Постучавший в дверь сосед Терезу поначалу напугал. Некоторое время она пялилась на него в камеру, лихорадочно перебирая варианты, кем этот тип может быть. Наконец, пришла к выводу, что на охранника безопасности он непохож – одет не по форме. Одежда явно домашняя: выцветшая майка, шорты, стоптанные тапочки. Если и мент, то на отдыхе, визит неофициальный.
Он постучал еще раз, и Тереза, решившись, открыла. Выражение безнадеги на небритом лице сменилось радостью.
– Светлого солнца, госпожа Хэнк!
С чего он решил, будто она – госпожа Хэнк? Тереза подозрительно сощурилась. Визитер казался простодушным, слегка страдающим от похмелья и вполне искренним. Должно быть, старый сосед, знакомый с Хэнком. А раз в доме Хэнка женщина, кем она еще может быть?
– У вас не будет позвонить?
– В смысле? – переспросила она неприветливо.
Он тяжко вздохнул.
– Извините, госпожа Хэнк. С вашим мужем поговорить можно?
– Нет, – отрезала она. – Билле на службе. Объясните толком, чего надо.
Он потоптался смущенно.
– Мне бы мастера вызвать. Я свой телефон вчера разбил. Поддал маленько, госпожа Хэнк, ну и упал неудачно, прямо на бордюр карманом, где лежал аппарат. Извините. Дадите мне позвонить? Я возмещу.
– Вам нужен мастер по ремонту телефонов? – Она начала понимать.
– Точно так, госпожа Хэнк. – Он закивал. – Ну, что?
– Показывайте аппарат.
Он обиженно насупился.
– Не верите, да? Вот. – Он достал из кармана телефончик с треснувшим корпусом. – Сами видите, не фурычит.
– Давайте сюда! И проходите на кухню. – Она посторонилась. – Сейчас починим.
– Как же я зайду, без мужа-то вашего? – растерялся сосед. – Это неприлично.
– Неприлично приходить к одному мастеру, чтобы вызвать другого, – пробурчала она. – Шевелитесь. Да не тряситесь вы так за свой телефон, не съем я его.
Может, и надо было отправить недотепу к районным ремонтникам, но профессиональное самолюбие не позволило. Тереза убрала со стола скатерть, разобрала телефон, определила повреждение.
– Паять буду, – сообщила она мужику, с тревогой всматривающемуся в детали своего расчлененного аппарата.
– Так вы, выходит, сами мне его почините? – обрадовался он. – Бесплатно?
Она поморщилась.
– По-соседски. На первый раз.
Он успокоился и стал наблюдать за процессом с любопытством.
– А я и не думал, что вы это умеете, госпожа Хэнк. Вообще вы сильно изменились.
Тереза чуть паяльник не уронила. Он что, ее за Лику принимает? Она же совсем другая, чем Лика! Лицо – туда-сюда, можно списать на возрастные изменения или чудеса косметологии. Но она крупнее, выше ростом. Как их спутать? Когда он назвал ее госпожой Хэнк, она решила, что он не знал Лику и видит женщину у Хэнка впервые.
– Представительнее как-то стали, – доверительно уточнил сосед. – И красивее.
Тереза невольно ухмыльнулась.
– Давно вас не видел. Так понял, что забрали вас у господина Хэнка, но, значит, ошибался. Хорошо, не ляпнул ему.
– Я тяжело болела. – Она мысленно перекрестилась. – Потом – реабилитация. Пока выздоравливала, вот, ремонту выучилась от нечего делать.
– Удачно сложилось…
В это время скрипнула входная дверь, и на пороге кухни появился Хэнк. Картина «не ждали». Окинув диспозицию осуждающим взором, он повернулся и с треском исчез в глубине коридора.
– У вас не будет неприятностей с мужем, госпожа Хэнк? – осторожно спросил сосед, глядя на все еще дрожащую от удара Хэнка дверь.
Плевать мне на неприятности, хотела ответить Тереза. Что хочу, то и делаю. Но если мужик был знаком с Ликой, такая смена курса вызвала бы диссонанс. И она проговорила дипломатично:
– Это уж наши с ним дела, вас не затрагивающие. Не волнуйтесь. Давайте проверим, появилась ли связь.
