За парочкой я наблюдала через маленькую щель – девушки стояли точнехонько в центре комнаты. Несмотря на праздник, Дороти была одета в свою повседневную одежду, как будто бы после работы. Зато ее матушка ничуть не изменилась с нашей последней встречи. Стоя к дочери вполоборота, женщина внимательно осматривала комнату – а я надеялась, что всё оставила как было.
- Ты правильно сделала, что отказалась от роли, - сказала Сильврех, перекидывая волосы через плечо. – Но я до сих пор не понимаю, чем ты недовольна. Ещё успеешь…
- Чем я недовольна? – возмущённо ахнула Дороти. – Мой молодой человек сидит в участке, возможно, получит срок! А ещё Сильвия…
- Хант? – Женщина резко обернулась к дочери.
- Да. Она пришла ко мне и стала говорить удивительные вещи. – Белл эмоционально взмахнула руками. – Такие, какие знаем только мы с отцом.
Сильврех присела на кровать, продолжая внимательно смотреть на дочку:
- Продолжай.
Дороти обхватила себя руками, успокаиваясь, и заговорила тише:
- Ты и сама прекрасно знаешь, что в детстве… мы с отцом были ближе, чем с тобой. Ну, до того, как он отдался работе и стал таким невыносимым, что я даже побоялась знакомить его с Колином – вдруг загрызет?
- Я уже говорила, что ты зря боишься отца.
- В детстве, лет в семь, я придумала воображаемого друга – Харви Нойбреха. – Мама Дороти хмыкнула – наверное, сразу же поняла происхождение имени. – Только папа знал об этом персонаже, и больше я никому не рассказывала – тем более Колину. И вдруг ко мне приходит Сильвия и спрашивает, кто же такой Харви Нойбрех. Вот откуда ей об этом знать?!
Я видела Дороти такой – настоящей – только раз, когда и случился наш разговор… так и сейчас, перед матерью, девушка не играла привычной роли, а казалось, даже побаивалась своей родительницы.
Зато эмоции последней понять у меня не получалось. Сильврех нахмурилась и показалась встревоженной – и, тем не менее, оставалась сдержанной.
- Да, странно, - согласилась женщина. – Вероятно, Колин уже познакомился с Нойлином, а про твоего друга рассказал Сильвии или же полицейским – зачем-то…
- Да быть такого не может!
- Я поговорю с твоим отцом, - пообещала Сильврех. Поднявшись, она приобняла дочку за плечо и повела в сторону двери. – Но завтра: после ужина я буду работать в своём кабинете.
Дверь в спальню закрылась, и я покинула свое убежище лишь через несколько минут. Вместе с этим завибрировала сумка, побуждая заглянуть в блокнот.
«Сильврех собирается подняться наверх», - сообщил Виктор, вызывая исключительно недоумение.
«Вообще-то она минут десять на втором этаже».
«Быть такого не может, я все время за ней наблюдал».
Сердце забилось быстро-быстро.
Чувствуя, что не хватает воздуха, я вцепилась рукой в ближайший комод.
Какого… Бездна!
Один человек не может оказаться в двух местах одновременно.
«Ты видел Дороти?»
«Она заходила недавно через главный вход и поздоровалась с родителями… прости, кажется, я упустил ее исчезновение».
Прислонилась к стене, тщетно пытаясь выровнять дыхание. К сожалению, мыслей в голове было так много, что никакое усилие не помогало привести себя в равновесие.
«На твоём месте я бы спускался – отсутствие будет слишком заметным», - снова написал детектив.
«Уже иду».
Оказавшись в коридоре, я, тем не менее, пошла не к уборным – а в другую сторону.
Кажется, Сильврех говорила про свой кабинет. Значит, на втором этаже должно быть две таких комнаты – на каждого из супругов.
Но обыскать я успею только один – так какой же предпочтительнее? И сумею ли различить кабинеты достаточно быстро?
В коридоре было пусто – невероятное везение. Наверное, прислуга сейчас занимается гостями.
