Всеобщий возглас сотряс воздух, лица, освещённые рыжим отблеском ламп, уставились на пол. В чаше лежало что-то плоское и продолговатое. Оно блестело в свете огня, отражая его тысячекратными бликами.
- Так вот, этот человек запустил в ледяные осколки руку и вытащил один из них, который и испускал свет. Разглядев во льду что-то, приняв решение, что это слишком ужасно для него, он выпустил его из рук, тот упал и разбился. Но самое интересное, что разлетевшиеся осколки сразу поблекли, а свет шёл от этого!
Соли указала пальцем на блестящее нечто, которое вдруг зашевелилось и стало выгибаться. Круг зевак внезапно стал шире, кто-то убежал в проходы, стегая себя по волосам и смахивая с груди невидимых чудовищ, но многие остались неподвижно стоять.
- Это что-то живое! Соли, но ты говорила, что от этого существа шёл свет, где же он?
- Да, ты права, его больше нет. Как только оно освободилось ото льда, свечение померкло и исчезло. А теперь, когда его подержали в ладонях, оно стало живым, - изрекала Соли, как будто видела это уже много раз.
Существо уже не просто изгибалось, оно вело себя так, будто попало на раскалённый камень. Оно подлетало вверх и, переворачиваясь в воздухе, снова шлёпалось в чашу. Один из смельчаков притащил пику и принялся тыкать в странную живность, вызывая у зевак ещё большее возбуждение. Вскоре существо перестало шевелиться, всеобщий интерес к нему разом пропал, люди стали разбредаться по своим норам. Хозяйка чаши с отвращением скинула на пол мёртвую тварь и ушла прочь. Из коридоров ещё какое-то время доносились голоса, обсуждающие право существовать подобным уродцам, не имеющим ни рук, ни ног.
Но эта ночь решила полностью лишить покоя обитателей убежища. Когда все разошлись, Соли задержалась возле комнаты Лии, поглядывая издалека на потускневшее тело мёртвого животного. Вдруг в коридоре послышались шаги, но и они не вызвали большого удивления у женщины. Возвращались рабочие со стороны Дальнего тупика, ничего особенного, но странным было то, что смена уже произошла, это было совсем недавно, к тому же, рабочие отправлялись туда и возвращались обратно по четыре человека. По коридору шли двое, их медленное движение говорило об усталости или болезни. Сердце Соли сжалось, она не верила своим глазам. Это были Косс и Эливен, но как они оказались в этом коридоре, объяснения она не находила. Убедиться в том, что это не видение, ей помог Косс, спросивший, как ни в чём не бывало.
- Что-то случилось, Соли? В коридорах ходят люди, несмотря на ночь.
- Ну, если не брать во внимание то, что вы уехали два дня назад в пустыню, а сейчас прохаживаетесь по убежищу, как будто и не покидали этого места, то почти ничего.
Она осторожно притронулась к Коссу, чтобы окончательно убедиться, что он реален, и прижалась к его холодному телу.
Путешествовать каждые два часа по узкой норе становилось всё утомительнее, поэтому рабочие, добывающие лёд, принялись расширять проход к ледяному озеру ещё до отъезда Эливена, Косса и Стаума. После того, как прибывшие поведали о том, что убежища плантаторов и кодбанов объединены огромным ледяным озером, работа по расчистке прохода стала первоочередной. Через несколько дней проход увеличился в размерах настолько, что в него прошёл бы даже Стаум, не пригибаясь из опасения задеть потолок.
Одинокие грумы изредка наблюдали за странными действиями людей, но чаще просто убегали прочь. Однако, четверо зверей настойчиво продолжали попадаться на глаза. Иногда они стояли у края ледяной ямы, которая углублялась по мере добычи льда, и чего-то ждали. Однажды Эливен вспомнил про мёртвое существо, о котором все забыли, нашёл его в тёмном углу площадки около комнаты Лии, и помчался с ним к Дальнему тупику. Спустившись на лёд, он попробовал обойти яму и приблизиться к зверям, но те попятились назад, наскакивая друг на друга. Зная об очень хорошем нюхе грумов, он вытянул вперёд руку с приманкой, но всё же сомневался в успехе задуманного. Расстояние слишком велико, а ближе звери не подпустят. Тогда Эливен решил уменьшить расстояние довольно простым способом. Он кинул приманку так, чтобы она упала ровно между ним и грумами, но не успела она достигнуть поверхности озера, как самый крупный зверь резко рванулся назад и перехватил её зубами.
