Они открыли скрипучую дверь и оказались в крошечном тамбуре, в котором справа от прохода стояли метла, веник и огромная фанерная лопата для снега, а слева – два ржавых огнетушителя. Открыв вторую дверь, друзья наконец вошли в тесный сельский магазин.
О, этот незабываемый аромат сельского магазина! Запахи развесных конфет и мармелада, комбикорма, хлеба, стирального порошка, печенья, разливного подсолнечного масла, пустой стеклотары и ещё десятка разных товаров создавали невообразимый букет, который никогда не почувствуешь в городском магазине.
За прилавком, навалившись на оный мощной грудью, находилась тётя Зоя, невысокая русоволосая тетка, гроза должников. Перед ней, потупив взор, стояла девчушка лет шестнадцати, с легкомысленной чёлкой, в белоснежной футболке и донельзя короткой юбке пожарного цвета. В руках девушка нетерпеливо вертела холщевую сумку с торчащим из неё батоном белого хлеба и серыми макаронами. Лёха с Валеркой сдержанно поздоровались. Девушка кокетливо покосилась чуть раскосыми глазами на Валеркино сомбреро и прыснула, а тетя Зоя величаво кивнула.
--Вот я и говорю тебе, Зинка, что ты совсем стыд потеряла! Такие частушки поёшь! А ты ведь комсомолка! Так ведь?
-- Да, тёть Зой, комсомолка.- Пролепетала девушка, по- настоящему заливаясь румянцем.
--Так что же ты материшься, как извозчик? - Продавщица стукнула по прилавку мощной красной дланью.
--Я больше не буду.- Ещё тише прошептала девушка Зина и ещё ниже опустила голову.
--То-то же! -- Тетя Зоя тяжело распрямилась и оперлась на прилавок ладонями. - Эх, грехи наши! Ну, ребята, что хотели?
--Так я уже пошла? - протянула Зина, на лице которой уже не было и следа стыда.
--Иди уже… комсомолка.
Проходя мимо Валерки, Зина повторно хихикнула и задела его локоть выпуклой грудью. Громко хлопнула входная дверь.
--Вот зассыха-то! А вообще, хорошая девка! Ты, Валер, береги её, не очень- то, с ней в лодке, а то перевернётесь, как Синеглазки! - тетя Зоя заливисто рассмеялась. Теперь покраснел Валерка.-- Ладно, не обижайся, это я в порядке критики сверху.
В этот момент с улицы послышался истошный лай и жалобный голос:
-Зой, ну уйми-же ты своего пса!
-Во! Синеглазка, похоже, долг принес!
Неторопливо приподняв откидную часть прилавка, продавщица протиснулась в образовавшийся проём и вперевалку вышла из магазина. Лай тут- же стих. В магазине сразу стало как-то свободнее.
--Сильна тётка…..- протянул Лёха, озираясь.- и как она тут в такой духоте и тесноте.....не пойму.
--Да, тут только так и надо.-- Валерка. присел на мешок комбикорма у стены и сдвинул сомбреро на затылок.- Да и к рукам что-нибудь, да прилипнет.
--Слушай, а это та самая ... Зинка?- робко спросил Лёха. Валерка смущённо кивнул.
В магазин снова вошла тетя Зоя, опять заполнив собой почти весь оставшийся объем, швырнула на прилавок смятые бумажки с мелочью и злорадно произнесла:
--Вот ведь гад, вернул, и даже больше! Говорит, чтобы еще карамелек взвесила!
Она протиснулась обратно на свое рабочее место. Взяв корявый металлический совок, тётя Зоя с размаху вонзила его в бункер со слипшимися желтыми конфетами, стоявшим за ее спиной. Затем, схватив заранее свернутый кулёк из серой шершавой бумаги, вывалила туда содержимое совка.
--На, отнеси этому херику, пусть подавится! - Она, не взвешивая, передала Лехе конфеты.
Перед магазином сидел Банкир и немигающим взглядом смотрел на Синеглазку, который стоял перед собакой навытяжку, как новобранец. Лёха отдал пакет и вернулся в магазин. Судя по тону продавщицы, она разошлась не на шутку.
