Всё моё тело как будто горело и плавилось. Я пыталась освободиться от этой хватки, но всё было безуспешно. И вдруг, неожиданно для себя, он всё же освободил мою шею. Он убрал руку, и я почувствовала, что ноги не могут меня держать — я рухнула на пол.
– Ты ещё слаба… Это пока хорошо… Ты даже не представляешь, насколько сильна, – его голос доносился до меня издалека, где-то за спиной. Мне было важно знать всё, что он говорит, и важно осознавать своё состояние. Возможно, он считал, что я в обморочном состоянии, поэтому решил просветить меня о моих неизвестных уникальных способностях. – Ты могла бы отдать свой дар мне взамен на свободу… Но мне одиночество ни к чему. Мне нужна Марлен — она выше всего… По сравнению с ней, этот дар ничто.
Этот упырь говорил мне прямо в ухо своими ледяными губами, и раздражительные импульсы заполнили мой мозг. Мне так и хотелось резко подняться и надрать ему задницу, за то что он сделал и за то, что хочет сделать.
Но слава Богу, он недолго терся об моё ухо. Арсений выпрямился, склонил голову на бок и стал смотреть на меня сквозь узкие щелки глаз. Я часто дышала, пытаясь уловить носом побольше воздуха. Не видя себя со стороны, я догадывалась, что моё лицо говорит о многом: злость и страх. Злость на саму себя, страх — за свою жизнь.
Немного отдышавшись, я села на пол, облокотившись о стену, и закрыла глаза, чтобы не видеть ледяного лица этого упыря. Затем я откинула голову назад и уставилась в потолок, как слабоумная.
– И что, ты получишь эту Марлен? А что будет дальше? Насколько мне известно, умершие приходят в нашу жизнь, чтобы превратить всё в хаос, – вернув голову в вертикальное положение, я взглянула на Арсения из-под лобья. – Не боишься побочных действий?
Арсений шарахнулся от меня, как от призрака. Он сделал шаг назад с такой резкостью, что меня это смутило, но и, конечно, понравилось. Оказывается, я умею запугивать. Но не стоит задирать нос.
– Не стоит так делать, если дорожишь своей шкурой, – прошипел он.
– Но ты не в силах отправить меня на тот свет раньше времени. Я тебе нужна, и, как ты выразился, моя шкура тоже нужна. Иначе куда ты поместишь Марлен? Вы должны почитать меня как святую жертву, а не издеваться и швырять, как какую-нибудь вещь.
– С чего ты так расхрабрилась? – Арсений подошёл ко мне уверенными шагами и резко схватил меня за горло.
Он сжимал моё горло с такой ненавистью, что ещё немного — и свернёт мне шею. Я ловила ртом воздух, мои щеки полыхали огнём, а глаза заполнились слезами.
Схватив его руку, я пыталась убрать её, но безуспешно. У Арсения невероятная сила, а я — обычный человек, не раскрывавший своих способностей, и то стоит большой вопрос, существуют ли они у меня вообще.
– Не стоит со мной играть, не стоит со мной шутить, – угрожающе произнесла Арсений. – Иначе я поиграю с твоими косточками и не посмотрю, что ты мне нужна, чтобы возродить свою сестру. Я без неё жил отлично и проживу вечность так же. Советую сидеть смирно, как раньше: ниже травы, тише воды.
Для моего облегчения Арсений ослабил хватку, но, похоже, не собирался убирать руку с моей шеи. Его поведение стало странным: большим пальцем нежно водил круговыми движениями по моей коже, и в его взгляде проблеснули искры интереса. Он смотрел на меня как-то иначе.
– Ты очень привлекательна, – произнёс он, и я почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Даю голову на отсечение, что за тобой не один молодой человек ухлестывал. Такая уверенная, бесстрашная и злая — меня заводят такие девушки.
О Боже, что он делает? Это ведь неправильно — флиртовать со своей много раз правнучкой. Это еще более страшно, чем быть убитой. Но, похоже, Арсения это не колышет; возможно, от меня его просто воротит. Твою дивизию, что здесь происходит? Такое чувство, будто кто-то напустил чудотворное очарование. Все происходящее казалось туманным, а он уверенно пользовался моментом.
