Вот и все приготовления. Хотя… Пусть в округе никого и не было видно, я все же набросила сигналку на фургон. Тратить энергию, особенно с учетом стремительно полегчавшего кошеля с кристаллами, было жалко, но ещё жальче было бы лишиться добра из фургона. В последний раз я была тут как раз ребёнком, и уверена, для малолетней шпаны полазить по фургону охотников — куда более захватывающее событие, чем по банальным древним штольням, по которым ещё их родители сами лазили, а им теперь почему-то запрещают.
Росс задумчиво смерил взглядом узкий, низкий проход в каменные пещеры:
— Похоже, с лассо тут не развернёшься, — мурлыкнул он, вопреки своим словам сматывая серебряную цепь с плеч. Зачарованная цепь — не только оружие «дальнего боя», действующее как лассо с острым кистенем на её конце, но и отличное средство для того, чтобы надежно связать мертвяка, если нет возможности уничтожить его сразу же.
Напарник закончил с цепью — моток занял своё «рабочее» положение на бедре и застегнул кожаную куртку с серебряными клёпками на все пуговицы.
— Готова? — оценивающе прошелся он взглядом по мне.
— Конечно, — спокойно откликнулась я, стараясь не выдавать мандража. Да, я встречалась с ходячими трупами не раз, но одно дело — на обучении или практике, а другое — в родном городе. Надеюсь, это будет незнакомое мне лицо.
Мы активировали лампы, Росс достал из ножен грейвер — плод любви тесака и лопаты, как ласково его называли охотники, — и я вошла вслед за напарником в тёмный проём.
В штольнях было тихо и прохладно. Не так темно, как в детстве, когда мы забирались сюда с самодельными факелами: лампы светили ровно и ярко, не давая разыграться провоцирующей воображение пляске теней. Наоборот — свет сделал древние стены будто плоскими декорациями, выделил современные «петроглифы» — нацарапанные углём безграмотные надписи и похабные рисунки. Они покрывали стены у входа ровным слоем, местами сливаясь в нечитаемую кашу, но в основном кончались где-то на уровне глаз. Я попыталась вспомнить, что и где написала или нарисовала я — безуспешно. Это было давно, в другой жизни.
Росс, в отличие от меня, осматривался совсем не в ностальгических целях, а изучал обстановку для боя. Описав дугу лампой, он высветил три широких проёма в каменистой породе — от них расходились ветвистые проходы вглубь выработки. Чем дальше, тем запутаннее они становились, многократно пересекались сами с собой и превращались в настоящий лабиринт.
Заканчивая исследование местности, напарник задрал голову — не то чтобы мы могли ожидать нападения мертвяка сверху, все-таки не на кровососа охотимся, — но убедиться, что нам на голову не упадет булыжник из плохо укреплённого свода, действительно стоит, — и неожиданно хмыкнул.
Я подняла взгляд вслед за ним: да, легендарная надпись с призывом к читающему опустить голову сохранилась на своём месте. Двуединый знает, кто и каким образом сумел нанести ее на самый потолок, но со временем она стала не меньшей достопримечательностью, чем сама штольня.
— Уютно у вас здесь, — вполголоса прокомментировал Росс, шагая вперёд. Он опустил лампу к самой земле, выискивая следы нежити, но каменистая почва не давала такой возможности.
— Гостеприимно, — согласилась я. Выудила из сумки энергокомпас, сверилась со стрелкой:
— Нам прямо. Похоже, мертвяк не утруждал себя выбором направления.
Росс шагнул в центральный проём.
— Держись на пару ярдов дальше, — предупредил он. Я послушно отстала: проходы в штольне были достаточно широкими, чтобы мы могли идти бок о бок, но лучше дать Россу пространство для манёвра.
Когда проход, по которому мы шли, разделился на два, я обернулась — с этого места ещё можно было увидеть выход, ярким прямоугольником светящийся в темноте штольни за нами.
— Куда дальше?