- -Тоже мне - говнюк нашелся! Две бутылки взял под честное слово, а деньги отдавать не хочет!- разглагольствовала она, размахивая руками.- Да я таких - раз!-- Она с размаху хлопнула одутловатой ладонью по прилавку. Под ним что- то хрустнуло. Валерка молча стоял у стены и послушно кивал, смущённо теребя сомбреро.
Не сразу поняв, о чём речь, Лёха счел разумным так-же молча встать рядом с другом.
--Один тут в прошлом годе меня обокрал - и что? Где он теперь, а? - продолжала она уже спокойнее.- Ну, зачти текст- то.
Валерка развернул скрученный в рулон список и, как царский глашатай, стал читать.
-Слушай, а что она про кражу говорила?- спросил Лёха, когда они вышли из магазина, груженные двумя авоськами с продуктами и ещё одной, взятой напрокат у продавщицы- с пивом, купленным на их общие деньги.
-Да, херня это всё, дело давнее.
В общем, в прошлом году летом объявился в Песчаном мужик, который снял угол у Степановны, бабки «Че-Гевары», и стал говорить всем, что его несправедливо уволили с ответственной работы, и что он месячишко отдохнёт от трудов праведных на благо советской власти, а потом будет искать работу. Представился он как Вячеслав, но все скоро стали звать его просто Славик, так как он пил наравне с местными, а набравшись - рассказывал, как и над чем он работал в разных секретных "ящиках", и как его революционные взгляды на мироздание не принимает советская наука. Скоро к нему прилипла кличка «Славик-ящик», а из-за его способности поглощать в огромных объемах спиртное многие стали сомневаться в несправедливости его увольнения.
И вот, в одно раннее утро пастух, гнавший стадо, обнаружил вскрытый магазин. Позже выяснилось, что пропало несколько бутылок водки, портвейна и ещё по мелочи. А так как никто из местных такими делами не занимался (украсть у своих спиртное, даже когда нет денег, считалось чем-то запредельно паскудным), то подозрение сразу пало на Славика. Да он не особо и отпирался.
По рассказу одного из милиционеров, вёзшего незадачливого воришку в район, в лесу недалеко от деревни показалась как бы блестящая пленка, в которой отражался милицейский УАЗик, потом налетел порыв ветра, начался ливень, а затем наступила кромешная тьма. Второй милиционер, который поехал крышей, то и дело повторял: «Потоп….Потоп..Тьма.... Тьма!».
УАЗик обнаружил проезжавший мимо на тракторе колхозный тракторист. Он (в смысле УАЗик) лежал на боку с распахнутыми дверями, оба милиционера сидели на земле (совершенно сухой), рядом с машиной. А Славика и след простыл.
--А что же, замок на магазине, не помог?— Спросил Лёха, перекидывая авоську с пивом за спину.
--Да там замок, что и на лодке у Митрича.
После обеда было решено пойти искупаться. До пляжа было недалеко, и пляж назывался Ближним, но был ещё один, у другого конца деревни, и звался Дальним, был засран коровьим стадом и использовался для водопоя такового.
Вообще, думал Лёха, иногда у нас дают странные названия. Для жителей этого конца деревни этот пляж Ближний, а тот Дальний. А для жителей того конца получается наоборот, хотя все жители деревни, независимо от местонахождения, зовут пляжи именно так, а не иначе. И даже если у какого-нибудь человека Дальний пляж был прямо за его забором, то он все равно называл его Дальним.
Своими наблюдениями Лёха поделился с Валеркой.
- Не бери в голову, сейчас купнёмся, отдохнем, а к вечеру нашего героя секс-труда проведаем.- Бодро ответил Валерка, как будто поход к Митричу в гости был сравним с посещением парка культуры и отдыха.
Пляж был обширной песчаной плешью на краю поля, примыкавшей к озеру. У берега плескались пара голых малышей с молодой фигуристой мамашей, а посреди пляжа лежал мужик в семейных трусах волосатой спиною вверх. Почувствовав, что он во что-то вляпался, Лёха приподнял ногу.
--А нехило у вас чайки питаются.— Вытирая ногу о песок, сказал он.
--Что? Какие чайки?— Валерка с трудом оторвался от созерцания пышногрудой мамаши. - Ты о чём?