Арсений приблизился ко мне вплотную, стремясь к моим губам. Я прижимала свою голову к стене, стараясь избежать соприкосновения с его губами. В горле застрял ком, а в лёгких не хватало кислорода. Моё сердце стучало так усердно, будто пыталось предупредить меня о том, что нужно бежать, но эти действия могли закончиться плачевно.
Я попыталась оттолкнуть его от себя, упираясь руками в его грудь, но он стоял как многотонный камень — сдвинуть его было невозможно. И, кажется, это ещё больше раззадоривало его.
– Не нужно так усердно сопротивляться, показывать свою лжененависть ко мне. Я чувствую все твои чувства и эмоции. Меня обмануть практически невозможно, – произнёс он с самодовольной улыбкой.
– Мне лучше смерть, чем быть с тобой, – прошипела я, стараясь не поддаваться панике.
Но Арсений только расхохотался, нисколько не отстранившись.
– В тебе играет неуверенность. Отключи свой разум и прислушайся к себе, услышь свои чувства. Они никогда не лгут. Подумай над этим.
И вот, наконец, он отстранился от меня. Встал на ноги и вышел из комнаты, оставив меня в смятении.
Я долго сидела на полу, обняв колени руками. В комнате вновь воцарилась тишина, ни малейшего звука, даже тиканье часов не звучало — потому что их просто нет. Не слышно голосов, не доносятся шорохи под дверью. Полная безмолвие.
Иногда, находясь в этой клетке, мне кажется, что я оглохла. Эта тишина убивает меня, и так хочется снова услышать голос Вахтанга, как он громко смеётся, кричит и иногда хвалит меня. Я скучаю по шуму человеческих голосов и звуку московских улиц, проносящихся мимо.
Как же мне не хватает звонкого голоса Анисии и голоса Кристиана…
Я всегда буду их помнить, несмотря на все испытания этой жестокой игры. Не могу поверить, что и они участвуют в этом. Кто-то запутал меня, или, быть может, я сама запуталась в этом хождении по лжи.
Снова день за днем, снова неизменность. Прямо как в "Дне сурка". Даже самые редкие звуки за дверью повторяются в одно и то же время. Например, шорох шагов мимо моей двери происходит точно в тот момент, когда солнце исчезает за горизонтом. Затем, примерно через пять-шесть минут, Арсений без стука вваливается в комнату с его напыщенными планами и начинает настойчиво требовать от меня признания в своих чувствах. Но даже под дулом пистолета этого не произойдет.
Хотя в этом есть некий смысл спасения. Если я соглашусь стать его спутницей, может, мир не рухнет, и он не сможет вернуть Марлен. Тогда мне придётся отказать Марте, сохранив свои неиспользованные силы. А какой смысл доверять ей, если она мой враг? Где гарантии, что на этот раз она говорит правду? Гарантий нет, и доверия тоже, поэтому я предпочту находиться рядом с врагом номер два. Зная каждое его движение, возможно, смогу спасти саму себя.
Представляя себя рядом с Арсением, я невольно скривилась, и в горле всё сжалось, словно чья-то рука нарочно душит меня за мой идиотский план.
Услышав шорох за дверью, я резко вскочила с кровати — это, безусловно, был Арсений, и ему нужно быть уверенным в моей искренности и здравом рассудке.
Дверь распахнулась, и на пороге оказался, конечно же, Арсений. Его удивлённое лицо заставило меня почувствовать, что я не похожа на себя, стоя у кровати, а не как обычно, зарывшись в уголок и не обратив на него ни малейшего внимания.
Сердце бешено колотилось в груди, руки машинально сжались в кулаки. Мне не было так страшно никогда — будто я иду на виселицу. А ведь всего-то нужно признаться ему в своих лживых чувствах.
«Лишь бы этот упырь поверил, и был доволен», — взмолила я в мыслях.
– Я согласна стать твоей девушкой, – твёрдо и гордо произнесла я. Мой голос не дрогнул, и эта уверенность удивляла даже меня.