— Без разницы, — вздохнула я. Компас по-прежнему указывал прямо, а значит, нам всё равно придётся свернуть — и нет никакой гарантии, что выбрав противоположный проём на следующей развилке, мы скорректируем направление верно. Хорошо бы мертвяку обнаружиться пораньше — иначе нам придётся здорово побродить в этом каменном лабиринте.
Росс, которого это, кажется, совершенно не беспокоило, без колебаний выбрал правое ответвление.
Украдкой я вытащила из сумки мелок — гниль, такими темпами у меня кончатся свободные руки. Сейчас хоть компас на манер часов прилаживай, хоть вместо лампы коногонку на лоб цепляй.
Остановилась на секунду, в два штриха прочертив на стене указатель стрелки. Мел чиркнул по камню неожиданно гулко, и Росс резко обернулся.
— Что, неужели коренная жительница боится заблудиться? — поддел он.
— Я коренная жительница города, а не заброшенных штолен, — огрызнулась я. — И в детстве мы не заходили дальше этого места.
— Да, жаль, что труп не выскочил на нас сразу от входа. Меня, если честно, больше пугает перспектива тащить его наружу для сожжения из самого далекого уголка шахты. Поэтому, если ты не возражаешь, — Росс сделал паузу, пока я отметила стрелкой очередной поворот, — вот эта развилка кажется мне весьма привлекательной.
— Привлекательной для чего? — подозрительно сощурилась я.
Росс не ответил, только пристроил свою лампу на выступ, освобождая руку, и прошелся по штольне, меряя шагами доступное пространство.
— Стань, пожалуйста, спиной к этой стенке, — он протянул руку в сторону, из которой мы пришли.
Я прижалась к холодному камню, стараясь занимать как можно меньше пространства, уже понимая, что задумал Росс. Проверила, что могу достать нужные сигилы за секунду, и кивнула напарнику.
Росс подобрал несколько камешков с пола и, размахнувшись, начал бросать их в темнеющие проходы. Громкое эхо наполнило помещение.
Я сверилась с компасом. Стрелка не двигалась.
— Хэ-э-э-э-эй! — неожиданно мелодично, почти нараспев позвал напарник. Лампа, расположенная у самого пола, подсвечивала Росса, принявшего боевую стойку и настороженно следящего за проёмами, превращая его в персонажа театральной постановки.
— Э-эй! Я здесь! Хочешь отомстить? — продолжил своё выступление он.
Очень малый процент восставших в плоти мертвецов сохранял видимое подобие сознания, но если на это был шанс, месть — самое главное, чего они жаждали. Суть их искаженного бытия.
Стрелка дёрнулась.
— Есть! Продолжай в том же духе, он сошел с места.
— Грим, лучше бы он реагировал на любой звук, — поморщился Росс и продолжил в полный голос:
— Месть, ме-е-есть! Отомстить за свою смерть! За то, что тебя убили! Настал час расплаты!
— Получается, — прошептала я, наблюдая за ходящей ходуном стрелкой. Мертвец явно двигался в нашу сторону, но столкнулся с той же проблемой, что и мы — выбором направления.
— Да-да, месть! — Росс крутанул грейвер в руке. — Давай уже скорее, я не цирковой зазывала.
— Сюда! — пришла я на выручку Россу. — Главное, что он «клюнул», теперь нужно только помочь ему прийти на голос, — громко продолжила я.
— Уже не важно, что говорить? — обрадовался напарник. — Слава Двуединому!
— Да хоть госпел пой, акустика как раз позволяет, — крикнула я.
Я напряженно вглядывалась в показания компаса. Заблудился он там, что ли?
Но наконец стрелка замерла — и ровно в тот же момент мы услышали быстрые шаги.
Росс покрутил головой, локализуя источник звука, и махнул рукой себе за спину:
— В проход.
Я перебралась в ставший безопасным — с этой стороны мертвяк уже точно не подкрадется, — проход и замерла. Теперь моя задача — наоборот, не забирать фокус внимания нежити на себя.
