Гарут любил к нему прикасаться, так возбуждающе непристойно поглаживая ложбинку меж грудей. А выкуп, за неимением родни, торжественно вручили мне, и теперь еще один пузатый мешочек лежал рядом с моей честно заработанной прибылью.
Еще одним особо запоминающимся событием стало появление на свет у одной из самок вурков детеныша с лапами очень странной формы. Ящеры, внезапно для меня, были живородящие, вынашивали потомство семь лун, рожая вполне самостоятельных вуркят. Меня, обедающую в этот момент в таверне, прямо из-за стола вытащил взволнованный хозяин только что появившейся на свет диковинки и потащил на поле. Доставив меня на место, он указал рукой на маленькую самочку, лежащую в траве. Не только лапы, она вообще вся странная была. В глаза первым делом бросалось практически полное отсутствие хвоста, вытянутая очень узкая морда, короче обычного задние лапы, развернутая грудная клетка, плавно переходящая в лапки, близко поставленные высокими локтями к туловищу. Закончив осмотр, начала ощупывание, уворачиваясь от длинных передних конечностей. До меня медленно, как до жирафа, начало доходить, кого мне напоминает строение тела этого вуркенка — птеродактиль. Птеродактиль, мать его!!! Я такой скелет видела в музее естественных наук висящим на тонких канатах под потолком. Поддавшись порыву, ухватила слева и справа за три торчащих пальчика и развела их в стороны, приподнимая. Мягкие кожаные перепонки, разворачиваясь, протянулись от когтистых лапок к худому изящному телу. Я натурально выпала в осадок, так и сидела на земле, разглядывая яркие кровеносные сосуды на мягких, полупрозрачных крыльях. Хлопнувшегося рядом со мной в обморок орка отметила галочкой в голове и продолжила ошарашенно лупить зенки на вымершего представителя летающих динозавров с Земли. Отпаивали нас двоих от шока в тот вечер дварфским самогоном. Смирившись с фактом существования летающих ящеров, почти каждый день приходила наблюдать за малышкой. Росла вполне активной, хорошо кушала сырую рыбу, которой с ней делились собратья. Сама она в воду лезть боялась, неудивительно, строение тела не позволит так же грациозно плавать в речных потоках. Крылья крепли с каждым взмахом, и на сегодняшний день она уже сделала несколько попыток взлететь. С нетерпением жду день, когда она полетит и начнет сама добывать себе пищу, скользя над водной гладью. Интересно, до каких размеров вымахает?
Орки племени Тинор славились охотой. Однажды, возвращаясь с вылазки, они принесли крохотного, еще не открывшего глаза котенка. Сказать, что была поражена, — вообще ничего не сказать. Это был самый настоящий, всамделишный котейка. Его маму задрали ракхи, а добытчики пожалели кроху и решили принести лекарю животных. То есть мне. Восторгу моему не было предела, когда этот пищащий комочек положили на мои ладони. Я ни на секунду не пожалела потраченных часов и бессонных ночей. Растила эту крохотулю, кормя его каждые два часа и вытирая под хвостиком, массируя животик. Теперь же по дому расхаживал важный нагломордый пушистый котяра Шарк, который никого, кроме меня и рыбы, не признавал. Его любимым местом для передвижения оказалась моя шея. Пушистый воротник следовал за мной, куда бы я ни пошла и чтобы ни делала. И совсем не удивительно, что он сдружился с ездовыми ящерами. Кот чесал им спины огромными когтями, а они взамен делились речной добычей.
