– Это нечто плохое.
– Очень плохое.
Опять молчание.
Юноша нервничал.
Мальчик сохранял спокойствие.
– Почему она поверила в сказанное или показанное? – спросил Эвис.
– Во-первых, я был убедителен. Во-вторых, рассказанное является правдой.
Молчание.
– Ее глаза были наполнены болью и ненавистью, – произнес Эвис. – Я видел ее во многих сложных ситуациях, но никогда она не смотрела на меня так. Ты уничтожил ее. Не представляю, как можно было добиться этого. Значит, сказал правду, связанную со мной? Почему она хотела моего ухода? Я не сделал ничего такого, что могло ранить ее так сильно.
– Ты не сделал ничего такого, что могло бы вызвать у нее столь сильное расстройство.
– Ты соврал ей? Околдовал? Заставил сказать эти слова?
– Нет, – твердо ответил мальчик, – я не влиял на сознание. Все, что ты слышал, она говорила искренне.
– Не понимаю. Я, правда, не понимаю, что могло произойти. Нам оставалось совсем немного. Зачем ты вмешался? Хочешь, чтобы я ушел, оставив ее здесь с тобой?
– Нет, я здесь не останусь, – спокойно ответил мальчик.
– Значит, ты хочешь, чтобы она осталась одна?
– Да, ей тут самое место. Не переживай: ограда исчезнет, а она проснется.
– Зачем тебе это нужно? Зачем ей оставаться здесь?
– Как ты еще не понял, я хочу не чтобы она оставалась в этом месте, а хочу, чтобы она больше не была с тобой. Пойми, уже не будет, как прежде. Даже если ты заберешь ее, то все равно не сможешь вернуть прошлое. Ты же слышал ее слова. Ваши отношения разрушены.
– В это я точно не поверю. Отдай ее. Непоправимого не существует – я смогу доказать это.
Мальчик качал головой и улыбался.
– Я думал, ты делаешь все из ненависти ко мне. Я ошибался? Ты ненавидишь ее? Это так? – спрашивал Эвис.
– Да, – простодушно ответил мальчик, – можно сказать, что это так. Попробуй догадаться, кто я такой.
Эвис пристально посмотрел на собеседника, немного подумал, а потом сказал:
– Теплые ручьи. Я навсегда запомнил название той деревни. Никогда не забуду и то, что произошло с нами в ней. Осень. Несколько месяцев до того, как мы попали в город Атиса. Лето мы прожили в лесу, но с приближением холодов решили поискать пристанище. Обошли несколько деревень. Я надеялся напроситься в помощники к какому-нибудь кузнецу – меня вполне бы устроило работать за еду для себя и Эльды. Но ничего подходящего не нашлось. Приходилось воровать, чтобы не умереть с голоду. Похоже, из-за этого все и пошло не так. Люди заметили, что я не просто ворую, а использую отблеск. Мы ночевали в каком-то заброшенном хлеву. Легли спать спокойно. Я очнулся с мешком на голове, руки были связаны. Какой-то мужчина громко кричал, что мы колдуны и нас необходимо сжечь. Когда с меня сняли мешок, я увидел, что нахожусь на местной площади. Вокруг человек десять с факелами. Эльда лежала без сознания рядом. Я пытался оправдаться, объяснить, что мы всего лишь хотели поесть, что мы никому не желали зла, но мои слова тонули в реве толпы. Мне на шею накинули веревку и понесли к большому дереву. Уже скоро я болтался в петле. Шея не переломилась, так как меня не скинули с высоты, а веревка не затягивалась, потому что ее связал кто-то неопытный. Я висел, беспомощно болтая ногами, а люди кричали, размахивали факелами, грозились сжечь мой труп. В какой-то момент очнулась Эльда. Я не видел самого момента пробуждения, но понял, что это произошло. Факелы, которые люди держали в руках, вырвались и, словно живые, устремились вдаль. Но не прочь от деревни, а к домам. Загорались соломенные крыши. Кто-то приказал убить меня немедленно. В этот миг веревка оборвалась, и я упал на землю. Ко мне подбежал человек и попытался ударить в лицо. Это ему не удалось. Он не смог коснуться меня – его рука, словно наткнувшись на невидимую стену, вывернулась в запястье. Он закричал от боли и отскочил. Ко мне подбежали еще два человека. Они вспыхнули желтым пламенем и повалились на землю, извиваясь и корчась от боли. Пламя охватывало всех, кто пытался ко мне приблизиться. Я скинул с себя веревку. Эльда стояла и плакала, смотря на меня. Я схватил ее и помчался прочь. Дома и люди продолжали гореть.
