- Я, в самом деле, готов уверовать в Аллаха, если он поможет мне сохранить мою семью, - смиренно проронил Сун Янг.
- И не надейся на это, - зарычал Сарнияр, угрожающе надвигаясь на него. - Гюльфем тебе не видать, как собственных ушей! Раз мне не удалось развести её с тобой, я сделаю её вдовой, но всё равно женюсь на ней!
Он выхватил из ножен саблю и приставил её остриё к горлу китайца.
- Прощайся с жизнью, кафир! Ты умрёшь как безбожник. Не видать тебе ни нирваны, ни рая, ибо от своего бога ты уже отрёкся, а Аллах тебя ещё не принял.
Сун Янг схватился руками за острый клинок.
- Если вы убьёте меня, - вскричал он, - так никогда и не узнаете, кто подмешал яд вашей жене и сыну.
Сарнияр вздрогнул всем телом и опустил саблю.
- Откуда ты узнал, кафир?
- У меня было время узнать. Вы искали убийцу, где только можно, но не там, где нужно. Если бы вы спросили меня, я избавил бы вас от этих бессмысленных поисков. Я сказал бы вам, что знаю человека, подмешавшего яд, и что вам он тоже хорошо знаком.
- Кто он, кафир? - взревел Сарнияр. - Его имя! Скажи его имя!!!
- С чего вы решили, что я вот так просто возьму и назову его вам? - с издёвкой спросил Сун Янг.
- Назовёшь, - сверкнул глазами царевич, - иначе я вытяну из тебя это имя клещами!
- Вы можете пытать меня сколько угодно, но я не скажу, кто убийца, пока вы не вернёте мне жену.
- Проклятье! - закричал Сарнияр.
Он сорвал с себя тюрбан, приблизился к фонтану и сунул голову под холодную струю, чтобы немного остудить свой гнев и собраться с мыслями. Так прошло минут десять, не меньше. Наконец, в голове у него прояснилось, и созрело решение.
- Хорошо, кафир. Я верну тебе жену, да отольются тебе её слёзы, ирод! Да заставит тебя Аллах пролить реки слёз за каждую её слезинку! Тиран!
- Я не тиран, - побелел Сун Янг. - С чего вы взяли?
- Сам видел, - буркнул Сарнияр. - Говори скорей, кто убийца, пока я не передумал.
- Нет, так не пойдёт, - покачал головой китаец. - Принесите клятву на Коране, что я уйду отсюда живым и невредимым вместе с моей женой.
- Пропади ты пропадом, - выругался сквозь зубы царевич, кладя руку на Коран, лежавший раскрытым на нижней полке ниши подле слабо тлеющей лампадки. - Клянусь, что пальцем тебя не трону и верну тебе жену, да услышит меня Аллах!
Сарнияр убрал руку с Корана и посмотрел на Сун Янга исподлобья. Если бы взглядом можно было испепелить, от китайца осталась бы только кучка пепла.
- А теперь говори, кто убийца, не томи.
Сун Янг набрал в лёгкие побольше воздуха и изрёк таким тоном, как будто открывал великую тайну мироздания:
- Имя убийцы - Камал. Он заходил ко мне в лавку примерно за полчаса до прибытия Мансура и просил у меня отравы для крыс, поселившихся в посольском доме. Пока Мансур совершал омовение, а мы с женой кололи сахар для лучшей сохранности каштанов, Камал оставался в гостиной один. И там уже лежала посылка для вас.
- Камал!!!
Сарнияр схватил китайца за горло и чуть не придушил от злости.
- Вы поклялись на Коране, что не тронете меня, - прохрипел Сун Янг.
- Ты заслуживаешь смерти не меньше, чем этот змеёныш за то, что оставил его в гостиной без присмотра! Забыл, что происходило в Аль-Акик, что он был в этом городе принцем, а я лишил его статуса, семьи и будущего?
- Мне в голову не могло прийти, - осипшим голосом произнёс Сун Янг, - что он способен сотворить зло в моём доме! Я вылечил этого мальчишку и не ждал, что он отплатит мне чёрной неблагодарностью за всё, что я сделал для него. А о том, что происходило в Аль-Акик, я успел позабыть, ведь с тех пор прошло много лет.
