На белой от пыли поверхности была одна чистая дорожка, словно кто-то провел пальцем по дереву. Я замерла, а Стас вопросительно уставился на меня. Я лишь мотнула головой. Это были лишь игры разума. Илья не мог сюда прийти, — он выбросил ключи в день моего рождения. Мужчина сам признался в этом, когда мы решили объявить перемирие на сутки.
— Что такое, Таня? — Я несколько раз моргнула. Полоса не исчезала. Обведя комнату глазами, я заметила, как ворсинки на покрывале, которые все были немного приподняты, у самого края кровати оказались примятыми. Кто-то сидел на нашей кровати.
— Ты не заезжал сюда? — Тихо спросила я.
— Нет. Ты же ключи с собой забрала. А взломом я ещё не пробовал заниматься. — Он нахмурился, видя, как его шутка отскочила от меня, как мячик от забора. -В чем дело?
— Здесь был кто-то. — Голова начала болеть. Виски сдавливало от неприятных мыслей. — Это был он.
— Таня… — Милославский втянул в себя воздух сквозь зубы. Я выставила ладонь. Мне самой было сложно понять, какие чувства я испытывала. Это было похоже на помешательство. Именно для того, чтобы не чувствовать это, я уехала к бабушке. Именно поэтому я не хотела больше возвращаться в Москву. Илья был в каждом уголке.
— Не переживай, — наши зеленые глаза встретились. — Мне не больно. Просто на мгновение стало жутко.
— Все пройдёт, — его ладонь коснулась моего плеча. — Пойдём в кафе. Риелтору скажем адрес.
Мы сидели в небольшой уютной кофейне, когда стук каблуков отвлек нас от разговора. Белые туфли с острыми носами уткнулись в ножку стула. Я подняла взгляд, и едва ли проронила проклятье. Вероника. Передо мной стояла с опущенной головой сестра Воронова. Эта семья была каким-то наказанием.
— Привет, Таня. — Брови сошлись на переносице.
— Вы знакомы? — Спросил Стас.
— Вероника — сестра Ильи. — Друг присвистнул, закрывая рот ладонью под моим осуждающим взглядом. — Тебе на работу не надо?
Терпение заканчивалось. Моего названного брата было слишком много. Впрочем, как и его заботы.
— Сегодня там Панов за главного.
— Таня, я здесь по работе. — Мы оба посмотрели на девушку.
— Риелтор из Твери, который занимается заказами из Москвы. — Я поджала губы. — В твоем родном городе совсем работы нет?
— Ты сама прекрасно знаешь, почему я беру заказы из других городов. — Моё хмурое лицо разгладилось. На Нику поднимал руку её молодой человек. Глаза виновато опустились на сцепленные ладони.
— Ладно, давайте разберёмся с этим поскорее.
Сестра Ильи села напротив меня по левую руку от Милославского. Стас искоса поглядывал на меня, копошась в собственном телефоне. Временами он хмурился, полностью обратив все свое внимание на яркий экран. Ника же выложила из папки стопку бумаг. Это был договор. Она протянула белые листы бумаги мне, странным взглядом одаривая.
— Это ваша квартира? — Спросила она, когда я дочитала до середины. Я поняла острый взгляд зеленых глаз на девушку, та поджала губы.
— Это моя квартира, Ника. — Голос казался чужим. Да, и моей злости девушка не заслуживала. Она не знала, ведь мы никогда не разговаривали по душам.
— Он изводит себя, — взгляд почернел после этих слов. Я поджала губы. — Таня, он любит тебя.
— Так не любят, — бросила я, оставляя свою подпись на последней странице договора. — Больше моё присутствие будет без надобности. — Ресницы Ники подрагивали. Стас обеспокоено наблюдал за происходящим. — Ключи, — я вытащила из кармана связку ключей и передала девушке. — Второй комплект можешь забрать у брата.
— С чего ты решила, что у него есть ключи?
— С того, что я ещё не рехнулась. — Я не знала, как оправдать свою злость и обиду. Но и перестать вешать всех собак на несчастную девушку было не по силам. Стас, чувствуя, как начал трещать воздух над моей головой, решил скорее ретироваться из кафе.
— Таня, у нас все?
