- А зачем ты позвала меня, моя пери? Мухсина сказала, что ты хотела попросить меня о чём-то. Буду рад исполнить твою просьбу после того, как ты согласилась исполнить мою.
Он так внезапно сменил тему разговора, что Сервиназ вначале растерялась, но быстро нашлась с ответом.
- Как не хочется возвращаться от возвышенного к земному, мой суженый, - она улыбнулась чарующей улыбкой, от которой по его телу пробежала сладкая дрожь. - Я хотела попросить тебя расширить мои покои. Ведь я больше не твоя пленница и мне не пристало ютиться, как раньше, в двух маленьких комнатках.
- Хорошо, любовь моя, - согласился он, поднимаясь на ноги. - Вся половина дома в твоём полном распоряжении. Если захочешь что-нибудь переделать на свой вкус, только скажи, и я всё исполню в наилучшем виде.
Она вновь прильнула к нему, лукаво глядя на него снизу вверх; в глазах её засверкали золотые искорки.
- Как добрый джинн - раб волшебной лампы? - спросила она.
- Как твой раб, моя чаровница, - пылко отвечал царевич, - в которого ты превратила неотёсанного дикаря. Только будь снисходительна, если я не смогу исполнять твои пожелания с космической скоростью.
Тут в комнату возвратилась Мухсина.
- Простите за беспокойство, бейэфенди, - сказала она, скромно опустив глазки, - за дверью ваш телохранитель. Он принёс вам какую-то важную весть.
Сарнияр поцеловал невесту и с чувством лёгкого опьянения вышел в коридор, где его нетерпеливо ждал Бехрам.
- Ну, что там, говори скорей, - велел он, не отходя от двери.
- Ваше высочество, прибыл посол от султана Мюрада, - сообщил мавр.
- Один? - удивился царевич.
- Нет, не один, со свитой и с подарками.
- Я хотел сказать, Сулеймана-паши с ним нет?
- Нет, сахиб.
- Хм... - нахмурил чёрные брови Сарнияр.
- А что, это недобрый знак? - забеспокоился Бехрам. - Мне так не кажется. Видели бы вы, сколько даров вам навезли! Целый караван верблюдов, навьюченных всякими диковинками, и карликовый слон в придачу. Прикажете проводить посла в зал приёмов?
- Нет, я приму его здесь, - решил Сарнияр, - в покоях Сервиназ. Пусть всё будет просто, по-семейному.
- Но, похоже, посол сановитый, - смутился Бехрам, - не оскорбит ли его ваша простота?
- Ступай, - повысил голос Сарнияр, - я здесь у себя дома и хочу это показать послу, кем бы он ни был.
Отправив мавра за гостем, он вернулся в комнату Сервиназ и попросил её прикрыть лицо и отослать служанку.
- Султан Мюрад прислал ответ на моё письмо, - объявил он, - судя по всему, положительный. Я хочу, чтобы ты тоже его услышала, потому что у меня нет от тебя секретов.
- Почему мой отец не приехал? - встревожилась Сервиназ.
- Сейчас узнаем, - ответил царевич, ободряюще кладя руку ей на плечо. - Но сначала скажи, если бы султан Мюрад не удовлетворил мои требования, ты всё равно бы вышла за меня?
- Конечно, мой суженый, - заверила Сервиназ, - для меня уже нет пути назад.
Сарнияр крепче прижал её к себе. Они смотрелись, как счастливая семейная пара в разгар медового месяца. Во всяком случае, на Ахмеда-пашу их сердечное согласие произвело именно такое впечатление. Когда церемония знакомства состоялась, он с улыбкой сказал:
- Позвольте хоть и с запозданием поздравить вас обоих со свадьбой, бейэфенди. Да не разлучит вас Аллах!
- Мы ещё не поженились, - отозвался царевич, - ждём возвращения Сулеймана-паши.
Ахмед-паша поцеловал рукав сиреневого платья Сервиназ.