Эльфы больше не предпринимали попыток меня похитить, зато ауски уже дважды нападали на селения неподалеку, выползая под покровом ночи из своих болот. Каждый раз наше племя приходило на выручку, подбирая и выхаживая тех, кому удалось спастись. Двуногие ящеры имели высокий болевой порог, и руна палача работала на них вполсилы. Гарут рассказывал, что обычно из них вытягивали информацию огнем. Но на это уходило слишком много времени, и зачастую помогать уже было некому. Но ведь есть способы и попроще. К примеру, не так давно я начала практиковать меринование вурков. Эта процедура делала агрессивных самцов белыми и пушистыми ручными ящерками, не проявляющими интерес ни к чему, кроме еды. Вот и вчера мне пришлось в очередной раз проявить смекалку на допросе. Ловко разложив перед ногами пленника «пыточные» инструменты, давала полные инструкции своему орку, что куда и как применять. Во всех кровавых подробностях рассказывала, да так, что побледнел не только Ауск, но и окружающие орки. Они все как один прикрыли причинные места, пленник бы тоже это сделал, не будь привязан за руки к столбу. Боль болью, а моральные пытки никто не отменял.
Печальным было то, что теперь я в гордом одиночестве сидела на крыльце и ждала возвращения любимого палача с ратных подвигов. Новостей еще дня два можно не ждать, селение, куда отправились на помощь, не близко. Шарк потребовал свою вечернюю порцию еды и ласки. Покормив кота, решила, что пора на боковую. Обнимая пушистого и почесывая по голове, погрузилась в сон.
Утро настало неожиданно резко, кто-то громко тарабанил в дверь. За ближайшим окном была темно, хоть глаз выколи, хорошо, что в противоположном вовсю светили луны. Сползла с кровати, завернулась в одеяло и босая пошла посылать стучавшего в пеший эротический поход на живописнейшее озеро в Перу. Набрала полные легкие воздуха, резко открыла дверь, но выдох застрял в горле. Передо мной стоял орчонок, ростиком мне по пояс. Если память не подводит, его имя Илак. Он иногда крутился на кухне у Шмэка, помогая мыть посуду за гостями в обмен на сладкие пирожки. На перепачканной мордашке застыло беспокойство.
— Тётя Икин, помогите маме! — схватил меня за руку и потащил.
— Да погоди ты, — вырвалась из неожиданно крепкого захвата. — Дай хоть одеться и расскажи толком, чем именно я могу помочь?
— Ну вы же лекарь!
— Кто? Я? А, ну да. Только для животных, малыш. Тебе Варсик нужен.
— Он с отрядом ушел, а мама кричит, ей больно, — видя, что малец на грани истерики, стала быстрее одеваться.
На всех парах пронеслись через деревню, срезая огородами. Залетели на полной скорости в дом, где на постели лежала орчанка. Она была вся в поту и металась по кровати. В тусклом пламени масляных светильников увидела огромный живот. Вот же елки, а акушерское дело мы только вскользь проходили. Ну, выбора нет, прорвемся.
— Мелкий! Тащи таз и ведра четыре воды, самый большой котёл на печь, доверху налей, простыни чистые и мыло где? — начала раздавать приказы, взяв себя в руки.
Мне было страшно до дрожи в коленках, да при встрече с гигантской змеей не так испугалась, тогда хотя бы примерно знала, как себя вести. Но, глядя, как этот маленький мужчина, сдерживая слёзы, старательно выполняет команды, я изображала из себя взрослую, серьезную тётю. Помыла руки, порвала несколько отрезов, намочила тряпку и вытерла испарину на лбу роженицы. Наскоро познакомилась с Ундрой и принялась ощупывать ее живот. Еле вспомнила, как правильно считать раскрытие, 6 пальцев. Если у орков всё как у людей, она так может промучиться еще долго. Крови было немного, но схватки оказались очень болезненными. Сколько она так пролежала, мне точно ответить не смогли ни она, ни ее сын. Оставалось только ждать, периодически проверяя, не готов ли ребенок выйти. Держала ее за руку и как могла подбадривала. По идее, всё должно пройти без эксцессов, в конце концов, это не первый ее ребенок. Хотя всякое бывало, вот в этом случае понятия не имела, что делать.
Ну что могу сказать. У мопсов роды принимать намного сложнее, кесарить их приходилось часто, естественные роды — редкость для этой породы. Сейчас же всё прошло более чем гладко: два часа схваток, полчаса потуг, и здоровенький мальчишка разорвал утреннюю тишину громким плачем. Через еще полчаса, удостоверившись, что всё в порядке, и дав последние рекомендации замученному семейству, устало побрела домой. Ввалилась в комнату, скинула одежду и рухнула на кровать. Почти уснула, когда в дверь заколотили с бешеной силой.