Эвис замолчал.
– И какое же отношение я имею ко всему этому? – спросил мальчик, беззлобно улыбаясь.
– Я тебя не помню, но думаю, так или иначе ты находился там. Возможно, ты там погиб.
Мальчик стоял и улыбался.
– Пойми, никто из нас не хотел этого. Она только лишь защищала себя и меня. Это был испуг. Она сама не понимала, что делает.
Неожиданно мальчик засмеялся. Не просто засмеялся, а залился звонким смехом.
– Эвис, да как это может быть!? – проговорил ребенок. – Ты такой взрослый, а веришь в призраков? Да разве это не смешно?
Эвис задумался, а потом сказал:
– Твой вопрос! Вот ответ – тебя не было в той деревне в тот день! Поэтому ты остался жив. Сейчас ты мстишь за нее. Я прав!?
– Ты упустил слово «никогда», – ответил мальчик. – Если меня никогда там не было, то зачем за нее мстить? Да, меня, в определенном смысле, там никогда не было. Но это не ответ на загадку. Забудь о той деревне – мне нет до нее дела.
– Тогда… тогда я не знаю, кто ты такой, – тихо проговорил Эвис.
– Просто посмотри на меня. Как ты можешь не узнать? Посмотри на мое лицо! Посмотри мне в глаза и скажи, кто я такой! – тон мальчика резко изменился. Он почти кричал. – Почему ты не можешь узнать меня!? Неужели я так изменился за эти годы!?
– Я не узнаю тебя? – кричал Эвис в ответ. – Я смотрю на тебя и не узнаю? Я тебя не знаю!?
Мальчик беззлобно засмеялся, а потом восторженно произнес:
– Как же легко мы забываем самих себя!
Мальчик смеялся.
У Эвиса закружилась голова.
Он понял, о чем говорит собеседник, но это казалось невозможным.
Как такое могло происходить?
Или это очередная жестокая издевка?
– Посмотри на меня! – потребовал ребенок. – Разве у меня не твое лицо. Да, у меня не впалые щеки, глаза не тусклые, но не настолько, чтобы нельзя было не заметить сходство. За последние годы произошли изменения. Они значительны, но не настолько, чтобы ты не узнал самого себя. Я не менял лицо. Оно такое, каким было когда-то давно.
Эвис смотрел и молчал. Через некоторое время он кивнул.
– Отлично, – проговорил мальчик, улыбаясь. – Теперь понимаешь, что я не выступаю против тебя?
– Нет, не понимаю, – твердо ответил юноша. – Я не понимаю, как ты мог оказаться здесь. Ты не находишься в моей голове – Эльда тебя тоже видела.
– Да, и в этом нет ничего странного. Я подавленная часть твоего сознания. Отблеск и это место помогли мне высвободиться. Я не существую на самом деле – только в тебе. Уйдешь отсюда – я исчезну.
– Я хочу, чтобы ты исчез прямо сейчас!
– Так не выйдет. Я не самая слабая часть тебя. Твоя сила – это моя сила. Я управляю этим местом лучше.
Эвис повернулся к ограждению, скрывшему сестру. Он мысленно приказал ему исчезнуть. Ничего не произошло. Юноша попробовал еще. Никакой реакции.
– Ты не сможешь уничтожить его, – сказал мальчик.
Большие и мелкие осколки зеркал торчали в разные стороны. Эвис видел свое отражение в них. Он коснулся одного осколка. Размером с ладонь. Края острые.
– Думаешь, это меня удержит? – проговорил он и сжал в руке острое стекло.
Он попытался вывернуть осколок. С первого раза не получилось, однако юноша почувствовал, что стекло закреплено не намертво. Он потянул его сильно. Острые края впивались в ладонь. Он игнорировал боль. Стекло поддалось – ограда лишилась одного шипа. Эвис улыбнулся. Он отбросил осколок и посмотрел на ладонь. Мелкие порезы быстро затягивались, оставляя на коже капли алой крови.
