Она сидела в, обитом лиловым бархатом, кресле из слоновой кости с украшением сусального золота, за небольшим столом, который расположен у окна с гардинами из сиреневого бархата и золотого газа. Девушка сосредоточенно раскладывала гадальный пасъянс из карт-таро. Она была одета в роскошное вечернее атласное платье с длинным шлейфом и рукавами три-четверти цвета персикового йогурта, обшитое серебряным кружевом по спирали в несколько рядов с бахромой по краям и пышным воланом на груди. Золотистые длинные волосы собраны в два пышных хвоста и закручены в тоненькие трубочки. На лбу переливалась всеми цветами радужного спектра бриллиантовая нить с хризолитами и аметистами, как и великолепное колье на лебединой шее.
Девушка стала свидетельницей, весьма, непростого разговора дорогих её сердцу мужчин не случайно. Вернее, она сама была его особняком и, в течение него, делала несколько раскладов. Только карты выдавали один и тот же результат. Даже сейчас они говорили о, нависшей над капитаном, смертельной опасности. Это беспокоило юную девушку и заставляло нервничать. Изящные руки в белоснежных лайковых перчатках дрожали, словно листья на ветру, что не укрылось от заботливого взгляда самого виновника её душевных переживаний.
Он вышел из глубокой задумчивости и, мягко приблизившись к ней, бесшумно встал позади неё и аккуратно принялся массировать ей плечи и лебединую шею, тем самым помогая, расслабиться.
Ольга инстинктивно закрыла глаза и расслабилась, чувствуя, как под его умелыми заботливыми руками её, измученное бесконечными переживаниями, тело постепенно наполняется приятным теплом и благодатью. Она даже благодарственно вздохнула. Ей стало так хорошо, что хотелось мурлыкать, подобно разомлевшей от ласк хозяина, кошке. Вмиг, забылись все печали.
--Ах, милый Эдвард, вы настоящий волшебник!—довольно улыбаясь, нежно выдохнула юная девушка. Она открыла бирюзовые, как небо в ясную и безоблачную погоду, глаза, в которых читалось столько искренней любви, что она могла быть сравнима по глубине и размерам только с Мировым океаном.
Капитан, немного смущённый её откровенностью, скромно проговорил:
--Для меня большая честь, сделать Вам приятное, Ваше Императорское Высочество! Это мой служебный долг сделать так, чтобы пассажирам было хорошо и комфортно на моём корабле!
Говоря эти, очень искренние слова, он отчаянно старался держаться с ней отстранённо, учтиво и, не выходя за рамки приличия. Только это было, крайне, нелегко. Ведь капитан любил юную девушку пламенно и нежно. Ему безумно хотелось, заключить её в свои крепкие заботливые объятия и самозабвенно целовать, пахнувшие пьянящим ароматом лесных ягод и пышущие здоровьем, алые губы, пока они не забудутся сладким сном, лёжа в жарких объятиях друг друга на шёлковых простынях мягкой постели, утомлённые головокружительной страстью.
-- Знали бы вы, как мне тоже этого хочется!—словно подслушав его запретные мысли, тяжело вздохнула Ольга. она грациозно встала с кресла, медленно подошла к избраннику и очень нежно обняла за шею тонкими пальчиками изящных рук и принялась ласково гладить, из-за чего он весь затрепетал. Полные взаимной обжигающей страстью, взгляды возлюбленных встретились и надолго задержались друг на друге. Их сердца бешено заколотились, а очаровательные лица залились румянцем неподдельного смущения.
Заботливые сильные руки капитана осторожно и нежно накрыли руки юной девушки, скрытые под плотной гладкой тканью атласных перчаток, из-за чего она невольно вздрогнула от неожиданности. Собравшись с мыслями и понимая, что она напрасно заволновалась, Ольга постепенно расслабилась и, доверившись нежным чувствам, трепетно вздохнула.
--Моя маленькая принцесса, что же ты со мной делаешь!—ласково прошептал ей на ушко капитан, слегка пощекотав её своим тёплым мягким дыханием, из-за чего по стройному телу и по нежной атласной девичьей коже побежали приятные мурашки. Душа замерла, когда мягкие тёплые губы избранника прикоснулись к мочке уха, и, осторожно взяв в тёплый плен рта, легонько прикусили ровными крепкими белоснежными зубами, а затем облизали влажным бархатистым языком.
