Вы хоть понимаете, о чём меня просите, Маолин? Нам придётся сделать огромный крюк к берегам Персидского залива, чтобы достать её для мальчишки. Мы потеряем уйму драгоценного времени.
Маолин задумчиво погладил всклокоченную угольно-чёрную бороду.
- А что, ваша возлюбленная так плоха, что счёт идёт уже не на месяцы, а на недели или даже дни?
Сарнияр снова почувствовал раздражение. Этот китаец совершенно не нравился ему и не внушал доверия. Душа его противилась тому, чтобы вступать с ним в сговор. Хуже того, каким-то внутренним зрением он провидел, что это знакомство не принесёт ему добра. «Чёрт с ним, - подумал он, - пусть сделает своё дело, и с глаз его долой».
- Хвала Аллаху, она не больна, - пробурчал он в ответ. - Мне нужна от вас помощь несколько иного свойства. Вам не придётся никого лечить, кроме своего подопечного, если я соглашусь заехать в Эль-Хаса. Но неужели у вас не осталось даже капельки этой чудотворной водицы?
- Осталось, - улыбнулся китаец, - ровно столько, чтобы показать вам её волшебные свойства.
Он вытащил из-за пазухи пузырёк с прозрачной жидкостью, отвинтил пробку и вытряхнул оставшиеся в нём несколько капель на клумбу с засохшими анемонами. На глазах у всех присутствующих при этом опыте свернувшиеся бутоны мгновенно раскрылись, головки цветов потянулись к заходящему солнцу, а лепестки расправились и посвежели. Это было настолько впечатляющее зрелище, что все зачарованно упали на колени, а Сарнияр с Рахимом в восторге зааплодировали китайцу.
- Вы убедили меня, - сдался царевич, - завтра же утром отправимся в Эль-Хаса за этой чудесной водой. А сейчас вам надо заняться своим внешним видом. Я приказываю вам сбрить бороду и сжечь эти жалкие лохмотья, еле прикрывающие наготу.
Китаец повалился на землю и стал кататься по ней, как в припадке падучей, выкрикивая высоким фальцетом:
- Я не могу сжечь свою одежду! На ней нашиты отрывки из священных писаний. Это не платье, а Книга Мудрости, которую я ношу на себе и не расстанусь с ней ни за какие коврижки!
- В таком случае, - спокойно отвечал Сарнияр, - вам придётся прикрыть этот мудрый срам более пристойной одеждой. Немедленно прекратите балаган, ступайте в дом калифа и готовьте себя и своего подопечного к путешествию. Мои люди помогут вам.
Царевич дал знак янычарам, и те утащили упиравшегося китайца в дом. Затем он позвал служанок калифа и приказал им собрать в дорогу сестёр Камала и их матерей.
- Я заберу их всех с собой, Рахим. А ты останешься здесь за старшего, пока я не пришлю кого-нибудь из столицы. Вернее всего, я назначу губернатором Аль-Акик Амирана, невзирая на его юные годы. Уже семь месяцев, как он вернулся из Индии, а всё ещё косится на меня и не идёт на контакт. Будет лучше, если я уберу его подальше с глаз. Надеюсь, что ни отец, ни матушка не станут возражать. Они оба недолюбливают Амирана.
- Вы приняли мудрое решение, - одобрил его Рахим. - Сделайте это как можно скорее, ибо я не могу долго удерживать здесь вашу армию. Пока мы ждали вас, разведывательный отряд, который я послал в Аба-Сеуд, прислал мне секретные сведения о результатах своих вылазок. У этого города есть уязвимые места, но мешкать нельзя, иначе арабы пронюхают о нас и залатают свои прорехи. Аба-Сеуд - это уже преддверие османских владений. Он имеет важное стратегическое значение в намечаемой нами кампании против турок.
Сарнияр глубоко задумался. Рахим не прерывал его раздумий, терпеливо дожидаясь ответа.
- Даже не знаю, что сказать тебе на это, Рахим, - наконец ответил Сарнияр. - Судьба нашей кампании сейчас в руках этого чудаковатого китайца. Если ему удастся убедить Гюльфем в нежизнеспособности моей жены, что мне до турок и иже с ними! Мы с моей любимой дождёмся смерти Лейлы и уедем в Голконду, престол которой я займу на правах её наследника. И этого нам с избытком хватит до скончания дней. Зачем мне воевать с миром, если мир сам ложится к моим ногам?