— Да. — Глаза Ники были наполнены слезами, но я кроме раздражения ничего не испытывала. — Пойдем.
— Таня! — Ника наскоро забросила все в сумку и побежала в след за мной. Когда я садилась в спортивную машину Стаса, которую он периодически выгонял из гаража ради пары минут скорости, девушка нагнала меня, не давая закрыть дверь. — Прости ты его! Дурак он!
— Приятно, что ты это осознаешь. — Уголки моих губ приподнялись. — Но прощать нечего. — Ее плечи опустились. — Потому что то, что было между мной и ним, — всего лишь иллюзия. Если бы любил, такого странного знакомства не случилось бы. — Из карих глаз скатилась слезинка. — Я больше не хочу быть рядом с твоим братом.
— Любовь так быстро не проходит.
— Раны на спине тоже долго заживают, но все проходит. Илья исчерпал свой лимит доверия.
— Таня… — она всхлипнула. — Но я тоже не хочу тебя терять.
— Нельзя потерять то, чего никогда не имел. Ты мне понравилась, Ника. Жаль, что ты его сестра.
Я захлопнула дверцу машины. Сердце оставалось спокойным, глаза сухими, но жутко хотелось пить. Мне было некомфортно. Одежда казалась слишком жесткой, вызывала зуд. Я не почувствовала, как пальцы Стаса коснулись моего плеча.
— Ты как?
— Ты попугай? — Переключила свое раздражение на друга я. Друг лишь нахмурился. — Вы с Ясенией целый день только и спрашиваете о моём самочувствии. Хватит меня жалеть. Мне не больно. Видишь, я даже не плачу!
— Это и пугает. — Признаться он. — Я хотел бы, чтобы ты кричала и плакала. Эмоциям нужен выход.
— Эмоций нет. — Констатировала я. — К Илье эмоций нет. Я тоже этому удивляюсь.
Мы подъехали к подъезду Милославских. Из дома вышла подруга в спортивном костюме, поймала на лету ключи, которые бросил ей муж, оставила след от поцелуя на его небритой щеке и лучезарно улыбнулась нахмуренной мне. Я догадывалась, что задумала девушка.
— Готова?
— Гонки? — Я хмыкнула. — Согласна, но только на нелегальные.
Я рассчитывала, что Ясения засомневаться, ведь она стала матерью двоих детей и инстинкт самосохранения должен был работать на максимум. Но вместо нахмуренного выражения лица, я услышала заливистый смех, и яркие небесно-голубые глаза подруги смотрели на меня с нескрываемым весельем.
— А ты думаешь, я тебя отвезу прокатится по детской трассе? Нам нужен результат.
Со свистом рванув в места, Лукоянова направилась к выезду из города. Уже темнело и машин на дорогах становилось меньше. Уличные фонари рассеивали свет, превращаясь в длинную извилистую полосу желтого цвета. Я взглянула на Ясению, — она уверенно вела спортивный автомобиль, и наша стрелка спидометра нервно прыгала около значения сто сорок.
— Как ты не боишься? — Спросила я, удивляясь спокойному выражению лица подруги. Лукоянова подмигнула мне.
— Если это в крови, ты не можешь чувствовать страх. Ты чувствуешь прилив энергии. Признаться, я получаю удовольствие больше от мотоцикла. Но эта история не для тебя.
— Думаешь, я не смогу на высокой скорости посылать всех к черту? — Я изогнула бровь, с иронией глядя на водителя. В голове всплыли воспоминания о начале любовной истории подруги. Именно так Ясения освободилась от былой боли и нашла свое пристанище. Стас заставил её гнать по трассе на высокой скорости, едва сев за руль двухколесного транспорта. Но это помогло ей.
— Ты не умеешь водить мотоцикл, да и я не Стас, чтобы вовремя подстраховать тебя. И выкрикивать проклятья тебе не нужно. Ты открыто всех проклинаешь. — Она нахмурилась, взглянув на меня серьезным взглядом из-под полуопущенных ресниц. — Обычно. Но не сейчас.
— Не было повода, — отмахнулась я, услышав саркастичное:
— Давно ли?