Шаги раздавались всё ближе. Росс бесшумно сместился в сторону и пнул камешек в противоположном направлении.
Тёмный силуэт вырвался из прохода и бросился на звук, загребая руками воздух перед собой, будто надеясь задушить невидимую жертву в смертельных объятьях.
От его резкого движения по штольне взметнулись, причудливо наслаиваясь, две тени. Одна накрыла Росса, погружая его в темноту, а вторая взметнулась под потолок, превращая нашу локацию из героической театральной постановки в гротескный театр ужасов.
Росс же просто шагнул к мертвецу, не нашедшему субъекта мести и потому заваливающемуся вперёд — и плавно, слитным движением снёс голову с его шеи.
К счастью, кровь уже успела застыть в его венах.
Мертвяк упал. Голова откатилась чуть дальше и замерла. С моего ракурса были видны только волосы, в которые набилась земля и каменная крошка.
Я облегчённо выдохнула: всё произошло так быстро, что я даже ничего не успела понять.
Росс крутанул грейвер в руке, пытаясь стряхнуть с него загустевшую кровь. Я отмерла и активировала заклинание:
— Gladius mundare!
Конечно, неразумно каждый раз тратить магическую энергию на банальную очистку клинка. Но в данном случае — нам нужны свободные руки, чтобы вытащить труп из штольни для сожжения. Нести ещё и грейвер — или же тратить время на пробежку к фургону и обратно, чтобы оттереть его физически — совсем не хотелось.
— Благодарю, — отсалютовал мне Росс и спрятал засверкавший грейвер в ножны. Носком ботинка перевернул распластавшееся безголовое тело.
Я подошла, направляя на него свет лампы и невольно сглотнула.
Конечно же, спереди всё было покрыто запёкшейся кровью. Очевидно, что таз переломан, скорее всего, обширные повреждения внутренних органов… И, как наградная лента через плечо — узнаваемый след колеса сайкла.
— Кажется, в отчете не составит труда назвать причину смерти, — Росс не стал терять время после короткого осмотра и, сняв серебряную цепь с крепления на бедре, продел ее под плечами мертвеца.
Я покосилась на откатившуюся голову. Что ж, справедливо будет мне понести её, если Россу придётся вытаскивать наружу всё тело. Я сделала крохотный шажок к ней, против воли оттягивая момент, когда мне придется увидеть лицо.
— Сильва, — голос Росса прервал мои внутренние терзания.
— Да? — обернулась я.
— Как насчёт обмена? Я выношу тело целиком, а ты полностью заполняешь отчёт.
Я посмотрела на Росса с такой благодарностью, которой не испытывала, наверное, последние лет десять.
— Согласна, — вырвалось у меня вместо «спасибо».
Росс усмехнулся краешком рта, оттеснил меня на пути к отрубленной голове и наклонился, чтобы взять её за волосы.
И взвился в воздух прямо из такого положения, отскочив на добрых пару ярдов.
Я явственно услышала, как впустую клацнули зубы. Сигилы с запирающими чарами будто сами прыгнули в руку и задорно зазвенели по каменистому полу, раскатываясь вокруг неподвижного тела. Ожившая голова — это не страшно, если не совать пальцы ей в рот, а вот если восстанет тело, проблем будет больше.
— Подожди, — Росс не дал мне произнести заклинание активации. Я даже не заметила, когда он успел достать грейвер из ножен — уж не в прыжке ли?
— Он всё равно обмотан цепью. Не похоже, что тело восстанет в ближайшие минуты.
Я неуверенно кивнула.
— Будь наготове, но мне кажется, мы просто недооценили его живучесть.
Я переступила с ноги на ногу, не спуская взгляда с тела.
— Хочешь сказать, удар не отделил душу от тела?
— Да, голова просто потеряла возможность управлять туловищем.
