ЗАБОР

22.02.2022, 16:46 Автор: юра666

Закрыть настройки

Показано 7 из 16 страниц

1 2 ... 5 6 7 8 ... 15 16


--Видал игру?— Возбуждённо затараторил Федя, опять вынырнув откуда-то.— Клад, находка! Слышали бы её в Москве! А работает диспетчером на трикотажке.
        --И нигде не училась?
        -- Нет, просто пришла, когда у них ударник сел, и стала играть. Талант! Кстати, тот ударник сел вместе с тем басистом за кражу пряжи, а этот басист через неделю оттуда пришёл. Судьба!
        Подошёл разгорячённый Валерка.
        —А ты чего не пляшешь?— спросил он, вытирая пот.– Тут такие девочки!
        Лёха пожал плечами. Танцы он никогда особенно не жаловал.
        В толпе раздалось: «Солнечный остров давай!». Кудрявый гитарист, посовещавшись с коллективом, подошёл к фонящему микрофону.
        --А сейчас, по многочисленным просьбам, прозвучит композиция группы «Машина времени» «Солнечный остров»! Объявляется белый танец!
        Публика снова захлопала, и после вступления, псевдоМакаревич, гнусавя, затянул:
        Всёёёё очень просто…
        В сказке обман …
        -- Разрешите вас пригласить?
        Лёха только сейчас заметил, что Федя с Валеркой снова исчезли, а перед ним стоит худенькое существо в голубом платьице.
        --Пожалуйста. - Лёха взял за руку девушку и повёл на танцплощадку, где уже топтались несколько пар.
        Он робко положил руки ей на талию, а девушка решительно закинув руки Лёхе за шею, плотно прижалась к нему, как оказалось, довольно внушительной грудью. «Не хрена себе танцы начинаются» - подумал Лёха, чувствуя, что начинает реагировать.
        Неизвестно, чем всё это закончилось-бы, но тут послышались возгласы, какая-то возня, и песня смолкла. Девушка смущённо извинилась и пошла к группе таких - же девушек, стоящих на противоположном краю танцплощадки.
        Через толпу пробирался рослый сержант и несколько рядовых. К Лехе подошёл Валерка:
        --Сейчас начнётся веселье!
        Толпа обступила солдат, послышались крики, женский визг, сержант упал, а рядовых обступили местные. Но сержант тут-же быстро вскочил и, намотав ремень на руку, ринулся в толпу. Снова откуда- то сзади появился Федя, тряся правой рукой.
       --Видали, как я сержанту зарядил! Это он тогда Димычу по башке бутылкой захерачил! Валим отсюда!
        Они двинулись к выходу сквозь толпу, ринувшуюся с улицы в клуб для участия в драке (большинство приезжало сюда только ради этого). Дружинников, которых Лёха заметил вначале, уже не было.
       На улице смеркалось.
        --Фу! Наконец-то воздух!— Федя зажал правую руку левой.— Ну и хлебальник у сержанта! Пошли к дому, сейчас здесь менты нарисуются.
        Они двинулись через сквер к пятиэтажке. Со стороны клуба доносились женский визг, непрерывный, без знаков препинания, мат, и кто-то истошно кричал, чтобы все успокоились.
        Димыча на лавке уже не было, но они обнаружили его спящим под кустом сирени у соседнего подъезда. Бинт на его голове отсутствовал.
        -Хер с ним, пусть спит, сейчас тепло.— Сказал Федя, когда Валерка предложил оттащить «Лжедмитрия» домой.— А то его мать разойдётся, к моей Галке побежит, скажет, что я его спаиваю. Ёбнутая у него мамаша! Да и не поднимем мы его.
        Они уселись на ту-же самую лавку у Фединого подъезда. Проблема возвращения в Песчаное встала в полный рост.
        --А что, если вам у меня заночевать, Галка всё равно к матери в Киржач свалила! — Начал фонтанировать идеями Федя.— А завтра посмотрим! Может, Кирюха куда- нибудь поедет! Жаль, что мой «Восход» нас троих не вытянет!
        Предложение было заманчивым, но тётя Вера не знала об их местонахождении, да и не факт, что брат Фединой жены куда-то завтра, в выходной, захочет ехать.
        --Ну ладно, попробую уговорить Кирюху дать мне его «Урал», но он без коляски, так что кому-то придётся ехать на багажнике.— Подвёл итог совещанию Федя. – Пошли.
        Они поднялись на пятый этаж. Дверь, обитую драным дерматином, открыл худой хмурый мужик в семейных трусах. Из квартиры пахнуло вином. Лёха и Валерка скромно поздоровались.
        --Федь, ты что, ебанулся? Посмотри на часы! Я-же со смены! — Прохрипел Кирюха, подтягивая трусы.
        Федя быстро обрисовал ситуацию. Какое-то время Кирюха молча дышал, держась за дверь, и уставясь в пол.
        --Ну?— Не выдержал Федя
        --Хуй гну! А менты вас заметут? А конфискуют мой моцик? Я потом замудохаюсь его возвращать! Ты на своём вези!
        --Кирюх, я огородами! А мой троих не вытянет, ты же знаешь! Боливар не вытянет троих!- Блеснул Федя знанием кинематографа.
        --Чё?— Не понял Кирюха.
        --С меня пузырь, вот чё!
        --Два!— Отрезал Кирюха и, икнув, неожиданно быстро исчез за дверью. Впрочем, сразу-же появившись с ключами. – Смотри там, осторожнее! И чего Галка с тобою, алкашом, связалась?
        Они обошли пятиэтажку и оказались на пустыре, застроенном самодельными сараями, гаражами, голубятнями, крольчатниками, курятниками (судя по звуку), и свинарниками (судя по запаху). Тут же местный пролетариат хранил то, что было жалко выбросить на помойку сразу, поэтому сараи служили как-бы перевалочным пунктом между жильём и свалкой. В гаражах так-же хранились «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы» как на ходу, так и откровенный металлолом, с которым человеку было жаль расстаться по причине ностальгических воспоминаний о средствах и силах, потраченных на него.
        Конечно, случались кражи живности теми, у кого не было денег на закуску, и часто это были даже соседи животноводов, но такие случаи были редкостью, потому что вора всё равно находили и жестоко избивали все, кто случался в этот момент рядом. Причём среди избивающих часто были и те, кто тоже приворовывал. Иногда милицию предусмотрительно вызывал сам воришка, чтобы избежать фатальных для себя последствий (если успевал).
        Всё это рассказал Федя, пока они шли впотёмках к Кирюхиному гаражу. Из сараев, несмотря на поздний час, доносилось кряканье, кудахтанье, хрюканье и лай.
