— Я не верю в силу рисулек, — сказал Матс и уловил суровый взгляд шамана.
— А я верю. — Джеймс поправил рукав свитера. — И дед твой тоже в них верил, думаю, не просто так. Он говорил со звёздами и животными, Матс! Мир открыл ему свои двери, возможно, через эти рисунки тоже.
Домой они ехали в полнейшей темноте и абсолютной тишине. Только сейчас Матс ощутил усталость после насыщенного дня, то и дело проваливаясь в сон. Плавный ход машины приятно укачивал, и полковнику снилось северное сияние, играющее отсветами между горных вершин.
— Это ещё что... — внезапно сказал Джеймс, смотря в сторону на горящие в темноте дороги огоньки.
— М? — Полковник, успев задремать, тряхнул головой. — Чей-то дом.
— Не чей-то. Это дом деда, — пояснил Джеймс и нахмурился. — Но в нём никто не живёт, почему там горит свет? Проверим, ладно?
— Хорошо, но предлагаю ещё и полицию вызвать, — спокойно сказал Матс и потянулся, когда они повернули в сторону дома. — Если это воры, без оружия я тебя не защищу. Не обижайся, просто ты не тянешь на мастера боевых искусств, да и военной подготовки у тебя нет.
— Пистолет в бардачке. Пользуйся.
— И когда ты собирался сказать мне, что хранишь оружие?
— В идеале никогда.
Матс решил отложить этот разговор на время. Джеймс ничего не был ему должен, но всё же они были пусть и временными, но соседями. Эндрюс постоянно от кого-то прятался, запирался на замки, хранил оружие. Если ему угрожала опасность — он должен был сказать об этом, хотя бы из уважения к Матсу. Или ради собственной безопасности: полковник имел достаточную подготовку и опыт, чтобы его защитить.
Вот и сейчас Ларсен был абсолютно спокоен и собран, так как знал, что тревоги и волнения сыграют только негативную роль. Полковник позвонил в полицию, попросил прислать помощь; только после этого он достал и проверил пистолет. Когда они подъехали к дому, в свете фар стало можно различить очертания машины.
— Полицейская машина, — сказал Матс.
— Наверное, дежурный тоже заметил свет, — сказал Джеймс и притормозил. Полковник видел, как он взволнован. — Но почему он не выходит? Думаю, нас было видно и слышно.
— Если только он сам не попал в беду. Нади идти на выручку. Сиди здесь и если что — уезжай.
Уверенно сжимая пистолет, Матс вышел из машины и осторожно двинулся к дому. Свет горел только на первом этаже, дверь была приоткрыта. Казалось, что хозяева очень спешили, а на деле полицейский мог потревожить воров, которые проникли в брошенный дом.
За спиной Матс услышал тихие шаги: Джеймс всё же пошёл за ним следом. Спорить полковник не собирался, а потому притормозил, позволяя Эндрюсу нагнать себя.
— Кто-то уехал, — сказал он, когда Джеймс подошёл. — Видишь следы на снегу? Тут была ещё машина.
Джеймс промолчал, только громко и нервно сглотнул.
Матс толкнул приоткрытую дверь ногой, и пустующий дом встретил их скудным освещением в прихожей. На полу были влажные следы от талого снега, у стены стояло что-то большое: квадратный силуэт заслонял окно. Матс нащупал на стене зала выключатель, щёлкнул им и увидел, что на полу лицом вверх лежит полицейский. Вокруг его головы растеклась лужа крови, и, судя по ней, напали на бедолагу совсем недавно. Полковник сделал шаг и с ужасом замер, узнавая убитого сержанта.
— Боже, нет! — выдохнул Джеймс и рванулся к нему, но Матс вовремя перехватил его за руку и дёрнул на себя.
— Не затаптывай место преступления, — попросил он тихо, ощущая, как сознание ведёт. — Ему ты уже не поможешь.
— Но это же...
На полу посреди зала лежал безжизненный и бледный Андеш Бергене. Молодой сержант не был похож на себя: смерть украла у него с лица радостное выражение и заменила обычный румянец неприятной синевой. Матс видел этого паренька всего пару раз, но и этого хватило, чтобы сейчас в груди болезненно сжало.