Мы прибыли на место, когда на улице было так темно, что не разглядеть было даже земли под ногами. Свет фар ослеплял стоявших в кругу мужчин средних лет. Все были незнакомцами, но заметив подъехавшую машину, я поняла, — чету Филатовых тут знали.
— Паша! — Выходя из автомобиля, Ясения хлопнула в ладоши, здороваясь не высоким бородатым мужчиной. Он улыбнулся девушке.
— Кава! Какая встреча! — Его взгляд метнулся ко мне. — А где твоя черная малышка?
— Она стоит в гараже. — Девушка повела плечом, её голубые глаза, которые в темноте казались черными, нашли меня. Она рукой позвала к тебе. — Это Таня. Ей нужна разрядка.
— Стриптиз бар дальше, — я усмехнулась, заметив, как этот Павел оценивающе разглядывал меня. — Впрочем, я тоже к вашим услугам.
— Не знала, что мужчины тоже работают на полставки. — Воцарилось молчание, а потом громкий хохот мужчин разразился по ночному пространству.
— На позиции, — прочистив горло скомандовал Павел. Ясения кивнула в сторону открытой водительской двери.
Раздался звук выстрела, и я наравне с гонщиками, которые, как успела понять, были частыми гостями, нажала на педаль газа, унося спортивную машину Филатовых по неизвестной мне трассе.
Противники блистали мастерством, умело лавируя по извилистым дорогам и играя в своеобразные шашки. Моторы ревели, болельщики кричали на старте, а я сосредоточилась на управлении. Внутри было затишье, глаза без устали всматривались на дорогу и задние фары противников, пока руки сжимали руль.
Сама трасса представляла собой форму ромашки из семи лепестков. На каждом лепестке был один крутой поворот и съезд на основную дорогу. Я ловко справлялась с каждой дистанцией, оставляя позади себя рычащих мустангов. На последнем повороте мои воспоминания решили сыграть со мной злую шутку, — они вернули меня в то время, когда я, сидя рядом с Димой в машине, смогла победить Воронова. Я не хотела оживлять то, что умерло. Я не хотела вспоминать ни Илью, ни Диму.
— К черту вас! — Я ударила по рулю, злясь, что позволяла красной гоночной машине обогнать меня. Я не умела проигрывать.
Сильнее нажав на педаль газа, я резко повернула на крутом повороте, почувствовав, что не справлялась с управлением, и съехав с дороги на обочину. Мотор ревел, а мой крик застрял в горле. У этой трассы не было отбойников, так что я смело могла упасть в темную глубь ямы. Руль не слушался, паника охватила тело, и чуть ли не упала в кювет. В последний момент колеса задымились, вытаскивая меня из вязкой земли. Сердце грохотало от страха. Я видела, как на финише кусала кулак Ясения. Она ругалась с Павлом, но тот лишь качал головой. Я не могла подставить под удар ни подругу, ни человека, разрешившего нам сегодня гонять наравне с опытными гонщиками.
Я смотрела на спидометр, на Ясению, но видела вместо цифр даты. Дни рождения, любовь, предательство, друзья и работа. Почему именно сейчас я вспоминала об этом? Почему именно сейчас перед моим лицом лицо Панова? Вот он нежно обнимает меня, когда мы играли в своеобразные кошки-мышки, вот он целует меня на ржаном поле, и тогда я понимаю, что Илья был прав еще год назад. Я сама виновата в том, что со мной происходило. Я была виновата в том, что Дима был так уверен в своей победе. Я давала ему повод. Давала повод думать, что он мне небезразличен. Только загвоздка была в том, что это оказалось правдой. Дима никогда не был для меня обычным знакомым. Дима стал для меня широкой спиной, теплым ласковым плечом и жарким пламенем. Когда он сгорал от любви ко мне, я была похожа на айсберг, сейчас же наши роли поменялись. Кажется, только сейчас до меня доходила истина.
Тяжесть задней части автомобиля перевешивала, и я почувствовала, как давление накреняло железную махину с горки. Расстояние было небольшим между трассой и землей, но я визжала от страха, сильнее вдавливая стопу на педаль газа.
— Я так просто не сдамся! — Процедила я сквозь зубы.