- Для меня большая честь, - заявил он, - познакомиться с вами, госпожа. В Баб-ус-сааде о вас слагают легенды, зовут миротворицей, укротившей молодого льва. А ваш батюшка был моим наставником. Его советы мне помогли продвинуться по службе. К сожалению, он не сможет приехать на вашу свадьбу. Началась война с Португалией, и повелитель назначил его командующим. Не грустите, госпожа. Ваш жених теперь займёт его место. Отныне он бейлербей Аравии высочайшим указом нашего властелина.
Глаза Сервиназ радостно вспыхнули в прорези белого чарчафа. Ахмед-паша вынул из золотого пенала султанский фирман и стал читать его так торжественно, как будто выступал с важным докладом на заседании дивана. В фирмане перечислялись обязанности бейлербея: хранить и оберегать рубежи империи, представлять падишаха в его владениях, говорить от его имени с подданными, распоряжаться его казной, землёй и армией. Закончив перечислять обязанности, Ахмед-паша упомянул о правах бейлербея: он мог сам выбрать себе резиденцию и преемника в случае ухода с поста.
- Я останусь здесь, - заявил Сарнияр, когда Ахмед-паша закончил. - Ты ведь не против, дорогая?
- Конечно, нет, - застенчиво улыбнулась Сервиназ, - Алиф давно стал мне домом.
- Позвольте мне преподнести вам дары, госпожа, - сказал посол, - их приготовили для вас с любовью жёны повелителя. В числе их платье, равноценное тому убранству, что надела его бабка Хюррем в день, когда его дед, султан Сулейман повёл её венчаться с ним в Айя-Софию.
Платье и в самом деле оказалось исключительно роскошным. Оно было соткано по сохранившейся выкройке венчального наряда Хюррем из золотой парчи, расшито по вороту, рукавам и подолу алмазными стежками и украшено на месте шейной застёжки огромным изумрудом, любимым камнем знаменитой султанши. К платью прилагался набор дорогих украшений из филигранного золота, жемчуга, изумрудов и бриллиантов.
- Ты будешь самой прекрасной невестой на свете, моя пери, - произнёс Сарнияр, глядя в глаза Сервиназ, светившиеся от восторга. - А вы, паша - почётным гостем на нашей свадьбе.
- К сожалению, я не могу надолго задержаться у вас, - ответил посол. - И меня, как Сулеймана-пашу, зовёт труба Аллаха. А ваши приготовления к свадьбе, вероятно, ещё не закончены.
- Они будут закончены к концу недели, - обещал Сарнияр.
Ахмед-паша с почтением поклонился, и пища для дальнейшего разговора была исчерпана. Они вместе вышли из покоев, предоставив Сервиназ вволю любоваться дарами падишаха. Ахмеду-паше, как представителю династии Османов были выделены самые лучшие покои в доме. Пока он отдыхал после долгого путешествия, царевич лично занялся подготовкой к празднику, рассылал гонцов с приглашениями, отдавал распоряжения слугам.
В саду были раскинуты красочные шатры для гостей, хотя их набралось не так много. На свадьбу прибыли только военачальники жениха, в том числе и Рахим. Встретив своего друга у ворот Алиф, Сарнияр крепко обнял его и повёл знакомиться с послом падишаха.
- Наконец-то ты вылез из своей берлоги, медведь, - потрепал его по плечу царевич. - Ну, и как тебе понравился мой подарок?
Рахим усмехнулся.
- Ваши небесные гурии, сахиб, собьют с пути даже праведника, но я не уверен, что сами они пребывают в блаженном настроении. Одна из них мне прямо в лицо заявила, что предназначалась для вас.
- Анастасия? - нахмурился Сарнияр.
Рахим кивнул.
- Она уверена, что это ваша невеста надоумила вас избавиться от неё. Неужели правда то, что она говорит, сахиб? Вы ещё не женились, а уже под пятой у своей избранницы?
- Чего не сделаешь во имя любви, Рахим! - вздохнул царевич. - Это и в самом деле была инициатива Сервиназ: отослать тебе невольниц, подаренных мне её отцом. Жаль, что я сам не додумался до такого простого решения. Но мне и в голову не приходило, что она меня ревнует к этим девицам. Когда я пришёл к ней, заметил у неё на лице следы слёз, хоть она и старалась скрыть их за слоем румян. О Аллах, я заставил её страдать, сам того не желая. Но клянусь Пророком, больше она не прольёт ни одной слезинки из-за меня!