— Останься тут, — сказал Матс побледневшему другу. — Джеймс, ты услышал меня?
Тот, в ужасе смотря на труп школьного друга, кивнул.
— Я вызову скорую, — сказал он и дрожащими руками достал телефон.
— Скорая ему уже не поможет. Холодильник тут раньше стоял? — спросил Матс, обратив внимание на то, что посреди пустого зала неровно стоит холодильник. Вокруг него было натоптано, словно его тащили, а потом бросили.
— Нет... — ответил Джеймс. — Тут никто не оставлял технику, дом был пустой.
Матс видел, что дальше зала тот, кто вломился в дом, не прошёл. Лестница была пыльная и сухая, когда как в зале растеклась вода. Кто-то принёс в дом много снега, и тот успел растаять, оставляя разводы и грязь. И всё же, когда наверху что-то стукнуло, ради безопасности Джеймса, Матс решил проверить второй этаж. Он осторожно поднялся и замер, прислушиваясь к малейшим звукам.
Вокруг стояла мёртвая тишина. Скрипнула лестница, когда Матс переступил, и раздался гул: в одной из комнат гулял ветер. Видимо, окно раскрылось или разбилось. Странное ощущение тревоги охватило полковника, и он вспомнил ту метель, которую видел, когда прибыл в Тромсё. Она напомнила ему о неизбежности смерти. Холод и снегопады поглощали всё вокруг: жизнь, свет, человечность. Этот дом определённо не нравился Матсу.
Его словно прошибло током, когда снизу раздался отчаянный крик. Матс стрелой бросился вниз и увидел, что Джеймс сидел на полу, в ужасе отшатнувшись от открытого холодильника, и зажимал рукой рот, с трудом сдерживая вопли. Матс шагнул к холодильнику, но тут же замер.
Из холодильника на него смотрела голова. Отпиленная голова с искажённой гримасой на безжизненном синем лице. Казалось, что она прибывала в немом крике мучения и боли, бесконечного страдания от вечного холода. Ниже виднелись руки, ноги. Отдельно пальцы, кажется, торс. Матс всегда считал себя морально сильным, но не так часто он видел разделанные замороженные трупы, чтобы сейчас реагировать трезво. С трудом поборов дрожь в ногах, полковник отошёл, отвернулся и присел на корточки, закрывая собой обзор Джеймсу. Он сжал его плечи, стараясь успокоить, а сам судорожно думал о том, что увидел на куске ткани, напоминающем куртку. Вышитое «Олаф Йоргенсен».
Пропавший десять лет назад ухажёр Лоры Эндрюс был наконец-то найден.
А за окном, получив свою жертву, переливами играло северное сияние.
Глава 7 — Тёмные тайны
Северное сияние светилось в холодной и мрачной черноте неба. Теперь оно не казалось красивым или согревающим, оно было пустым, лишённым жизни. В мире вечной мерзлоты даже маленькая радость оборачивалась трагедией: природа брала своё: за любую мимолётную улыбку на замёрзшем лице случайного путника приходилось платить.
— И вы не испугались пройти в дом? — спросил инспектор Юхансен, когда Матс сидел у него в кабинете.
— Нет, — полковник качнул головой. — Чего бояться, если преступник уехал? Мы с Джеймсом были там одни.
Полиция приехала достаточно быстро. К тому времени Джеймс немного успокоился, хотя его продолжало нервно трясти, и Матсу пришлось вывести его на улицу подальше от ужасных находок. Тот что-то говорил, постоянно сбивался и запинался, и Матсу с трудом, но удалось его угомонить. Он усадил Джеймса в машину, а сам встретил полицейских и вкратце рассказал о случившемся. Карл Юхансен был мрачен и молчалив — он прекрасно знал погибшего патрульного. На его лице отразилась тень, сделавшая его более угрюмым и старым.
