Мужской особи пришлось заткнуться и пойти за ведром и шваброй.
Окно в мужском туалете было такое-же загаженное как и всё остальное. Так что Салли не чувствовала, что ей особенно повезло. Она открыла окно, сметая венником целую гору окурков.
— Чёрт возьми, — сказала Карин — Я думаю стоит бросить учёбу, заруинить себе будущее только затем, что бы не чистить толчок. Пойду на работу, заработаю себе на аренду.
— Какая дурь, — закатила глаза Салли — Куда тебя возьмут без образования? Вернёшься к тому с чего начинала - будешь чистить туалеты. Мужские - в том числе.
— Напугала, — ответила Карин — Мне будут хотя бы за это платить. А сейчас я унижаюсь бесплатно!
Карин и Вероника были весьма терпимой компанией. Они не были подругами, однако отношение с ними у Салли были ровными. Они могли даже немного поболтать.
Но в этой приятной компании ей довелось побыть недолго. Остальные окна требовали её внимания.
Салли из мужского туалета, перешла в мойку. Там она сменила инвентарь. Все швабры, тряпки и вёдра из мужского туалета были в категории «инструменты для работы с химическим оружием» и даже запирались на ключь в шкафчике, что бы их не использовали в каких-нибудь разборках как оружие клеймения.
Она очень хотела вымыться в хлорке.
В мойке убирались другие девушки, но она с ними мало общалась. И они, кажется были из тех кто недолюбливал её. Потому работали они в молчании. Жаль, Салли бы скрасила утомительное занятие, непринуждённым разговором.
Она разделалась с этим окном довольно быстро и была полна решимости сохранить эту скорость. Вряд ли она закончит работу раньше остальных, но хотя бы не провозиться с ними дольше всех, как в прошлый раз.
Возможно, её скорость обусловлена ещё и тем, что эти две подружки с которыми она застряла в одном помещении, постоянно нервировали её своим шушуканьем и тихими смешками. Она могла притвориться, что они обсуждают что-то другое, но они постоянно поглядывали на неё. Дуры. Как будто она сделала им что-то плохое.
Салли с удовольствием покинула эту ядовитую компанию.
Она перешла к окну в конце коридора. Открыла его и с неудовольствием отметила какое оно старое и рассохшееся. Страшно на такое залезать.
Если бы её жизнь стоила чуть больше, она бы ни за что не согласилась с ним возиться.
Она просто будет аккуратней.
Салли выглянула наружу и снова увидела мемориал под окнами. Ей стало немного жутко. Она привыкла к тому что сплетни сами достигали её ушей, хотела она того или нет.
Но почему никто даже не заикнулся? Неужели всем стало настолько плевать?
Она обязательно спросит об этом позже.
Салли вскарабкалась на подоконник, борясь с подступающей тошнотой. Дала о себе знать двухдневная голодовка.
Она взяла тряпку и намылила окно. Грязь мгновенно явила себя в своём мокром великолепии. Хорошенько всё протерев, она потянулась к полотенцу, что бы вытереть насухо.
И в этот момент почувствовала головокружение и слабость. Глаза стала застилать белая пелена. Она изо всех сил вцепилась в раму слабеющими пальцами, чувствуя что вот-вот упадёт. И услышала тихий треск.
Она чудом удержалась. И слезла с подоконника, опустившись на пол, чуть не перевернув своим неуклюжим телом таз.
Пронесло. Сердце просто пыталось вырваться из груди.
В этот момент выглянула дежурная по этажу. Увидев «отдыхающую» Салли, она вышла из себя.
— Ну-ка немедленно встань! Ты же девочка! Сидишь на полу как бичиха.
Салли встала. Дежурная увидела окно за её спиной. Оно всё было в грязных и мыльных потёках. Потому что было не вытерто насухо.
— Мало того что на полу расселась, так ничего и не сделала. Вот сделаешь, тогда и сиди. У себя в комнате.
Обычно Салли никогда не вступала в споры с вышестоящими. Но в это раз, из неё вырвался робкий протест.
— Мне нехорошо. У меня кружится голова. Можно я завтра это доделаю?
Дежурная, разумеется, не поверила.
