- Весь в своего папочку, - поддакнула старая няня, армянка Чемиган. - Пора сшить ему крохотные штанишки, чтобы он свободно двигал ножками. Дитя растёт не по дням, а по часам.
- Как и я в своё время, - умилился царевич, протянув мизинец малышу.
Икбал ухватился за его палец ручонкой и принялся пускать слюни от восторга.
- Ах, озорник! - Сарнияр с явным удовольствием возился с малышом, а его старая няня с нежностью наблюдала за своим повзрослевшим питомцем, вспоминая его о ту же пору.
- А что с его матерью, нянюшка? - спросил вдруг Сарнияр, вволю наигравшись с сыном.
Чемиган тяжко вздохнула, не зная, как преподнести ему недобрую весть.
- Неужто вам до сих пор никто не рассказал, отчего скончалась ваша супруга? - издалека начала она.
- Нет, - признался Сарнияр. - Все почему-то старательно обходят эту тему и только вздыхают, когда я заговариваю о ней. Впрочем, в смерти моей жены нет ничего из ряда вон выходящего. Я думаю, недуг источил Лейлу; последний год она держалась на одних лекарствах.
- Ничего подобного, - проворчала старуха, укладывая Икбала в колыбельку. - Она могла бы протянуть ещё несколько лет благодаря стараниям этого китайца, да хранят его господь и святые угодники. Он вылечил меня от ишиаса, - похвалилась Чемиган между делом. - Вы уж не отсылайте его обратно в Китай, сделайте милость. Он тут многим здоровье поправил, хоть и не совсем обычными средствами.
- Я, собственно, приехал в Алькадир, чтобы как-то устроить Сун Янга и других приближённых княжны. После её смерти они остались не у дел, и о них необходимо позаботиться. Но первоочередная моя забота - сын. Я решил забрать его с собой в Алиф.
- Куда-куда? - не разобрала глуховатая армянка.
- Я теперь живу в крепости Алиф, - терпеливо сообщил Сарнияр. - Она расположена недалеко от побережья, и климат там мягче, чем здесь. Мой сын будет лучше развиваться на земле, облюбованной турками.
- Пресвятая дева! - перекрестилась Чемиган. - А ваш батюшка сказывал, что теперь вы переселитесь в Индию. В эдакую даль! Я все свои глазоньки выплакала, думая, что больше никогда не увижу моего питомца.
Старуха припала головой к груди Сарнияра. Он ласково погладил её седые волосы, собранные в жидкий пучок на затылке.
- Ты можешь поехать со мной в Алиф, - предложил он. - Тогда тебе не придётся расставаться со мной и с Икбалом, а мне искать другую няню для малыша.
- Ох, сынок! Стара я уже для такого путешествия. Дозвольте уж мне тут свой век доживать. Если бы ещё моя племянница Гаянэ, молочная мама Икбала, согласилась составить мне компанию, но вы и сами, небось, не захотите тащить за собой её многочисленный выводок. Для такого крохи, касатик, вам нужно нанять молодую, здоровую и лучше одинокую кормилицу, что вам проку от такой развалины как я. А что же, в Индию-то никто не поедет?
- Зигфар туда отправится. Я назначил его вице-князем Голконды.
- Зигфар? Что ж, это вы мудро решили. Не прижился он здесь, там его сердце.
Перескакивая с одной мысли на другую, что свойственно людям в её возрасте, армянка спросила:
- А почему вы хотите увезти маленького Икбала, касатик?
Сарнияр вздохнул, снисходя к её почтенным годам.
- Подальше от пересудов, няня. Его мать была моей фавориткой, но я выдал её замуж за своего телохранителя. Наш сын - плод её супружеской неверности, понимаешь?
- Ах, Ферида! - сузила тёмные глаза Чемиган. - Эта гадюка вашу жену порешила.
Она прижала ладонь ко рту, вспомнив, что хотела сообщить эту новость помягче. У Сарнияра был такой вид, словно его самого ужалила змея. Он схватился рукой за горло, как будто его что-то душило. Глаза его стали казаться совсем чёрными от расширившихся зрачков. Няня вспомнила, что при своей внешней неуязвимости он обладает весьма чувствительным сердцем.