        Их гараж стоял последним в ряду нелепых построек из наверняка ворованных пиломатериалов, ржавого железа, шифера и прочего барахла, которое можно было сколотить, прибить, прикрутить, приварить, иногда даже покрасить, и повесить на него замок, переведя, таким образом, это самое барахло и ворованные у советской власти материалы в личную собственность.
        Федя открыл тяжелые, окованные ржавым железом ворота, и они оказались в просторном помещении. Он зажег висящий на стене мощный фонарь, и их взорам предстал новенький «Урал», стоящий посредине гаража. Крашеный красной краской «Восход» сиротливо жался в углу.
        --Ну вот, это и есть Кирюхин орёл!— Гордо заявил Федя.— Только откатим его подальше, чтобы меньше народа слышало. У Кирюхи сегодня жена на смене в котельной. Если ей доложат, что он куда-то поехал ночью - она его со света сживёт - такая ревнивая, просто пиздец, а не баба!
        Втроём они вытолкали «Урал» из гаража и еще несколько минут катили его куда-то по дорожке, заросшей по краям лопухами. Где-то завыла милицейская сирена.
        -- Сейчас там веселье в самом разгаре, наверняка солдатню пиздят! — Мечтательно произнёс Федя. - Ничего, мы в следующий раз с Димоном придём, они у нас попляшут!
        Наконец, троица оказалась на асфальтированной дороге, и Лёха узнал это место - здесь пацаны - футболисты указали им путь к Дому культуры. Федя оседлал водительское место, сзади него устроился Валерка, а Лёха примостился на багажнике, держась за Валерку.
       -- Стоп! — Федя открыл бак. – Ну и козёл же Кирюха! Бензина - на дне!— Он покачал мотоцикл. В баке что-то жидко плескалось.— Да и я тоже хорош, надо было в гараже проверить - там, у Кирюхи, есть заначка. Ладно, до перекрёстка на Песчаное хватит, а там пешком дотопаете.
        Проехав совсем немного, они услышали звук приближающейся милицейской сирены. Федя резко свернул направо, в какой- то проулок и остановился.
        -- Всё, приехали. Прямо ехать нельзя, киржачские менты на подмогу едут. Поедем в обход.
        Если бы кто-нибудь из них сопоставил время начала дискотеки и расстояние до Киржача, то догадался-бы, что милиция выехала ещё до начала драки.
        По сторонам замелькали заборы, кусты, редкие фонари, вслед нёсся собачий лай, а асфальт сменился ухабами. Лёха изо всех сил держался за Валерку, стараясь не свалиться со своего «облучка», и думая при этом, куда-же всё-таки несётся тройка-Русь! Наконец, они выехали из посёлка, и, свернув влево, оказались в лесу в кромешной тьме, освещаемой только одинокой фарой «Урала». Дорога неожиданно немного выровнялась, и Федя прибавил ходу.
        Неизвестно, сколько длилась эта гонка. Становилось прохладно, и Лёха в своей куцей ветровке почти замёрз. Как и в пошлый раз, в потоке набегавшего воздуха присутствовали нотки портвейна. (Вообще, Леха стал замечать, что запах перегара прочно вошел в его жизнь). Вскоре впереди появилось свободное от леса пространство, и путешественники выскочили на уже известную им «трассу» «Песчаное» - «Киржач». Свернув на сей раз вправо, Федя проехал ещё с километр, и развернулся у нужного поворота с «трассы» на Песчаное.
       - Теперь пёхом, ребята. А то я обратно не дотяну. Ну, всё, бывайте, приезжайте ещё.— Федя смахнул с кудрей сосновые иголки. — Поеду я. Мне ещё мотоцикл в гараж затаскивать.
        Они пожали руки, и Федя на своём казённом мотоцикле исчез в ночи, и они остались одни в ночном лесу, среди тишины, темноты, запаха хвои и выхлопа от мотоцикла.
        Отмахиваясь от сразу появившихся комаров, друзья быстрым шагом отправились к деревне, проклиная и дискотеку, и свою тягу к приключениям. Начинало потихоньку светать.
       --И хрен мы попёрлись на этот долбанный дискач!— Поёживаясь, бубнил Валерка - Всё равно с тёлкам ничего-бы не вышло бы, только комары нас пожрут сейчас, и намёрзнемся вдобавок.
        Лёха молча шагал, чувствуя, как ноги постепенно отходят от онемения после неудобной поездки.
        Сзади послышалось тарахтение, и среди тёмного леса замельтешил свет фар.
        Это оказался какой-то очередной Валеркин знакомый, которого он назвал Аркаша, ожидаемо поддатый, возвращающийся на колхозном «Беларусе» с прицепом из поездки откуда-то «по делам». После вопросов тракториста о том, хер ли они тут в лесу среди ночи делают, и их уклончивых ответов, они забрались в грязный прицеп. Стараясь не испачкаться и присев на корточки, Лёха с Валеркой схватились за борта.
        Хотя трактор ехал и медленно, но Лёху сразу начало мутить от непрерывной качки (его и на мотоцикле немного укачало). Он сел на дощатый настил и опустил голову. Интересно, как бы они ехали по лесу ночью на угнанном «Москвиче»? А если бы пригласили с собой Наталью и она согласилась? А если бы их «замели»? О чём они только думали?
        --Лёх, глянь! — Валерка толкнул его в плечо.
        Слева, там, где сосновые лесопосадки подходили прямо к дороге, опять виднелась как-бы бликующая, слегка переливающаяся, слабо светящаяся плёнка. Она протянулась вдоль дороги влево и вправо, и конца ей было не видно. В ней слабо отражался их трактор с прицепом.
        -- Что это?- Прошептал Лёха.
        -- Хер знает, забор какой-то. – Валерка передёрнул плечами.
        --А где он начался?— Лёха поглядел в ту сторону, откуда они ехали.
        --Да не знаю я! Просто увидел, и всё! А когда это появилось…
        Валерка не договорил. В заборе показался разрыв. В тёмном проёме, прислонясь плечом к стволу исполинского дерева, стоял плотный мужичок в кепке, с интересом смотря на трактор.
        --Ёб твою! - Прошептал Валерка.
        --Эй, Славик!— Крикнул тракторист, останавливая трактор и высовываясь из кабины.— Поехали с нами, хули ты там встал!
        -- Кто это?- спросил Лёха, дёргая Валерку за рукав.
        --«Славик-ящик»! - хрипло прошептал Валерка.
        --Это который магазин обокрал?
        Валерка кивнул. Со стороны забора подул ветерок, и тёмный разрыв в «плёнке» затянуло. Изображение мужика пропало. Ветер усилился.
        --Гони!- Крикнул Валерка, и они помчались по лесной дороге, едва не вываливаясь из прицепа. Загремел гром.
       