– Ты понимаешь, что я могу сию же секунду вернуть его на место? – спросил мальчик, наблюдая за ним.
– Да, понимаю, – спокойно ответил Эвис и схватил следующий торчащий осколок.
Вытащить целиком не удалось. Он резко надавил – стекло обломилось. Еще одна крохотная частичка огромной стены упала вниз. Юноша схватил третий осколок. Тот плохо держался, но, вытаскивая его, Эвис глубоко разрезал ладонь правой руки. Почти до кости.
Юноша посмотрел на ограду, а потом вниз. Три острых осколка лежали у его ног. Оставалось еще несколько сотен или тысяч. Кровь капала из поврежденной руки. Рана затягивалась, но не быстро.
Не дожидаясь полного восстановления, Эвис схватил следующий осколок и обломил его. Потом еще один. И еще. Он действовал не аккуратно, а будто в припадке бешенства. Повреждения не имели значения. Порезы появлялись не только на руках, но и на ногах, плечах, груди.
Юноша остановился лишь тогда, когда ноги подкосились настолько сильно, что он не смог устоять. Он опустился на одно колено. Дыхание стало прерывистым. Сил практически не оставалось – сказывалась потеря крови. Многочисленные раны болели, но Эвис не обращал на боль внимания. Им полностью овладела одержимость – разрушить барьер, чего бы это ни стоило.
Вокруг лежали окровавленные зеркальные осколки. Десятки. Мальчик все это время молча наблюдал за происходящим. Когда Эвис остановился, он произнес:
– А теперь вернем все назад.
В тот же миг осколки с тихим звоном вернулись на свои места, восстановив ограду. Кровь со стекол никуда не исчезла.
Наблюдавший за этим Эвис, лишь усмехнулся. Он встал. Раны затянулись, но не полностью. Головокружение немного отступило, но слабость еще давала знать о себе. Молча, юноша прошел к ограждению и продолжил выдирать острые осколки. Он хватал их без разбора, не пытаясь определить, какие можно вытянуть, а какие лучше обломить.
– Упорство не имеет смысла, – сказал ребенок. – Я все верну назад.
Никакой реакции со стороны юноши не последовало. Он продолжал свое дело. Делал его, пока не потерял все силы и не упал на спину.
Лежа Эвис бормотал что-то невнятное, а потом замолчал и замер. Спустя какое-то время он поднял руку и показал окровавленным пальцем вверх. Показал на кусочек ночи, каким-то образом, уместившийся на дневном небе.
– Видишь… – простонал он. – Ты это видишь?
– Вижу, – равнодушно сказал мальчик.
– Знаешь, что это такое?
– Нет.
– Говоришь, что перестал существовать много лет назад? Значит, это появилось позже тебя. Это из сказки, которую так любила сестра. Из сказки о звезде. Я рассказывал ее сотню раз. Хочешь, и тебе расскажу?
– Мне она не интересна.
– А ты послушай. Я понял. Только сейчас я понял, что она и есть ключ к победе над тобой. Звезда подсказала, что делать.
Мальчик молчал.
Эвис начал рассказ:
– Жил на свете мальчик, который не хотел ни с кем играть. Не хотел даже ни с кем разговаривать лишний раз. Единственное, что ему нравилось – сидеть на краю обрыва и смотреть в небо на звезду. Он считал ее самой прекрасной на свете. К тому же, она была волшебной, так как не двигалась по небосводу вместе с другими светилами, а всегда находилась на одном месте. Он думал о ней, находясь в школе. Он думал о ней, работая в поле. Однажды, глядя на звезду, ребенок произнес: «Я бы хотел стать еще ближе к тебе». Неожиданно, он услышал ответ: «И я хочу, чтобы ты стал ближе». Мальчик спросил: «Что я должен сделать для этого?» Звезда ответила: «Все очень просто: ты должен всего лишь прыгнуть и…
Эвис на некоторое мгновение замолчал, а потом договорил:
– …прыгнуть и разбиться насмерть.
– Что это значит!? – прокричал мальчик. В голосе появилось волнение.
– Знаю, раны заживают здесь, но также знаю и то, что умру, если поранюсь слишком сильно. Тебе понятна эта мысль? Умру я – умрешь и ты. Значит, Эльда будет освобождена и сможет выйти, коснувшись камня.
– Не сходи с ума – она не стоит этого!