Поэтому я заглянула в первую из попавшихся комнат – и сразу же поняла, что стою перед комнатой Дороти: односпальная кровать, элегантная мебель. Над рабочим столом – множество страничек…
Понятливо улыбнулась: актриса тоже собирает рецензии.
Дальше мне предстояло как можно быстрее пересечь парадную лестницу – и только ступив на открытое пространство, я тут же спряталась за колонну, потому что увидела каких-то женщин. Они стояли внизу, разговаривая.
Бездна! И долго же барышни собираются болтать?..
Я шустро написала в блокнот:
«Отвлеки людей в холле. Сейчас!».
Три секунды, двадцать… и за колонной прозвучал голос детектива:
- Прошу прощения, я вас не отвлекаю?
Надеюсь, женщины обернулись к моему напарнику, потому что внизу завязался разговор, причём совершенно бессмысленный: наверное, Грейвзу стоило огромных усилий завязать эту светскую беседу и не покривить лицом.
Пока рысью перебиралась за следующую колонну, коротко посмотрела на детектива – и встретилась с немым укором в его глазах.
Да, обещала же спускаться… Но ведь так и сделаю. Потом.
Прислонившись ухом к первой из дверей, я ничего не услышала – и смело вошла в помещение. Это был кабинет, только вот непонятно – чей. Сдержанная отделка и массивный стол, парочка картин с историческими сюжетами – логично предположить, что помещение принадлежало Нойлину.
Стараясь не трогать ничего лишнего, я принялась шариться по шкафчикам. Как назло, большинство из них было заперто на магический замок, поэтому не стоило и пытаться их открыть.
Зато в первом ящике стола лежала записная книжка – из светлой кожи и массивной цепочкой вместо ремешка. Я тут же ее раскрыла и принялась бегать глазами по страницам – записи были сделаны аккуратным, почти женским почерком.
«Седьмое сентября. Семейный ужин…»
«Двадцать первое сентября. Посетить исторический форум…»,
«Первое октября. Деловая встреча (Шон Кристан) в ресторане «Торинф»…»
Бинго! Я определённо в кабинете Нойлина.
Достав магокамеру, зафиксировала самые важные из заметок. Среди них я нашла всего лишь несколько упоминаний критика и ни одного из подозреваемых…
Вру.
Несколько дней назад Нойлин встречался с Элиз Сноуден.
Моя память услужливо подкинула еще один факт: эта женщина училась в одной школе с начальником Виктора. А еще она же и свидетельствовала против Колина..
А значит, я только что обнаружила очень важную улику.
И только собиралась положить ее обратно, как что-то еще привлекло мое внимание в ящике. У дальней стенки, под какой-то коробочкой, блестело странное устройство. Я аккуратно его достала и принялась изучать.
Кажется, артефакт некогда был карманными часами – но под крышкой обнаружился не циферблат, а полусфера из удивительного материала – как будто бы стеклянного, но под разным углом его оттенок менялся от синего к фиолетовому и обратно.
Сделав колографию (хотя внешний вид устройства ничего не говорил о его функции), я решительно защелкнула крышку.
И в следующую секунду сделала целых два вывода.
Первый – я совершенно не умею обращаться с артефактами и случайно их активирую.
Второй – эта штука рабочая и решила атаковать мой мозг
Сначала было просто больно. Бросив часики на пол, я отпрыгнула от стола и схватилась за голову – казалось, она вот-вот лопнет! Это были даже не спазмы… создавалось ощущение, что черепную коробку разрывает изнутри.
Но ведь не зря тренировалась?
Совершив усилие, я начала напевать мелодию из постановки – отчаянно, уже не боясь быть услышанной. И лишь секунд через пять эта волна боли превратилась в ужасающий шум – казалось, что в моей голове сошел с ума маленький оркестр.
А я продолжала петь или скорее пыталась перекричать этот гам, из которого не получалось выделить отдельные звуки.
Несмолкаемый, ужасающий шум…
Резко прекратился.
