Я зарубил его, приняв за часового. Впоследствии, получив письмо от матери, извещавшее меня о смерти Лейлы, я решил загладить свою вину посредством законного брака. Этот союз принёс мне неоценимую пользу, поскольку помог мне сосредоточить в своих руках все военные силы турок на полуострове.
- Значит, вы снова женились не по любви, предпочтя выгоду влечению сердца? - сквозь слёзы улыбнулась Гюльфем.
- Этот брак был заключён по любви, Гюль, - разбил её последнюю надежду Сарнияр. - Временами создатель являет нам подобную щедрость.
- И ваша избранница ответила вам взаимностью? Несмотря на то, что вы убили её мужа?
- Да, Гюль. Мне не пришлось её принуждать. Она полюбила меня и простила мне его смерть.
- Я буду молить Аллаха, чтобы он послал вам счастья в новом браке, - прошептала Гюльфем.
- Меня бесконечно радуют твои слова, но ещё больше порадует, если ты выйдешь замуж за Сун Янга.
- Что?!! - воскликнула задетая за живое Гюльфем.
- Я должен подумать о твоём будущем, Гюль, - объяснил ей царевич. - После смерти Лейлы это моя святая обязанность.
- Но почему Сун Янг? - в недоумении спросила она.
- Ты же умная и чуткая девушка, Гюль, и не могла не заметить, как он увлечён тобой.
- О-о, Сун Янг увлечён лишь своими пробирками!
- Поверь мне, это не так. Мужчина может быть захвачен чем-то стоящим - войной ли, строительством либо науками, что совершенно не мешает ему любить женщину. Знаешь, за какими трудами я застал его здесь?
- Нет, - покачала головой Гюльфем.
- Он пробует создать «эликсир бессмертия» - лекарство, которое, по его мнению, могло спасти жизнь княжне. Как учёный, он не может смириться с её смертью. Сун Янг опередил своего учителя и даже свою эпоху, Гюль. Но ему нужна женщина для вдохновения, помощница в трудах и единомышленница, а такой можешь стать для него только ты.
- Почему - я?
- Потому что он тебя любит.
- Но я не люблю Сун Янга!!! - горячо воспротивилась она.
- Любовь зачастую приходит к женщине уже в браке, Гюль.
- Ко мне не придёт, - всхлипнула Гюльфем, - потому что я люблю вас, только вас...
Не помня себя, она кинулась в объятия царевича. Он порывисто прижал её к себе и впился ей в губы одним из тех страстных и в то же время нежных поцелуев, память о которых всегда жила в сердце Гюльфем.
- Иначе... - прошептал он, оторвавшись от её губ, - всё могло быть иначе…
- Зачем вы толкаете меня в объятия другого мужчины? - рыдала Гюльфем, заливая слезами манишку его рубахи из белого шелковистого льна. - Когда-то я поклялась, что буду принадлежать вам до последнего вздоха.
- Я освобождаю тебя от этой клятвы, Гюль.
- Нет!!! - в отчаянии вскричала девушка. - Возьмите меня в свой гарем! Вы же хотели завести гарем, так возьмите меня хоть фавориткой, хоть рядовой наложницей! Я согласна, если вы будете навещать меня изредка, только не отдавайте меня за того, к кому не лежит моё сердце!
- Опомнись, Гюль, - увещал её Сарнияр, - я еду охранять границу, мне предстоит суровая жизнь, в которой не будет места праздности и наслаждениям. Единственное, что я могу себе позволить, чтобы не слишком раздражать своих воинов, это поселиться в крепости со своей женой.
- Нет, - воскликнула Гюльфем, - я не верю! Зачем вам такая жизнь теперь, когда все богатства Голконды лежат золотыми россыпями у ваших ног?
- Ты не понимаешь, Гюль. Я хотел царствовать в Аравии, и я буду царствовать, хотя бы наместником Великого Турка.
- Нет, - повторила она, - я не верю, что в этом бескрайнем царстве, перед которым Голконда просто ореховая скорлупка, не нашлось бы местечка для меня. И почему Сун Янг, а не кто-либо другой? Уж не хотите ли вы отомстить нам обоим за убийство вашего первенца, соединяя нас и зная наперёд, что мы будем жить в нелюбви, ибо нет между нами согласия ни в чём, даже в нашей вере?