— Да кого там опять нишас принес? — рычала взбешенная и невыспавшаяся я. На пороге оказалась пожилая шаманка из храма богини Шатар.
— Палач в яме! — мое сердце забыло как биться.
Бежала на пределе возможностей сквозь деревню, чуть не снесла с ног вышедшую не вовремя на дорогу Ризу. Еле разбирала от подступающих слез дорогу в лесу и чуть сама не сверзилась в яму. Меня буквально за шкирку поймал вождь, стоящий у края. Он был весь помят и выглядел виноватым.
— ГАРУТ! — мой крик поднял всех птиц в округе в воздух.
На дне мой орк, сверкая огненными очами, бился о стены колодца, кидаясь на них грудью. Разодранные руки по локоть в крови, огненные всполохи прожигали одежду, оставляя раны на коже. Его боль ощущала как свою.
— Татис! Какого хера?! — обернулась с отчаянием и гневом.
— Их оказалось слишком много, нас взяли в кольцо еще на подходах к деревне. Он аусков один положил, Ева, он спас почти всех.
Только сейчас разглядела глубокие раны на его груди и плечах. Позади послышался шум толпы, народ собирался на прощание. Как я могла смириться с этим? Мой любимый, мое дыхание, моя жизнь! Он умрет страшной смертью, и ничего не могу сделать? Не может быть! Так не будет!
Отошла немного в сторону, чтобы он стоял прямо подо мной, вытащила из-за ворота кулон со слезой Шатар и сжала его в ладони.
— Гарут, — прошептала еле слышно.
Перестал кидаться на каменную стену, поднял голову и посмотрел на меня. Вокруг его тела огонь разгорался всё ярче. Времени не осталось. Развернулась спиной, прижала руки к груди и под общий возглас ужаса собравшихся качнулась назад, падая.
Время будто замедлилось. Пламя раскрыло мне навстречу свои губительные объятья. Я видела, как оно поднимается вокруг и тянется к небу, смыкаясь над головой. И крик. Дикий предсмертный крик разрывал пространство. Одна единственная мысль билась в отключающемся сознании: «Умирать больно!»
“Вот вы говорите, зло не нужно помнить.
Ага, как же, человек старался, а я забуду?! =)”
Вдох. Резкий укол в груди. Выдох. Позвоночник прострелило огнем. Вдох. Боль в ногах заставила брызнуть слезы. Выдох. Волна агонии прокатилась по телу. Вдох. Тихий шёпот на грани сознания врывается в затопленный муками разум: «Я рядом, всё будет хорошо».
Что-то мокрое коснулось моих губ, вырывая из безбрежного черного океана, в который периодически проваливалась. Никак не могла себя заставить открыть глаза. Как же больно. Мама, роди меня обратно, я залезу аккуратно! В рот снова попала влага. Горькая. Скривилась и попыталась отвернуть голову. Вышло лишь первое.
— Очнись, кинау, — знакомый голос не дал нырнуть обратно в спасительную тьму.
Ответить не было сил, всё, на что меня хватило, это медленно разлепить тяжелые веки. Лёжа на боку, силилась понять, где оказалась. Все тело ломило, будто меня поезд сбил на полной скорости. Тут же передо мной возникло встревоженное и замученное лицо Гарута. Темные круги под глазами ярко контрастировали с бледной зеленой кожей, впалые щеки, растрёпанные, давно не чесанные волосы. Его будто вурк пожевал и выплюнул. Резко пропал из поля зрения, вызвав приступ тошноты и головокружения. Вместо него нарисовался Варсик, он выглядел чуть получше палача, но тоже уставшим, а на груди поблескивал аколь в тяжелой оправе.
— Ева, где болит?
— Везде, — единственное слово далось мне с трудом.
— Где сильнее? — настаивал лекарь.
— Спина.