Тишина была настолько неожиданной, что ранила ничуть не меньше. Привалившись – наверное – к стене, я с трудом разлепила глаза.
Комнаты больше не было. Точнее… мои ноги стояли на ее потолке, а вся привычная часть оказалась внизу. Да, вот и мебель – стол, под ним злополучный артефакт.
А еще всё было практически серым, словно миру понизили насыщенность.
Я попробовала сделать несколько шагов и тут же присела: голова закружилась из-за непривычного ракурса. Или же мир куда-то поплыл…
Наверное, стоило бы вернуть его на место? Но как?
Я попробовала подпрыгнуть – и вернулась к потолку. Да, моего роста существенно не хватало для того, чтобы коснуться устройства – хотя, честно говоря, я не понимала, как его деактивировать.
Сумка тоже внизу… то есть, наверху.
Немного подумав, я раскрыла дверцу ближайшего шкафа и попробовала за нее уцепиться. Не сразу, но приблизилась к полу.
Почему-то на такой высоте было не страшно упасть – наверное, обман восприятия. Зато силы кончались очень даже привычно, поэтому я изо всех сил подтянулась и попробовала зацепиться за стол.
Не получилось – с грохотом упала обратно. Из моей причёски тут же осыпались заколки, а копчик заныл. Честно говоря, мне тоже хотелось плакать.
Попробуем по-другому.
Прикрыв глаза и смотря на мир сквозь опущенные ресницы, я принялась наплевать колыбельную: почему-то ничего другого не пришло мне на ум. Ноты складывались в слова, а те – в строчки.
Протянув руку к артефакту, я стала нащупывать струны. Первая, вторая… как будто расстроенный инструмент.
Тонкие нити стали проявляться и тянуться к двери. Я последовала за ними, огибая люстру и вензеля. Потянула за ручку, отказываясь в коридоре… минорная мелодия тянула на лестницу.
Стоя над ней, я видела гостей – кто-то общался в парадом холле, другие же тянулись в большую гостиную. И почему-то никто не обращал внимания на барышню на потолке – неужели такое обычное явление? Или я слишком высоко?..
Один шаг, второй.
Ещё раньше, чем заметила оборванные нити, я услышала голос – мужской, у самого уха:
- Неужели вам никто не говорил, что неприлично читать чужие дневники?
Я замерла, чувствуя, как чужое дыхание обжигает мне кожу. Но хуже всего то, что голос был мне знаком: и менталист наслаждался мурашками, пробежавшими по моим плечам.
- Нет, как-то не пришлось, - ответила раздражённо.
Почему-то смотреть на собеседника не хотелось.
- Как проходят репетиции? – с тихим смешком спросил менталист. Только теперь мне показалось, что он звучал немного по-женски, а может, его голос вообще не относился ни к какому полу.
- Продуктивно, как видите. Я хочу вниз.
- А где мы, по-вашему?
- Наверху,- ответила, недоумевая.
- Зависит от вашего восприятия. – Кажется, мужчина пожал плечами.
- Сейчас я воспринимаю себя наверху. И вас тоже.
- Так легко обмануть человека и так сложно убедить его в обратном, - глубокомысленно изрекли сбоку. – Сильвия, вы чрезвычайно доверчивы – впрочем, Элоиза была такой же.
- Ее никогда не существовало – и мы оба прекрасно об этом знаем.
- Неважно знание… главное, во что мы верим. – Менталист чуть отдалился и вынул последнюю заколку из моих волос. – Во что верите вы, Сильвия?
Я даже растерялась.
- В объективный мир, - ответила неуверенно.
- Странно, ведь он только что перевернулся, а вы продолжаете стоять на потолке, - посмеялся мужчина.
- Тогда в себя. – Я нервно повела плечами.
Менталист выдержал паузу:
- Похвально. И действительно – когда мир переворачивается с ног на голову, остаётся верить только себе.
Я ощутила укол и резко обернулась. Голова снова закружилась – потому что передо мною стояла Сильврех. Пока я безмолвно хватало ртом воздух, женщина улыбнулась и невозмутимо вложила заколку мне в руку (и откуда?..).