Она весь вечер ожидала, что Хэнк наедет. А потом – всю декаду. Честно говоря, основания для недовольства у него имелись: не очень приятно обнаружить, что без твоего согласия в твоей квартире открыли ремонтную мастерскую. Нет, у нее было, чем ответить. Но он так ничего и не сказал.
В середине декады приехал Тюль: в институте начались каникулы. Коротко обнялся с отцом – однако, в габаритах они почти сравнялись! Тепло поздоровался с Терезой, отнюдь не удивившись ее присутствию:
– Светлого солнца, госпожа Ильтен. Как здоровье господина Ильтена?
Хэнк досадливо крякнул и, опершись локтем о стол, прикрыл лицо рукой. Предупредить сыновей он не успел. А точнее – не подумал.
Тереза с ответом помедлила – тоже не была готова. Усадила Тюля за стол, добавила к мясу из РЦП – увы, не идущему ни в какое сравнение с шашлыками – вскрытую банку солений с дачи.
– Видишь ли, Тюль, – произнесла она наконец, – господин Ильтен умер.
Парень смущенно охнул.
– И я вышла замуж за твоего отца.
Тюль перевел огромные глаза с Терезы на папу и обратно.
– Да ладно? Вот здорово! – Глаза засветились, но он тут же отвел их. – То есть мне очень жаль, конечно…
– Ну чего ты, не прячь взгляд. – Она взъерошила ему шевелюру. – Тебе-то не о чем грустить.
– Я правда рад, – признался он, против воли расплываясь в улыбке – вроде бы надо выражать соболезнование, но не получается, и госпожа Ильтен сама разрешила не грустить. То есть госпожа Хэнк… – Вы друг другу очень подходите!
Хэнк хохотнул, Тереза засмеялась. Вот уж попал пальцем в небо!
– Я это еще маленьким замечал. – Тюль сунул в банку пятерню за маринованным овощем, но лапища не пролезла; Тереза протянула ему вилку. – Когда мы ходили в лес на охоту и в лодке плавали. – Он подцепил овощ, сожрал. – И когда вы говорили про войну. Я вам завидовал даже, что вы так хорошо друг друга понимаете, с полуслова, с полувзгляда.
Он вывалил половину мяса себе на тарелку. Тереза и Хэнк переглянулись: на его лице тень воспоминаний, на ее – снисходительная усмешка.
– Классно, что я не ошибся. Раз компьютер выбрал вас из тысяч вариантов, то вы впрямь идеальная пара.
Тюль считал, что их брак заключен, как положено – через Компанию. А как иначе? Просвещать парня, что второй раз заявление у мужчины не берут? Разубеждать? Глупо. Пусть так и думает.
– Вас теперь надо звать госпожой Хэнк, да?
Она пожала плечами, ставя чайник.
– Зови по имени, Тюль. А то прямо как неродной. Мы же теперь одна семья.
Он робко посмотрел на нее.
– А мамой – можно?
Младшие Хэнки и прежде называли ее мамой в разговорах с Верой и Аннет. По контексту «твоя мама», но «твоя» обычно опускалось. Другой мамы после смерти Лики в их окружении не было.
Она наклонилась и чмокнула Тюля в макушку:
– Можно.
– Мы – идеальная пара. – Тереза потянулась и пихнула лежащего на спине Хэнка кулаком в расслабленный бок. По следам свежих ощущений в это почти верилось. – Понял, Билле?
– Угу, – пробормотал он.
– Что – угу?
– Идеальная, точняк.
Почему ее с Ильтеном никто не называл идеальной парой? Неужели у них было хуже? Она отвернулась и всхлипнула.
– Э, ты чего? – Хэнк очнулся от полудремы. – Я что-то не так сделал?
Она шмыгнула носом.
– Нет, ты замечательный. Я просто Рино вспомнила. Извини, я еще долго от этой потери не отойду.
– Я до сих пор не отошел, – пробурчал он. – И всякий раз думаю: почему раньше таким дураком был? Лика же мне и вправду подобрана была, специально для меня. Идеальная половинка. Только идеальным наш брак не стал. Наверное, я сам виноват. Злился на нее, раздражался. А ведь она была такая, как я просил.
– Только ты был не таким, как она хотела. – Тереза провела рукой по узлам мышц на его груди. Если не придираться, мужик что надо, но Лика мечтала о нежном принце. – Рино рассказывал мне, как работает программа. Если нет хорошего совпадения, приоритет отдается предпочтениям жениха. А невеста… поплачет и смирится. Я бы ни за что не согласилась выходить замуж по выбору компьютера.
