Почему-то мне казалось, что менталист в своём естественном обличье должен выглядеть так же устрашающе – ну разве не глупость? Я ведь точно помнила вкрадчивый голос… идут ли к нему усы или широкая челюсть? А может, это подтянутый и высокий мужчина?
Виктор ласково сжал мою руку и шепнул на ухо:
- У тебя скоро голова открутится и по полу покатится. – Я лишь фыркнула. – Расслабься, тебе сегодня ничего не угрожает.
- Потому что ты рядом?
- В основном потому, что вредить тебе никто не собирается. Выдавать себя – тоже. Ну и да, я рядом.
Я снова фыркнула, а потом увидела кое-что занимательное и потащила детектива за собой.
Над камином в большой гостиной висела картина – не магическая, а самая обыкновенная, написанная маслом. На полотне было изображено несколько человек. Я сразу же узнала Дороти – она стояла рядом с высокой и такой же смуглой женщиной, очень на нее похожей. Наверное, здесь моей знакомой лет пятнадцать – такая юная и светлая, ещё не озлобленная жестоким взрослым миром.
И если сейчас я вижу Дороти с ее матерью…
- Нойлин, - тихо выдохнула, едва удержавшись от того, чтобы коснуться мужчины в нарисованном кресле.
Теперь, видя лицо менталиста, я была уверена, что именно так его и представляла: жёсткие черты лица, густые брови над пронзительными карими глазами. Волосы каштановые, почти чёрные.
Не тучный, не стройный… не высокий и не коротышка. Если бы не глаза, Нойлин легко затерялся в толпе.
Но я готова поклясться, что теперь узнаю его из тысячи.
Повернув голову набок, увидела, что детектив тоже всматривается в картину.
- Милый портретик, - хмыкнул мужчина. – Сейчас редко у кого увидишь классическую картину в доме.
- Магокамеры не все могут себе позволить, - заметила я.
- Они – могут.
Было сложно с этим не согласиться в окружении предметов искусства и дорогущего текстиля. И тем удивительнее, что Дороти не выросла заносчивой и никогда не кичилась своим положением. Более того – она им не пользовалась.
Все-таки я была слишком несправедлива по отношению к этой девушке.
- Помнишь наш план? – тихо спросил детектив на ушко, и я коротко кивнула.
- Только мы ещё не встретили никого из Беллов.
- Подождём, - согласился Виктор. – Но сама понимаешь: стоит тебе засветиться, исчезновение не останется незамеченным.
- Что-нибудь придумаю, - хмыкнула в ответ – немного самодовольно, каюсь: о моих талантах к незаконному проникновению будут слагать премьеры.
Неделя до премьеры. Время действовать ва-банк.
Поэтому, коснувшись руки детектива, я направилась к первой своей жертве.
Шон Кристан стоял у какой-то статуи – то ли мраморной, то ли имитации. Как ни странно, мужчину я настигла в полном одиночестве, что удивительно для редкостного сплетника.
Но это играло мне на руку.
- Шон! – Мои губы растянулись в светской улыбочке. – Приятно видеть знакомые лица.
- Взаимно, Сильвия, - отозвался мужчина через плечо. – Не находите эту фигуру занимательной?
Я внимательно всмотрелась в скульптуру. Безмолвный мужчина стоял на коленях, склонившись вперёд. Его левая рука упиралась в плитку, другая – сжимала рукоятку кинжала в груди.
- Жутковато, - скептически резюмировала я.
- Сильвия, вы ничего не понимаете в метафорах! – Шон покачал головой, после чего на секунду задумался. – Хотя вы правы. Вот смотрю на этого беднягу и думаю – чей кинжал его пронзил?
Я неопределённо пожала плечами:
– Маловероятно, что это смерть от заклятого врага – слишком современный сюжет для потрепанной годами скульптуры.
Кристан чуть обернулся через плечо, смотря на меня с интересом.
- К тому же, удар пришёлся ровно в сердце – как будто бы герой и не ждал подставы.