– Выбирай! – потребовал юноша. – Либо освободишь, либо мы оба умрем здесь и сейчас.
Юноша взял в руку большой осколок стекла и подставил к горлу. Острие впилось в кожу, появилась кровь.
– Выбирай! – потребовал Эвис.
– Нет! – сказал мальчик.
Эвис отвел руку в сторону и с большой скоростью принялся двигать ее в направлении шеи.
– Сдаюсь! – закричал мальчик.
Осколок исчез из руки Эвиса. Он ударил себя по горлу лишь кулаком. Сзади раздался грохот. Юноша понял, что обрушилось ограждение. Он обернулся. В пяти шагах от него лежала спящая сестра.
Эвис не бросился к Эльде. Он стоял и смотрел на нее как завороженный. Он спросил:
– Ты не помешаешь забрать мне ее?
– Нет, – ответил мальчик. Заберешь, если сам так решишь после того, как я покажу кое-что.
– Чем это может быть? Почему не показал сразу?
– Берег. Думал, сохранить тебя, но ничего не получилось. Узнав правду, будет сложно остаться тем, кем являешься. Я не знаю, что произойдет с тобой… с нами.
– Я принимаю любые последствия. Говори немедленно!
– Хорошо… Эвис… еще раз прости…
Сказав это, мальчик провел рукой по воздуху, словно разрывая невидимую завесу. Эвиса закружило, мир вокруг него расплылся, превратившись в вихрь причудливых теней.
Внезапно юноша оказался в другом месте. Он сидел на холодном дощатом полу. Взгляд попал на руки. Они были не его. Это руки ребенка – худые, бледные, детские руки.
Он оказался не в своем теле…
Нет… в своем, но не себя настоящего, а того, кем был много лет назад.
Вокруг грязь, какие-то мешки, тряпки. Они походили на те, из которых состояла дорога, по которой он шел к сестре, но выглядели старыми, грязными и рваными. Впереди стол. За ним сидела женщина. Горела одна свеча. Эвис провел рукой по лицу. Мокрое. Похоже, в слезах.
Он помнил это видение. Это даже не видение, а воспоминание из далекого детства.
Воспоминание о матери.
Воспоминание о том, что было до того, как они с Эльдой убежали.
– То, что от тебя останется, сожрут собаки, – прохрипела женщина за столом. – Ты это слышишь?
Эвис закивал. Он почувствовал, как на глазах появляются новые слезы.
Женщина повернулась. Эвис увидел грязные седые волосы, наполненные ненавистью глаза, изборожденное морщинами злобное лицо. Она ухмыльнулась и почему-то замерла. Скорее, застыла.
Раздался голос мальчика:
– Ты видел это во снах сотни раз… разве здесь ничего не кажется странным. Что не так?
– Я не знаю, – честно сказал Эвис.
– Посмотри внимательнее, – произнес мальчик. – Кого видишь? Кого не видишь?
Юноша судорожно огляделся: тряпки, кучи мусора, засохшие объедки, в углу лежала мертвая крыса. Он не понимал, что именно должен был увидеть.
Внезапно все вдруг закружилось. Он вновь перенесся куда-то. Теперь он сидел за столом. Перед ним находилась обколотая сверху тарелка, наполненная какой-то мутной, неприятно пахнущей жидкостью.
Внезапно что-то грубо схватило его за волосы и резко ткнуло лицом в тарелку. Жидкость расплескалась во все стороны.
– Тебе нужно выражать больше благодарности за то, что от меня получаешь, – раздался знакомый ненавидящий голос.
Это все он также много раз видел во снах.
– Что здесь не так, – снова раздался голос мальчика.
Эвис не знал, что ответить. Мир перед глазами закружился в очередной раз.
Теперь он сидел на лавке. Перед ним кровать, закиданная тряпками. Под ними что-то шевелилось и тихо постанывало.
– Подойди ко мне, и закончим, – раздался хриплый голос из-под тряпок. – Никакого другого выхода нет и не может быть.
С кровати кто-то вставал.
– Думай, Эвис. Кого здесь не хватает? Кого здесь никогда не было?
Эвис посмотрел еще раз по сторонам, а потом прокричал:
– Эльды! Здесь нет Эльды! Почему ее нет здесь!? Ее никогда не было в моих воспоминаниях.