— Да, ладно. Нехорошо ей. У меня целый этаж больных то поносом, то золотухой. И как всегда, во время генеральной. В любое другое время скачут как кони и ничего - хорошо им. Стоит взрослая, здоровая кобыла и рассказывает, что ей плохо. А мне не плохо?! Доделывай. Никаких «завтра». Каких-то семь окон вымыть не можешь. Тоже мне - невыполнимая миссия.
— Но мне правда - плохо, — упрямо сказала Салли.
— Мне плевать, насколько тебе плохо! Если не помоешь окна до вечера, считай, что докладная на тебя лежит на столе.
Салли поморщилась. И поняла, что не имеет смысла дальше прирекаться.
Она снова полезла на подоконник.
Была ли чужая воля ценее её жизни? Имела ли её жизнь хоть какую-то ценность за пределами чужой воли?
Она давно ответила себе на этот вопрос. Она продолжила мыть окно.
Почему бы и в этот раз не прожить этот день? Она смогла бы.
— ИА-а-а-а! — Кто-то резко крикнул рядом с ней.
Она вздрогнула. Следом послышался громкий хохот. Это были те две подружки-сплетницы из мойки.
— Ой, у тебя сейчас таз упадёт, — издевательски прогнусавила одна из них и потянула за край таза. Послышался скрип — Упадёт.
Салли пришла в ярость и резко дёрнулась вперёд. Под её рукой треснуло дерево и кусок деревянной рамы просто отвалился. Её сознание, помутившееся от голодовки не сразу отреагировало на опасность. И она полетела вниз.
Раздался противный визг. Это было последнее, что она услышала прежде чем почувствовала сильнейший удар о землю и громкий хруст.
Сознание помутилось и она провалилась в беспамятство.
Ей снилось, что вокруг неё столпились люди. И кто-то достал телефон и снимает её. Ей хотелось встать, отобрать долбаный телефон и настучать хозяину им по башке. Но она не могла пошевелиться.
Вновь темнота поглотила её разум.
Она внезапно поняла, что лежит и уже некоторое время бессмысленно всматривается в серую пелену, закрывающую небо.
Она приподнялась на локтях. Вот это да. Она свалилась с четвёртого этажа. Она не ощущала боли.
Странно, куда делся стихийный мемориал который был здесь?
Жуткая догадка пронзила ей мозг. Ей стало не по себе.
Она не ощущала боли свалившись с четвёртого этажа.
Это невозможно!
В окружающем пространстве чувствовалось нечто странное. Будто всё было сном.
Смог, казалось, стал ещё гуще. Но она не чувствовала запах гари. Было очень тихо - не слышно свиста птиц, ни человеческого присутствия. Не торчали головы любопытных из окна четвёртого этажа, проверяя, жива ли она после падения.
«Я умерла?» — Спросила сама себя Салли. Она не чувствовала страха, только недоумение. Серьёзно? Вот так? Когда вокруг криминал и перестрелки, она просто выпала из окна из-за двух тупых куриц?
Мир вокруг казался реальным и нереальным одновременно. Он не изменялся и не искажался как это бывает во снах. Но он был пустым и тихим. Был ли это ад или обман агонизирующего мозга?
Всё было таким, каким она всё помнила. Кроме пропажи мемориала, остальное не изменилось.
Она отряхнулась и пошла ко входу в общежитие. Тихо открылась раньше вечно скрипучая дверь.
На входе не было вахтёрши. Не было её и в каморке, где она обычно пила чай с кастеляншей.
Не шумела вода в душе, а вечно закрытая дверь на первом этаже с надписью «карантин», была настеж распахнута. Там не было ничего необычного - всего лишь голые кровати без матрасов, стул без сидения и валяющийся на полу глобус.
Салли пошла дальше. Поднялась по лестнице на свой этаж. И там оказалось безлюдно. По коридору хаотично были разбросаны швабры, тряпки и вёдра, как будто генеральная была в самом разгаре, но все вдруг исчезли.
«Никто не изчез, кроме меня» — подумала Салли.
— Ты удивительно догадлива, дорогая. И слишком спокойна для человека в шаге от смерти.