- Цитата из Корана, - угрюмо отметил амирбар.
- Из моего сердца, Рахим, - возразил Сарнияр.
- Только вы забыли, что ещё являетесь наследником Румайлы. И мечтали расширить границы своих будущих владений.
- Всё это потеряет смысл в день, когда я унаследую Голконду. Чтобы сохранить её за собой, мне придётся переехать туда после смерти жены. В противном случае, погнавшись за новым трофеем, я рискую упустить кусок, который сам просится в мои руки. Не пытайся объять необъятное, обними лишь то, для чего хватает рук.
- Другая цитата из Корана, - пробормотал Рахим. - Но как же Румайла, сахиб? Ведь она тоже принадлежит вам.
Скульптурно вылепленные губы Сарнияра тронула лёгкая усмешка.
- Со временем будет принадлежать, но не теперь. Мой отец ещё долгие годы просидит на её троне. Конечно, я вернусь сюда, когда он покинет этот мир. Но это произойдёт не скоро. К тому времени я обзаведусь потомством. Я приеду занять его место, утвердив свою власть в Голконде и оставив своего старшего сына распоряжаться ею от моего имени.
- Как чётко вы всё просчитали! Только жизнь полна сюрпризов и плохо укладывается в готовые схемы. Прошу, давайте не будем форсировать события. И всё-таки начнём поход на Аба-Сеуд. Захватив этот город, пограничный с владениями Османов, вы, даст бог, сумеете сохранить дипломатические отношения с Сиятельной Портой. Затем мы свернём кампанию, если всё благополучно разрешится с вашей женой. Я также согласен, что не стоит разжигать вражду с турками, когда Голконда упадёт к вашим ногам. Её золота хватит вам на три жизни. Но всё же... если что-нибудь непредвиденное расстроит ваши планы, обещайте, что мы ещё вернёмся к этому разговору.
- Договорились, Рахим, - согласился Сарнияр, пожимая ему руку. - Я сразу пришлю сюда Амирана, как только доберусь до столицы. Надеюсь, получив в удел этот город, он перестанет завидовать мне.
- Будет ещё лучше, если вы жените его на одной из дочерей калифа, - неожиданно предложил Рахим. - О вас станут говорить, что вы самый гуманный из завоевателей своего времени.
Сарнияра воодушевила эта идея.
- Сколько лет старшей дочери калифа, Зулейке? Одиннадцать? Ну, не страшно, у нас в роду заключались и более ранние браки. Возможно, она уже созрела, и мой угрюмый братик может повести её на брачное ложе сразу после свадьбы. Этот брак примирит меня с роднёй калифа, которой придётся отказаться от кровной мести после его заключения. Чем меньше врагов, тем слаще сон!
- Вы сегодня так и сыплете мудростью из Корана! Однако теперь вам придётся освободить вашу будущую родню.
- Я оставлю обеих девочек тут на твоё попечение. Амиран подпишет брачный контракт в Алькадире, а затем я отправлю его в Аль-Акик под конвоем матушки и Сухейлы. Они помогут тебе организовать свадебные торжества.
- А Малек Зигфар и царевна Марджин?
- Детям до одиннадцати лет нечего делать на празднике для взрослых.
- И по этой причине вы не оставите здесь Камала?
- Не стоит из-за свадьбы сестры оттягивать его лечение. Маолин может начать лечить мальчика, как только мы доберёмся до живого источника.
- А что, если эта целебная вода поможет не только Камалу, но и вашей жене? - внезапно спросил Рахим.
- Моей жене уже ничто не поможет! - резко ответил Сарнияр. - Она наполовину труп.
- И всё же, - настаивал Рахим, - мы вместе наблюдали чудесные свойства этой живой воды. Признаюсь, я был поражён эффектом! И она помогла Маолину вернуть в строй раненых арабов.
- Убил бы его за это, если бы не...
- Что? Объясните мне, а то я никак не могу понять. Ваша совесть не успокоится, пока вы не перепробуете все средства для спасения княжны? Зачем вам этот китаец, если вы не верите в её исцеление?