- А вы зрите в суть. – Критик почти что мечтательно улыбнулся. – Я пришёл к таким же выводам и провел аналогию с одной классической постановкой…
- «Сапфировая печаль»? А ведь похоже. Ноель погиб от рук его матери.
- Действительно, неожиданная смерть. Ровно как и ваше появление. – Шон развернулся ко мне полностью, сцепляя ладони за спиной. – Сомневаюсь, что вы подошли поговорить об искусстве.
- И то верно, - хмыкнула, скрещивая руки на груди. – Вы знакомы с Колином Шаффером?
Мужчина по-кошачьи прищурился:
- Говорят, его арестовали из-за участия во всех этих преступлениях.
- А вы знаете о многих? – тут же заметила я.
Все-таки покушение на Оливию обставили как несчастный случай, а мое похищение вообще минуло газеты.
Кристан тихо посмеялся:
- Не надо так смотреть на меня, Сильвия! Одна лишь бездна знает, что происходит у вас в театре, но чуйка подсказывает, что говорить необходимо в множественном числе.
Ну нет, так просто от меня не уйдёшь.
- И все же вы не ответили на мой вопрос.
- Да, я знаю Шаффера лично, - согласился мужчина. - И недавно брал интервью для колонки – статья выйдет послезавтра.
Я медленно кивнула, не отрывая от критика пристального взгляда. Во всяком случае, он не отрицал своего общения с Колином.
- Нойлин Белл, полагаю, вел запись?
Кристан посмотрел на меня, казалось, с искренним изумлением:
- Прошу прощения?
- Вас троих видели в ресторане, - соврала я, не раскрывая источника. – Странная компания для рядового интервью.
Взгляд Шона стал острым. Медленно развернувшись, критик снова посмотрел на скульптуру.
- Нойлин никогда не интересовался… посредственными артистами, - поморщился мужчина. - Несмотря на все его таланты, Шафферу не суждено войти в историю – и не только на сцене.
- О чем вы?
- О том, что вы плохо помните классику, - вдруг сказал критик. – Ваши знания, Сильвия, поверхостны. Возьмем, к примеру, «Сапфировую печаль» - кто же главный герой постановки?
- Сам Ноель, - ответила я, не раздумывая. Только одно меня донимало: каким вообще образом скульптура связана с беседой? – История его жизни и участии в Сапфировом Сопротивлении.
- «Участие» - это громко сказано, - усмехнулся Кристан. – Крупных игроков никогда не заботили пешки. Роль Ноеля была абсолютно незначительной в рамках революционного движения.
- Но ведь не просто так его убили! Ноель стал…
- Отвлекающим маневром, - перебил меня критик. Казалось, он заводился – говорил все с большим вдохновением, почти забывая о моем присутствии. – Диверсией. После публичной смерти Ноеля от рук его матери Королевская Гвардия расслабилась. А почему нет? Главный исполнитель и казалось, «лицо» движения убит своими же людьми, причём показательно. Сопротивление затихло, как будто бы навсегда.
- А затем его мать нанесла удар… - пробормотала я, хмурясь от умственных усилий.
- Все верно, Сильвия, - согласился Кристан так тихо, как никогда до этого. Как будто бы извечно крикливому мужчине убавили звук. – Если вы спросите Нойлина Белла о вашем друге, он даже не поймёт, о ком идет речь. Более того, они никогда и не виделись.
- Но собирались… - совсем растерянно прошептала я.
- Действительно? – удивился Кристан и вдруг улыбнулся в своей привычной манере, как будто всего этого диалога и не было. – Ах да, во время интервью Колин что-то говорил про свою девушку… очень жаль, что так вышло. Не забудьте прочитать мою статью, когда выйдет!
Быстро распрощавшись, Шон улетел в неизвестном направлении, а я принялась обрабатывать информацию.
Первое. Необходимо проверить, действительно ли существует интервью с Колином и что там написано. Это правда или же обманный маневр?
Второе. Шон заявляет, что Нойлин и Шаффер никогда не встречались прежде.
