- Выполни свою часть сделки, и я сделаю тебя вторым наместником бога на земле после короля, а принесенная тобой религия распространится от моря до моря. Как я и обещал.
- Все будет так, как вы желаете, мой король, - был ответ, произнесенный довольно-таки издевательским тоном, который я могла бы принять за сдержанное благоговение, если бы не знала своего брата лучше. Король, конечно же, ничего не заметил, ему и в голову не могло прийти, что люди бывают настолько двуличны и коварны. Всем придворным заговорщикам было далеко до лицемерия моего сводного брата.
Король кивнул, удовлетворенный сладкой ложью, и, не обращая на мой ступор внимания, подал мне руку, которую я машинально приняла. Хотя совершено не отдавала себе в этом отчета. Перед моими глазами все еще вспыхивало зеленое пламя, и гибли драконы. Пораженные огнем из другого мира, они замертво падали десятками на землю, словно дождь смерти.
Серые балахоны все также неподвижно стояли, словно укоряли за что-то.
Я демонстративно взяла короля под локоть - привычный жест в местном этикете, означающий, что пара не желает компании, потому что уже нашла ее. Монарх не заметил ничего необычного, но я увидела, как дернулся один из серых капюшонов. Будто морда борзой, почуявшей добычу. Внутри все привычно заледенело. Настанет ли время, когда я перестану так отчаянно бояться?
Только у самого выхода из башни я взяла себя в руки. И даже разозлилась на Стаса. Значит, прячешься в тени и продолжаешь играть в свои лживые игры, обманывая всех вокруг - так же, как дома обманывал своего отца, мою мать и всех, до кого мог дотянуться и оплести своей паутиной лжи? Я должна во что бы то ни стало сорвать все твои планы, брат, потому что не хочу на самом деле увидеть поверженных драконов, этих прекрасных созданий, уничтоженных твоим чудовищным изобретением, летящих к земле и гибели.
Но что я могла сделать против того, кто с пеленок мог обвести вокруг пальца кого угодно? Открыть глаза королю? Это не избавит мир от смертоносного оружия, да и не поверит мне монарх. Что в этом смыслит женщина, хоть и предводительница клана? Ничего. К тому же после подобной демонстрации никто не смог бы выпустить такое оружие из рук, оно действительно означало абсолютную власть. По всему выходило, что у меня совершенно нет шанса остановить чудовищное кровопролитие, нет - истребление неугодных.
В задумчивости я остановилась перед распахнутыми летными воротами.
Широкий карниз выступал далеко за пределы башни, длинный и узкий, словно птичий насест.
Только птички, садившиеся на эту жердочку, были во сто крат благороднее любых, даже самых породистых павлинов.
Руки схватили меня за плечи и прижали к груди. Я вздрогнула, осознав, что стояла совсем близко к краю, а эти ладони предупредили падение.
- Весь мир, что ты видишь, - раздался хриплый, неузнаваемый голос над ухом, словно рычал дикий зверь, раненый в самое сердце, - я положу к твоим ногам. Этот город и дворец - всего лишь начало. От моря до моря все будет принадлежать тебе…
В голосе слышалась такая глухая болезненная страсть, можно сказать, насущная потребность, буквально на грани жизни и смерти.
Я замерла, впала в ступор. Привычное состояние жертвы, которая знает - ей не убежать. Сглотнула и закрыла глаза, чтобы не видеть этого города и случайно не узнать того, кому принадлежат эти жадные руки.
Онемев душой и телом, ожидая расплаты за все что угодно.
Руки бережно убрали волосы в сторону, и горячие губы прикоснулись к шее.
Выдохнув от облегчения, я запрокинула голову, полной грудью вдыхая свежий воздух. Это был не Стас, он не настолько галантен, чтобы покрывать мою шею и ключицы легчайшими поцелуями. Если бы это был сводный брат, с меня давно бы сорвали одежду и в порыве неистовой страсти повалили на первую подходящую и не очень поверхность. Даже если бы это было на самом краю площадки и опасно для наших жизней, Стасу было бы все равно. Этим он походил на Дрейка Дайера: бездна внизу только сильнее распаляла огонь в чреслах.