Рев машины, крики зрителей и я влетела на финиш серебряным призером. Оказывалось, что мое торможение длилось несколько секунд, но мне чудилось, что вся жизнь пролетела перед глазами. Я едва не распрощалась с жизнью.
— Таня! — Ясения сгребла меня в охапку. Я не дышала. — Ты в порядке?
— Жива. — Отозвалась отрешенно я. — Я жива.
— Господи, это должно было взбодрить тебя. — Сокрушалась подруга.
— Все нормально. — Я отошла от девушки на шаг. Вокруг суетились болельщики победителя, громко кричали и подбрасывали мужчину. Я же пыталась заставить себя дышать. — Только твоя терапия пошла не по плану.
— Таня, если бы я только знала! — Лукоянова упала на капот машины. –Ты едва не умерла.
— Но не умерла же, — усмехнулась я. — Поехали домой.
— Почему тебе не стало легче? — Спросила в машине Ясения. Она была за рулем, ее руки подрагивали.
— Я не знаю. Мне не так тяжело, как было это в прошлый раз. — Я пожала плечами. — Сейчас мне больнее от того, что рядом все кроме Димы.
— При чем тут Панов? — Мы остановились на светофоре, и подруга вопрошающе уставилась на меня своими голубыми глазами. Пришлось сдаться и рассказать все.
— Дима меня поцеловал тогда. — Эти слова выдавить было непросто. Я не чувствовала вину перед Ильей, ведь тогда я была уверена в его любви ко мне. Просто именно этот момент в моей жизни почему-то оказался решающим. Ясения вскинула брови, пропустив зеленый сигнал светофора. Позади стоящая машина просигналила, и мы тронулись. — Мы возвращались из Нижнего Новгорода, рассорившись с матерями. Дима сказал мне про Илью и Катю, я разозлилась. Сбежала от него, но он меня догнал, сказал, что больше не хочет возиться со мной и поцеловал. Больше мы не проронили ни слова.
— Почему ты не рассказала?
— Потому что это не то, о чем я хотела бы рассказывать. — Я заломила кисти рук.
— Ты сбежала из Москвы из-за Ильи? — Спросила меня подруга, и я призадумалась.
Да, я сбегала, узнав об измене мужчины, но от кого я бежала? От Ильи, который искал бы меня в каждом дворе Москвы, потому что не желал расставаться или от Димы, чтобы заставить мужчину нервничать и отправиться на мои поиски? А, может, я и вовсе сбегала от себя, почувствовав, что впустую тратила свою жизнь не на того человека? Достаточно было поверить словам Панова еще тогда, когда я впервые явилась в Филатов Групп. Достаточно было просто убрать за кулисы все наши игры и открыто поговорить. Дима оказался самым честным мужчиной, который попадался мне на пути. Он верил в нас, но все равно потерял эту веру.
— Я сбегала от самой себя. — Призналась я. Потом осеклась и зло уставилась на улыбающуюся подругу. — Я не сбегаю! — Мой указательный палец уткнулся в плечо подруги. — Мне просто нужна передышка.
— Передышка была бы передышкой, если твоя квартира осталась твоей. А так, ты пытаешься полностью распрощаться с прошлым. Но прошлое такая штука, куда бы ты не поехала, если ты не смогла головой отпустить, тебе везде будут мерещиться воспоминания. Примирись с собой, милая. Города и страны тебе в этом не помогут. Знаю по себе.
— Ты сбегала в Лондон, теша себя надеждой, что Стас объявится.
— А ты сбегаешь из Москвы, охотно веря, что поедание пирожков спасет тебя от собственных демонов. Таня, твои демоны скоро насытятся пирогами и займутся тобой.
— И что ты предлагаешь?
Машина девушки остановилась рядом с ее домом. Она заглушила мотор, откинулась на спинку кресла и посмотрела безмятежным взглядом на меня. Тело все еще немного потряхивало от случившегося.
— Я тебе предлагаю молчать о том, что произошло сегодня на гонках и о том, что ты втрескалась в Панова.
— Я в него не влюбилась. — Настаивала я, но девушка, видимо, уже вынесла какой-то вердикт в своей голове.
— Как знаешь.