Правая бровь Арсения поползла вверх от удивления, а затем снова оказалась на одном уровне с другой. Секунду мы оба молча смотрели друг на друга, и я боялась вздохнуть, чтобы не нарушить это томимое молчание. Оно казалось мне гораздо более приятным, чем возможность узнать решение Арсения.
Первым оживился он. Арсений тяжело вздохнул и ухмыльнулся.
– Какая тебя муха укусила?
– Сейчас зима, мухи не летают, – ответила я, стараясь сохранять серьёзный вид.
– Чего ты хочешь? – процедил Арсений, его взгляд становился более проницательным, и мне стало не по себе.
Моё дыхание перехватило; я не рассчитывала, что он окажется таким зорким. Но что бы ни происходило, отступать было поздно, и я решила держаться до конца.
– С чего ты взял, что мне что-то нужно? Я у тебя ничего не прошу, просто…
– Не заговаривай мне зубы! – выкрикнул он с явной злостью. Его грудь вздымалась высоко и тяжело, словно он собирался в одно мгновение выпустить всю свою ярость. Но через секунду его голос звучал более уравновешенно, чем прежде. – Не нужно считать меня глупцом. Я прожил слишком много лет, чтобы какая-то девица смогла меня одурачить.
Сердце забилось в унисон с его злобой, но что-то внутри меня не позволяло сдаться. Я смотрела прямо в его глаза, собрав все силы:
– Тогда зачем предложил, если отказываешься от своих слов? – Смело и лихо заявила я, чувствуя прилив решимости.
Арсений подошёл ко мне на шаг ближе, на его лице играла игривая ухмылка. Он не спеша коснулся ладонью моей щеки, и от прикосновения его ледяной руки я инстинктивно отпрянула назад, упав на кровать.
Я попыталась быстро подняться, но не успела. Арсений с молниеносной быстротой схватил мои руки за запястья и сжал в тиски. Боль заставила меня вскрикнуть, и я стиснула нижнюю губу, чтобы не произнести чего-то обидного в его адрес. В противном случае всё может пойти к чёрту. Если уж быть в игре, то стоит идти до конца, даже рискуя всем.
Осмелившись посмотреть Арсению в глаза, я застыла, как вкопанная. Его взгляд был полон интереса, но не ко мне, а к моим глазам. Казалось, он увидел в них что-то завораживающее, и ухмылка медленно исчезла с его лица.
Арсений чуть приоткрыл рот, явно обескураженный.
С замиранием сердца я боялась шевельнуться, даже моргнуть. Я не знала, сколько прошло времени, пока мы оставались в этой неподвижной позе.
Кажется, с такими темпами можно и окаменеть навсегда. Но, похоже, Арсению не было дела до того, что мои конечности немеют; он, кажется, сам стал неподвижным. Это, конечно, абсурд, но чем чёрт не шутит — я попала в мир вампиров и ведьм, так что даже такое возможно.
С надеждой в сердце и мысленно молясь, что мои предположения окажутся верными, я слегка пошевелила ногами. Никаких изменений. Я вспыхнула от радости, возможно, слишком рано, но всё же повторила попытку — на этот раз пошевелила ногами сильнее, замерев от страха растормошить Арсения.
Снова ничего! Победа!
Ощущая, что появилась возможность вырваться, я старалась освободить свои руки от зажатых запястий. Опрокинув голову назад, я посмотрела на свои руки и попыталась пошевелить ними. Но каждое движение сопровождалось новой волной боли — пусть не слишком сильной, но всё же неприятной, и казалось, что тиски сжимаются сильнее.
Вся моя радость мгновенно испарилась — надежда на освобождение ускользала.
«Вот и всё, приехали, а мы даже не шевельнулись».
«Что такое невезение и как с ней справиться?»