- Я думаю, ты уже и сам обо всём догадался, а допрашиваешь меня лишь для того, чтобы превратить свою догадку в уверенность.
- Вы хотите внушить своей возлюбленной, что вам уже недолго носить брачные оковы? И для этого вам понадобился...
- Сун Янг, выпускник медицинской школы при монастыре Потала в Лхассе, которого она попросила найти. Но поскольку мне недосуг заниматься его поисками, а Гюльфем знакома с ним лишь понаслышке, я решил найти личность, похожую на него во всём. И тут мне подвернулся Маолин...
- Зря вы доверились ему. У него на лице написано, что он плут, к тому же, одержимый своими эмпирическими идеями. Держу пари, что он не упустит случая провести над вашей женой такой же опыт, какой проделал с анемонами.
- Пусть только попробует! - воскликнул Сарнияр, погрозив кулаком в сторону дома. - Я живо припомню ему излеченных арабов.
В эту минуту из распахнутого окна донёсся истеричный вопль Маолина:
- Я не буду стричь бороду! Не буду!
- Вот видите, какой он своенравный? - с усмешкой сказал Рахим. - Хоть и грех такое советовать, но лучше вам не ездить в Эль-Хаса за целебной водой, если не желаете бороться за жизнь своей жены.
- Уже поздно, Рахим, - с тяжёлым вздохом промолвил Сарнияр. - Я дал слово Маолину. Как же я нарушу его, особенно теперь, когда решил породниться с Камалом?
- Не понимаю, с какой стати я должен жениться на этой сопливой девчонке, - заявил Амиран, упрямо поджав толстые губы.
- Ты хочешь получить в свой удел целый город? - спросил его Сарнияр.
- Хочу, но не столь отдалённый.
- До Аль-Акик всего четыре дня пути. Я потому и начал с него свою эпопею.
- А почему ты решил уступить его мне?
- Потому что не могу в нём оставаться. Мне нужно продолжить свою кампанию, а следующий город - Аба-Сеуд - куда более крепкий орешек.
Амиран продолжал упрямствовать. Слова старшего брата его не убедили.
- Почему непременно нужно жениться на дочери поверженного врага?
- Потому что это мудрая политика, - терпеливо объяснял Сарнияр, - к сожалению, пока недоступная твоему пониманию. Возможно, тебя убедит, если я скажу, что её применяли многие известные завоеватели: и Искандер, и Бабур, и Хумаюн, батюшка нынешнего султана Акбара.
- Дитя моё, не упрямься, - вступил в разговор Аль-Шукрейн, - в конце концов, все женятся раньше или позже. А эта девочка, Зулейка, совсем неплохой вариант для тебя. Будучи старшей дочерью калифа, она могла рассчитывать на замужество с чьим-нибудь наследником, а не вторым сыном, коим ты являешься.
- Ага, - хихикнул Амиран, - если бы её отец не погиб в сражении. Пусть благодарит судьбу за то, что её вообще берут в жёны, а не в шлюхи!
- Амиран! - сурово одёрнула его царица Хафиза, сидевшая на диване и низавшая жемчуг для его невесты. - Что за выражения, сынок? Где ты нахватался таких грубых слов?
- И что мне делать с этой малолеткой? - продолжал ворчать Амиран. - У неё же ещё молоко на губах не обсохло.
- Ты тоже ещё не оперился, сынок, - резонно вставил отец.
- Ты не знаешь, что делать с женщиной? - усмехнулся Сарнияр. - Приходи ко мне, я тебя научу.
- Сарнияр Измаил! - возмутилась царица Хафиза.
- Меня нечему учить! - задрал свой мясистый нос Амиран. - Я уже попробовал одну рабыню.
- Только одну? - насмешливо хмыкнул его старший брат.
- Сарнияр Измаил! - возвысила голос царица.
- С принцессами делают то же самое, что и с рабынями, - не обратив внимания на окрик матери, продолжал Сарнияр. - То есть, любят, нежно обнимают и целуют. Верно, матушка?
- Верно, сынок, - смягчилась царица Хафиза.
- А когда они выходят из повиновения, их так же, как и рабынь, наказывают.