- Да не пугайтесь вы так. Не ножом её зарезала, а злым языком. Эх, не зря говорят, что и слово убивает, особенно тех, у кого сердечко пошаливает. А у вашей жены оно, сами знаете, слабенькое было, вот и не вытерпело, разорвалось на куски.
- Что же такого Ферида сказала Лейле, что ей сердце разорвало? - спросил Сарнияр.
- Эх, милок! - запричитала няня. - Хвалилась она перед вашей женой, что сыночка от вас прижила и требовала, чтобы её с мальчонкой в царских покоях поселили. О-хо-хо! Немудрено, что сердце бедняжки на куски порвалось. Любила она вас до последнего вздоха, касатик.
- Почему мне ничего не сообщили об этом? - рассердился царевич.
- Уж и не знаю, - пожала плечами армянка.
- Где сейчас Ферида?
- Так померла она, касатик, в узилище своём померла!
- Как в узилище? - вышел из себя Сарнияр. - Почему в узилище?
- Так донесли на неё кадию слуги княжны, весь её ближайший штат. Ребёночка мне на воспитание отдали, в соответствии с вашим распоряжением. А Фериду кадий в темницу заточил. Дело казалось ему ясным, но с его решением он не торопился, боясь бросить тень на ваше славное имя, потому как вы - виновник греха этой женщины. Вот он и держал её взаперти до вашего возвращения. Уже неделя прошла, месяц, сорок поминальных дней, а от вас всё ни слуху и ни духу. На сорок первый день кадий принёс в зенану (прим. автора: женская половина дворца) шёлковый шарф и спросил, не знает ли кто, кому принадлежит эта вещица. Оказалось, накануне вечером в темницу к Фериде проникла какая-то женщина, плотно закутанная в покрывало, подкупила стражников, и её пустили к узнице. А утром обнаружили, что Ферида была задушена этим шарфом.
- Шёлковым шарфом? - сдавленно уточнил Сарнияр; страшный рассказ Чемиган пробрал его до самых костей, будто лютая стужа.
- Да, - подтвердила старуха, - красным шёлковым шарфом, расшитым домодельным цветочным узором из золотых ниток. Весьма неумело, к слову сказать. И какой дурынде пришло на ум портить бесценную ткань нашивкой, которую не так-то и легко спороть!
Сарнияр прикрыл глаза, вспоминая давнишний подарок Лейлы, посланный ему накануне его отъезда в Аль-Акик.
- Это Гюльфем, - пробормотал он. - И что же, нянюшка, нашли ту женщину?
- Нет, - покачала головой Чемиган. - Да и как её найти, не зная примет? Она же в покрывало замотана была. А эта единственная улика, красный шарф, изуродованный кривоватыми цветочками, никем не была опознана. Ясно, что убийца Фериды живёт не во дворце.
- Ты... уверена, няня? - с замиранием сердца спросил Сарнияр.
- А то! Кто бы стал прикрывать эдакое злодейство? Всё-таки эта Ферида, хоть и мужу изменила, и жену вашу до смерти довела, но она мать вашего сыночка и такой ужасной участи - быть задушенной во сне - не заслужила. Даже кадий за грехи её к ответу не призвал, вас дожидался.
Сарнияр молчал, лишний раз убеждаясь, насколько обособленно существовали в своём тесном мирке его несчастная покойная жена и её ближайшее окружение. Никакие, даже самые шокирующие подробности их бытия не просачивались за стены её покоев. Подумать только, никому в голову не пришло заподозрить в убийстве Фериды единственную женщину, которой не терпелось свести с ней счёты за княжну.
- Бедняга Бехрам! - вырвалось у царевича. - Какими глазами я посмотрю на него? Сначала мне пришлось ему солгать про ребёнка, якобы он родился мёртвым. А смерть Фериды как ему объясню?
Чемиган пожала плечами.
- Не забивайте себе этим голову, касатик. Сойдёт любое объяснение, потому как она похоронена на кладбище, и всё, что с ней связано, погребено вместе с ней. Не думаю, что ваш охранник станет вопрошать могильные камни, отчего его жена умерла.