- Так вот в чём ваш секрет, создания глубокой темноты, - в восхищении произнёс Эливен. – Это и есть ваша пища, которой вы лишились, когда застыло озеро!
Когда об этом открытии узнал Косс, он сразу же предложил углубить ледяную яму и найти тех светящихся существ, чтобы окончательно докопаться до истины. Долго ждать не пришлось, и без того глубокая яма почти в десять локтей сверкала яркой зеленью, пробивающейся прямо из-под ног искателей. Несколько ударов секирами и заступами привели к желаемому, и вскоре Косс держал в руках по куску драгоценного льда.
- Так вот ты какой, Аонис! А ты не так уж и страшен, как тебя боялись. Ну что ж, теперь ты точно никуда не денешься от нас, пришло время и тебе послужить нам.
Когда Косс вывалил в пустой источник целый мешок светящегося льда, вся пещерка стала зелёной. Маленькая Нут сначала крепко держала Соли за руку, но ей хватило всего нескольких секунд, чтобы забыть обо всём, глядя на это чудо. Она отпустила руку матери, подошла к светящемуся льду и погладила его своими маленькими ладошками.
- Онис! Онис! А мы возьмём онисов с собой? – радостно лепетала девочка. – И для Лии, пусть ей будет светло!
Соли сначала хотела возмутиться, что девочка так легкомысленно называет великого мудреца Аониса, но вдруг поняла, что делает ошибку. Великого мудреца, скорее всего, вовсе не существует, тогда как это светящееся чудо прямо тут, под их ногами. Так почему бы всему этому не называться именно так?
- Онисов? Нут, какое прекрасное название ты им придумала. Да, мы обязательно их возьмём.
И они взяли с собой необычный источник света, а вскоре и у всех обитателей подземелья на столе стояла чаша со льдом, от которого разливался зеленоватый свет.
Эливен всё чаще ходил в ледяную пустошь, каждый раз останавливаясь на мгновение возле комнаты Лии. Он давно уже рассказал ей о том, что видел тело Гора и сделал всё то, о чём она его просила. Но странное равнодушие, какая-то непроницаемая маска не сходила с её лица. Стоило только кому-то подойти немного ближе к лежаку Лии, чем обычно, как она обхватывала руками живот и отворачивалась к стене. Эливен не смел нарушать одиночество, в котором Лия жила эти дни. Многие смирились с её затворничеством, даже Соли старалась заходить к ней только для того, чтобы помочь прибраться и сменить ей одежду.
Но чувства Эливена к Лие не притупились, а лишь росли с каждым днём. В нём теплилась надежда, что девушка рано или поздно отпустит свои воспоминания и оглядится вокруг.
Однажды Соли попросила Косса распорядиться насчёт старушки-знахарки.
- Время пришло, ей больно, я это вижу, хоть она и не подаёт виду.
В этот же день двое стражников принесли старушку к Лие. Знахарка снова приказала оставить их одних, запретив даже кому-либо появляться в коридорах. Добыча льда прекратилась, а Эливен просидел два дня в тронном зале, боясь пошевелиться.
Это был мальчик, маленький, сморщенный, слабо дышащий и почти не двигающийся. Старушка сообщила, что дитя очень слабое и, скорее всего, не выживет, с чем и отбыла в другой конец убежища, гордо восседая в кресле за спиной одного из стражников. Уже из коридора она крикнула, будто вспомнив что-то.
- Свет и тепло могут его спасти, вот только нет всего этого.
Эливен тоже это слышал, он готов был кусать свои локти, биться головой об стену в тёмном закоулке коридора, где стоял и ждал чего-то, боясь сделать хоть шаг. Он готов был отдать всё своё тепло Лие, даже этому ребёнку, только бы она попросила об этом.