Перед глазами стало внезапно пусто, зато на спине почувствовала холодок. Кажется, мне меняли компресс, намазывая вдоль позвоночника пахучей мазью. Смогла даже слабо улыбнуться, пока он распределял ту же прохладную субстанцию по ноющим ногам. Это немного облегчило мое состояние, но едва пошевелилась, по всему телу прокатилась волна боли. Решила больше не пробовать двигаться.
— Выпей лекарство, — ко рту поднесли ложку с вонючей жидкостью. — Магией тебя не могу лечить, так что придется настойками спасаться.
Трезво оценивая свое плачевное состояние, понимала, что без посторонней помощи и медикаментов худо придется. Благо Варсика натаскала на лечение человекоподобных по всем аспектам, которые запомнила во время обучения на Земле. Хороший мужик, дельный, не даст мне кони двинуть раньше времени. Понять бы еще, что со мной? Выпила противное варево, услышала тихое «отдыхай» и провалилась в оздоровительный сон.
Следующее пробуждение прошло куда легче. И началось оно с китовой песни, издаваемой моим желудком так громко, что это меня разбудило. Состояние стало немного лучше, даже смогла чуть-чуть повернуть голову и корпус на кровати, но, остро ощущая поврежденную спину, улечься на нее не решилась. Оглядевшись, поняла, что нахожусь у нас дома, под столь любимым мной балдахином. Рядом обнаружился Гарут, сидящий у меня в ногах на краю постели. Он дремал прямо сидя, хоть и выглядел немного лучше. Видно, смог поспать и пригладил шевелюру. Повторившуюся заунывную песню моего живота услышала не только я. Резко открыл глаза, увидел, что я смотрю на него вполне осознанно, и расплылся в улыбке.
— Очнулась наконец, — произнес тихо на выдохе.
— И тебе доброе утро, — голод опять подал сигнал трелью из-под одеяла.
Потянулся ко мне, аккуратно поцеловал в уголок глаза, а затем кинулся на кухоньку и начал наливать в тарелку еду. Такой огромный, очень комично смотрелся на фоне миниатюрной для него мебели. Он возился с сервировкой, пока я медленно и со скрипом приподнялась повыше на подушки, устроившись полубоком. От принесенной тарелки божественно пахло одним из кулинарных шедевров Шмэка. Постное мелко порубленное мясо отлично сочеталось с лапшой-паутинкой. Пока палач кормил меня с ложечки мясным бульоном, успела задать пару интересующих вопросов. Список повреждений моего многострадального тела ужаснул: сломанные ребра, огромный синяк во всю спину и под коленями. Ушиб всей бабки, в общем-то. Как же меня так угораздило? Нет, прекрасно помнила, что летела спиной на каменный пол, но при таком падении обычно страдают пятки, а не «задние коленки». Моего орка нервное напряжение немного отпустило, и он решил поделиться воспоминаниями о том страшном утре.
— Я всё видел. Всё понимал, но ничего не мог сделать. Огонь пожирал меня изнутри, разрастаясь. А потом услышал твой шёпот. Ты была такая напуганная и решительная. Стояла там на краю, прижимая ладони к груди. В момент, когда резко развернулась и полетела вниз, пламя вокруг уже вспыхнуло. Моя магия тебя не опалила, но божественная могла, ты бы сгорела вместе со мной. Непонятно каким чудом вернул контроль над телом и поймал тебя на руки, — он помолчал немного, собираясь с мыслями. — Мы с Варсиком тебя выхаживали четыре дня, ты никак не приходила в сознание, только плакала порой. Ева, я прошу тебя, не рискуй собой больше.
— Ничего не могу обещать. Не будешь попадать в яму, не буду калечиться, — упорство — мое всё.
— Это я должен тебя спасать.
— Кто сказал такую глупость?
— Ева! — повысил голос. Ага, как же! Напугал ежа голой жопой!
— Что, Ева? Тридцать три цикла как Ева!
Нервно поднялся с края кровати, пошел к печи и зло забренчал там кастрюлями. Это что получается? Я еще и виновата осталась, что его с того света вытащила? Ну, милый, вот дай только отскрестись от матраса, устрою тебе кузькину мать. Конечно, всё понимаю, испугался, но это не повод проявлять замашки махрового шовиниста.
