Она помнила, что дорога, по которой они ночью ехали с Алиеной, проходила с запада на восток. Тропинка увела их в лес - на юг. Очевидно, что они не успели углубиться далеко, а значит, как только развеется этот проклятый туман, ей надо будет двигаться на север или северо-восток, и она вновь окажется у дороги к форту Кариен. Наверняка Алиена, потеряв ее из виду, так и сделала, и будет ждать неподалеку от той развилки, где они свернули в лес – по крайней мере, так бы поступила на ее месте сама Лэйса. Оставалось непонятным, почему девушка отстала и не подала никакого сигнала, но наверняка все объяснится простыми причинами. Основная проблема – это убежавшая лошадь, без нее будет очень тяжело продолжать путь, но Лэйса была убеждена, что подло сбросившее ее животное объедает ветки деревьев где-то неподалеку. Ведь это была спокойная кобылка, проделавшая за ночь изрядный путь и проголодавшаяся.
Лэйса поднялась на ноги и, негромко посвистывая в надежде, что каурая ее услышит, направилась по левой тропинке, внимательно глядя по сторонам в поисках сломанных или пожеванных веток. Туман так и не рассеялся, но вокруг стало как будто светлее, словно жемчужно-белый купол над ней стал пропускать больше света. Однако этот свет не делал краски мира ярче, не играл бликами на молодой листве и не зажигал искорки в каплях росы, а просто позволял видеть то, что было раньше скрыто молочной пеленой. Неожиданно Лэйса ощутила, что тропинка под ее ногами стала как будто тверже. Бросив взгляд под ноги, она заметила, что сквозь траву проглядывают замшелые камни старого тракта. Древние, выщербленные камни, старая дорога, уходящая вдаль… Лэйса не успела додумать мысль, кому могло понадобиться прокладывать дорогу в лесу, а сердце ее уже сжали ледяные когти страха.
Ибо, едва кинув взгляд вперед, она увидела три серые фигуры в бесформенных плащах, медленно и бесшумно приближающиеся к ней по древней дороге.
Император Корилад, стоя на широкой стене форта Кариен, вглядывался в пыль на дороге, поднимаемую одиноким всадником. Рядом с ним стояли комендант крепости и граф рэ-Бэркон, прижимавший к глазам модную новинку сэйнийского производства – дальновид.
- Дай сюда эту штуку, - нетерпеливо протянул руку император.
Рэ-Бэркон покорно вручил ему прибор, и Корилад жадно прильнул к окуляру. Поводя трубкой в поисках всадника, император наконец поймал в объектив одинокую фигурку на лошади.
Длинные светлые волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам всадника, не оставляли сомнений в том, что это была женщина. Однако мелькнувшая было у Корилада безумная надежда, что к ним могла скакать его жена, тут же погасла, ибо он узнал во всаднице свою любовницу.
- Проклятье! – император, не глядя, сунул дальновид обратно рэ-Бэркону, нимало не заботясь о том, успел ли вельможа подхватить прибор, и быстрыми шагами удалился от приближенных, остановившись лишь тогда, когда его скрыл изгиб стены.
Какое, Пёс побери, невезение! Лаиса осталась в мятежном городе, а это значит… Как Корилад не прокручивал в голове сложившуюся ситуацию, выход мог быть только один – жена для него потеряна. Неважно, убили ли ее мятежники сразу или нет - живой он ее больше не увидит. Эта мысль вызывала у императора безудержный гнев и желание мстить, разнести мятежный город до основания - но способов спасти Лаису он не видел. Мысль о возможности каких-либо переговоров с мятежниками он отмёл сразу – с такими людьми разговор возможен лишь на языке оружия. Мятеж должен быть подавлен жестоко и беспощадно, и любой «торг» с повстанцами только повредит его репутации. А значит, жена мертва, и неважно, умерла ли она вчера, умирает ли сейчас или умрет во время штурма, который он планировал через три дня, когда к стенам мятежного города подтянутся верные ему войска.