Ощущение от столь смелой ласки оказалось таким острым, что Ольгу пробила сладостная дрожь. Она даже тихо начала постанывать от, испытываемого ею, наслаждения.
--Это Божественно!—выдохнула девушка, чувствуя, как страсть приятной тёплой волной начинает накатывать на неё и затягивать в море головокружительного удовольствия, но это было только начало.
Видя, что его ухаживания вызывают в юной избраннице неописуемый восторг, капитан продолжил, поднимать её на вершины немыслимого блаженства. Без его внимания ни осталось и другое ушко девушки, которое постигла та же приятная участь, что и первое.
Следующими на очереди стали, терпеливо ожидающие своего часа, сладкие, как ягодный нектар, её соблазнительные алые губы. Капитан Смит крайне бережно накрыл их своими тёплыми мягкими губами и из желания узнать, соответствует ли аромат вкусу, легонько облизал их влажным бархатистым языком.
У девушки голова пошла кругом от, испытываемого ею, острого ощущения. Она сильнее прильнула к надёжной, как самая крепкая скала, трепетной груди заботливого избранника. Её нежные, словно розовые лепестки, алые губы инстинктивно откликнулись на его ласковый, возбуждающий самые смелые и порочные желания, зов с взаимным душевным трепетом. Девушка благоговейно впустила избранника во влажную тёплую пещеру своего рта. Он принял приглашение, и, плавно заполнив её собой, с наслаждением стал исследовать сладостные глубины и творить самые настоящие чудеса.
--Не хочу идти на ужин!—неожиданно передумав, решительно проговорила юная девушка в перерыве между их жаркими поцелуями. Она ещё находилась в мире романтических грёз. Её пронзительный взгляд глубокого обожания был направлен на избранника, а сказанные только что слова, напоминали крик души. Они были такими искренними, что не оставили равнодушным, заботливо сжимающего девушку в крепких объятиях, капитана. Он добродушно усмехнулся и, ласково перебирая между пальцев свободной руки спиральные золотистые локоны очаровательной юной возлюбленной, с лёгким юмором спросил:
--И что же Вам хочется, Ольга?
Она застенчиво ему улыбнулась, и, потупив бирюзовые, как небо в ясную погоду, глаза, скромно, но при этом мечтательно выдохнула:
-- Всего-навсего, оказаться вместе с вами, дорогой Эдвард, на шёлковых простынях мягкой постели и, чтобы от ваших головокружительных ласк с крепкими объятиями, мне хотелось мурлыкать от удовольствия, подобно, разомлевшей, кошке!
Капитан оказался смущён смелыми откровениями юной девушки. Мысли в его голове спутались, из-за чего он не знал, как ему выразить свои чувства по отношению к ней. Здравый смысл покинул его, а разум молчал.
Зато Ольга не растерялась. Она уверенно прильнула к мягким тёплым губам возлюбленного и принялась самозабвенно целовать их, страстно, решительно и пламенно.
-- Ольга, Вы самая настоящая жаркая гурия! От Вас у меня голова кружится, и мысли путаются, но при всём при этом, Вы остаётесь очень нежной и обворожительной!—не переставая, восхищаться ею, признался капитан. Он легонько высвободился из объятий юной возлюбленной, но ещё с огромной нежностью сжимал её изящные руки в белоснежных лайковых перчатках в своих заботливых крепких мужских руках. Его взгляд был полон глубокой любви к ней.
В эту самую минуту с позволения императорской охраны, в просторную гостиную вошёл радист Филиппс. Он почтительно поздоровался с Великой княжной и, обменявшись приветственным рукопожатием с капитаном, передал ему, поступившее пару минут, тому назад, самое первое предупреждение об айсбергах.
--Эдвард, что там?—обеспокоенно осведомилась юная девушка, внимательно проследив за тем, как капитан решительно развернул радиограмму и сосредоточенно прочёл её содержимое. При этом его очаровательное морщинистое лицо приобрело глубокую душевную серьёзность.
--Это всего лишь предупреждение о сложной ледовой обстановке, в которую мы войдём через пару дней! Только Вам не о чем беспокоиться, Ольга! Мы идём на, вполне, допустимой для вояжа скорости!—вспомнив о присутствии юной Великой княжны, приветливо улыбаясь, успокоил её капитан и дал распоряжение молодому радисту, вывесить предупреждение на самом видном месте доски с объявлениями, расположенной в главном салоне для пассажиров первого класса.