- И что изменилось? - рыкнул Сарнияр. - Теперь он заведует посольским домом? Сейчас же иду туда.
- Его там нет, он исчез как дух, даже следов не оставил.
Сун Янг вспомнил, что сказал ему царь на прощание, и прибавил:
- Возможно, ваш отец отправил его послом в Черкесию. Два месяца назад сюда приезжали черкесы сватать вашу сестру, царевну Марджин за принца Рушана, наследника короля Мирзы.
- О, дьявол!
Сарнияр разжал пальцы, сжимавшие горло Сун Янга.
- Иди домой, кафир, - приказал он. - За женой придёшь завтра утром.
- Вы поклялись, что я вернусь домой с женой, - запротестовал Сун Янг.
- Я поклялся, что верну Гюльфем, - поправил его царевич, - и своё слово сдержу. Но сейчас мне необходимо заняться семейными делами.
Сун Янгу ничего не оставалось, кроме как уступить ему. Спорить с человеком, доведённым до взрывоопасного состояния, было слишком рискованно. С трудом дождавшись его ухода, Сарнияр выбежал во двор с воплем:
- Коня! Живо приготовьте мне коня!
Носильщики, слонявшиеся без дела по двору, недоумённо переглянулись.
- Коня, ваше высочество? - переспросил один из них. - Не паланкин?
- Коня! - гаркнул царевич так громогласно, что его услышали в конюшне, и все конюхи наперебой кинулись седлать ему лошадь.
Не успевший отойти далеко от дворца Сун Янг посмотрел на него с заискивающей улыбкой.
- Если паланкин вам не нужен, можно я воспользуюсь им? - робко спросил он. - Меня привезли сюда с завязанными глазами. Я не знаю, в какой стороне мой дом и боюсь заблудиться.
Сарнияр подал знак носильщикам. Двое из них подхватили китайца под руки и усадили в роскошный паланкин, похожий на запахнутый шатёр.
Сарнияр примчался в царский дворец на взмыленном коне и, бросив поводья подбежавшим слугам, взлетел по лестнице вверх с такой прытью, словно за ним гнались бесы. Он метался из одного покоя в другой, пока встреченный им дворецкий не сообщил ему, что государь принимает на женской половине подружек своей дочери, воротившихся с вестями от неё из королевства черкесов.
- Что ты несёшь, пустомеля? - вызверился Сарнияр, не вникнув в суть дела. - Что моя сестрёнка забыла в этой варварской стране?
Проглотив незаслуженную обиду, дворецкий терпеливо объяснил:
- Вас слишком долго не было в Румайле, сахиб. Здесь много всего приключилось за время вашего отсутствия. Но самой горячей новостью за последние дни стало возвращение на родину компаньонок вашей сестры, похищенной черкесами два месяца тому назад.
Сарнияр остолбенел.
- Моя сестра была похищена черкесами?
Дворецкий утвердительно кивнул.
- Вместе со своей свитой, сахиб. Такого ещё отродясь не происходило в Румайле. Государь был так огорошен этим, что не сразу сообразил послать вдогонку похитителям свою конницу. Но черкесов не удалось настичь. Это же дети диких просторов, за ними и ветру не угнаться. Конники вернулись ни с чем, и ваш батюшка...
- Снарядил к королю черкесов посла? - перебил его царевич.
- Об этом мне ничего неизвестно. Спросите у государя, он сейчас в покоях вашей матушки, допрашивает подруг дочери. Они воротились домой, хоть и не в полном составе. Некоторые остались в Черкесии, как видно, им приглянулись тамошние джигиты.
Не дослушав, о чём ещё говорил дворецкий, царевич поспешил в покои матери. Увидев царицу Хафизу, прильнувшую ухом к двери своего салона, в котором государь принимал подруг их дочери, Сарнияр, сдерживая прилив сыновних чувств, мягко пожурил её:
- Матушка, нехорошо подслушивать...
Услышав его голос, царица вздрогнула, повернулась к нему и чуть не лишилась чувств от радости.
- Сынок! - воскликнула она, открывая ему объятия.
Сарнияр кинулся к её ногам и погрузил своё пылающее огнём лицо в её мягкие ладони.