Невезение, Пёс его побери, по-другому не скажешь!
Немного успокоившись, Корилад пожелал вернуться в отведенные ему покои. Проходя мимо стоявших на стене сподвижников, император мрачно бросил:
- Когда эта девка доберется до крепости, отправьте её ко мне, - и, не оглядываясь, сошел вниз со стены по ступеням каменной лестницы.
Проводив взглядами широкую спину своего повелителя, рэ-Бэркон с комендантом переглянулись, и граф едва заметно усмехнулся: если император желает сорвать зло на худородной девице, никому от того вреда не будет – кроме самой девицы, разумеется.
Спустя полчаса Алиена, грязная и усталая, стояла перед исходившим гневом императором в его наспех обустроенной приемной зале.
- Как ты, грязная кошка, смогла спастись, когда твоя госпожа погибла? – бушевал Корилад, - и, не оставляя девушке возможности ответить, тут же продолжал, обличительно тыча в неё пальцем, – ты думала только о своей грязной шкуре, мерзавка! Ты сбежала, бросив императрицу на расправу мятежникам!
На глазах у Алиены выступили слёзы обиды. Она несколько раз пыталась открыть рот, но не смолкавший голос Корилада не позволял ей вставить и слова.
Несколько приближенных, ждавших за стенкой приемной, нервничали и желали стать незаметными. Никого из них не волновала судьба выскочки из провинции, но, упрекая девицу в том, что даже не попытались сделать сильные мужи, Корилад мог перенести свой гнев и на тех, кто вместе с ним трусливо покинул Лиланию в ночь мятежа. Ведь об императрице в те часы никто из них даже не подумал…
Наконец поток обвинений иссяк, и Корилад уже набрал в грудь воздух, чтобы отдать приказание выпороть девчонку, когда в зале прозвучал громкий голос Алиены:
- Вы ошибаетесь, мой император! Госпожа Лаиса не погибла! В ту ночь, три дня назад, мы вместе покинули крепость через подземный ход – тот самый, по которому три столетия назад ушла Алиена-Провидица, спасаясь от кровожадных тэров!..
Корилад умолк на полуслове, едва не позабыв закрыть рот. Он даже не обратил внимания на фразу про «кровожадных тэров», которую в другое время не преминул бы высмеять.
Алиена продолжала свою историю, рассказав о пути по подземным коридорам и днёвке на склоне; о краже лошадей и о тумане на дороге; о том, как ее госпожа вдруг свернула с дороги в лес, а она, Алиена, не смогла последовать за ней, потому что её лошадь, испугавшись чего-то, вдруг понесла. Когда ей удалось, наконец, успокоить животное, она предположила, что императрица уже давно вернулась обратно на дорогу и, разминувшись с ней, продолжила свою дорогу к форту Кариен. Придя к такому решению, Алиена без устали погоняла свою каурую лошадку, рассчитывая догнать госпожу, и теперь очень удивлена и обеспокоена, узнав, что императрицу еще не видели в форте. Значит, ее госпожа попросту заблудилась в лесу, и надо послать людей на ее поиски… Лес, конечно, тоже опасное место, но самое главное, что императрица сумела спастись из лап мятежников - разве это не самое важное сейчас для её господина?..
Слушая рассказ любовницы, Корилад нервно теребил в руках кисточку, украшавшую ножны его сабли – пока красивая безделица, оторвавшись, не осталась у него в руках. Вновь воскресшая надежда боролась в душе императора с недоверием к словам стоящей перед ним женщины. Все люди склонны лгать, оказавшись перед лицом наказания, а женщины вдвойне. В то же время, Алиена действительно была с ними в ту роковую ночь, когда они прорывались из дворца к конюшне, но вот когда они с боем уходили через Восточные ворота, ее рядом уже не было… Впрочем, в процессе бегства они потеряли почти всех придворных дам, и Корилад вовсе не думал об Алиене, когда рубил мятежников в дыму у ворот - даже горькая мысль о потере Лэйсы появилась у него только тогда, когда он, с немногими уцелевшими соратниками, нахлестывая коней, мчался к форту Кариен.