Шепот над ухом заставил меня очнуться.
- Весь мир падет к твоим ногам, только не откажи мне.
Нетерпеливые аристократические пальцы рванули корсаж, но он не поддался, тогда рука занялась шнуровкой, и шелковые гладкие шнуры опутали ее словно морские водоросли.
Холодный ветер ожег мою обнаженную грудь, чтобы в следующий момент согреть ее жадной ладонью. Рука нашла то, что искала, и порывисто сжала, но воспитание и желание доставить удовольствие возобладали над жадностью и неистовой звериной страстью. Несмотря на сдержанный характер, трезвый расчет, острый ум и тот факт, что Чейлз Железная Перчатка отнял трон у брата, все же последней скотиной он не был, а как мужчина и любовник выше всяких похвал. Это стало понятно сразу, как только монарх взял себя в руки, и его пальцы сжали крохотную горошинку груди, я тут же улетела, влекомая изысканным удовольствием.
Холод воздуха и жар мужского тела. Задыхаясь от страсти, король рванул на себе и рубаху, обнажив грудь. Голыми, лишенными всякой защиты лопатками я ощущала огонь его покрытого капельками пота тела. Мягкие волоски на груди содрогающегося от страсти мужчины щекотали мое тело, когда он, стараясь доставить мне большее наслаждение, вжимался в меня.
Вторая же рука короля так же нетерпеливо, как и первая, задирала мои юбки вверх, совершенно не интересуясь моим мнением.
Пальцы короля нырнули внутрь складок. Чертова одежда этого мира: длинные юбки, корсажи, высоко приподнимающие грудь - будто специально будоражили воображение мужчин. А нижнее белье с незашитым шаговым швом между штанин и вовсе казалось верхом разврата даже для меня, носившей стринги и кружевные шортики.
Подобное повседневное белье было верхом эротизма, и теперь я поняла, почему от подобных вещей так и не отказались в этом мире.
Чейлз Железная Перчатка, конечно же, знал все и о секретах дамского белья, и о женской чувственности. Потому что, когда игривые пальцы короля, разыскав прореху в ткани, проникли внутрь тайных складочек, я потеряла себя, и город подо мной, утопающий в тумане, исчез. Осталось только чистое, ничем не прикрытое желание, терпкое и острое наслаждение изысканными ласками.
Пока я здесь в объятьях короля - мне ничего не страшно. Даже серые балахоны на лестнице за спиной отступали на второй план. Я не думала ни о ком и ни о чем. Пока Чейлз Железная Перчатка заслоняет меня своим телом, и я в кольце его рук - я в безопасности.
Только две сильных руки держали меня. Я еле-еле стояла на обмякших ногах, совершенно не чувствуя их или терзаемого наслаждением тела, паря над темным городом на крыльях удовольствия.
Под нами столица с приходом ночи зажигала свои праздничные огни, чтобы, не засыпая до утра, гулять, кутить и веселиться. Город не спал ни единой ночи, и казалось, никто в нем не работал - бесчисленные балы, вечера, сборища. Тысячи развлечений на любой вкус и интерес, каждый час был занят до предела бесполезным прожиганием жизни.
Нам здесь во тьме было так же не скучно, как и подданным короля внизу. Мы сплетались, словно два земляных червя в листьях, сотрясаемые оргазмом и похотью.
Король, уперев ногу в невысокий парапет, отдавал всего себя наслаждению. Я же была в его умелых руках безвольной марионеткой, послушной куклой, бессовестно дорогим музыкальным инструментом.
Монарх играл на моем теле, затрагивая самые чувствительные точки, словно струны на арфе. И я, поддаваясь мастерству музыканта, не в силах была молчать. Мой голос все чаще и чаще звучал в ночном воздухе. И это уже были не тихие, тщательно сдерживаемые вздохи. А скорее неистовые крики в ночи.
