Наш разум не замысел, а случайность. Если ставить вопрос о равноценности, то для самой жизни у человека перед насекомым преимуществ нет. Однако стоит признать, что без разумных существ было бы иначе… лучше. В это сложно поверить, но в некотором смысле именно человек не дает жизни развиваться так, как она этого хочет сама. Так уж вышло, что он стал не ее великим творением, а проклятьем.
– Не понимаю тебя, – сказал Эвис. – Говори яснее.
– Не обращай внимания. Считай, что это просто мысли вслух, ничего общего с действительностью не имеющие. Расскажите мне лучше о себе. Я хочу знать о вас больше.
– Сам говорить о себе не хочешь, а мы должны все тебе выложить? – возмутилась Эльда.
– Я вовсе не настаиваю – только лишь предложил. На какой-то миг я подумал, что у вас давно не было возможности хоть кому-то рассказать о себе. Знаете, выговориться иногда необходимо. Снимите груз с плеч, рассказав мне о своем прошлом.
Эвис и Эльда переглянулись. Девочка кивнула брату, и он сказал:
– Я мало, что помню о раннем детстве. Эльда, соответственно, помнит еще меньше. Такое ощущение, что мы до попадания в город только и делали, что пытались или выжить или убежать от чего-то. Точно сказать не могу, но, похоже, все началось именно с матери. Отца я не помню вообще, а вот ее запомнил хорошо. Настоящее чудовище в человеческом обличии. Жуткая старуха с черными запутанными волосами, похожая на ведьму из страшной сказки. Но ведьмой она не была. Ведьмой она считала Эльду и пыталась ее, так сказать, исправить.
– Она заметила ее особенности?
– Да, считала, что это зло. Не помню, как все было в действительности, но знаю, что в один из дней мать хотела сделать с дочкой нечто ужасное. Скорее всего, хотела убить.
– И что ты сделал?
Эльда уткнулась лицом в плечо Эвиса. Он тщательно подбирал слова, пытаясь вспомнить события, произошедшие много лет назад.
– Помню себя бегущим через лес. Бегущим будто в припадке, несущимся куда-то без вещей и еды. Помню Эльду – крошечную и очень легкую. Она висела у меня на груди, держась руками и ногами. Не знаю, сколько я пробежал, прежде чем пришел в себя. Когда я остановился, понял, что она спит. Я положил ее на траву. В тот момент стало ясно, что во всем мире есть только я и она. Есть еще воспоминания о детстве, но я их не понимаю… Они бессвязные. Словно, они принадлежат не мне. Во что-то одно все не уместить – слишком много противоречий. Не могу сосредоточиться на этих воспоминаниях, так как они куда-то ускользают. Мне часто снятся необычные сны.
– Что ты видишь в них?
– Много странных вещей. Чаще всего это кошмары. Но иногда я вижу нечто, что не могу понять и объяснить.
– Что именно?
– Например, серые нити.
– Что!? – ошеломленно спросил Арнир. Его реакция удивила Эвиса и Эльду.
– Я не знаю, как это описать. Вижу нечто необъяснимое. Называю их серыми нитями. Они тянутся везде и становятся чем угодно. По твоей реакции видно, что ты понял, о чем я. Это так?
– Не суть… Не сейчас во всяком случае, – произнес Арнир. – Мы к этому еще вернемся. Лучше продолжи рассказ о себе. Эльда была совсем ребенком, а ты был несмышленым подростком – как вы смогли выжить?
– Побирались на улицах. Я подрабатывал, где мог и как мог. Воровал, не скрою этого. Какое-то время мы даже жили в лесу вдали от всех. Не помню точно, сколько это длилось… долго… достаточно долго… Позже дар стал проявляться и у меня. Он помог выжить, но потом чуть не погубил нас. Об этом я не хочу говорить.
– Сколько тебе лет, Эвис?
– Думаю, что семнадцать.