- Я отправлю его с Зигфаром в Голконду, - принял решение Сарнияр, слегка успокоившись насчёт Фериды и перейдя на более сложную задачу, - чтобы он про Икбала не узнал. Бехрам все ночи коротал со мной. Знает, что у меня долгое время не было женщин, а стало быть, неоткуда взяться ребёнку.
- Пресвятая дева, - изумилась няня, - когда же вы ухитрились переспать с его женой, милок?
- В последнюю побывку, - ответил царевич. - Ферида ходила ко мне днём, сочинив для него небылицу, будто временно замещает приболевшую рабыню княжны.
- Иисусе, - перекрестилась армянка, - если он узнает про Икбала, живо сообразит, откуда у той небылицы ноги растут.
Cарнияр зябко поёжился.
- То-то и оно. Затопить здесь надобно, нянюшка.
- Что вы, касатик, тут жарко.
- А меня озноб трясёт. Пойду я, няня.
- Погодите-ка, касатик, дайте я вас святым распятием осеню.
- Не надо, нянюшка, я не верую в Христа-спасителя.
- Зато я верую, касатик, дозвольте благословить вас по своему обычаю.
Старуха трижды перекрестила своего питомца.
- Во имя отца, и сына, и святого духа! Аминь. Теперь ступайте, касатик, а мне Икбала укачать нужно.
Сарнияр хотел возразить, что младенец заснул, но Чемиган уже уселась у его люльки и стала покачивать её, напевая под нос армянскую колыбельную.
С тяжёлым сердцем он покинул детскую и направился в зенану, желая учинить строгий допрос прямым участникам этих печальных событий. Свидетелям, донёсшим кадию на Фериду. Их должно быть четверо, иначе Саид не принял бы их доноса. Сарнияр догадывался, кто это мог быть. Но не успел он уйти далеко, как дорогу ему перерезал пунцовый от гнева Бехрам, толкавший перед собой молодую бедно одетую женщину со свёртком в руках.
- Ты вовремя, Бехрам, - обрадовался царевич, - мне как раз нужно с тобой...
- Хорошо, что я застал вас одного, - забыв о почтении, перебил его мавр. - Простите за мою дерзость, но я так возмущён - словами не передать!
У Сарнияра оборвалось сердце от нехорошего предчувствия, но он взял себя в руки.
- Давай по порядку, - велел он. - Кто эта женщина?
- Некая Зальфия, - поведал Бехрам. - Вы только послушайте, что она несёт!
Он грубо пихнул в спину нищенку.
- Говори, дрянь! Расскажи сахибу, какую пакость ты придумала, чтобы вытрясти из меня полтораста динаров.
- Ничего я не придумала, - огрызнулась в ответ молодая женщина. - Спросите у своей служанки, той, что принесла мне младенца. Коли я лгу, отчего же она так испугалась, увидев меня?
- Негодяйка имеет в виду Гузель - повитуху, принимавшую роды у моей жены, - объяснил Сарнияру Бехрам. - Она живёт в соседнем квартале и иногда помогает мне по хозяйству. Когда пришла эта нахалка, Гузель как раз собирала на стол. Чёрт, от таких треволнений у меня совершенно пропал аппетит! А у нас сегодня на ужин мой любимый африканский кус-кус.
- Я ничего не понимаю! - воскликнул Сарнияр, голова которого трещала от избытка информации. - Зачем ты притащил её сюда?
- Но она требует денег! - возбуждённо закричал Бехрам.
- За какие заслуги?
- За содержание этого ребёнка, которого ей якобы принесли из моего дома.
Тут свёрток в руках нищенки неожиданно разразился жалобным плачем. Царевич с изумлением заглянул в него поверх её плеча. При ближайшем рассмотрении это оказался грудной младенец того же возраста, что и Икбал.
- Похоже, это твой карапуз, Бехрам, он твоя миниатюрная копия.
- Чушь, - вспыхнул от незаслуженных подозрений добродетельный мавр, - я впервые в жизни вижу эту нищенку!
- Ты не следишь за логикой, Бехрам. Она же сказала, что ребёнка ей принесли из твоего дома.
- Она врёт, прошу прощения, говорит неправду! Может, она ошиблась домом, и это мой сосед-нубиец напроказил?
- В самом деле, милочка, - ласково обратился Сарнияр к Зальфие, - откуда у тебя такая уверенность? Повитухи ходят по разным домам, а за честность моего мавра я готов поручиться.
