– Маленькая бледно-жёлтая неяркая звёздочка, ничего выдающегося, но только такие и пригодны для жизни людей. – Жаль, мы туда никогда не ездили, – вздохнула девушка.
Наверное, отцу больно туда возвращаться. Уехал и отрезал.
– А где твой Новый Бобруйск?
Алик попытался сориентироваться, не получилось. В астрономии он не был силён. Оно не повод для печали, не на космолётчика ведь он учился, но перед Кошкой стало стыдно: что же он, родную звезду не найдёт?
– Похоже, сейчас за горизонтом, – смалодушничал он.
Надо, вернувшись домой, залезть в инфранет и обязательно поизучать карту здешнего неба. Как бы не выяснилось, что солнце Нового Бобруйска висит прямо в зените и насмешливо пялится оттуда жёлтым искрящимся глазом.
Пушок сходил к флайеру и принёс флейту. Алик удивился: не думал, что приятель обучался музыке, да к тому же не гитаре или баяну, популярным у парней, а такому нежному инструменту. Но нет, флейта была Ритиной. Она заиграла, в ночной морозной тишине звуки приобретали хрустальный оттенок. Пушок первым узнал мелодию, стал подпевать, за ним Кошка. Алик не знал этой песни, зато знал следующую.
– Это был лучший мой день за много лет, – прошептала Кошка Алику в палатке, когда ложились спать.
– А сейчас будет лучшая ночь, – пообещал он ей на ушко.
– Эх, и почему мы раньше не летали сюда отдыхать? – Кошка, покинув палатку, гибко потянулась.
Утреннее солнце высунулось из-за вершины и светило сквозь лёгкую дымку. После тепла палатки воздух казался бодрящим. Алик зачерпнул чистый снег, аккуратно приложил к лицу. Ух!
– Потому что DEXа не было, – жизнерадостно объяснил Пушок, ища в сугробе не убранную вчера кружку.
– Но Алик не местный, – возразила Рита. – Почему мы, здешние, без него не додумались выбраться в горы?
– Потому что вы к ним привыкли, – более содержательно ответил Алик. – Ну, стоят эти горы тут всю вашу жизнь. И речка течёт, как всегда. Ничего необычного. – Он знал, как это бывает: живущие у моря крайне редко в нём купаются, не ценят. – А для меня всё в новинку, вот я и уцепился за шанс полазить по окрестностям. В Гринпорте один мужик есть, любитель природы… тоже когда-то на Бест издалека приехал. Он мне и показал.
– А что мы сегодня будем есть? – спросил Пушок.
– Сейчас посмотрим.
Зимой, конечно, «природный» ассортимент беднее: нет ни ягод, ни птичьих яиц, но где искать осенние коренья, Алик уже знал. Разрыл сугроб под кустом, поковырял землю топориком и достал несколько крупных «картошин» – округлых корнеплодов с тёмно-оранжевой кожурой, мясистых по консистенции и кисловатых на вкус. Их порубили и поджарили, пересыпав остатками рыбы, вот и завтрак.
Подкрепившись, отправились смотреть пещеру с кристаллами – на сей раз выше по течению. Кое-где подъём был скользким, тогда Алик зарубался топориком, подтягивался и помогал всем остальным. На подступах к пещере внимание привлекла кучка серо-коричневых объектов величиной с баскетбольный мяч и примерно такой же формы, слегка припорошённых снегом. Пушок озадаченно почесал голову.
– Что это? – Кошка не постеснялась задать вопрос.
– Кажется, драконьи яйца. Я такие видел пару раз с высоты.
С флайера они выглядели несколько по-другому. И встречались существенно выше, Ёж специально возил Алика наверх полюбоваться на кладки дракониц.
– А почему мама их не высиживает? – спросила Кошка. – Им же холодно!
– Вроде бы нет, – сказала Рита. – Брачный цикл у драконов около трёх месяцев, а яйца зреют почти год, нам в училище рассказывали. Так что мама при них только первое время, а потом зародыш за счёт жизнедеятельности выделяет достаточно тепла, чтобы не замёрзнуть. Яйцо ещё и растёт вместе с дракончиком.
Алик согласно кивнул: Ёж говорил то же самое.
– Этим, наверное, и полугода нет, – прикинул он. – Осенние.