- Уверяю тебя, ты будешь с ним счастлива, - убеждал Сарнияр, - если, конечно, сама этого захочешь.
- Я никогда не буду счастлива без вас! - разрыдалась Гюльфем. - И вы прекрасно это знаете.
Она вырвалась из его объятий и унеслась прочь, оставив в его руках свою чёрную вуаль. Он прижал к губам этот случайный дар и поспешно засунул его за пазуху, уловив слабый шорох у дверей комнаты.
Обернувшись, Сарнияр увидел китайца и понял по его лицу, что тот слышал их беседу с Гюльфем или, по крайней мере, её заключительную часть.
- Ну что, Сун Янг, - вздохнул Сарнияр, - ты разочарован, не так ли? Гюльфем как птичка, привыкшая к клетке, не хочет менять её на свободу.
- А что вы подразумеваете, говоря о свободе для Гюльфем? - спросил Сун Янг. - По здешним понятиям, замужество та же неволя.
- Увы, это так, - кивнул Сарнияр, - потому-то, выбирая из двух клеток, женщины отдают предпочтение золотой. Ну-ну, не вешай нос, Сун Янг, я позолочу твою клетку.
- Нет уж, увольте, - оскорбился Сун Янг.
Сарнияр ободряюще похлопал его по плечу.
- Ты ведь хочешь продолжить свои научные изыскания, верно? Но у тебя нет денег, чтобы оснастить лабораторию. Я дам тебе десять тысяч динаров, эта сумма с лихвой покроет все твои расходы, ещё и на покупку аптекарской лавки останется.
Раскосые глаза Сун Янга оживлённо блеснули.
- Аптекарской лавки? - пробормотал он.
- Ну, конечно, и тогда твои занятия химией будут приносить тебе стабильный доход. Ты сможешь содержать жену и детей, которые у вас родятся.
- Хорошо, - после недолгой паузы согласился Сун Янг, - я возьму у вас эти десять тысяч, но только в качестве займа.
- Никаких займов, - возразил Сарнияр, - это плата за лечение Лейлы плюс приданое Гюльфем. Не будем нарушать традиции, Сун Янг. Ты получаешь жену из рук наместника Великого Турка; я не могу отдавать Гюльфем замуж как голодранку.
Он присел за низкий круглый столик и выписал две бумаги, скрепив их своей личной печатью. Затем вручил их Сун Янгу со словами:
- Это вольная грамота Гюльфем и приказ моему казначею выдать тебе означенную сумму. Владей обеими бумагами с умом и пользой, Сун Янг, но помни: я спрошу с тебя, если не сделаешь эту женщину счастливой.
- Мне придётся принять ислам, чтобы между нами не было различий? - спросил Сун Янг.
- Совсем необязательно, - ответил царевич. - Ислам не принимают для удобства или в угоду кому-либо. Вначале следует проникнуться его учением, а у тебя сейчас другая забота: как наладить торговлю в своей лавке. Советую тебе сохранить свои привычки, чтобы привлечь покупателей: народ падок на всё диковинное. Но жениться придётся по мусульманскому обряду; это означает, что в семейной жизни ты будешь соблюдать предписания Корана.
Сарнияр вдруг угрожающе надвинулся на китайца так, что тот невольно попятился.
- Я хочу, - продолжал он, - чтобы Гюльфем ни в чём не испытывала недостатка, Сун Янг. Эта женщина не стала мне безразлична оттого, что наша жизнь так повернулась, и наши пути разошлись. В один из дней, когда ты меньше всего будешь ждать моего прихода, я явлюсь к тебе, и упаси меня бог обнаружить, что ты обходишься с ней не так, как должно обходиться с возлюбленной бейлербея Аравии. И магараджи Голконды, - для большей внушительности добавил он.
Сун Янг упал на колени и почтительно облобызал полу его парчового халата.
- Приходите, когда пожелаете, грозный Марс, и сами убедитесь: в моей клетке, позолочённой вами, Гюльфем живётся привольно, как в райском саду.
Сарнияр хмыкнул в ответ и, не простившись, вышел из комнаты. В дверях у него внезапно закружилась голова, и он, забыв пригнуться, ударился лбом о притолоку. Дальше ноги понесли его сами, выписывая такие зигзаги, что со стороны он казался гулякой, хватившим лишку.