- Нет, дитя принесли из его дома, - стояла на своём Зальфия. - Его служанка дала мне за содержание новорождённого полсотни динаров и обещала приносить каждый месяц по столько же. Но я не так легковерна, чтобы полагаться на пустые слова и проследив за ней, выяснила, из какого дома она явилась. Совсем не зря, как оказалось, потому что больше я гроша не получила. Я три с половиной месяца прождала эту лгунью и решилась пойти в тот дом, что на дворцовой площади. А ребёнка с собой прихватила потому, как не обязана кормить его задаром. Пусть его назад заберут, а мне вернут моего сыночка.
- Что-о-о?!! - протянули в один голос Сарнияр и Бехрам.
- Да-да, моего чудесного беленького сынишку. Я уже тысячу раз пожалела, что обменялась детьми с этой обманщицей. Всё нищета проклятая, совсем меня за горло взяла и на глупость подбила.
Зальфия заплакала навзрыд, утирая слёзы краем верхней накидки, которая была вся в заплатках, но чистая, без единого пятнышка.
- Три с половиной месяца! - потрясённо выдавил из себя Бехрам. - Как раз столько времени назад моя жена разрешилась мёртвым младенцем.
Лицо Сарнияра перекосила угрюмая гримаса.
- Да, только, как видишь, он вовсе не мёртвый, а вполне живой. Ступай-ка домой, Бехрам, и допроси свою помощницу по хозяйству. Скажи ей, что нет смысла отпираться, нам всё уже известно.
Бехрам поковылял прочь, как побитый пёс. Сарнияр проводил его глазами и вновь обратился к Зальфие.
- Пойдём со мной, женщина, - кратко приказал он.
Зальфия послушно последовала за ним по длинному извилистому коридору. Вернувшись в детскую, Сарнияр застал старую няню мирно спящей у колыбельки Икбала.
- Взгляни на младенца, Зальфия, - велел царевич.
Нищенка заглянула в колыбель и тихо вскликнула:
- Это мой маленький Хасан, я узнаю его по родимому пятну у левого уха. Точно такая же отметина была у его отца, сложившего голову при штурме Аба-Сеуд.
- Как и я в своё время, - умилился царевич, протянув мизинец малышу.
Икбал ухватился за его палец ручонкой и принялся пускать слюни от восторга.
- Ах, озорник! - Сарнияр с явным удовольствием возился с малышом, а его старая няня с нежностью наблюдала за своим повзрослевшим питомцем, вспоминая его о ту же пору.
- А что с его матерью, нянюшка? - спросил вдруг Сарнияр, вволю наигравшись с сыном.
Чемиган тяжко вздохнула, не зная, как преподнести ему недобрую весть.
- Неужто вам до сих пор никто не рассказал, отчего скончалась ваша супруга? - издалека начала она.
- Нет, - признался Сарнияр. - Все почему-то старательно обходят эту тему и только вздыхают, когда я заговариваю о ней. Впрочем, в смерти моей жены нет ничего из ряда вон выходящего. Я думаю, недуг источил Лейлу; последний год она держалась на одних лекарствах.
- Ничего подобного, - проворчала старуха, укладывая Икбала в колыбельку. - Она могла бы протянуть ещё несколько лет благодаря стараниям этого китайца, да хранят его господь и святые угодники. Он вылечил меня от ишиаса, - похвалилась Чемиган между делом. - Вы уж не отсылайте его обратно в Китай, сделайте милость. Он тут многим здоровье поправил, хоть и не совсем обычными средствами.
- Я, собственно, приехал в Алькадир, чтобы как-то устроить Сун Янга и других приближённых княжны. После её смерти они остались не у дел, и о них необходимо позаботиться. Но первоочередная моя забота - сын. Я решил забрать его с собой в Алиф.
- Куда-куда? - не разобрала глуховатая армянка.
- Я теперь живу в крепости Алиф, - терпеливо сообщил Сарнияр. - Она расположена недалеко от побережья, и климат там мягче, чем здесь. Мой сын будет лучше развиваться на земле, облюбованной турками.