Рита подобралась, осторожно постучала по толстой коричневой скорлупе – звука почти не было, словно скорлупа пружинила, – и предложила:
– А давайте на обед сделаем яичницу!
Алик чуть не подавился. Считать драконов дичью типа курозайца или долбоклюя, пригодной в пищу, у него не получалось. Они же почти разумны! Одно дело – убить дракона, чтобы защитить своих, и совсем другое – разбить яйцо, чтобы сожрать детёныша. Возможно, кто-то и ел драконьи яйца: не может быть, чтобы эволюция прошла мимо валяющихся без присмотра источников белка и жира и не породила существ, ими питающихся. Но разумный человек не ест тех, кто способен говорить.
– Плохая идея, – кашлянув, сказал Алик. – Дракон – не глупая птичка. Это будет всё равно, что съесть недоношенного младенца.
Рита отдёрнула руку.
– Вернёмся к реке пораньше – подстережём кого-нибудь, звери туда тоже за рыбой ходят, – пообещал Алик.
И они поднялись к пещере.
Внутрь снег не задувало, камни сверкали в своей первозданной красоте. Пространство было невелико как пещера, фактически оно представляло собой огромную жеоду – полость в породе, из стен которой вовнутрь полости растут кристаллы. Вход находился с теневой стороны, и Пушок включил фонарик, чтобы было лучше видно. Кристаллы заискрились со всех сторон – тонкие прозрачные иглы, призмы, ромбоэдры голубого, синего, белёсого цвета. Девчонки заахали от восхищения, парни наслаждались молча.
– Они драгоценные? – спросила Рита.
– Не. – Алик покачал головой. – Какой-то купорос.
Ёж говорил точное название, но он не запомнил.
– Были бы драгоценными, их бы выгребли задолго до нас, – сказал Пушок. – Дюже расточительно позволять драгоценностям вот так торчать в стене без пользы.
– Эх, сголографироваться бы тут, – мечтательно промурлыкала Кошка. – А видеофоны-то мы во флайере оставили.
– DEX, а ты не можешь вот так? – Пушок выразительно моргнул.
– Не могу, – буркнул Алик, поняв, что товарищ намекает на способность киборгов сохранять голографии с глазных сенсоров на внутреннюю память. Ну никак они не отступятся!
Ребята ещё долго рассматривали кристаллы, дивясь причудам природы. Наконец, собрались в обратный путь. Вниз лыжи ехали легче, чем вверх, иногда даже приходилось притормаживать. Нашлась и добыча: непуганый пушистый птах, которого Алик сбил с ветки броском ножа и, пока тот не очухался от не слишком точного попадания, перерезал тонкую шею.
– Я бы так не смог, – уважительно проговорил Пушок. – Я вообще-то парень городской, птицу имею обыкновение доставать из вакуум-пакета уже ощипанной и разделанной… а то и приготовленной.
Алик пожал плечами. Он тоже не деревенский птицевод, потерявший счёт забитым тушкам. Но после того, как резал глотки драконам, примитивные птахи эмоций не вызывали.
Эта поездка пробудила у Алика не испытанное прежде ощущение, что он – старший, знающий, опытный. Молодому человеку такое было непривычно. Всегда рядом находился кто-то более компетентный – папа, батя, наставник, командир… На службе, если Алик с Пушком работали в паре, командиром выступал Пушок – у него больше стаж. А здесь товарищ как-то естественно ушёл на позицию ведомого.
– Будем жребий бросать, кому разделывать? – подначил его Алик.
– Я разделаю, – вмешалась Рита. – Я же собираюсь учиться на хирурга, надо тренироваться.
Кошка засмеялась:
– Такая тренировка – скорее на патологоанатома! Вот если б ты из этой тушки печёнку вырезала, пока она ещё была жива…
– Фу, девочки! – скривился Пушок. – Вам самим-то не тошно?
– Нам есть хочется! – ответили они дуэтом. И вручили ему птицу: раз ты мужчина, вот и неси, а мы девочки, у нас лапки.
Алик не сразу среагировал на вынырнувшее из-за горизонта второе солнце. Пушок, с детства регулярно наблюдавший такую картину, окликнул его и указал на небо:
– Осколки звёзд!
Рита прикрыла глаза рукой, тревожно глядя вверх:
– А почему мы не слышали предупреждения от МЧС?