Король как умелый аккомпаниатор подпевал мне на более низких нотах хриплым от возбуждения голосом. Казалось, что в ночи ревет какой-то дикий зверь. Этот рык страсти сплетался с моими протяжными стонами удовольствия.
Когда в голове не осталось ни одной мысли, мой взгляд заполнил город. Огромный, сверкающий, простирающийся до горизонта. Где-то там внизу были не мои люди и драконы, но они считали себя моими подданными и надеялись на меня. В этот момент в голове зародилась одна-единственная мысль:
- В самом деле… Почему бы и нет? Я здесь наслаждаюсь изысканными ласками, а они там страдают и будут страдать еще больше - и люди, и драконы, если я не заступлюсь за них. Если я не защищу. Между ними и страшной гибелью стою только я, никто не понимает, как опасен Стас. Лишь одной мне известно, на что он способен. А значит, только мне и предстоит ему противостоять.
В этот момент острый приступ удовольствия накрыл меня, заставив позабыть обо всем, кроме моего решения избавиться от болезненного страха перед сводным братом и нездоровой привязанностью между нами, раз за разом заставляющей меня думать о нем.
Этот оргазм, приливной волной накрывший меня, был вызовом, протестом тем отношениям, что были между мной и так называемым мессией. Оповещая округу стонами удовольствия, я одновременно с этим про себя повторяла: я отныне не его послушная раба, я не боюсь его! Сводный брат больше не заставит меня трепетать в страхе!
Мои одежды были в полном беспорядке, в таком растрепанном и растерзанном виде совершенно нельзя было появиться на людях. Каждому сразу станет понятно, чем мы с королем занимались, и тогда слухи не будут утихать неделями. А моя собственная жизнь и жизнь моего дракона окажется в опасности. Найдется много ревнивых драконесс, которые из вредности и зависти к моему успеху решат отправить меня на тот свет. Даже если им вовек не видать внимания монарха, хотя бы так они отплатят более успешным за свои неудачи.
К тому же в данный момент я оказалась совершенно без сил, и любая особа могла расправиться со мной одной левой, тем более каждая из наездниц носила при себе кинжал для самозащиты. Если подумать, идеальное оружие убийства.
Король был во всем со мной согласен, он по-прежнему предугадывал мысли своих подданных. Без лишних слов он подхватил меня на руки, чем спас от встречи с засиженным драконами полом.
Серебряный ящер, повинуясь безмолвному зову хозяина, плавно приземлился на выступ, принял пассажиров и так же тихо, словно сама смерть, скользнул вниз.
Пока дракон, закладывая широкие круги, снижался, я внезапно осмелилась поделиться своими страхами с тем, перед кем и сама трепетала как осиновый лист.
Спрятав лицо в распахнутых складках королевской рубашки, я вдыхала умиротворяющий аромат королевских духов и запах сильного здорового мужского тела. Впрочем, почему-то лишенный кислой нотки мужского семени. Но сейчас, после бесконечно изматывающего любовного марафона я больше не хотела ни о чем думать, кроме принятого мной решения. И я решилась намекнуть королю на свои страхи.
- Я боюсь его и этого изобретения, - монарх без слов понял, кого я имею в виду. Ответ был словно отповедь глупому ребенку.
- Драконий огонь еще страшнее. Фаррийцы варвары по своей сути, и ничто звериное им не чуждо. Они самый дикий и жестокий клан на Дарре. Фаррийцы уважают только силу. Нам нужны знания мессии, чтобы не погрязнуть в междоусобице и не попасть под их влияние. Иначе нас всех ждет такая же жизнь, что ведут фаррийцы - выживание, возведенное в Абсолют.
Слабая попытка с моей стороны. Стас везде и всюду запустил свои щупальца, и так просто мне от него не избавиться.