Росс кивнул и снял с пояса кинжал — тонкий и бритвенно-острый. Я отвела взгляд, когда он приблизился к снова клацнувшей зубами голове и пронзил её висок.
Трехгранное лезвие вошло в него по самую гарду.
— Леди вперёд, — Росс выпрямился и указал мне на выход.
Я собрала раскатившиеся вокруг мертвеца сигилы, поборов желание сначала отпинать их ногой подальше от тела. Росс тем временем взял голову, а на другую руку намотал свободные концы цепи, чтобы было удобнее тащить туловище.
Захватив лампу Росса, я убедилась, что она не слепит его, а освещает путь под ногами — и наконец направилась наружу.
Двуединый, молю: пусть наша следующая охота будет под открытым небом!
Оглядевшись, я вывела нас к небольшой каменистой полянке поблизости от штольни. Росс с облегчением уложил труп на землю и даже вернул голову на то место, на котором ей полагалось быть. Замешкался на секунду и закрыл мертвецу глаза.
Под открытым небом мой страх отступил, изгнанный светом солнца, как молодой кровопийца. Черты лица покойного больше не смазывала темнота, примеряя ему то одну, то другую маску некогда знакомого мне человека. Я подошла ближе.
Карбон был небольшим городом, когда я уезжала. Тем не менее, это лицо я точно вижу первый раз.
— Знаешь его? — уточнил Росс нейтральным тоном, больше подходящим для светской беседы о погоде.
Я покачала головой и достала из сумки свечи — достаточно широкие, чтобы устойчиво находиться на любой поверхности, и достаточно короткие, чтобы их хватило только на необходимое для ритуала время. Никому неохота возиться с размастными огарками, подстраивая под них заклинание.
— Тогда, раз моральная поддержка не требуется, не буду тебе мешать, — напарник резким движением выдернул стилет из виска покойника и пружинистым шагом направился к фургону.
Я проводила его взглядом — Росс походя деактивировал сигнальное заклинание.
Не то чтобы я нуждалась в его компании — иногда даже лучше, чтоб не лезли под руку.
Раньше, конечно, было страшно и мерзко. За годы обучения я уже свыклась с необходимостью прикасаться к трупу.
Наставники проводили для нас параллели с разделкой курицы, но, если честно, курица всё-таки выигрывала в сравнении. Как минимум, у нее лапы оставались на месте, а не отрывались при неловком движении, если труп сохранился не очень хорошо.
Мертвец уже лежал на спине, поэтому мне нужно было только раскинуть его руки и ноги — так, чтобы вместе с приставленной к шее головой тело образовало пятиконечную звезду — самую оптимальную форму для применения заклинания.
Свечи заняли свои места напротив ключевых точек — головы и конечностей. Теперь следовало разместить серебряные сигилы — по сути, те же металлические, только сложнее и дороже — создав внешний, перевернутый пентакль.
В полевых условиях правильно представить нужные пропорции было сложнее, чем на ровном, расчерченном на квадраты плацдарме. Я прищурилась и склонила голову к плечу, мысленно воссоздавая тренировочную разметку вокруг туловища. Расположила первый сигил — самое простое — напротив паха, отступив от внутреннего пентакля около фута. Проложила воображаемую внешнюю окружность — и разместила по ней сигилы, ориентируясь на расстояние между свечами.
Отступив назад, я критически оценила плоды своих усилий. Пожалуй, даже Штормбрингер не смог бы придраться: пентакли получилось сформировать идеально. Серебряные сигилы поблескивали оранжевым в свете начавшего клониться к закату солнца и оттого походили на золотые монеты.
Я достала карманное огниво. Внутренний пентакль активировался без магии — он, по факту, был просто источником пламени для внешнего, перевернутого, который преумножал и преобразовывал энергию огня в нечто большее.
Сначала я зажгла свечи, начав с той, что у головы и двигаясь по часовой стрелке. После — обошла серебряные сигилы против часовой, на этот раз начав с вершины перевернутого пентакля, касаясь каждого кончиками пальцев и напитывая их магической энергией.