– Потому что наши видеофоны на стоянке, – напомнила Кошка.
– А МЧС с вами, – продолжил Пушок. – Вот же засада, как там ребята без нас справятся?
Алик покривился. Как же не вовремя! В городе каждый пожарный на счету. Но до города ещё далеко. Сумеют ли они обогнать облако, если стартуют прямо сейчас?
Пушку в голову пришла такая же мысль.
– Бежим?
– Ходу! Всё бросаем, сразу во флайер – заберём вещи потом.
И они понеслись, жалея, что не захватили пропеллеры, побоявшись вновь привлечь снежных вертолёток. Может, они и не нагрянули бы, зато как пригодилось бы сейчас ускорение! Свечение плазменного облака становилось всё ярче.
Первым заметил неладное Алик. Блин!
– Стоп! – крикнул он, резко тормозя, и развернулся к тем, кого опередил, вздымая снежный вихрь. – Облако! Оно идёт на нас!
– Скруглило траекторию! – выдохнула запыхавшаяся Рита. – Чёрт, что же делать?
– Такое бывает, – кивнул отдувающийся Пушок, поймав немой вопрос в глазах Алика. – Редко, но случается. Значит, город в безопасности.
– А мы? – только и спросила Кошка.
Пылающее облако быстро надвигалась, роняя капли. Лес внизу слегка скукоживался, не загораясь, лишь чернея там, где разлилась плазма. Снег шипел и обращался в пар.
Они застыли на узкой тропе. Слева – река, справа – скалы. И облако стремительно приближалось.
– Назад! – решил Алик. – Я видел там расщелину.
Едва успев отдышаться, они помчались обратно, в направлении подъёма. Алик снова вырвался вперёд, высматривая укрытие. Пещера была бы идеальным вариантом, но до неё быстро не добраться. Кошка не отставала. Пушок был замыкающим, поддерживал Риту.
– Да блин!
– Алик! – вскрикнула Кошка.
Лыжа налетела на камень, хрустнула и раскололась, и Алик едва не подвернул ногу. Выручила хорошая координация, и вместо того, чтобы пропахать носом рассыпанные впереди камни или свалиться набок в бурлящую реку, он схватился за нависшую ветку, сбрасывая крепления лыж, а когда ветка обломилась, пружинисто приземлился на ноги и побежал.
Кошка теперь неслась чуть впереди, и он изо всех сил старался не отставать. Нестерпимое сияние было уже совсем рядом. Облако плюнуло каплей, и река, куда она угодила, взорвалась клубами пара.
– Вот она! – Кошка проскользила по инерции чуть дальше и тут же вернулась, услышав возглас Алика. – Туда, живо!
Узкая щель в скалах, этакая трещина – к счастью, не до самого верха. Удастся ли поместиться в неё всем? Алик был полон решимости затолкать туда девчонок во что бы то ни стало. Кошка, сбросив лыжи и изящно изогнувшись, протиснулась. Пушок буквально за руку тащил задыхающуюся Риту с квадратными глазами. Алик содрал с неё лыжи, не тратя время.
– Втяни живот!
– Втяни попу! – одновременно с ним велел Пушок.
Рита хватнула ртом воздух.
– Ааа, как я и то, и другое?..
Они принялись впихивать её в трещину. Рита судорожно дышала, живот никак не втягивался.
– Снимай куртку!
Плазма была уже в паре десятков метров, пыша жаром. Казалось, она заняла полнеба.
– Пушок, лезь внутрь, тащи её оттуда! А я подпихну.
Пушок понятливо кивнул, втиснулся, обдирая и куртку, и кожу, ухватил Риту. Совместными усилиями её вдавили в расщелину, не обращая внимание на всхлипы и охи. Придавленная Кошка мявкнула изнутри. Алик полез последним, утрамбовывая товарищей ещё сильнее, поднажал и совсем чуть-чуть не успел.
Капля свалилась на поверхность скалы, растеклась, брызнув в снег жидким огнём. Скорее всего, плазма пролилась мимо, но так близко, что куртка Алика вспыхнула на спине. Блин! И не сбросишь её – так узко, что шевельнуться невозможно, а высунешься – попадёшь либо под огненные струи, либо под горячий пар.