- Кажется, вы потерялись? – спросила хозяйка особняка.
- Немного…
Я огляделась – и обнаружила себя на ступеньках лестницы, то есть внизу. И, кажется, никто вокруг и не догадывался о моем путешествии, только смотрели как-то неодобрительно.
- Сильвия, выглядите неважно, - продолжала Сильврех. – Не хочу показаться негостеприимной, но вам стоит пойти домой.
- Да, я тоже так думаю. Ещё раз спасибо – у вас чудесный особняк.
Домой ехали в молчании. Виктор, кажется, хотел о многом спросить, но не настаивал, видя мое состояние. Я была ему благодарна. Сидя рядом с мужчиной, отрешенно смотрела в окно и думала – о менталисте, странном артефакте, разговоре Дороти с матерью.
Насыщенный выдался вечер…
И все-таки, проводив меня до квартиры, детектив настоял на разговоре. Смыв макияж и искупавшись, я вернулась к Грейвзу в гостиную и принялась рассказывать обо всем произошедшем, вместе с тем показывая сделанные колографии.
Подтверждая мои догадки, детектив согласился, что устройство работает на ментальной магии – только совершенно не понятно, как мои приключения «на потолке» выглядели в реальности – очень жаль, что нет никакой возможности посмотреть со стороны.
А еще у нас нет никакой возможности сообщить об артефакте в участок, потому что такое проникновение противозаконно, а колографии уликой не являются – на часах же не написано, что они отправляют тебя под потолок. Чтобы доказать действие устройства, нужно получить ордер, конфисковать улику… Но полиция проплачена и не заинтересована в раскрытии дела, то есть под статью отправят нас двоих – и точно отнимут возможность поймать преступников своими силами.
Интервью с Колином обязательно надо проверить – завтра, не позже.
Об этом всем рассуждали, расположившись на диване, на который я забралась с ногами и спрятала их под халат. Расстроенная и уставшая, положила голову на плечо детектива – а мужчина ласково поглаживал мою коленку.
- Может, ну ее – премьеру, - вдруг сказал Виктор. А я настолько хотела спать, что не сразу поняла, к чему он ведёт. Голова так и тянулась к подушке… то есть к чужому плечу.
- Что ты имеешь в виду? – тут же спросила, смотря на мужскую руку, замершую на моей ноге.
Грейвз покачал головой:
- Уже жалею, что предложил сделать тебя приманкой. Я совершенно не представляю, как мы провернем это всё, не рискуя твоей жизнью или здоровьем.
- Мы уже обсуждали это. – Поморщившись, поднялась с его плеча. – Будем импровизировать.
- Менталисту нужна премьера, идеальная Элоиза, - убеждённо продолжал детектив. – Но что если преступник этого не получит? Мы сорвем его планы и…
- Не добьёмся ничего, кроме закрытия «Сентимент», - фыркнула я. – Что если Нойлина это не остановит?
- И он реализует свою цель через «Сапфию», тем более, что они уже работают над вашим сценарием? – Я кивнула. – Тогда… ладно, стоило сказать, что они сами будут разбираться, но это против моих принципов.
- Мы уже собрали достаточно улик на менталиста, - ласково напомнила ему. – Остается выполнить последнюю часть нашего плана – твоего, если быть точнее.
- И тогда мы публично раскроем преступника.
Следующим же днем мы отправились в главную редакцию газеты «Вечерний Вилденбург» - пожалуй, так называется абсолютно каждое издание, которому лет так сто.
Оказалось, что она располагается в довольно старом здании, несмотря на свои лидирующие позиции в индустрии. Благо, ремонт довольно свежий и насекомые не бегают… но я все равно присматривалась.
Войдя, самый отчаянный мужчина Вилденбурга буднично предъявил значок:
- Детектив Виктор Грейвз. В рамках расследования я прошу вас показать материалы следующего выпуска.