Теперь напряжение в зоне ритуала можно было буквально почувствовать — реальность будто било мелкой дрожью, невидимой для глаза, но заставляющей волоски на коже вставать дыбом.
Росс задумчиво смерил взглядом узкий, низкий проход в каменные пещеры:
— Похоже, с лассо тут не развернёшься, — мурлыкнул он, вопреки своим словам сматывая серебряную цепь с плеч. Зачарованная цепь — не только оружие «дальнего боя», действующее как лассо с острым кистенем на её конце, но и отличное средство для того, чтобы надежно связать мертвяка, если нет возможности уничтожить его сразу же.
Напарник закончил с цепью — моток занял своё «рабочее» положение на бедре и застегнул кожаную куртку с серебряными клёпками на все пуговицы.
— Готова? — оценивающе прошелся он взглядом по мне.
— Конечно, — спокойно откликнулась я, стараясь не выдавать мандража. Да, я встречалась с ходячими трупами не раз, но одно дело — на обучении или практике, а другое — в родном городе. Надеюсь, это будет незнакомое мне лицо.
Мы активировали лампы, Росс достал из ножен грейвер — плод любви тесака и лопаты, как ласково его называли охотники, — и я вошла вслед за напарником в тёмный проём.
В штольнях было тихо и прохладно. Не так темно, как в детстве, когда мы забирались сюда с самодельными факелами: лампы светили ровно и ярко, не давая разыграться провоцирующей воображение пляске теней. Наоборот — свет сделал древние стены будто плоскими декорациями, выделил современные «петроглифы» — нацарапанные углём безграмотные надписи и похабные рисунки. Они покрывали стены у входа ровным слоем, местами сливаясь в нечитаемую кашу, но в основном кончались где-то на уровне глаз. Я попыталась вспомнить, что и где написала или нарисовала я — безуспешно. Это было давно, в другой жизни.
Росс, в отличие от меня, осматривался совсем не в ностальгических целях, а изучал обстановку для боя. Описав дугу лампой, он высветил три широких проёма в каменистой породе — от них расходились ветвистые проходы вглубь выработки. Чем дальше, тем запутаннее они становились, многократно пересекались сами с собой и превращались в настоящий лабиринт.
Заканчивая исследование местности, напарник задрал голову — не то чтобы мы могли ожидать нападения мертвяка сверху, все-таки не на кровососа охотимся, — но убедиться, что нам на голову не упадет булыжник из плохо укреплённого свода, действительно стоит, — и неожиданно хмыкнул.
Я подняла взгляд вслед за ним: да, легендарная надпись с призывом к читающему опустить голову сохранилась на своём месте. Двуединый знает, кто и каким образом сумел нанести ее на самый потолок, но со временем она стала не меньшей достопримечательностью, чем сама штольня.
— Уютно у вас здесь, — вполголоса прокомментировал Росс, шагая вперёд. Он опустил лампу к самой земле, выискивая следы нежити, но каменистая почва не давала такой возможности.
— Гостеприимно, — согласилась я. Выудила из сумки энергокомпас, сверилась со стрелкой:
— Нам прямо. Похоже, мертвяк не утруждал себя выбором направления.
Росс шагнул в центральный проём.
— Держись на пару ярдов дальше, — предупредил он. Я послушно отстала: проходы в штольне были достаточно широкими, чтобы мы могли идти бок о бок, но лучше дать Россу пространство для манёвра.
Когда проход, по которому мы шли, разделился на два, я обернулась — с этого места ещё можно было увидеть выход, ярким прямоугольником светящийся в темноте штольни за нами.
— Куда дальше?
— Без разницы, — вздохнула я. Компас по-прежнему указывал прямо, а значит, нам всё равно придётся свернуть — и нет никакой гарантии, что выбрав противоположный проём на следующей развилке, мы скорректируем направление верно. Хорошо бы мертвяку обнаружиться пораньше — иначе нам придётся здорово побродить в этом каменном лабиринте.