- Пресвятая дева! - перекрестилась Чемиган. - А ваш батюшка сказывал, что теперь вы переселитесь в Индию. В эдакую даль! Я все свои глазоньки выплакала, думая, что больше никогда не увижу моего питомца.
Старуха припала головой к груди Сарнияра. Он ласково погладил её седые волосы, собранные в жидкий пучок на затылке.
- Ты можешь поехать со мной в Алиф, - предложил он. - Тогда тебе не придётся расставаться со мной и с Икбалом, а мне искать другую няню для малыша.
- Ох, сынок! Стара я уже для такого путешествия. Дозвольте уж мне тут свой век доживать. Если бы ещё моя племянница Гаянэ, молочная мама Икбала, согласилась составить мне компанию, но вы и сами, небось, не захотите тащить за собой её многочисленный выводок. Для такого крохи, касатик, вам нужно нанять молодую, здоровую и лучше одинокую кормилицу, что вам проку от такой развалины как я. А что же, в Индию-то никто не поедет?
- Зигфар туда отправится. Я назначил его вице-князем Голконды.
- Зигфар? Что ж, это вы мудро решили. Не прижился он здесь, там его сердце.
Перескакивая с одной мысли на другую, что свойственно людям в её возрасте, армянка спросила:
- А почему вы хотите увезти маленького Икбала, касатик?
Сарнияр вздохнул, снисходя к её почтенным годам.
- Подальше от пересудов, няня. Его мать была моей фавориткой, но я выдал её замуж за своего телохранителя. Наш сын - плод её супружеской неверности, понимаешь?
- Ах, Ферида! - сузила тёмные глаза Чемиган. - Эта гадюка вашу жену порешила.
Она прижала ладонь ко рту, вспомнив, что хотела сообщить эту новость помягче. У Сарнияра был такой вид, словно его самого ужалила змея. Он схватился рукой за горло, как будто его что-то душило. Глаза его стали казаться совсем чёрными от расширившихся зрачков. Няня вспомнила, что при своей внешней неуязвимости он обладает весьма чувствительным сердцем.
- Да не пугайтесь вы так. Не ножом её зарезала, а злым языком. Эх, не зря говорят, что и слово убивает, особенно тех, у кого сердечко пошаливает. А у вашей жены оно, сами знаете, слабенькое было, вот и не вытерпело, разорвалось на куски.
- Что же такого Ферида сказала Лейле, что ей сердце разорвало? - спросил Сарнияр.
- Эх, милок! - запричитала няня. - Хвалилась она перед вашей женой, что сыночка от вас прижила и требовала, чтобы её с мальчонкой в царских покоях поселили. О-хо-хо! Немудрено, что сердце бедняжки на куски порвалось. Любила она вас до последнего вздоха, касатик.
- Почему мне ничего не сообщили об этом? - рассердился царевич.
- Уж и не знаю, - пожала плечами армянка.
- Где сейчас Ферида?
- Так померла она, касатик, в узилище своём померла!
- Как в узилище? - вышел из себя Сарнияр. - Почему в узилище?
- Так донесли на неё кадию слуги княжны, весь её ближайший штат. Ребёночка мне на воспитание отдали, в соответствии с вашим распоряжением. А Фериду кадий в темницу заточил. Дело казалось ему ясным, но с его решением он не торопился, боясь бросить тень на ваше славное имя, потому как вы - виновник греха этой женщины. Вот он и держал её взаперти до вашего возвращения. Уже неделя прошла, месяц, сорок поминальных дней, а от вас всё ни слуху и ни духу. На сорок первый день кадий принёс в зенану (прим. автора: женская половина дворца) шёлковый шарф и спросил, не знает ли кто, кому принадлежит эта вещица. Оказалось, накануне вечером в темницу к Фериде проникла какая-то женщина, плотно закутанная в покрывало, подкупила стражников, и её пустили к узнице. А утром обнаружили, что Ферида была задушена этим шарфом.
- Шёлковым шарфом? - сдавленно уточнил Сарнияр; страшный рассказ Чемиган пробрал его до самых костей, будто лютая стужа.
- Да, - подтвердила старуха, - красным шёлковым шарфом, расшитым домодельным цветочным узором из золотых ниток. Весьма неумело, к слову сказать. И какой дурынде пришло на ум портить бесценную ткань нашивкой, которую не так-то и легко спороть!