Ночной холод бушевал над убежищем, но как бы он ни старался, ему не удавалось победить каменную толщу. Небольшие щели, которые зияли кое-где в потолках пещер, были слишком малы, чтобы позволить стуже разгуляться по убежищу. Однако, его обитатели всё же избегали мест, где такие дыры были. Лия согласилась переселиться в другое место, которое оказалось ещё дальше от Эливена.
Когда в коридорах стихали последние шаги, лёгкая тень скользила по зеленоватым стенам и исчезала за поворотом. Эливен знал, что это она, хрупкая и гордая Лия, несёт маленький свёрток в стойло к скакунам, чтобы хоть немного согреть его до следующего утра. Послушные животные ложились на песок, подчиняясь нежным рукам девушки, хотя были не приспособлены к таким трюкам, вынужденные всю свою жизнь проводить стоя. Лия клала свой драгоценный свёрток между морхунами и долго наблюдала за маленьким личиком, сморщенным, как у старичка, но с огромными любопытными глазами, цепляющимися взглядом за всё вокруг.
- Да, это твои глаза, мой милый Гор. Ты вернулся ко мне, а теперь позволь мне забыть прошлое. Прошу тебя, освободи, ради этого маленького чуда, этих глаз. Прощай и прости, Гор.
Эливен пытался не думать о Лие, но всё оказалось тщетным. Даже тяжёлый труд, который он сам себе выбрал, не способен был заменить ему мысли о ней. Стараясь как можно меньше находиться в убежище, он спускался ко льду и колол его на куски до изнеможения. Находя странные светящиеся осколки, он разламывал их, стуча камнем, доставал замёрзших существ и шёл с ними к кучке грумов, неизменно дежуривших на дальнем конце ямы. Два больших зверя, ещё двое поменьше. «Не иначе, семья», - решил Эливен, с каждым разом приближаясь к ним всё ближе и ближе. Вскоре те из них, что поменьше, брали приманку с рук, вызывая у более крупных грумов недовольное ворчание.
Ни Эливен, ни Косс почти не говорили об убежище плантаторов. От Стаума тоже вестей не было, как и его самого. Но молчание обоих совсем не означало, что никто из них не обдумывал способ отправиться туда. Однажды Косс встретил Эливена, когда тот возвращался в убежище после работы в яме, и прямо спросил его.
- Когда выходим?
Эливен, почти не раздумывая, ответил ему.
- Завтра рано утром. Возьмём десять человек, работы будет много.
С этими словами они разошлись в разные стороны, каждый со своими мыслями и переживаниями.
-42-
Работы по добыче льда решили остановить, тем более, тех запасов, что хранилось в каждой комнате, в любом углублении, щели, даже в коридорах, хватило бы на много дней. Лёд не таял, пока его не взять в ладони, а поэтому зеленоватый свет в убежище стал уже привычным и казался неиссякаемым и вечным.
Косс, Эливен и ещё десять человек, многие из которых – бывшие наёмники карлика, отличающиеся завидной комплектацией, вышли в путь, пока в убежище ещё царила тишина. Те, кто покрепче, сами изъявили желание тащить две шкуры грумов, привязанные к верёвкам. На них свалили оружие, кое-какую одежду, немного еды, фитиль, жир морхунов, заступы и ещё много чего, что посчитали необходимым.
У Косса не выходило из головы, что у грумов тоже есть слой жира, который тоже можно использовать. Шкуры, снятые незадолго до выхода, с мёртвых зверей, лежавших на льду то тут, то там, тоже оказались великолепным материалом, которому ещё предстояло найти применение.
Кожаные тюки легко скользили по гладкому льду, практически не доставляя путникам неудобств и не снижая скорости движения. Держа в поле зрения правый берег озера, группа продвигалась всё дальше и дальше.
- Когда-то грумам хватило времени втрое меньше, чтобы приволочь меня на верёвке к противоположному берегу этой ледяной пустыни, - решил поделиться своими соображениями Эливен, глядя на скользящие впереди шкуры. – Жаль, что наши скакуны не пройдут через низкие коридоры и тоннели убежища.