Голос раздался из ниоткуда. Будто с ней говорили стены или потолок.
Салли прислонилась к стене. Тяжело вздохнула и сложила руки на груди. Сказала:
— Я даже не знаю: ты демон, который мучает меня в аду или бред умирающего мозга?
— Не стоит верить сказкам про ад. Впрочем, как и сказкам про рай. Никому не вырваться из круговорота материального мира, пока не настанет конец сущего. Твоё тело мертво, но твой разум заперт тут.
— Зачем?
— Ты - большое зло, дорогая. Чистое, невинное разрушение. Этот мир прячет свою гибель в хрупкие оболочки ради того что бы застыть в своём уродливом виде. Ты тут потому что мне хочется что-то с этим сделать.
Салли, сказать по чесноку, мало что поняла из пафосных речей. Джеффри иногда мог выразиться и более витьевато и лишь потому она поняла хоть что-то. Понятое, ей не понравилось. Она нахмурилась.
— Выход отсюда на 89 этаже. Но он не вернёт тебя к жизни. Не подарит тебе вечный покой. Выход, это просто выход. Чем выше ты поднимешься, тем дальше ты будешь от реальности. Если тебя не съедят твои демоны, ты дойдёшь до конца.
— Бесперспективно, — оценила Салли.
Ей никто не ответил. Впрочем, она не нуждалась в ответе. Она вышла на лестничную клетку. Четвёртый этаж был последним…был. Она подняла голову и увидела, что лестница продолжает подниматься всё выше и выше.
Перспектива подниматься на 89 этаж пешком не вдохновляла. Как не вдохновляли демоны которые могли её сожрать.
Она миновала первый лестничный пролёт и увидела, что ничего не изменилось - она по прежнему находилась на четвёртом. Вот только швабер и другого инвентаря в коридоре не было.
Она зашла на кухню и выглянула в окно. Это точно был чёртов четвёртый этаж.
Но ведь это не реальность, а иллюзия. Всё вокруг. Значит, это нормально?
Она миновала ещё два пролёта. Теперь на стене появилась цифра семь трафаретным шрифтом. Видимо, это было обозначение этажа.
Она не собиралась надеяться на эти цифры. Нужно считать и запоминать этажи самостоятельно.
На седьмом этаже, Салли снова выглянула в окно. И вновь ничего не поменялось. Она решила заглянуть ещё и в свою комнату.
По пути, она попыталась открыть двери в комнаты соседей, но ей это не удалось.
Дверь её комнаты была открыта. Она вошла внутрь и на мгновение, ей показалось, что всё как обычно. Всего лишь раннее утро, затихший этаж. И вскоре зайдёт Вероника, как всегда болтая по телефону и заваливаясь с тапками на кровать.
На тумбочке стояла клетка. Само по себе крутилось колесо, едва поскрипывая. Дверца клетки была приоткрыта. Крысы внутри не было.
Но колесо крутилось.
Салли легла на свою кровать, сложила руки на груди и прикрыла глаза. Может, не стоит никуда идти. Она так устала, даже не поднявшись на этот 89 этаж.
За окном прозвучал громкий странный звук. Он вырвал её из состояния апатии, заставив слезть с кровати и выглянуть в окно.
По улице шёл большой слон. Его шаги заставляли трястись пол. Он поднял хобот и издал громкий рёв. Он повернул голову и посмотрел на неё. В его взгляде Салли померещилось нечто знакомое. Она отшатнулась и спряталась за перекрытием.
Слон в их краях, разгуливающий по улице, выглядел фастмагорично. Это вырвало её из иллюзии, что она в находится в привычном реальном мире. В её мире, слоны не ходят по улицам. Усталость, на время прошла.
Она покинула комнату, чувствуя тяжесть на душе.
Она никогда не думала, что захочет вернуться в унылую комнату, в отстойном общежитии. И чтобы Вероника рядом болтала по телефону, безмерно раздражая. И что бы крыса пищала что-то на своём крысинном, скрипя своим колесом.
Что будет когда она дойдёт до восемьдесят девятого этажа? Дойти бы до него. Она готова опустить руки уже на седьмом.
