— Тебе надо умыться. И отправимся дальше в путь, — сказала она, и в её голосе звучала уверенность, которая меня удивила.
— Куда мы направляемся? — спросила я, чувствуя себя странно, слушая наставления маленького ребенка. Она казалась такой же, но в то же время, словно выросла. Стала старше. Опытнее. Нет, даже мудрее, точнее будет сказано.
— Нам нужно пересечь горы. Дальше пока не знаю, — ответила она, и я заметила, как её глаза блестят от решимости.
— И как мы это сделаем? У нас нет ничего. Боже, мы даже потеряли единственное, что осталось от твоей настоящей мамы, — произнесла я, чувствуя, как на сердце становится тяжело.
— Ничего. Всё, что должно, ко мне вернется. Иди умывайся, приводи себя в порядок. Надо торопиться.
Я замялась, но в её глазах была такая настойчивость, что я не могла сопротивляться.
— Ты всё ещё моя Рада? — спросила я, не в силах скрыть тревогу в голосе.
— Не знаю, мам. Сама не знаю. И да, и нет. Давай позже поговорим об этом, — ответила она, и в её словах звучала печаль.
Я побрела к ручью, путаясь в ногах, так же как и в мыслях. Ненавижу это состояние, когда от тебя ничего не зависит. Терпеть не могу неизвестность. Ужасно раздражает собственная никчемность. Я не имела ни малейшего понятия, как жить в дикой местности. Как развести огонь. Что есть и как разделывать дичь голыми руками. Я полный ноль, и от этого хотелось биться головой о дерево. Я чувствовала себя слабой. Только и могла что ныть. Очередные слезы становились тому подтверждением. И в этом вовсе не был виноват стресс от пережитого. Нет. В этом виновата я сама. Раде нужна помощь, а я обуза.
Сидя у ручья, я пыталась оттереть грязь с рук, периодически смахивая лишнюю влагу со своих щек локтем. Вдруг ко мне подошел медведь. Хотя, какой он мой? Если исходить из своего сна и того, как ведет себя Рада, он не принадлежит мне. Все они принадлежат ей. Вот только почему — вопрос без ответа.
— Что? Не торопи. Дай еще минуту, и пойдем, — пробормотала я, не поднимая головы.
Медведь, как будто не слышал, тянулся ко мне, его нос касался моей шеи, вызывая щекотку и легкое раздражение.
— Да отстань! Я же сказала. Дай. Мне. Всего. Минуту! — воскликнула я, отмахнувшись от него.
Он отпрянул, помахав головой из стороны в сторону, и ушел к остальным. Я почувствовала, как внутри меня нарастает волна отчаяния. Я нахрен здесь никому не нужна. Одна. В чужом мире. Без средств для существования. Завишу от ребенка и зверей-переростков, просто упав им на хвост. Потрясающе.
— Спрашивается, нахрена меня вообще выдернули из моего мира? Чтобы быть придатком? Оборжаться над шуткой местного Бога, — пробормотала я, глядя на воду, как будто она могла ответить на все мои вопросы.
И тут, словно в ответ на мои мысли, в голове прозвучал голос.
«Ты не придаток. Ты. Моя!»
Я возвращалась ко всем, прокручивая услышанное в голове. И так и не была до конца уверена, был это глюк или реальность. Но больше всего меня вгонял в ступор голос. Точнее, два голоса. Будто двое произнесли одновременно — лис из сна и медведь. Но ведь этого быть не может. Верно?
На месте стоянки меня ждали только животные. Рада пересела на волка, а мне подставили вчерашнюю спину, на которую я и раскорячилась. Я уже заранее готовилась к болевым ощущениям в мышцах, надеясь, что потом смогу свести ноги.
— Рада, а нам долго добираться до гор? — спросила я, стараясь отвлечься от своих мыслей. Животные хоть и бежали, но двигались рядом, что позволяло переговариваться.
Рада посмотрела на меня с любопытством, ее глаза сверкали в лучах солнца.
— Дней десять, верхом на зверях. Пешком вышло бы почти месяц. Но сомневаюсь, что за нами не отправили погоню, а значит, можем и задержаться в пути, — сказала Рада, её голос звучал ровно и спокойно, как будто она уже переживала подобное не раз.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — заметила я, не в силах скрыть удивление.