На эти болезненные вопросы никто не ответит, ведь рядом нет никого. Сейчас я лежу на широкой и жесткой кровати, почти всё тело онемело от одного положения, но, что ещё хуже, я не одна... На мне лежит злостный упырь, который в ближайшие месяцы жаждет меня убить. Я даже начала ощущать вес его тела, хотя это могла быть лишь игра нервов — от них может казаться что угодно. Но кто знает, сколько мы так протянем — день, два... может, неделю... месяц…
Нет, нужно выбираться отсюда, такие дары судьбы выпадают очень редко, особенно мне.
Вновь пошевелив руками, я снова ощутила тупую боль, и чем больше я без толку шевелила ними, тем сильнее сжимались тиски. Нужно действовать решительно. Чем резче, тем больше шансов на успех. Вероятно, хотя бы это.
Упершись ногами о кровать, я потянулась всем телом и сильно стиснула зубы. Пока ничего не выходило, но я не собиралась сдаваться и продолжала свои попытки, прислонив ноги к талии Арсения.
Сделав глубокий вдох, я изо всех сил потянулась, пытаясь выскользнуть из его хватки. На этот раз я ощутила, как руки постепенно освобождаются.
«И ещё один, надеюсь, финальный рывок...»
Набрав побольше воздуха в легкие, я рванула так сильно, что Арсений отлетел в сторону и с глухим стуком рухнул на пол. И, похоже, я не ослышалась — он и в самом деле окаменел, то есть остекленел.
Попытка вскочить на ноги не удалась — тело не слушалось, и при каждом движении ломило во всех местах, как у пожилого человека. Но, преодолев эту преграду, я постепенно поднялась в сидячее положение и посмотрела вниз, где лежала кучка мелких прозрачных осколков, будто слёз.
Я смотрела на то место, где должен был быть Арсений, но там лишь осколки. Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления. Я этого поворота событий совершенно не ожидала.
Немного посидев и приходя в себя, я решилась встать и аккуратно обошла осколки, стараясь на них не наступить.
В комнате царила гробовая тишина, и лишь сердце предательски стучало так громко, будто стремилось вырваться из груди.
«Предательница», — зло шипела я про себя, обращаясь к собственному сердцу, которое хотело сбежать от меня.
Оглядевшись вокруг, я устремила взгляд на дверь, через которую недавно вошёл Арсений. Переведя дух и тяжело вздохнув, я на цыпочках подошла к двери и приложила ухо, чтобы удостовериться, что за ней никто не притаился.
К счастью, Арсений не приказал своим охранникам закрывать за ним дверь. Кто бы мог подумать, что этот упырь разбился на множество осколков из-за меня? Лишь бы он меня не трогал, особенно укладывая в кровать.
Хотя эта мысль кажется бредовой, у меня в голове продолжал зреть вопрос: как такое могло произойти? Но сейчас не время для размышлений, нужно думать о том, как выбраться из этой золотой клетки незаметно — это оказывается гораздо сложнее, чем выбираться из-под тела Арсения.
Я включила слух на полную мощность и успокоилась, уверенная, что за дверью никого нет. Тут было так тихо, что это настораживало меня, и я не решалась повернуть дверную ручку.
Наклонившись к замочной скважине, я одним глазом посмотрела внутрь.
Никого.
Похоже, сегодня удача на моей стороне!
Моя душа ликовала, но я решила не торопиться с радостью. Непременно хочу наслаждаться каждым шагом к свободе, и сегодня никому не позволю мне помешать. Сотру в порошок того, кто станет у меня на пути. Хоть я и не знаю, как это сделать, но мне лучше не злить себя.
Неуверенно повернув дверную ручку, я осторожно и практически бесшумно открыла дверь и высунула голову… на лестничный пролет? Я всё ещё находилась в башне, как в сказке, охраняемой огнедышащим драконом. Только рыцаря в доспехах не видно. Надеюсь, он не задержится.
Отвлекшись от идиотских мыслей, вызванных нервным состоянием, я машинально закрыла за собой дверь и, прижавшись спиной к холодной голой стене, медленно начала спускаться, прислушиваясь к тишине.
Спускалась я долго, казалось, целую вечность, трясясь от мысли, что кто-то может встретиться мне на пути. Не пойму, откуда такая уверенность, но я всё же приняла стойку обороны: сжав руки в миниатюрные кулачки, как боксёры на ринге, поднесла их к лицу, будто прикрываясь от невидимых ударов.