Дверь в её комнату с грохотом закрылась за спиной. И Салли была почему-то уверена, что она больше не откроется.
Она пошла дальше.
Она миновала этажи с седьмого по тринадцатый. И на тринадцатом упёрлась в закрытую дверь. Она дёрнула ручку - дверь с трудом поддалась её усилиям.
Она внезапно вышла на улицу, на крыльцо общежития. С недоумением посмотрела наверх, но это ничего ей не дало. Она попыталась зайти обратно внутрь, но дверь заклинило наглухо. Сколько бы сил она не применяла, ничего не получалось.
Тогда она услышала позади себя автобусный гудок. Возле остановки стоял ЛИСТИК и сигналил ей, мигая фарами. Не оставалось сомнений по чью он тут душу. Салли направилась к нему.
На табличке, где обычно написан номер маршрута было написано «13 - 22 этаж. Без остановок»
Салли ещё никогда не приходилось ездить с этажа на этаж на автобусе.
Она вошла внутрь. В салоне сидели безликие манекены, чьи головы были опущены, а руки прикрывали «рты».
На водительском сидении тоже сидел манекен, но его руки закрывали глаза. На табличке рядом с водительским сиденьем, было написано «для оплаты проезда, пожалуйста, закройте уши».
Как только она закрыла уши, автобус тронулся вперёд. Когда она пыталась отнять руки от ушей, манекены начинали угрожающе щёлкать и трещать, а автобус замедлял ход. Потому, до конца поездки она сидела, исполняя странный наказ.
Серьёзно? Оплата закрытием ушей? Слон бродящий по улицам города был более нормален, чем это.
Неудивительно, что конечной остановкой была псих-лечебница.
Автобус остановился и открылась дверь. Ей пришлось выйти.
Это серое, монументальное здание, вызывало глубинный страх и поныне. А когда открылись кованные ворота, она сделала шаг назад.
Но всё же, Салли собралась с духом.
Психушку давно закрыли. Это всего лишь здание. И её не схватят и не закроют здесь, потому что бабло победило зло. Психов выпустили отсюда, потому что их было не на что кормить.
Территория была пуста и лишь потому она решилась.
По лечебнице гуляли сквозняки. Окна были настежь распахнуты и несмотря на полное отсутствие ветра, белые тюли в холле взлетали как плащи привидений. Эхо шагов Салли было оглушительно громким здесь.
Она спустилась на нулевой этаж, прошла по длинному коридору и оказалась в корпусе где находились палаты. Она знала куда ей надо.
За тяжёлой металлической дверью раздавались голоса.
— Ты слышала? Они разнесли к чертям правительственное здание?
— Меня не интересуют такие новости.
— Прикинь! Случится революция! Знаешь, меня упекли сюда за то, что я пыталась реформировать заводской профсоюз. Если б меня тут не держали, я б поучавствовала.
— Я никогда не делала ничего такого. Я просто псих. Мне тут сидеть до талого.
— Да ладно тебе, Зефирка, прорвёмся. Не унывай.
Металлическая дверь с лязгом отварилась. В пустой палате на полу лежал листок.
Салли даже знала, что на нём написано.
«В связи с недостатком финансирования, Салли Мальштас (пол: женский, возраст: 17 лет) выписана из психневралогического учреждения для продолжения лечения в неамбулаторных условиях».
Её временным попечителем стало руководство колледжа. Туда её и сплавили. Прошло полтора года прежде чем она смогла оспорить диагноз.
Вдруг, всё вокруг затопил красный свет.
— Внимание, пожарная тревога. Просьба немедленно покинуть помещение, — прозвучал металлический голос, полный помех.
И тут же все стены вспыхнули ярким пламенем. Салли почувствовала волну обжигающего жара. Прикрывая лицо, она побежала к выходу.
Пол под ногами загудел, будто рядом взлетал самолёт.
Из-за закрытых дверей палат доносились дикие крики:
— Свободу!
— Крови!
— Расплаты!
В металлические двери били со столь бешеной силой, что падали куски штукатурки содрогались стены. Салли была почти у выхода, когда двери палат неожиданно открылись и из них вырвались чёрные рычащие существа, что побежали к ней, распахнув зубастые пасти.