Наши дни. Таня
Мне пора было выбираться из этой ямы. Я слишком долго пряталась, пытаясь убедить саму себя в том, что если убежать от проблемы, то она исчезнет. Мой день рождения показал мне, что вокруг слишком много волнующихся за меня людей. И первым человек оказался Дима.
— Что такое, Таня? — Я несколько раз моргнула. Полоса не исчезала. Обведя комнату глазами, я заметила, как ворсинки на покрывале, которые все были немного приподняты, у самого края кровати оказались примятыми. Кто-то сидел на нашей кровати.
— Ты не заезжал сюда? — Тихо спросила я.
— Нет. Ты же ключи с собой забрала. А взломом я ещё не пробовал заниматься. — Он нахмурился, видя, как его шутка отскочила от меня, как мячик от забора. -В чем дело?
— Здесь был кто-то. — Голова начала болеть. Виски сдавливало от неприятных мыслей. — Это был он.
— Таня… — Милославский втянул в себя воздух сквозь зубы. Я выставила ладонь. Мне самой было сложно понять, какие чувства я испытывала. Это было похоже на помешательство. Именно для того, чтобы не чувствовать это, я уехала к бабушке. Именно поэтому я не хотела больше возвращаться в Москву. Илья был в каждом уголке.
— Не переживай, — наши зеленые глаза встретились. — Мне не больно. Просто на мгновение стало жутко.
— Все пройдёт, — его ладонь коснулась моего плеча. — Пойдём в кафе. Риелтору скажем адрес.
Мы сидели в небольшой уютной кофейне, когда стук каблуков отвлек нас от разговора. Белые туфли с острыми носами уткнулись в ножку стула. Я подняла взгляд, и едва ли проронила проклятье. Вероника. Передо мной стояла с опущенной головой сестра Воронова. Эта семья была каким-то наказанием.
— Привет, Таня. — Брови сошлись на переносице.
— Вы знакомы? — Спросил Стас.
— Вероника — сестра Ильи. — Друг присвистнул, закрывая рот ладонью под моим осуждающим взглядом. — Тебе на работу не надо?
Терпение заканчивалось. Моего названного брата было слишком много. Впрочем, как и его заботы.
— Сегодня там Панов за главного.
— Таня, я здесь по работе. — Мы оба посмотрели на девушку.
— Риелтор из Твери, который занимается заказами из Москвы. — Я поджала губы. — В твоем родном городе совсем работы нет?
— Ты сама прекрасно знаешь, почему я беру заказы из других городов. — Моё хмурое лицо разгладилось. На Нику поднимал руку её молодой человек. Глаза виновато опустились на сцепленные ладони.
— Ладно, давайте разберёмся с этим поскорее.
Сестра Ильи села напротив меня по левую руку от Милославского. Стас искоса поглядывал на меня, копошась в собственном телефоне. Временами он хмурился, полностью обратив все свое внимание на яркий экран. Ника же выложила из папки стопку бумаг. Это был договор. Она протянула белые листы бумаги мне, странным взглядом одаривая.
— Это ваша квартира? — Спросила она, когда я дочитала до середины. Я поняла острый взгляд зеленых глаз на девушку, та поджала губы.
— Это моя квартира, Ника. — Голос казался чужим. Да, и моей злости девушка не заслуживала. Она не знала, ведь мы никогда не разговаривали по душам.
— Он изводит себя, — взгляд почернел после этих слов. Я поджала губы. — Таня, он любит тебя.
— Так не любят, — бросила я, оставляя свою подпись на последней странице договора. — Больше моё присутствие будет без надобности. — Ресницы Ники подрагивали. Стас обеспокоено наблюдал за происходящим. — Ключи, — я вытащила из кармана связку ключей и передала девушке. — Второй комплект можешь забрать у брата.
— С чего ты решила, что у него есть ключи?
— С того, что я ещё не рехнулась. — Я не знала, как оправдать свою злость и обиду. Но и перестать вешать всех собак на несчастную девушку было не по силам. Стас, чувствуя, как начал трещать воздух над моей головой, решил скорее ретироваться из кафе.
— Таня, у нас все?
— Да. — Глаза Ники были наполнены слезами, но я кроме раздражения ничего не испытывала. — Пойдем.