– Хорошо, я верю всему, что ты сказал, но как объяснить то, что ты грамотен? – спросил Арнир. – Детство ты провел с выжившей из ума матерью, а потом скитался. Откуда же умение писать и считать? Кто тебя обучал этому?
Эвис глубоко задумался. Похоже, он ранее сам не размышлял об этом.
– Я и в самом деле не знаю, – произнес он. – Просто это есть – и все. Возможно, в самом раннем детстве… если честно, я его вообще не помню… Я не смогу ответить на твой вопрос, так как не знаю ответа.
Эльда перестала плакать и отошла от брата, чтобы вытереть слезы.
– Мы назвали это даром, но нам не нравится это слово. Скажи, как его называешь ты? – спросила девочка.
– Я называю это отблеском, – ответил Арнир.
– Это проявление зла? – уточнил Эвис.
– Нет, я так не считаю. Огонь ведь тоже опасен и может причинить вред, но он злом не является. Он просто часть нашей жизни, которая существует вне зависимости от того, что мы о нем думаем, а использовать его можно по-разному.
– Почему мы не такие, как все? – спросила Эльда.
– Вы не хуже других, но воспринимаете реальность отлично от остальных. Вы же знаете, что человек может быть слепым от рождения? Невозможно объяснить слепому, что такое красный цвет. Он может почувствовать тепло, идущее от солнца, но никогда не сможет понять, как оно выглядит. Глухой никогда не поймет, что такое звук.
– Есть еще… такие, как мы? – задал вопрос Эвис.
– Да, полагаю… сейчас… – неуверенно ответил Арнир. – Здесь не так все просто. Обычно таким, как вы, выжить не удается. Вы своего рода исключение. Мир губит их. Точнее, люди губят. Люди боятся проявления того, чего не понимают. Да, я готов серьезно относиться к вашему страху быть разоблаченными.
– Как же нам быть? – спросила Эльда. Она вытерла слезы платком и опять села рядом с братом.
– От Эвиса много не требуется, так как необходимо лишь быть рядом в нужный момент. Горожане ничего не поймут, а Зверь будет отвлечен на них. Я постараюсь сделать все быстро.
– Ты хочешь, чтобы Эвис был в отряде? Но он ведь не охотник и не страж и оружием он не владеет. Чтобы его взяли в отряд, должно быть принято соответствующее решение. Его могут принять только Атис и Хас. Как ты этого добьешься? – спросила Эльда.
– Стоит признаться, я еще не решил эту задачу, – честно сказал Арнир. – Время пока есть. Обещаю, что сделаю все так, как будет наиболее безопасно для вас.
Брат с сестрой кивнули в ответ.
– Давайте подведем итог, – предложил Арнир. – Вы принимаете то, что Зверь опасен для вас.
– Да, – ответил Эвис.
– Да, – произнесла Эльда. – Я еще до твоих объяснений поняла, что именно мы нужны ему.
– Вы признаете, что я хочу помочь вам, – спросил Арнир.
– Да! – одновременно ответили хозяева дома.
– Вот и хорошо, – сказал Арнир. – Значит, наши цели схожи. Я много могу рассказать вам об этой жизни, но не думаю, что сейчас подходящий момент. У нас еще будет время. Давайте лучше сыграем в одну из ваших игр.
4
Атис плохо помнил деда, но знал многие его наставления наизусть. Их ему передал отец. В основном в них говорилось о долге перед другими людьми. Дед был большой и сильный. Настоящий воин. Могучий и благородный. С отцом Атиса он вел себя строго. Ходят слухи, что он даже бил его. Конечно же, за дело, а не просто так.
Отец же с Атисом обращался мягко. Возможно, даже слишком мягко. Это привело к тому, что, будучи подростком, Атис стал перечить ему во всем, в чем только мог. Сын Главы города в какой-то момент стал чуть ли не главным местным бунтарем.