- Да, ты прав. Нам хватило бы дня, чтобы обернуться туда и обратно. Хотя, было бы не важно, день это или ночь, всё одно, - добавил Косс, завороженно глядя на мелькающие каменные столбы, скованные убаюкивающей зелёной гладью.
- Послушай, Косс, грумы иногда пробираются в убежище и воруют нашу еду. Нет, Косс, ты не подумай, что я решил пожаловаться тебе, да и таких случаев почти нет уже. Дело в том, что они ели мясо морхунов, но их привычная пища – это те плоские блестящие существа. Так почему бы и нам не попробовать их в пищу?
- Ты предлагаешь съесть это?
- Нет, конечно же, не в том виде, в котором это едят грумы. Попробуем засушить, а там видно будет. Обещаю, что я попробую это первым.
Косс снова погрузился в раздумья, но через какое-то время Эливен вновь нарушил тишину.
- А ты знаешь, у этих существ есть глаза, они такие-же белые, как и у грумов. Мало того, у них есть рот.
Косса передёрнуло, после чего весь последующий путь он тянул поклажу за одну из верёвок, чтобы выкинуть из головы любые мысли об этих скользких тварях.
Наконец, Эливен заметил в прибрежной скале темнеющую арку, ведущую в широкий коридор. Оставлять груз было бы неразумно, поэтому решили распределить его по мешкам и нести наверх, по проходу. Шкуры бросили на льду, вряд ли грумы их утащат, однако, решили на всякий случай привязать их к ближайшему столбу.
Чем дальше путники удалялись от ледяной пустоши, тем холоднее становилось, а когда показалась пещера с зияющей щелью в потолке, зуб на зуб не попадал уже ни у кого.
- Впереди ещё полдня, предлагаю качать прямо сейчас, чтобы хоть немного согреться, - заявил Косс.
Других предложений не последовало, кодбаны вооружились заступами и тронули многовековой слой окаменевшей пыли на стене из наваленных камней.
Только к вечеру удалось пробить верхний слой из слежавшихся камней. Была надежда на то, что дальше работа пойдёт быстрее, но Косс предполагал это с осторожностью, ведь до наступления темноты им удалось углубиться в стену лишь на пару локтей.
- Предлагаю вернуться вниз, взять с собой только одеяла, еду и воду. Переждём ночь там, так мы не замёрзнем насмерть.
Все поддержали Косса и отправились в тоннель. Шкуры были на месте, но пара грумов всё же вынюхивали что-то, тыкаясь в верёвки, которыми они были привязаны. Заметив людей, звери с тявканьем и храпом убежали. Шкуры приволокли ближе к проходу, чтобы загородить зверям проход в тоннель.
Эливен проснулся первым, услышав какое-то ворчание возле своего лица. Открыв глаза, он резко отпрянул назад. Морда грума, блестящий нос и зеленоватые усы были настолько близко, что едва не задевали лицо Эливена. Он пихнул в бок Косса, тот очнулся, не сразу поняв, где он и что происходит.
- Смотри, это те самые грумы, их четверо. Они шли за нами, когда мы возвращались в убежище, а теперь они пришли сюда. Странно, но я не видел никого сзади, выходит, они и сами прекрасно знают дорогу?
Эливен достал из мешка со льдом четыре светящихся куска, разбил их о камни и протянул каждому зверю по добытому оттуда существу. «Онисы, - подумал он. - Почем у бы и нет?»
Работа в этот день шла намного быстрее. Кеамни откалывались легче, а иногда их вытаскивали из общей массы даже руками. Нора становилась всё глубже, скоро в ней уже не было видно людей, только руки мелькали на свету, передавая камни наружу, а потом по цепочке всё дальше. К концу дня пещера заметно сузилась из-за того, что слева и справа образовались кучи камней. Косса вдруг охватило сомнение, что раскопки к чему-то приведут.