— А толку распыляться и зря нервничать? — ответила она, пожав плечами. — Этого не избежать. По возможности будем прятаться в деревьях. Но рано или поздно нас найдут, и завяжется бой. Кто уж победит, рассудит Лисий Бог.
— Снова этот Лисий Бог, — пробормотала я тихо, но, похоже, меня все же услышали.
Рада обернулась, её взгляд был полон понимания.
— Снова. Привыкай, он теперь и твой Бог тоже, — с легкой усмешкой произнесла Рада. — Хотя, тебе, наверно, он всё-таки не захочет быть Богом.
— Ты это к чему? — недоуменно спросила я.
— Сама скоро узнаешь. Придет время, и всё встанет на свои места, — ответила она, её голос звучал уверенно.
— Ты прям как лис из моего сна. Недоговоры, загадки, — заметила я, пытаясь понять, что она имеет в виду.
— Такова жизнь. Не каждому дано всё знать.
— Но тебе даже десяти еще нет! Откуда ты всё знаешь? Ты не была такой серьезной раньше. Да, жизнь побила, но ребенок не может превратиться за одну ночь в бывалого генерала.
Рада остановилась на мгновение, её взгляд стал более серьезным.
— Если только к этому ребенку не пришли знания прежних, как ты назвала? Генералов? — задумчиво произнесла я. — Хорошее название. Но мне больше подойдет Вожак.
— Ты же человек! — меня начало трясти от волнения. — Какой к черту Вожак из мелкой пигалицы?
— Не надолго. Это тоже скоро изменится, — с уверенной улыбкой ответила она.
— И кто ты? Медведь? Волк? Лиса?.
— Волчица. Белая волчица. Будущий вожак стаи. Хоть она и будет состоять из разных хищников, — произнесла Рада с гордостью.
— Зашибись. Приплыли, мать твою. А я тебе на кой-тогда, такой умной и всезнающей? Высадите меня у деревни, и идите в свои будущие владения. Без лишнего груза, — не смогла сдержать я сарказм.
— Кто сказал, что ты груз? Ты моя мама.
Эти слова застали меня врасплох. Я замерла, не зная, как реагировать.
— Ага, десять раз. Я, может, и была мамой недолго, но для маленькой девочки, а не вожака, — произнесла я, пытаясь вернуть ситуацию в привычное русло.
— А вожаки не могут быть детьми? — с вызовом спросила Рада.
— Ты себя со стороны слышала? Ты не ребенок. Больше нет. Твоя речь, повадки — всё! Взрослого существа. Осталось в росте прибавить только.
— Я поняла тебя. Но ты отправишься с нами, — произнесла она, и в её голосе не было ни капли сомнения.
— Весело выходит. Вожак захотела новую маму, ей дали. Вожак захотела меня с собой тащить, и я должна следовать. А мои желания вообще что-то для кого-то значат в этом чертовом мире? Чего хочу я? — злость била в висках, и я уже не говорила, я орала на неё.
— И что же ты хочешь? — спокойно спросила Рада, её интонация не изменилась, словно она не замечала моего гнева.
— Горячую ванну, жареного мяса и свой мир! Вот чего я хочу, — выпалила я, чувствуя, как эмоции накрывают меня с головой.
— Ну, первые два варианта будут и здесь. Правда, не скоро. А вот в свой мир ты уже не вернешься. Привыкай к этому.
Эти слова заставили меня замереть. Я не могла поверить, что она говорила так спокойно о том, что я потеряла.
— Ты не можешь так просто решать за меня! — закричала я, но в глубине души понимала, что она права. Я была в ловушке, и это было невыносимо.
— Я не решаю за тебя. Я просто говорю, что нам нужно двигаться дальше.
— Да пошла ты! Эй, остановись. Дай слезу! — закричала я, дергаясь на медведе, с единственным желанием — уйти отсюда, как можно дальше. Пошли они все к чертовой матери. Все!
Это четвероногое чудовище не обратило на меня ни малейшего внимания и продолжало следовать своим путем. А мне нужно было! А раз нужно, значит, насрать на последствия. Я просто спрыгнула с него, больно приземлившись на ноги и полетела в овраг, который не заметила.