Атис рос в дремучем лесу в окружении одних и тех же людей. Его одолевало желание увидеть мир, о котором он слышал из рассказов гостей. Однако отец прочил для него свой пост. Он много говорил об ответственности, долге и продолжении рода. Юный Атис эти речи не воспринимал. Он не хотел оставаться в поселении, но при этом не предпринял ни одной серьезной попытки к бегству. Просто не хватало духа.
Став первым человеком в городе, Атис не раз спрашивал себя о том, как так получилось, что это место не отпустило его. Однажды он пришел к выводу, что именно отец поставил его на этот путь. Тот упустил многие моменты в раннем детстве, но когда понял, что сын отбивается от рук, сделал все, чтобы показать ему то, что сам считал важным.
Да, отец запирал Атиса в тюрьме, но никогда не бил. Большинство проблем он решал именно словами и разговорами. Не только с Атисом, но и с горожанами или приезжими. У отца был красивый звучный голос, говорил он всегда спокойно и вежливо.
Когда Атис стал старше, отец поделился с ним своими мыслями. Точнее сказать, рассказал о тех идеях, которые он унаследовал от своего отца. В целом, они были просты и даже наивны. Заключались в том, чтобы создать общество, отстраненное от внешнего мира настолько, чтобы жить своей жизнью и самим определять, что является ценностью.
Атис узнал, что у первых жителей поселения в то время, когда стало очевидным, что золото в этих местах закончилось, не имелось никаких оснований для того, чтобы оставаться в поселении. Многие посчитали, что идея остаться здесь заранее обречена на провал. Дед Атиса и его единомышленники решили бросить вызов самим себе и всему миру в целом. Годы упорного труда привели к тому, что возник самый настоящий город. Город красивый и добрый.
Основатели немало всего повидали в жизни. В том числе и разруху, нелепые междоусобные войны, гонения. Уйти из поселения для них означало вернуться ко всему этому. Дед Атиса за счет родства с местным князем без труда добился того, чтобы обеспечить поселению законный статус. Город платил в казну дань, но вполне посильную.
Со временем Атис стал восхищаться тем, как правил отец. Он никого не заставлял что-либо делать, а только наставлял людей. Он практически всегда давал не указания, а именно советы.
Отец умер, когда Атису исполнилось двадцать пять лет. Умер он неожиданно и быстро. Причиной стало заражение крови от раны, полученной на охоте. Атис, к собственному изумлению, не растерялся, а достойно принял должность отца.
Горожане не оспаривали переход титула по наследству, но Атисом были явно не довольны. Он рос у них на глазах, и, конечно же, все знали его как самих себя. Недовольство было связано с тем, что горожане не считали, что Атис готов продолжать отцовское дело, видели в нем несмышленого юнца.
Атис испытывал глубокую скорбь по причине неожиданного ухода отца, с которым так сблизился за последние годы. Однако эта скорбь и помогла ему стать достойным Главой города. Он осознал, что перед ним два пути. Идя по первому, Атис стал бы песчинкой в огромном мире, идя по второму, он мог бы стать продолжателем большого и благородного дела. Он выбрал второй путь. Свою скорбь он направил в энергию и стал действовать во благо людей. Скоро он получил всеобщее уважение.
Став Городничим, Атис понял, что отец слишком много времени уделял вопросам выживания. В целом, его действия являлись оправданными, так как времена раньше были сложнее. Атис же понял, что необходимо двигаться вперед и, в первую очередь, решил заняться вопросами грамотности. Школа при нем преобразилась. Умение читать и писать стало не прихотью, а обязанностью.
Также Атис изменил и быт ремесленников. Теперь изготавливали не только бумагу, но и книги. Делали их небольшими партиями по причине сложностей с доставкой к местам продажи, но зато стоили они очень дорого.
Женился Атис в двадцать семь лет. Его избранницей стала дочь купца, часто заезжавшего в город по делам. Ее звали Альмира. Отец девушки прекрасно знал, что Атис относится к княжьему роду. По этой причине он стремительно пытался выдать свою дочь за него. Атис понял это и отнесся к предложению с недоверием. Юная девушка вовсе не была в восторге от перспективы остаться жить в дремучем лесу, однако после знакомства с Атисом что-то в ее взгляде на жизнь изменилось.