Я летела прижатая к груди короля, смутно понимая, что сегодня этого не произошло, король не сделал «это» со мной по-настоящему, но рано или поздно монарх овладеет мной.
Серебряный дракон высадил меня на балконе отведенных мне дворцовых покоев и безмолвной стрелой нырнул в туман. Я так же неслышно скользнула в пустые комнаты и, поняв, что фаррийца в них нет, облегченно выдохнула. Скинув мятые и местами порванные необузданной страстью короля одежды, я вызвала служанку и приказала приготовить мне ванну.
Я просидела в воде до утра, обдумывая ситуацию, но не находя выхода. К утру вода полностью остыла, однако я даже не собиралась звать служанку и требовать добавить кипятка. Ледяная вода была как нельзя кстати, она остужала и приводила в чувство разгоряченное тело и пылающие чресла. Король зажег внутри неугасимое пламя, пылающую жажду, которую я не знала, как погасить. Со мной вообще происходило нечто из ряда вон выходящее. Все мысли занимало лишь одно. Тело короля. Его грудь с крохотными бисеринками пота, длинные пальцы рук, скользящие по моей коже, целующие меня губы с чуть приподнятыми в лукавой улыбке уголками. Стоит только начать думать, и эти видения заполняют мой мозг, перемежаясь с видениями Дрейка Дайера в совсем уж пошлых местах. У фаррийцев, в отличие от остальных жителей Дарры, был свой сленг, обозначающий все, что было связано с мужским началом и сексом. Ну так вот, мне постоянно приходили на ум очертания его «дракона» - и вовсе не Освальда я видела в приступе горячки.
Тугие канаты мышц, оплетающие толстую у корня и несокрушимую, словно дуб, гордо стоящую мужественность фаррийца, с такой же как у огненного ящера клиновидной головкой.
Спасаясь от подобных видений, что будоражили мой мозг, путали мысли и заставляли краснеть щеки, мне пришлось несколько раз окунуться с головой в ледяную воду, чтобы прогнать все связанное с мужчинами и их «драконами» в штанах. Меня радовало лишь одно: предмет моих больных фантазий так и не появился в отведенной нам комнате.
Возможно, Дрейк Дайер был где-то во дворце, а возможно, и нет. В последнее время до меня начали доходить слухи, что огненный клан втихую играет против законного короля и строит заговоры по свержению монарха. Доказательств никаких не было, но фарриец слишком часто исчезал и отлучался по делам клана.
Стоило подумать о драконьере, как новый приступ любовной лихорадки скрутил тело, заставив застонать и выгнуться от невозможности ощутить мужские руки на своем теле.
Холодная вода гнала прочь эту странную любовную лихорадку и давала возможность здраво рассуждать. А думать мне было сейчас необходимо как никогда.
Служанка нашла меня только под утро - замерзшую, но решительно злую и готовую предпринять любые действия для предотвращения катастрофы в этом мире. Которая, без сомнения, затронет и Черную Принцессу.
Опустошенная ночным бдением, чуть ли не сломавшая себе мозг в надежде придумать избавление от опасных изобретений моего сводного брата, я не сразу узнала вошедшего в мои покои Бьерна, так похорошел и отъелся на фаррийских харчах мой слуга. Судя по всему, он дождался-таки полнолуния и пару раз обернулся, что вполне себе заменило пару походов к лекарю и было сродни змеиной смене шкур.
Теперь передо мной стоял здоровый рыжий молодец с ухоженной бородой и морковными волосами, частично заплетенными в аккуратные косицы. Даже в собственном слуге я разглядела признаки мужественности и особой мужской привлекательности, отчего встретила того не очень приветливо.
- Фата, - верный слуга как всегда начал с уважительного обращения, принятого в клане даррийцев, - если год не начнется как положено, то и не будет евонного вовсе. Батюшки вашего нет в живых, так вы должны за наш клан постоять, а то перед иными обидно.