– Блииин, – проскрипел он зубами, пытаясь повернуться боком и загасить куртку о край расщелины.
– DEX, что там? – встревоженно окликнул его Пушок.
Алик не ответил. А смысл? Приятель сейчас ничем не сможет помочь. Только не орать и не стонать! Кошка изнервничается.
Чем хороши осколки звёзд – они проходят быстро. Облако унеслось к северу и там пропало. Алик вывалился из расщелины, стряхивая куртку в растаявший снег, следом вылезли остальные.
– DEX, спина!
– Знаю, – выдавил он сквозь зубы.
– Снег не прикладывай, – заботливо сказала Рита, обмахиваясь. – Впридачу к ожогу ещё и обморожение получишь. Дай водой промою.
Вид у веселушки был умученный и совсем не весёлый: рывок до расщелины дался девушке тяжело. Впрочем, внешних повреждений у неё не было, только порванная куртка, как и у Пушка. Кошка, выглядевшая лучше всех, помогла Рите промыть спину Алика.
– Ты идти-то сможешь? – спросил Пушок чуть виновато. Если бы сложилось наоборот, и Алик влез в укрытие первым, чтобы затащить Риту, он был бы цел. Другое дело, что тогда Пушок…
– А куда я денусь? – Алик попытался пожать плечами и зашипел.
Они побрели к стоянке. Пешком – брошенные лыжи сгорели. Кошка шагала рядом и периодически трогательно поправляла остатки куртки на Алике – пришлось их накинуть, без этого было бы холодно. Пушок по дороге подобрал ранее обронённую птичью тушку.
– Чёрт!
– Блин!
Уже издалека было видно, как почернели деревья и кусты вокруг пятна, выжженного до твёрдой запечённой земли. Лёд в заводи растаял, уровень воды понизился, в воздухе висела влага от конденсирующегося пара. Но полностью масштаб катастрофы ребята оценили, приблизившись. Расплавленная лужа на месте флайера и пепел, где стояли палатки. Капля упала точнёхонько здесь.
– А как же мы теперь… – не договорила Рита.
Кошка растерянно оглядывалась, сама не зная, что именно ищет. Пушок вздохнул:
– Надо вызывать спасателей.
– Как? – нервно засмеялась Кошка. – Все видеофоны были во флайере.
– Алик, а ты не можешь связаться как-нибудь? – Пушок с надеждой посмотрел на него. Парень помнил, что у киборгов есть встроенное устройство, с помощью которого они обмениваются данными и входят в инфранет. Но Алик огрызнулся:
– Как? Телепатически? Придётся выбираться самим.
Горы на этой высоте отнюдь не неприступная твердыня, покорная лишь подготовленным альпинистам. Но дело осложнялось тем, что путь сюда компания преодолела по воздуху и не могла вернуться по своим следам. Как понять, где есть подходящий спуск, а где нет? Только на своём опыте, методом тыка.
– Нужно поесть, – сказал Алик. В любом случае перед дорогой требовалось отдохнуть.
Расположились на краю выжженной прогалины, всё ещё горячей – заодно и погреться можно. Пушок подобрался к застывающей луже расплавленного металла, зажёг от неё пучок сухой хвои, занялся костром, Рита взялась разделывать птицу.
– Ты как? – тихо спросила Кошка Алика, застывшего в одной позе, чтобы лишние движения не причиняли боль.
Он заставил себя улыбнуться, хотя бы губами:
– Справлюсь.
Есть ему не хотелось, но он заставил себя обглодать зажаренную ножку: дорога впереди сложная и неблизкая. Остальные умяли свои доли с аппетитом: на морозе, да после этаких переживаний и нагрузок – самое то. Закончив, вопросительно посмотрели на Алика. А ему-то на кого смотреть?
– Двинулись, – просто сказал он, когда его лохмотья просохли над костром. И первым поднялся, поморщившись.
Поначалу спуск был несложным. Алик мысленно инспектировал: что у них есть? Только то, что имелось при себе. Ножи, зажигалки, пакет сухариков у Риты и у неё же кое-какие мелочи из аптечки: бактерицидные салфетки, антисептик, антигистаминное, обезболивающее – ничего серьёзного, так, на случай, если кто-то порежется или кого-то укусят. Антисептик уже уполовинился, на спину много ушло.