Он не учёл одного, что невольными свидетелями их делового разговора стали, вернувшиеся в гостиную, Российский Император Николай вместе с детьми и племянницей. Государь одобрил решение капитана, относительно предупреждения о, приближающейся сложной ледовой обстановке и принятых им мер предосторожности, но, всё равно решил, переговорить обо всех нюансах со старшими офицерами, лично.
--Ну, что же! Раз капитан говорит, что у него всё под контролем, нам остаётся только расслабиться и наслаждаться вояжем!—одобрительно заключил Император, и, галантно взяв Великую княжну Ольгу Фёдоровну себе под руку, и, обменявшись с ней парой ласковых фраз и весёлой улыбкой, чинной поступью и в сопровождении детей пошёл в ресторан на ужин. Капитан замыкал их шествие, время от времени поддерживая светскую беседу с Российским Государем.
Не желая светиться и ставить себя под подозрение, мистер Исмей отправил в капитанскую каюту искать ключи от трюма, где хранятся ящики со взрывчаткой хорошенькую шестнадцатилетнюю фрейлину Великой княжны Ольги Фёдоровны Иоганну Снежинскую.
--Если тебя поймают, скажешь, что просто искала серёжку своей госпожи, которую та потеряла во время одной из жарких ночей с капитаном!—как можно тише и настороженно озираясь по сторонам, объяснил он ей. Они стояли посреди, залитого ярким светом от, включенных ламп дневного света, коридора, где были расположены каюты офицеров, на расстеленной на деревянном ламинированном паркете, красной ковровой дорожке с длинным ворсом.
Объяснять долго Исмею не пришлось. Юная черноволосая и с голубыми глазами Иоганна, хотя и чувствовала, что обыскивать чужую каюту, которая, к тому же принадлежит мужчине, являвшемуся главным офицером этого великолепного пассажирского корабля, крайне не хорошо, всё же не смогла устоять перед психологическим напором директора пароходной компании «Белая звезда».
--Хорошо! Я, конечно, ничего вам не обещаю, но попытаюсь, отыскать то, что вы у меня просите, хотя видит Господь Бог, мне это совсем не нравится!—уступая проговорила юная девушка, и, легонько придерживая юбку парчового василькового вечернего платья, покорно вошла в капитанскую каюту. Исмей внимательно проследил за тем, как за её хрупкой стройной фигурой закрылась резная деревянная дверь, и, выждав немного, важной походкой пошёл в ресторан.
Оказавшись внутри, девушка, первым делом, рванула к письменному столу с, разбросанными на нём: книгами, навигационными бумагами, картами и вычислительными приборами. Она активно принялась перебирать их и увлечённо просматривать каждую из вещей, не учтя одного, что в каюте царит кромешная темнота. Лишь только яркие отсветы ночных огней, включённых на самых верхних палубах, попадали в офицерскую каюту, словно лунная тропа и тем самым, создавая её скудное освещение.
--Ну, где же вы их храните, сэр?!—начиная терять терпение, нервно проговорила в темноту юная фрейлина, при этом не забывая, настороженно прислушиваться к звукам и голосам, доносящимся со шлюпочной палубы и коридора.
Так ничего и не найдя на столе, девушка перешла к ящикам, но и они, пока не приносили ей нужного результата. Только она не теряла надежду на удачный исход её стараниям. Продолжая увлечённо заниматься поиском, девушка даже и не догадывалась о том, что все действия напрасны. Ведь желанный ключ уже несколько минут, как находится в сейфе Государя Императора. Он забрал его у капитана перед самым ужином, считая, что для жизни того, так будет намного безопаснее.
Зато сама Иоганна Снежинская лишилась бдительности, забыв запереть за собой дверь на ключ, чем и поплатилась за свою беспечность. Она была разоблачена, внезапно появившимися в каюте капитана, Корделлой с родственниками, работающими на «Титанике» стюардами и официантами.
3 ГЛАВА.
«Титаник».
Поздний вечер.
Тем временем, плавно и грациозно спускаясь по, прикреплённым к деревянным лакированным ступенькам золотыми наконечниками, ковровой дорожке с пёстрым рисунком, капитан, хотя и отчаянно старался доброжелательно и искренне улыбаться весёлым шуткам Российского Государя, но в душе ему было невыносимо тяжело и больно видеть свою прекрасную юную возлюбленную в обществе более влиятельного конкурента, чем он сам, и отчётливо понимать, что не имеет на неё никаких прав.