– Очень плохое.
Опять молчание.
Юноша нервничал.
Мальчик сохранял спокойствие.
– Почему она поверила в сказанное или показанное? – спросил Эвис.
– Во-первых, я был убедителен. Во-вторых, рассказанное является правдой.
Молчание.
– Ее глаза были наполнены болью и ненавистью, – произнес Эвис. – Я видел ее во многих сложных ситуациях, но никогда она не смотрела на меня так. Ты уничтожил ее. Не представляю, как можно было добиться этого. Значит, сказал правду, связанную со мной? Почему она хотела моего ухода? Я не сделал ничего такого, что могло ранить ее так сильно.
– Ты не сделал ничего такого, что могло бы вызвать у нее столь сильное расстройство.
– Ты соврал ей? Околдовал? Заставил сказать эти слова?
– Нет, – твердо ответил мальчик, – я не влиял на сознание. Все, что ты слышал, она говорила искренне.
– Не понимаю. Я, правда, не понимаю, что могло произойти. Нам оставалось совсем немного. Зачем ты вмешался? Хочешь, чтобы я ушел, оставив ее здесь с тобой?
– Нет, я здесь не останусь, – спокойно ответил мальчик.
– Значит, ты хочешь, чтобы она осталась одна?
– Да, ей тут самое место. Не переживай: ограда исчезнет, а она проснется.
– Зачем тебе это нужно? Зачем ей оставаться здесь?
– Как ты еще не понял, я хочу не чтобы она оставалась в этом месте, а хочу, чтобы она больше не была с тобой. Пойми, уже не будет, как прежде. Даже если ты заберешь ее, то все равно не сможешь вернуть прошлое. Ты же слышал ее слова. Ваши отношения разрушены.
– В это я точно не поверю. Отдай ее. Непоправимого не существует – я смогу доказать это.
Мальчик качал головой и улыбался.
– Я думал, ты делаешь все из ненависти ко мне. Я ошибался? Ты ненавидишь ее? Это так? – спрашивал Эвис.
– Да, – простодушно ответил мальчик, – можно сказать, что это так. Попробуй догадаться, кто я такой.
Эвис пристально посмотрел на собеседника, немного подумал, а потом сказал:
– Теплые ручьи. Я навсегда запомнил название той деревни. Никогда не забуду и то, что произошло с нами в ней. Осень. Несколько месяцев до того, как мы попали в город Атиса. Лето мы прожили в лесу, но с приближением холодов решили поискать пристанище. Обошли несколько деревень. Я надеялся напроситься в помощники к какому-нибудь кузнецу – меня вполне бы устроило работать за еду для себя и Эльды. Но ничего подходящего не нашлось. Приходилось воровать, чтобы не умереть с голоду. Похоже, из-за этого все и пошло не так. Люди заметили, что я не просто ворую, а использую отблеск. Мы ночевали в каком-то заброшенном хлеву. Легли спать спокойно. Я очнулся с мешком на голове, руки были связаны. Какой-то мужчина громко кричал, что мы колдуны и нас необходимо сжечь. Когда с меня сняли мешок, я увидел, что нахожусь на местной площади. Вокруг человек десять с факелами. Эльда лежала без сознания рядом. Я пытался оправдаться, объяснить, что мы всего лишь хотели поесть, что мы никому не желали зла, но мои слова тонули в реве толпы. Мне на шею накинули веревку и понесли к большому дереву. Уже скоро я болтался в петле. Шея не переломилась, так как меня не скинули с высоты, а веревка не затягивалась, потому что ее связал кто-то неопытный. Я висел, беспомощно болтая ногами, а люди кричали, размахивали факелами, грозились сжечь мой труп. В какой-то момент очнулась Эльда. Я не видел самого момента пробуждения, но понял, что это произошло. Факелы, которые люди держали в руках, вырвались и, словно живые, устремились вдаль. Но не прочь от деревни, а к домам. Загорались соломенные крыши. Кто-то приказал убить меня немедленно. В этот миг веревка оборвалась, и я упал на землю. Ко мне подбежал человек и попытался ударить в лицо. Это ему не удалось. Он не смог коснуться меня – его рука, словно наткнувшись на невидимую стену, вывернулась в запястье. Он закричал от боли и отскочил. Ко мне подбежали еще два человека. Они вспыхнули желтым пламенем и повалились на землю, извиваясь и корчась от боли. Пламя охватывало всех, кто пытался ко мне приблизиться. Я скинул с себя веревку. Эльда стояла и плакала, смотря на меня. Я схватил ее и помчался прочь. Дома и люди продолжали гореть.