— Таня! — Ника наскоро забросила все в сумку и побежала в след за мной. Когда я садилась в спортивную машину Стаса, которую он периодически выгонял из гаража ради пары минут скорости, девушка нагнала меня, не давая закрыть дверь. — Прости ты его! Дурак он!
— Приятно, что ты это осознаешь. — Уголки моих губ приподнялись. — Но прощать нечего. — Ее плечи опустились. — Потому что то, что было между мной и ним, — всего лишь иллюзия. Если бы любил, такого странного знакомства не случилось бы. — Из карих глаз скатилась слезинка. — Я больше не хочу быть рядом с твоим братом.
— Любовь так быстро не проходит.
— Раны на спине тоже долго заживают, но все проходит. Илья исчерпал свой лимит доверия.
— Таня… — она всхлипнула. — Но я тоже не хочу тебя терять.
— Нельзя потерять то, чего никогда не имел. Ты мне понравилась, Ника. Жаль, что ты его сестра.
Я захлопнула дверцу машины. Сердце оставалось спокойным, глаза сухими, но жутко хотелось пить. Мне было некомфортно. Одежда казалась слишком жесткой, вызывала зуд. Я не почувствовала, как пальцы Стаса коснулись моего плеча.
— Ты как?
— Ты попугай? — Переключила свое раздражение на друга я. Друг лишь нахмурился. — Вы с Ясенией целый день только и спрашиваете о моём самочувствии. Хватит меня жалеть. Мне не больно. Видишь, я даже не плачу!
— Это и пугает. — Признаться он. — Я хотел бы, чтобы ты кричала и плакала. Эмоциям нужен выход.
— Эмоций нет. — Констатировала я. — К Илье эмоций нет. Я тоже этому удивляюсь.
Мы подъехали к подъезду Милославских. Из дома вышла подруга в спортивном костюме, поймала на лету ключи, которые бросил ей муж, оставила след от поцелуя на его небритой щеке и лучезарно улыбнулась нахмуренной мне. Я догадывалась, что задумала девушка.
— Готова?
— Гонки? — Я хмыкнула. — Согласна, но только на нелегальные.
Я рассчитывала, что Ясения засомневаться, ведь она стала матерью двоих детей и инстинкт самосохранения должен был работать на максимум. Но вместо нахмуренного выражения лица, я услышала заливистый смех, и яркие небесно-голубые глаза подруги смотрели на меня с нескрываемым весельем.
— А ты думаешь, я тебя отвезу прокатится по детской трассе? Нам нужен результат.
Со свистом рванув в места, Лукоянова направилась к выезду из города. Уже темнело и машин на дорогах становилось меньше. Уличные фонари рассеивали свет, превращаясь в длинную извилистую полосу желтого цвета. Я взглянула на Ясению, — она уверенно вела спортивный автомобиль, и наша стрелка спидометра нервно прыгала около значения сто сорок.
— Как ты не боишься? — Спросила я, удивляясь спокойному выражению лица подруги. Лукоянова подмигнула мне.
— Если это в крови, ты не можешь чувствовать страх. Ты чувствуешь прилив энергии. Признаться, я получаю удовольствие больше от мотоцикла. Но эта история не для тебя.
— Думаешь, я не смогу на высокой скорости посылать всех к черту? — Я изогнула бровь, с иронией глядя на водителя. В голове всплыли воспоминания о начале любовной истории подруги. Именно так Ясения освободилась от былой боли и нашла свое пристанище. Стас заставил её гнать по трассе на высокой скорости, едва сев за руль двухколесного транспорта. Но это помогло ей.
— Ты не умеешь водить мотоцикл, да и я не Стас, чтобы вовремя подстраховать тебя. И выкрикивать проклятья тебе не нужно. Ты открыто всех проклинаешь. — Она нахмурилась, взглянув на меня серьезным взглядом из-под полуопущенных ресниц. — Обычно. Но не сейчас.
— Не было повода, — отмахнулась я, услышав саркастичное:
— Давно ли?
Мы прибыли на место, когда на улице было так темно, что не разглядеть было даже земли под ногами. Свет фар ослеплял стоявших в кругу мужчин средних лет. Все были незнакомцами, но заметив подъехавшую машину, я поняла, — чету Филатовых тут знали.