Думая об этом, капитан, как ни пытался скрыть от всех свои истинные чувства, печально вздохнул и отстал от Венценосной семьи, задержавшись на ступеньке и облокотившись о лакированное деревянное перило с решёткой из кованного металла, который был украшен сусальным золотом. Только, чтобы никто из, проходящих мимо него, пассажиров не понял, что с ним происходит, капитану приходилось приветливо им улыбаться и почтительно здороваться. Он считал, что им не зачем знать о том, какие бури бушуют в его трепетной душе. К счастью они все были на столько увлечены своими развлечениями, что так ничего и не заметили, что нельзя было сказать о виновнице его любовных мук.
Она тихо обмолвилась парой любезных фраз с Николаем, во время чего заверила его в том, что присоединится к нему и детям позже. Он поверил ей и попросил не задерживаться, после чего, девушка внимательно проследила за тем, как он, продолжая весело разговаривать с детьми, вошёл в ресторан, озаряемый ярким дневным светом ламп, находящихся в огромных хрустальных люстрах. Он игриво распадался на множество разноцветных огоньков и плавно рассеивался по всему великолепному залу с мраморными колоннами, отражая теневые очертания в виде растительных узоров.
Выждав немного, Ольга мягко и беззвучно присоединилась к, одиноко стоявшему на ступеньках и пребывающему в глубокой задумчивости, капитану и с искренней душевной нежностью прижалась к его, внушающей уверенность и защиту, груди. Он весь затрепетал, чувствуя, как бешено колотится сердце. Сильные руки его инстинктивно потянулись и принялись ласково гладить шелковистые золотистые, переливающиеся всеми цветами радуги, спиральные локоны девушки, ощущая их приятную мягкость и вдыхая душистый ягодный аромат, исходящий от них. Он кружил ему голову и заставлял, забыть обо всех горестях.
«Это настоящее безумие! Господь, что же я делаю!?»--мысленно взывал о благоразумии капитан, но мягкие тёплые губы желали немедленного нежного воссоединения с алыми и сладкими, как садовая клубника, губами юной избранницы, чувствуя её взаимное рвение, хотя она и отчаянно пыталась сохранить в себе остатки самообладания. Только все старания оказались тщетными. Девушка сдалась и, отдавшись жгучему желанию, сама пленила мягкие тёплые губы избранника своими нежными и трепетными, словно розовые лепестки, губами.
Девушка стала свидетельницей, весьма, непростого разговора дорогих её сердцу мужчин не случайно. Вернее, она сама была его особняком и, в течение него, делала несколько раскладов. Только карты выдавали один и тот же результат. Даже сейчас они говорили о, нависшей над капитаном, смертельной опасности. Это беспокоило юную девушку и заставляло нервничать. Изящные руки в белоснежных лайковых перчатках дрожали, словно листья на ветру, что не укрылось от заботливого взгляда самого виновника её душевных переживаний.
Он вышел из глубокой задумчивости и, мягко приблизившись к ней, бесшумно встал позади неё и аккуратно принялся массировать ей плечи и лебединую шею, тем самым помогая, расслабиться.
Ольга инстинктивно закрыла глаза и расслабилась, чувствуя, как под его умелыми заботливыми руками её, измученное бесконечными переживаниями, тело постепенно наполняется приятным теплом и благодатью. Она даже благодарственно вздохнула. Ей стало так хорошо, что хотелось мурлыкать, подобно разомлевшей от ласк хозяина, кошке. Вмиг, забылись все печали.
--Ах, милый Эдвард, вы настоящий волшебник!—довольно улыбаясь, нежно выдохнула юная девушка. Она открыла бирюзовые, как небо в ясную и безоблачную погоду, глаза, в которых читалось столько искренней любви, что она могла быть сравнима по глубине и размерам только с Мировым океаном.
Капитан, немного смущённый её откровенностью, скромно проговорил:
--Для меня большая честь, сделать Вам приятное, Ваше Императорское Высочество! Это мой служебный долг сделать так, чтобы пассажирам было хорошо и комфортно на моём корабле!