Немолодая женщина, стоявшая за стойкой, посмотрела на полицейского со скепсисом:
- Какого такого расследования?
- Вокруг театра «Сентимент», по которому был арестован актёр Колин Шаффер.
- Ты правильно сделала, что отказалась от роли, - сказала Сильврех, перекидывая волосы через плечо. – Но я до сих пор не понимаю, чем ты недовольна. Ещё успеешь…
- Чем я недовольна? – возмущённо ахнула Дороти. – Мой молодой человек сидит в участке, возможно, получит срок! А ещё Сильвия…
- Хант? – Женщина резко обернулась к дочери.
- Да. Она пришла ко мне и стала говорить удивительные вещи. – Белл эмоционально взмахнула руками. – Такие, какие знаем только мы с отцом.
Сильврех присела на кровать, продолжая внимательно смотреть на дочку:
- Продолжай.
Дороти обхватила себя руками, успокаиваясь, и заговорила тише:
- Ты и сама прекрасно знаешь, что в детстве… мы с отцом были ближе, чем с тобой. Ну, до того, как он отдался работе и стал таким невыносимым, что я даже побоялась знакомить его с Колином – вдруг загрызет?
- Я уже говорила, что ты зря боишься отца.
- В детстве, лет в семь, я придумала воображаемого друга – Харви Нойбреха. – Мама Дороти хмыкнула – наверное, сразу же поняла происхождение имени. – Только папа знал об этом персонаже, и больше я никому не рассказывала – тем более Колину. И вдруг ко мне приходит Сильвия и спрашивает, кто же такой Харви Нойбрех. Вот откуда ей об этом знать?!
Я видела Дороти такой – настоящей – только раз, когда и случился наш разговор… так и сейчас, перед матерью, девушка не играла привычной роли, а казалось, даже побаивалась своей родительницы.
Зато эмоции последней понять у меня не получалось. Сильврех нахмурилась и показалась встревоженной – и, тем не менее, оставалась сдержанной.
- Да, странно, - согласилась женщина. – Вероятно, Колин уже познакомился с Нойлином, а про твоего друга рассказал Сильвии или же полицейским – зачем-то…
- Да быть такого не может!
- Я поговорю с твоим отцом, - пообещала Сильврех. Поднявшись, она приобняла дочку за плечо и повела в сторону двери. – Но завтра: после ужина я буду работать в своём кабинете.
Дверь в спальню закрылась, и я покинула свое убежище лишь через несколько минут. Вместе с этим завибрировала сумка, побуждая заглянуть в блокнот.
«Сильврех собирается подняться наверх», - сообщил Виктор, вызывая исключительно недоумение.
«Вообще-то она минут десять на втором этаже».
«Быть такого не может, я все время за ней наблюдал».
Сердце забилось быстро-быстро.
Чувствуя, что не хватает воздуха, я вцепилась рукой в ближайший комод.
Какого… Бездна!
Один человек не может оказаться в двух местах одновременно.
«Ты видел Дороти?»
«Она заходила недавно через главный вход и поздоровалась с родителями… прости, кажется, я упустил ее исчезновение».
Прислонилась к стене, тщетно пытаясь выровнять дыхание. К сожалению, мыслей в голове было так много, что никакое усилие не помогало привести себя в равновесие.
«На твоём месте я бы спускался – отсутствие будет слишком заметным», - снова написал детектив.
«Уже иду».
Оказавшись в коридоре, я, тем не менее, пошла не к уборным – а в другую сторону.
Кажется, Сильврех говорила про свой кабинет. Значит, на втором этаже должно быть две таких комнаты – на каждого из супругов.
Но обыскать я успею только один – так какой же предпочтительнее? И сумею ли различить кабинеты достаточно быстро?
В коридоре было пусто – невероятное везение. Наверное, прислуга сейчас занимается гостями.
Поэтому я заглянула в первую из попавшихся комнат – и сразу же поняла, что стою перед комнатой Дороти: односпальная кровать, элегантная мебель. Над рабочим столом – множество страничек…
Понятливо улыбнулась: актриса тоже собирает рецензии.