Мало того, что я свезла колени, так еще и травмировала не зажившие раны с разборок. Платье снова порвалось по шву, когда пришлось латать юбку от бедра. Спасибо всадникам. Теперь придется светить голым задом на всю округу. Сука! За что мне всё это?
— Ну и зачем ты это сделала? — спросила Рада, но в её голосе уже не было прежней уверенности. Она больше не была той, кто мог меня успокоить.
— За надом! Я просила его остановиться и дать мне слезть. Но похоже, без твоего слова меня никто слушать не собирается, — выпалила я, гнев и обида смешались в моем голосе.
— Было бы странно, если бы было иначе. Не ты вожак!
— Да задрала ты! Вожак, вожак, вожак! Засунь себе в задницу своё вожакское эго. Ты ещё не заслужила так себя называть. Просто из-за того, что родилась им? Так этого мало. Надо делом доказывать, а не тыкать своим величием. Сейчас ты девятилетняя пигалица с голубой кровью. И всё, — выпалила я, сидя вся в грязи и ветках, с кровью и порванным платьем. Но мне было начихать. Я задолбалась жить и пытаться разгрести это дерьмо, под названием «попадалово». А эта! Считает себя вожаком? Решила, что может мною управлять? Значит, пусть катится на все четыре стороны.
— Мне девять с половиной, и кровь красная.
— Да хоть фиолетовая! Это оборот речи моего мира. Гуляй, Вася. Катись со своей свитой, и чем дальше, тем лучше.
— Ты пойдёшь со мной, — произнесла Рада, и в её голосе звучала решимость.
— Хрена с два я с тобой ТАКОЙ! Куда-то пойду. А прежней ты уже не станешь, как я понимаю.
— Правильно понимаешь, — кивнула она.
— Ну значит, здесь наши пути расходятся, — произнесла я, и в этих словах звучала окончательность. Я не собиралась больше терпеть её высокомерие и самоуверенность.
Рада молчала, и в её взгляде читалось понимание. Я знала, что это решение было трудным для нас обеих, но я больше не могла оставаться в этом состоянии. Я не хотела быть частью её мира, в котором меня не слушали, не уважали и не ценили.
— И куда ты направишься? Без денег, еды и в порванной одежде, — спросила Рада, закатывая глаза.
— Не впервой, — ответила я, не обращая на неё внимания. — Катись уже. Эй, бурый, забирай свою королевишну. Задержалась она больно.
— Как знаешь, — произнесла она с ноткой разочарования и, залезая обратно на волка, развернулась, чтобы продолжить путь. Но тут меня осенило.
— А, совсем забыла! У тебя там магия барахлит. Тебе подопытная крыса нужна, что добровольно сдохнет ради «вожака», — крикнула я ей напоследок.
— Знаю! — ответила она, притормозив, чтобы дослушать. И в тот же миг вся стая сорвалась с места, кроме одного щенка. Это что, за нахер?
— Ты тоже вали! Мне прицеп в виде оборотня вообще не упал. От тебя проблем в человеческих поселениях будет больше, чем я вывезу физически! — произнесла я, глядя на него с раздражением.
Мелкий, поскулив, направился за остальными. Вот и хорошо. Вот и славно. Меньше проблем. Голодных ртов. Одной проще! Мне и в прошлой жизни было проще одной. Я могла делать, что хочу, и не зависеть от чужих решений и капризов.
По началу, я не понимала, почему все отдаляются от меня. Я не общалась ни с одним одноклассником, а с соседями лишь обменивалась приветствиями. На работе все взаимодействия сводились исключительно к профессиональной деятельности — не больше, не меньше. Но постепенно я осознала, что, возможно, дело не в других, а во мне. Мне самой никто не нужен.
Я не люблю звонить или писать сообщения. Телефон для меня — это в первую очередь музыка и связь в экстренных случаях. Телевизор не смотрю, предпочитаю фильмы и сериалы на ноуте, без рекламы и навязанного контента. Гулять люблю одна, в парке или по лесу, наслаждаясь природой, а не перемывая кости другим. Я сама по себе, одиночка. Кота завела только потому, что вытащила его с помойки, полудохлого. Вылечила, а потом не могла пристроить — ну не обратно же его. И это был потолок. Он стал моим единственным спутником, но даже с ним я чувствовала себя немного изолированной. Я не искала общения, не стремилась к компании. Мне было комфортно в своем мире, где не было лишних слов и ненужных связей.