На том краю пляжа, где хотели разместиться друзья, там и сям виднелись кучки помёта.
--Ну, всё, теперь я точно «Че-Гевару» убью! — Прошипел Валерка.
--А причём туту он? Не он же насрал.
--Почти что. Его бабка гусей завела, а он не следит, где они пасутся. У них Дальний пляж под боком – сри - не хочу.
Они выбрали незагаженный участок и развалились на раскалённом песке. Лёха мельком увидел на правом плече Валерки след от пулевого ранения и сглотнул подступивший к горлу комок.
Валерка предложил махнуть на ту сторону, но Лёха, зная размах его рук, просто предложил искупаться у берега и попутно насладиться пивком, взятым с собою, и созерцанием форм купальщицы-мамаши.
Долгого созерцания не получилось. Обладательница пышных форм и двух детей быстро поняла, что они не столько купаются, сколько пялятся на неё, и быстро покинула пляж, таща за собой упирающихся малышей. Выпив всё пиво и затосковав, друзья вернулись домой.
После пляжа они разместились в терраске. Никуда не хотелось идти, даже проведывать Митрича. На Лёху навалилась апатия и дрёма.
За чаем Валерка неожиданно рассказал какую-то смешную историю из своего армейского прошлого, Лёха тоже что-то добавил, и весь разговор как-то неожиданно свелся к отношениям между полами.
Оказалось, пару лет назад Митрич предлагал тёте Вере соединить хозяйства, судьбы, и, как следствие, тела, сулил золотые горы, заливался Магомаевым, и шептал ей на ухо скабрезности бархатистым джигарханяновским голосом. Тётя Вера в ответ только смеялась.
--На что мне этот кадрило! Он, конечно, мужик добрый, но ведь пьёт! Да и здоровье у нас обоих уже не то. Хотя он и хвалится, что ещё о-го-го, а сам рассказывал, что у него то в почках камни, то желчном. Не человек, а кимберлитовая трубка.
От неожиданного термина Лёха чуть не подавился чаем.
--Хотя,- продолжала она — в некоторых вещах тебе, Валер, с него надо брать пример.
--Это ещё в каких-же?— почему- то возмутился Валерка.
--А ты видел в его доме порядок?
--Ну?
-- Гну! А у тебя в комнате как будто фугас взорвался!
Когда жара утихла, они все-таки собрались навестить Митрича.
Идя по деревне, Лёха размышлял о странных отношениях Валерки и этого чужого вроде ему Митрича. А вроде и не чужого. Стал бы парень поднимать чужого пьяного мужика. И тащить его домой, укладывать на кровать и подставлять ему под ноги табуретку. Правда, за это парень хлестал его молоко, жрал его конфеты и катался на его лодке.
Не обращая на них внимания, мимо пронёсся Серёга - «Че-Гевара» на своём разболтанном велосипеде, и Валерка заорал:
-- А ну, стой!
Пацан резко остановился и бросил велосипед на дорогу, оставшись нерешительно топтаться около него. Он опять был одет в шорты, бывшие когда-то полноценными джинсами, и серую легендарную футболку с подмигивающем глазами-пуговками портретом команданте.
--За ковшиком нырять не буду! - резко начал «Че-Гевара».- Сам ныряй!
-- В хер мне не упёрся твой ковшик! Ты лучше скажи - это твои гуси пляж обосрали?— Валерка сделал шаг к пацану, но тот резко поднял велик и отгородился им.
-А чё сразу я-то! — Заныл пацан, как будто содеянное гусями инкриминировалось ему.- Разве за ними уследишь?
--Следить надо за птицей, а то завели….—Валерка неожиданно быстро успокоился.— Ладно, вали отсюда в ритме вальса.
«Че-Гевара» нехотя задрал ногу на раму велосипеда.
--Ну, что я сказал? Метнулся сайгаком!
Митрича они нашли в сарае, строгающим какую- то деревяшку.
--А, привет, ребята.- Митрич отложил рубанок.- Спасибо, что вчера меня доставили, соседи рассказали уже.
Леха удивился свежести и бодрому состоянию Митрича. Если бы он набрался так же, то отходил бы неделю.