Эвис замолчал.
– И какое же отношение я имею ко всему этому? – спросил мальчик, беззлобно улыбаясь.
– Я тебя не помню, но думаю, так или иначе ты находился там. Возможно, ты там погиб.
Мальчик стоял и улыбался.
– Пойми, никто из нас не хотел этого. Она только лишь защищала себя и меня. Это был испуг. Она сама не понимала, что делает.
Неожиданно мальчик засмеялся. Не просто засмеялся, а залился звонким смехом.
– Эвис, да как это может быть!? – проговорил ребенок. – Ты такой взрослый, а веришь в призраков? Да разве это не смешно?
Эвис задумался, а потом сказал:
– Твой вопрос! Вот ответ – тебя не было в той деревне в тот день! Поэтому ты остался жив. Сейчас ты мстишь за нее. Я прав!?
– Ты упустил слово «никогда», – ответил мальчик. – Если меня никогда там не было, то зачем за нее мстить? Да, меня, в определенном смысле, там никогда не было. Но это не ответ на загадку. Забудь о той деревне – мне нет до нее дела.
– Тогда… тогда я не знаю, кто ты такой, – тихо проговорил Эвис.
– Просто посмотри на меня. Как ты можешь не узнать? Посмотри на мое лицо! Посмотри мне в глаза и скажи, кто я такой! – тон мальчика резко изменился. Он почти кричал. – Почему ты не можешь узнать меня!? Неужели я так изменился за эти годы!?
– Я не узнаю тебя? – кричал Эвис в ответ. – Я смотрю на тебя и не узнаю? Я тебя не знаю!?
Мальчик беззлобно засмеялся, а потом восторженно произнес:
– Как же легко мы забываем самих себя!
***
Мальчик смеялся.
У Эвиса закружилась голова.
Он понял, о чем говорит собеседник, но это казалось невозможным.
Как такое могло происходить?
Или это очередная жестокая издевка?
– Посмотри на меня! – потребовал ребенок. – Разве у меня не твое лицо. Да, у меня не впалые щеки, глаза не тусклые, но не настолько, чтобы нельзя было не заметить сходство. За последние годы произошли изменения. Они значительны, но не настолько, чтобы ты не узнал самого себя. Я не менял лицо. Оно такое, каким было когда-то давно.
Эвис смотрел и молчал. Через некоторое время он кивнул.
– Отлично, – проговорил мальчик, улыбаясь. – Теперь понимаешь, что я не выступаю против тебя?
– Нет, не понимаю, – твердо ответил юноша. – Я не понимаю, как ты мог оказаться здесь. Ты не находишься в моей голове – Эльда тебя тоже видела.
– Да, и в этом нет ничего странного. Я подавленная часть твоего сознания. Отблеск и это место помогли мне высвободиться. Я не существую на самом деле – только в тебе. Уйдешь отсюда – я исчезну.
– Я хочу, чтобы ты исчез прямо сейчас!
– Так не выйдет. Я не самая слабая часть тебя. Твоя сила – это моя сила. Я управляю этим местом лучше.
Эвис повернулся к ограждению, скрывшему сестру. Он мысленно приказал ему исчезнуть. Ничего не произошло. Юноша попробовал еще. Никакой реакции.
– Ты не сможешь уничтожить его, – сказал мальчик.
Большие и мелкие осколки зеркал торчали в разные стороны. Эвис видел свое отражение в них. Он коснулся одного осколка. Размером с ладонь. Края острые.
– Думаешь, это меня удержит? – проговорил он и сжал в руке острое стекло.
Он попытался вывернуть осколок. С первого раза не получилось, однако юноша почувствовал, что стекло закреплено не намертво. Он потянул его сильно. Острые края впивались в ладонь. Он игнорировал боль. Стекло поддалось – ограда лишилась одного шипа. Эвис улыбнулся. Он отбросил осколок и посмотрел на ладонь. Мелкие порезы быстро затягивались, оставляя на коже капли алой крови.