Как-то решилась на серьезные отношения. Парень даже переехал ко мне. Меня хватило на три месяца. Вопросы, которые меня мучили- где я? С кем? Что пожрать? Лишняя грязь в квартире, лишняя вонь в сортире — все это стало невыносимым. Всё лишнее. Не моё. Я привыкла жить для себя, и вот это совместное существование стало просто невыносимым. Зато денег, в отличие от жизни с кем-то, хватало на всё. На поездки за границу, на туры по нашей Необъятной. Просто больше не на что было тратить — шмотки, косметика, гаджеты — мимо. Моя душа радовалась исключительно билету на самолет. И больше ничему
Я осознала, что одиночество — это не всегда плохо. Это возможность быть собой, не подстраиваясь под чужие ожидания и не испытывая необходимость в постоянном взаимодействии. Я научилась ценить моменты тишины и покоя, которые дарила мне жизнь. И, возможно, именно в этом и заключалась моя свобода. Не нужно подстраиваться под чьи-то привычки и потребности. Одиночество, хоть и иногда тягостное, всё же даёт мне свободу. Свободу выбирать, как жить, что делать и куда ехать. И, пожалуй, это стоит гораздо больше, чем любые отношения.
Вот и здесь, одной всё-таки проще. Даже те десять монет, что остаются в кармане, пойдут не на двоих, а на одного. А значит, будет чуточку легче. Я могу распоряжаться своим временем и ресурсами так, как хочу.Сняла платье и, оторвав юбку окончательно, привязала её на манер парео. Пока сойдёт. Куда идти — без понятия.
Я обернулась и направилась в другую сторону, оставляя позади не только Раду, но и всю эту свиту. Пускай они сами разбираются со своими делами. Я была готова к новому пути, даже если он был полон неопределенности. Главное, что это был мой путь.
Я вышла к городу к ночи. Сначала подумала, что вернулась в прежний, и чуть сердце в пятки не убежало, а потом рассмотрела. Нет. Другой. И по освещению на улицах, как будто, богаче прежнего. В воротах стояла стража, но меня пропустили и даже подсказали, где найти работный дом.
Все с начала. Как в мой первый день попадания сюда. Ночь. Ожидание утра. Грязный и неподобающий видок. Поиск нормальной вакансии. Всё как тогда. За одним исключением — у меня уже не пусто в голове. Я более или менее ориентируюсь в миропорядке. А значит что? Должно быть проще.
Подошла к искомому зданию и удивилась, что у закрытых дверей уже ожидают шесть человек. Это немного выбило из колеи, но в тот же момент вселило надежду. Может, тут люди поадекватнее будут. Раз ищут работу, а не жрут, что придётся. Или… Или вакансий так мало, а конкуренция большая, что это будет влиять на понижение зарплаты. Это уже плохо.
В любом случае, всё решится завтра с утра. Я седьмая, а значит, есть хоть маленький, но шанс. И вдруг, ну помечтать если, смогу пристроиться и жить. Просто жить, без оглядки на лишнюю дырку на юбке. Или на последнюю копченую картофелину. Ведь может же быть такое? Я думаю, что заслужила хоть немного комфорта и сытого живота. И целого платья, да. Желательно несколько штук. А к ним обувку, трусы и теплую накидку. Эх, мечтать не вредно, как говорится.
— Кто последний? — взмах руки, крайнего. — За вами!
Ну. Удачи мне!
Утром, когда настало мое время войти в кабинет секретаря, первое, что я услышала, было:
— Что тут забыла трактирная шлюха?
Секретарь оказался сухопарым старичком, излучающим лютую ненависть к женскому полу, или к отдельным особям.
— Доброе утро, — произнесла я с легкой иронией. — Мне нужна работа. Нормальная. И я не из этих, по крайней мере до вчерашнего дня. А что касается вида, извините. Платье совсем исхудало, пока я сюда добиралась.