– Ты ещё слаба… Это пока хорошо… Ты даже не представляешь, насколько сильна, – его голос доносился до меня издалека, где-то за спиной. Мне было важно знать всё, что он говорит, и важно осознавать своё состояние. Возможно, он считал, что я в обморочном состоянии, поэтому решил просветить меня о моих неизвестных уникальных способностях. – Ты могла бы отдать свой дар мне взамен на свободу… Но мне одиночество ни к чему. Мне нужна Марлен — она выше всего… По сравнению с ней, этот дар ничто.
Этот упырь говорил мне прямо в ухо своими ледяными губами, и раздражительные импульсы заполнили мой мозг. Мне так и хотелось резко подняться и надрать ему задницу, за то что он сделал и за то, что хочет сделать.
Но слава Богу, он недолго терся об моё ухо. Арсений выпрямился, склонил голову на бок и стал смотреть на меня сквозь узкие щелки глаз. Я часто дышала, пытаясь уловить носом побольше воздуха. Не видя себя со стороны, я догадывалась, что моё лицо говорит о многом: злость и страх. Злость на саму себя, страх — за свою жизнь.
Немного отдышавшись, я села на пол, облокотившись о стену, и закрыла глаза, чтобы не видеть ледяного лица этого упыря. Затем я откинула голову назад и уставилась в потолок, как слабоумная.
– И что, ты получишь эту Марлен? А что будет дальше? Насколько мне известно, умершие приходят в нашу жизнь, чтобы превратить всё в хаос, – вернув голову в вертикальное положение, я взглянула на Арсения из-под лобья. – Не боишься побочных действий?
Арсений шарахнулся от меня, как от призрака. Он сделал шаг назад с такой резкостью, что меня это смутило, но и, конечно, понравилось. Оказывается, я умею запугивать. Но не стоит задирать нос.
– Не стоит так делать, если дорожишь своей шкурой, – прошипел он.
– Но ты не в силах отправить меня на тот свет раньше времени. Я тебе нужна, и, как ты выразился, моя шкура тоже нужна. Иначе куда ты поместишь Марлен? Вы должны почитать меня как святую жертву, а не издеваться и швырять, как какую-нибудь вещь.
– С чего ты так расхрабрилась? – Арсений подошёл ко мне уверенными шагами и резко схватил меня за горло.
Он сжимал моё горло с такой ненавистью, что ещё немного — и свернёт мне шею. Я ловила ртом воздух, мои щеки полыхали огнём, а глаза заполнились слезами.
Схватив его руку, я пыталась убрать её, но безуспешно. У Арсения невероятная сила, а я — обычный человек, не раскрывавший своих способностей, и то стоит большой вопрос, существуют ли они у меня вообще.
– Не стоит со мной играть, не стоит со мной шутить, – угрожающе произнесла Арсений. – Иначе я поиграю с твоими косточками и не посмотрю, что ты мне нужна, чтобы возродить свою сестру. Я без неё жил отлично и проживу вечность так же. Советую сидеть смирно, как раньше: ниже травы, тише воды.
Для моего облегчения Арсений ослабил хватку, но, похоже, не собирался убирать руку с моей шеи. Его поведение стало странным: большим пальцем нежно водил круговыми движениями по моей коже, и в его взгляде проблеснули искры интереса. Он смотрел на меня как-то иначе.
– Ты очень привлекательна, – произнёс он, и я почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Даю голову на отсечение, что за тобой не один молодой человек ухлестывал. Такая уверенная, бесстрашная и злая — меня заводят такие девушки.
О Боже, что он делает? Это ведь неправильно — флиртовать со своей много раз правнучкой. Это еще более страшно, чем быть убитой. Но, похоже, Арсения это не колышет; возможно, от меня его просто воротит. Твою дивизию, что здесь происходит? Такое чувство, будто кто-то напустил чудотворное очарование. Все происходящее казалось туманным, а он уверенно пользовался моментом.