Окно в мужском туалете было такое-же загаженное как и всё остальное. Так что Салли не чувствовала, что ей особенно повезло. Она открыла окно, сметая венником целую гору окурков.
— Чёрт возьми, — сказала Карин — Я думаю стоит бросить учёбу, заруинить себе будущее только затем, что бы не чистить толчок. Пойду на работу, заработаю себе на аренду.
— Какая дурь, — закатила глаза Салли — Куда тебя возьмут без образования? Вернёшься к тому с чего начинала - будешь чистить туалеты. Мужские - в том числе.
— Напугала, — ответила Карин — Мне будут хотя бы за это платить. А сейчас я унижаюсь бесплатно!
Карин и Вероника были весьма терпимой компанией. Они не были подругами, однако отношение с ними у Салли были ровными. Они могли даже немного поболтать.
Но в этой приятной компании ей довелось побыть недолго. Остальные окна требовали её внимания.
Салли из мужского туалета, перешла в мойку. Там она сменила инвентарь. Все швабры, тряпки и вёдра из мужского туалета были в категории «инструменты для работы с химическим оружием» и даже запирались на ключь в шкафчике, что бы их не использовали в каких-нибудь разборках как оружие клеймения.
Она очень хотела вымыться в хлорке.
В мойке убирались другие девушки, но она с ними мало общалась. И они, кажется были из тех кто недолюбливал её. Потому работали они в молчании. Жаль, Салли бы скрасила утомительное занятие, непринуждённым разговором.
Она разделалась с этим окном довольно быстро и была полна решимости сохранить эту скорость. Вряд ли она закончит работу раньше остальных, но хотя бы не провозиться с ними дольше всех, как в прошлый раз.
Возможно, её скорость обусловлена ещё и тем, что эти две подружки с которыми она застряла в одном помещении, постоянно нервировали её своим шушуканьем и тихими смешками. Она могла притвориться, что они обсуждают что-то другое, но они постоянно поглядывали на неё. Дуры. Как будто она сделала им что-то плохое.
Салли с удовольствием покинула эту ядовитую компанию.
Она перешла к окну в конце коридора. Открыла его и с неудовольствием отметила какое оно старое и рассохшееся. Страшно на такое залезать.
Если бы её жизнь стоила чуть больше, она бы ни за что не согласилась с ним возиться.
Она просто будет аккуратней.
Салли выглянула наружу и снова увидела мемориал под окнами. Ей стало немного жутко. Она привыкла к тому что сплетни сами достигали её ушей, хотела она того или нет.
Но почему никто даже не заикнулся? Неужели всем стало настолько плевать?
Она обязательно спросит об этом позже.
Салли вскарабкалась на подоконник, борясь с подступающей тошнотой. Дала о себе знать двухдневная голодовка.
Она взяла тряпку и намылила окно. Грязь мгновенно явила себя в своём мокром великолепии. Хорошенько всё протерев, она потянулась к полотенцу, что бы вытереть насухо.
И в этот момент почувствовала головокружение и слабость. Глаза стала застилать белая пелена. Она изо всех сил вцепилась в раму слабеющими пальцами, чувствуя что вот-вот упадёт. И услышала тихий треск.
Она чудом удержалась. И слезла с подоконника, опустившись на пол, чуть не перевернув своим неуклюжим телом таз.
Пронесло. Сердце просто пыталось вырваться из груди.
В этот момент выглянула дежурная по этажу. Увидев «отдыхающую» Салли, она вышла из себя.
— Ну-ка немедленно встань! Ты же девочка! Сидишь на полу как бичиха.
Салли встала. Дежурная увидела окно за её спиной. Оно всё было в грязных и мыльных потёках. Потому что было не вытерто насухо.
— Мало того что на полу расселась, так ничего и не сделала. Вот сделаешь, тогда и сиди. У себя в комнате.
Обычно Салли никогда не вступала в споры с вышестоящими. Но в это раз, из неё вырвался робкий протест.
— Мне нехорошо. У меня кружится голова. Можно я завтра это доделаю?
Дежурная, разумеется, не поверила.