-Ты бы поосторожнее, в такую жару-то херачишь - инсульт подцепишь!— Валерка оглядел сарай.— А что, барахло-то выкинул?
--Да, немного разобрался, да отвёз на своём удалом.
--На чём?— не понял Лёха.
--Пойдём, покажу—Митрич поманил рукой.
За сараем был навес, под которым стоял старенький, но ещё ничего себе малиновый «Москвич». Лучи заходящего солнца весело играли на его крыше, пробиваясь сквозь дырявый рубероид навеса. Въезд под навес был со стороны широкого прогона между домом Митрича и соседским. Воротами служили две слеги.
--Здорово! А ты можешь водить?— Лёха повернулся к Валерке, который лениво подпирал угол сарая.
--Да пробовал немного. Митрич учил как-то. Да я и в армии немного баловался.
- Ну, что, пошли в дом? Молочка не хотите холодненького? - Хозяин задорно хлопнул в ладоши.
- Нет. - Наотрез отказался Лёха, а Валерка неопределенно пожал плечами.
- Ну, тогда можно и "Жигулями" побаловаться.- Митрич отряхнул штаны. - Молоко в жару вредно.
Лёха пил холодное пиво осторожно, в отличие от Валерки и Митрича, которые хлестали его, практически не глотая. На закуску была подана пересоленная вяленая плотва.
--Слушай, а красных кед на нем не было, и розовой рубахи.— Поделился мыслью Лёха, когда они шли обратно. Валерка рассмеялся.
-- Херня какая - то тебе в голову лезет. Я и внимания не обратил. Наверное, он на пьянку их одевает, что-то вроде формы. Слушай, я сейчас свалю к.. Зинке, а ты не скучай, хорошо?— Валерка заглянул Лёхе в глаза. - Не обидишься?
- Ну, как там наш пениссионер?— Спросила за ужином тётя Зина.
- Да как обычно, всё на тему «Виктор Калуцких и его роль в мировой истории».— Валерка махнул рукой.
--А у Нинки был ухажер?- неожиданно сменила тему тётка, посмотрев Лёхе в глаза.
-- Да, был.— От неожиданности Лёха вздрогнул.- Отставной военный. Любил мать. Ничего мужик, только мозги канифолил, как выпивал.
- Ну ладно, извини, я просто из женского любопытства.- Тётя Вера засмущалась и стала собирать тарелки со стола.
После ужина Валерка исчез, а Лёха расположился на покосившейся лавочке у палисадника. Было тихо и скучно. Ну, а что он хотел, приезжая в эту глухомань? Что его будут развлекать?
По деревне изредка проходили женщины, здороваясь с ним. Время текло, как мёд. Комары доставали всё больше, и Лёха тихо пробрался в терраску и лёг на диван. Тётя Вера в избе смотрела телевизор.
Проснулся он, когда было уже темно. Валерки на месте ещё не было. Лёха тихо прошёл на кухню и жадно напился (опять!) холодной воды. В комнате бормотал телевизор, и посапывала тётя Вера. Спать не хотелось. На часах было около двенадцати.
Опять усевшись на лавочку, Лёха взглянул на огромные звезды. Было прохладно, и, если бы не комары, здорово.
--Что, не спится?- Раздался насмешливый голос
Лёха не заметил, как подошла Наталья. Она была одета в то же платье, что и при их знакомстве, и легкую светлую кофту. В руках она держала ветку сирени, отмахиваясь от комаров.
-Да, что-то не спится. А вы что не спите, Наталья?
--Давай на «ты», ладно? И зови меня Наташа, хорошо, Лёш?
От этого «Лёш» у него так перехватило дыхание, что он еле выдавил:
--Хорошо.— И сам не соображая, что говорит, скорее, от волнения, выпалил:
-- А пошли кататься на Митричевой лодке?
--А не поздно? Да и лодка сейчас может быть…. занята.— Наталья присела рядом с Лёхой.
«Ну, все про Валеркины похождения в курсе» -- подумал Лёха.- И про моё катание когда-нибудь узнают».
--А вообще-то пошли! — решительно сказала Наталья и поднялась. - А то здесь комары зажрут, а на воде их поменьше.