– Ты понимаешь, что я могу сию же секунду вернуть его на место? – спросил мальчик, наблюдая за ним.
– Да, понимаю, – спокойно ответил Эвис и схватил следующий торчащий осколок.
Вытащить целиком не удалось. Он резко надавил – стекло обломилось. Еще одна крохотная частичка огромной стены упала вниз. Юноша схватил третий осколок. Тот плохо держался, но, вытаскивая его, Эвис глубоко разрезал ладонь правой руки. Почти до кости.
Юноша посмотрел на ограду, а потом вниз. Три острых осколка лежали у его ног. Оставалось еще несколько сотен или тысяч. Кровь капала из поврежденной руки. Рана затягивалась, но не быстро.
Не дожидаясь полного восстановления, Эвис схватил следующий осколок и обломил его. Потом еще один. И еще. Он действовал не аккуратно, а будто в припадке бешенства. Повреждения не имели значения. Порезы появлялись не только на руках, но и на ногах, плечах, груди.
Юноша остановился лишь тогда, когда ноги подкосились настолько сильно, что он не смог устоять. Он опустился на одно колено. Дыхание стало прерывистым. Сил практически не оставалось – сказывалась потеря крови. Многочисленные раны болели, но Эвис не обращал на боль внимания. Им полностью овладела одержимость – разрушить барьер, чего бы это ни стоило.
Вокруг лежали окровавленные зеркальные осколки. Десятки. Мальчик все это время молча наблюдал за происходящим. Когда Эвис остановился, он произнес:
– А теперь вернем все назад.
В тот же миг осколки с тихим звоном вернулись на свои места, восстановив ограду. Кровь со стекол никуда не исчезла.
Наблюдавший за этим Эвис, лишь усмехнулся. Он встал. Раны затянулись, но не полностью. Головокружение немного отступило, но слабость еще давала знать о себе. Молча, юноша прошел к ограждению и продолжил выдирать острые осколки. Он хватал их без разбора, не пытаясь определить, какие можно вытянуть, а какие лучше обломить.
– Упорство не имеет смысла, – сказал ребенок. – Я все верну назад.
Никакой реакции со стороны юноши не последовало. Он продолжал свое дело. Делал его, пока не потерял все силы и не упал на спину.
Лежа Эвис бормотал что-то невнятное, а потом замолчал и замер. Спустя какое-то время он поднял руку и показал окровавленным пальцем вверх. Показал на кусочек ночи, каким-то образом, уместившийся на дневном небе.
– Видишь… – простонал он. – Ты это видишь?
– Вижу, – равнодушно сказал мальчик.
– Знаешь, что это такое?
– Нет.
– Говоришь, что перестал существовать много лет назад? Значит, это появилось позже тебя. Это из сказки, которую так любила сестра. Из сказки о звезде. Я рассказывал ее сотню раз. Хочешь, и тебе расскажу?
– Мне она не интересна.
– А ты послушай. Я понял. Только сейчас я понял, что она и есть ключ к победе над тобой. Звезда подсказала, что делать.
Мальчик молчал.
Эвис начал рассказ:
– Жил на свете мальчик, который не хотел ни с кем играть. Не хотел даже ни с кем разговаривать лишний раз. Единственное, что ему нравилось – сидеть на краю обрыва и смотреть в небо на звезду. Он считал ее самой прекрасной на свете. К тому же, она была волшебной, так как не двигалась по небосводу вместе с другими светилами, а всегда находилась на одном месте. Он думал о ней, находясь в школе. Он думал о ней, работая в поле. Однажды, глядя на звезду, ребенок произнес: «Я бы хотел стать еще ближе к тебе». Неожиданно, он услышал ответ: «И я хочу, чтобы ты стал ближе». Мальчик спросил: «Что я должен сделать для этого?» Звезда ответила: «Все очень просто: ты должен всего лишь прыгнуть и…
Эвис на некоторое мгновение замолчал, а потом договорил:
– …прыгнуть и разбиться насмерть.
– Что это значит!? – прокричал мальчик. В голосе появилось волнение.
– Знаю, раны заживают здесь, но также знаю и то, что умру, если поранюсь слишком сильно. Тебе понятна эта мысль? Умру я – умрешь и ты. Значит, Эльда будет освобождена и сможет выйти, коснувшись камня.
– Не сходи с ума – она не стоит этого!