Следом за полицией приехал и старший Эндрюс. Он кричал, но не от ужаса, как его сын, а от злобы, упрекая полицию в бездействии и лени. Он отказывался верить, что Олаф мёртв, потому что, по его словам, кроме этого «жалкого ублюдка» никто больше не мог убить Лору. Замолчал Джек лишь когда своими глазами увидел холодильник с хранившемся в нём телом.
Допросить Джеймса не представлялось возможным: он пребывал на грани истерики. Его отправили в больницу, а Матс проехал в участок вместе с инспектором, чтобы ещё раз подробно всё рассказать. Он пояснил, как они оказались у дома, что происходило, и лишь затем инспектор стал задавать вопросы.
— Как вы узнали, что преступники уехали? — спросил Юхансен, делая пометки в своём блокноте. Он непрерывно курил и был раздражён: на любой звук или шорох он вздрагивал и тихо ругался.
— Преступник, — поправил Матс. — Скорее всего, он был один. Узнал по следам у дома. Сначала приехала первая машина, один человек вышел, и эти следы припорошило сильнее. Затем, примерно через пятнадцать-двадцать минут, приехала вторая машина, полицейская, которая так и осталась стоять до нашего приезда. Случилась потасовка в доме, преступник смертельно ранил патрульного и спешно уехал.
— И зачем же он приехал, по вашему мнению? — иронично спросил инспектор. — Привёз холодильник?
— Нет. Я думаю, что он как раз хотел его вывезти.
Матс отвечал на все вопросы, зная, что инспектор давно уже сделал точно такие же выводы и понял всё не хуже него самого. А демонстративный допрос он устроил, чтобы подловить Ларсена или проверить его. Второе казалось наиболее вероятным, и Матс подумал, что за те две недели, которые он провёл в Тромсё, Карл Юхансен мог навести на него справки и узнать много интересного, чтобы теперь проверить всё самостоятельно.
И в этом случае его вопросы были объяснимы и понятны. Матс, хоть и не желал играть в эти игры, решил не юлить и отвечать честно, раз уж он оказался втянут в эти события с головой. Не только он, но и Джеймс, которого полковник хотел защитить всеми силами.
— Почему? — спросил Карл. — Этот дом принадлежит Эндрюсам. И за домом вашего деда следили Эндрюсы. Сначала им оставили тело Лоры, а теперь тело Олафа. Возможно, кто-то хочет их подставить? Рабочие, например, или недоброжелатели.
— Я слышу сарказм в вашем голосе, — сказал Матс и чуть подался вперёд, чтобы заглянуть инспектору в глаза. — Вы не хуже меня понимаете, что у кого-то должны были быть веские причины, чтобы хранить тело Олафа столько лет. Так скажите, чего вы добиваетесь?
Карл усмехнулся, услышав изменившийся тон Матса, кивнул и откинулся на спинку стула. Несмотря на саркастичность его тона, было видно, что он на взводе, вероятно, из-за гибели молодого Андеша. Матс знал, каково это — терять своих людей. А потому старался не раздражаться и держать себя в руках.
Юхансен внезапно тоже подался вперёд и сложил руки на столе, задумчиво смотря на Матса. За дверью то и дело раздавались шаги: этой ночью участок не спал. Постоянно звонил телефон, в кабинет заглядывали сотрудники и передавали Юхансену краткие сообщения. И всё же Карл сейчас был сосредоточен только на Матсе.
— Почему вы раньше не говорили, что работали с профайлерами и расследовали военные преступления? — спросил он. — Я сделал запрос и получил столько интересной информации. — Юхансен постучал указательным пальцем по синей папке.
— А какое это имеет значение? — спросил Матс. — Это было давно.
— Не так уж и давно. У вас есть опыт, — ответил Юхансен.
— Допустим, есть.
Юхансен немного помолчал. Матс прекрасно понимал, к чему клонит инспектор, и о чём он не желает попросить открыто. Только вот полковник Ларсен давно завязал с расследованиями, чтобы теперь возвращаться к ним. Единственной причиной, по которой Матс всё ещё оставался в кабинете, был Джеймс. Таинственный убийца и полиция теперь имели интерес к его семье.
— Неизвестно, как давно Олаф мёртв? — спросил Матс после паузы.