Император принял решение, как всегда, быстро.
- Горе тебе, девица, если ты мне солгала, - глядя в бледное, испачканное копотью лицо Алиены, промолвил он. – Я отправлю две сотни солдат прочесывать лес, и ты поедешь с ними. А в ночь перед штурмом крепости ты покажешь моим людям этот легендарный ход – быть может, он поможет нам застать мятежников врасплох!
Алиена, кусая губы, смотрела на своего царственного любовника, и его лицо расплывалось у неё перед глазами, а в голове таяли мечты о ванне и мягкой постели - единственном, что придавало ей силы на третий день бессонного путешествия. Да и сама мысль о возвращении в лес, где пропала Лэйса, пугала её едва ли не больше любого возможного наказания.
Девушка не стала рассказывать, что в тот миг, когда Лэйса свернула свою кобылу с дороги в лес, ею самой – а не ее лошадью! - овладел вдруг необъяснимый страх, заставивший мчаться во весь опор от этого странного места, не заботясь ни о производимом шуме, ни о том, что её несчастная госпожа осталась одна в пользующемся недоброй славой лесу…
«Мэллины». Сердце Лэйсы пропустило один удар, а потом заколотилось в груди, как пойманная в силки птица. Все слышанные когда-либо легенды о Древнем Народе всплыли у нее в голове, и в каждой из них говорилось, что человек, увидевший мэллинов, уже никогда более не возвратится в мир людей. Но… но откуда же тогда в легендах взялись их описания? Нет, кто-то все же возвращался! И Алиена Провидица, и король Ульда - её легендарный предок - жили и учились у древних мудрецов, а значит, легенды противоречат сами себе.
Все эти мысли промелькнули в голове у Лэйсы в мгновение ока, но её страх немного утих. Кем бы ни были мэллины, она – дочь альдийских королей и императрица Тэры. А значит, не станет показывать свой страх даже мэллинам.
- Айе! – первой произнесла приветствие на альдэнн молодая женщина, когда мэллины приблизились.
Их ответ прозвучал как будто бы у нее в голове:
«Здравствуй, императрица!» - произнес спокойный мелодичный голос.
А другой чуть насмешливо добавил:
«Мы рады, что ты решила не убегать от нас. Смелые люди сейчас – редкость!»
Третий из мэллинов, по-видимому, промолчал.
Ободрённая началом разговора, Лэйса решила взять инициативу в свои руки. И с удивлением поняла, что мэллины поняли ее, едва только её мысль оказалась сформулированной:
«Простите за нечаянное вторжение. Я заблудилась в вашем лесу».
Ответ прозвучал у неё в мозгу незамедлительно:
«Не стоит извиняться. Это мы сами пригласили тебя», - говорил второй голос, насмешливый.
А первый голос добавил:
«Удели нам немного твоего времени. Мы не задержим тебя надолго, акута».
В голове у Лэйсы пронеслась мысль, что она не посмеет отказаться, тем более от такого вежливого предложения, но причины мэллинского гостеприимства вызывают у нее недоумение.
Как видно, мэллины догадались о ее согласии быстрее, чем сама Лэйса смогла бы сообщить о нём, ибо почти в то же мгновение пространство, окружающее императрицу и мэллинов, изменилось, подчиняясь плавным движениям рук одного из них.
Лесная поляна преобразилась в подобие гостиной в богатом доме – место подступающих деревьев заняли колонны и драпировки, посередине образовался низкий столик с чайными принадлежностями на нем, а рядом приглашающе раскинулись мягкие подушки и кресла. Подумав мгновение, меллин-кудесник легкими движениями рук обозначил возле одной из «стен» камин и создал паркет вокруг стола. Вся мебель и обстановка выглядела самой что ни на есть настоящей, правда, цвета интерьера были неяркими, представляя собой оттенки серого. Чуть склонив голову в шутливом поклоне, древний мудрец пригласил своих товарищей и Лэйсу к столу.