— Куда мы направляемся? — спросила я, чувствуя себя странно, слушая наставления маленького ребенка. Она казалась такой же, но в то же время, словно выросла. Стала старше. Опытнее. Нет, даже мудрее, точнее будет сказано.
— Нам нужно пересечь горы. Дальше пока не знаю, — ответила она, и я заметила, как её глаза блестят от решимости.
— И как мы это сделаем? У нас нет ничего. Боже, мы даже потеряли единственное, что осталось от твоей настоящей мамы, — произнесла я, чувствуя, как на сердце становится тяжело.
— Ничего. Всё, что должно, ко мне вернется. Иди умывайся, приводи себя в порядок. Надо торопиться.
Я замялась, но в её глазах была такая настойчивость, что я не могла сопротивляться.
— Ты всё ещё моя Рада? — спросила я, не в силах скрыть тревогу в голосе.
— Не знаю, мам. Сама не знаю. И да, и нет. Давай позже поговорим об этом, — ответила она, и в её словах звучала печаль.
Я побрела к ручью, путаясь в ногах, так же как и в мыслях. Ненавижу это состояние, когда от тебя ничего не зависит. Терпеть не могу неизвестность. Ужасно раздражает собственная никчемность. Я не имела ни малейшего понятия, как жить в дикой местности. Как развести огонь. Что есть и как разделывать дичь голыми руками. Я полный ноль, и от этого хотелось биться головой о дерево. Я чувствовала себя слабой. Только и могла что ныть. Очередные слезы становились тому подтверждением. И в этом вовсе не был виноват стресс от пережитого. Нет. В этом виновата я сама. Раде нужна помощь, а я обуза.
Сидя у ручья, я пыталась оттереть грязь с рук, периодически смахивая лишнюю влагу со своих щек локтем. Вдруг ко мне подошел медведь. Хотя, какой он мой? Если исходить из своего сна и того, как ведет себя Рада, он не принадлежит мне. Все они принадлежат ей. Вот только почему — вопрос без ответа.
— Что? Не торопи. Дай еще минуту, и пойдем, — пробормотала я, не поднимая головы.
Медведь, как будто не слышал, тянулся ко мне, его нос касался моей шеи, вызывая щекотку и легкое раздражение.
— Да отстань! Я же сказала. Дай. Мне. Всего. Минуту! — воскликнула я, отмахнувшись от него.
Он отпрянул, помахав головой из стороны в сторону, и ушел к остальным. Я почувствовала, как внутри меня нарастает волна отчаяния. Я нахрен здесь никому не нужна. Одна. В чужом мире. Без средств для существования. Завишу от ребенка и зверей-переростков, просто упав им на хвост. Потрясающе.
— Спрашивается, нахрена меня вообще выдернули из моего мира? Чтобы быть придатком? Оборжаться над шуткой местного Бога, — пробормотала я, глядя на воду, как будто она могла ответить на все мои вопросы.
И тут, словно в ответ на мои мысли, в голове прозвучал голос.
«Ты не придаток. Ты. Моя!»
Глава 15
Я возвращалась ко всем, прокручивая услышанное в голове. И так и не была до конца уверена, был это глюк или реальность. Но больше всего меня вгонял в ступор голос. Точнее, два голоса. Будто двое произнесли одновременно — лис из сна и медведь. Но ведь этого быть не может. Верно?
На месте стоянки меня ждали только животные. Рада пересела на волка, а мне подставили вчерашнюю спину, на которую я и раскорячилась. Я уже заранее готовилась к болевым ощущениям в мышцах, надеясь, что потом смогу свести ноги.
— Рада, а нам долго добираться до гор? — спросила я, стараясь отвлечься от своих мыслей. Животные хоть и бежали, но двигались рядом, что позволяло переговариваться.
Рада посмотрела на меня с любопытством, ее глаза сверкали в лучах солнца.
— Дней десять, верхом на зверях. Пешком вышло бы почти месяц. Но сомневаюсь, что за нами не отправили погоню, а значит, можем и задержаться в пути, — сказала Рада, её голос звучал ровно и спокойно, как будто она уже переживала подобное не раз.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — заметила я, не в силах скрыть удивление.