- О, мальчик мой, услада очей моих! - прослезилась от умиления царица Хафиза. - Мой доблестный Сарнияр! До чего же я рада, что ты, наконец, вернулся в родовое гнездо! Мне так не хватало тебя все эти годы. Я так одинока! Господь дал мне семерых детей, и все они покинули меня. Ты, моя гордость и надежда, безвыездно торчишь на турецкой границе, Зигфар в Голконде, Амиран в Аль-Акик, а Сухейла и мой малыш Явид предстали перед Аллахом, как тебе известно. Одна Марджин ещё оставалась при мне, пока не налетели эти проклятые горцы, укравшие моё последнее утешение. Кто теперь усладит мою старость? К чему рожать детей, если они разлетаются, словно листья по свету!
- Чем я могу помочь Марджин? - спросил Сарнияр, терпеливо дослушав причитания матери.
- Чем тут поможешь, - сокрушённо развела руками царица Хафиза, - уже слишком поздно. Моя дочь вышла замуж за принца Рушана, так сказали её приятельницы, которым король черкесов разрешил вернуться домой.
Сарнияр нахмурил угольно-чёрные брови.
- Что-то в этой истории не сходится, только не пойму, что именно. Кто пустил черкесов на женскую половину дворца, это ведь неслыханное дело?
- Марджин была похищена не во дворце, мой мальчик, а в саду во время прогулки.
- А как налётчикам удалось проникнуть в сад? - с недоумением вопрошал Сарнияр. - Разве его не охраняют особенно тщательно, когда там прогуливаются женщины? И зачем горцы прихватили с собой компаньонок Марджин, которые могли стать им лишней обузой во время побега?
- Не знаю, дитя моё, я и сама уже не раз задавалась этим вопросом. Может быть, черкесы прельстились миловидностью девушек, отобранных в свиту Марджин из лучших семейств Румайлы.
- Зачем тогда им позволили вернуться? Такой великодушный жест переворачивает мои представления о нравах этих варваров. Что они хотели донести до нас, возвращая наших женщин?
- Скорее всего, отсутствие враждебных намерений. Они не желали с нами ссориться, наоборот, искали дружбы и родства, прислав сватов два месяца назад. Государь поначалу обнадёжил их, а потом ни с того ни с сего передумал. Это оскорбило гордых черкесов, и они пустили в ход свой древний обычай - похитили Марджин и её свиту.
- Что же могло заставить отца изменить своё решение? По правде говоря, на месте черкесов я бы тоже оскорбился.
- Этого я не знаю, сынок. Видимо, в последний момент появился другой претендент на руку Марджин, но кто он такой, мне неведомо. Спроси сам у отца, почему он так обошёлся с черкесами.
Как только царица договорила, двери её салона распахнулись настежь. В комнату высыпала стайка молоденьких девушек с опечаленными лицами. Создавалось впечатление, что они вовсе не рады снова оказаться дома и завидуют своим подругам, оставшимся в Черкесии. Чуть толпа девиц схлынула, освободив проход, как в дверях показался государь. В отличие от них, его лицо не выражало недовольства. Это показалось Сарнияру не только странным, но и подозрительным.
- Похоже, известие о замужестве Марджин с принцем Рушаном нисколько не печалит вас, отец, - промолвил он, шагнув навстречу царю.
Аль-Шукрейн поспешил стереть с лица ублаготворённое выражение.
- Я был до крайности огорчён тем, что случилось в нашей семье, сынок. Но, слава Аллаху, всё завершилось благополучно. Марджин приняли в Черкесии с большим почётом и уважением. Её подружки утверждают, что юный принц Рушан влюбился в свою невесту, чуть только её увидел.
- Это хорошо, когда муж любит свою жену, - заметил Сарнияр, - но для полного счастья надобно, чтобы жена его тоже любила.
- Приятельницы Марджин уверяют, что для этого есть все предпосылки. Принц Рушан весьма образован и даже учён. У него привлекательная внешность, добрый нрав и приятные манеры. Девицы говорят, что он совсем не похож на дикаря, а скорее Марджин смотрится рядом с ним дикаркой.