- Скоро будет некуда складывать камни. Если мы станем их таскать по тоннелю вниз, то нам не хватит и целой жизни, чтобы пробиться сквозь этот завал.
- Так вот, этот человек запустил в ледяные осколки руку и вытащил один из них, который и испускал свет. Разглядев во льду что-то, приняв решение, что это слишком ужасно для него, он выпустил его из рук, тот упал и разбился. Но самое интересное, что разлетевшиеся осколки сразу поблекли, а свет шёл от этого!
Соли указала пальцем на блестящее нечто, которое вдруг зашевелилось и стало выгибаться. Круг зевак внезапно стал шире, кто-то убежал в проходы, стегая себя по волосам и смахивая с груди невидимых чудовищ, но многие остались неподвижно стоять.
- Это что-то живое! Соли, но ты говорила, что от этого существа шёл свет, где же он?
- Да, ты права, его больше нет. Как только оно освободилось ото льда, свечение померкло и исчезло. А теперь, когда его подержали в ладонях, оно стало живым, - изрекала Соли, как будто видела это уже много раз.
Существо уже не просто изгибалось, оно вело себя так, будто попало на раскалённый камень. Оно подлетало вверх и, переворачиваясь в воздухе, снова шлёпалось в чашу. Один из смельчаков притащил пику и принялся тыкать в странную живность, вызывая у зевак ещё большее возбуждение. Вскоре существо перестало шевелиться, всеобщий интерес к нему разом пропал, люди стали разбредаться по своим норам. Хозяйка чаши с отвращением скинула на пол мёртвую тварь и ушла прочь. Из коридоров ещё какое-то время доносились голоса, обсуждающие право существовать подобным уродцам, не имеющим ни рук, ни ног.
Но эта ночь решила полностью лишить покоя обитателей убежища. Когда все разошлись, Соли задержалась возле комнаты Лии, поглядывая издалека на потускневшее тело мёртвого животного. Вдруг в коридоре послышались шаги, но и они не вызвали большого удивления у женщины. Возвращались рабочие со стороны Дальнего тупика, ничего особенного, но странным было то, что смена уже произошла, это было совсем недавно, к тому же, рабочие отправлялись туда и возвращались обратно по четыре человека. По коридору шли двое, их медленное движение говорило об усталости или болезни. Сердце Соли сжалось, она не верила своим глазам. Это были Косс и Эливен, но как они оказались в этом коридоре, объяснения она не находила. Убедиться в том, что это не видение, ей помог Косс, спросивший, как ни в чём не бывало.
- Что-то случилось, Соли? В коридорах ходят люди, несмотря на ночь.
- Ну, если не брать во внимание то, что вы уехали два дня назад в пустыню, а сейчас прохаживаетесь по убежищу, как будто и не покидали этого места, то почти ничего.
Она осторожно притронулась к Коссу, чтобы окончательно убедиться, что он реален, и прижалась к его холодному телу.
Путешествовать каждые два часа по узкой норе становилось всё утомительнее, поэтому рабочие, добывающие лёд, принялись расширять проход к ледяному озеру ещё до отъезда Эливена, Косса и Стаума. После того, как прибывшие поведали о том, что убежища плантаторов и кодбанов объединены огромным ледяным озером, работа по расчистке прохода стала первоочередной. Через несколько дней проход увеличился в размерах настолько, что в него прошёл бы даже Стаум, не пригибаясь из опасения задеть потолок.
Одинокие грумы изредка наблюдали за странными действиями людей, но чаще просто убегали прочь. Однако, четверо зверей настойчиво продолжали попадаться на глаза. Иногда они стояли у края ледяной ямы, которая углублялась по мере добычи льда, и чего-то ждали. Однажды Эливен вспомнил про мёртвое существо, о котором все забыли, нашёл его в тёмном углу площадки около комнаты Лии, и помчался с ним к Дальнему тупику. Спустившись на лёд, он попробовал обойти яму и приблизиться к зверям, но те попятились назад, наскакивая друг на друга. Зная об очень хорошем нюхе грумов, он вытянул вперёд руку с приманкой, но всё же сомневался в успехе задуманного. Расстояние слишком велико, а ближе звери не подпустят. Тогда Эливен решил уменьшить расстояние довольно простым способом. Он кинул приманку так, чтобы она упала ровно между ним и грумами, но не успела она достигнуть поверхности озера, как самый крупный зверь резко рванулся назад и перехватил её зубами.