Она шла впереди Лёхи, соблазнительно шевеля попкой под гладкой тканью платья, и Леха подумал, что если бы она так-же шла по направлению к жерлу вулкана, то он так – же покорно плёлся-бы следом.
О, этот незабываемый аромат сельского магазина! Запахи развесных конфет и мармелада, комбикорма, хлеба, стирального порошка, печенья, разливного подсолнечного масла, пустой стеклотары и ещё десятка разных товаров создавали невообразимый букет, который никогда не почувствуешь в городском магазине.
За прилавком, навалившись на оный мощной грудью, находилась тётя Зоя, невысокая русоволосая тетка, гроза должников. Перед ней, потупив взор, стояла девчушка лет шестнадцати, с легкомысленной чёлкой, в белоснежной футболке и донельзя короткой юбке пожарного цвета. В руках девушка нетерпеливо вертела холщевую сумку с торчащим из неё батоном белого хлеба и серыми макаронами. Лёха с Валеркой сдержанно поздоровались. Девушка кокетливо покосилась чуть раскосыми глазами на Валеркино сомбреро и прыснула, а тетя Зоя величаво кивнула.
--Вот я и говорю тебе, Зинка, что ты совсем стыд потеряла! Такие частушки поёшь! А ты ведь комсомолка! Так ведь?
-- Да, тёть Зой, комсомолка.- Пролепетала девушка, по- настоящему заливаясь румянцем.
--Так что же ты материшься, как извозчик? - Продавщица стукнула по прилавку мощной красной дланью.
--Я больше не буду.- Ещё тише прошептала девушка Зина и ещё ниже опустила голову.
--То-то же! -- Тетя Зоя тяжело распрямилась и оперлась на прилавок ладонями. - Эх, грехи наши! Ну, ребята, что хотели?
--Так я уже пошла? - протянула Зина, на лице которой уже не было и следа стыда.
--Иди уже… комсомолка.
Проходя мимо Валерки, Зина повторно хихикнула и задела его локоть выпуклой грудью. Громко хлопнула входная дверь.
--Вот зассыха-то! А вообще, хорошая девка! Ты, Валер, береги её, не очень- то, с ней в лодке, а то перевернётесь, как Синеглазки! - тетя Зоя заливисто рассмеялась. Теперь покраснел Валерка.-- Ладно, не обижайся, это я в порядке критики сверху.
В этот момент с улицы послышался истошный лай и жалобный голос:
-Зой, ну уйми-же ты своего пса!
-Во! Синеглазка, похоже, долг принес!
Неторопливо приподняв откидную часть прилавка, продавщица протиснулась в образовавшийся проём и вперевалку вышла из магазина. Лай тут- же стих. В магазине сразу стало как-то свободнее.
--Сильна тётка…..- протянул Лёха, озираясь.- и как она тут в такой духоте и тесноте.....не пойму.
--Да, тут только так и надо.-- Валерка. присел на мешок комбикорма у стены и сдвинул сомбреро на затылок.- Да и к рукам что-нибудь, да прилипнет.
--Слушай, а это та самая ... Зинка?- робко спросил Лёха. Валерка смущённо кивнул.
В магазин снова вошла тетя Зоя, опять заполнив собой почти весь оставшийся объем, швырнула на прилавок смятые бумажки с мелочью и злорадно произнесла:
--Вот ведь гад, вернул, и даже больше! Говорит, чтобы еще карамелек взвесила!
Она протиснулась обратно на свое рабочее место. Взяв корявый металлический совок, тётя Зоя с размаху вонзила его в бункер со слипшимися желтыми конфетами, стоявшим за ее спиной. Затем, схватив заранее свернутый кулёк из серой шершавой бумаги, вывалила туда содержимое совка.
--На, отнеси этому херику, пусть подавится! - Она, не взвешивая, передала Лехе конфеты.
Перед магазином сидел Банкир и немигающим взглядом смотрел на Синеглазку, который стоял перед собакой навытяжку, как новобранец. Лёха отдал пакет и вернулся в магазин. Судя по тону продавщицы, она разошлась не на шутку.
- -Тоже мне - говнюк нашелся! Две бутылки взял под честное слово, а деньги отдавать не хочет!- разглагольствовала она, размахивая руками.- Да я таких - раз!-- Она с размаху хлопнула одутловатой ладонью по прилавку. Под ним что- то хрустнуло. Валерка молча стоял у стены и послушно кивал, смущённо теребя сомбреро.