Еще одним особо запоминающимся событием стало появление на свет у одной из самок вурков детеныша с лапами очень странной формы. Ящеры, внезапно для меня, были живородящие, вынашивали потомство семь лун, рожая вполне самостоятельных вуркят. Меня, обедающую в этот момент в таверне, прямо из-за стола вытащил взволнованный хозяин только что появившейся на свет диковинки и потащил на поле. Доставив меня на место, он указал рукой на маленькую самочку, лежащую в траве. Не только лапы, она вообще вся странная была. В глаза первым делом бросалось практически полное отсутствие хвоста, вытянутая очень узкая морда, короче обычного задние лапы, развернутая грудная клетка, плавно переходящая в лапки, близко поставленные высокими локтями к туловищу. Закончив осмотр, начала ощупывание, уворачиваясь от длинных передних конечностей. До меня медленно, как до жирафа, начало доходить, кого мне напоминает строение тела этого вуркенка — птеродактиль. Птеродактиль, мать его!!! Я такой скелет видела в музее естественных наук висящим на тонких канатах под потолком. Поддавшись порыву, ухватила слева и справа за три торчащих пальчика и развела их в стороны, приподнимая. Мягкие кожаные перепонки, разворачиваясь, протянулись от когтистых лапок к худому изящному телу. Я натурально выпала в осадок, так и сидела на земле, разглядывая яркие кровеносные сосуды на мягких, полупрозрачных крыльях. Хлопнувшегося рядом со мной в обморок орка отметила галочкой в голове и продолжила ошарашенно лупить зенки на вымершего представителя летающих динозавров с Земли. Отпаивали нас двоих от шока в тот вечер дварфским самогоном. Смирившись с фактом существования летающих ящеров, почти каждый день приходила наблюдать за малышкой. Росла вполне активной, хорошо кушала сырую рыбу, которой с ней делились собратья. Сама она в воду лезть боялась, неудивительно, строение тела не позволит так же грациозно плавать в речных потоках. Крылья крепли с каждым взмахом, и на сегодняшний день она уже сделала несколько попыток взлететь. С нетерпением жду день, когда она полетит и начнет сама добывать себе пищу, скользя над водной гладью. Интересно, до каких размеров вымахает?
Орки племени Тинор славились охотой. Однажды, возвращаясь с вылазки, они принесли крохотного, еще не открывшего глаза котенка. Сказать, что была поражена, — вообще ничего не сказать. Это был самый настоящий, всамделишный котейка. Его маму задрали ракхи, а добытчики пожалели кроху и решили принести лекарю животных. То есть мне. Восторгу моему не было предела, когда этот пищащий комочек положили на мои ладони. Я ни на секунду не пожалела потраченных часов и бессонных ночей. Растила эту крохотулю, кормя его каждые два часа и вытирая под хвостиком, массируя животик. Теперь же по дому расхаживал важный нагломордый пушистый котяра Шарк, который никого, кроме меня и рыбы, не признавал. Его любимым местом для передвижения оказалась моя шея. Пушистый воротник следовал за мной, куда бы я ни пошла и чтобы ни делала. И совсем не удивительно, что он сдружился с ездовыми ящерами. Кот чесал им спины огромными когтями, а они взамен делились речной добычей.
Эльфы больше не предпринимали попыток меня похитить, зато ауски уже дважды нападали на селения неподалеку, выползая под покровом ночи из своих болот. Каждый раз наше племя приходило на выручку, подбирая и выхаживая тех, кому удалось спастись. Двуногие ящеры имели высокий болевой порог, и руна палача работала на них вполсилы. Гарут рассказывал, что обычно из них вытягивали информацию огнем. Но на это уходило слишком много времени, и зачастую помогать уже было некому. Но ведь есть способы и попроще. К примеру, не так давно я начала практиковать меринование вурков. Эта процедура делала агрессивных самцов белыми и пушистыми ручными ящерками, не проявляющими интерес ни к чему, кроме еды. Вот и вчера мне пришлось в очередной раз проявить смекалку на допросе. Ловко разложив перед ногами пленника «пыточные» инструменты, давала полные инструкции своему орку, что куда и как применять. Во всех кровавых подробностях рассказывала, да так, что побледнел не только Ауск, но и окружающие орки. Они все как один прикрыли причинные места, пленник бы тоже это сделал, не будь привязан за руки к столбу. Боль болью, а моральные пытки никто не отменял.