- Так вот в чём ваш секрет, создания глубокой темноты, - в восхищении произнёс Эливен. – Это и есть ваша пища, которой вы лишились, когда застыло озеро!
Когда об этом открытии узнал Косс, он сразу же предложил углубить ледяную яму и найти тех светящихся существ, чтобы окончательно докопаться до истины. Долго ждать не пришлось, и без того глубокая яма почти в десять локтей сверкала яркой зеленью, пробивающейся прямо из-под ног искателей. Несколько ударов секирами и заступами привели к желаемому, и вскоре Косс держал в руках по куску драгоценного льда.
- Так вот ты какой, Аонис! А ты не так уж и страшен, как тебя боялись. Ну что ж, теперь ты точно никуда не денешься от нас, пришло время и тебе послужить нам.
Когда Косс вывалил в пустой источник целый мешок светящегося льда, вся пещерка стала зелёной. Маленькая Нут сначала крепко держала Соли за руку, но ей хватило всего нескольких секунд, чтобы забыть обо всём, глядя на это чудо. Она отпустила руку матери, подошла к светящемуся льду и погладила его своими маленькими ладошками.
- Онис! Онис! А мы возьмём онисов с собой? – радостно лепетала девочка. – И для Лии, пусть ей будет светло!
Соли сначала хотела возмутиться, что девочка так легкомысленно называет великого мудреца Аониса, но вдруг поняла, что делает ошибку. Великого мудреца, скорее всего, вовсе не существует, тогда как это светящееся чудо прямо тут, под их ногами. Так почему бы всему этому не называться именно так?
- Онисов? Нут, какое прекрасное название ты им придумала. Да, мы обязательно их возьмём.
И они взяли с собой необычный источник света, а вскоре и у всех обитателей подземелья на столе стояла чаша со льдом, от которого разливался зеленоватый свет.
Эливен всё чаще ходил в ледяную пустошь, каждый раз останавливаясь на мгновение возле комнаты Лии. Он давно уже рассказал ей о том, что видел тело Гора и сделал всё то, о чём она его просила. Но странное равнодушие, какая-то непроницаемая маска не сходила с её лица. Стоило только кому-то подойти немного ближе к лежаку Лии, чем обычно, как она обхватывала руками живот и отворачивалась к стене. Эливен не смел нарушать одиночество, в котором Лия жила эти дни. Многие смирились с её затворничеством, даже Соли старалась заходить к ней только для того, чтобы помочь прибраться и сменить ей одежду.
Но чувства Эливена к Лие не притупились, а лишь росли с каждым днём. В нём теплилась надежда, что девушка рано или поздно отпустит свои воспоминания и оглядится вокруг.
Однажды Соли попросила Косса распорядиться насчёт старушки-знахарки.
- Время пришло, ей больно, я это вижу, хоть она и не подаёт виду.
В этот же день двое стражников принесли старушку к Лие. Знахарка снова приказала оставить их одних, запретив даже кому-либо появляться в коридорах. Добыча льда прекратилась, а Эливен просидел два дня в тронном зале, боясь пошевелиться.
Это был мальчик, маленький, сморщенный, слабо дышащий и почти не двигающийся. Старушка сообщила, что дитя очень слабое и, скорее всего, не выживет, с чем и отбыла в другой конец убежища, гордо восседая в кресле за спиной одного из стражников. Уже из коридора она крикнула, будто вспомнив что-то.
- Свет и тепло могут его спасти, вот только нет всего этого.
Эливен тоже это слышал, он готов был кусать свои локти, биться головой об стену в тёмном закоулке коридора, где стоял и ждал чего-то, боясь сделать хоть шаг. Он готов был отдать всё своё тепло Лие, даже этому ребёнку, только бы она попросила об этом.