— Да, ладно. Нехорошо ей. У меня целый этаж больных то поносом, то золотухой. И как всегда, во время генеральной. В любое другое время скачут как кони и ничего - хорошо им. Стоит взрослая, здоровая кобыла и рассказывает, что ей плохо. А мне не плохо?! Доделывай. Никаких «завтра». Каких-то семь окон вымыть не можешь. Тоже мне - невыполнимая миссия.
— Но мне правда - плохо, — упрямо сказала Салли.
— Мне плевать, насколько тебе плохо! Если не помоешь окна до вечера, считай, что докладная на тебя лежит на столе.
Салли поморщилась. И поняла, что не имеет смысла дальше прирекаться.
Она снова полезла на подоконник.
Была ли чужая воля ценее её жизни? Имела ли её жизнь хоть какую-то ценность за пределами чужой воли?
Она давно ответила себе на этот вопрос. Она продолжила мыть окно.
Почему бы и в этот раз не прожить этот день? Она смогла бы.
— ИА-а-а-а! — Кто-то резко крикнул рядом с ней.
Она вздрогнула. Следом послышался громкий хохот. Это были те две подружки-сплетницы из мойки.
— Ой, у тебя сейчас таз упадёт, — издевательски прогнусавила одна из них и потянула за край таза. Послышался скрип — Упадёт.
Салли пришла в ярость и резко дёрнулась вперёд. Под её рукой треснуло дерево и кусок деревянной рамы просто отвалился. Её сознание, помутившееся от голодовки не сразу отреагировало на опасность. И она полетела вниз.
Раздался противный визг. Это было последнее, что она услышала прежде чем почувствовала сильнейший удар о землю и громкий хруст.
Сознание помутилось и она провалилась в беспамятство.
Ей снилось, что вокруг неё столпились люди. И кто-то достал телефон и снимает её. Ей хотелось встать, отобрать долбаный телефон и настучать хозяину им по башке. Но она не могла пошевелиться.
Вновь темнота поглотила её разум.
Она внезапно поняла, что лежит и уже некоторое время бессмысленно всматривается в серую пелену, закрывающую небо.
Она приподнялась на локтях. Вот это да. Она свалилась с четвёртого этажа. Она не ощущала боли.
Странно, куда делся стихийный мемориал который был здесь?
Жуткая догадка пронзила ей мозг. Ей стало не по себе.
Она не ощущала боли свалившись с четвёртого этажа.
Это невозможно!
В окружающем пространстве чувствовалось нечто странное. Будто всё было сном.
Смог, казалось, стал ещё гуще. Но она не чувствовала запах гари. Было очень тихо - не слышно свиста птиц, ни человеческого присутствия. Не торчали головы любопытных из окна четвёртого этажа, проверяя, жива ли она после падения.
«Я умерла?» — Спросила сама себя Салли. Она не чувствовала страха, только недоумение. Серьёзно? Вот так? Когда вокруг криминал и перестрелки, она просто выпала из окна из-за двух тупых куриц?
Мир вокруг казался реальным и нереальным одновременно. Он не изменялся и не искажался как это бывает во снах. Но он был пустым и тихим. Был ли это ад или обман агонизирующего мозга?
Всё было таким, каким она всё помнила. Кроме пропажи мемориала, остальное не изменилось.
Она отряхнулась и пошла ко входу в общежитие. Тихо открылась раньше вечно скрипучая дверь.
На входе не было вахтёрши. Не было её и в каморке, где она обычно пила чай с кастеляншей.
Не шумела вода в душе, а вечно закрытая дверь на первом этаже с надписью «карантин», была настеж распахнута. Там не было ничего необычного - всего лишь голые кровати без матрасов, стул без сидения и валяющийся на полу глобус.
Салли пошла дальше. Поднялась по лестнице на свой этаж. И там оказалось безлюдно. По коридору хаотично были разбросаны швабры, тряпки и вёдра, как будто генеральная была в самом разгаре, но все вдруг исчезли.
«Никто не изчез, кроме меня» — подумала Салли.
— Ты удивительно догадлива, дорогая. И слишком спокойна для человека в шаге от смерти.
Голос раздался из ниоткуда. Будто с ней говорили стены или потолок.