Арсений приблизился ко мне вплотную, стремясь к моим губам. Я прижимала свою голову к стене, стараясь избежать соприкосновения с его губами. В горле застрял ком, а в лёгких не хватало кислорода. Моё сердце стучало так усердно, будто пыталось предупредить меня о том, что нужно бежать, но эти действия могли закончиться плачевно.
Я попыталась оттолкнуть его от себя, упираясь руками в его грудь, но он стоял как многотонный камень — сдвинуть его было невозможно. И, кажется, это ещё больше раззадоривало его.
– Не нужно так усердно сопротивляться, показывать свою лжененависть ко мне. Я чувствую все твои чувства и эмоции. Меня обмануть практически невозможно, – произнёс он с самодовольной улыбкой.
– Мне лучше смерть, чем быть с тобой, – прошипела я, стараясь не поддаваться панике.
Но Арсений только расхохотался, нисколько не отстранившись.
– В тебе играет неуверенность. Отключи свой разум и прислушайся к себе, услышь свои чувства. Они никогда не лгут. Подумай над этим.
И вот, наконец, он отстранился от меня. Встал на ноги и вышел из комнаты, оставив меня в смятении.
Я долго сидела на полу, обняв колени руками. В комнате вновь воцарилась тишина, ни малейшего звука, даже тиканье часов не звучало — потому что их просто нет. Не слышно голосов, не доносятся шорохи под дверью. Полная безмолвие.
Иногда, находясь в этой клетке, мне кажется, что я оглохла. Эта тишина убивает меня, и так хочется снова услышать голос Вахтанга, как он громко смеётся, кричит и иногда хвалит меня. Я скучаю по шуму человеческих голосов и звуку московских улиц, проносящихся мимо.
Как же мне не хватает звонкого голоса Анисии и голоса Кристиана…
Я всегда буду их помнить, несмотря на все испытания этой жестокой игры. Не могу поверить, что и они участвуют в этом. Кто-то запутал меня, или, быть может, я сама запуталась в этом хождении по лжи.
ГЛАВА 14.
Снова день за днем, снова неизменность. Прямо как в "Дне сурка". Даже самые редкие звуки за дверью повторяются в одно и то же время. Например, шорох шагов мимо моей двери происходит точно в тот момент, когда солнце исчезает за горизонтом. Затем, примерно через пять-шесть минут, Арсений без стука вваливается в комнату с его напыщенными планами и начинает настойчиво требовать от меня признания в своих чувствах. Но даже под дулом пистолета этого не произойдет.
Хотя в этом есть некий смысл спасения. Если я соглашусь стать его спутницей, может, мир не рухнет, и он не сможет вернуть Марлен. Тогда мне придётся отказать Марте, сохранив свои неиспользованные силы. А какой смысл доверять ей, если она мой враг? Где гарантии, что на этот раз она говорит правду? Гарантий нет, и доверия тоже, поэтому я предпочту находиться рядом с врагом номер два. Зная каждое его движение, возможно, смогу спасти саму себя.
Представляя себя рядом с Арсением, я невольно скривилась, и в горле всё сжалось, словно чья-то рука нарочно душит меня за мой идиотский план.
Услышав шорох за дверью, я резко вскочила с кровати — это, безусловно, был Арсений, и ему нужно быть уверенным в моей искренности и здравом рассудке.
Дверь распахнулась, и на пороге оказался, конечно же, Арсений. Его удивлённое лицо заставило меня почувствовать, что я не похожа на себя, стоя у кровати, а не как обычно, зарывшись в уголок и не обратив на него ни малейшего внимания.
Сердце бешено колотилось в груди, руки машинально сжались в кулаки. Мне не было так страшно никогда — будто я иду на виселицу. А ведь всего-то нужно признаться ему в своих лживых чувствах.
«Лишь бы этот упырь поверил, и был доволен», — взмолила я в мыслях.
– Я согласна стать твоей девушкой, – твёрдо и гордо произнесла я. Мой голос не дрогнул, и эта уверенность удивляла даже меня.