— Паша! — Выходя из автомобиля, Ясения хлопнула в ладоши, здороваясь не высоким бородатым мужчиной. Он улыбнулся девушке.
— Кава! Какая встреча! — Его взгляд метнулся ко мне. — А где твоя черная малышка?
— Она стоит в гараже. — Девушка повела плечом, её голубые глаза, которые в темноте казались черными, нашли меня. Она рукой позвала к тебе. — Это Таня. Ей нужна разрядка.
— Стриптиз бар дальше, — я усмехнулась, заметив, как этот Павел оценивающе разглядывал меня. — Впрочем, я тоже к вашим услугам.
— Не знала, что мужчины тоже работают на полставки. — Воцарилось молчание, а потом громкий хохот мужчин разразился по ночному пространству.
— На позиции, — прочистив горло скомандовал Павел. Ясения кивнула в сторону открытой водительской двери.
Раздался звук выстрела, и я наравне с гонщиками, которые, как успела понять, были частыми гостями, нажала на педаль газа, унося спортивную машину Филатовых по неизвестной мне трассе.
Противники блистали мастерством, умело лавируя по извилистым дорогам и играя в своеобразные шашки. Моторы ревели, болельщики кричали на старте, а я сосредоточилась на управлении. Внутри было затишье, глаза без устали всматривались на дорогу и задние фары противников, пока руки сжимали руль.
Сама трасса представляла собой форму ромашки из семи лепестков. На каждом лепестке был один крутой поворот и съезд на основную дорогу. Я ловко справлялась с каждой дистанцией, оставляя позади себя рычащих мустангов. На последнем повороте мои воспоминания решили сыграть со мной злую шутку, — они вернули меня в то время, когда я, сидя рядом с Димой в машине, смогла победить Воронова. Я не хотела оживлять то, что умерло. Я не хотела вспоминать ни Илью, ни Диму.
— К черту вас! — Я ударила по рулю, злясь, что позволяла красной гоночной машине обогнать меня. Я не умела проигрывать.
Сильнее нажав на педаль газа, я резко повернула на крутом повороте, почувствовав, что не справлялась с управлением, и съехав с дороги на обочину. Мотор ревел, а мой крик застрял в горле. У этой трассы не было отбойников, так что я смело могла упасть в темную глубь ямы. Руль не слушался, паника охватила тело, и чуть ли не упала в кювет. В последний момент колеса задымились, вытаскивая меня из вязкой земли. Сердце грохотало от страха. Я видела, как на финише кусала кулак Ясения. Она ругалась с Павлом, но тот лишь качал головой. Я не могла подставить под удар ни подругу, ни человека, разрешившего нам сегодня гонять наравне с опытными гонщиками.
Я смотрела на спидометр, на Ясению, но видела вместо цифр даты. Дни рождения, любовь, предательство, друзья и работа. Почему именно сейчас я вспоминала об этом? Почему именно сейчас перед моим лицом лицо Панова? Вот он нежно обнимает меня, когда мы играли в своеобразные кошки-мышки, вот он целует меня на ржаном поле, и тогда я понимаю, что Илья был прав еще год назад. Я сама виновата в том, что со мной происходило. Я была виновата в том, что Дима был так уверен в своей победе. Я давала ему повод. Давала повод думать, что он мне небезразличен. Только загвоздка была в том, что это оказалось правдой. Дима никогда не был для меня обычным знакомым. Дима стал для меня широкой спиной, теплым ласковым плечом и жарким пламенем. Когда он сгорал от любви ко мне, я была похожа на айсберг, сейчас же наши роли поменялись. Кажется, только сейчас до меня доходила истина.
Тяжесть задней части автомобиля перевешивала, и я почувствовала, как давление накреняло железную махину с горки. Расстояние было небольшим между трассой и землей, но я визжала от страха, сильнее вдавливая стопу на педаль газа.
— Я так просто не сдамся! — Процедила я сквозь зубы.
Рев машины, крики зрителей и я влетела на финиш серебряным призером. Оказывалось, что мое торможение длилось несколько секунд, но мне чудилось, что вся жизнь пролетела перед глазами. Я едва не распрощалась с жизнью.
— Таня! — Ясения сгребла меня в охапку. Я не дышала. — Ты в порядке?