Было не так уж холодно – плазменные капли существенно прогрели землю и испарили большое количество снега.
Наверное, отцу больно туда возвращаться. Уехал и отрезал.
– А где твой Новый Бобруйск?
Алик попытался сориентироваться, не получилось. В астрономии он не был силён. Оно не повод для печали, не на космолётчика ведь он учился, но перед Кошкой стало стыдно: что же он, родную звезду не найдёт?
– Похоже, сейчас за горизонтом, – смалодушничал он.
Надо, вернувшись домой, залезть в инфранет и обязательно поизучать карту здешнего неба. Как бы не выяснилось, что солнце Нового Бобруйска висит прямо в зените и насмешливо пялится оттуда жёлтым искрящимся глазом.
Пушок сходил к флайеру и принёс флейту. Алик удивился: не думал, что приятель обучался музыке, да к тому же не гитаре или баяну, популярным у парней, а такому нежному инструменту. Но нет, флейта была Ритиной. Она заиграла, в ночной морозной тишине звуки приобретали хрустальный оттенок. Пушок первым узнал мелодию, стал подпевать, за ним Кошка. Алик не знал этой песни, зато знал следующую.
– Это был лучший мой день за много лет, – прошептала Кошка Алику в палатке, когда ложились спать.
– А сейчас будет лучшая ночь, – пообещал он ей на ушко.
– Эх, и почему мы раньше не летали сюда отдыхать? – Кошка, покинув палатку, гибко потянулась.
Утреннее солнце высунулось из-за вершины и светило сквозь лёгкую дымку. После тепла палатки воздух казался бодрящим. Алик зачерпнул чистый снег, аккуратно приложил к лицу. Ух!
– Потому что DEXа не было, – жизнерадостно объяснил Пушок, ища в сугробе не убранную вчера кружку.
– Но Алик не местный, – возразила Рита. – Почему мы, здешние, без него не додумались выбраться в горы?
– Потому что вы к ним привыкли, – более содержательно ответил Алик. – Ну, стоят эти горы тут всю вашу жизнь. И речка течёт, как всегда. Ничего необычного. – Он знал, как это бывает: живущие у моря крайне редко в нём купаются, не ценят. – А для меня всё в новинку, вот я и уцепился за шанс полазить по окрестностям. В Гринпорте один мужик есть, любитель природы… тоже когда-то на Бест издалека приехал. Он мне и показал.
– А что мы сегодня будем есть? – спросил Пушок.
– Сейчас посмотрим.
Зимой, конечно, «природный» ассортимент беднее: нет ни ягод, ни птичьих яиц, но где искать осенние коренья, Алик уже знал. Разрыл сугроб под кустом, поковырял землю топориком и достал несколько крупных «картошин» – округлых корнеплодов с тёмно-оранжевой кожурой, мясистых по консистенции и кисловатых на вкус. Их порубили и поджарили, пересыпав остатками рыбы, вот и завтрак.
Подкрепившись, отправились смотреть пещеру с кристаллами – на сей раз выше по течению. Кое-где подъём был скользким, тогда Алик зарубался топориком, подтягивался и помогал всем остальным. На подступах к пещере внимание привлекла кучка серо-коричневых объектов величиной с баскетбольный мяч и примерно такой же формы, слегка припорошённых снегом. Пушок озадаченно почесал голову.
– Что это? – Кошка не постеснялась задать вопрос.
– Кажется, драконьи яйца. Я такие видел пару раз с высоты.
С флайера они выглядели несколько по-другому. И встречались существенно выше, Ёж специально возил Алика наверх полюбоваться на кладки дракониц.
– А почему мама их не высиживает? – спросила Кошка. – Им же холодно!
– Вроде бы нет, – сказала Рита. – Брачный цикл у драконов около трёх месяцев, а яйца зреют почти год, нам в училище рассказывали. Так что мама при них только первое время, а потом зародыш за счёт жизнедеятельности выделяет достаточно тепла, чтобы не замёрзнуть. Яйцо ещё и растёт вместе с дракончиком.
Алик согласно кивнул: Ёж говорил то же самое.
– Этим, наверное, и полугода нет, – прикинул он. – Осенние.
Рита подобралась, осторожно постучала по толстой коричневой скорлупе – звука почти не было, словно скорлупа пружинила, – и предложила:
– А давайте на обед сделаем яичницу!