Ночной холод бушевал над убежищем, но как бы он ни старался, ему не удавалось победить каменную толщу. Небольшие щели, которые зияли кое-где в потолках пещер, были слишком малы, чтобы позволить стуже разгуляться по убежищу. Однако, его обитатели всё же избегали мест, где такие дыры были. Лия согласилась переселиться в другое место, которое оказалось ещё дальше от Эливена.
Когда в коридорах стихали последние шаги, лёгкая тень скользила по зеленоватым стенам и исчезала за поворотом. Эливен знал, что это она, хрупкая и гордая Лия, несёт маленький свёрток в стойло к скакунам, чтобы хоть немного согреть его до следующего утра. Послушные животные ложились на песок, подчиняясь нежным рукам девушки, хотя были не приспособлены к таким трюкам, вынужденные всю свою жизнь проводить стоя. Лия клала свой драгоценный свёрток между морхунами и долго наблюдала за маленьким личиком, сморщенным, как у старичка, но с огромными любопытными глазами, цепляющимися взглядом за всё вокруг.
- Да, это твои глаза, мой милый Гор. Ты вернулся ко мне, а теперь позволь мне забыть прошлое. Прошу тебя, освободи, ради этого маленького чуда, этих глаз. Прощай и прости, Гор.
Эливен пытался не думать о Лие, но всё оказалось тщетным. Даже тяжёлый труд, который он сам себе выбрал, не способен был заменить ему мысли о ней. Стараясь как можно меньше находиться в убежище, он спускался ко льду и колол его на куски до изнеможения. Находя странные светящиеся осколки, он разламывал их, стуча камнем, доставал замёрзших существ и шёл с ними к кучке грумов, неизменно дежуривших на дальнем конце ямы. Два больших зверя, ещё двое поменьше. «Не иначе, семья», - решил Эливен, с каждым разом приближаясь к ним всё ближе и ближе. Вскоре те из них, что поменьше, брали приманку с рук, вызывая у более крупных грумов недовольное ворчание.
Ни Эливен, ни Косс почти не говорили об убежище плантаторов. От Стаума тоже вестей не было, как и его самого. Но молчание обоих совсем не означало, что никто из них не обдумывал способ отправиться туда. Однажды Косс встретил Эливена, когда тот возвращался в убежище после работы в яме, и прямо спросил его.
- Когда выходим?
Эливен, почти не раздумывая, ответил ему.
- Завтра рано утром. Возьмём десять человек, работы будет много.
С этими словами они разошлись в разные стороны, каждый со своими мыслями и переживаниями.
-42-
Работы по добыче льда решили остановить, тем более, тех запасов, что хранилось в каждой комнате, в любом углублении, щели, даже в коридорах, хватило бы на много дней. Лёд не таял, пока его не взять в ладони, а поэтому зеленоватый свет в убежище стал уже привычным и казался неиссякаемым и вечным.
Косс, Эливен и ещё десять человек, многие из которых – бывшие наёмники карлика, отличающиеся завидной комплектацией, вышли в путь, пока в убежище ещё царила тишина. Те, кто покрепче, сами изъявили желание тащить две шкуры грумов, привязанные к верёвкам. На них свалили оружие, кое-какую одежду, немного еды, фитиль, жир морхунов, заступы и ещё много чего, что посчитали необходимым.
У Косса не выходило из головы, что у грумов тоже есть слой жира, который тоже можно использовать. Шкуры, снятые незадолго до выхода, с мёртвых зверей, лежавших на льду то тут, то там, тоже оказались великолепным материалом, которому ещё предстояло найти применение.
Кожаные тюки легко скользили по гладкому льду, практически не доставляя путникам неудобств и не снижая скорости движения. Держа в поле зрения правый берег озера, группа продвигалась всё дальше и дальше.
- Когда-то грумам хватило времени втрое меньше, чтобы приволочь меня на верёвке к противоположному берегу этой ледяной пустыни, - решил поделиться своими соображениями Эливен, глядя на скользящие впереди шкуры. – Жаль, что наши скакуны не пройдут через низкие коридоры и тоннели убежища.