Придворный кадий выскочил из-за стола, разметав свои протоколы, когда в приёмную к нему без предупреждения ввалился багровый от поднявшегося жара Сарнияр.
- Ваше высочество, - испугался ревнитель правосудия, - кажется, вы нездоровы?
- Пустяки, - отмахнулся царевич, - отдай мне шарф, Саид.
- Какой шарф? - изобразил недоумение кадий.
- Тот, шёлковый. Он был подарен мне женой, а я уступил его на время Фериде. Ей захотелось снять с него узор для вышивки.
- Но Ферида-ханум была задушена этим шарфом, - возразил Саид. - Мой долг обязывает меня найти её убийцу.
- И чем в розыске поможет шарф, если он не принадлежал той незнакомке? К тому же, я уверен, что никакого убийства не было.
- Как же не было, сахиб? Незнакомка пришла в темницу поздним вечером, а утром Фериду-ханум нашли мёртвой.
- По всей видимости, у них произошёл разговор, после которого Фериде стало тошно жить с тяжёлым грузом на совести, и она удавилась в порыве раскаяния. Не иначе, как та женщина была одной из тех, кто пользовался щедротами Лейлы. Моя жена до конца своих дней занималась благотворительностью. Бедняки, которым она помогала, теперь скорбят по ней и проклинают её убийцу. Но я тебе ручаюсь, что на большее они неспособны. Лейла была очень осмотрительна в выборе подопечных.
Уверенный тон Сарнияра поколебал решительный настрой кадия.
- Ну, если вы так полагаете...
- Отдай мне шарф, Саид. Я сохраню его на вечную память о моей несчастной филантропке.
Сарнияр едва успел затолкнуть шарф за пазуху, где уже лежала согретая теплом его груди траурная вуаль Гюльфем, как в глазах его потемнело, голова опять закружилась, и он был вынужден опереться о стену.
- Как хотите, ваше высочество, а я позову вам врача, - произнёс Саид, однако не сдвинулся с места, пока царевич не прошептал:
- Сун Янга... Я хочу, чтобы меня осмотрел Сун Янг...
* * *
- Ну вот, наконец-то можно сказать, что вы идёте на поправку, сахиб, - удовлетворённо отметил Сун Янг, убирая со лба царевича сложенную вчетверо тряпицу. - Ещё вчера, стоило мне положить вам на голову влажную повязку, как она в ту же минуту становилась сухой и горячей, такой сильный был у вас жар.
- Что за таинственная хворь на меня напала, как ты считаешь, Сун Янг? - живо спросил Сарнияр.
Китаец лукаво посмотрел на него своими глазами-щёлочками.
- Ваш недуг сродни тому, что чуть не унёс в могилу мою суженую, - ответил он.
- Иди ты! - возмутился царевич. - Чтобы я страдал нервами, как какая-нибудь истеричная баба?
- Однако моё лечение пошло вам на пользу. Это ли не доказательство тому, что мой диагноз верен? Кстати, Хаджи-хаким, пробившийся к вам, несмотря на мои протесты, придерживается того же мнения, считая, что смерть вашей жены губительно повлияла на вашу нервную систему.
- Слепец! - презрительно усмехнулся царевич. - Впрочем, есть люди, которые предпочитают ничего не видеть. А ты что думаешь по этому поводу, Сун Янг?
- Вы позволите мне говорить откровенно?
- Валяй, - махнул рукой Сарнияр.
- Я полагаю, что-то сильно растревожило и опечалило вас, сахиб, но, конечно, не смерть вашей жены, потому что я не слепец и предпочитаю видеть вещи в их истинном свете.
Сарнияр стал белее своей льняной туники.
- Ерунда, - сказал он, - у меня нет причин тревожиться и тем более печалиться.
- Не старайтесь меня обмануть, скрытный Марс. Я знаю вас лучше, чем Хаджи-хаким. Вас тревожит, как бы Гюльфем не пришлось отвечать за убийство Фериды-ханум, если Саид докопается до истины. Если вы открыто вступитесь за неё, тем самым признаете её вину. Ну, а печалит вас, что приходится навсегда расстаться со своей любовью, которая, судя по всему, была у вас первой. Первая любовь не ржавеет, как известно.