Но – это третье – критик также дает мне понять, что Колин является пешкой в чьей-то игре (очевидно, менталиста). Более того – Нойлин Белл «не интересуется» незначительными фигурами…
Какая же, к бездне, роль у этого мужчины?!
Едва не грохнув по статуе от отчаяния, я перевела дух и пошла исполнять следующую часть нашего плана – тем более, что разговор с Кристаном удачно скоротил время до появления хозяев особняка.
Чета Беллов уже спускалась по лестнице. Сильврех – в закрытом синем платье, Нойлин – в черном костюме-тройке. Когда я смотрела на их плавные и чуть надменные движения, во мне просыпался животный страх.
Хищники. Я сразу это почувствовала.
Но какие же красивые!
Спустившись, Беллы принялись здороваться со своими гостями – с кем-то радостно, с другими холоднее.
А потом они посмотрели на меня – одинаково остро, как будто разрезали насквозь и с любопытством ученого разглядывали мои внутренности.
Но так не смотрят на случайного гостя… Беллы знают что-то обо мне. Но что?
Наваждение спало, как только я ощутила прикосновение детектива к собственной талии. Повернулась к нему – и подумала, что, возможно, именно Виктор вызывал у Беллов такую реакцию: никто не любит полицейских в своём доме.
- Добрый вечер, - натянуто улыбнулся детектив. – Хочу поблагодарить за приглашение – у вас великолепная коллекция.
Сильврех кивнула – теперь гораздо приветливее, как будто расслабилась.
- Мы любим собирать самых разномастных гостей, - заговорил Нойлин – и я вздрогнула. Нет, его голос не показался мне знакомым – он был обычным, чуть приглушенным. И это… разочаровывало.
- Тем приятнее видеть новую звёздочку Вилденбурга, - снова вклинилась его супруга. – Сильвия, верно? Уверена, сегодня вечером вы получите ещё несколько полезных знакомств.
- Тоже на это надеюсь, - с улыбкой ответила я.
Светская беседа с хозяевами оказалась удивительно короткой. Беллы покинули нас так же быстро, как и появились, растворившись в толпе. Нойлин так ни разу и не обернулся, ничего не сказал – но я верила и ждала, что вот, менталист проявит себя, пригрозит или намекнет…
Ничего. Я уже говорила, что немного разочарована?
Посмотрела на детектива – и увидела медленный кивок, то есть наш условный знак.
И все-таки из нас отличная команда!
План таков: найти улики против Нойлина Белла. Судя по всему, он увлекается созданием артефактов, а значит – необходимо такие найти. А так как я ничего в этом не понимаю, то придётся зафиксировать находки на магокамеру и передать Виктору, а он… ну, вообще-то хотелось бы принести их в участок, но его начальство доверия не вызывает, поэтому мы пойдём дальше.
Куда дальше – Грейвз ещё не решил.
Ну а пока что я двигалась в направлении уборной, стараясь не привлекать излишнего внимания к своей персоне. Зная, что детектив стоит на «шухере», шла уверенно – и все равно побаивалась. К сожалению, ни Виктор, ни Томас не осведомлены о количестве прислуги в здании, поэтому стоит быть осмотрительнее.
Выйдя из большой гостиной, я оказалась в коридоре с несколькими дверями и лестницей наверх. Как назло, ни одно из помещений не имело таблички – и хотя так проще объяснить свое блуждание по дому, сориентироваться на местности тоже вызывает сложность.
Рассудив, что это, должно быть, столовая или хозяйственные помещения, я отправилась наверх – тихо, почти на цыпочках. Детектив отказался предоставлять мне глушилку, потому что ею пользоваться я все равно не умею, а ещё это подозрительно: никто не уходит в туалет с артефактом. Да, даже если очень приспичило.
Поднявшись, я оказалась в очередном коридоре – длинном, связывающем кучу посещений. Вдалеке он расширялся – наверное, это был выход на парадную лестницу.
А ещё это определенно жилой этаж. То, что нужно.