Говоря эти, очень искренние слова, он отчаянно старался держаться с ней отстранённо, учтиво и, не выходя за рамки приличия. Только это было, крайне, нелегко. Ведь капитан любил юную девушку пламенно и нежно. Ему безумно хотелось, заключить её в свои крепкие заботливые объятия и самозабвенно целовать, пахнувшие пьянящим ароматом лесных ягод и пышущие здоровьем, алые губы, пока они не забудутся сладким сном, лёжа в жарких объятиях друг друга на шёлковых простынях мягкой постели, утомлённые головокружительной страстью.
-- Знали бы вы, как мне тоже этого хочется!—словно подслушав его запретные мысли, тяжело вздохнула Ольга. она грациозно встала с кресла, медленно подошла к избраннику и очень нежно обняла за шею тонкими пальчиками изящных рук и принялась ласково гладить, из-за чего он весь затрепетал. Полные взаимной обжигающей страстью, взгляды возлюбленных встретились и надолго задержались друг на друге. Их сердца бешено заколотились, а очаровательные лица залились румянцем неподдельного смущения.
Заботливые сильные руки капитана осторожно и нежно накрыли руки юной девушки, скрытые под плотной гладкой тканью атласных перчаток, из-за чего она невольно вздрогнула от неожиданности. Собравшись с мыслями и понимая, что она напрасно заволновалась, Ольга постепенно расслабилась и, доверившись нежным чувствам, трепетно вздохнула.
--Моя маленькая принцесса, что же ты со мной делаешь!—ласково прошептал ей на ушко капитан, слегка пощекотав её своим тёплым мягким дыханием, из-за чего по стройному телу и по нежной атласной девичьей коже побежали приятные мурашки. Душа замерла, когда мягкие тёплые губы избранника прикоснулись к мочке уха, и, осторожно взяв в тёплый плен рта, легонько прикусили ровными крепкими белоснежными зубами, а затем облизали влажным бархатистым языком.
Ощущение от столь смелой ласки оказалось таким острым, что Ольгу пробила сладостная дрожь. Она даже тихо начала постанывать от, испытываемого ею, наслаждения.
--Это Божественно!—выдохнула девушка, чувствуя, как страсть приятной тёплой волной начинает накатывать на неё и затягивать в море головокружительного удовольствия, но это было только начало.
Видя, что его ухаживания вызывают в юной избраннице неописуемый восторг, капитан продолжил, поднимать её на вершины немыслимого блаженства. Без его внимания ни осталось и другое ушко девушки, которое постигла та же приятная участь, что и первое.
Следующими на очереди стали, терпеливо ожидающие своего часа, сладкие, как ягодный нектар, её соблазнительные алые губы. Капитан Смит крайне бережно накрыл их своими тёплыми мягкими губами и из желания узнать, соответствует ли аромат вкусу, легонько облизал их влажным бархатистым языком.
У девушки голова пошла кругом от, испытываемого ею, острого ощущения. Она сильнее прильнула к надёжной, как самая крепкая скала, трепетной груди заботливого избранника. Её нежные, словно розовые лепестки, алые губы инстинктивно откликнулись на его ласковый, возбуждающий самые смелые и порочные желания, зов с взаимным душевным трепетом. Девушка благоговейно впустила избранника во влажную тёплую пещеру своего рта. Он принял приглашение, и, плавно заполнив её собой, с наслаждением стал исследовать сладостные глубины и творить самые настоящие чудеса.
--Не хочу идти на ужин!—неожиданно передумав, решительно проговорила юная девушка в перерыве между их жаркими поцелуями. Она ещё находилась в мире романтических грёз. Её пронзительный взгляд глубокого обожания был направлен на избранника, а сказанные только что слова, напоминали крик души. Они были такими искренними, что не оставили равнодушным, заботливо сжимающего девушку в крепких объятиях, капитана. Он добродушно усмехнулся и, ласково перебирая между пальцев свободной руки спиральные золотистые локоны очаровательной юной возлюбленной, с лёгким юмором спросил:
--И что же Вам хочется, Ольга?
Она застенчиво ему улыбнулась, и, потупив бирюзовые, как небо в ясную погоду, глаза, скромно, но при этом мечтательно выдохнула:
-- Всего-навсего, оказаться вместе с вами, дорогой Эдвард, на шёлковых простынях мягкой постели и, чтобы от ваших головокружительных ласк с крепкими объятиями, мне хотелось мурлыкать от удовольствия, подобно, разомлевшей, кошке!