Сарнияр уставился на китайца, как на восьмое чудо света.
- Ты что же, обладаешь даром читать в сердцах людей, Сун Янг? - спросил он, стараясь казаться спокойным.
- Не знаю, - хмыкнул Сун Янг, - никогда за собой не замечал. Всё значительно проще. Когда я раздевал вас, чтобы обтереть льдом для снятия жара, обнаружил у вас за пазухой расшитый золотом шарф и чёрную вуаль Гюльфем. Эти две вещицы и рассказали мне обо всём: одна о ваших тревогах, а другая о ваших печалях. Я ничего с ними не сделал, но советую вам поскорее избавиться от них. Это лучшее, что может вам посоветовать врач при вашем недуге, за исключением двух других испытанных средств - времени и расстояния.
- Обойдусь этими последними, - сердито пробурчал Сарнияр, - у меня нет привычки избавляться от дорогих мне вещей.
- Что ж, в таком случае, - заявил Сун Янг, - поскольку вы больше не нуждаетесь во мне, я с вашего позволения займусь подготовкой к свадьбе, которую пришлось отложить из-за вашей болезни. Кстати, я уже присмотрел для нас с Гюльфем подходящий дом с двумя выходами. Его нижний этаж разделён на две половины; в той, что с выходом на оживлённую улицу, будет размещена моя лавка, а та, что выходит в безлюдный проулок - жилая. Холодный подвал я приспособлю под аптечный склад, а весь верхний этаж займёт лаборатория. Вот план дома. Не желаете взглянуть?
- Нет, - буркнул царевич. - Зачем? Не мне в нём жить.
- Тогда скажите, - не отставал Сун Янг, - как вы находите мою идею жить и работать в одном помещении? Не правда ли, она оригинальна и, к тому же, сбережёт мне кучу денег?
Китаец посмотрел на Сарнияра, ожидая, что он скажет на это. Ответом ему было угрюмое молчание.
- Кроме того, - продолжал Сун Янг, как ни в чём не бывало, - в этом есть ещё одно преимущество. Моя наречённая очень хороша собой, хотя болезнь её немного подпортила.
- Значит, вы снова женились не по любви, предпочтя выгоду влечению сердца? - сквозь слёзы улыбнулась Гюльфем.
- Этот брак был заключён по любви, Гюль, - разбил её последнюю надежду Сарнияр. - Временами создатель являет нам подобную щедрость.
- И ваша избранница ответила вам взаимностью? Несмотря на то, что вы убили её мужа?
- Да, Гюль. Мне не пришлось её принуждать. Она полюбила меня и простила мне его смерть.
- Я буду молить Аллаха, чтобы он послал вам счастья в новом браке, - прошептала Гюльфем.
- Меня бесконечно радуют твои слова, но ещё больше порадует, если ты выйдешь замуж за Сун Янга.
- Что?!! - воскликнула задетая за живое Гюльфем.
- Я должен подумать о твоём будущем, Гюль, - объяснил ей царевич. - После смерти Лейлы это моя святая обязанность.
- Но почему Сун Янг? - в недоумении спросила она.
- Ты же умная и чуткая девушка, Гюль, и не могла не заметить, как он увлечён тобой.
- О-о, Сун Янг увлечён лишь своими пробирками!
- Поверь мне, это не так. Мужчина может быть захвачен чем-то стоящим - войной ли, строительством либо науками, что совершенно не мешает ему любить женщину. Знаешь, за какими трудами я застал его здесь?
- Нет, - покачала головой Гюльфем.
- Он пробует создать «эликсир бессмертия» - лекарство, которое, по его мнению, могло спасти жизнь княжне. Как учёный, он не может смириться с её смертью. Сун Янг опередил своего учителя и даже свою эпоху, Гюль. Но ему нужна женщина для вдохновения, помощница в трудах и единомышленница, а такой можешь стать для него только ты.
- Почему - я?
- Потому что он тебя любит.
- Но я не люблю Сун Янга!!! - горячо воспротивилась она.
- Любовь зачастую приходит к женщине уже в браке, Гюль.