— Жива. — Отозвалась отрешенно я. — Я жива.
— Господи, это должно было взбодрить тебя. — Сокрушалась подруга.
— Все нормально. — Я отошла от девушки на шаг. Вокруг суетились болельщики победителя, громко кричали и подбрасывали мужчину. Я же пыталась заставить себя дышать. — Только твоя терапия пошла не по плану.
— Таня, если бы я только знала! — Лукоянова упала на капот машины. –Ты едва не умерла.
— Но не умерла же, — усмехнулась я. — Поехали домой.
— Почему тебе не стало легче? — Спросила в машине Ясения. Она была за рулем, ее руки подрагивали.
— Я не знаю. Мне не так тяжело, как было это в прошлый раз. — Я пожала плечами. — Сейчас мне больнее от того, что рядом все кроме Димы.
— При чем тут Панов? — Мы остановились на светофоре, и подруга вопрошающе уставилась на меня своими голубыми глазами. Пришлось сдаться и рассказать все.
— Дима меня поцеловал тогда. — Эти слова выдавить было непросто. Я не чувствовала вину перед Ильей, ведь тогда я была уверена в его любви ко мне. Просто именно этот момент в моей жизни почему-то оказался решающим. Ясения вскинула брови, пропустив зеленый сигнал светофора. Позади стоящая машина просигналила, и мы тронулись. — Мы возвращались из Нижнего Новгорода, рассорившись с матерями. Дима сказал мне про Илью и Катю, я разозлилась. Сбежала от него, но он меня догнал, сказал, что больше не хочет возиться со мной и поцеловал. Больше мы не проронили ни слова.
— Почему ты не рассказала?
— Потому что это не то, о чем я хотела бы рассказывать. — Я заломила кисти рук.
— Ты сбежала из Москвы из-за Ильи? — Спросила меня подруга, и я призадумалась.
Да, я сбегала, узнав об измене мужчины, но от кого я бежала? От Ильи, который искал бы меня в каждом дворе Москвы, потому что не желал расставаться или от Димы, чтобы заставить мужчину нервничать и отправиться на мои поиски? А, может, я и вовсе сбегала от себя, почувствовав, что впустую тратила свою жизнь не на того человека? Достаточно было поверить словам Панова еще тогда, когда я впервые явилась в Филатов Групп. Достаточно было просто убрать за кулисы все наши игры и открыто поговорить. Дима оказался самым честным мужчиной, который попадался мне на пути. Он верил в нас, но все равно потерял эту веру.
— Я сбегала от самой себя. — Призналась я. Потом осеклась и зло уставилась на улыбающуюся подругу. — Я не сбегаю! — Мой указательный палец уткнулся в плечо подруги. — Мне просто нужна передышка.
— Передышка была бы передышкой, если твоя квартира осталась твоей. А так, ты пытаешься полностью распрощаться с прошлым. Но прошлое такая штука, куда бы ты не поехала, если ты не смогла головой отпустить, тебе везде будут мерещиться воспоминания. Примирись с собой, милая. Города и страны тебе в этом не помогут. Знаю по себе.
— Ты сбегала в Лондон, теша себя надеждой, что Стас объявится.
— А ты сбегаешь из Москвы, охотно веря, что поедание пирожков спасет тебя от собственных демонов. Таня, твои демоны скоро насытятся пирогами и займутся тобой.
— И что ты предлагаешь?
Машина девушки остановилась рядом с ее домом. Она заглушила мотор, откинулась на спинку кресла и посмотрела безмятежным взглядом на меня. Тело все еще немного потряхивало от случившегося.
— Я тебе предлагаю молчать о том, что произошло сегодня на гонках и о том, что ты втрескалась в Панова.
— Я в него не влюбилась. — Настаивала я, но девушка, видимо, уже вынесла какой-то вердикт в своей голове.
— Как знаешь.
Глава 37
Наши дни. Таня
Мне пора было выбираться из этой ямы. Я слишком долго пряталась, пытаясь убедить саму себя в том, что если убежать от проблемы, то она исчезнет. Мой день рождения показал мне, что вокруг слишком много волнующихся за меня людей. И первым человек оказался Дима.