- Вы считаете, этого достаточно, чтобы она забыла свою первую любовь? Сердце Марджин, насколько мне известно, отдано нашему свойственнику, юному Камалу.
Не отвечая, Аль-Шукрейн ласково взял под руку свою жену.
- Душа моя, будь добра, распорядись развезти по домам подружек нашей обожаемой дочери.
Хотя царице явно не хотелось уходить, она не посмела перечить своему мужу.
- Пойдёмте, милые, - сказала она девицам, выпроваживая их за дверь, - не нужно печалиться. Ваши родители уже и не чаяли вас снова увидеть, то-то будет им радость, иншаллах!
Оставшись вдвоём, отец и сын, наконец, обнялись и облобызались, как и положено после длительной разлуки. Государь решил воздержаться от любых упрёков, видя, что сын не спешит откровенничать с ним. Когда дети вырастают, между ними и родителями постепенно разрушаются все связи, кроме кровных. Они начинают жить своим умом, опираясь на собственный опыт, и ими становится трудно управлять.
- Скажите, отец, - спросил Сарнияр, решив произвести разведку боем, - вы знали о любви Камала к моей сестре?
- Я даже не подозревал о ней, - отозвался царь, - пока этот юнец не явился ко мне просить руки Марджин.
- И что вы ему ответили на это?
- Сказал, что хочу выдать её замуж за сына короля Мирзы, приславшего послов в Румайлу. Собственно, Камал узнал о цели их приезда раньше меня, поскольку сам принимал горцев в посольском доме. Это и подтолкнуло его на решительный шаг, иначе он ещё долго набирался бы смелости.
- И что же, государь? Как отреагировал Камал на ваше решение?
- Он разрыдался как ребёнок, у которого отнимают любимую игрушку. Признался, что давно любит мою дочь, и что она платит ему взаимностью. Умолял не губить их будущего... и я расчувствовался, сынок. Подумал, как много мы отняли у этого бедного юноши. И что будет справедливо, и Аллах зачтёт нам, если мы загладим свою вину перед ним. Я обещал Камалу, что отдам за него Марджин и разрешил ему встретиться и объясниться с ней.
- И не надейся на это, - зарычал Сарнияр, угрожающе надвигаясь на него. - Гюльфем тебе не видать, как собственных ушей! Раз мне не удалось развести её с тобой, я сделаю её вдовой, но всё равно женюсь на ней!
Он выхватил из ножен саблю и приставил её остриё к горлу китайца.
- Прощайся с жизнью, кафир! Ты умрёшь как безбожник. Не видать тебе ни нирваны, ни рая, ибо от своего бога ты уже отрёкся, а Аллах тебя ещё не принял.
Сун Янг схватился руками за острый клинок.
- Если вы убьёте меня, - вскричал он, - так никогда и не узнаете, кто подмешал яд вашей жене и сыну.
Сарнияр вздрогнул всем телом и опустил саблю.
- Откуда ты узнал, кафир?
- У меня было время узнать. Вы искали убийцу, где только можно, но не там, где нужно. Если бы вы спросили меня, я избавил бы вас от этих бессмысленных поисков. Я сказал бы вам, что знаю человека, подмешавшего яд, и что вам он тоже хорошо знаком.
- Кто он, кафир? - взревел Сарнияр. - Его имя! Скажи его имя!!!
- С чего вы решили, что я вот так просто возьму и назову его вам? - с издёвкой спросил Сун Янг.
- Назовёшь, - сверкнул глазами царевич, - иначе я вытяну из тебя это имя клещами!
- Вы можете пытать меня сколько угодно, но я не скажу, кто убийца, пока вы не вернёте мне жену.
- Проклятье! - закричал Сарнияр.
Он сорвал с себя тюрбан, приблизился к фонтану и сунул голову под холодную струю, чтобы немного остудить свой гнев и собраться с мыслями. Так прошло минут десять, не меньше. Наконец, в голове у него прояснилось, и созрело решение.
- Хорошо, кафир. Я верну тебе жену, да отольются тебе её слёзы, ирод! Да заставит тебя Аллах пролить реки слёз за каждую её слезинку! Тиран!
- Я не тиран, - побелел Сун Янг. - С чего вы взяли?