Правая бровь Арсения поползла вверх от удивления, а затем снова оказалась на одном уровне с другой. Секунду мы оба молча смотрели друг на друга, и я боялась вздохнуть, чтобы не нарушить это томимое молчание. Оно казалось мне гораздо более приятным, чем возможность узнать решение Арсения.
Первым оживился он. Арсений тяжело вздохнул и ухмыльнулся.
– Какая тебя муха укусила?
– Сейчас зима, мухи не летают, – ответила я, стараясь сохранять серьёзный вид.
– Чего ты хочешь? – процедил Арсений, его взгляд становился более проницательным, и мне стало не по себе.
Моё дыхание перехватило; я не рассчитывала, что он окажется таким зорким. Но что бы ни происходило, отступать было поздно, и я решила держаться до конца.
– С чего ты взял, что мне что-то нужно? Я у тебя ничего не прошу, просто…
– Не заговаривай мне зубы! – выкрикнул он с явной злостью. Его грудь вздымалась высоко и тяжело, словно он собирался в одно мгновение выпустить всю свою ярость. Но через секунду его голос звучал более уравновешенно, чем прежде. – Не нужно считать меня глупцом. Я прожил слишком много лет, чтобы какая-то девица смогла меня одурачить.
Сердце забилось в унисон с его злобой, но что-то внутри меня не позволяло сдаться. Я смотрела прямо в его глаза, собрав все силы:
– Тогда зачем предложил, если отказываешься от своих слов? – Смело и лихо заявила я, чувствуя прилив решимости.
Арсений подошёл ко мне на шаг ближе, на его лице играла игривая ухмылка. Он не спеша коснулся ладонью моей щеки, и от прикосновения его ледяной руки я инстинктивно отпрянула назад, упав на кровать.
Я попыталась быстро подняться, но не успела. Арсений с молниеносной быстротой схватил мои руки за запястья и сжал в тиски. Боль заставила меня вскрикнуть, и я стиснула нижнюю губу, чтобы не произнести чего-то обидного в его адрес. В противном случае всё может пойти к чёрту. Если уж быть в игре, то стоит идти до конца, даже рискуя всем.
Осмелившись посмотреть Арсению в глаза, я застыла, как вкопанная. Его взгляд был полон интереса, но не ко мне, а к моим глазам. Казалось, он увидел в них что-то завораживающее, и ухмылка медленно исчезла с его лица.
Арсений чуть приоткрыл рот, явно обескураженный.
С замиранием сердца я боялась шевельнуться, даже моргнуть. Я не знала, сколько прошло времени, пока мы оставались в этой неподвижной позе.
Кажется, с такими темпами можно и окаменеть навсегда. Но, похоже, Арсению не было дела до того, что мои конечности немеют; он, кажется, сам стал неподвижным. Это, конечно, абсурд, но чем чёрт не шутит — я попала в мир вампиров и ведьм, так что даже такое возможно.
С надеждой в сердце и мысленно молясь, что мои предположения окажутся верными, я слегка пошевелила ногами. Никаких изменений. Я вспыхнула от радости, возможно, слишком рано, но всё же повторила попытку — на этот раз пошевелила ногами сильнее, замерев от страха растормошить Арсения.
Снова ничего! Победа!
Ощущая, что появилась возможность вырваться, я старалась освободить свои руки от зажатых запястий. Опрокинув голову назад, я посмотрела на свои руки и попыталась пошевелить ними. Но каждое движение сопровождалось новой волной боли — пусть не слишком сильной, но всё же неприятной, и казалось, что тиски сжимаются сильнее.
Вся моя радость мгновенно испарилась — надежда на освобождение ускользала.
«Вот и всё, приехали, а мы даже не шевельнулись».
«Что такое невезение и как с ней справиться?»
На эти болезненные вопросы никто не ответит, ведь рядом нет никого. Сейчас я лежу на широкой и жесткой кровати, почти всё тело онемело от одного положения, но, что ещё хуже, я не одна... На мне лежит злостный упырь, который в ближайшие месяцы жаждет меня убить. Я даже начала ощущать вес его тела, хотя это могла быть лишь игра нервов — от них может казаться что угодно. Но кто знает, сколько мы так протянем — день, два... может, неделю... месяц…
Нет, нужно выбираться отсюда, такие дары судьбы выпадают очень редко, особенно мне.