Воровато оглядевшись и никого не увидев, я прислонилась к одной из дверей. Тихо… вроде бы никого. Но если попадусь, второго шанса не будет.
Я приоткрыла дверь и заглянула – гардеробная. Мимо!
А потом где-то справа послышались шаги, вынуждая меня прошмыгнуть в комнату и тут же закрыться. Женщина (судя по легкой поступи) прошла совсем рядом, а затем принялась что-то делать – я слышала тихое шуршание и постукивание. Скорее всего, ящики комода у лестницы.
«Ладно, проведу свое время в заточении с пользой».
Стараясь двигаться бесшумно, я пересекла помещение и прислонилась к следующей двери – логика подсказывала, что она ведёт в спальню. А поскольку хозяева спустились к гостям, внутри могут быть только горничные.
Ничего не услышав, зашла – и убедилась в своих догадках.
Спальня оказалась… размером с мою гостиную. Высокие стены были окрашены в приятный оттенок зелёного, а мебель изготовлена из тёмного дерева и декорирована резьбой с изображениями животных и растений.
Я тут же начала изучать прикроватные тумбочки. Ничего интересного – футляр с очками, пудреница, какие-то таблетки… этикетка подсказала, что это снотворное - кто-то из супругов страдает от бессонницы.
На банкетке возле кровати я обнаружила книгу Кристофера Долли – а ведь совсем недавно обсуждала писателя с Томасом. И теперь у меня создаётся ощущение, что все подозреваемые помешаны на его графомании!
Немного подумав, раскрыла книжку на закладке:
«Глава 10. Как сделать хищника.
В своих ранних трудах я привык разделять человеческое общество на два класса – хищников и травоядных или на королей и пешек, если угодно. И все чаще мне кажется, что эти категории обозначают не столько темперамент человека, сколько его выбор».
Поморщившись, я захотела было отложить книгу, но что-то заставило меня передумать и вернуться к чтению:
«…поэтому во мне живёт абсолютная уверенность в том, что любого кролика можно превратить в нечто большее, чем жертву крупных игроков.
Вы наверняка знаете, что пищевая цепочка состоит из множества звеньев, и большинство животных, которых я ранее приводил в качестве общественных травоядных, обладают множеством полезных атрибутов: мощными копытами, которыми антилопа отбивается от лигра, или особым рисунком на спине, похожим на раскрытые глаза и тем самым обманывающим хищника.
И точно так же, как заяц будет до потери пульса отбиваться от животного побольше, так и любого человека можно убедить в необходимости показать свои клыки.
Если вы решите провести подобный эксперимент (чего я настоятельно не рекомендую), то ответственно подойдите к выбору травоядного. Не позволяйте себе обмануться его природной кроткостью, зрите в суть – кролик уже обладает своими достоинствами, надо лишь убедить его ими воспользоваться.
Поместите человека в чрезвычайную ситуацию – во время стресса проявляются его лучшие и самые неожиданные качества.
Снимите с вашего героя розовые очки, сделайте его жестким – в той мере, которая необходима для обнажения натуральной поведенческой линии.
Покажите травоядному «морковку» - цель, требующую определённых средств для ее достижения. Чем отчаяннее человек нуждается в своей награде, тем смелее будут его поступки.
А если же тот приз, который вы готовите, человеку заведомо не понравится – организуйте ложную приманку. Чувство разочарования и рожденные в голове сомнения поставят точку в развитии субъекта и определят его дальнейшее движение.
Конечно, если вам оно нужно».
А потом Кристофер писал про то, что это шутка и что к эксперименту нельзя относиться серьёзно… но я уже не читала.
«Жуть какая-то».
Решив более не тратить времени на всякие глупости, я продолжила изучение комнаты – и не нашла ничего подозрительного ни в комоде, ни за висящей на стене картиной, ни в шкафу…
В котором вскоре и спряталась, едва заслышав шаги.