        Тракторист высадил их у первого дома, там, где Лёха пил колодезную воду и его обматерила старуха. Друзья пошли домой, а тракторист, отцепив прицеп, развернулся и опять куда-то укатил.
        --Ну что, будем говорить кому- нибудь?— Лёха посмотрел на Валерку.
        --О чем! О Славике или о заборе?
        --Да вообще, обо всём…
        -- Предлагаю пока молчать, а там будет видно.
       Они осторожно напились из колодца, боясь, как бы старуха их не обматерила.
        К дому молодые люди подходили с чувством, как будто что-то должно произойти, и предчувствие их не обмануло. Тётя Вера встречала их на крыльце с тряпкой в руке, которой она и отлупила Валерку. В ответ он только слабо и молча сопротивлялся, закрываясь своими длинными руками. Пару раз досталось и Лёхе. Оказалось, что Синеглазка проболтался ей, что отвёз ребят на дискотеку.
        Они съели ужин (в три часа ночи), заботливо разогретый немного успокоившейся после рукоприкладства тёткой, и теперь сидели в терраске. Спать почему-то не хотелось.
        --Слушай, Валер, выходит, что этот ваш Славик в лесу живёт?— Задал Лёха терзавший его вопрос. — Целый год?
        --Да какой, на хер, лес? Ты дерево рядом с ним видел?— Валерка, не раздеваясь, завалился на диван. — Это же секвойя, а не сосна. Нет у нас таких деревьев. Тут что-то не то. Всё, давай спать. О Славике пока никому.
        Проснувшись к обеду, «горе-танцоры», как назвала их тётя Вера, вяло попили чайку и уселись на скамейку перед домом. Утром, пока они спали, прошёл дождь. Идти на пляж было холодно, колоть дрова лень, так что было решено натаскать воды, тем самым задобрив всё ещё хмурившуюся тётку.
        Таская воду, Лёха поймал себя на том, что насвистывает мелодию, которую, казалось, он давно забыл.
       