Сарнияр прикрыл глаза, вспоминая давнишний подарок Лейлы, посланный ему накануне его отъезда в Аль-Акик.
- Это Гюльфем, - пробормотал он. - И что же, нянюшка, нашли ту женщину?
- Нет, - покачала головой Чемиган. - Да и как её найти, не зная примет? Она же в покрывало замотана была. А эта единственная улика, красный шарф, изуродованный кривоватыми цветочками, никем не была опознана. Ясно, что убийца Фериды живёт не во дворце.
- Ты... уверена, няня? - с замиранием сердца спросил Сарнияр.
- А то! Кто бы стал прикрывать эдакое злодейство? Всё-таки эта Ферида, хоть и мужу изменила, и жену вашу до смерти довела, но она мать вашего сыночка и такой ужасной участи - быть задушенной во сне - не заслужила. Даже кадий за грехи её к ответу не призвал, вас дожидался.
Сарнияр молчал, лишний раз убеждаясь, насколько обособленно существовали в своём тесном мирке его несчастная покойная жена и её ближайшее окружение. Никакие, даже самые шокирующие подробности их бытия не просачивались за стены её покоев. Подумать только, никому в голову не пришло заподозрить в убийстве Фериды единственную женщину, которой не терпелось свести с ней счёты за княжну.
- Бедняга Бехрам! - вырвалось у царевича. - Какими глазами я посмотрю на него? Сначала мне пришлось ему солгать про ребёнка, якобы он родился мёртвым. А смерть Фериды как ему объясню?
Чемиган пожала плечами.
- Не забивайте себе этим голову, касатик. Сойдёт любое объяснение, потому как она похоронена на кладбище, и всё, что с ней связано, погребено вместе с ней. Не думаю, что ваш охранник станет вопрошать могильные камни, отчего его жена умерла.
- Я отправлю его с Зигфаром в Голконду, - принял решение Сарнияр, слегка успокоившись насчёт Фериды и перейдя на более сложную задачу, - чтобы он про Икбала не узнал. Бехрам все ночи коротал со мной. Знает, что у меня долгое время не было женщин, а стало быть, неоткуда взяться ребёнку.
- Пресвятая дева, - изумилась няня, - когда же вы ухитрились переспать с его женой, милок?
- В последнюю побывку, - ответил царевич. - Ферида ходила ко мне днём, сочинив для него небылицу, будто временно замещает приболевшую рабыню княжны.
- Иисусе, - перекрестилась армянка, - если он узнает про Икбала, живо сообразит, откуда у той небылицы ноги растут.
Cарнияр зябко поёжился.
- То-то и оно. Затопить здесь надобно, нянюшка.
- Что вы, касатик, тут жарко.
- А меня озноб трясёт. Пойду я, няня.
- Погодите-ка, касатик, дайте я вас святым распятием осеню.
- Не надо, нянюшка, я не верую в Христа-спасителя.
- Зато я верую, касатик, дозвольте благословить вас по своему обычаю.
Старуха трижды перекрестила своего питомца.
- Во имя отца, и сына, и святого духа! Аминь. Теперь ступайте, касатик, а мне Икбала укачать нужно.
Сарнияр хотел возразить, что младенец заснул, но Чемиган уже уселась у его люльки и стала покачивать её, напевая под нос армянскую колыбельную.
С тяжёлым сердцем он покинул детскую и направился в зенану, желая учинить строгий допрос прямым участникам этих печальных событий. Свидетелям, донёсшим кадию на Фериду. Их должно быть четверо, иначе Саид не принял бы их доноса. Сарнияр догадывался, кто это мог быть. Но не успел он уйти далеко, как дорогу ему перерезал пунцовый от гнева Бехрам, толкавший перед собой молодую бедно одетую женщину со свёртком в руках.
Прода от 26.06.2022, 17:44
- Ты вовремя, Бехрам, - обрадовался царевич, - мне как раз нужно с тобой...
- Хорошо, что я застал вас одного, - забыв о почтении, перебил его мавр. - Простите за мою дерзость, но я так возмущён - словами не передать!
У Сарнияра оборвалось сердце от нехорошего предчувствия, но он взял себя в руки.
- Давай по порядку, - велел он. - Кто эта женщина?