Рахим неодобрительно покачал головой.
- Вы превращаете любовь к женщине в культ. Разве мало того, что вы отказались ради неё от всего, о чём мы мечтали?
- Но я ни от чего не отказывался, Рахим. Султан удовлетворил все мои требования. Румайла получила независимость, а я - неограниченную власть. Я буду царить в Аравии, как и хотел, распоряжаться всем, от малого до великого, в том числе и армией падишаха. И возможно, в дальнейшем я продолжу войну с ним, но уже в более выгодных для себя условиях.
- Боюсь, что женщина, завладевшая вашим сердцем, - возразил Рахим, - вам этого не позволит.
* * *
- Сколь горестна судьба женщины, Мухсина, - сокрушалась Сервиназ, наблюдая за праздничными гуляньями из окна. - Я виновница этого торжества, а в нём не участвую. Моего роскошного подвенечного платья никто не увидел, кроме муллы, освятившего брачный союз. Как бы мне хотелось сейчас оказаться на этой зелёной лужайке!
Мухсина тоже выглянула в окно. В саду возвышались увитые ветвями лавров и олив гладкие столбы для качелей; сверху они были накрыты полотнищами, из-под которых свисали бараньи колбаски, головки сыра и румяные калачи. Янычары Нуреддина, раскачиваясь на качелях, взмывали до самого верха и срывали привязанные лакомства зубами, без помощи рук. На лужайке канатоходцы и акробаты развлекали гостей ловкими трюками. Актёры турецкого народного театра разыгрывали забавные представления о приключениях весельчака Карагёза и его меланхоличного друга Хадживата.
- Для вас тоже устроили бы праздник, - заметила Мухсина, оторвавшись от окна, - если бы на вашу свадьбу приехали женщины.
- Но никто не приехал, - продолжала вздыхать Сервиназ. - Моя матушка покоится с миром, а мачехи и сводные сёстры знать меня не хотят. Даже если бы отец был сейчас здесь, они бы носа сюда не сунули. А моя свекровь и золовки, отчего не явились?
Мухсина замахала руками, как ветряная мельница.
- Ой, что вы, что вы, госпожа! Они ещё в трауре по покойной невестке. У румалийцев свои обычаи, отличные от наших. Говорят, им нельзя снова жениться, пока не пройдёт года со смерти жены.
- Целый год? - поразилась Сервиназ.
- Да, госпожа, - подтвердила рябая служанка. - Вот почему ваш муж не известил родных о том, что снова женится. Они не дали бы ему своего благословения. Но не печальтесь. Со временем его семья примет вас, особенно, если вы поторопитесь подарить Румайле наследника.
- Твоя Мухсина просто кладезь житейской мудрости, любовь моя, - раздался в дверях голос Сарнияра.
Он медленно прошёл в спальню жены. Сервиназ тихонько ахнула, заметив, что он уже сменил свой праздничный наряд на домашний. Она впервые увидела мужа без тюрбана. Шея у него была довольно длинная и крепкая, лоб широкий, волосы были коротко острижены и чуть заметно вились на затылке. Из-под распахнутого на груди красного бархатного халата торчала клочками чёрная шерсть. Среди этих зарослей Сервиназ разглядела следы от ожогов и другие геройские отметины, у каждой из которых наверняка была своя история. Такие мускулы бугрились под его халатом, так сильно чувствовался в нём мужчина, что она была подавлена исходившей от него силой - первобытной силой, как у Адама. У неё чуть не подломились колени. Она хотела опереться на Мухсину, но та предупредительно исчезла.
Новобрачные остались в комнате одни. Царевич приблизился к молодой жене. Одна его рука легла ей на плечо, другая откинула волосы со лба.
- Я ушёл с праздника пораньше, потому что не хотел оставлять тебя надолго одну, - шепнул он, поднимая её стыдливо склонённую голову. - Сегодня наша первая брачная ночь. Я с таким нетерпением ждал этого часа, моя пери.