- Сам видел, - буркнул Сарнияр. - Говори скорей, кто убийца, пока я не передумал.
- Нет, так не пойдёт, - покачал головой китаец. - Принесите клятву на Коране, что я уйду отсюда живым и невредимым вместе с моей женой.
- Пропади ты пропадом, - выругался сквозь зубы царевич, кладя руку на Коран, лежавший раскрытым на нижней полке ниши подле слабо тлеющей лампадки. - Клянусь, что пальцем тебя не трону и верну тебе жену, да услышит меня Аллах!
Сарнияр убрал руку с Корана и посмотрел на Сун Янга исподлобья. Если бы взглядом можно было испепелить, от китайца осталась бы только кучка пепла.
- А теперь говори, кто убийца, не томи.
Сун Янг набрал в лёгкие побольше воздуха и изрёк таким тоном, как будто открывал великую тайну мироздания:
- Имя убийцы - Камал. Он заходил ко мне в лавку примерно за полчаса до прибытия Мансура и просил у меня отравы для крыс, поселившихся в посольском доме. Пока Мансур совершал омовение, а мы с женой кололи сахар для лучшей сохранности каштанов, Камал оставался в гостиной один. И там уже лежала посылка для вас.
- Камал!!!
Сарнияр схватил китайца за горло и чуть не придушил от злости.
- Вы поклялись на Коране, что не тронете меня, - прохрипел Сун Янг.
- Ты заслуживаешь смерти не меньше, чем этот змеёныш за то, что оставил его в гостиной без присмотра! Забыл, что происходило в Аль-Акик, что он был в этом городе принцем, а я лишил его статуса, семьи и будущего?
- Мне в голову не могло прийти, - осипшим голосом произнёс Сун Янг, - что он способен сотворить зло в моём доме! Я вылечил этого мальчишку и не ждал, что он отплатит мне чёрной неблагодарностью за всё, что я сделал для него. А о том, что происходило в Аль-Акик, я успел позабыть, ведь с тех пор прошло много лет.
- И что изменилось? - рыкнул Сарнияр. - Теперь он заведует посольским домом? Сейчас же иду туда.
- Его там нет, он исчез как дух, даже следов не оставил.
Сун Янг вспомнил, что сказал ему царь на прощание, и прибавил:
- Возможно, ваш отец отправил его послом в Черкесию. Два месяца назад сюда приезжали черкесы сватать вашу сестру, царевну Марджин за принца Рушана, наследника короля Мирзы.
- О, дьявол!
Сарнияр разжал пальцы, сжимавшие горло Сун Янга.
- Иди домой, кафир, - приказал он. - За женой придёшь завтра утром.
- Вы поклялись, что я вернусь домой с женой, - запротестовал Сун Янг.
- Я поклялся, что верну Гюльфем, - поправил его царевич, - и своё слово сдержу. Но сейчас мне необходимо заняться семейными делами.
Сун Янгу ничего не оставалось, кроме как уступить ему. Спорить с человеком, доведённым до взрывоопасного состояния, было слишком рискованно. С трудом дождавшись его ухода, Сарнияр выбежал во двор с воплем:
- Коня! Живо приготовьте мне коня!
Носильщики, слонявшиеся без дела по двору, недоумённо переглянулись.
- Коня, ваше высочество? - переспросил один из них. - Не паланкин?
- Коня! - гаркнул царевич так громогласно, что его услышали в конюшне, и все конюхи наперебой кинулись седлать ему лошадь.
Не успевший отойти далеко от дворца Сун Янг посмотрел на него с заискивающей улыбкой.
- Если паланкин вам не нужен, можно я воспользуюсь им? - робко спросил он. - Меня привезли сюда с завязанными глазами. Я не знаю, в какой стороне мой дом и боюсь заблудиться.
Сарнияр подал знак носильщикам. Двое из них подхватили китайца под руки и усадили в роскошный паланкин, похожий на запахнутый шатёр.
Глава 9. Кара небесная.
Сарнияр примчался в царский дворец на взмыленном коне и, бросив поводья подбежавшим слугам, взлетел по лестнице вверх с такой прытью, словно за ним гнались бесы. Он метался из одного покоя в другой, пока встреченный им дворецкий не сообщил ему, что государь принимает на женской половине подружек своей дочери, воротившихся с вестями от неё из королевства черкесов.