Гадая, иллюзия перед ней или реальность, Лэйса последовала за ним. Трава поляны плавно переходила в паркет, ступив на который, императрица ощутила, что он твердый и гладкий. Прикосновение к паркету вызвало у нее неожиданное смущение – ведь она была обута в чужую грубую обувь – и в тот же миг императрица почувствовала, как порванные башмаки, позаимствованные в комнате для слуг, сменились мягкими кожаными туфельками, а в голове у неё прозвучало что-то, похожее на смешок.
Тем не менее, в туфлях идти по паркету было гораздо привычнее, и Лэйса искренне поблагодарила своих спутников (который именно из них совершил это маленькое чудо, она не знала). В тот же миг молодая женщина ощутила, как лохмотья, в которые она была одета, преобразились в изящное платье, хотя и немного старомодного покроя, а волосы сами собой собрались в высокую прическу.
«Так лучше?» - спросил насмешливый голос, но интонации его на этот раз были вполне серьезны – как будто бы мэллин ждал одобрения своей затее. Лэйса рассыпалась в благодарностях - и тут же, предвосхищая ее желание, перед молодой женщиной возникло высокое зеркало в богатой раме. Оттуда на нее смотрела настоящая древняя правительница, вот только царапина и следы сажи на лице… Впрочем, стоило ей только их заметить, как все эти мелкие изъяны исчезли, а облик молодой женщины дополнился роскошным ожерельем, перстнями и широкими браслетами.
Драгоценные камни приятно холодили шею и запястья, но были, пожалуй, тяжеловаты. Однако, не успела Лэйса об этом подумать, как размер украшений вдвое уменьшился. Молодая женщина не смогла сдержать улыбку. Её наполнила какая-то детская радость.
«Спасибо, вот теперь в самый раз!» - адресовала она благодарную мысль кудеснику, – и услышала в ответ довольное хмыканье.
Как видно, мэллинов увлекла предложенная их товарищем игра, ибо, когда компания расселась за столом, Лэйса обнаружила себя в окружении двух пожилых светских дам в бальных нарядах, и одного расфранченного господина с тросточкой. Форма причесок и украшений на дамах несколько раз менялись, пока каждый из мэллинов не остался вполне доволен принятым образом.
Эта трансформация, несмотря на всю свою невероятность, уняла страхи Лэйсы. Когда молодая женщина оказалась за столом, и сидевшая справа от нее дама, взяв на себя обязанности хозяйки, налила ей в фарфоровую чашечку ароматно пахнущий темный напиток, императрица, поблагодарив, поднесла чашечку к губам и уже хотела пригубить, но тут вдруг в ее памяти всплыли предостережения легенд - смертный не должен пробовать ни еды, ни питья Древнего народа.
«Предрассудки, - тут же отозвался в ее голове насмешливый голос. – Да и подумай сама, если от мэллинов никто из смертных не возвращается, то откуда же им знать про нашу еду и питье?»
«Действительно», - не могла не согласиться Лэйса, делая маленький глоток и чувствуя, как кровь ускоряет свой бег по ее жилам.
«Смело пей и ешь, это придаст тебе сил и излечит от усталости», - заботливо добавил первый, мелодичный голос.
Третий мэллин по-прежнему молчал.
Ощущение нереальности происходящего одновременно и успокаивало, и мешало расслабиться. Зачем-то ведь они ее пригласили, и весь этот спектакль, он тоже… зачем-то им нужен.
«Премудрые, что вы от меня хотите?»
«Ну вот, только сели за чай, а она уже о делах!» - с шутливой обидой произнес второй голос.
Затем последовала небольшая пауза, и Лэйса обостренным чутьем поняла, что мэллины обменивалась между собой неслышимыми репликами.