- Как? - заинтересовался Амиран.
- По-разному, братишка. Можно снять с них шальвары и всыпать им по первое число. Кстати, с малолетками это особенно уместно. Если бы у меня была малолетняя супруга, я бы порол её пару раз в неделю просто так, для острастки.
- А ещё как? - требовательно спросил Амиран.
- О Аллах, да так же, как ты наказал бы провинившегося ребёнка. Пойми, для тебя это только забава, а для твоей жены нахлобучка.
- Сарнияр Измаил! - вышла из себя царица Хафиза. - Чему ты учишь брата? Неуважению к женщине?
- Жизни. Мои уроки пригодятся ему в любом случае. Если его жена окажется упрямой, непослушной, дерзкой или злой, он будет знать, что с ней делать.
- А если это окажется счастливый брак?
- В таком случае ему и в голову не придёт воспользоваться моими советами.
- Ах, бедный мой мальчик! - прослезилась царица, нечаянно уронив на пол жемчуг.
Две рабыни услужливо кинулись подбирать его с пола.
- Оставьте всё, что упало, себе на браслетки, - велела им царица.
- Хафиза! - неодобрительно насупился государь, привыкший к строжайшей экономии за годы ссылки. - Это же отборный персидский жемчуг!
- Ну, что упало, то пропало! Не будь таким скрягой, муженёк. Мы теперь можем позволить себе не мелочиться благодаря нашему сыну, - она снова всхлипнула, - который принёс себя в жертву ради нас.
- Полно вам, матушка, - засмущался Сарнияр, - не оплакивайте мою жизнь. Я уверен, что она скоро наладится. Покончив с делами брата, я намерен заняться своими собственными делами, ради которых и приехал в столицу.
- Что за пугало ты привёз с собой? - полюбопытствовал отец.
- Это тибетский знахарь, последняя надежда моей умирающей жены.
- Ну, иншаллах, иншаллах (прим. автора: дай-то бог!)! - вздохнул царь, не решаясь ничего прибавить к этой коротенькой реплике.
- Я тоже хочу жениться, - заявил внезапно красавчик Зигфар, до этой минуты хранивший высокомерное молчание.
Маолин задумчиво погладил всклокоченную угольно-чёрную бороду.
- А что, ваша возлюбленная так плоха, что счёт идёт уже не на месяцы, а на недели или даже дни?
Сарнияр снова почувствовал раздражение. Этот китаец совершенно не нравился ему и не внушал доверия. Душа его противилась тому, чтобы вступать с ним в сговор. Хуже того, каким-то внутренним зрением он провидел, что это знакомство не принесёт ему добра. «Чёрт с ним, - подумал он, - пусть сделает своё дело, и с глаз его долой».
- Хвала Аллаху, она не больна, - пробурчал он в ответ. - Мне нужна от вас помощь несколько иного свойства. Вам не придётся никого лечить, кроме своего подопечного, если я соглашусь заехать в Эль-Хаса. Но неужели у вас не осталось даже капельки этой чудотворной водицы?
- Осталось, - улыбнулся китаец, - ровно столько, чтобы показать вам её волшебные свойства.
Он вытащил из-за пазухи пузырёк с прозрачной жидкостью, отвинтил пробку и вытряхнул оставшиеся в нём несколько капель на клумбу с засохшими анемонами. На глазах у всех присутствующих при этом опыте свернувшиеся бутоны мгновенно раскрылись, головки цветов потянулись к заходящему солнцу, а лепестки расправились и посвежели. Это было настолько впечатляющее зрелище, что все зачарованно упали на колени, а Сарнияр с Рахимом в восторге зааплодировали китайцу.
- Вы убедили меня, - сдался царевич, - завтра же утром отправимся в Эль-Хаса за этой чудесной водой. А сейчас вам надо заняться своим внешним видом. Я приказываю вам сбрить бороду и сжечь эти жалкие лохмотья, еле прикрывающие наготу.
Китаец повалился на землю и стал кататься по ней, как в припадке падучей, выкрикивая высоким фальцетом:
- Я не могу сжечь свою одежду! На ней нашиты отрывки из священных писаний. Это не платье, а Книга Мудрости, которую я ношу на себе и не расстанусь с ней ни за какие коврижки!