- Что ты несёшь, пустомеля? - вызверился Сарнияр, не вникнув в суть дела. - Что моя сестрёнка забыла в этой варварской стране?
Проглотив незаслуженную обиду, дворецкий терпеливо объяснил:
- Вас слишком долго не было в Румайле, сахиб. Здесь много всего приключилось за время вашего отсутствия. Но самой горячей новостью за последние дни стало возвращение на родину компаньонок вашей сестры, похищенной черкесами два месяца тому назад.
Сарнияр остолбенел.
- Моя сестра была похищена черкесами?
Дворецкий утвердительно кивнул.
- Вместе со своей свитой, сахиб. Такого ещё отродясь не происходило в Румайле. Государь был так огорошен этим, что не сразу сообразил послать вдогонку похитителям свою конницу. Но черкесов не удалось настичь. Это же дети диких просторов, за ними и ветру не угнаться. Конники вернулись ни с чем, и ваш батюшка...
- Снарядил к королю черкесов посла? - перебил его царевич.
- Об этом мне ничего неизвестно. Спросите у государя, он сейчас в покоях вашей матушки, допрашивает подруг дочери. Они воротились домой, хоть и не в полном составе. Некоторые остались в Черкесии, как видно, им приглянулись тамошние джигиты.
Не дослушав, о чём ещё говорил дворецкий, царевич поспешил в покои матери. Увидев царицу Хафизу, прильнувшую ухом к двери своего салона, в котором государь принимал подруг их дочери, Сарнияр, сдерживая прилив сыновних чувств, мягко пожурил её:
- Матушка, нехорошо подслушивать...
Услышав его голос, царица вздрогнула, повернулась к нему и чуть не лишилась чувств от радости.
- Сынок! - воскликнула она, открывая ему объятия.
Сарнияр кинулся к её ногам и погрузил своё пылающее огнём лицо в её мягкие ладони.
- О, мальчик мой, услада очей моих! - прослезилась от умиления царица Хафиза. - Мой доблестный Сарнияр! До чего же я рада, что ты, наконец, вернулся в родовое гнездо! Мне так не хватало тебя все эти годы. Я так одинока! Господь дал мне семерых детей, и все они покинули меня. Ты, моя гордость и надежда, безвыездно торчишь на турецкой границе, Зигфар в Голконде, Амиран в Аль-Акик, а Сухейла и мой малыш Явид предстали перед Аллахом, как тебе известно. Одна Марджин ещё оставалась при мне, пока не налетели эти проклятые горцы, укравшие моё последнее утешение. Кто теперь усладит мою старость? К чему рожать детей, если они разлетаются, словно листья по свету!
- Чем я могу помочь Марджин? - спросил Сарнияр, терпеливо дослушав причитания матери.
- Чем тут поможешь, - сокрушённо развела руками царица Хафиза, - уже слишком поздно. Моя дочь вышла замуж за принца Рушана, так сказали её приятельницы, которым король черкесов разрешил вернуться домой.
Сарнияр нахмурил угольно-чёрные брови.
- Что-то в этой истории не сходится, только не пойму, что именно. Кто пустил черкесов на женскую половину дворца, это ведь неслыханное дело?
- Марджин была похищена не во дворце, мой мальчик, а в саду во время прогулки.
- А как налётчикам удалось проникнуть в сад? - с недоумением вопрошал Сарнияр. - Разве его не охраняют особенно тщательно, когда там прогуливаются женщины? И зачем горцы прихватили с собой компаньонок Марджин, которые могли стать им лишней обузой во время побега?
- Не знаю, дитя моё, я и сама уже не раз задавалась этим вопросом. Может быть, черкесы прельстились миловидностью девушек, отобранных в свиту Марджин из лучших семейств Румайлы.
- Зачем тогда им позволили вернуться? Такой великодушный жест переворачивает мои представления о нравах этих варваров. Что они хотели донести до нас, возвращая наших женщин?