Не сразу поняв, о чём речь, Лёха счел разумным так-же молча встать рядом с другом.
--Один тут в прошлом годе меня обокрал - и что? Где он теперь, а? - продолжала она уже спокойнее.- Ну, зачти текст- то.
Валерка развернул скрученный в рулон список и, как царский глашатай, стал читать.
-Слушай, а что она про кражу говорила?- спросил Лёха, когда они вышли из магазина, груженные двумя авоськами с продуктами и ещё одной, взятой напрокат у продавщицы- с пивом, купленным на их общие деньги.
-Да, херня это всё, дело давнее.
В общем, в прошлом году летом объявился в Песчаном мужик, который снял угол у Степановны, бабки «Че-Гевары», и стал говорить всем, что его несправедливо уволили с ответственной работы, и что он месячишко отдохнёт от трудов праведных на благо советской власти, а потом будет искать работу. Представился он как Вячеслав, но все скоро стали звать его просто Славик, так как он пил наравне с местными, а набравшись - рассказывал, как и над чем он работал в разных секретных "ящиках", и как его революционные взгляды на мироздание не принимает советская наука. Скоро к нему прилипла кличка «Славик-ящик», а из-за его способности поглощать в огромных объемах спиртное многие стали сомневаться в несправедливости его увольнения.
И вот, в одно раннее утро пастух, гнавший стадо, обнаружил вскрытый магазин. Позже выяснилось, что пропало несколько бутылок водки, портвейна и ещё по мелочи. А так как никто из местных такими делами не занимался (украсть у своих спиртное, даже когда нет денег, считалось чем-то запредельно паскудным), то подозрение сразу пало на Славика. Да он не особо и отпирался.
По рассказу одного из милиционеров, вёзшего незадачливого воришку в район, в лесу недалеко от деревни показалась как бы блестящая пленка, в которой отражался милицейский УАЗик, потом налетел порыв ветра, начался ливень, а затем наступила кромешная тьма. Второй милиционер, который поехал крышей, то и дело повторял: «Потоп….Потоп..Тьма.... Тьма!».
УАЗик обнаружил проезжавший мимо на тракторе колхозный тракторист. Он (в смысле УАЗик) лежал на боку с распахнутыми дверями, оба милиционера сидели на земле (совершенно сухой), рядом с машиной. А Славика и след простыл.
--А что же, замок на магазине, не помог?— Спросил Лёха, перекидывая авоську с пивом за спину.
--Да там замок, что и на лодке у Митрича.
После обеда было решено пойти искупаться. До пляжа было недалеко, и пляж назывался Ближним, но был ещё один, у другого конца деревни, и звался Дальним, был засран коровьим стадом и использовался для водопоя такового.
Вообще, думал Лёха, иногда у нас дают странные названия. Для жителей этого конца деревни этот пляж Ближний, а тот Дальний. А для жителей того конца получается наоборот, хотя все жители деревни, независимо от местонахождения, зовут пляжи именно так, а не иначе. И даже если у какого-нибудь человека Дальний пляж был прямо за его забором, то он все равно называл его Дальним.
Своими наблюдениями Лёха поделился с Валеркой.
- Не бери в голову, сейчас купнёмся, отдохнем, а к вечеру нашего героя секс-труда проведаем.- Бодро ответил Валерка, как будто поход к Митричу в гости был сравним с посещением парка культуры и отдыха.
Пляж был обширной песчаной плешью на краю поля, примыкавшей к озеру. У берега плескались пара голых малышей с молодой фигуристой мамашей, а посреди пляжа лежал мужик в семейных трусах волосатой спиною вверх. Почувствовав, что он во что-то вляпался, Лёха приподнял ногу.
--А нехило у вас чайки питаются.— Вытирая ногу о песок, сказал он.
--Что? Какие чайки?— Валерка с трудом оторвался от созерцания пышногрудой мамаши. - Ты о чём?
На том краю пляжа, где хотели разместиться друзья, там и сям виднелись кучки помёта.