Дальше мне предстояло как можно быстрее пересечь парадную лестницу – и только ступив на открытое пространство, я тут же спряталась за колонну, потому что увидела каких-то женщин. Они стояли внизу, разговаривая.
Бездна! И долго же барышни собираются болтать?..
Я шустро написала в блокнот:
«Отвлеки людей в холле. Сейчас!».
Три секунды, двадцать… и за колонной прозвучал голос детектива:
- Прошу прощения, я вас не отвлекаю?
Надеюсь, женщины обернулись к моему напарнику, потому что внизу завязался разговор, причём совершенно бессмысленный: наверное, Грейвзу стоило огромных усилий завязать эту светскую беседу и не покривить лицом.
Пока рысью перебиралась за следующую колонну, коротко посмотрела на детектива – и встретилась с немым укором в его глазах.
Да, обещала же спускаться… Но ведь так и сделаю. Потом.
Прода от 21.06.2024, 12:26
Прислонившись ухом к первой из дверей, я ничего не услышала – и смело вошла в помещение. Это был кабинет, только вот непонятно – чей. Сдержанная отделка и массивный стол, парочка картин с историческими сюжетами – логично предположить, что помещение принадлежало Нойлину.
Стараясь не трогать ничего лишнего, я принялась шариться по шкафчикам. Как назло, большинство из них было заперто на магический замок, поэтому не стоило и пытаться их открыть.
Зато в первом ящике стола лежала записная книжка – из светлой кожи и массивной цепочкой вместо ремешка. Я тут же ее раскрыла и принялась бегать глазами по страницам – записи были сделаны аккуратным, почти женским почерком.
«Седьмое сентября. Семейный ужин…»
«Двадцать первое сентября. Посетить исторический форум…»,
«Первое октября. Деловая встреча (Шон Кристан) в ресторане «Торинф»…»
Бинго! Я определённо в кабинете Нойлина.
Достав магокамеру, зафиксировала самые важные из заметок. Среди них я нашла всего лишь несколько упоминаний критика и ни одного из подозреваемых…
Вру.
Несколько дней назад Нойлин встречался с Элиз Сноуден.
Моя память услужливо подкинула еще один факт: эта женщина училась в одной школе с начальником Виктора. А еще она же и свидетельствовала против Колина..
А значит, я только что обнаружила очень важную улику.
И только собиралась положить ее обратно, как что-то еще привлекло мое внимание в ящике. У дальней стенки, под какой-то коробочкой, блестело странное устройство. Я аккуратно его достала и принялась изучать.
Кажется, артефакт некогда был карманными часами – но под крышкой обнаружился не циферблат, а полусфера из удивительного материала – как будто бы стеклянного, но под разным углом его оттенок менялся от синего к фиолетовому и обратно.
Сделав колографию (хотя внешний вид устройства ничего не говорил о его функции), я решительно защелкнула крышку.
И в следующую секунду сделала целых два вывода.
Первый – я совершенно не умею обращаться с артефактами и случайно их активирую.
Второй – эта штука рабочая и решила атаковать мой мозг
Сначала было просто больно. Бросив часики на пол, я отпрыгнула от стола и схватилась за голову – казалось, она вот-вот лопнет! Это были даже не спазмы… создавалось ощущение, что черепную коробку разрывает изнутри.
Но ведь не зря тренировалась?
Совершив усилие, я начала напевать мелодию из постановки – отчаянно, уже не боясь быть услышанной. И лишь секунд через пять эта волна боли превратилась в ужасающий шум – казалось, что в моей голове сошел с ума маленький оркестр.
А я продолжала петь или скорее пыталась перекричать этот гам, из которого не получалось выделить отдельные звуки.
Несмолкаемый, ужасающий шум…
Резко прекратился.
Тишина была настолько неожиданной, что ранила ничуть не меньше. Привалившись – наверное – к стене, я с трудом разлепила глаза.