Салли прислонилась к стене. Тяжело вздохнула и сложила руки на груди. Сказала:
— Я даже не знаю: ты демон, который мучает меня в аду или бред умирающего мозга?
— Не стоит верить сказкам про ад. Впрочем, как и сказкам про рай. Никому не вырваться из круговорота материального мира, пока не настанет конец сущего. Твоё тело мертво, но твой разум заперт тут.
— Зачем?
— Ты - большое зло, дорогая. Чистое, невинное разрушение. Этот мир прячет свою гибель в хрупкие оболочки ради того что бы застыть в своём уродливом виде. Ты тут потому что мне хочется что-то с этим сделать.
Салли, сказать по чесноку, мало что поняла из пафосных речей. Джеффри иногда мог выразиться и более витьевато и лишь потому она поняла хоть что-то. Понятое, ей не понравилось. Она нахмурилась.
— Выход отсюда на 89 этаже. Но он не вернёт тебя к жизни. Не подарит тебе вечный покой. Выход, это просто выход. Чем выше ты поднимешься, тем дальше ты будешь от реальности. Если тебя не съедят твои демоны, ты дойдёшь до конца.
— Бесперспективно, — оценила Салли.
Ей никто не ответил. Впрочем, она не нуждалась в ответе. Она вышла на лестничную клетку. Четвёртый этаж был последним…был. Она подняла голову и увидела, что лестница продолжает подниматься всё выше и выше.
Перспектива подниматься на 89 этаж пешком не вдохновляла. Как не вдохновляли демоны которые могли её сожрать.
Она миновала первый лестничный пролёт и увидела, что ничего не изменилось - она по прежнему находилась на четвёртом. Вот только швабер и другого инвентаря в коридоре не было.
Она зашла на кухню и выглянула в окно. Это точно был чёртов четвёртый этаж.
Но ведь это не реальность, а иллюзия. Всё вокруг. Значит, это нормально?
Она миновала ещё два пролёта. Теперь на стене появилась цифра семь трафаретным шрифтом. Видимо, это было обозначение этажа.
Она не собиралась надеяться на эти цифры. Нужно считать и запоминать этажи самостоятельно.
На седьмом этаже, Салли снова выглянула в окно. И вновь ничего не поменялось. Она решила заглянуть ещё и в свою комнату.
По пути, она попыталась открыть двери в комнаты соседей, но ей это не удалось.
Дверь её комнаты была открыта. Она вошла внутрь и на мгновение, ей показалось, что всё как обычно. Всего лишь раннее утро, затихший этаж. И вскоре зайдёт Вероника, как всегда болтая по телефону и заваливаясь с тапками на кровать.
На тумбочке стояла клетка. Само по себе крутилось колесо, едва поскрипывая. Дверца клетки была приоткрыта. Крысы внутри не было.
Но колесо крутилось.
Салли легла на свою кровать, сложила руки на груди и прикрыла глаза. Может, не стоит никуда идти. Она так устала, даже не поднявшись на этот 89 этаж.
За окном прозвучал громкий странный звук. Он вырвал её из состояния апатии, заставив слезть с кровати и выглянуть в окно.
По улице шёл большой слон. Его шаги заставляли трястись пол. Он поднял хобот и издал громкий рёв. Он повернул голову и посмотрел на неё. В его взгляде Салли померещилось нечто знакомое. Она отшатнулась и спряталась за перекрытием.
Слон в их краях, разгуливающий по улице, выглядел фастмагорично. Это вырвало её из иллюзии, что она в находится в привычном реальном мире. В её мире, слоны не ходят по улицам. Усталость, на время прошла.
Она покинула комнату, чувствуя тяжесть на душе.
Она никогда не думала, что захочет вернуться в унылую комнату, в отстойном общежитии. И чтобы Вероника рядом болтала по телефону, безмерно раздражая. И что бы крыса пищала что-то на своём крысинном, скрипя своим колесом.
Что будет когда она дойдёт до восемьдесят девятого этажа? Дойти бы до него. Она готова опустить руки уже на седьмом.
Дверь в её комнату с грохотом закрылась за спиной. И Салли была почему-то уверена, что она больше не откроется.