И страшно было, как в первый раз – потому что в комнату вошла Дороти с ее матерью. А ведь Грейвз обещал написать, стоит кому-то из Беллов покинуть гостиную! Но моя сумка предательски молчала.
Виктор ласково сжал мою руку и шепнул на ухо:
- У тебя скоро голова открутится и по полу покатится. – Я лишь фыркнула. – Расслабься, тебе сегодня ничего не угрожает.
- Потому что ты рядом?
- В основном потому, что вредить тебе никто не собирается. Выдавать себя – тоже. Ну и да, я рядом.
Я снова фыркнула, а потом увидела кое-что занимательное и потащила детектива за собой.
Над камином в большой гостиной висела картина – не магическая, а самая обыкновенная, написанная маслом. На полотне было изображено несколько человек. Я сразу же узнала Дороти – она стояла рядом с высокой и такой же смуглой женщиной, очень на нее похожей. Наверное, здесь моей знакомой лет пятнадцать – такая юная и светлая, ещё не озлобленная жестоким взрослым миром.
И если сейчас я вижу Дороти с ее матерью…
- Нойлин, - тихо выдохнула, едва удержавшись от того, чтобы коснуться мужчины в нарисованном кресле.
Теперь, видя лицо менталиста, я была уверена, что именно так его и представляла: жёсткие черты лица, густые брови над пронзительными карими глазами. Волосы каштановые, почти чёрные.
Не тучный, не стройный… не высокий и не коротышка. Если бы не глаза, Нойлин легко затерялся в толпе.
Но я готова поклясться, что теперь узнаю его из тысячи.
Повернув голову набок, увидела, что детектив тоже всматривается в картину.
- Милый портретик, - хмыкнул мужчина. – Сейчас редко у кого увидишь классическую картину в доме.
- Магокамеры не все могут себе позволить, - заметила я.
- Они – могут.
Было сложно с этим не согласиться в окружении предметов искусства и дорогущего текстиля. И тем удивительнее, что Дороти не выросла заносчивой и никогда не кичилась своим положением. Более того – она им не пользовалась.
Все-таки я была слишком несправедлива по отношению к этой девушке.
- Помнишь наш план? – тихо спросил детектив на ушко, и я коротко кивнула.
- Только мы ещё не встретили никого из Беллов.
- Подождём, - согласился Виктор. – Но сама понимаешь: стоит тебе засветиться, исчезновение не останется незамеченным.
- Что-нибудь придумаю, - хмыкнула в ответ – немного самодовольно, каюсь: о моих талантах к незаконному проникновению будут слагать премьеры.
Неделя до премьеры. Время действовать ва-банк.
Поэтому, коснувшись руки детектива, я направилась к первой своей жертве.
Шон Кристан стоял у какой-то статуи – то ли мраморной, то ли имитации. Как ни странно, мужчину я настигла в полном одиночестве, что удивительно для редкостного сплетника.
Но это играло мне на руку.
- Шон! – Мои губы растянулись в светской улыбочке. – Приятно видеть знакомые лица.
- Взаимно, Сильвия, - отозвался мужчина через плечо. – Не находите эту фигуру занимательной?
Я внимательно всмотрелась в скульптуру. Безмолвный мужчина стоял на коленях, склонившись вперёд. Его левая рука упиралась в плитку, другая – сжимала рукоятку кинжала в груди.
- Жутковато, - скептически резюмировала я.
- Сильвия, вы ничего не понимаете в метафорах! – Шон покачал головой, после чего на секунду задумался. – Хотя вы правы. Вот смотрю на этого беднягу и думаю – чей кинжал его пронзил?
Я неопределённо пожала плечами:
– Маловероятно, что это смерть от заклятого врага – слишком современный сюжет для потрепанной годами скульптуры.
Кристан чуть обернулся через плечо, смотря на меня с интересом.
- К тому же, удар пришёлся ровно в сердце – как будто бы герой и не ждал подставы.
- А вы зрите в суть. – Критик почти что мечтательно улыбнулся. – Я пришёл к таким же выводам и провел аналогию с одной классической постановкой…
- «Сапфировая печаль»? А ведь похоже. Ноель погиб от рук его матери.