- В таком случае, - спокойно отвечал Сарнияр, - вам придётся прикрыть этот мудрый срам более пристойной одеждой. Немедленно прекратите балаган, ступайте в дом калифа и готовьте себя и своего подопечного к путешествию. Мои люди помогут вам.
Царевич дал знак янычарам, и те утащили упиравшегося китайца в дом. Затем он позвал служанок калифа и приказал им собрать в дорогу сестёр Камала и их матерей.
- Я заберу их всех с собой, Рахим. А ты останешься здесь за старшего, пока я не пришлю кого-нибудь из столицы. Вернее всего, я назначу губернатором Аль-Акик Амирана, невзирая на его юные годы. Уже семь месяцев, как он вернулся из Индии, а всё ещё косится на меня и не идёт на контакт. Будет лучше, если я уберу его подальше с глаз. Надеюсь, что ни отец, ни матушка не станут возражать. Они оба недолюбливают Амирана.
- Вы приняли мудрое решение, - одобрил его Рахим. - Сделайте это как можно скорее, ибо я не могу долго удерживать здесь вашу армию. Пока мы ждали вас, разведывательный отряд, который я послал в Аба-Сеуд, прислал мне секретные сведения о результатах своих вылазок. У этого города есть уязвимые места, но мешкать нельзя, иначе арабы пронюхают о нас и залатают свои прорехи. Аба-Сеуд - это уже преддверие османских владений. Он имеет важное стратегическое значение в намечаемой нами кампании против турок.
Сарнияр глубоко задумался. Рахим не прерывал его раздумий, терпеливо дожидаясь ответа.
- Даже не знаю, что сказать тебе на это, Рахим, - наконец ответил Сарнияр. - Судьба нашей кампании сейчас в руках этого чудаковатого китайца. Если ему удастся убедить Гюльфем в нежизнеспособности моей жены, что мне до турок и иже с ними! Мы с моей любимой дождёмся смерти Лейлы и уедем в Голконду, престол которой я займу на правах её наследника. И этого нам с избытком хватит до скончания дней. Зачем мне воевать с миром, если мир сам ложится к моим ногам?
- Цитата из Корана, - угрюмо отметил амирбар.
- Из моего сердца, Рахим, - возразил Сарнияр.
- Только вы забыли, что ещё являетесь наследником Румайлы. И мечтали расширить границы своих будущих владений.
- Всё это потеряет смысл в день, когда я унаследую Голконду. Чтобы сохранить её за собой, мне придётся переехать туда после смерти жены. В противном случае, погнавшись за новым трофеем, я рискую упустить кусок, который сам просится в мои руки. Не пытайся объять необъятное, обними лишь то, для чего хватает рук.
- Другая цитата из Корана, - пробормотал Рахим. - Но как же Румайла, сахиб? Ведь она тоже принадлежит вам.
Скульптурно вылепленные губы Сарнияра тронула лёгкая усмешка.
- Со временем будет принадлежать, но не теперь. Мой отец ещё долгие годы просидит на её троне. Конечно, я вернусь сюда, когда он покинет этот мир. Но это произойдёт не скоро. К тому времени я обзаведусь потомством. Я приеду занять его место, утвердив свою власть в Голконде и оставив своего старшего сына распоряжаться ею от моего имени.
- Как чётко вы всё просчитали! Только жизнь полна сюрпризов и плохо укладывается в готовые схемы. Прошу, давайте не будем форсировать события. И всё-таки начнём поход на Аба-Сеуд. Захватив этот город, пограничный с владениями Османов, вы, даст бог, сумеете сохранить дипломатические отношения с Сиятельной Портой. Затем мы свернём кампанию, если всё благополучно разрешится с вашей женой. Я также согласен, что не стоит разжигать вражду с турками, когда Голконда упадёт к вашим ногам. Её золота хватит вам на три жизни. Но всё же... если что-нибудь непредвиденное расстроит ваши планы, обещайте, что мы ещё вернёмся к этому разговору.
- Договорились, Рахим, - согласился Сарнияр, пожимая ему руку. - Я сразу пришлю сюда Амирана, как только доберусь до столицы. Надеюсь, получив в удел этот город, он перестанет завидовать мне.