- Скорее всего, отсутствие враждебных намерений. Они не желали с нами ссориться, наоборот, искали дружбы и родства, прислав сватов два месяца назад. Государь поначалу обнадёжил их, а потом ни с того ни с сего передумал. Это оскорбило гордых черкесов, и они пустили в ход свой древний обычай - похитили Марджин и её свиту.
- Что же могло заставить отца изменить своё решение? По правде говоря, на месте черкесов я бы тоже оскорбился.
- Этого я не знаю, сынок. Видимо, в последний момент появился другой претендент на руку Марджин, но кто он такой, мне неведомо. Спроси сам у отца, почему он так обошёлся с черкесами.
Как только царица договорила, двери её салона распахнулись настежь. В комнату высыпала стайка молоденьких девушек с опечаленными лицами. Создавалось впечатление, что они вовсе не рады снова оказаться дома и завидуют своим подругам, оставшимся в Черкесии. Чуть толпа девиц схлынула, освободив проход, как в дверях показался государь. В отличие от них, его лицо не выражало недовольства. Это показалось Сарнияру не только странным, но и подозрительным.
- Похоже, известие о замужестве Марджин с принцем Рушаном нисколько не печалит вас, отец, - промолвил он, шагнув навстречу царю.
Аль-Шукрейн поспешил стереть с лица ублаготворённое выражение.
- Я был до крайности огорчён тем, что случилось в нашей семье, сынок. Но, слава Аллаху, всё завершилось благополучно. Марджин приняли в Черкесии с большим почётом и уважением. Её подружки утверждают, что юный принц Рушан влюбился в свою невесту, чуть только её увидел.
- Это хорошо, когда муж любит свою жену, - заметил Сарнияр, - но для полного счастья надобно, чтобы жена его тоже любила.
- Приятельницы Марджин уверяют, что для этого есть все предпосылки. Принц Рушан весьма образован и даже учён. У него привлекательная внешность, добрый нрав и приятные манеры. Девицы говорят, что он совсем не похож на дикаря, а скорее Марджин смотрится рядом с ним дикаркой.
- Вы считаете, этого достаточно, чтобы она забыла свою первую любовь? Сердце Марджин, насколько мне известно, отдано нашему свойственнику, юному Камалу.
Не отвечая, Аль-Шукрейн ласково взял под руку свою жену.
- Душа моя, будь добра, распорядись развезти по домам подружек нашей обожаемой дочери.
Хотя царице явно не хотелось уходить, она не посмела перечить своему мужу.
- Пойдёмте, милые, - сказала она девицам, выпроваживая их за дверь, - не нужно печалиться. Ваши родители уже и не чаяли вас снова увидеть, то-то будет им радость, иншаллах!
Прода от 20.07.2022, 16:38
Оставшись вдвоём, отец и сын, наконец, обнялись и облобызались, как и положено после длительной разлуки. Государь решил воздержаться от любых упрёков, видя, что сын не спешит откровенничать с ним. Когда дети вырастают, между ними и родителями постепенно разрушаются все связи, кроме кровных. Они начинают жить своим умом, опираясь на собственный опыт, и ими становится трудно управлять.
- Скажите, отец, - спросил Сарнияр, решив произвести разведку боем, - вы знали о любви Камала к моей сестре?
- Я даже не подозревал о ней, - отозвался царь, - пока этот юнец не явился ко мне просить руки Марджин.
- И что вы ему ответили на это?
- Сказал, что хочу выдать её замуж за сына короля Мирзы, приславшего послов в Румайлу. Собственно, Камал узнал о цели их приезда раньше меня, поскольку сам принимал горцев в посольском доме. Это и подтолкнуло его на решительный шаг, иначе он ещё долго набирался бы смелости.
- И что же, государь? Как отреагировал Камал на ваше решение?
- Он разрыдался как ребёнок, у которого отнимают любимую игрушку. Признался, что давно любит мою дочь, и что она платит ему взаимностью. Умолял не губить их будущего... и я расчувствовался, сынок. Подумал, как много мы отняли у этого бедного юноши. И что будет справедливо, и Аллах зачтёт нам, если мы загладим свою вину перед ним. Я обещал Камалу, что отдам за него Марджин и разрешил ему встретиться и объясниться с ней.