- Действительно, неожиданная смерть. Ровно как и ваше появление. – Шон развернулся ко мне полностью, сцепляя ладони за спиной. – Сомневаюсь, что вы подошли поговорить об искусстве.
- И то верно, - хмыкнула, скрещивая руки на груди. – Вы знакомы с Колином Шаффером?
Мужчина по-кошачьи прищурился:
- Говорят, его арестовали из-за участия во всех этих преступлениях.
- А вы знаете о многих? – тут же заметила я.
Все-таки покушение на Оливию обставили как несчастный случай, а мое похищение вообще минуло газеты.
Кристан тихо посмеялся:
- Не надо так смотреть на меня, Сильвия! Одна лишь бездна знает, что происходит у вас в театре, но чуйка подсказывает, что говорить необходимо в множественном числе.
Ну нет, так просто от меня не уйдёшь.
- И все же вы не ответили на мой вопрос.
- Да, я знаю Шаффера лично, - согласился мужчина. - И недавно брал интервью для колонки – статья выйдет послезавтра.
Я медленно кивнула, не отрывая от критика пристального взгляда. Во всяком случае, он не отрицал своего общения с Колином.
- Нойлин Белл, полагаю, вел запись?
Кристан посмотрел на меня, казалось, с искренним изумлением:
- Прошу прощения?
- Вас троих видели в ресторане, - соврала я, не раскрывая источника. – Странная компания для рядового интервью.
Взгляд Шона стал острым. Медленно развернувшись, критик снова посмотрел на скульптуру.
- Нойлин никогда не интересовался… посредственными артистами, - поморщился мужчина. - Несмотря на все его таланты, Шафферу не суждено войти в историю – и не только на сцене.
- О чем вы?
- О том, что вы плохо помните классику, - вдруг сказал критик. – Ваши знания, Сильвия, поверхостны. Возьмем, к примеру, «Сапфировую печаль» - кто же главный герой постановки?
- Сам Ноель, - ответила я, не раздумывая. Только одно меня донимало: каким вообще образом скульптура связана с беседой? – История его жизни и участии в Сапфировом Сопротивлении.
- «Участие» - это громко сказано, - усмехнулся Кристан. – Крупных игроков никогда не заботили пешки. Роль Ноеля была абсолютно незначительной в рамках революционного движения.
- Но ведь не просто так его убили! Ноель стал…
- Отвлекающим маневром, - перебил меня критик. Казалось, он заводился – говорил все с большим вдохновением, почти забывая о моем присутствии. – Диверсией. После публичной смерти Ноеля от рук его матери Королевская Гвардия расслабилась. А почему нет? Главный исполнитель и казалось, «лицо» движения убит своими же людьми, причём показательно. Сопротивление затихло, как будто бы навсегда.
- А затем его мать нанесла удар… - пробормотала я, хмурясь от умственных усилий.
- Все верно, Сильвия, - согласился Кристан так тихо, как никогда до этого. Как будто бы извечно крикливому мужчине убавили звук. – Если вы спросите Нойлина Белла о вашем друге, он даже не поймёт, о ком идет речь. Более того, они никогда и не виделись.
- Но собирались… - совсем растерянно прошептала я.
- Действительно? – удивился Кристан и вдруг улыбнулся в своей привычной манере, как будто всего этого диалога и не было. – Ах да, во время интервью Колин что-то говорил про свою девушку… очень жаль, что так вышло. Не забудьте прочитать мою статью, когда выйдет!
Быстро распрощавшись, Шон улетел в неизвестном направлении, а я принялась обрабатывать информацию.
Первое. Необходимо проверить, действительно ли существует интервью с Колином и что там написано. Это правда или же обманный маневр?
Второе. Шон заявляет, что Нойлин и Шаффер никогда не встречались прежде.