Наконец в её голове зазвучал первый голос, по-прежнему спокойный и мелодичный:
«Ты хочешь знать, зачем мы позвали тебя к нам. И ты имеешь на это право. Женщина, ты последняя в роду Владеющих Силой, и мы сожалеем, что Сила твоя зря пропадает в вашем меняющемся мире…»
«Но у меня нет никакой Силы, – немного удивленно возразила Лэйса. – Я не умею ни зажигать взглядом свечи, ни исцелять раны наложением рук, как описывается в хрониках былых дней…»
Лэйса поднялась на ноги и, негромко посвистывая в надежде, что каурая ее услышит, направилась по левой тропинке, внимательно глядя по сторонам в поисках сломанных или пожеванных веток. Туман так и не рассеялся, но вокруг стало как будто светлее, словно жемчужно-белый купол над ней стал пропускать больше света. Однако этот свет не делал краски мира ярче, не играл бликами на молодой листве и не зажигал искорки в каплях росы, а просто позволял видеть то, что было раньше скрыто молочной пеленой. Неожиданно Лэйса ощутила, что тропинка под ее ногами стала как будто тверже. Бросив взгляд под ноги, она заметила, что сквозь траву проглядывают замшелые камни старого тракта. Древние, выщербленные камни, старая дорога, уходящая вдаль… Лэйса не успела додумать мысль, кому могло понадобиться прокладывать дорогу в лесу, а сердце ее уже сжали ледяные когти страха.
Ибо, едва кинув взгляд вперед, она увидела три серые фигуры в бесформенных плащах, медленно и бесшумно приближающиеся к ней по древней дороге.
Глава 31. Обещание
Император Корилад, стоя на широкой стене форта Кариен, вглядывался в пыль на дороге, поднимаемую одиноким всадником. Рядом с ним стояли комендант крепости и граф рэ-Бэркон, прижимавший к глазам модную новинку сэйнийского производства – дальновид.
- Дай сюда эту штуку, - нетерпеливо протянул руку император.
Рэ-Бэркон покорно вручил ему прибор, и Корилад жадно прильнул к окуляру. Поводя трубкой в поисках всадника, император наконец поймал в объектив одинокую фигурку на лошади.
Длинные светлые волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам всадника, не оставляли сомнений в том, что это была женщина. Однако мелькнувшая было у Корилада безумная надежда, что к ним могла скакать его жена, тут же погасла, ибо он узнал во всаднице свою любовницу.
- Проклятье! – император, не глядя, сунул дальновид обратно рэ-Бэркону, нимало не заботясь о том, успел ли вельможа подхватить прибор, и быстрыми шагами удалился от приближенных, остановившись лишь тогда, когда его скрыл изгиб стены.
Какое, Пёс побери, невезение! Лаиса осталась в мятежном городе, а это значит… Как Корилад не прокручивал в голове сложившуюся ситуацию, выход мог быть только один – жена для него потеряна. Неважно, убили ли ее мятежники сразу или нет - живой он ее больше не увидит. Эта мысль вызывала у императора безудержный гнев и желание мстить, разнести мятежный город до основания - но способов спасти Лаису он не видел. Мысль о возможности каких-либо переговоров с мятежниками он отмёл сразу – с такими людьми разговор возможен лишь на языке оружия. Мятеж должен быть подавлен жестоко и беспощадно, и любой «торг» с повстанцами только повредит его репутации. А значит, жена мертва, и неважно, умерла ли она вчера, умирает ли сейчас или умрет во время штурма, который он планировал через три дня, когда к стенам мятежного города подтянутся верные ему войска.
Невезение, Пёс его побери, по-другому не скажешь!
Немного успокоившись, Корилад пожелал вернуться в отведенные ему покои. Проходя мимо стоявших на стене сподвижников, император мрачно бросил:
- Когда эта девка доберется до крепости, отправьте её ко мне, - и, не оглядываясь, сошел вниз со стены по ступеням каменной лестницы.