– Но ты же вышла замуж за господина Ильтена, – непонимающе напомнил Хэнк.
– Примерно так же, как сейчас, – призналась она после недолгого колебания. Нет смысла скрывать от него, они уже повязаны. – Фиктивное свидетельство о смерти, потом – фиктивная справка о браке… У нас не была просчитана совместимость, и вряд ли при расчете получился бы большой процент. Но Рино делал для меня все, желал мне одного добра. Если бы я оценила сразу, ответила добром на добро, мы могли бы сделаться идеальной парой, наверное. Только я все время косячила. Глупость, амбиции да дурная удаль. В общем, как у тебя. Жаль, понимаешь все это, когда уже поздно. Только и можешь, что попытаться не повторить ошибок в следующий раз.
– Пока получается, – промолвил он.
– Даже странно, – кивнула она.
Тюль встретился с братом в Синиэле, на пересадке. Корабль Дени стоял в космопорту, ему разрешили отлучиться на два часа, и они сели в кафе.
– Светлого солнца, мелкий. – Дени обнял совершенно уже не мелкого братца, разве что чуть пониже, но куда шире в плечах. – Какие новости?
– Новости – зашибись! – эмоционально ответил Тюль, одним глотком осушив бокал аперитива. – Папа снова женился. Второй раз, прикинь!
– Да чего ты пургу гонишь? – скептически покривился Дени. – Второй раз нельзя.
– Своими глазами видел, клянусь!
– Но как?
– Откуда я знаю, как? Договорился как-нибудь. Он это умеет. Тебе вон отпуск зимой на декаду и то не дают, а у него каждый год – все лето.
Дени отпил аперитив, покатал во рту. Известие следовало переварить.
– И что там за баба? – спросил он ревниво.
Он почувствовал себя слегка уязвленным. Во-первых, оттого, что у папы уже вторая жена, а у него ни одной, и подача заявления откладывается из-за того, что задерживают премию. А во-вторых, обидно, что сыновей в папином сердце оттеснит на второе место какая-то посторонняя женщина. И вообще… Приедешь домой в краткий отпуск – не расслабиться как следует, знай расшаркивайся перед чужой женой да этикет соблюдай.
– Не поверишь! – Тюль с энтузиазмом опрокинул еще один бокал. Чего доброго, мелкий накидается. – Это госпожа Ильтен. То есть она уже не Ильтен, сам понимаешь. Господин Ильтен умер.
– Мама Ильтен? – изумился Дени. И впрямь не верилось. С другой стороны, она была, наверное, единственной женщиной, которую он рад видеть на этом месте. Напряжение, вызванное вестью, покинуло его. – За это надо выпить!
Тюль поддержал. Выпили, кликнули официанта – закусить тоже пора.
– Она разрешила звать ее мамой!
Дени сморгнул нечаянно выступившую слезу. В детстве он порой хотел, чтобы госпожа Ильтен была их мамой. С возрастом мечта утратила острую актуальность, но лучше поздно, чем никогда.
– Удачно сложилось, правда?
Дени кивнул.
– К этому все и шло, судя по всему, – проговорил он задумчиво. – Они уже много лет любовники.
– Не может быть! – сказал чуть погодя Тюль. – Я ничего не замечал.
– Ты, мелкий, и мамонта в степи не заметил бы. Вера знала. И я слышал, как мама говорила госпоже… в общем, нашей новой маме… что-то типа: «Раз Билле вам нравится, то и спите с ним, не стесняйтесь».
– Зо-охен, – выдохнул Тюль, пораженный открытием. – Так мы, может, не мамины дети?
– Думать не пробовал, мелкий? – Дени оборвал полет его фантазии. – Нас же мама родила. А вот чья дочка Аннет – это вопрос. На господина Ильтена она совсем не похожа, в отличие от Веры.
– Не, вряд ли. – Тюль покачал головой. – Будь она папина, он бы ее к себе забрал. А они говорили про Аннет, что та на Т1.
Они выпили еще, закусили.
– Мне всегда казалось, что они больше подходят друг другу, чем настоящие супруги, – вымолвил Дени. – Почему их сразу не поженили?