Алик чуть не подавился. Считать драконов дичью типа курозайца или долбоклюя, пригодной в пищу, у него не получалось. Они же почти разумны! Одно дело – убить дракона, чтобы защитить своих, и совсем другое – разбить яйцо, чтобы сожрать детёныша. Возможно, кто-то и ел драконьи яйца: не может быть, чтобы эволюция прошла мимо валяющихся без присмотра источников белка и жира и не породила существ, ими питающихся. Но разумный человек не ест тех, кто способен говорить.
– Плохая идея, – кашлянув, сказал Алик. – Дракон – не глупая птичка. Это будет всё равно, что съесть недоношенного младенца.
Рита отдёрнула руку.
– Вернёмся к реке пораньше – подстережём кого-нибудь, звери туда тоже за рыбой ходят, – пообещал Алик.
И они поднялись к пещере.
Внутрь снег не задувало, камни сверкали в своей первозданной красоте. Пространство было невелико как пещера, фактически оно представляло собой огромную жеоду – полость в породе, из стен которой вовнутрь полости растут кристаллы. Вход находился с теневой стороны, и Пушок включил фонарик, чтобы было лучше видно. Кристаллы заискрились со всех сторон – тонкие прозрачные иглы, призмы, ромбоэдры голубого, синего, белёсого цвета. Девчонки заахали от восхищения, парни наслаждались молча.
– Они драгоценные? – спросила Рита.
– Не. – Алик покачал головой. – Какой-то купорос.
Ёж говорил точное название, но он не запомнил.
– Были бы драгоценными, их бы выгребли задолго до нас, – сказал Пушок. – Дюже расточительно позволять драгоценностям вот так торчать в стене без пользы.
– Эх, сголографироваться бы тут, – мечтательно промурлыкала Кошка. – А видеофоны-то мы во флайере оставили.
– DEX, а ты не можешь вот так? – Пушок выразительно моргнул.
– Не могу, – буркнул Алик, поняв, что товарищ намекает на способность киборгов сохранять голографии с глазных сенсоров на внутреннюю память. Ну никак они не отступятся!
Ребята ещё долго рассматривали кристаллы, дивясь причудам природы. Наконец, собрались в обратный путь. Вниз лыжи ехали легче, чем вверх, иногда даже приходилось притормаживать. Нашлась и добыча: непуганый пушистый птах, которого Алик сбил с ветки броском ножа и, пока тот не очухался от не слишком точного попадания, перерезал тонкую шею.
– Я бы так не смог, – уважительно проговорил Пушок. – Я вообще-то парень городской, птицу имею обыкновение доставать из вакуум-пакета уже ощипанной и разделанной… а то и приготовленной.
Алик пожал плечами. Он тоже не деревенский птицевод, потерявший счёт забитым тушкам. Но после того, как резал глотки драконам, примитивные птахи эмоций не вызывали.
Эта поездка пробудила у Алика не испытанное прежде ощущение, что он – старший, знающий, опытный. Молодому человеку такое было непривычно. Всегда рядом находился кто-то более компетентный – папа, батя, наставник, командир… На службе, если Алик с Пушком работали в паре, командиром выступал Пушок – у него больше стаж. А здесь товарищ как-то естественно ушёл на позицию ведомого.
– Будем жребий бросать, кому разделывать? – подначил его Алик.
– Я разделаю, – вмешалась Рита. – Я же собираюсь учиться на хирурга, надо тренироваться.
Кошка засмеялась:
– Такая тренировка – скорее на патологоанатома! Вот если б ты из этой тушки печёнку вырезала, пока она ещё была жива…
– Фу, девочки! – скривился Пушок. – Вам самим-то не тошно?
– Нам есть хочется! – ответили они дуэтом. И вручили ему птицу: раз ты мужчина, вот и неси, а мы девочки, у нас лапки.
Алик не сразу среагировал на вынырнувшее из-за горизонта второе солнце. Пушок, с детства регулярно наблюдавший такую картину, окликнул его и указал на небо:
– Осколки звёзд!
Рита прикрыла глаза рукой, тревожно глядя вверх:
– А почему мы не слышали предупреждения от МЧС?
– Потому что наши видеофоны на стоянке, – напомнила Кошка.