Проводив взглядами широкую спину своего повелителя, рэ-Бэркон с комендантом переглянулись, и граф едва заметно усмехнулся: если император желает сорвать зло на худородной девице, никому от того вреда не будет – кроме самой девицы, разумеется.
Спустя полчаса Алиена, грязная и усталая, стояла перед исходившим гневом императором в его наспех обустроенной приемной зале.
- Как ты, грязная кошка, смогла спастись, когда твоя госпожа погибла? – бушевал Корилад, - и, не оставляя девушке возможности ответить, тут же продолжал, обличительно тыча в неё пальцем, – ты думала только о своей грязной шкуре, мерзавка! Ты сбежала, бросив императрицу на расправу мятежникам!
На глазах у Алиены выступили слёзы обиды. Она несколько раз пыталась открыть рот, но не смолкавший голос Корилада не позволял ей вставить и слова.
Несколько приближенных, ждавших за стенкой приемной, нервничали и желали стать незаметными. Никого из них не волновала судьба выскочки из провинции, но, упрекая девицу в том, что даже не попытались сделать сильные мужи, Корилад мог перенести свой гнев и на тех, кто вместе с ним трусливо покинул Лиланию в ночь мятежа. Ведь об императрице в те часы никто из них даже не подумал…
Наконец поток обвинений иссяк, и Корилад уже набрал в грудь воздух, чтобы отдать приказание выпороть девчонку, когда в зале прозвучал громкий голос Алиены:
- Вы ошибаетесь, мой император! Госпожа Лаиса не погибла! В ту ночь, три дня назад, мы вместе покинули крепость через подземный ход – тот самый, по которому три столетия назад ушла Алиена-Провидица, спасаясь от кровожадных тэров!..
Корилад умолк на полуслове, едва не позабыв закрыть рот. Он даже не обратил внимания на фразу про «кровожадных тэров», которую в другое время не преминул бы высмеять.
Алиена продолжала свою историю, рассказав о пути по подземным коридорам и днёвке на склоне; о краже лошадей и о тумане на дороге; о том, как ее госпожа вдруг свернула с дороги в лес, а она, Алиена, не смогла последовать за ней, потому что её лошадь, испугавшись чего-то, вдруг понесла. Когда ей удалось, наконец, успокоить животное, она предположила, что императрица уже давно вернулась обратно на дорогу и, разминувшись с ней, продолжила свою дорогу к форту Кариен. Придя к такому решению, Алиена без устали погоняла свою каурую лошадку, рассчитывая догнать госпожу, и теперь очень удивлена и обеспокоена, узнав, что императрицу еще не видели в форте. Значит, ее госпожа попросту заблудилась в лесу, и надо послать людей на ее поиски… Лес, конечно, тоже опасное место, но самое главное, что императрица сумела спастись из лап мятежников - разве это не самое важное сейчас для её господина?..
Слушая рассказ любовницы, Корилад нервно теребил в руках кисточку, украшавшую ножны его сабли – пока красивая безделица, оторвавшись, не осталась у него в руках. Вновь воскресшая надежда боролась в душе императора с недоверием к словам стоящей перед ним женщины. Все люди склонны лгать, оказавшись перед лицом наказания, а женщины вдвойне. В то же время, Алиена действительно была с ними в ту роковую ночь, когда они прорывались из дворца к конюшне, но вот когда они с боем уходили через Восточные ворота, ее рядом уже не было… Впрочем, в процессе бегства они потеряли почти всех придворных дам, и Корилад вовсе не думал об Алиене, когда рубил мятежников в дыму у ворот - даже горькая мысль о потере Лэйсы появилась у него только тогда, когда он, с немногими уцелевшими соратниками, нахлестывая коней, мчался к форту Кариен.
Император принял решение, как всегда, быстро.
- Горе тебе, девица, если ты мне солгала, - глядя в бледное, испачканное копотью лицо Алиены, промолвил он. – Я отправлю две сотни солдат прочесывать лес, и ты поедешь с ними. А в ночь перед штурмом крепости ты покажешь моим людям этот легендарный ход – быть может, он поможет нам застать мятежников врасплох!