— А толку распыляться и зря нервничать? — ответила она, пожав плечами. — Этого не избежать. По возможности будем прятаться в деревьях. Но рано или поздно нас найдут, и завяжется бой. Кто уж победит, рассудит Лисий Бог.
— Снова этот Лисий Бог, — пробормотала я тихо, но, похоже, меня все же услышали.
Рада обернулась, её взгляд был полон понимания.
— Снова. Привыкай, он теперь и твой Бог тоже, — с легкой усмешкой произнесла Рада. — Хотя, тебе, наверно, он всё-таки не захочет быть Богом.
— Ты это к чему? — недоуменно спросила я.
— Сама скоро узнаешь. Придет время, и всё встанет на свои места, — ответила она, её голос звучал уверенно.
— Ты прям как лис из моего сна. Недоговоры, загадки, — заметила я, пытаясь понять, что она имеет в виду.
— Такова жизнь. Не каждому дано всё знать.
— Но тебе даже десяти еще нет! Откуда ты всё знаешь? Ты не была такой серьезной раньше. Да, жизнь побила, но ребенок не может превратиться за одну ночь в бывалого генерала.
Рада остановилась на мгновение, её взгляд стал более серьезным.
— Если только к этому ребенку не пришли знания прежних, как ты назвала? Генералов? — задумчиво произнесла я. — Хорошее название. Но мне больше подойдет Вожак.
— Ты же человек! — меня начало трясти от волнения. — Какой к черту Вожак из мелкой пигалицы?
— Не надолго. Это тоже скоро изменится, — с уверенной улыбкой ответила она.
— И кто ты? Медведь? Волк? Лиса?.
— Волчица. Белая волчица. Будущий вожак стаи. Хоть она и будет состоять из разных хищников, — произнесла Рада с гордостью.
— Зашибись. Приплыли, мать твою. А я тебе на кой-тогда, такой умной и всезнающей? Высадите меня у деревни, и идите в свои будущие владения. Без лишнего груза, — не смогла сдержать я сарказм.
— Кто сказал, что ты груз? Ты моя мама.
Эти слова застали меня врасплох. Я замерла, не зная, как реагировать.
— Ага, десять раз. Я, может, и была мамой недолго, но для маленькой девочки, а не вожака, — произнесла я, пытаясь вернуть ситуацию в привычное русло.
— А вожаки не могут быть детьми? — с вызовом спросила Рада.
— Ты себя со стороны слышала? Ты не ребенок. Больше нет. Твоя речь, повадки — всё! Взрослого существа. Осталось в росте прибавить только.
— Я поняла тебя. Но ты отправишься с нами, — произнесла она, и в её голосе не было ни капли сомнения.
— Весело выходит. Вожак захотела новую маму, ей дали. Вожак захотела меня с собой тащить, и я должна следовать. А мои желания вообще что-то для кого-то значат в этом чертовом мире? Чего хочу я? — злость била в висках, и я уже не говорила, я орала на неё.
— И что же ты хочешь? — спокойно спросила Рада, её интонация не изменилась, словно она не замечала моего гнева.
— Горячую ванну, жареного мяса и свой мир! Вот чего я хочу, — выпалила я, чувствуя, как эмоции накрывают меня с головой.
— Ну, первые два варианта будут и здесь. Правда, не скоро. А вот в свой мир ты уже не вернешься. Привыкай к этому.
Эти слова заставили меня замереть. Я не могла поверить, что она говорила так спокойно о том, что я потеряла.
— Ты не можешь так просто решать за меня! — закричала я, но в глубине души понимала, что она права. Я была в ловушке, и это было невыносимо.
— Я не решаю за тебя. Я просто говорю, что нам нужно двигаться дальше.
— Да пошла ты! Эй, остановись. Дай слезу! — закричала я, дергаясь на медведе, с единственным желанием — уйти отсюда, как можно дальше. Пошли они все к чертовой матери. Все!
Это четвероногое чудовище не обратило на меня ни малейшего внимания и продолжало следовать своим путем. А мне нужно было! А раз нужно, значит, насрать на последствия. Я просто спрыгнула с него, больно приземлившись на ноги и полетела в овраг, который не заметила.