Капитан оказался смущён смелыми откровениями юной девушки. Мысли в его голове спутались, из-за чего он не знал, как ему выразить свои чувства по отношению к ней. Здравый смысл покинул его, а разум молчал.
Зато Ольга не растерялась. Она уверенно прильнула к мягким тёплым губам возлюбленного и принялась самозабвенно целовать их, страстно, решительно и пламенно.
-- Ольга, Вы самая настоящая жаркая гурия! От Вас у меня голова кружится, и мысли путаются, но при всём при этом, Вы остаётесь очень нежной и обворожительной!—не переставая, восхищаться ею, признался капитан. Он легонько высвободился из объятий юной возлюбленной, но ещё с огромной нежностью сжимал её изящные руки в белоснежных лайковых перчатках в своих заботливых крепких мужских руках. Его взгляд был полон глубокой любви к ней.
В эту самую минуту с позволения императорской охраны, в просторную гостиную вошёл радист Филиппс. Он почтительно поздоровался с Великой княжной и, обменявшись приветственным рукопожатием с капитаном, передал ему, поступившее пару минут, тому назад, самое первое предупреждение об айсбергах.
--Эдвард, что там?—обеспокоенно осведомилась юная девушка, внимательно проследив за тем, как капитан решительно развернул радиограмму и сосредоточенно прочёл её содержимое. При этом его очаровательное морщинистое лицо приобрело глубокую душевную серьёзность.
--Это всего лишь предупреждение о сложной ледовой обстановке, в которую мы войдём через пару дней! Только Вам не о чем беспокоиться, Ольга! Мы идём на, вполне, допустимой для вояжа скорости!—вспомнив о присутствии юной Великой княжны, приветливо улыбаясь, успокоил её капитан и дал распоряжение молодому радисту, вывесить предупреждение на самом видном месте доски с объявлениями, расположенной в главном салоне для пассажиров первого класса.
Он не учёл одного, что невольными свидетелями их делового разговора стали, вернувшиеся в гостиную, Российский Император Николай вместе с детьми и племянницей. Государь одобрил решение капитана, относительно предупреждения о, приближающейся сложной ледовой обстановке и принятых им мер предосторожности, но, всё равно решил, переговорить обо всех нюансах со старшими офицерами, лично.
--Ну, что же! Раз капитан говорит, что у него всё под контролем, нам остаётся только расслабиться и наслаждаться вояжем!—одобрительно заключил Император, и, галантно взяв Великую княжну Ольгу Фёдоровну себе под руку, и, обменявшись с ней парой ласковых фраз и весёлой улыбкой, чинной поступью и в сопровождении детей пошёл в ресторан на ужин. Капитан замыкал их шествие, время от времени поддерживая светскую беседу с Российским Государем.
Не желая светиться и ставить себя под подозрение, мистер Исмей отправил в капитанскую каюту искать ключи от трюма, где хранятся ящики со взрывчаткой хорошенькую шестнадцатилетнюю фрейлину Великой княжны Ольги Фёдоровны Иоганну Снежинскую.
--Если тебя поймают, скажешь, что просто искала серёжку своей госпожи, которую та потеряла во время одной из жарких ночей с капитаном!—как можно тише и настороженно озираясь по сторонам, объяснил он ей. Они стояли посреди, залитого ярким светом от, включенных ламп дневного света, коридора, где были расположены каюты офицеров, на расстеленной на деревянном ламинированном паркете, красной ковровой дорожке с длинным ворсом.
Объяснять долго Исмею не пришлось. Юная черноволосая и с голубыми глазами Иоганна, хотя и чувствовала, что обыскивать чужую каюту, которая, к тому же принадлежит мужчине, являвшемуся главным офицером этого великолепного пассажирского корабля, крайне не хорошо, всё же не смогла устоять перед психологическим напором директора пароходной компании «Белая звезда».
--Хорошо! Я, конечно, ничего вам не обещаю, но попытаюсь, отыскать то, что вы у меня просите, хотя видит Господь Бог, мне это совсем не нравится!—уступая проговорила юная девушка, и, легонько придерживая юбку парчового василькового вечернего платья, покорно вошла в капитанскую каюту. Исмей внимательно проследил за тем, как за её хрупкой стройной фигурой закрылась резная деревянная дверь, и, выждав немного, важной походкой пошёл в ресторан.