Росс, которого это, кажется, совершенно не беспокоило, без колебаний выбрал правое ответвление.
Украдкой я вытащила из сумки мелок — гниль, такими темпами у меня кончатся свободные руки. Сейчас хоть компас на манер часов прилаживай, хоть вместо лампы коногонку на лоб цепляй.
Остановилась на секунду, в два штриха прочертив на стене указатель стрелки. Мел чиркнул по камню неожиданно гулко, и Росс резко обернулся.
— Что, неужели коренная жительница боится заблудиться? — поддел он.
— Я коренная жительница города, а не заброшенных штолен, — огрызнулась я. — И в детстве мы не заходили дальше этого места.
— Да, жаль, что труп не выскочил на нас сразу от входа. Меня, если честно, больше пугает перспектива тащить его наружу для сожжения из самого далекого уголка шахты. Поэтому, если ты не возражаешь, — Росс сделал паузу, пока я отметила стрелкой очередной поворот, — вот эта развилка кажется мне весьма привлекательной.
— Привлекательной для чего? — подозрительно сощурилась я.
Росс не ответил, только пристроил свою лампу на выступ, освобождая руку, и прошелся по штольне, меряя шагами доступное пространство.
— Стань, пожалуйста, спиной к этой стенке, — он протянул руку в сторону, из которой мы пришли.
Я прижалась к холодному камню, стараясь занимать как можно меньше пространства, уже понимая, что задумал Росс. Проверила, что могу достать нужные сигилы за секунду, и кивнула напарнику.
Росс подобрал несколько камешков с пола и, размахнувшись, начал бросать их в темнеющие проходы. Громкое эхо наполнило помещение.
Я сверилась с компасом. Стрелка не двигалась.
— Хэ-э-э-э-эй! — неожиданно мелодично, почти нараспев позвал напарник. Лампа, расположенная у самого пола, подсвечивала Росса, принявшего боевую стойку и настороженно следящего за проёмами, превращая его в персонажа театральной постановки.
— Э-эй! Я здесь! Хочешь отомстить? — продолжил своё выступление он.
Очень малый процент восставших в плоти мертвецов сохранял видимое подобие сознания, но если на это был шанс, месть — самое главное, чего они жаждали. Суть их искаженного бытия.
Стрелка дёрнулась.
— Есть! Продолжай в том же духе, он сошел с места.
— Грим, лучше бы он реагировал на любой звук, — поморщился Росс и продолжил в полный голос:
— Месть, ме-е-есть! Отомстить за свою смерть! За то, что тебя убили! Настал час расплаты!
— Получается, — прошептала я, наблюдая за ходящей ходуном стрелкой. Мертвец явно двигался в нашу сторону, но столкнулся с той же проблемой, что и мы — выбором направления.
— Да-да, месть! — Росс крутанул грейвер в руке. — Давай уже скорее, я не цирковой зазывала.
— Сюда! — пришла я на выручку Россу. — Главное, что он «клюнул», теперь нужно только помочь ему прийти на голос, — громко продолжила я.
— Уже не важно, что говорить? — обрадовался напарник. — Слава Двуединому!
— Да хоть госпел пой, акустика как раз позволяет, — крикнула я.
Я напряженно вглядывалась в показания компаса. Заблудился он там, что ли?
Но наконец стрелка замерла — и ровно в тот же момент мы услышали быстрые шаги.
Росс покрутил головой, локализуя источник звука, и махнул рукой себе за спину:
— В проход.
Я перебралась в ставший безопасным — с этой стороны мертвяк уже точно не подкрадется, — проход и замерла. Теперь моя задача — наоборот, не забирать фокус внимания нежити на себя.
Шаги раздавались всё ближе. Росс бесшумно сместился в сторону и пнул камешек в противоположном направлении.