Комнаты больше не было. Точнее… мои ноги стояли на ее потолке, а вся привычная часть оказалась внизу. Да, вот и мебель – стол, под ним злополучный артефакт.
А еще всё было практически серым, словно миру понизили насыщенность.
Я попробовала сделать несколько шагов и тут же присела: голова закружилась из-за непривычного ракурса. Или же мир куда-то поплыл…
Наверное, стоило бы вернуть его на место? Но как?
Я попробовала подпрыгнуть – и вернулась к потолку. Да, моего роста существенно не хватало для того, чтобы коснуться устройства – хотя, честно говоря, я не понимала, как его деактивировать.
Сумка тоже внизу… то есть, наверху.
Немного подумав, я раскрыла дверцу ближайшего шкафа и попробовала за нее уцепиться. Не сразу, но приблизилась к полу.
Почему-то на такой высоте было не страшно упасть – наверное, обман восприятия. Зато силы кончались очень даже привычно, поэтому я изо всех сил подтянулась и попробовала зацепиться за стол.
Не получилось – с грохотом упала обратно. Из моей причёски тут же осыпались заколки, а копчик заныл. Честно говоря, мне тоже хотелось плакать.
Попробуем по-другому.
Прикрыв глаза и смотря на мир сквозь опущенные ресницы, я принялась наплевать колыбельную: почему-то ничего другого не пришло мне на ум. Ноты складывались в слова, а те – в строчки.
Протянув руку к артефакту, я стала нащупывать струны. Первая, вторая… как будто расстроенный инструмент.
Тонкие нити стали проявляться и тянуться к двери. Я последовала за ними, огибая люстру и вензеля. Потянула за ручку, отказываясь в коридоре… минорная мелодия тянула на лестницу.
Стоя над ней, я видела гостей – кто-то общался в парадом холле, другие же тянулись в большую гостиную. И почему-то никто не обращал внимания на барышню на потолке – неужели такое обычное явление? Или я слишком высоко?..
Один шаг, второй.
Ещё раньше, чем заметила оборванные нити, я услышала голос – мужской, у самого уха:
- Неужели вам никто не говорил, что неприлично читать чужие дневники?
Я замерла, чувствуя, как чужое дыхание обжигает мне кожу. Но хуже всего то, что голос был мне знаком: и менталист наслаждался мурашками, пробежавшими по моим плечам.
- Нет, как-то не пришлось, - ответила раздражённо.
Почему-то смотреть на собеседника не хотелось.
- Как проходят репетиции? – с тихим смешком спросил менталист. Только теперь мне показалось, что он звучал немного по-женски, а может, его голос вообще не относился ни к какому полу.
- Продуктивно, как видите. Я хочу вниз.
- А где мы, по-вашему?
- Наверху,- ответила, недоумевая.
- Зависит от вашего восприятия. – Кажется, мужчина пожал плечами.
- Сейчас я воспринимаю себя наверху. И вас тоже.
- Так легко обмануть человека и так сложно убедить его в обратном, - глубокомысленно изрекли сбоку. – Сильвия, вы чрезвычайно доверчивы – впрочем, Элоиза была такой же.
- Ее никогда не существовало – и мы оба прекрасно об этом знаем.
- Неважно знание… главное, во что мы верим. – Менталист чуть отдалился и вынул последнюю заколку из моих волос. – Во что верите вы, Сильвия?
Я даже растерялась.
- В объективный мир, - ответила неуверенно.
- Странно, ведь он только что перевернулся, а вы продолжаете стоять на потолке, - посмеялся мужчина.
- Тогда в себя. – Я нервно повела плечами.
Менталист выдержал паузу:
- Похвально. И действительно – когда мир переворачивается с ног на голову, остаётся верить только себе.
Я ощутила укол и резко обернулась. Голова снова закружилась – потому что передо мною стояла Сильврех. Пока я безмолвно хватало ртом воздух, женщина улыбнулась и невозмутимо вложила заколку мне в руку (и откуда?..).
- Кажется, вы потерялись? – спросила хозяйка особняка.