Вновь пошевелив руками, я снова ощутила тупую боль, и чем больше я без толку шевелила ними, тем сильнее сжимались тиски. Нужно действовать решительно. Чем резче, тем больше шансов на успех. Вероятно, хотя бы это.
Упершись ногами о кровать, я потянулась всем телом и сильно стиснула зубы. Пока ничего не выходило, но я не собиралась сдаваться и продолжала свои попытки, прислонив ноги к талии Арсения.
Сделав глубокий вдох, я изо всех сил потянулась, пытаясь выскользнуть из его хватки. На этот раз я ощутила, как руки постепенно освобождаются.
«И ещё один, надеюсь, финальный рывок...»
Набрав побольше воздуха в легкие, я рванула так сильно, что Арсений отлетел в сторону и с глухим стуком рухнул на пол. И, похоже, я не ослышалась — он и в самом деле окаменел, то есть остекленел.
Попытка вскочить на ноги не удалась — тело не слушалось, и при каждом движении ломило во всех местах, как у пожилого человека. Но, преодолев эту преграду, я постепенно поднялась в сидячее положение и посмотрела вниз, где лежала кучка мелких прозрачных осколков, будто слёз.
Я смотрела на то место, где должен был быть Арсений, но там лишь осколки. Мои глаза чуть не вылезли из орбит от удивления. Я этого поворота событий совершенно не ожидала.
Немного посидев и приходя в себя, я решилась встать и аккуратно обошла осколки, стараясь на них не наступить.
В комнате царила гробовая тишина, и лишь сердце предательски стучало так громко, будто стремилось вырваться из груди.
«Предательница», — зло шипела я про себя, обращаясь к собственному сердцу, которое хотело сбежать от меня.
Оглядевшись вокруг, я устремила взгляд на дверь, через которую недавно вошёл Арсений. Переведя дух и тяжело вздохнув, я на цыпочках подошла к двери и приложила ухо, чтобы удостовериться, что за ней никто не притаился.
К счастью, Арсений не приказал своим охранникам закрывать за ним дверь. Кто бы мог подумать, что этот упырь разбился на множество осколков из-за меня? Лишь бы он меня не трогал, особенно укладывая в кровать.
Хотя эта мысль кажется бредовой, у меня в голове продолжал зреть вопрос: как такое могло произойти? Но сейчас не время для размышлений, нужно думать о том, как выбраться из этой золотой клетки незаметно — это оказывается гораздо сложнее, чем выбираться из-под тела Арсения.
Я включила слух на полную мощность и успокоилась, уверенная, что за дверью никого нет. Тут было так тихо, что это настораживало меня, и я не решалась повернуть дверную ручку.
Наклонившись к замочной скважине, я одним глазом посмотрела внутрь.
Никого.
Похоже, сегодня удача на моей стороне!
Моя душа ликовала, но я решила не торопиться с радостью. Непременно хочу наслаждаться каждым шагом к свободе, и сегодня никому не позволю мне помешать. Сотру в порошок того, кто станет у меня на пути. Хоть я и не знаю, как это сделать, но мне лучше не злить себя.
Неуверенно повернув дверную ручку, я осторожно и практически бесшумно открыла дверь и высунула голову… на лестничный пролет? Я всё ещё находилась в башне, как в сказке, охраняемой огнедышащим драконом. Только рыцаря в доспехах не видно. Надеюсь, он не задержится.
Отвлекшись от идиотских мыслей, вызванных нервным состоянием, я машинально закрыла за собой дверь и, прижавшись спиной к холодной голой стене, медленно начала спускаться, прислушиваясь к тишине.
Спускалась я долго, казалось, целую вечность, трясясь от мысли, что кто-то может встретиться мне на пути. Не пойму, откуда такая уверенность, но я всё же приняла стойку обороны: сжав руки в миниатюрные кулачки, как боксёры на ринге, поднесла их к лицу, будто прикрываясь от невидимых ударов.