Тёмный силуэт вырвался из прохода и бросился на звук, загребая руками воздух перед собой, будто надеясь задушить невидимую жертву в смертельных объятьях.
От его резкого движения по штольне взметнулись, причудливо наслаиваясь, две тени. Одна накрыла Росса, погружая его в темноту, а вторая взметнулась под потолок, превращая нашу локацию из героической театральной постановки в гротескный театр ужасов.
Росс же просто шагнул к мертвецу, не нашедшему субъекта мести и потому заваливающемуся вперёд — и плавно, слитным движением снёс голову с его шеи.
К счастью, кровь уже успела застыть в его венах.
Мертвяк упал. Голова откатилась чуть дальше и замерла. С моего ракурса были видны только волосы, в которые набилась земля и каменная крошка.
Я облегчённо выдохнула: всё произошло так быстро, что я даже ничего не успела понять.
Росс крутанул грейвер в руке, пытаясь стряхнуть с него загустевшую кровь. Я отмерла и активировала заклинание:
— Gladius mundare!
Конечно, неразумно каждый раз тратить магическую энергию на банальную очистку клинка. Но в данном случае — нам нужны свободные руки, чтобы вытащить труп из штольни для сожжения. Нести ещё и грейвер — или же тратить время на пробежку к фургону и обратно, чтобы оттереть его физически — совсем не хотелось.
— Благодарю, — отсалютовал мне Росс и спрятал засверкавший грейвер в ножны. Носком ботинка перевернул распластавшееся безголовое тело.
Я подошла, направляя на него свет лампы и невольно сглотнула.
Конечно же, спереди всё было покрыто запёкшейся кровью. Очевидно, что таз переломан, скорее всего, обширные повреждения внутренних органов… И, как наградная лента через плечо — узнаваемый след колеса сайкла.
— Кажется, в отчете не составит труда назвать причину смерти, — Росс не стал терять время после короткого осмотра и, сняв серебряную цепь с крепления на бедре, продел ее под плечами мертвеца.
Я покосилась на откатившуюся голову. Что ж, справедливо будет мне понести её, если Россу придётся вытаскивать наружу всё тело. Я сделала крохотный шажок к ней, против воли оттягивая момент, когда мне придется увидеть лицо.
— Сильва, — голос Росса прервал мои внутренние терзания.
— Да? — обернулась я.
— Как насчёт обмена? Я выношу тело целиком, а ты полностью заполняешь отчёт.
Я посмотрела на Росса с такой благодарностью, которой не испытывала, наверное, последние лет десять.
— Согласна, — вырвалось у меня вместо «спасибо».
Росс усмехнулся краешком рта, оттеснил меня на пути к отрубленной голове и наклонился, чтобы взять её за волосы.
И взвился в воздух прямо из такого положения, отскочив на добрых пару ярдов.
Я явственно услышала, как впустую клацнули зубы. Сигилы с запирающими чарами будто сами прыгнули в руку и задорно зазвенели по каменистому полу, раскатываясь вокруг неподвижного тела. Ожившая голова — это не страшно, если не совать пальцы ей в рот, а вот если восстанет тело, проблем будет больше.
— Подожди, — Росс не дал мне произнести заклинание активации. Я даже не заметила, когда он успел достать грейвер из ножен — уж не в прыжке ли?
— Он всё равно обмотан цепью. Не похоже, что тело восстанет в ближайшие минуты.
Я неуверенно кивнула.
— Будь наготове, но мне кажется, мы просто недооценили его живучесть.
Я переступила с ноги на ногу, не спуская взгляда с тела.
— Хочешь сказать, удар не отделил душу от тела?
— Да, голова просто потеряла возможность управлять туловищем.
Росс кивнул и снял с пояса кинжал — тонкий и бритвенно-острый. Я отвела взгляд, когда он приблизился к снова клацнувшей зубами голове и пронзил её висок.
Трехгранное лезвие вошло в него по самую гарду.
— Леди вперёд, — Росс выпрямился и указал мне на выход.