- Не понимаю, что от меня требуется? - внезапно я почувствовала неприязнь к слуге, спасшему мне жизнь. Я ведь не настоящая
- Все будет так, как вы желаете, мой король, - был ответ, произнесенный довольно-таки издевательским тоном, который я могла бы принять за сдержанное благоговение, если бы не знала своего брата лучше. Король, конечно же, ничего не заметил, ему и в голову не могло прийти, что люди бывают настолько двуличны и коварны. Всем придворным заговорщикам было далеко до лицемерия моего сводного брата.
Король кивнул, удовлетворенный сладкой ложью, и, не обращая на мой ступор внимания, подал мне руку, которую я машинально приняла. Хотя совершено не отдавала себе в этом отчета. Перед моими глазами все еще вспыхивало зеленое пламя, и гибли драконы. Пораженные огнем из другого мира, они замертво падали десятками на землю, словно дождь смерти.
Серые балахоны все также неподвижно стояли, словно укоряли за что-то.
Я демонстративно взяла короля под локоть - привычный жест в местном этикете, означающий, что пара не желает компании, потому что уже нашла ее. Монарх не заметил ничего необычного, но я увидела, как дернулся один из серых капюшонов. Будто морда борзой, почуявшей добычу. Внутри все привычно заледенело. Настанет ли время, когда я перестану так отчаянно бояться?
Только у самого выхода из башни я взяла себя в руки. И даже разозлилась на Стаса. Значит, прячешься в тени и продолжаешь играть в свои лживые игры, обманывая всех вокруг - так же, как дома обманывал своего отца, мою мать и всех, до кого мог дотянуться и оплести своей паутиной лжи? Я должна во что бы то ни стало сорвать все твои планы, брат, потому что не хочу на самом деле увидеть поверженных драконов, этих прекрасных созданий, уничтоженных твоим чудовищным изобретением, летящих к земле и гибели.
Но что я могла сделать против того, кто с пеленок мог обвести вокруг пальца кого угодно? Открыть глаза королю? Это не избавит мир от смертоносного оружия, да и не поверит мне монарх. Что в этом смыслит женщина, хоть и предводительница клана? Ничего. К тому же после подобной демонстрации никто не смог бы выпустить такое оружие из рук, оно действительно означало абсолютную власть. По всему выходило, что у меня совершенно нет шанса остановить чудовищное кровопролитие, нет - истребление неугодных.
В задумчивости я остановилась перед распахнутыми летными воротами.
Широкий карниз выступал далеко за пределы башни, длинный и узкий, словно птичий насест.
Только птички, садившиеся на эту жердочку, были во сто крат благороднее любых, даже самых породистых павлинов.
Руки схватили меня за плечи и прижали к груди. Я вздрогнула, осознав, что стояла совсем близко к краю, а эти ладони предупредили падение.
- Весь мир, что ты видишь, - раздался хриплый, неузнаваемый голос над ухом, словно рычал дикий зверь, раненый в самое сердце, - я положу к твоим ногам. Этот город и дворец - всего лишь начало. От моря до моря все будет принадлежать тебе…
В голосе слышалась такая глухая болезненная страсть, можно сказать, насущная потребность, буквально на грани жизни и смерти.
Я замерла, впала в ступор. Привычное состояние жертвы, которая знает - ей не убежать. Сглотнула и закрыла глаза, чтобы не видеть этого города и случайно не узнать того, кому принадлежат эти жадные руки.
Онемев душой и телом, ожидая расплаты за все что угодно.
Руки бережно убрали волосы в сторону, и горячие губы прикоснулись к шее.
Выдохнув от облегчения, я запрокинула голову, полной грудью вдыхая свежий воздух. Это был не Стас, он не настолько галантен, чтобы покрывать мою шею и ключицы легчайшими поцелуями. Если бы это был сводный брат, с меня давно бы сорвали одежду и в порыве неистовой страсти повалили на первую подходящую и не очень поверхность. Даже если бы это было на самом краю площадки и опасно для наших жизней, Стасу было бы все равно. Этим он походил на Дрейка Дайера: бездна внизу только сильнее распаляла огонь в чреслах.