– Выбирай! – потребовал юноша. – Либо освободишь, либо мы оба умрем здесь и сейчас.
Юноша взял в руку большой осколок стекла и подставил к горлу. Острие впилось в кожу, появилась кровь.
– Выбирай! – потребовал Эвис.
– Нет! – сказал мальчик.
Эвис отвел руку в сторону и с большой скоростью принялся двигать ее в направлении шеи.
– Сдаюсь! – закричал мальчик.
Осколок исчез из руки Эвиса. Он ударил себя по горлу лишь кулаком. Сзади раздался грохот. Юноша понял, что обрушилось ограждение. Он обернулся. В пяти шагах от него лежала спящая сестра.
***
Эвис не бросился к Эльде. Он стоял и смотрел на нее как завороженный. Он спросил:
– Ты не помешаешь забрать мне ее?
– Нет, – ответил мальчик. Заберешь, если сам так решишь после того, как я покажу кое-что.
– Чем это может быть? Почему не показал сразу?
– Берег. Думал, сохранить тебя, но ничего не получилось. Узнав правду, будет сложно остаться тем, кем являешься. Я не знаю, что произойдет с тобой… с нами.
– Я принимаю любые последствия. Говори немедленно!
– Хорошо… Эвис… еще раз прости…
Сказав это, мальчик провел рукой по воздуху, словно разрывая невидимую завесу. Эвиса закружило, мир вокруг него расплылся, превратившись в вихрь причудливых теней.
Внезапно юноша оказался в другом месте. Он сидел на холодном дощатом полу. Взгляд попал на руки. Они были не его. Это руки ребенка – худые, бледные, детские руки.
Он оказался не в своем теле…
Нет… в своем, но не себя настоящего, а того, кем был много лет назад.
Вокруг грязь, какие-то мешки, тряпки. Они походили на те, из которых состояла дорога, по которой он шел к сестре, но выглядели старыми, грязными и рваными. Впереди стол. За ним сидела женщина. Горела одна свеча. Эвис провел рукой по лицу. Мокрое. Похоже, в слезах.
Он помнил это видение. Это даже не видение, а воспоминание из далекого детства.
Воспоминание о матери.
Воспоминание о том, что было до того, как они с Эльдой убежали.
– То, что от тебя останется, сожрут собаки, – прохрипела женщина за столом. – Ты это слышишь?
Эвис закивал. Он почувствовал, как на глазах появляются новые слезы.
Женщина повернулась. Эвис увидел грязные седые волосы, наполненные ненавистью глаза, изборожденное морщинами злобное лицо. Она ухмыльнулась и почему-то замерла. Скорее, застыла.
Раздался голос мальчика:
– Ты видел это во снах сотни раз… разве здесь ничего не кажется странным. Что не так?
– Я не знаю, – честно сказал Эвис.
– Посмотри внимательнее, – произнес мальчик. – Кого видишь? Кого не видишь?
Юноша судорожно огляделся: тряпки, кучи мусора, засохшие объедки, в углу лежала мертвая крыса. Он не понимал, что именно должен был увидеть.
Внезапно все вдруг закружилось. Он вновь перенесся куда-то. Теперь он сидел за столом. Перед ним находилась обколотая сверху тарелка, наполненная какой-то мутной, неприятно пахнущей жидкостью.
Внезапно что-то грубо схватило его за волосы и резко ткнуло лицом в тарелку. Жидкость расплескалась во все стороны.
– Тебе нужно выражать больше благодарности за то, что от меня получаешь, – раздался знакомый ненавидящий голос.
Это все он также много раз видел во снах.
– Что здесь не так, – снова раздался голос мальчика.
Эвис не знал, что ответить. Мир перед глазами закружился в очередной раз.
Теперь он сидел на лавке. Перед ним кровать, закиданная тряпками. Под ними что-то шевелилось и тихо постанывало.
– Подойди ко мне, и закончим, – раздался хриплый голос из-под тряпок. – Никакого другого выхода нет и не может быть.
С кровати кто-то вставал.
– Думай, Эвис. Кого здесь не хватает? Кого здесь никогда не было?
Эвис посмотрел еще раз по сторонам, а потом прокричал:
– Эльды! Здесь нет Эльды! Почему ее нет здесь!? Ее никогда не было в моих воспоминаниях.