На момент прибытия в поселение ей было двадцать лет. Да, она не видела для себя счастья в поселении Атиса, но и с отцом ей жилось вовсе не хорошо. Городничий ей сразу приглянулся. Высокий, стройный, решительный и с грустными глазами. Принц посреди дикого леса.
В честь приезда купца Атис организовал званый ужин. На нем купец долго что-то говорил о необходимости объединения родов, возможном сводничестве и прочем, даже не замечая, что Атис и Альмира смотрят друг на друга завороженно и не слышат ни единого его слова. В тот момент все уже решилось. Прямолинейный купец потратил немало доводов для того, чтобы описать перспективы союза, но они были излишни, так как молодые уже решили все сами.
Свадьбу сыграли через три месяца. Атис встал перед невестой на колени и поклялся в верности до конца дней. Альмира протянула руку, и Городничий сжал ее пальцы в своей ладони. Девушка засмеялась. Атис еще никогда не слышал смеха светлее и искренней. В тот момент он верил, что это навсегда. Верил в то, что всегда и в любой момент сможет прикоснуться к ее золотым вьющимся волосам и розовым щекам, взять ее за руку.
Альмира воспринимала Атиса как своего героя, который никогда не даст ее в обиду. Лес и город стали казаться ей сказочными местами. Она уже и не думала о том, что жизнь здесь может быть неинтересна. Альмира разделила идеи Атиса.
Девушка быстро освоилась. Она не стремилась к власти, не пыталась править вместе с мужем. Вначале Альмира занималась земледелием, но чуть позже стала учителем в школе. Занималась с младшими классами. Дети любили ее.
Через полтора года после свадьбы Альмира родила сына. Его назвали Далином. Только в день его рождения Атис был счастливей, чем в день свадьбы.
Далин рос крепким и некапризным мальчишкой. Атис никогда не упускал возможности быть с ним рядом. Зачастую он проводил с сыном времени больше, чем при исполнении должностных обязанностей.
Шли годы, но их счастье не убывало, а только становилось сильнее. Даже через десять лет после свадьбы многие горожане признавали Атиса и Альмиру самой красивой парой. В те дни Городничий считал, что счастье никогда не закончится. Он очень сильно ошибался.
Атис сидел у потухшего камина в своем кабинете. По крыше барабанил дождь, за окном завывал ветер. На столе догорала свеча. В руке он бесцельно теребил кусочек угля. Пальцы и ладонь от этого стали черными. Это его не беспокоило. Атис просто сидел в одиночестве, смотря в давно уже потухший камин.
5
Расческа выглядела очень красиво. Длиной она была с ладонь взрослого человека. Какой-то местный умелец мастерски сделал ее из дерева и пропитал чем-то вроде воска. На обушке красовались вырезанные узоры. Тонкие зубья вовсе не являлись ломкими. Эвис купил ее в подарок Эльде несколько месяцев назад. Он хотел порадовать сестру, но почему-то эффект получился обратным. Девочка не захотела принимать красивый подарок. Уговоры привели лишь к тому, что она заплакала и отказалась разговаривать. Эвис тогда убрал вещь подальше.
В это же утро Эльда сама вспомнила о расческе. Эвиса это удивило. Он ощутил, что в сестре проявляется что-то новое.
Эльда… вечно растрепанная Эльда. Эвис мало понимал, как воздействовать на сестру, как объяснить ей некоторые важные вещи. Девочка если и расчесывала свои волосы, то делала это рукой. Однако стоит отметить, что волосы ее при этом не превращались в колтуны и никогда не становились слишком запутанными.
Эвис уже полчаса расчесывал сестре волосы. Процесс казался приятным и ему, и ей. Сначала девочка ерзала на стуле, ощущая себя неловко, но вскоре успокоилась. Она сидела без движения и тихо посмеивалась непонятно от чего.