- Немного…
Я огляделась – и обнаружила себя на ступеньках лестницы, то есть внизу. И, кажется, никто вокруг и не догадывался о моем путешествии, только смотрели как-то неодобрительно.
- Сильвия, выглядите неважно, - продолжала Сильврех. – Не хочу показаться негостеприимной, но вам стоит пойти домой.
- Да, я тоже так думаю. Ещё раз спасибо – у вас чудесный особняк.
Глава 20.
Домой ехали в молчании. Виктор, кажется, хотел о многом спросить, но не настаивал, видя мое состояние. Я была ему благодарна. Сидя рядом с мужчиной, отрешенно смотрела в окно и думала – о менталисте, странном артефакте, разговоре Дороти с матерью.
Насыщенный выдался вечер…
И все-таки, проводив меня до квартиры, детектив настоял на разговоре. Смыв макияж и искупавшись, я вернулась к Грейвзу в гостиную и принялась рассказывать обо всем произошедшем, вместе с тем показывая сделанные колографии.
Подтверждая мои догадки, детектив согласился, что устройство работает на ментальной магии – только совершенно не понятно, как мои приключения «на потолке» выглядели в реальности – очень жаль, что нет никакой возможности посмотреть со стороны.
А еще у нас нет никакой возможности сообщить об артефакте в участок, потому что такое проникновение противозаконно, а колографии уликой не являются – на часах же не написано, что они отправляют тебя под потолок. Чтобы доказать действие устройства, нужно получить ордер, конфисковать улику… Но полиция проплачена и не заинтересована в раскрытии дела, то есть под статью отправят нас двоих – и точно отнимут возможность поймать преступников своими силами.
Интервью с Колином обязательно надо проверить – завтра, не позже.
Об этом всем рассуждали, расположившись на диване, на который я забралась с ногами и спрятала их под халат. Расстроенная и уставшая, положила голову на плечо детектива – а мужчина ласково поглаживал мою коленку.
- Может, ну ее – премьеру, - вдруг сказал Виктор. А я настолько хотела спать, что не сразу поняла, к чему он ведёт. Голова так и тянулась к подушке… то есть к чужому плечу.
- Что ты имеешь в виду? – тут же спросила, смотря на мужскую руку, замершую на моей ноге.
Грейвз покачал головой:
- Уже жалею, что предложил сделать тебя приманкой. Я совершенно не представляю, как мы провернем это всё, не рискуя твоей жизнью или здоровьем.
- Мы уже обсуждали это. – Поморщившись, поднялась с его плеча. – Будем импровизировать.
- Менталисту нужна премьера, идеальная Элоиза, - убеждённо продолжал детектив. – Но что если преступник этого не получит? Мы сорвем его планы и…
- Не добьёмся ничего, кроме закрытия «Сентимент», - фыркнула я. – Что если Нойлина это не остановит?
- И он реализует свою цель через «Сапфию», тем более, что они уже работают над вашим сценарием? – Я кивнула. – Тогда… ладно, стоило сказать, что они сами будут разбираться, но это против моих принципов.
- Мы уже собрали достаточно улик на менталиста, - ласково напомнила ему. – Остается выполнить последнюю часть нашего плана – твоего, если быть точнее.
- И тогда мы публично раскроем преступника.
***
Следующим же днем мы отправились в главную редакцию газеты «Вечерний Вилденбург» - пожалуй, так называется абсолютно каждое издание, которому лет так сто.
Оказалось, что она располагается в довольно старом здании, несмотря на свои лидирующие позиции в индустрии. Благо, ремонт довольно свежий и насекомые не бегают… но я все равно присматривалась.
Войдя, самый отчаянный мужчина Вилденбурга буднично предъявил значок:
- Детектив Виктор Грейвз. В рамках расследования я прошу вас показать материалы следующего выпуска.
Немолодая женщина, стоявшая за стойкой, посмотрела на полицейского со скепсисом:
- Какого такого расследования?
- Вокруг театра «Сентимент», по которому был арестован актёр Колин Шаффер.