– А МЧС с вами, – продолжил Пушок. – Вот же засада, как там ребята без нас справятся?
Алик покривился. Как же не вовремя! В городе каждый пожарный на счету. Но до города ещё далеко. Сумеют ли они обогнать облако, если стартуют прямо сейчас?
Пушку в голову пришла такая же мысль.
– Бежим?
– Ходу! Всё бросаем, сразу во флайер – заберём вещи потом.
И они понеслись, жалея, что не захватили пропеллеры, побоявшись вновь привлечь снежных вертолёток. Может, они и не нагрянули бы, зато как пригодилось бы сейчас ускорение! Свечение плазменного облака становилось всё ярче.
Первым заметил неладное Алик. Блин!
– Стоп! – крикнул он, резко тормозя, и развернулся к тем, кого опередил, вздымая снежный вихрь. – Облако! Оно идёт на нас!
– Скруглило траекторию! – выдохнула запыхавшаяся Рита. – Чёрт, что же делать?
– Такое бывает, – кивнул отдувающийся Пушок, поймав немой вопрос в глазах Алика. – Редко, но случается. Значит, город в безопасности.
– А мы? – только и спросила Кошка.
Пылающее облако быстро надвигалась, роняя капли. Лес внизу слегка скукоживался, не загораясь, лишь чернея там, где разлилась плазма. Снег шипел и обращался в пар.
Они застыли на узкой тропе. Слева – река, справа – скалы. И облако стремительно приближалось.
– Назад! – решил Алик. – Я видел там расщелину.
Едва успев отдышаться, они помчались обратно, в направлении подъёма. Алик снова вырвался вперёд, высматривая укрытие. Пещера была бы идеальным вариантом, но до неё быстро не добраться. Кошка не отставала. Пушок был замыкающим, поддерживал Риту.
– Да блин!
– Алик! – вскрикнула Кошка.
Лыжа налетела на камень, хрустнула и раскололась, и Алик едва не подвернул ногу. Выручила хорошая координация, и вместо того, чтобы пропахать носом рассыпанные впереди камни или свалиться набок в бурлящую реку, он схватился за нависшую ветку, сбрасывая крепления лыж, а когда ветка обломилась, пружинисто приземлился на ноги и побежал.
Кошка теперь неслась чуть впереди, и он изо всех сил старался не отставать. Нестерпимое сияние было уже совсем рядом. Облако плюнуло каплей, и река, куда она угодила, взорвалась клубами пара.
– Вот она! – Кошка проскользила по инерции чуть дальше и тут же вернулась, услышав возглас Алика. – Туда, живо!
Узкая щель в скалах, этакая трещина – к счастью, не до самого верха. Удастся ли поместиться в неё всем? Алик был полон решимости затолкать туда девчонок во что бы то ни стало. Кошка, сбросив лыжи и изящно изогнувшись, протиснулась. Пушок буквально за руку тащил задыхающуюся Риту с квадратными глазами. Алик содрал с неё лыжи, не тратя время.
– Втяни живот!
– Втяни попу! – одновременно с ним велел Пушок.
Рита хватнула ртом воздух.
– Ааа, как я и то, и другое?..
Они принялись впихивать её в трещину. Рита судорожно дышала, живот никак не втягивался.
– Снимай куртку!
Плазма была уже в паре десятков метров, пыша жаром. Казалось, она заняла полнеба.
– Пушок, лезь внутрь, тащи её оттуда! А я подпихну.
Пушок понятливо кивнул, втиснулся, обдирая и куртку, и кожу, ухватил Риту. Совместными усилиями её вдавили в расщелину, не обращая внимание на всхлипы и охи. Придавленная Кошка мявкнула изнутри. Алик полез последним, утрамбовывая товарищей ещё сильнее, поднажал и совсем чуть-чуть не успел.
Капля свалилась на поверхность скалы, растеклась, брызнув в снег жидким огнём. Скорее всего, плазма пролилась мимо, но так близко, что куртка Алика вспыхнула на спине. Блин! И не сбросишь её – так узко, что шевельнуться невозможно, а высунешься – попадёшь либо под огненные струи, либо под горячий пар.
– Блииин, – проскрипел он зубами, пытаясь повернуться боком и загасить куртку о край расщелины.