– Странно, да, – согласился Тюль.
Сосед с седьмого этажа пришел после отъезда Хэнка. Принес с собой планшет.
– Вот, не загружается. Мне господин Этери сказал, что вы такое умеете чинить, госпожа Хэнк.
Небось, еще и добавил «на халяву».
– Посмотрим, – придержала его Тереза, не впуская. – Давайте пойдем к вам. Муж не любит, когда сюда ходят чужие в его отсутствие.
Хэнк мог ничего не говорить, но его лицо она видела. Визит соседа ему очень не понравился. Ну, и зачем будить лихо? Тем более что он сдержал свое недовольство. Если бы начал выступать, может, и стоило бы поступить назло. Но он ведь не начал.
Сосед принял, как должное. Воля мужа – закон, нельзя так нельзя. Пригласил Терезу к себе, предварительно уточнив, не сочтет ли супруг это дерзостью. Но в данном отношении мнение Хэнка было ей неинтересно: одно дело – уважать его комфорт на его территории, и совсем другое – позволять ему решать, куда ей ходить. Еще чего! Зашла, планшет починила. Заодно освещение в коридоре поправила.
А через несколько дней в дверь позвонил еще один, из другого подъезда:
– Госпожа Хэнк, вы с телевизорами как?
В следующий раз Хэнк приехал на Т5 надолго. Корабль, к которому его полусотня была приписана, встал на профилактику, и он намеревался потренировать бойцов на полигоне.
– Билле, возьми меня с собой! – пристала Тереза. Ей до смерти обрыдло сидеть в четырех стенах. Можно было бы отъезжать в Риаведи, пока Хэнка нет, но ведь с дачи она к нему и сбежала, почувствовав себя там неуютно.
– Что тебе делать на полигоне? – Тренировочный комплекс – не место для женщин, так он полагал по инерции. – Соберутся солдаты, будут бегать, лазать по стенам и стрелять. Ничего интересного.
– А что мне, по-твоему, интересно? – окрысилась она. – Растреклятый театр? Это гораздо интереснее! И полезнее: свежий воздух все-таки. И вообще, я хочу быть с тобой, пока ты на планете.
Последний аргумент Хэнку понравился. В самом деле, они видятся всего декаду через три – катастрофически недостаточно, чтобы надоесть друг другу.
– И, кстати, мне тоже надо тренироваться.
Последнюю фразу Тереза добавила тихо, и он не услышал. Но она считала эту причину важной. Она старалась разминаться ежедневно, но в квартире особо не развернешься, некоторые комплексы выполнить невозможно. Заниматься во дворе – только соседей пугать. Чего доброго, вызовут для госпожи Хэнк психбригаду. А тренировочный зал городского управления службы охраны безопасности теперь для нее закрыт.
Выехали с раннего утра в направлении, противоположном Риаведи, Хэнк за рулем. Тереза, привыкшая рулить сама, зевала рядом в непривычном безделье. Оделась она, как на зимнюю охоту: сапоги, брезентовые брюки, кожаная куртка поверх темной футболки; волосы убраны под серую косынку, завязанную на затылке. Хэнк косился на нее и вздыхал, предчувствуя, как будут зубоскалить подчиненные по поводу его жены, экипированной подобным образом. С другой стороной, гулять по полигону в кринолине и бархатных туфельках было бы куда смешнее. Беда в том, что Тереза вечно рвется туда, где женщин быть не должно и нарядов для них не предусмотрено. Та же охота… Хотя надо признать, охотиться с ней – одно удовольствие. А штурм пиратского корабля, если посмотреть правде в глаза, без нее просто не удался бы.
На место приехали к обеду. Бойцы были уже тут, организовали дежурство по кухне и начали что-то готовить. Тереза немедленно сунула нос в котел и принялась распекать повара – мол, слишком рано посолил крупу, и та разварилась. Пока Хэнк обсуждал с младшими командирами программу и очередность тренировок, Тереза потащила неудачливого кашевара к опушке, показывая, как выглядит трава, которой надо приправить мясо, а потом стукнула его напарника по лбу поварешкой за то, что чересчур крупно резал овощи. Когда указания были розданы и Хэнк обратил внимание на обед, необходимость знакомить бойцов с Терезой отпала: все уже представляли, кто такая госпожа Хэнк, и надеялись, что она приготовит им ужин.