Алиена, кусая губы, смотрела на своего царственного любовника, и его лицо расплывалось у неё перед глазами, а в голове таяли мечты о ванне и мягкой постели - единственном, что придавало ей силы на третий день бессонного путешествия. Да и сама мысль о возвращении в лес, где пропала Лэйса, пугала её едва ли не больше любого возможного наказания.
Девушка не стала рассказывать, что в тот миг, когда Лэйса свернула свою кобылу с дороги в лес, ею самой – а не ее лошадью! - овладел вдруг необъяснимый страх, заставивший мчаться во весь опор от этого странного места, не заботясь ни о производимом шуме, ни о том, что её несчастная госпожа осталась одна в пользующемся недоброй славой лесу…
***
«Мэллины». Сердце Лэйсы пропустило один удар, а потом заколотилось в груди, как пойманная в силки птица. Все слышанные когда-либо легенды о Древнем Народе всплыли у нее в голове, и в каждой из них говорилось, что человек, увидевший мэллинов, уже никогда более не возвратится в мир людей. Но… но откуда же тогда в легендах взялись их описания? Нет, кто-то все же возвращался! И Алиена Провидица, и король Ульда - её легендарный предок - жили и учились у древних мудрецов, а значит, легенды противоречат сами себе.
Все эти мысли промелькнули в голове у Лэйсы в мгновение ока, но её страх немного утих. Кем бы ни были мэллины, она – дочь альдийских королей и императрица Тэры. А значит, не станет показывать свой страх даже мэллинам.
- Айе! – первой произнесла приветствие на альдэнн молодая женщина, когда мэллины приблизились.
Их ответ прозвучал как будто бы у нее в голове:
«Здравствуй, императрица!» - произнес спокойный мелодичный голос.
А другой чуть насмешливо добавил:
«Мы рады, что ты решила не убегать от нас. Смелые люди сейчас – редкость!»
Третий из мэллинов, по-видимому, промолчал.
Ободрённая началом разговора, Лэйса решила взять инициативу в свои руки. И с удивлением поняла, что мэллины поняли ее, едва только её мысль оказалась сформулированной:
«Простите за нечаянное вторжение. Я заблудилась в вашем лесу».
Ответ прозвучал у неё в мозгу незамедлительно:
«Не стоит извиняться. Это мы сами пригласили тебя», - говорил второй голос, насмешливый.
А первый голос добавил:
«Удели нам немного твоего времени. Мы не задержим тебя надолго, акута».
В голове у Лэйсы пронеслась мысль, что она не посмеет отказаться, тем более от такого вежливого предложения, но причины мэллинского гостеприимства вызывают у нее недоумение.
Как видно, мэллины догадались о ее согласии быстрее, чем сама Лэйса смогла бы сообщить о нём, ибо почти в то же мгновение пространство, окружающее императрицу и мэллинов, изменилось, подчиняясь плавным движениям рук одного из них.
Лесная поляна преобразилась в подобие гостиной в богатом доме – место подступающих деревьев заняли колонны и драпировки, посередине образовался низкий столик с чайными принадлежностями на нем, а рядом приглашающе раскинулись мягкие подушки и кресла. Подумав мгновение, меллин-кудесник легкими движениями рук обозначил возле одной из «стен» камин и создал паркет вокруг стола. Вся мебель и обстановка выглядела самой что ни на есть настоящей, правда, цвета интерьера были неяркими, представляя собой оттенки серого. Чуть склонив голову в шутливом поклоне, древний мудрец пригласил своих товарищей и Лэйсу к столу.
Гадая, иллюзия перед ней или реальность, Лэйса последовала за ним. Трава поляны плавно переходила в паркет, ступив на который, императрица ощутила, что он твердый и гладкий. Прикосновение к паркету вызвало у нее неожиданное смущение – ведь она была обута в чужую грубую обувь – и в тот же миг императрица почувствовала, как порванные башмаки, позаимствованные в комнате для слуг, сменились мягкими кожаными туфельками, а в голове у неё прозвучало что-то, похожее на смешок.