– DEX, что там? – встревоженно окликнул его Пушок.
Алик не ответил. А смысл? Приятель сейчас ничем не сможет помочь. Только не орать и не стонать! Кошка изнервничается.
Чем хороши осколки звёзд – они проходят быстро. Облако унеслось к северу и там пропало. Алик вывалился из расщелины, стряхивая куртку в растаявший снег, следом вылезли остальные.
– DEX, спина!
– Знаю, – выдавил он сквозь зубы.
– Снег не прикладывай, – заботливо сказала Рита, обмахиваясь. – Впридачу к ожогу ещё и обморожение получишь. Дай водой промою.
Вид у веселушки был умученный и совсем не весёлый: рывок до расщелины дался девушке тяжело. Впрочем, внешних повреждений у неё не было, только порванная куртка, как и у Пушка. Кошка, выглядевшая лучше всех, помогла Рите промыть спину Алика.
– Ты идти-то сможешь? – спросил Пушок чуть виновато. Если бы сложилось наоборот, и Алик влез в укрытие первым, чтобы затащить Риту, он был бы цел. Другое дело, что тогда Пушок…
– А куда я денусь? – Алик попытался пожать плечами и зашипел.
Они побрели к стоянке. Пешком – брошенные лыжи сгорели. Кошка шагала рядом и периодически трогательно поправляла остатки куртки на Алике – пришлось их накинуть, без этого было бы холодно. Пушок по дороге подобрал ранее обронённую птичью тушку.
– Чёрт!
– Блин!
Уже издалека было видно, как почернели деревья и кусты вокруг пятна, выжженного до твёрдой запечённой земли. Лёд в заводи растаял, уровень воды понизился, в воздухе висела влага от конденсирующегося пара. Но полностью масштаб катастрофы ребята оценили, приблизившись. Расплавленная лужа на месте флайера и пепел, где стояли палатки. Капля упала точнёхонько здесь.
– А как же мы теперь… – не договорила Рита.
Кошка растерянно оглядывалась, сама не зная, что именно ищет. Пушок вздохнул:
– Надо вызывать спасателей.
– Как? – нервно засмеялась Кошка. – Все видеофоны были во флайере.
– Алик, а ты не можешь связаться как-нибудь? – Пушок с надеждой посмотрел на него. Парень помнил, что у киборгов есть встроенное устройство, с помощью которого они обмениваются данными и входят в инфранет. Но Алик огрызнулся:
– Как? Телепатически? Придётся выбираться самим.
Горы на этой высоте отнюдь не неприступная твердыня, покорная лишь подготовленным альпинистам. Но дело осложнялось тем, что путь сюда компания преодолела по воздуху и не могла вернуться по своим следам. Как понять, где есть подходящий спуск, а где нет? Только на своём опыте, методом тыка.
– Нужно поесть, – сказал Алик. В любом случае перед дорогой требовалось отдохнуть.
Расположились на краю выжженной прогалины, всё ещё горячей – заодно и погреться можно. Пушок подобрался к застывающей луже расплавленного металла, зажёг от неё пучок сухой хвои, занялся костром, Рита взялась разделывать птицу.
– Ты как? – тихо спросила Кошка Алика, застывшего в одной позе, чтобы лишние движения не причиняли боль.
Он заставил себя улыбнуться, хотя бы губами:
– Справлюсь.
Есть ему не хотелось, но он заставил себя обглодать зажаренную ножку: дорога впереди сложная и неблизкая. Остальные умяли свои доли с аппетитом: на морозе, да после этаких переживаний и нагрузок – самое то. Закончив, вопросительно посмотрели на Алика. А ему-то на кого смотреть?
– Двинулись, – просто сказал он, когда его лохмотья просохли над костром. И первым поднялся, поморщившись.
Поначалу спуск был несложным. Алик мысленно инспектировал: что у них есть? Только то, что имелось при себе. Ножи, зажигалки, пакет сухариков у Риты и у неё же кое-какие мелочи из аптечки: бактерицидные салфетки, антисептик, антигистаминное, обезболивающее – ничего серьёзного, так, на случай, если кто-то порежется или кого-то укусят. Антисептик уже уполовинился, на спину много ушло.
Было не так уж холодно – плазменные капли существенно прогрели землю и испарили большое количество снега.