- Да, ты прав. Нам хватило бы дня, чтобы обернуться туда и обратно. Хотя, было бы не важно, день это или ночь, всё одно, - добавил Косс, завороженно глядя на мелькающие каменные столбы, скованные убаюкивающей зелёной гладью.
- Послушай, Косс, грумы иногда пробираются в убежище и воруют нашу еду. Нет, Косс, ты не подумай, что я решил пожаловаться тебе, да и таких случаев почти нет уже. Дело в том, что они ели мясо морхунов, но их привычная пища – это те плоские блестящие существа. Так почему бы и нам не попробовать их в пищу?
- Ты предлагаешь съесть это?
- Нет, конечно же, не в том виде, в котором это едят грумы. Попробуем засушить, а там видно будет. Обещаю, что я попробую это первым.
Косс снова погрузился в раздумья, но через какое-то время Эливен вновь нарушил тишину.
- А ты знаешь, у этих существ есть глаза, они такие-же белые, как и у грумов. Мало того, у них есть рот.
Косса передёрнуло, после чего весь последующий путь он тянул поклажу за одну из верёвок, чтобы выкинуть из головы любые мысли об этих скользких тварях.
Наконец, Эливен заметил в прибрежной скале темнеющую арку, ведущую в широкий коридор. Оставлять груз было бы неразумно, поэтому решили распределить его по мешкам и нести наверх, по проходу. Шкуры бросили на льду, вряд ли грумы их утащат, однако, решили на всякий случай привязать их к ближайшему столбу.
Чем дальше путники удалялись от ледяной пустоши, тем холоднее становилось, а когда показалась пещера с зияющей щелью в потолке, зуб на зуб не попадал уже ни у кого.
- Впереди ещё полдня, предлагаю качать прямо сейчас, чтобы хоть немного согреться, - заявил Косс.
Других предложений не последовало, кодбаны вооружились заступами и тронули многовековой слой окаменевшей пыли на стене из наваленных камней.
Только к вечеру удалось пробить верхний слой из слежавшихся камней. Была надежда на то, что дальше работа пойдёт быстрее, но Косс предполагал это с осторожностью, ведь до наступления темноты им удалось углубиться в стену лишь на пару локтей.
- Предлагаю вернуться вниз, взять с собой только одеяла, еду и воду. Переждём ночь там, так мы не замёрзнем насмерть.
Все поддержали Косса и отправились в тоннель. Шкуры были на месте, но пара грумов всё же вынюхивали что-то, тыкаясь в верёвки, которыми они были привязаны. Заметив людей, звери с тявканьем и храпом убежали. Шкуры приволокли ближе к проходу, чтобы загородить зверям проход в тоннель.
Эливен проснулся первым, услышав какое-то ворчание возле своего лица. Открыв глаза, он резко отпрянул назад. Морда грума, блестящий нос и зеленоватые усы были настолько близко, что едва не задевали лицо Эливена. Он пихнул в бок Косса, тот очнулся, не сразу поняв, где он и что происходит.
- Смотри, это те самые грумы, их четверо. Они шли за нами, когда мы возвращались в убежище, а теперь они пришли сюда. Странно, но я не видел никого сзади, выходит, они и сами прекрасно знают дорогу?
Эливен достал из мешка со льдом четыре светящихся куска, разбил их о камни и протянул каждому зверю по добытому оттуда существу. «Онисы, - подумал он. - Почем у бы и нет?»
Работа в этот день шла намного быстрее. Кеамни откалывались легче, а иногда их вытаскивали из общей массы даже руками. Нора становилась всё глубже, скоро в ней уже не было видно людей, только руки мелькали на свету, передавая камни наружу, а потом по цепочке всё дальше. К концу дня пещера заметно сузилась из-за того, что слева и справа образовались кучи камней. Косса вдруг охватило сомнение, что раскопки к чему-то приведут.
- Скоро будет некуда складывать камни. Если мы станем их таскать по тоннелю вниз, то нам не хватит и целой жизни, чтобы пробиться сквозь этот завал.