--Ну, всё, теперь я точно «Че-Гевару» убью! — Прошипел Валерка.
--А причём туту он? Не он же насрал.
--Почти что. Его бабка гусей завела, а он не следит, где они пасутся. У них Дальний пляж под боком – сри - не хочу.
Они выбрали незагаженный участок и развалились на раскалённом песке. Лёха мельком увидел на правом плече Валерки след от пулевого ранения и сглотнул подступивший к горлу комок.
Валерка предложил махнуть на ту сторону, но Лёха, зная размах его рук, просто предложил искупаться у берега и попутно насладиться пивком, взятым с собою, и созерцанием форм купальщицы-мамаши.
Долгого созерцания не получилось. Обладательница пышных форм и двух детей быстро поняла, что они не столько купаются, сколько пялятся на неё, и быстро покинула пляж, таща за собой упирающихся малышей. Выпив всё пиво и затосковав, друзья вернулись домой.
После пляжа они разместились в терраске. Никуда не хотелось идти, даже проведывать Митрича. На Лёху навалилась апатия и дрёма.
За чаем Валерка неожиданно рассказал какую-то смешную историю из своего армейского прошлого, Лёха тоже что-то добавил, и весь разговор как-то неожиданно свелся к отношениям между полами.
Оказалось, пару лет назад Митрич предлагал тёте Вере соединить хозяйства, судьбы, и, как следствие, тела, сулил золотые горы, заливался Магомаевым, и шептал ей на ухо скабрезности бархатистым джигарханяновским голосом. Тётя Вера в ответ только смеялась.
--На что мне этот кадрило! Он, конечно, мужик добрый, но ведь пьёт! Да и здоровье у нас обоих уже не то. Хотя он и хвалится, что ещё о-го-го, а сам рассказывал, что у него то в почках камни, то желчном. Не человек, а кимберлитовая трубка.
От неожиданного термина Лёха чуть не подавился чаем.
--Хотя,- продолжала она — в некоторых вещах тебе, Валер, с него надо брать пример.
--Это ещё в каких-же?— почему- то возмутился Валерка.
--А ты видел в его доме порядок?
--Ну?
-- Гну! А у тебя в комнате как будто фугас взорвался!
Когда жара утихла, они все-таки собрались навестить Митрича.
Идя по деревне, Лёха размышлял о странных отношениях Валерки и этого чужого вроде ему Митрича. А вроде и не чужого. Стал бы парень поднимать чужого пьяного мужика. И тащить его домой, укладывать на кровать и подставлять ему под ноги табуретку. Правда, за это парень хлестал его молоко, жрал его конфеты и катался на его лодке.
Не обращая на них внимания, мимо пронёсся Серёга - «Че-Гевара» на своём разболтанном велосипеде, и Валерка заорал:
-- А ну, стой!
Пацан резко остановился и бросил велосипед на дорогу, оставшись нерешительно топтаться около него. Он опять был одет в шорты, бывшие когда-то полноценными джинсами, и серую легендарную футболку с подмигивающем глазами-пуговками портретом команданте.
--За ковшиком нырять не буду! - резко начал «Че-Гевара».- Сам ныряй!
-- В хер мне не упёрся твой ковшик! Ты лучше скажи - это твои гуси пляж обосрали?— Валерка сделал шаг к пацану, но тот резко поднял велик и отгородился им.
-А чё сразу я-то! — Заныл пацан, как будто содеянное гусями инкриминировалось ему.- Разве за ними уследишь?
--Следить надо за птицей, а то завели….—Валерка неожиданно быстро успокоился.— Ладно, вали отсюда в ритме вальса.
«Че-Гевара» нехотя задрал ногу на раму велосипеда.
--Ну, что я сказал? Метнулся сайгаком!
Митрича они нашли в сарае, строгающим какую- то деревяшку.
--А, привет, ребята.- Митрич отложил рубанок.- Спасибо, что вчера меня доставили, соседи рассказали уже.
Леха удивился свежести и бодрому состоянию Митрича. Если бы он набрался так же, то отходил бы неделю.
-Ты бы поосторожнее, в такую жару-то херачишь - инсульт подцепишь!— Валерка оглядел сарай.— А что, барахло-то выкинул?
--Да, немного разобрался, да отвёз на своём удалом.
