понял почему: молодой человек увлекался религией и хотел стать священником, но делал он это излишне демонстративно. Он так и не сел: вместо этого Кристоф прогуливался по комнате и скептически осматривал обстановку.
— Если бы ты чаще прислушивался ко мне, Джеймс, то у тебя было бы меньше проблем, — внезапно заявил он. — Если бы ты был более дружелюбен, то с Лорой всё могло сложиться иначе. Вот и сейчас ты не понимаешь. Рабочие — обычные люди, они всего лишь хотят быть услышаны. Ты пробовал говорить с ними?
По лицу Джеймса было видно, что проблем сейчас может стать больше. Хотя бы в виде драки. Драки не случилось, но Эндрюс воспользовался моментом, когда все отвлеклись, и запер кузена на мансарде, когда тот искал старые фотоальбомы.
— Джеймс... — устало протянул Оле, заметив отсутствие сына. — Ну что за детский сад? Я знаю, что Кристоф не подарок, но хотя бы ради Меритт постарайся быть миролюбивее.
— Он всегда был таким, — пожаловался Кристоф позже, когда Матс впустил его и отвёл на кухню, чтобы согреть чашкой кофе. — Никого не слушал. Никого не уважал. В юности даже встречался с юношей, представляете?
— Это была девушка, — раздражённо процедил Джеймс, услышав его слова. — Её звали Кэсс.
— Уймись, Кристоф, — засмеялся Оле. — Это и правда была девушка! Да, из той молодёжи, что со спины не сразу определишь: мальчик или девочка, но я с ней общался. Кассандра была прелестной девочкой.
— Она была отвратительной! — сказала Меритт и поморщилась. — Стриженная, тощая, напоминала больную кошку с макияжем проститутки! Неудивительно, что её нашли на том шоссе. Видимо плохо обслужила какого-то водителя или байкера.
Матс в очередной раз старался не лезть в чужие семейные дела, но в тот момент он глянул на Джеймса. Тот помрачнел после слов матери и отвёл взгляд. Оле сжал его плечо, выражая поддержку, но промолчал. Только Кристоф всё кивал головой и поддакивал.
Через неделю полиция сняла ленту с дверей дома Ларсена. Матс и Джеймс много времени проводили в доме Лукаша, перебирая вырезки из газет и читая заметки о сбежавшем Олафе. Полковник не съезжал от Джеймса, ведь в доме деда из-за их поисков царил настоящий хаос, да и тот не хотел оставаться один. Иногда по утрам полковник замечал на снегу у дома запорошённые следы. Пару раз он подумывал о том, чтобы ночью покараулить у окна, а потом снова ругал себя: не нужно лезть в чужие дела. Если Джеймс сочтёт нужным рассказать о ночном визитёре, то он сделает это сам.
— Думаешь, Лукаш знал, что Лора жива? — спросил как-то Джеймс, когда они разгребали чердак.
— Не знаю, — ответил Ларсен и закашлялся от пыли. — Но точно одно: зря она вернулась, никого не предупредив.
— Что вообще могло произойти?
— Возможно, она бежала от чего-то или её похитили, я не знаю. Но мне кажется, что дед чувствовал, что она жива. Правда никаких подтверждений этому нет, и я это просто придумываю, чтобы придать его смерти... смысл.
— Как если бы он умер из-за внезапно вскрывшихся фактов, а не из-за того, что довёл себя? — усмехнулся Джеймс. — Матс, мне кажется, мы ищем смысл там, где его нет.