- Будет ещё лучше, если вы жените его на одной из дочерей калифа, - неожиданно предложил Рахим. - О вас станут говорить, что вы самый гуманный из завоевателей своего времени.
Сарнияра воодушевила эта идея.
- Сколько лет старшей дочери калифа, Зулейке? Одиннадцать? Ну, не страшно, у нас в роду заключались и более ранние браки. Возможно, она уже созрела, и мой угрюмый братик может повести её на брачное ложе сразу после свадьбы. Этот брак примирит меня с роднёй калифа, которой придётся отказаться от кровной мести после его заключения. Чем меньше врагов, тем слаще сон!
- Вы сегодня так и сыплете мудростью из Корана! Однако теперь вам придётся освободить вашу будущую родню.
- Я оставлю обеих девочек тут на твоё попечение. Амиран подпишет брачный контракт в Алькадире, а затем я отправлю его в Аль-Акик под конвоем матушки и Сухейлы. Они помогут тебе организовать свадебные торжества.
- А Малек Зигфар и царевна Марджин?
- Детям до одиннадцати лет нечего делать на празднике для взрослых.
- И по этой причине вы не оставите здесь Камала?
- Не стоит из-за свадьбы сестры оттягивать его лечение. Маолин может начать лечить мальчика, как только мы доберёмся до живого источника.
- А что, если эта целебная вода поможет не только Камалу, но и вашей жене? - внезапно спросил Рахим.
- Моей жене уже ничто не поможет! - резко ответил Сарнияр. - Она наполовину труп.
- И всё же, - настаивал Рахим, - мы вместе наблюдали чудесные свойства этой живой воды. Признаюсь, я был поражён эффектом! И она помогла Маолину вернуть в строй раненых арабов.
- Убил бы его за это, если бы не...
- Что? Объясните мне, а то я никак не могу понять. Ваша совесть не успокоится, пока вы не перепробуете все средства для спасения княжны? Зачем вам этот китаец, если вы не верите в её исцеление?
- Я думаю, ты уже и сам обо всём догадался, а допрашиваешь меня лишь для того, чтобы превратить свою догадку в уверенность.
- Вы хотите внушить своей возлюбленной, что вам уже недолго носить брачные оковы? И для этого вам понадобился...
- Сун Янг, выпускник медицинской школы при монастыре Потала в Лхассе, которого она попросила найти. Но поскольку мне недосуг заниматься его поисками, а Гюльфем знакома с ним лишь понаслышке, я решил найти личность, похожую на него во всём. И тут мне подвернулся Маолин...
- Зря вы доверились ему. У него на лице написано, что он плут, к тому же, одержимый своими эмпирическими идеями. Держу пари, что он не упустит случая провести над вашей женой такой же опыт, какой проделал с анемонами.
- Пусть только попробует! - воскликнул Сарнияр, погрозив кулаком в сторону дома. - Я живо припомню ему излеченных арабов.
В эту минуту из распахнутого окна донёсся истеричный вопль Маолина:
- Я не буду стричь бороду! Не буду!
- Вот видите, какой он своенравный? - с усмешкой сказал Рахим. - Хоть и грех такое советовать, но лучше вам не ездить в Эль-Хаса за целебной водой, если не желаете бороться за жизнь своей жены.
- Уже поздно, Рахим, - с тяжёлым вздохом промолвил Сарнияр. - Я дал слово Маолину. Как же я нарушу его, особенно теперь, когда решил породниться с Камалом?
Глава 11. Исцеление Лейлы.
- Не понимаю, с какой стати я должен жениться на этой сопливой девчонке, - заявил Амиран, упрямо поджав толстые губы.
- Ты хочешь получить в свой удел целый город? - спросил его Сарнияр.
- Хочу, но не столь отдалённый.
- До Аль-Акик всего четыре дня пути. Я потому и начал с него свою эпопею.
- А почему ты решил уступить его мне?
- Потому что не могу в нём оставаться. Мне нужно продолжить свою кампанию, а следующий город - Аба-Сеуд - куда более крепкий орешек.
Амиран продолжал упрямствовать. Слова старшего брата его не убедили.