Светлые густые волосы опускались ниже плеч. От долгого расчесывания они стали гладкими и мягкими.
– Давай теперь я тебя расчешу, – сказала Эльда, остановив руку брата.
– Не понимаю тебя, – сказал Эвис. – Говори яснее.
– Не обращай внимания. Считай, что это просто мысли вслух, ничего общего с действительностью не имеющие. Расскажите мне лучше о себе. Я хочу знать о вас больше.
– Сам говорить о себе не хочешь, а мы должны все тебе выложить? – возмутилась Эльда.
– Я вовсе не настаиваю – только лишь предложил. На какой-то миг я подумал, что у вас давно не было возможности хоть кому-то рассказать о себе. Знаете, выговориться иногда необходимо. Снимите груз с плеч, рассказав мне о своем прошлом.
Эвис и Эльда переглянулись. Девочка кивнула брату, и он сказал:
– Я мало, что помню о раннем детстве. Эльда, соответственно, помнит еще меньше. Такое ощущение, что мы до попадания в город только и делали, что пытались или выжить или убежать от чего-то. Точно сказать не могу, но, похоже, все началось именно с матери. Отца я не помню вообще, а вот ее запомнил хорошо. Настоящее чудовище в человеческом обличии. Жуткая старуха с черными запутанными волосами, похожая на ведьму из страшной сказки. Но ведьмой она не была. Ведьмой она считала Эльду и пыталась ее, так сказать, исправить.
– Она заметила ее особенности?
– Да, считала, что это зло. Не помню, как все было в действительности, но знаю, что в один из дней мать хотела сделать с дочкой нечто ужасное. Скорее всего, хотела убить.
– И что ты сделал?
Эльда уткнулась лицом в плечо Эвиса. Он тщательно подбирал слова, пытаясь вспомнить события, произошедшие много лет назад.
– Помню себя бегущим через лес. Бегущим будто в припадке, несущимся куда-то без вещей и еды. Помню Эльду – крошечную и очень легкую. Она висела у меня на груди, держась руками и ногами. Не знаю, сколько я пробежал, прежде чем пришел в себя. Когда я остановился, понял, что она спит. Я положил ее на траву. В тот момент стало ясно, что во всем мире есть только я и она. Есть еще воспоминания о детстве, но я их не понимаю… Они бессвязные. Словно, они принадлежат не мне. Во что-то одно все не уместить – слишком много противоречий. Не могу сосредоточиться на этих воспоминаниях, так как они куда-то ускользают. Мне часто снятся необычные сны.
– Что ты видишь в них?
– Много странных вещей. Чаще всего это кошмары. Но иногда я вижу нечто, что не могу понять и объяснить.
– Что именно?
– Например, серые нити.
– Что!? – ошеломленно спросил Арнир. Его реакция удивила Эвиса и Эльду.
– Я не знаю, как это описать. Вижу нечто необъяснимое. Называю их серыми нитями. Они тянутся везде и становятся чем угодно. По твоей реакции видно, что ты понял, о чем я. Это так?
– Не суть… Не сейчас во всяком случае, – произнес Арнир. – Мы к этому еще вернемся. Лучше продолжи рассказ о себе. Эльда была совсем ребенком, а ты был несмышленым подростком – как вы смогли выжить?
– Побирались на улицах. Я подрабатывал, где мог и как мог. Воровал, не скрою этого. Какое-то время мы даже жили в лесу вдали от всех. Не помню точно, сколько это длилось… долго… достаточно долго… Позже дар стал проявляться и у меня. Он помог выжить, но потом чуть не погубил нас. Об этом я не хочу говорить.
– Сколько тебе лет, Эвис?
– Думаю, что семнадцать.
– Хорошо, я верю всему, что ты сказал, но как объяснить то, что ты грамотен? – спросил Арнир. – Детство ты провел с выжившей из ума матерью, а потом скитался. Откуда же умение писать и считать? Кто тебя обучал этому?