Шепот над ухом заставил меня очнуться.
- Весь мир падет к твоим ногам, только не откажи мне.
Нетерпеливые аристократические пальцы рванули корсаж, но он не поддался, тогда рука занялась шнуровкой, и шелковые гладкие шнуры опутали ее словно морские водоросли.
Холодный ветер ожег мою обнаженную грудь, чтобы в следующий момент согреть ее жадной ладонью. Рука нашла то, что искала, и порывисто сжала, но воспитание и желание доставить удовольствие возобладали над жадностью и неистовой звериной страстью. Несмотря на сдержанный характер, трезвый расчет, острый ум и тот факт, что Чейлз Железная Перчатка отнял трон у брата, все же последней скотиной он не был, а как мужчина и любовник выше всяких похвал. Это стало понятно сразу, как только монарх взял себя в руки, и его пальцы сжали крохотную горошинку груди, я тут же улетела, влекомая изысканным удовольствием.
Холод воздуха и жар мужского тела. Задыхаясь от страсти, король рванул на себе и рубаху, обнажив грудь. Голыми, лишенными всякой защиты лопатками я ощущала огонь его покрытого капельками пота тела. Мягкие волоски на груди содрогающегося от страсти мужчины щекотали мое тело, когда он, стараясь доставить мне большее наслаждение, вжимался в меня.
Вторая же рука короля так же нетерпеливо, как и первая, задирала мои юбки вверх, совершенно не интересуясь моим мнением.
Пальцы короля нырнули внутрь складок. Чертова одежда этого мира: длинные юбки, корсажи, высоко приподнимающие грудь - будто специально будоражили воображение мужчин. А нижнее белье с незашитым шаговым швом между штанин и вовсе казалось верхом разврата даже для меня, носившей стринги и кружевные шортики.
Подобное повседневное белье было верхом эротизма, и теперь я поняла, почему от подобных вещей так и не отказались в этом мире.
Чейлз Железная Перчатка, конечно же, знал все и о секретах дамского белья, и о женской чувственности. Потому что, когда игривые пальцы короля, разыскав прореху в ткани, проникли внутрь тайных складочек, я потеряла себя, и город подо мной, утопающий в тумане, исчез. Осталось только чистое, ничем не прикрытое желание, терпкое и острое наслаждение изысканными ласками.
Пока я здесь в объятьях короля - мне ничего не страшно. Даже серые балахоны на лестнице за спиной отступали на второй план. Я не думала ни о ком и ни о чем. Пока Чейлз Железная Перчатка заслоняет меня своим телом, и я в кольце его рук - я в безопасности.
Только две сильных руки держали меня. Я еле-еле стояла на обмякших ногах, совершенно не чувствуя их или терзаемого наслаждением тела, паря над темным городом на крыльях удовольствия.
Под нами столица с приходом ночи зажигала свои праздничные огни, чтобы, не засыпая до утра, гулять, кутить и веселиться. Город не спал ни единой ночи, и казалось, никто в нем не работал - бесчисленные балы, вечера, сборища. Тысячи развлечений на любой вкус и интерес, каждый час был занят до предела бесполезным прожиганием жизни.
Нам здесь во тьме было так же не скучно, как и подданным короля внизу. Мы сплетались, словно два земляных червя в листьях, сотрясаемые оргазмом и похотью.
Король, уперев ногу в невысокий парапет, отдавал всего себя наслаждению. Я же была в его умелых руках безвольной марионеткой, послушной куклой, бессовестно дорогим музыкальным инструментом.
Монарх играл на моем теле, затрагивая самые чувствительные точки, словно струны на арфе. И я, поддаваясь мастерству музыканта, не в силах была молчать. Мой голос все чаще и чаще звучал в ночном воздухе. И это уже были не тихие, тщательно сдерживаемые вздохи. А скорее неистовые крики в ночи.