Оказавшись внутри, девушка, первым делом, рванула к письменному столу с, разбросанными на нём: книгами, навигационными бумагами, картами и вычислительными приборами. Она активно принялась перебирать их и увлечённо просматривать каждую из вещей, не учтя одного, что в каюте царит кромешная темнота. Лишь только яркие отсветы ночных огней, включённых на самых верхних палубах, попадали в офицерскую каюту, словно лунная тропа и тем самым, создавая её скудное освещение.
--Ну, где же вы их храните, сэр?!—начиная терять терпение, нервно проговорила в темноту юная фрейлина, при этом не забывая, настороженно прислушиваться к звукам и голосам, доносящимся со шлюпочной палубы и коридора.
Так ничего и не найдя на столе, девушка перешла к ящикам, но и они, пока не приносили ей нужного результата. Только она не теряла надежду на удачный исход её стараниям. Продолжая увлечённо заниматься поиском, девушка даже и не догадывалась о том, что все действия напрасны. Ведь желанный ключ уже несколько минут, как находится в сейфе Государя Императора. Он забрал его у капитана перед самым ужином, считая, что для жизни того, так будет намного безопаснее.
Зато сама Иоганна Снежинская лишилась бдительности, забыв запереть за собой дверь на ключ, чем и поплатилась за свою беспечность. Она была разоблачена, внезапно появившимися в каюте капитана, Корделлой с родственниками, работающими на «Титанике» стюардами и официантами.
3 ГЛАВА.
«Титаник».
Поздний вечер.
Тем временем, плавно и грациозно спускаясь по, прикреплённым к деревянным лакированным ступенькам золотыми наконечниками, ковровой дорожке с пёстрым рисунком, капитан, хотя и отчаянно старался доброжелательно и искренне улыбаться весёлым шуткам Российского Государя, но в душе ему было невыносимо тяжело и больно видеть свою прекрасную юную возлюбленную в обществе более влиятельного конкурента, чем он сам, и отчётливо понимать, что не имеет на неё никаких прав.
Думая об этом, капитан, как ни пытался скрыть от всех свои истинные чувства, печально вздохнул и отстал от Венценосной семьи, задержавшись на ступеньке и облокотившись о лакированное деревянное перило с решёткой из кованного металла, который был украшен сусальным золотом. Только, чтобы никто из, проходящих мимо него, пассажиров не понял, что с ним происходит, капитану приходилось приветливо им улыбаться и почтительно здороваться. Он считал, что им не зачем знать о том, какие бури бушуют в его трепетной душе. К счастью они все были на столько увлечены своими развлечениями, что так ничего и не заметили, что нельзя было сказать о виновнице его любовных мук.
Она тихо обмолвилась парой любезных фраз с Николаем, во время чего заверила его в том, что присоединится к нему и детям позже. Он поверил ей и попросил не задерживаться, после чего, девушка внимательно проследила за тем, как он, продолжая весело разговаривать с детьми, вошёл в ресторан, озаряемый ярким дневным светом ламп, находящихся в огромных хрустальных люстрах. Он игриво распадался на множество разноцветных огоньков и плавно рассеивался по всему великолепному залу с мраморными колоннами, отражая теневые очертания в виде растительных узоров.
Выждав немного, Ольга мягко и беззвучно присоединилась к, одиноко стоявшему на ступеньках и пребывающему в глубокой задумчивости, капитану и с искренней душевной нежностью прижалась к его, внушающей уверенность и защиту, груди. Он весь затрепетал, чувствуя, как бешено колотится сердце. Сильные руки его инстинктивно потянулись и принялись ласково гладить шелковистые золотистые, переливающиеся всеми цветами радуги, спиральные локоны девушки, ощущая их приятную мягкость и вдыхая душистый ягодный аромат, исходящий от них. Он кружил ему голову и заставлял, забыть обо всех горестях.
«Это настоящее безумие! Господь, что же я делаю!?»--мысленно взывал о благоразумии капитан, но мягкие тёплые губы желали немедленного нежного воссоединения с алыми и сладкими, как садовая клубника, губами юной избранницы, чувствуя её взаимное рвение, хотя она и отчаянно пыталась сохранить в себе остатки самообладания. Только все старания оказались тщетными. Девушка сдалась и, отдавшись жгучему желанию, сама пленила мягкие тёплые губы избранника своими нежными и трепетными, словно розовые лепестки, губами.