Мало того, что я свезла колени, так еще и травмировала не зажившие раны с разборок. Платье снова порвалось по шву, когда пришлось латать юбку от бедра. Спасибо всадникам. Теперь придется светить голым задом на всю округу. Сука! За что мне всё это?
— Ну и зачем ты это сделала? — спросила Рада, но в её голосе уже не было прежней уверенности. Она больше не была той, кто мог меня успокоить.
— За надом! Я просила его остановиться и дать мне слезть. Но похоже, без твоего слова меня никто слушать не собирается, — выпалила я, гнев и обида смешались в моем голосе.
— Было бы странно, если бы было иначе. Не ты вожак!
— Да задрала ты! Вожак, вожак, вожак! Засунь себе в задницу своё вожакское эго. Ты ещё не заслужила так себя называть. Просто из-за того, что родилась им? Так этого мало. Надо делом доказывать, а не тыкать своим величием. Сейчас ты девятилетняя пигалица с голубой кровью. И всё, — выпалила я, сидя вся в грязи и ветках, с кровью и порванным платьем. Но мне было начихать. Я задолбалась жить и пытаться разгрести это дерьмо, под названием «попадалово». А эта! Считает себя вожаком? Решила, что может мною управлять? Значит, пусть катится на все четыре стороны.
— Мне девять с половиной, и кровь красная.
— Да хоть фиолетовая! Это оборот речи моего мира. Гуляй, Вася. Катись со своей свитой, и чем дальше, тем лучше.
— Ты пойдёшь со мной, — произнесла Рада, и в её голосе звучала решимость.
— Хрена с два я с тобой ТАКОЙ! Куда-то пойду. А прежней ты уже не станешь, как я понимаю.
— Правильно понимаешь, — кивнула она.
— Ну значит, здесь наши пути расходятся, — произнесла я, и в этих словах звучала окончательность. Я не собиралась больше терпеть её высокомерие и самоуверенность.
Рада молчала, и в её взгляде читалось понимание. Я знала, что это решение было трудным для нас обеих, но я больше не могла оставаться в этом состоянии. Я не хотела быть частью её мира, в котором меня не слушали, не уважали и не ценили.
— И куда ты направишься? Без денег, еды и в порванной одежде, — спросила Рада, закатывая глаза.
— Не впервой, — ответила я, не обращая на неё внимания. — Катись уже. Эй, бурый, забирай свою королевишну. Задержалась она больно.
— Как знаешь, — произнесла она с ноткой разочарования и, залезая обратно на волка, развернулась, чтобы продолжить путь. Но тут меня осенило.
— А, совсем забыла! У тебя там магия барахлит. Тебе подопытная крыса нужна, что добровольно сдохнет ради «вожака», — крикнула я ей напоследок.
— Знаю! — ответила она, притормозив, чтобы дослушать. И в тот же миг вся стая сорвалась с места, кроме одного щенка. Это что, за нахер?
— Ты тоже вали! Мне прицеп в виде оборотня вообще не упал. От тебя проблем в человеческих поселениях будет больше, чем я вывезу физически! — произнесла я, глядя на него с раздражением.
Мелкий, поскулив, направился за остальными. Вот и хорошо. Вот и славно. Меньше проблем. Голодных ртов. Одной проще! Мне и в прошлой жизни было проще одной. Я могла делать, что хочу, и не зависеть от чужих решений и капризов.
По началу, я не понимала, почему все отдаляются от меня. Я не общалась ни с одним одноклассником, а с соседями лишь обменивалась приветствиями. На работе все взаимодействия сводились исключительно к профессиональной деятельности — не больше, не меньше. Но постепенно я осознала, что, возможно, дело не в других, а во мне. Мне самой никто не нужен.
Я не люблю звонить или писать сообщения. Телефон для меня — это в первую очередь музыка и связь в экстренных случаях. Телевизор не смотрю, предпочитаю фильмы и сериалы на ноуте, без рекламы и навязанного контента. Гулять люблю одна, в парке или по лесу, наслаждаясь природой, а не перемывая кости другим. Я сама по себе, одиночка. Кота завела только потому, что вытащила его с помойки, полудохлого. Вылечила, а потом не могла пристроить — ну не обратно же его. И это был потолок. Он стал моим единственным спутником, но даже с ним я чувствовала себя немного изолированной. Я не искала общения, не стремилась к компании. Мне было комфортно в своем мире, где не было лишних слов и ненужных связей.