Король как умелый аккомпаниатор подпевал мне на более низких нотах хриплым от возбуждения голосом. Казалось, что в ночи ревет какой-то дикий зверь. Этот рык страсти сплетался с моими протяжными стонами удовольствия.
Когда в голове не осталось ни одной мысли, мой взгляд заполнил город. Огромный, сверкающий, простирающийся до горизонта. Где-то там внизу были не мои люди и драконы, но они считали себя моими подданными и надеялись на меня. В этот момент в голове зародилась одна-единственная мысль:
- В самом деле… Почему бы и нет? Я здесь наслаждаюсь изысканными ласками, а они там страдают и будут страдать еще больше - и люди, и драконы, если я не заступлюсь за них. Если я не защищу. Между ними и страшной гибелью стою только я, никто не понимает, как опасен Стас. Лишь одной мне известно, на что он способен. А значит, только мне и предстоит ему противостоять.
В этот момент острый приступ удовольствия накрыл меня, заставив позабыть обо всем, кроме моего решения избавиться от болезненного страха перед сводным братом и нездоровой привязанностью между нами, раз за разом заставляющей меня думать о нем.
Этот оргазм, приливной волной накрывший меня, был вызовом, протестом тем отношениям, что были между мной и так называемым мессией. Оповещая округу стонами удовольствия, я одновременно с этим про себя повторяла: я отныне не его послушная раба, я не боюсь его! Сводный брат больше не заставит меня трепетать в страхе!
Мои одежды были в полном беспорядке, в таком растрепанном и растерзанном виде совершенно нельзя было появиться на людях. Каждому сразу станет понятно, чем мы с королем занимались, и тогда слухи не будут утихать неделями. А моя собственная жизнь и жизнь моего дракона окажется в опасности. Найдется много ревнивых драконесс, которые из вредности и зависти к моему успеху решат отправить меня на тот свет. Даже если им вовек не видать внимания монарха, хотя бы так они отплатят более успешным за свои неудачи.
К тому же в данный момент я оказалась совершенно без сил, и любая особа могла расправиться со мной одной левой, тем более каждая из наездниц носила при себе кинжал для самозащиты. Если подумать, идеальное оружие убийства.
Король был во всем со мной согласен, он по-прежнему предугадывал мысли своих подданных. Без лишних слов он подхватил меня на руки, чем спас от встречи с засиженным драконами полом.
Серебряный ящер, повинуясь безмолвному зову хозяина, плавно приземлился на выступ, принял пассажиров и так же тихо, словно сама смерть, скользнул вниз.
Пока дракон, закладывая широкие круги, снижался, я внезапно осмелилась поделиться своими страхами с тем, перед кем и сама трепетала как осиновый лист.
Спрятав лицо в распахнутых складках королевской рубашки, я вдыхала умиротворяющий аромат королевских духов и запах сильного здорового мужского тела. Впрочем, почему-то лишенный кислой нотки мужского семени. Но сейчас, после бесконечно изматывающего любовного марафона я больше не хотела ни о чем думать, кроме принятого мной решения. И я решилась намекнуть королю на свои страхи.
- Я боюсь его и этого изобретения, - монарх без слов понял, кого я имею в виду. Ответ был словно отповедь глупому ребенку.
- Драконий огонь еще страшнее. Фаррийцы варвары по своей сути, и ничто звериное им не чуждо. Они самый дикий и жестокий клан на Дарре. Фаррийцы уважают только силу. Нам нужны знания мессии, чтобы не погрязнуть в междоусобице и не попасть под их влияние. Иначе нас всех ждет такая же жизнь, что ведут фаррийцы - выживание, возведенное в Абсолют.
Слабая попытка с моей стороны. Стас везде и всюду запустил свои щупальца, и так просто мне от него не избавиться.
Я летела прижатая к груди короля, смутно понимая, что сегодня этого не произошло, король не сделал «это» со мной по-настоящему, но рано или поздно монарх овладеет мной.