Она пошла дальше.
Она миновала этажи с седьмого по тринадцатый. И на тринадцатом упёрлась в закрытую дверь. Она дёрнула ручку - дверь с трудом поддалась её усилиям.
Она внезапно вышла на улицу, на крыльцо общежития. С недоумением посмотрела наверх, но это ничего ей не дало. Она попыталась зайти обратно внутрь, но дверь заклинило наглухо. Сколько бы сил она не применяла, ничего не получалось.
Тогда она услышала позади себя автобусный гудок. Возле остановки стоял ЛИСТИК и сигналил ей, мигая фарами. Не оставалось сомнений по чью он тут душу. Салли направилась к нему.
На табличке, где обычно написан номер маршрута было написано «13 - 22 этаж. Без остановок»
Салли ещё никогда не приходилось ездить с этажа на этаж на автобусе.
Она вошла внутрь. В салоне сидели безликие манекены, чьи головы были опущены, а руки прикрывали «рты».
На водительском сидении тоже сидел манекен, но его руки закрывали глаза. На табличке рядом с водительским сиденьем, было написано «для оплаты проезда, пожалуйста, закройте уши».
Как только она закрыла уши, автобус тронулся вперёд. Когда она пыталась отнять руки от ушей, манекены начинали угрожающе щёлкать и трещать, а автобус замедлял ход. Потому, до конца поездки она сидела, исполняя странный наказ.
Серьёзно? Оплата закрытием ушей? Слон бродящий по улицам города был более нормален, чем это.
Неудивительно, что конечной остановкой была псих-лечебница.
Автобус остановился и открылась дверь. Ей пришлось выйти.
Это серое, монументальное здание, вызывало глубинный страх и поныне. А когда открылись кованные ворота, она сделала шаг назад.
Но всё же, Салли собралась с духом.
Психушку давно закрыли. Это всего лишь здание. И её не схватят и не закроют здесь, потому что бабло победило зло. Психов выпустили отсюда, потому что их было не на что кормить.
Территория была пуста и лишь потому она решилась.
По лечебнице гуляли сквозняки. Окна были настежь распахнуты и несмотря на полное отсутствие ветра, белые тюли в холле взлетали как плащи привидений. Эхо шагов Салли было оглушительно громким здесь.
Она спустилась на нулевой этаж, прошла по длинному коридору и оказалась в корпусе где находились палаты. Она знала куда ей надо.
За тяжёлой металлической дверью раздавались голоса.
— Ты слышала? Они разнесли к чертям правительственное здание?
— Меня не интересуют такие новости.
— Прикинь! Случится революция! Знаешь, меня упекли сюда за то, что я пыталась реформировать заводской профсоюз. Если б меня тут не держали, я б поучавствовала.
— Я никогда не делала ничего такого. Я просто псих. Мне тут сидеть до талого.
— Да ладно тебе, Зефирка, прорвёмся. Не унывай.
Металлическая дверь с лязгом отварилась. В пустой палате на полу лежал листок.
Салли даже знала, что на нём написано.
«В связи с недостатком финансирования, Салли Мальштас (пол: женский, возраст: 17 лет) выписана из психневралогического учреждения для продолжения лечения в неамбулаторных условиях».
Её временным попечителем стало руководство колледжа. Туда её и сплавили. Прошло полтора года прежде чем она смогла оспорить диагноз.
Вдруг, всё вокруг затопил красный свет.
— Внимание, пожарная тревога. Просьба немедленно покинуть помещение, — прозвучал металлический голос, полный помех.
И тут же все стены вспыхнули ярким пламенем. Салли почувствовала волну обжигающего жара. Прикрывая лицо, она побежала к выходу.
Пол под ногами загудел, будто рядом взлетал самолёт.
Из-за закрытых дверей палат доносились дикие крики:
— Свободу!
— Крови!
— Расплаты!
В металлические двери били со столь бешеной силой, что падали куски штукатурки содрогались стены. Салли была почти у выхода, когда двери палат неожиданно открылись и из них вырвались чёрные рычащие существа, что побежали к ней, распахнув зубастые пасти.