Печальным было то, что теперь я в гордом одиночестве сидела на крыльце и ждала возвращения любимого палача с ратных подвигов. Новостей еще дня два можно не ждать, селение, куда отправились на помощь, не близко. Шарк потребовал свою вечернюю порцию еды и ласки. Покормив кота, решила, что пора на боковую. Обнимая пушистого и почесывая по голове, погрузилась в сон.
Утро настало неожиданно резко, кто-то громко тарабанил в дверь. За ближайшим окном была темно, хоть глаз выколи, хорошо, что в противоположном вовсю светили луны. Сползла с кровати, завернулась в одеяло и босая пошла посылать стучавшего в пеший эротический поход на живописнейшее озеро в Перу. Набрала полные легкие воздуха, резко открыла дверь, но выдох застрял в горле. Передо мной стоял орчонок, ростиком мне по пояс. Если память не подводит, его имя Илак. Он иногда крутился на кухне у Шмэка, помогая мыть посуду за гостями в обмен на сладкие пирожки. На перепачканной мордашке застыло беспокойство.
— Тётя Икин, помогите маме! — схватил меня за руку и потащил.
— Да погоди ты, — вырвалась из неожиданно крепкого захвата. — Дай хоть одеться и расскажи толком, чем именно я могу помочь?
— Ну вы же лекарь!
— Кто? Я? А, ну да. Только для животных, малыш. Тебе Варсик нужен.
— Он с отрядом ушел, а мама кричит, ей больно, — видя, что малец на грани истерики, стала быстрее одеваться.
На всех парах пронеслись через деревню, срезая огородами. Залетели на полной скорости в дом, где на постели лежала орчанка. Она была вся в поту и металась по кровати. В тусклом пламени масляных светильников увидела огромный живот. Вот же елки, а акушерское дело мы только вскользь проходили. Ну, выбора нет, прорвемся.
— Мелкий! Тащи таз и ведра четыре воды, самый большой котёл на печь, доверху налей, простыни чистые и мыло где? — начала раздавать приказы, взяв себя в руки.
Мне было страшно до дрожи в коленках, да при встрече с гигантской змеей не так испугалась, тогда хотя бы примерно знала, как себя вести. Но, глядя, как этот маленький мужчина, сдерживая слёзы, старательно выполняет команды, я изображала из себя взрослую, серьезную тётю. Помыла руки, порвала несколько отрезов, намочила тряпку и вытерла испарину на лбу роженицы. Наскоро познакомилась с Ундрой и принялась ощупывать ее живот. Еле вспомнила, как правильно считать раскрытие, 6 пальцев. Если у орков всё как у людей, она так может промучиться еще долго. Крови было немного, но схватки оказались очень болезненными. Сколько она так пролежала, мне точно ответить не смогли ни она, ни ее сын. Оставалось только ждать, периодически проверяя, не готов ли ребенок выйти. Держала ее за руку и как могла подбадривала. По идее, всё должно пройти без эксцессов, в конце концов, это не первый ее ребенок. Хотя всякое бывало, вот в этом случае понятия не имела, что делать.
Ну что могу сказать. У мопсов роды принимать намного сложнее, кесарить их приходилось часто, естественные роды — редкость для этой породы. Сейчас же всё прошло более чем гладко: два часа схваток, полчаса потуг, и здоровенький мальчишка разорвал утреннюю тишину громким плачем. Через еще полчаса, удостоверившись, что всё в порядке, и дав последние рекомендации замученному семейству, устало побрела домой. Ввалилась в комнату, скинула одежду и рухнула на кровать. Почти уснула, когда в дверь заколотили с бешеной силой.