***
Серебряный дракон высадил меня на балконе отведенных мне дворцовых покоев и безмолвной стрелой нырнул в туман. Я так же неслышно скользнула в пустые комнаты и, поняв, что фаррийца в них нет, облегченно выдохнула. Скинув мятые и местами порванные необузданной страстью короля одежды, я вызвала служанку и приказала приготовить мне ванну.
Я просидела в воде до утра, обдумывая ситуацию, но не находя выхода. К утру вода полностью остыла, однако я даже не собиралась звать служанку и требовать добавить кипятка. Ледяная вода была как нельзя кстати, она остужала и приводила в чувство разгоряченное тело и пылающие чресла. Король зажег внутри неугасимое пламя, пылающую жажду, которую я не знала, как погасить. Со мной вообще происходило нечто из ряда вон выходящее. Все мысли занимало лишь одно. Тело короля. Его грудь с крохотными бисеринками пота, длинные пальцы рук, скользящие по моей коже, целующие меня губы с чуть приподнятыми в лукавой улыбке уголками. Стоит только начать думать, и эти видения заполняют мой мозг, перемежаясь с видениями Дрейка Дайера в совсем уж пошлых местах. У фаррийцев, в отличие от остальных жителей Дарры, был свой сленг, обозначающий все, что было связано с мужским началом и сексом. Ну так вот, мне постоянно приходили на ум очертания его «дракона» - и вовсе не Освальда я видела в приступе горячки.
Тугие канаты мышц, оплетающие толстую у корня и несокрушимую, словно дуб, гордо стоящую мужественность фаррийца, с такой же как у огненного ящера клиновидной головкой.
Спасаясь от подобных видений, что будоражили мой мозг, путали мысли и заставляли краснеть щеки, мне пришлось несколько раз окунуться с головой в ледяную воду, чтобы прогнать все связанное с мужчинами и их «драконами» в штанах. Меня радовало лишь одно: предмет моих больных фантазий так и не появился в отведенной нам комнате.
Возможно, Дрейк Дайер был где-то во дворце, а возможно, и нет. В последнее время до меня начали доходить слухи, что огненный клан втихую играет против законного короля и строит заговоры по свержению монарха. Доказательств никаких не было, но фарриец слишком часто исчезал и отлучался по делам клана.
Стоило подумать о драконьере, как новый приступ любовной лихорадки скрутил тело, заставив застонать и выгнуться от невозможности ощутить мужские руки на своем теле.
Холодная вода гнала прочь эту странную любовную лихорадку и давала возможность здраво рассуждать. А думать мне было сейчас необходимо как никогда.
Служанка нашла меня только под утро - замерзшую, но решительно злую и готовую предпринять любые действия для предотвращения катастрофы в этом мире. Которая, без сомнения, затронет и Черную Принцессу.
Опустошенная ночным бдением, чуть ли не сломавшая себе мозг в надежде придумать избавление от опасных изобретений моего сводного брата, я не сразу узнала вошедшего в мои покои Бьерна, так похорошел и отъелся на фаррийских харчах мой слуга. Судя по всему, он дождался-таки полнолуния и пару раз обернулся, что вполне себе заменило пару походов к лекарю и было сродни змеиной смене шкур.
Теперь передо мной стоял здоровый рыжий молодец с ухоженной бородой и морковными волосами, частично заплетенными в аккуратные косицы. Даже в собственном слуге я разглядела признаки мужественности и особой мужской привлекательности, отчего встретила того не очень приветливо.
- Фата, - верный слуга как всегда начал с уважительного обращения, принятого в клане даррийцев, - если год не начнется как положено, то и не будет евонного вовсе. Батюшки вашего нет в живых, так вы должны за наш клан постоять, а то перед иными обидно.
- Не понимаю, что от меня требуется? - внезапно я почувствовала неприязнь к слуге, спасшему мне жизнь. Я ведь не настоящая