— На нём спортивная школьная куртка с вышитым именем, — мрачно ответил Карл. — Предполагаю, что все эти десять лет он был там, в этом холодильнике. И только сейчас убийца решил его нам показать.
— Олаф с Лорой точно не встречались?
— Точно. Она его избегала, об этом свидетельствуют все их общие знакомые. Я знаю, к чему вы спросили об этом, полковник Ларсен. Они пропали в один период, нашлись в один период, и странно, что они никак не связаны.
— Именно, — сказал Матс. В случайности он не верил. — Это очень странно.
Они снова замолчали. Каждый использовал эту заминку по-своему: Матс думал, как избежать дальнейшего допроса и уйти из участка до того, как углубится в анализ и наговорит лишнего, а вот Карл, напротив, явно искал болевую точку, чтобы вывести полковника на более откровенный разговор. Матс видел и чувствовал интерес старшего инспектора, но прекрасно знал, чем заканчивается подобное, поэтому выбирал защитой молчание.
— Это всё, что вы можете сказать? — спросил Карл. — Если да, то мне придётся ехать в больницу и допрашивать Джеймса. Возможно, стоит даже обвинить его в симулировании и избегании общения со следствием...
— Это шантаж? — Матс нахмурился.
— Подумайте сами: вы сидите передо мной и уверенно заявляете, что убийца был один. К тому же вся эта ваша история про горы и шамана, замеченный свет, такая странная.
Это был откровенный шантаж. Карл видел, что за эти дни Матс и Джеймс сдружились достаточно сильно, чтобы Ларсен захотел его защитить и уберечь от лишних расспросов. Да и что Джеймс мог сказать, если уж на то пошло? То же самое, что и Матс, только, возможно, труп он описал бы иначе. У страха глаза велики, и будет неудивительно, если Джеймс расскажет, что видел кровь или гримасу на лице Олафа. В общем, много лишней и необоснованной информации, вызванной стрессом и нервозом.
— Я думаю, что убийца Лоры Эндрюс и Олафа — разные люди, — сказал Матс, сдавшись. Карл кивнул, и полковнику показалось, что ему уже приходили в голову подобные мысли, по крайней мере, он не смотрел на него как на психопата. — Ведь что первое думаешь при виде тела Олафа? Что он не убивал Лору, потому что он давно мёртв. И если у нас есть убийца Лоры, то ему невыгодно показывать, что единственный подозреваемый давно мёртв. Значит, тело хотел вытащить тот, кто не убивал Лору, но кто убил Олафа.
— Или тот, кто все эти годы знал, что он мёртв, — добавил инспектор.
— Знал и не сообщил? Это было выгодно только его убийце.
— И что вы думаете обо всём этом?
Матс помолчал. Карл требовал рассказать не о простых наблюдениях, а о выводах, которые впоследствии кто угодно мог бы назвать клеветой. Если бы Матс до сих пор служил и расследовал происходящее по приказу руководства, то он бы давно допросил всех подозреваемых и предоставил подробный отчёт со всеми своими выводами. А в данной ситуации он был лишь свидетелем без прав и власти, и каждое его слово впоследствии могло сыграть против него самого.
— Ну же, говорите, — подталкивал Карл. — И тогда, возможно, сегодня я не буду трогать младшего Эндрюса.
Джеймс едва ли мог вынести долгие допросы после всего того, что увидел. Матс это понимал и был вынужден сдаться.
— Я думаю, что убить Олафа мог тот, у кого был личный мотив и у кого есть доступ к дому, — ответил Матс, предвкушая грядущий скандал. — Я бы предположил, что это Джек Эндрюс, который сегодня, увидев тело, был не так уж и удивлён, как хотел показать. Он сломлен потерей Лоры, сломлен дважды, он устал, ему даже не надо было сильно напрягаться, чтобы сыграть негодование по поводу того, что единственный подозреваемый мёртв. Он жесток, суров и решителен, я видел таких людей, знаю их. Если он подозревал, что какой-то человек, особенно мальчишка, убил его дочь... он бы отвечал кровью за кровь.