— Да кого там опять нишас принес? — рычала взбешенная и невыспавшаяся я. На пороге оказалась пожилая шаманка из храма богини Шатар.
— Палач в яме! — мое сердце забыло как биться.
Бежала на пределе возможностей сквозь деревню, чуть не снесла с ног вышедшую не вовремя на дорогу Ризу. Еле разбирала от подступающих слез дорогу в лесу и чуть сама не сверзилась в яму. Меня буквально за шкирку поймал вождь, стоящий у края. Он был весь помят и выглядел виноватым.
— ГАРУТ! — мой крик поднял всех птиц в округе в воздух.
На дне мой орк, сверкая огненными очами, бился о стены колодца, кидаясь на них грудью. Разодранные руки по локоть в крови, огненные всполохи прожигали одежду, оставляя раны на коже. Его боль ощущала как свою.
— Татис! Какого хера?! — обернулась с отчаянием и гневом.
— Их оказалось слишком много, нас взяли в кольцо еще на подходах к деревне. Он аусков один положил, Ева, он спас почти всех.
Только сейчас разглядела глубокие раны на его груди и плечах. Позади послышался шум толпы, народ собирался на прощание. Как я могла смириться с этим? Мой любимый, мое дыхание, моя жизнь! Он умрет страшной смертью, и ничего не могу сделать? Не может быть! Так не будет!
Отошла немного в сторону, чтобы он стоял прямо подо мной, вытащила из-за ворота кулон со слезой Шатар и сжала его в ладони.
— Гарут, — прошептала еле слышно.
Перестал кидаться на каменную стену, поднял голову и посмотрел на меня. Вокруг его тела огонь разгорался всё ярче. Времени не осталось. Развернулась спиной, прижала руки к груди и под общий возглас ужаса собравшихся качнулась назад, падая.
Время будто замедлилось. Пламя раскрыло мне навстречу свои губительные объятья. Я видела, как оно поднимается вокруг и тянется к небу, смыкаясь над головой. И крик. Дикий предсмертный крик разрывал пространство. Одна единственная мысль билась в отключающемся сознании: «Умирать больно!»
Глава 12
“Вот вы говорите, зло не нужно помнить.
Ага, как же, человек старался, а я забуду?! =)”
Вдох. Резкий укол в груди. Выдох. Позвоночник прострелило огнем. Вдох. Боль в ногах заставила брызнуть слезы. Выдох. Волна агонии прокатилась по телу. Вдох. Тихий шёпот на грани сознания врывается в затопленный муками разум: «Я рядом, всё будет хорошо».
Что-то мокрое коснулось моих губ, вырывая из безбрежного черного океана, в который периодически проваливалась. Никак не могла себя заставить открыть глаза. Как же больно. Мама, роди меня обратно, я залезу аккуратно! В рот снова попала влага. Горькая. Скривилась и попыталась отвернуть голову. Вышло лишь первое.
— Очнись, кинау, — знакомый голос не дал нырнуть обратно в спасительную тьму.
Ответить не было сил, всё, на что меня хватило, это медленно разлепить тяжелые веки. Лёжа на боку, силилась понять, где оказалась. Все тело ломило, будто меня поезд сбил на полной скорости. Тут же передо мной возникло встревоженное и замученное лицо Гарута. Темные круги под глазами ярко контрастировали с бледной зеленой кожей, впалые щеки, растрёпанные, давно не чесанные волосы. Его будто вурк пожевал и выплюнул. Резко пропал из поля зрения, вызвав приступ тошноты и головокружения. Вместо него нарисовался Варсик, он выглядел чуть получше палача, но тоже уставшим, а на груди поблескивал аколь в тяжелой оправе.
— Ева, где болит?
— Везде, — единственное слово далось мне с трудом.
— Где сильнее? — настаивал лекарь.
— Спина.
Перед глазами стало внезапно пусто, зато на спине почувствовала холодок. Кажется, мне меняли компресс, намазывая вдоль позвоночника пахучей мазью. Смогла даже слабо улыбнуться, пока он распределял ту же прохладную субстанцию по ноющим ногам. Это немного облегчило мое состояние, но едва пошевелилась, по всему телу прокатилась волна боли. Решила больше не пробовать двигаться.