- Почему непременно нужно жениться на дочери поверженного врага?
- Потому что это мудрая политика, - терпеливо объяснял Сарнияр, - к сожалению, пока недоступная твоему пониманию. Возможно, тебя убедит, если я скажу, что её применяли многие известные завоеватели: и Искандер, и Бабур, и Хумаюн, батюшка нынешнего султана Акбара.
- Дитя моё, не упрямься, - вступил в разговор Аль-Шукрейн, - в конце концов, все женятся раньше или позже. А эта девочка, Зулейка, совсем неплохой вариант для тебя. Будучи старшей дочерью калифа, она могла рассчитывать на замужество с чьим-нибудь наследником, а не вторым сыном, коим ты являешься.
- Ага, - хихикнул Амиран, - если бы её отец не погиб в сражении. Пусть благодарит судьбу за то, что её вообще берут в жёны, а не в шлюхи!
- Амиран! - сурово одёрнула его царица Хафиза, сидевшая на диване и низавшая жемчуг для его невесты. - Что за выражения, сынок? Где ты нахватался таких грубых слов?
- И что мне делать с этой малолеткой? - продолжал ворчать Амиран. - У неё же ещё молоко на губах не обсохло.
- Ты тоже ещё не оперился, сынок, - резонно вставил отец.
- Ты не знаешь, что делать с женщиной? - усмехнулся Сарнияр. - Приходи ко мне, я тебя научу.
- Сарнияр Измаил! - возмутилась царица Хафиза.
- Меня нечему учить! - задрал свой мясистый нос Амиран. - Я уже попробовал одну рабыню.
- Только одну? - насмешливо хмыкнул его старший брат.
- Сарнияр Измаил! - возвысила голос царица.
- С принцессами делают то же самое, что и с рабынями, - не обратив внимания на окрик матери, продолжал Сарнияр. - То есть, любят, нежно обнимают и целуют. Верно, матушка?
- Верно, сынок, - смягчилась царица Хафиза.
- А когда они выходят из повиновения, их так же, как и рабынь, наказывают.
- Как? - заинтересовался Амиран.
- По-разному, братишка. Можно снять с них шальвары и всыпать им по первое число. Кстати, с малолетками это особенно уместно. Если бы у меня была малолетняя супруга, я бы порол её пару раз в неделю просто так, для острастки.
- А ещё как? - требовательно спросил Амиран.
- О Аллах, да так же, как ты наказал бы провинившегося ребёнка. Пойми, для тебя это только забава, а для твоей жены нахлобучка.
- Сарнияр Измаил! - вышла из себя царица Хафиза. - Чему ты учишь брата? Неуважению к женщине?
- Жизни. Мои уроки пригодятся ему в любом случае. Если его жена окажется упрямой, непослушной, дерзкой или злой, он будет знать, что с ней делать.
- А если это окажется счастливый брак?
- В таком случае ему и в голову не придёт воспользоваться моими советами.
- Ах, бедный мой мальчик! - прослезилась царица, нечаянно уронив на пол жемчуг.
Две рабыни услужливо кинулись подбирать его с пола.
- Оставьте всё, что упало, себе на браслетки, - велела им царица.
- Хафиза! - неодобрительно насупился государь, привыкший к строжайшей экономии за годы ссылки. - Это же отборный персидский жемчуг!
- Ну, что упало, то пропало! Не будь таким скрягой, муженёк. Мы теперь можем позволить себе не мелочиться благодаря нашему сыну, - она снова всхлипнула, - который принёс себя в жертву ради нас.
- Полно вам, матушка, - засмущался Сарнияр, - не оплакивайте мою жизнь. Я уверен, что она скоро наладится. Покончив с делами брата, я намерен заняться своими собственными делами, ради которых и приехал в столицу.
- Что за пугало ты привёз с собой? - полюбопытствовал отец.
- Это тибетский знахарь, последняя надежда моей умирающей жены.
- Ну, иншаллах, иншаллах (прим. автора: дай-то бог!)! - вздохнул царь, не решаясь ничего прибавить к этой коротенькой реплике.
- Я тоже хочу жениться, - заявил внезапно красавчик Зигфар, до этой минуты хранивший высокомерное молчание.