- Некая Зальфия, - поведал Бехрам. - Вы только послушайте, что она несёт!
Он грубо пихнул в спину нищенку.
- Говори, дрянь! Расскажи сахибу, какую пакость ты придумала, чтобы вытрясти из меня полтораста динаров.
- Ничего я не придумала, - огрызнулась в ответ молодая женщина. - Спросите у своей служанки, той, что принесла мне младенца. Коли я лгу, отчего же она так испугалась, увидев меня?
- Негодяйка имеет в виду Гузель - повитуху, принимавшую роды у моей жены, - объяснил Сарнияру Бехрам. - Она живёт в соседнем квартале и иногда помогает мне по хозяйству. Когда пришла эта нахалка, Гузель как раз собирала на стол. Чёрт, от таких треволнений у меня совершенно пропал аппетит! А у нас сегодня на ужин мой любимый африканский кус-кус.
- Я ничего не понимаю! - воскликнул Сарнияр, голова которого трещала от избытка информации. - Зачем ты притащил её сюда?
- Но она требует денег! - возбуждённо закричал Бехрам.
- За какие заслуги?
- За содержание этого ребёнка, которого ей якобы принесли из моего дома.
Тут свёрток в руках нищенки неожиданно разразился жалобным плачем. Царевич с изумлением заглянул в него поверх её плеча. При ближайшем рассмотрении это оказался грудной младенец того же возраста, что и Икбал.
- Похоже, это твой карапуз, Бехрам, он твоя миниатюрная копия.
- Чушь, - вспыхнул от незаслуженных подозрений добродетельный мавр, - я впервые в жизни вижу эту нищенку!
- Ты не следишь за логикой, Бехрам. Она же сказала, что ребёнка ей принесли из твоего дома.
- Она врёт, прошу прощения, говорит неправду! Может, она ошиблась домом, и это мой сосед-нубиец напроказил?
- В самом деле, милочка, - ласково обратился Сарнияр к Зальфие, - откуда у тебя такая уверенность? Повитухи ходят по разным домам, а за честность моего мавра я готов поручиться.
- Нет, дитя принесли из его дома, - стояла на своём Зальфия. - Его служанка дала мне за содержание новорождённого полсотни динаров и обещала приносить каждый месяц по столько же. Но я не так легковерна, чтобы полагаться на пустые слова и проследив за ней, выяснила, из какого дома она явилась. Совсем не зря, как оказалось, потому что больше я гроша не получила. Я три с половиной месяца прождала эту лгунью и решилась пойти в тот дом, что на дворцовой площади. А ребёнка с собой прихватила потому, как не обязана кормить его задаром. Пусть его назад заберут, а мне вернут моего сыночка.
- Что-о-о?!! - протянули в один голос Сарнияр и Бехрам.
- Да-да, моего чудесного беленького сынишку. Я уже тысячу раз пожалела, что обменялась детьми с этой обманщицей. Всё нищета проклятая, совсем меня за горло взяла и на глупость подбила.
Зальфия заплакала навзрыд, утирая слёзы краем верхней накидки, которая была вся в заплатках, но чистая, без единого пятнышка.
- Три с половиной месяца! - потрясённо выдавил из себя Бехрам. - Как раз столько времени назад моя жена разрешилась мёртвым младенцем.
Лицо Сарнияра перекосила угрюмая гримаса.
- Да, только, как видишь, он вовсе не мёртвый, а вполне живой. Ступай-ка домой, Бехрам, и допроси свою помощницу по хозяйству. Скажи ей, что нет смысла отпираться, нам всё уже известно.
Бехрам поковылял прочь, как побитый пёс. Сарнияр проводил его глазами и вновь обратился к Зальфие.
- Пойдём со мной, женщина, - кратко приказал он.
Зальфия послушно последовала за ним по длинному извилистому коридору. Вернувшись в детскую, Сарнияр застал старую няню мирно спящей у колыбельки Икбала.
- Взгляни на младенца, Зальфия, - велел царевич.
Нищенка заглянула в колыбель и тихо вскликнула:
- Это мой маленький Хасан, я узнаю его по родимому пятну у левого уха. Точно такая же отметина была у его отца, сложившего голову при штурме Аба-Сеуд.