Но – это третье – критик также дает мне понять, что Колин является пешкой в чьей-то игре (очевидно, менталиста). Более того – Нойлин Белл «не интересуется» незначительными фигурами…
Какая же, к бездне, роль у этого мужчины?!
Едва не грохнув по статуе от отчаяния, я перевела дух и пошла исполнять следующую часть нашего плана – тем более, что разговор с Кристаном удачно скоротил время до появления хозяев особняка.
Чета Беллов уже спускалась по лестнице. Сильврех – в закрытом синем платье, Нойлин – в черном костюме-тройке. Когда я смотрела на их плавные и чуть надменные движения, во мне просыпался животный страх.
Хищники. Я сразу это почувствовала.
Но какие же красивые!
Спустившись, Беллы принялись здороваться со своими гостями – с кем-то радостно, с другими холоднее.
А потом они посмотрели на меня – одинаково остро, как будто разрезали насквозь и с любопытством ученого разглядывали мои внутренности.
Но так не смотрят на случайного гостя… Беллы знают что-то обо мне. Но что?
Наваждение спало, как только я ощутила прикосновение детектива к собственной талии. Повернулась к нему – и подумала, что, возможно, именно Виктор вызывал у Беллов такую реакцию: никто не любит полицейских в своём доме.
- Добрый вечер, - натянуто улыбнулся детектив. – Хочу поблагодарить за приглашение – у вас великолепная коллекция.
Сильврех кивнула – теперь гораздо приветливее, как будто расслабилась.
- Мы любим собирать самых разномастных гостей, - заговорил Нойлин – и я вздрогнула. Нет, его голос не показался мне знакомым – он был обычным, чуть приглушенным. И это… разочаровывало.
- Тем приятнее видеть новую звёздочку Вилденбурга, - снова вклинилась его супруга. – Сильвия, верно? Уверена, сегодня вечером вы получите ещё несколько полезных знакомств.
- Тоже на это надеюсь, - с улыбкой ответила я.
Светская беседа с хозяевами оказалась удивительно короткой. Беллы покинули нас так же быстро, как и появились, растворившись в толпе. Нойлин так ни разу и не обернулся, ничего не сказал – но я верила и ждала, что вот, менталист проявит себя, пригрозит или намекнет…
Ничего. Я уже говорила, что немного разочарована?
Посмотрела на детектива – и увидела медленный кивок, то есть наш условный знак.
И все-таки из нас отличная команда!
План таков: найти улики против Нойлина Белла. Судя по всему, он увлекается созданием артефактов, а значит – необходимо такие найти. А так как я ничего в этом не понимаю, то придётся зафиксировать находки на магокамеру и передать Виктору, а он… ну, вообще-то хотелось бы принести их в участок, но его начальство доверия не вызывает, поэтому мы пойдём дальше.
Куда дальше – Грейвз ещё не решил.
Ну а пока что я двигалась в направлении уборной, стараясь не привлекать излишнего внимания к своей персоне. Зная, что детектив стоит на «шухере», шла уверенно – и все равно побаивалась. К сожалению, ни Виктор, ни Томас не осведомлены о количестве прислуги в здании, поэтому стоит быть осмотрительнее.
Выйдя из большой гостиной, я оказалась в коридоре с несколькими дверями и лестницей наверх. Как назло, ни одно из помещений не имело таблички – и хотя так проще объяснить свое блуждание по дому, сориентироваться на местности тоже вызывает сложность.
Рассудив, что это, должно быть, столовая или хозяйственные помещения, я отправилась наверх – тихо, почти на цыпочках. Детектив отказался предоставлять мне глушилку, потому что ею пользоваться я все равно не умею, а ещё это подозрительно: никто не уходит в туалет с артефактом. Да, даже если очень приспичило.
Поднявшись, я оказалась в очередном коридоре – длинном, связывающем кучу посещений. Вдалеке он расширялся – наверное, это был выход на парадную лестницу.
А ещё это определенно жилой этаж. То, что нужно.
Воровато оглядевшись и никого не увидев, я прислонилась к одной из дверей. Тихо… вроде бы никого. Но если попадусь, второго шанса не будет.