Тем не менее, в туфлях идти по паркету было гораздо привычнее, и Лэйса искренне поблагодарила своих спутников (который именно из них совершил это маленькое чудо, она не знала). В тот же миг молодая женщина ощутила, как лохмотья, в которые она была одета, преобразились в изящное платье, хотя и немного старомодного покроя, а волосы сами собой собрались в высокую прическу.
«Так лучше?» - спросил насмешливый голос, но интонации его на этот раз были вполне серьезны – как будто бы мэллин ждал одобрения своей затее. Лэйса рассыпалась в благодарностях - и тут же, предвосхищая ее желание, перед молодой женщиной возникло высокое зеркало в богатой раме. Оттуда на нее смотрела настоящая древняя правительница, вот только царапина и следы сажи на лице… Впрочем, стоило ей только их заметить, как все эти мелкие изъяны исчезли, а облик молодой женщины дополнился роскошным ожерельем, перстнями и широкими браслетами.
Драгоценные камни приятно холодили шею и запястья, но были, пожалуй, тяжеловаты. Однако, не успела Лэйса об этом подумать, как размер украшений вдвое уменьшился. Молодая женщина не смогла сдержать улыбку. Её наполнила какая-то детская радость.
«Спасибо, вот теперь в самый раз!» - адресовала она благодарную мысль кудеснику, – и услышала в ответ довольное хмыканье.
Как видно, мэллинов увлекла предложенная их товарищем игра, ибо, когда компания расселась за столом, Лэйса обнаружила себя в окружении двух пожилых светских дам в бальных нарядах, и одного расфранченного господина с тросточкой. Форма причесок и украшений на дамах несколько раз менялись, пока каждый из мэллинов не остался вполне доволен принятым образом.
Эта трансформация, несмотря на всю свою невероятность, уняла страхи Лэйсы. Когда молодая женщина оказалась за столом, и сидевшая справа от нее дама, взяв на себя обязанности хозяйки, налила ей в фарфоровую чашечку ароматно пахнущий темный напиток, императрица, поблагодарив, поднесла чашечку к губам и уже хотела пригубить, но тут вдруг в ее памяти всплыли предостережения легенд - смертный не должен пробовать ни еды, ни питья Древнего народа.
«Предрассудки, - тут же отозвался в ее голове насмешливый голос. – Да и подумай сама, если от мэллинов никто из смертных не возвращается, то откуда же им знать про нашу еду и питье?»
«Действительно», - не могла не согласиться Лэйса, делая маленький глоток и чувствуя, как кровь ускоряет свой бег по ее жилам.
«Смело пей и ешь, это придаст тебе сил и излечит от усталости», - заботливо добавил первый, мелодичный голос.
Третий мэллин по-прежнему молчал.
Ощущение нереальности происходящего одновременно и успокаивало, и мешало расслабиться. Зачем-то ведь они ее пригласили, и весь этот спектакль, он тоже… зачем-то им нужен.
«Премудрые, что вы от меня хотите?»
«Ну вот, только сели за чай, а она уже о делах!» - с шутливой обидой произнес второй голос.
Затем последовала небольшая пауза, и Лэйса обостренным чутьем поняла, что мэллины обменивалась между собой неслышимыми репликами.
Наконец в её голове зазвучал первый голос, по-прежнему спокойный и мелодичный:
«Ты хочешь знать, зачем мы позвали тебя к нам. И ты имеешь на это право. Женщина, ты последняя в роду Владеющих Силой, и мы сожалеем, что Сила твоя зря пропадает в вашем меняющемся мире…»
«Но у меня нет никакой Силы, – немного удивленно возразила Лэйса. – Я не умею ни зажигать взглядом свечи, ни исцелять раны наложением рук, как описывается в хрониках былых дней…»