— Выпей лекарство, — ко рту поднесли ложку с вонючей жидкостью. — Магией тебя не могу лечить, так что придется настойками спасаться.
Трезво оценивая свое плачевное состояние, понимала, что без посторонней помощи и медикаментов худо придется. Благо Варсика натаскала на лечение человекоподобных по всем аспектам, которые запомнила во время обучения на Земле. Хороший мужик, дельный, не даст мне кони двинуть раньше времени. Понять бы еще, что со мной? Выпила противное варево, услышала тихое «отдыхай» и провалилась в оздоровительный сон.
Следующее пробуждение прошло куда легче. И началось оно с китовой песни, издаваемой моим желудком так громко, что это меня разбудило. Состояние стало немного лучше, даже смогла чуть-чуть повернуть голову и корпус на кровати, но, остро ощущая поврежденную спину, улечься на нее не решилась. Оглядевшись, поняла, что нахожусь у нас дома, под столь любимым мной балдахином. Рядом обнаружился Гарут, сидящий у меня в ногах на краю постели. Он дремал прямо сидя, хоть и выглядел немного лучше. Видно, смог поспать и пригладил шевелюру. Повторившуюся заунывную песню моего живота услышала не только я. Резко открыл глаза, увидел, что я смотрю на него вполне осознанно, и расплылся в улыбке.
— Очнулась наконец, — произнес тихо на выдохе.
— И тебе доброе утро, — голод опять подал сигнал трелью из-под одеяла.
Потянулся ко мне, аккуратно поцеловал в уголок глаза, а затем кинулся на кухоньку и начал наливать в тарелку еду. Такой огромный, очень комично смотрелся на фоне миниатюрной для него мебели. Он возился с сервировкой, пока я медленно и со скрипом приподнялась повыше на подушки, устроившись полубоком. От принесенной тарелки божественно пахло одним из кулинарных шедевров Шмэка. Постное мелко порубленное мясо отлично сочеталось с лапшой-паутинкой. Пока палач кормил меня с ложечки мясным бульоном, успела задать пару интересующих вопросов. Список повреждений моего многострадального тела ужаснул: сломанные ребра, огромный синяк во всю спину и под коленями. Ушиб всей бабки, в общем-то. Как же меня так угораздило? Нет, прекрасно помнила, что летела спиной на каменный пол, но при таком падении обычно страдают пятки, а не «задние коленки». Моего орка нервное напряжение немного отпустило, и он решил поделиться воспоминаниями о том страшном утре.
— Я всё видел. Всё понимал, но ничего не мог сделать. Огонь пожирал меня изнутри, разрастаясь. А потом услышал твой шёпот. Ты была такая напуганная и решительная. Стояла там на краю, прижимая ладони к груди. В момент, когда резко развернулась и полетела вниз, пламя вокруг уже вспыхнуло. Моя магия тебя не опалила, но божественная могла, ты бы сгорела вместе со мной. Непонятно каким чудом вернул контроль над телом и поймал тебя на руки, — он помолчал немного, собираясь с мыслями. — Мы с Варсиком тебя выхаживали четыре дня, ты никак не приходила в сознание, только плакала порой. Ева, я прошу тебя, не рискуй собой больше.
— Ничего не могу обещать. Не будешь попадать в яму, не буду калечиться, — упорство — мое всё.
— Это я должен тебя спасать.
— Кто сказал такую глупость?
— Ева! — повысил голос. Ага, как же! Напугал ежа голой жопой!
— Что, Ева? Тридцать три цикла как Ева!
Нервно поднялся с края кровати, пошел к печи и зло забренчал там кастрюлями. Это что получается? Я еще и виновата осталась, что его с того света вытащила? Ну, милый, вот дай только отскрестись от матраса, устрою тебе кузькину мать. Конечно, всё понимаю, испугался, но это не повод проявлять замашки махрового шовиниста.