        … Это было в армии, в его первое лето. Как-то, копая очередную траншею, рядовой Алексей Кулаков тихонько насвистывал себе под нос весёленькую мелодию, неизвестно где услышанную, и сейчас, как оказалось, не к месту вспомненную.
        К краю траншеи тихо подошёл особист части капитан Кондауров и сначала просто стоял, наблюдая за Лёхиной работой. Потом, присев на корточки, доверительно спросил, где товарищ рядовой слышал эту песню. На что рядовой Кулаков ответил, пожав плечами, что, мол, не могу знать.
        Весёленькая мелодия, со слов капитана Кондаурова, оказалась эсесовским маршем. И если ещё раз он, капитан Кондауров, услышит эту мелодию, то он поместит рядового Кулакова туда, где копают от забора и до заката, и откуда рядовой Кулаков придёт лысым, как коленка. Вот тогда- то он запоёт по-другому.
        Исчерпав запас солдафонского юмора, капитан вразвалочку удалился.
        Когда Лёха рассказал эту историю своему приятелю, ефрейтору Керну, потомку поволжских немцев, то всё оказалось не так уж трагично. В этой самой песенке рассказывалось о солдатах, которые шли на войну, а девушки бежали им навстречу с цветами, обнимали, угощали вином и обещали ждать. А если солдата убивали, то девушки плакали. В-общем, по смыслу, было что-то похожее на нашу «Идёт солдат по городу». .
       
        Пережив очередной приступ армейских воспоминаний, Лёха поставил последние два ведра с водой в кухню. Конечно, неплохо было бы пройтись в тот лес и посмотреть самим, как там всё на самом деле, но он решил пока Валерке об этом не говорить. Может он сам, один, как-нибудь прогуляется в «аномалку».
       

Показано 7 из 16 страниц

1 2 ... 5 6 7 8 ... 15 16