Эвис глубоко задумался. Похоже, он ранее сам не размышлял об этом.
– Я и в самом деле не знаю, – произнес он. – Просто это есть – и все. Возможно, в самом раннем детстве… если честно, я его вообще не помню… Я не смогу ответить на твой вопрос, так как не знаю ответа.
Эльда перестала плакать и отошла от брата, чтобы вытереть слезы.
– Мы назвали это даром, но нам не нравится это слово. Скажи, как его называешь ты? – спросила девочка.
– Я называю это отблеском, – ответил Арнир.
– Это проявление зла? – уточнил Эвис.
– Нет, я так не считаю. Огонь ведь тоже опасен и может причинить вред, но он злом не является. Он просто часть нашей жизни, которая существует вне зависимости от того, что мы о нем думаем, а использовать его можно по-разному.
– Почему мы не такие, как все? – спросила Эльда.
– Вы не хуже других, но воспринимаете реальность отлично от остальных. Вы же знаете, что человек может быть слепым от рождения? Невозможно объяснить слепому, что такое красный цвет. Он может почувствовать тепло, идущее от солнца, но никогда не сможет понять, как оно выглядит. Глухой никогда не поймет, что такое звук.
– Есть еще… такие, как мы? – задал вопрос Эвис.
– Да, полагаю… сейчас… – неуверенно ответил Арнир. – Здесь не так все просто. Обычно таким, как вы, выжить не удается. Вы своего рода исключение. Мир губит их. Точнее, люди губят. Люди боятся проявления того, чего не понимают. Да, я готов серьезно относиться к вашему страху быть разоблаченными.
– Как же нам быть? – спросила Эльда. Она вытерла слезы платком и опять села рядом с братом.
– От Эвиса много не требуется, так как необходимо лишь быть рядом в нужный момент. Горожане ничего не поймут, а Зверь будет отвлечен на них. Я постараюсь сделать все быстро.
– Ты хочешь, чтобы Эвис был в отряде? Но он ведь не охотник и не страж и оружием он не владеет. Чтобы его взяли в отряд, должно быть принято соответствующее решение. Его могут принять только Атис и Хас. Как ты этого добьешься? – спросила Эльда.
– Стоит признаться, я еще не решил эту задачу, – честно сказал Арнир. – Время пока есть. Обещаю, что сделаю все так, как будет наиболее безопасно для вас.
Брат с сестрой кивнули в ответ.
– Давайте подведем итог, – предложил Арнир. – Вы принимаете то, что Зверь опасен для вас.
– Да, – ответил Эвис.
– Да, – произнесла Эльда. – Я еще до твоих объяснений поняла, что именно мы нужны ему.
– Вы признаете, что я хочу помочь вам, – спросил Арнир.
– Да! – одновременно ответили хозяева дома.
– Вот и хорошо, – сказал Арнир. – Значит, наши цели схожи. Я много могу рассказать вам об этой жизни, но не думаю, что сейчас подходящий момент. У нас еще будет время. Давайте лучше сыграем в одну из ваших игр.
4
Атис плохо помнил деда, но знал многие его наставления наизусть. Их ему передал отец. В основном в них говорилось о долге перед другими людьми. Дед был большой и сильный. Настоящий воин. Могучий и благородный. С отцом Атиса он вел себя строго. Ходят слухи, что он даже бил его. Конечно же, за дело, а не просто так.
Отец же с Атисом обращался мягко. Возможно, даже слишком мягко. Это привело к тому, что, будучи подростком, Атис стал перечить ему во всем, в чем только мог. Сын Главы города в какой-то момент стал чуть ли не главным местным бунтарем.
Атис рос в дремучем лесу в окружении одних и тех же людей. Его одолевало желание увидеть мир, о котором он слышал из рассказов гостей. Однако отец прочил для него свой пост. Он много говорил об ответственности, долге и продолжении рода. Юный Атис эти речи не воспринимал. Он не хотел оставаться в поселении, но при этом не предпринял ни одной серьезной попытки к бегству. Просто не хватало духа.