Его тёплые губы коснулись её плотно сомкнутых губ. Он крепче сжал плечо новобрачной и ощутил дрожь, пробежавшую по её телу. В тот же миг она почувствовала, что он больше не держит её. Царевич выпустил Сервиназ из объятий и смотрел на неё, как на некую загадку, которую ему пока не удалось разгадать.
- Ты натянута как струна, моя пери, - сказал он с обжигающей страстью в голосе, - но я прекрасно владею смычком.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, - пролепетала она, краснея под его пронизывающим взглядом.
- Милая, - продолжал царевич, - если ты не готова принять меня как мужа, я согласен подождать, когда в тебе проснётся желание. Но мне будет слишком тяжело проводить с тобой ночи и дни напролёт, как с сестрой. Поэтому, если у тебя нет возражений, я съезжу на какое-то время в родные края. Сегодня прибыл гонец из Румайлы. Отец просит меня приехать хотя бы ненадолго, чтобы почтить память моей покойной жены.
- И... когда вы отправитесь? - растерянно спросила Сервиназ.
- Завтра же утром.
- А... если я одолею свои пустые страхи?
Сарнияр с нежностью погладил её по щеке.
- Тогда по окончании медового месяца. Но ты уверена, что твои страхи пустые? И что именно внушает тебе страх?
- Шрамы у вас на груди, - созналась Сервиназ. - Они напоминают мне о событиях, которые я хотела бы стереть из своей памяти.
- Но я при всём желании не могу стереть их со своего тела, - мягко улыбнулся он. - Думаю, чем скорее ты привыкнешь к ним, тем меньше они будут напоминать тебе о том, что нас соединила война.
- Вы правы, - шепнула Сервиназ, пряча своё раскрасневшееся личико у него на груди.
- Прав, - прошептал царевич, напоминая, что они перешли на ты.
- Прав, - легко и радостно согласилась Сервиназ.
С этого момента она перестала принадлежать себе. Его губы, однажды уже опьянившие её, снова увлекли её в водоворот ранее неведомых ощущений. Её недолгая близость с Ибрагимом не смогла пробудить тлевшего в ней подспудного огня. С ним она не испытала ни страсти, ни нежности, ни высокого накала чувств от слияния их душ и тел.
Он так внезапно сменил тему разговора, что Сервиназ вначале растерялась, но быстро нашлась с ответом.
- Как не хочется возвращаться от возвышенного к земному, мой суженый, - она улыбнулась чарующей улыбкой, от которой по его телу пробежала сладкая дрожь. - Я хотела попросить тебя расширить мои покои. Ведь я больше не твоя пленница и мне не пристало ютиться, как раньше, в двух маленьких комнатках.
- Хорошо, любовь моя, - согласился он, поднимаясь на ноги. - Вся половина дома в твоём полном распоряжении. Если захочешь что-нибудь переделать на свой вкус, только скажи, и я всё исполню в наилучшем виде.
Она вновь прильнула к нему, лукаво глядя на него снизу вверх; в глазах её засверкали золотые искорки.
- Как добрый джинн - раб волшебной лампы? - спросила она.
- Как твой раб, моя чаровница, - пылко отвечал царевич, - в которого ты превратила неотёсанного дикаря. Только будь снисходительна, если я не смогу исполнять твои пожелания с космической скоростью.
Тут в комнату возвратилась Мухсина.
- Простите за беспокойство, бейэфенди, - сказала она, скромно опустив глазки, - за дверью ваш телохранитель. Он принёс вам какую-то важную весть.
Прода от 23.06.2022, 16:04
Сарнияр поцеловал невесту и с чувством лёгкого опьянения вышел в коридор, где его нетерпеливо ждал Бехрам.
- Ну, что там, говори скорей, - велел он, не отходя от двери.
- Ваше высочество, прибыл посол от султана Мюрада, - сообщил мавр.
- Один? - удивился царевич.
- Нет, не один, со свитой и с подарками.
- Я хотел сказать, Сулеймана-паши с ним нет?