Я собрала раскатившиеся вокруг мертвеца сигилы, поборов желание сначала отпинать их ногой подальше от тела. Росс тем временем взял голову, а на другую руку намотал свободные концы цепи, чтобы было удобнее тащить туловище.
Захватив лампу Росса, я убедилась, что она не слепит его, а освещает путь под ногами — и наконец направилась наружу.
Двуединый, молю: пусть наша следующая охота будет под открытым небом!
***
Оглядевшись, я вывела нас к небольшой каменистой полянке поблизости от штольни. Росс с облегчением уложил труп на землю и даже вернул голову на то место, на котором ей полагалось быть. Замешкался на секунду и закрыл мертвецу глаза.
Под открытым небом мой страх отступил, изгнанный светом солнца, как молодой кровопийца. Черты лица покойного больше не смазывала темнота, примеряя ему то одну, то другую маску некогда знакомого мне человека. Я подошла ближе.
Карбон был небольшим городом, когда я уезжала. Тем не менее, это лицо я точно вижу первый раз.
— Знаешь его? — уточнил Росс нейтральным тоном, больше подходящим для светской беседы о погоде.
Я покачала головой и достала из сумки свечи — достаточно широкие, чтобы устойчиво находиться на любой поверхности, и достаточно короткие, чтобы их хватило только на необходимое для ритуала время. Никому неохота возиться с размастными огарками, подстраивая под них заклинание.
— Тогда, раз моральная поддержка не требуется, не буду тебе мешать, — напарник резким движением выдернул стилет из виска покойника и пружинистым шагом направился к фургону.
Я проводила его взглядом — Росс походя деактивировал сигнальное заклинание.
Не то чтобы я нуждалась в его компании — иногда даже лучше, чтоб не лезли под руку.
Раньше, конечно, было страшно и мерзко. За годы обучения я уже свыклась с необходимостью прикасаться к трупу.
Наставники проводили для нас параллели с разделкой курицы, но, если честно, курица всё-таки выигрывала в сравнении. Как минимум, у нее лапы оставались на месте, а не отрывались при неловком движении, если труп сохранился не очень хорошо.
Мертвец уже лежал на спине, поэтому мне нужно было только раскинуть его руки и ноги — так, чтобы вместе с приставленной к шее головой тело образовало пятиконечную звезду — самую оптимальную форму для применения заклинания.
Свечи заняли свои места напротив ключевых точек — головы и конечностей. Теперь следовало разместить серебряные сигилы — по сути, те же металлические, только сложнее и дороже — создав внешний, перевернутый пентакль.
В полевых условиях правильно представить нужные пропорции было сложнее, чем на ровном, расчерченном на квадраты плацдарме. Я прищурилась и склонила голову к плечу, мысленно воссоздавая тренировочную разметку вокруг туловища. Расположила первый сигил — самое простое — напротив паха, отступив от внутреннего пентакля около фута. Проложила воображаемую внешнюю окружность — и разместила по ней сигилы, ориентируясь на расстояние между свечами.
Отступив назад, я критически оценила плоды своих усилий. Пожалуй, даже Штормбрингер не смог бы придраться: пентакли получилось сформировать идеально. Серебряные сигилы поблескивали оранжевым в свете начавшего клониться к закату солнца и оттого походили на золотые монеты.
Я достала карманное огниво. Внутренний пентакль активировался без магии — он, по факту, был просто источником пламени для внешнего, перевернутого, который преумножал и преобразовывал энергию огня в нечто большее.
Сначала я зажгла свечи, начав с той, что у головы и двигаясь по часовой стрелке. После — обошла серебряные сигилы против часовой, на этот раз начав с вершины перевернутого пентакля, касаясь каждого кончиками пальцев и напитывая их магической энергией.
Теперь напряжение в зоне ритуала можно было буквально почувствовать — реальность будто било мелкой дрожью, невидимой для глаза, но заставляющей волоски на коже вставать дыбом.