Став первым человеком в городе, Атис не раз спрашивал себя о том, как так получилось, что это место не отпустило его. Однажды он пришел к выводу, что именно отец поставил его на этот путь. Тот упустил многие моменты в раннем детстве, но когда понял, что сын отбивается от рук, сделал все, чтобы показать ему то, что сам считал важным.
Да, отец запирал Атиса в тюрьме, но никогда не бил. Большинство проблем он решал именно словами и разговорами. Не только с Атисом, но и с горожанами или приезжими. У отца был красивый звучный голос, говорил он всегда спокойно и вежливо.
Когда Атис стал старше, отец поделился с ним своими мыслями. Точнее сказать, рассказал о тех идеях, которые он унаследовал от своего отца. В целом, они были просты и даже наивны. Заключались в том, чтобы создать общество, отстраненное от внешнего мира настолько, чтобы жить своей жизнью и самим определять, что является ценностью.
Атис узнал, что у первых жителей поселения в то время, когда стало очевидным, что золото в этих местах закончилось, не имелось никаких оснований для того, чтобы оставаться в поселении. Многие посчитали, что идея остаться здесь заранее обречена на провал. Дед Атиса и его единомышленники решили бросить вызов самим себе и всему миру в целом. Годы упорного труда привели к тому, что возник самый настоящий город. Город красивый и добрый.
Основатели немало всего повидали в жизни. В том числе и разруху, нелепые междоусобные войны, гонения. Уйти из поселения для них означало вернуться ко всему этому. Дед Атиса за счет родства с местным князем без труда добился того, чтобы обеспечить поселению законный статус. Город платил в казну дань, но вполне посильную.
Со временем Атис стал восхищаться тем, как правил отец. Он никого не заставлял что-либо делать, а только наставлял людей. Он практически всегда давал не указания, а именно советы.
Отец умер, когда Атису исполнилось двадцать пять лет. Умер он неожиданно и быстро. Причиной стало заражение крови от раны, полученной на охоте. Атис, к собственному изумлению, не растерялся, а достойно принял должность отца.
Горожане не оспаривали переход титула по наследству, но Атисом были явно не довольны. Он рос у них на глазах, и, конечно же, все знали его как самих себя. Недовольство было связано с тем, что горожане не считали, что Атис готов продолжать отцовское дело, видели в нем несмышленого юнца.
Атис испытывал глубокую скорбь по причине неожиданного ухода отца, с которым так сблизился за последние годы. Однако эта скорбь и помогла ему стать достойным Главой города. Он осознал, что перед ним два пути. Идя по первому, Атис стал бы песчинкой в огромном мире, идя по второму, он мог бы стать продолжателем большого и благородного дела. Он выбрал второй путь. Свою скорбь он направил в энергию и стал действовать во благо людей. Скоро он получил всеобщее уважение.
Став Городничим, Атис понял, что отец слишком много времени уделял вопросам выживания. В целом, его действия являлись оправданными, так как времена раньше были сложнее. Атис же понял, что необходимо двигаться вперед и, в первую очередь, решил заняться вопросами грамотности. Школа при нем преобразилась. Умение читать и писать стало не прихотью, а обязанностью.
Также Атис изменил и быт ремесленников. Теперь изготавливали не только бумагу, но и книги. Делали их небольшими партиями по причине сложностей с доставкой к местам продажи, но зато стоили они очень дорого.
Женился Атис в двадцать семь лет. Его избранницей стала дочь купца, часто заезжавшего в город по делам. Ее звали Альмира. Отец девушки прекрасно знал, что Атис относится к княжьему роду. По этой причине он стремительно пытался выдать свою дочь за него. Атис понял это и отнесся к предложению с недоверием. Юная девушка вовсе не была в восторге от перспективы остаться жить в дремучем лесу, однако после знакомства с Атисом что-то в ее взгляде на жизнь изменилось.