--На чём?— не понял Лёха.
--Пойдём, покажу—Митрич поманил рукой.
За сараем был навес, под которым стоял старенький, но ещё ничего себе малиновый «Москвич». Лучи заходящего солнца весело играли на его крыше, пробиваясь сквозь дырявый рубероид навеса. Въезд под навес был со стороны широкого прогона между домом Митрича и соседским. Воротами служили две слеги.
--Здорово! А ты можешь водить?— Лёха повернулся к Валерке, который лениво подпирал угол сарая.
--Да пробовал немного. Митрич учил как-то. Да я и в армии немного баловался.
- Ну, что, пошли в дом? Молочка не хотите холодненького? - Хозяин задорно хлопнул в ладоши.
- Нет. - Наотрез отказался Лёха, а Валерка неопределенно пожал плечами.
- Ну, тогда можно и "Жигулями" побаловаться.- Митрич отряхнул штаны. - Молоко в жару вредно.
Лёха пил холодное пиво осторожно, в отличие от Валерки и Митрича, которые хлестали его, практически не глотая. На закуску была подана пересоленная вяленая плотва.
--Слушай, а красных кед на нем не было, и розовой рубахи.— Поделился мыслью Лёха, когда они шли обратно. Валерка рассмеялся.
-- Херня какая - то тебе в голову лезет. Я и внимания не обратил. Наверное, он на пьянку их одевает, что-то вроде формы. Слушай, я сейчас свалю к.. Зинке, а ты не скучай, хорошо?— Валерка заглянул Лёхе в глаза. - Не обидишься?
- Ну, как там наш пениссионер?— Спросила за ужином тётя Зина.
- Да как обычно, всё на тему «Виктор Калуцких и его роль в мировой истории».— Валерка махнул рукой.
--А у Нинки был ухажер?- неожиданно сменила тему тётка, посмотрев Лёхе в глаза.
-- Да, был.— От неожиданности Лёха вздрогнул.- Отставной военный. Любил мать. Ничего мужик, только мозги канифолил, как выпивал.
- Ну ладно, извини, я просто из женского любопытства.- Тётя Вера засмущалась и стала собирать тарелки со стола.
После ужина Валерка исчез, а Лёха расположился на покосившейся лавочке у палисадника. Было тихо и скучно. Ну, а что он хотел, приезжая в эту глухомань? Что его будут развлекать?
По деревне изредка проходили женщины, здороваясь с ним. Время текло, как мёд. Комары доставали всё больше, и Лёха тихо пробрался в терраску и лёг на диван. Тётя Вера в избе смотрела телевизор.
Проснулся он, когда было уже темно. Валерки на месте ещё не было. Лёха тихо прошёл на кухню и жадно напился (опять!) холодной воды. В комнате бормотал телевизор, и посапывала тётя Вера. Спать не хотелось. На часах было около двенадцати.
Опять усевшись на лавочку, Лёха взглянул на огромные звезды. Было прохладно, и, если бы не комары, здорово.
--Что, не спится?- Раздался насмешливый голос
Лёха не заметил, как подошла Наталья. Она была одета в то же платье, что и при их знакомстве, и легкую светлую кофту. В руках она держала ветку сирени, отмахиваясь от комаров.
-Да, что-то не спится. А вы что не спите, Наталья?
--Давай на «ты», ладно? И зови меня Наташа, хорошо, Лёш?
От этого «Лёш» у него так перехватило дыхание, что он еле выдавил:
--Хорошо.— И сам не соображая, что говорит, скорее, от волнения, выпалил:
-- А пошли кататься на Митричевой лодке?
--А не поздно? Да и лодка сейчас может быть…. занята.— Наталья присела рядом с Лёхой.
«Ну, все про Валеркины похождения в курсе» -- подумал Лёха.- И про моё катание когда-нибудь узнают».
--А вообще-то пошли! — решительно сказала Наталья и поднялась. - А то здесь комары зажрут, а на воде их поменьше.
Она шла впереди Лёхи, соблазнительно шевеля попкой под гладкой тканью платья, и Леха подумал, что если бы она так-же шла по направлению к жерлу вулкана, то он так – же покорно плёлся-бы следом.