- Ко мне не придёт, - всхлипнула Гюльфем, - потому что я люблю вас, только вас...
Не помня себя, она кинулась в объятия царевича. Он порывисто прижал её к себе и впился ей в губы одним из тех страстных и в то же время нежных поцелуев, память о которых всегда жила в сердце Гюльфем.
- Иначе... - прошептал он, оторвавшись от её губ, - всё могло быть иначе…
- Зачем вы толкаете меня в объятия другого мужчины? - рыдала Гюльфем, заливая слезами манишку его рубахи из белого шелковистого льна. - Когда-то я поклялась, что буду принадлежать вам до последнего вздоха.
- Я освобождаю тебя от этой клятвы, Гюль.
- Нет!!! - в отчаянии вскричала девушка. - Возьмите меня в свой гарем! Вы же хотели завести гарем, так возьмите меня хоть фавориткой, хоть рядовой наложницей! Я согласна, если вы будете навещать меня изредка, только не отдавайте меня за того, к кому не лежит моё сердце!
- Опомнись, Гюль, - увещал её Сарнияр, - я еду охранять границу, мне предстоит суровая жизнь, в которой не будет места праздности и наслаждениям. Единственное, что я могу себе позволить, чтобы не слишком раздражать своих воинов, это поселиться в крепости со своей женой.
- Нет, - воскликнула Гюльфем, - я не верю! Зачем вам такая жизнь теперь, когда все богатства Голконды лежат золотыми россыпями у ваших ног?
- Ты не понимаешь, Гюль. Я хотел царствовать в Аравии, и я буду царствовать, хотя бы наместником Великого Турка.
- Нет, - повторила она, - я не верю, что в этом бескрайнем царстве, перед которым Голконда просто ореховая скорлупка, не нашлось бы местечка для меня. И почему Сун Янг, а не кто-либо другой? Уж не хотите ли вы отомстить нам обоим за убийство вашего первенца, соединяя нас и зная наперёд, что мы будем жить в нелюбви, ибо нет между нами согласия ни в чём, даже в нашей вере?
- Уверяю тебя, ты будешь с ним счастлива, - убеждал Сарнияр, - если, конечно, сама этого захочешь.
- Я никогда не буду счастлива без вас! - разрыдалась Гюльфем. - И вы прекрасно это знаете.
Она вырвалась из его объятий и унеслась прочь, оставив в его руках свою чёрную вуаль. Он прижал к губам этот случайный дар и поспешно засунул его за пазуху, уловив слабый шорох у дверей комнаты.
Прода от 28.06.2022, 17:37
Обернувшись, Сарнияр увидел китайца и понял по его лицу, что тот слышал их беседу с Гюльфем или, по крайней мере, её заключительную часть.
- Ну что, Сун Янг, - вздохнул Сарнияр, - ты разочарован, не так ли? Гюльфем как птичка, привыкшая к клетке, не хочет менять её на свободу.
- А что вы подразумеваете, говоря о свободе для Гюльфем? - спросил Сун Янг. - По здешним понятиям, замужество та же неволя.
- Увы, это так, - кивнул Сарнияр, - потому-то, выбирая из двух клеток, женщины отдают предпочтение золотой. Ну-ну, не вешай нос, Сун Янг, я позолочу твою клетку.
- Нет уж, увольте, - оскорбился Сун Янг.
Сарнияр ободряюще похлопал его по плечу.
- Ты ведь хочешь продолжить свои научные изыскания, верно? Но у тебя нет денег, чтобы оснастить лабораторию. Я дам тебе десять тысяч динаров, эта сумма с лихвой покроет все твои расходы, ещё и на покупку аптекарской лавки останется.
Раскосые глаза Сун Янга оживлённо блеснули.
- Аптекарской лавки? - пробормотал он.
- Ну, конечно, и тогда твои занятия химией будут приносить тебе стабильный доход. Ты сможешь содержать жену и детей, которые у вас родятся.
- Хорошо, - после недолгой паузы согласился Сун Янг, - я возьму у вас эти десять тысяч, но только в качестве займа.
- Никаких займов, - возразил Сарнияр, - это плата за лечение Лейлы плюс приданое Гюльфем. Не будем нарушать традиции, Сун Янг. Ты получаешь жену из рук наместника Великого Турка; я не могу отдавать Гюльфем замуж как голодранку.