Я приоткрыла дверь и заглянула – гардеробная. Мимо!
А потом где-то справа послышались шаги, вынуждая меня прошмыгнуть в комнату и тут же закрыться. Женщина (судя по легкой поступи) прошла совсем рядом, а затем принялась что-то делать – я слышала тихое шуршание и постукивание. Скорее всего, ящики комода у лестницы.
«Ладно, проведу свое время в заточении с пользой».
Стараясь двигаться бесшумно, я пересекла помещение и прислонилась к следующей двери – логика подсказывала, что она ведёт в спальню. А поскольку хозяева спустились к гостям, внутри могут быть только горничные.
Ничего не услышав, зашла – и убедилась в своих догадках.
Спальня оказалась… размером с мою гостиную. Высокие стены были окрашены в приятный оттенок зелёного, а мебель изготовлена из тёмного дерева и декорирована резьбой с изображениями животных и растений.
Я тут же начала изучать прикроватные тумбочки. Ничего интересного – футляр с очками, пудреница, какие-то таблетки… этикетка подсказала, что это снотворное - кто-то из супругов страдает от бессонницы.
На банкетке возле кровати я обнаружила книгу Кристофера Долли – а ведь совсем недавно обсуждала писателя с Томасом. И теперь у меня создаётся ощущение, что все подозреваемые помешаны на его графомании!
Немного подумав, раскрыла книжку на закладке:
«Глава 10. Как сделать хищника.
В своих ранних трудах я привык разделять человеческое общество на два класса – хищников и травоядных или на королей и пешек, если угодно. И все чаще мне кажется, что эти категории обозначают не столько темперамент человека, сколько его выбор».
Поморщившись, я захотела было отложить книгу, но что-то заставило меня передумать и вернуться к чтению:
«…поэтому во мне живёт абсолютная уверенность в том, что любого кролика можно превратить в нечто большее, чем жертву крупных игроков.
Вы наверняка знаете, что пищевая цепочка состоит из множества звеньев, и большинство животных, которых я ранее приводил в качестве общественных травоядных, обладают множеством полезных атрибутов: мощными копытами, которыми антилопа отбивается от лигра, или особым рисунком на спине, похожим на раскрытые глаза и тем самым обманывающим хищника.
И точно так же, как заяц будет до потери пульса отбиваться от животного побольше, так и любого человека можно убедить в необходимости показать свои клыки.
Если вы решите провести подобный эксперимент (чего я настоятельно не рекомендую), то ответственно подойдите к выбору травоядного. Не позволяйте себе обмануться его природной кроткостью, зрите в суть – кролик уже обладает своими достоинствами, надо лишь убедить его ими воспользоваться.
Поместите человека в чрезвычайную ситуацию – во время стресса проявляются его лучшие и самые неожиданные качества.
Снимите с вашего героя розовые очки, сделайте его жестким – в той мере, которая необходима для обнажения натуральной поведенческой линии.
Покажите травоядному «морковку» - цель, требующую определённых средств для ее достижения. Чем отчаяннее человек нуждается в своей награде, тем смелее будут его поступки.
А если же тот приз, который вы готовите, человеку заведомо не понравится – организуйте ложную приманку. Чувство разочарования и рожденные в голове сомнения поставят точку в развитии субъекта и определят его дальнейшее движение.
Конечно, если вам оно нужно».
А потом Кристофер писал про то, что это шутка и что к эксперименту нельзя относиться серьёзно… но я уже не читала.
«Жуть какая-то».
Решив более не тратить времени на всякие глупости, я продолжила изучение комнаты – и не нашла ничего подозрительного ни в комоде, ни за висящей на стене картиной, ни в шкафу…
В котором вскоре и спряталась, едва заслышав шаги.
И страшно было, как в первый раз – потому что в комнату вошла Дороти с ее матерью. А ведь Грейвз обещал написать, стоит кому-то из Беллов покинуть гостиную! Но моя сумка предательски молчала.