На момент прибытия в поселение ей было двадцать лет. Да, она не видела для себя счастья в поселении Атиса, но и с отцом ей жилось вовсе не хорошо. Городничий ей сразу приглянулся. Высокий, стройный, решительный и с грустными глазами. Принц посреди дикого леса.
В честь приезда купца Атис организовал званый ужин. На нем купец долго что-то говорил о необходимости объединения родов, возможном сводничестве и прочем, даже не замечая, что Атис и Альмира смотрят друг на друга завороженно и не слышат ни единого его слова. В тот момент все уже решилось. Прямолинейный купец потратил немало доводов для того, чтобы описать перспективы союза, но они были излишни, так как молодые уже решили все сами.
Свадьбу сыграли через три месяца. Атис встал перед невестой на колени и поклялся в верности до конца дней. Альмира протянула руку, и Городничий сжал ее пальцы в своей ладони. Девушка засмеялась. Атис еще никогда не слышал смеха светлее и искренней. В тот момент он верил, что это навсегда. Верил в то, что всегда и в любой момент сможет прикоснуться к ее золотым вьющимся волосам и розовым щекам, взять ее за руку.
Альмира воспринимала Атиса как своего героя, который никогда не даст ее в обиду. Лес и город стали казаться ей сказочными местами. Она уже и не думала о том, что жизнь здесь может быть неинтересна. Альмира разделила идеи Атиса.
Девушка быстро освоилась. Она не стремилась к власти, не пыталась править вместе с мужем. Вначале Альмира занималась земледелием, но чуть позже стала учителем в школе. Занималась с младшими классами. Дети любили ее.
Через полтора года после свадьбы Альмира родила сына. Его назвали Далином. Только в день его рождения Атис был счастливей, чем в день свадьбы.
Далин рос крепким и некапризным мальчишкой. Атис никогда не упускал возможности быть с ним рядом. Зачастую он проводил с сыном времени больше, чем при исполнении должностных обязанностей.
Шли годы, но их счастье не убывало, а только становилось сильнее. Даже через десять лет после свадьбы многие горожане признавали Атиса и Альмиру самой красивой парой. В те дни Городничий считал, что счастье никогда не закончится. Он очень сильно ошибался.
***
Атис сидел у потухшего камина в своем кабинете. По крыше барабанил дождь, за окном завывал ветер. На столе догорала свеча. В руке он бесцельно теребил кусочек угля. Пальцы и ладонь от этого стали черными. Это его не беспокоило. Атис просто сидел в одиночестве, смотря в давно уже потухший камин.
5
Расческа выглядела очень красиво. Длиной она была с ладонь взрослого человека. Какой-то местный умелец мастерски сделал ее из дерева и пропитал чем-то вроде воска. На обушке красовались вырезанные узоры. Тонкие зубья вовсе не являлись ломкими. Эвис купил ее в подарок Эльде несколько месяцев назад. Он хотел порадовать сестру, но почему-то эффект получился обратным. Девочка не захотела принимать красивый подарок. Уговоры привели лишь к тому, что она заплакала и отказалась разговаривать. Эвис тогда убрал вещь подальше.
В это же утро Эльда сама вспомнила о расческе. Эвиса это удивило. Он ощутил, что в сестре проявляется что-то новое.
Эльда… вечно растрепанная Эльда. Эвис мало понимал, как воздействовать на сестру, как объяснить ей некоторые важные вещи. Девочка если и расчесывала свои волосы, то делала это рукой. Однако стоит отметить, что волосы ее при этом не превращались в колтуны и никогда не становились слишком запутанными.
Эвис уже полчаса расчесывал сестре волосы. Процесс казался приятным и ему, и ей. Сначала девочка ерзала на стуле, ощущая себя неловко, но вскоре успокоилась. Она сидела без движения и тихо посмеивалась непонятно от чего.
Светлые густые волосы опускались ниже плеч. От долгого расчесывания они стали гладкими и мягкими.
– Давай теперь я тебя расчешу, – сказала Эльда, остановив руку брата.