Он присел за низкий круглый столик и выписал две бумаги, скрепив их своей личной печатью. Затем вручил их Сун Янгу со словами:
- Это вольная грамота Гюльфем и приказ моему казначею выдать тебе означенную сумму. Владей обеими бумагами с умом и пользой, Сун Янг, но помни: я спрошу с тебя, если не сделаешь эту женщину счастливой.
- Мне придётся принять ислам, чтобы между нами не было различий? - спросил Сун Янг.
- Совсем необязательно, - ответил царевич. - Ислам не принимают для удобства или в угоду кому-либо. Вначале следует проникнуться его учением, а у тебя сейчас другая забота: как наладить торговлю в своей лавке. Советую тебе сохранить свои привычки, чтобы привлечь покупателей: народ падок на всё диковинное. Но жениться придётся по мусульманскому обряду; это означает, что в семейной жизни ты будешь соблюдать предписания Корана.
Сарнияр вдруг угрожающе надвинулся на китайца так, что тот невольно попятился.
- Я хочу, - продолжал он, - чтобы Гюльфем ни в чём не испытывала недостатка, Сун Янг. Эта женщина не стала мне безразлична оттого, что наша жизнь так повернулась, и наши пути разошлись. В один из дней, когда ты меньше всего будешь ждать моего прихода, я явлюсь к тебе, и упаси меня бог обнаружить, что ты обходишься с ней не так, как должно обходиться с возлюбленной бейлербея Аравии. И магараджи Голконды, - для большей внушительности добавил он.
Сун Янг упал на колени и почтительно облобызал полу его парчового халата.
- Приходите, когда пожелаете, грозный Марс, и сами убедитесь: в моей клетке, позолочённой вами, Гюльфем живётся привольно, как в райском саду.
Сарнияр хмыкнул в ответ и, не простившись, вышел из комнаты. В дверях у него внезапно закружилась голова, и он, забыв пригнуться, ударился лбом о притолоку. Дальше ноги понесли его сами, выписывая такие зигзаги, что со стороны он казался гулякой, хватившим лишку.
Придворный кадий выскочил из-за стола, разметав свои протоколы, когда в приёмную к нему без предупреждения ввалился багровый от поднявшегося жара Сарнияр.
- Ваше высочество, - испугался ревнитель правосудия, - кажется, вы нездоровы?
- Пустяки, - отмахнулся царевич, - отдай мне шарф, Саид.
- Какой шарф? - изобразил недоумение кадий.
- Тот, шёлковый. Он был подарен мне женой, а я уступил его на время Фериде. Ей захотелось снять с него узор для вышивки.
- Но Ферида-ханум была задушена этим шарфом, - возразил Саид. - Мой долг обязывает меня найти её убийцу.
- И чем в розыске поможет шарф, если он не принадлежал той незнакомке? К тому же, я уверен, что никакого убийства не было.
- Как же не было, сахиб? Незнакомка пришла в темницу поздним вечером, а утром Фериду-ханум нашли мёртвой.
- По всей видимости, у них произошёл разговор, после которого Фериде стало тошно жить с тяжёлым грузом на совести, и она удавилась в порыве раскаяния. Не иначе, как та женщина была одной из тех, кто пользовался щедротами Лейлы. Моя жена до конца своих дней занималась благотворительностью. Бедняки, которым она помогала, теперь скорбят по ней и проклинают её убийцу. Но я тебе ручаюсь, что на большее они неспособны. Лейла была очень осмотрительна в выборе подопечных.
Уверенный тон Сарнияра поколебал решительный настрой кадия.
- Ну, если вы так полагаете...
- Отдай мне шарф, Саид. Я сохраню его на вечную память о моей несчастной филантропке.
Сарнияр едва успел затолкнуть шарф за пазуху, где уже лежала согретая теплом его груди траурная вуаль Гюльфем, как в глазах его потемнело, голова опять закружилась, и он был вынужден опереться о стену.
- Как хотите, ваше высочество, а я позову вам врача, - произнёс Саид, однако не сдвинулся с места, пока царевич не прошептал:
- Сун Янга... Я хочу, чтобы меня осмотрел Сун Янг...