Как-то решилась на серьезные отношения. Парень даже переехал ко мне. Меня хватило на три месяца. Вопросы, которые меня мучили- где я? С кем? Что пожрать? Лишняя грязь в квартире, лишняя вонь в сортире — все это стало невыносимым. Всё лишнее. Не моё. Я привыкла жить для себя, и вот это совместное существование стало просто невыносимым. Зато денег, в отличие от жизни с кем-то, хватало на всё. На поездки за границу, на туры по нашей Необъятной. Просто больше не на что было тратить — шмотки, косметика, гаджеты — мимо. Моя душа радовалась исключительно билету на самолет. И больше ничему
Я осознала, что одиночество — это не всегда плохо. Это возможность быть собой, не подстраиваясь под чужие ожидания и не испытывая необходимость в постоянном взаимодействии. Я научилась ценить моменты тишины и покоя, которые дарила мне жизнь. И, возможно, именно в этом и заключалась моя свобода. Не нужно подстраиваться под чьи-то привычки и потребности. Одиночество, хоть и иногда тягостное, всё же даёт мне свободу. Свободу выбирать, как жить, что делать и куда ехать. И, пожалуй, это стоит гораздо больше, чем любые отношения.
Вот и здесь, одной всё-таки проще. Даже те десять монет, что остаются в кармане, пойдут не на двоих, а на одного. А значит, будет чуточку легче. Я могу распоряжаться своим временем и ресурсами так, как хочу.Сняла платье и, оторвав юбку окончательно, привязала её на манер парео. Пока сойдёт. Куда идти — без понятия.
Я обернулась и направилась в другую сторону, оставляя позади не только Раду, но и всю эту свиту. Пускай они сами разбираются со своими делами. Я была готова к новому пути, даже если он был полон неопределенности. Главное, что это был мой путь.
Я вышла к городу к ночи. Сначала подумала, что вернулась в прежний, и чуть сердце в пятки не убежало, а потом рассмотрела. Нет. Другой. И по освещению на улицах, как будто, богаче прежнего. В воротах стояла стража, но меня пропустили и даже подсказали, где найти работный дом.
Все с начала. Как в мой первый день попадания сюда. Ночь. Ожидание утра. Грязный и неподобающий видок. Поиск нормальной вакансии. Всё как тогда. За одним исключением — у меня уже не пусто в голове. Я более или менее ориентируюсь в миропорядке. А значит что? Должно быть проще.
Подошла к искомому зданию и удивилась, что у закрытых дверей уже ожидают шесть человек. Это немного выбило из колеи, но в тот же момент вселило надежду. Может, тут люди поадекватнее будут. Раз ищут работу, а не жрут, что придётся. Или… Или вакансий так мало, а конкуренция большая, что это будет влиять на понижение зарплаты. Это уже плохо.
В любом случае, всё решится завтра с утра. Я седьмая, а значит, есть хоть маленький, но шанс. И вдруг, ну помечтать если, смогу пристроиться и жить. Просто жить, без оглядки на лишнюю дырку на юбке. Или на последнюю копченую картофелину. Ведь может же быть такое? Я думаю, что заслужила хоть немного комфорта и сытого живота. И целого платья, да. Желательно несколько штук. А к ним обувку, трусы и теплую накидку. Эх, мечтать не вредно, как говорится.
— Кто последний? — взмах руки, крайнего. — За вами!
Ну. Удачи мне!
Глава 16
Утром, когда настало мое время войти в кабинет секретаря, первое, что я услышала, было:
— Что тут забыла трактирная шлюха?
Секретарь оказался сухопарым старичком, излучающим лютую ненависть к женскому полу, или к отдельным особям.
— Доброе утро, — произнесла я с легкой иронией. — Мне нужна работа. Нормальная. И я не из этих, по крайней мере до вчерашнего дня. А что касается вида, извините. Платье совсем исхудало, пока я сюда добиралась.