* * *
- Ну вот, наконец-то можно сказать, что вы идёте на поправку, сахиб, - удовлетворённо отметил Сун Янг, убирая со лба царевича сложенную вчетверо тряпицу. - Ещё вчера, стоило мне положить вам на голову влажную повязку, как она в ту же минуту становилась сухой и горячей, такой сильный был у вас жар.
- Что за таинственная хворь на меня напала, как ты считаешь, Сун Янг? - живо спросил Сарнияр.
Китаец лукаво посмотрел на него своими глазами-щёлочками.
- Ваш недуг сродни тому, что чуть не унёс в могилу мою суженую, - ответил он.
- Иди ты! - возмутился царевич. - Чтобы я страдал нервами, как какая-нибудь истеричная баба?
- Однако моё лечение пошло вам на пользу. Это ли не доказательство тому, что мой диагноз верен? Кстати, Хаджи-хаким, пробившийся к вам, несмотря на мои протесты, придерживается того же мнения, считая, что смерть вашей жены губительно повлияла на вашу нервную систему.
- Слепец! - презрительно усмехнулся царевич. - Впрочем, есть люди, которые предпочитают ничего не видеть. А ты что думаешь по этому поводу, Сун Янг?
- Вы позволите мне говорить откровенно?
- Валяй, - махнул рукой Сарнияр.
- Я полагаю, что-то сильно растревожило и опечалило вас, сахиб, но, конечно, не смерть вашей жены, потому что я не слепец и предпочитаю видеть вещи в их истинном свете.
Сарнияр стал белее своей льняной туники.
- Ерунда, - сказал он, - у меня нет причин тревожиться и тем более печалиться.
- Не старайтесь меня обмануть, скрытный Марс. Я знаю вас лучше, чем Хаджи-хаким. Вас тревожит, как бы Гюльфем не пришлось отвечать за убийство Фериды-ханум, если Саид докопается до истины. Если вы открыто вступитесь за неё, тем самым признаете её вину. Ну, а печалит вас, что приходится навсегда расстаться со своей любовью, которая, судя по всему, была у вас первой. Первая любовь не ржавеет, как известно.
Сарнияр уставился на китайца, как на восьмое чудо света.
- Ты что же, обладаешь даром читать в сердцах людей, Сун Янг? - спросил он, стараясь казаться спокойным.
- Не знаю, - хмыкнул Сун Янг, - никогда за собой не замечал. Всё значительно проще. Когда я раздевал вас, чтобы обтереть льдом для снятия жара, обнаружил у вас за пазухой расшитый золотом шарф и чёрную вуаль Гюльфем. Эти две вещицы и рассказали мне обо всём: одна о ваших тревогах, а другая о ваших печалях. Я ничего с ними не сделал, но советую вам поскорее избавиться от них. Это лучшее, что может вам посоветовать врач при вашем недуге, за исключением двух других испытанных средств - времени и расстояния.
- Обойдусь этими последними, - сердито пробурчал Сарнияр, - у меня нет привычки избавляться от дорогих мне вещей.
- Что ж, в таком случае, - заявил Сун Янг, - поскольку вы больше не нуждаетесь во мне, я с вашего позволения займусь подготовкой к свадьбе, которую пришлось отложить из-за вашей болезни. Кстати, я уже присмотрел для нас с Гюльфем подходящий дом с двумя выходами. Его нижний этаж разделён на две половины; в той, что с выходом на оживлённую улицу, будет размещена моя лавка, а та, что выходит в безлюдный проулок - жилая. Холодный подвал я приспособлю под аптечный склад, а весь верхний этаж займёт лаборатория. Вот план дома. Не желаете взглянуть?
- Нет, - буркнул царевич. - Зачем? Не мне в нём жить.
- Тогда скажите, - не отставал Сун Янг, - как вы находите мою идею жить и работать в одном помещении? Не правда ли, она оригинальна и, к тому же, сбережёт мне кучу денег?
Китаец посмотрел на Сарнияра, ожидая, что он скажет на это. Ответом ему было угрюмое молчание.
- Кроме того, - продолжал Сун Янг, как ни в чём не бывало, - в этом есть ещё одно преимущество. Моя наречённая очень хороша собой, хотя болезнь её немного подпортила.