- Нет, сахиб.
- Хм... - нахмурил чёрные брови Сарнияр.
- А что, это недобрый знак? - забеспокоился Бехрам. - Мне так не кажется. Видели бы вы, сколько даров вам навезли! Целый караван верблюдов, навьюченных всякими диковинками, и карликовый слон в придачу. Прикажете проводить посла в зал приёмов?
- Нет, я приму его здесь, - решил Сарнияр, - в покоях Сервиназ. Пусть всё будет просто, по-семейному.
- Но, похоже, посол сановитый, - смутился Бехрам, - не оскорбит ли его ваша простота?
- Ступай, - повысил голос Сарнияр, - я здесь у себя дома и хочу это показать послу, кем бы он ни был.
Отправив мавра за гостем, он вернулся в комнату Сервиназ и попросил её прикрыть лицо и отослать служанку.
- Султан Мюрад прислал ответ на моё письмо, - объявил он, - судя по всему, положительный. Я хочу, чтобы ты тоже его услышала, потому что у меня нет от тебя секретов.
- Почему мой отец не приехал? - встревожилась Сервиназ.
- Сейчас узнаем, - ответил царевич, ободряюще кладя руку ей на плечо. - Но сначала скажи, если бы султан Мюрад не удовлетворил мои требования, ты всё равно бы вышла за меня?
- Конечно, мой суженый, - заверила Сервиназ, - для меня уже нет пути назад.
Сарнияр крепче прижал её к себе. Они смотрелись, как счастливая семейная пара в разгар медового месяца. Во всяком случае, на Ахмеда-пашу их сердечное согласие произвело именно такое впечатление. Когда церемония знакомства состоялась, он с улыбкой сказал:
- Позвольте хоть и с запозданием поздравить вас обоих со свадьбой, бейэфенди. Да не разлучит вас Аллах!
- Мы ещё не поженились, - отозвался царевич, - ждём возвращения Сулеймана-паши.
Ахмед-паша поцеловал рукав сиреневого платья Сервиназ.
- Для меня большая честь, - заявил он, - познакомиться с вами, госпожа. В Баб-ус-сааде о вас слагают легенды, зовут миротворицей, укротившей молодого льва. А ваш батюшка был моим наставником. Его советы мне помогли продвинуться по службе. К сожалению, он не сможет приехать на вашу свадьбу. Началась война с Португалией, и повелитель назначил его командующим. Не грустите, госпожа. Ваш жених теперь займёт его место. Отныне он бейлербей Аравии высочайшим указом нашего властелина.
Глаза Сервиназ радостно вспыхнули в прорези белого чарчафа. Ахмед-паша вынул из золотого пенала султанский фирман и стал читать его так торжественно, как будто выступал с важным докладом на заседании дивана. В фирмане перечислялись обязанности бейлербея: хранить и оберегать рубежи империи, представлять падишаха в его владениях, говорить от его имени с подданными, распоряжаться его казной, землёй и армией. Закончив перечислять обязанности, Ахмед-паша упомянул о правах бейлербея: он мог сам выбрать себе резиденцию и преемника в случае ухода с поста.
- Я останусь здесь, - заявил Сарнияр, когда Ахмед-паша закончил. - Ты ведь не против, дорогая?
- Конечно, нет, - застенчиво улыбнулась Сервиназ, - Алиф давно стал мне домом.
- Позвольте мне преподнести вам дары, госпожа, - сказал посол, - их приготовили для вас с любовью жёны повелителя. В числе их платье, равноценное тому убранству, что надела его бабка Хюррем в день, когда его дед, султан Сулейман повёл её венчаться с ним в Айя-Софию.
Платье и в самом деле оказалось исключительно роскошным. Оно было соткано по сохранившейся выкройке венчального наряда Хюррем из золотой парчи, расшито по вороту, рукавам и подолу алмазными стежками и украшено на месте шейной застёжки огромным изумрудом, любимым камнем знаменитой султанши. К платью прилагался набор дорогих украшений из филигранного золота, жемчуга, изумрудов и бриллиантов.
- Ты будешь самой прекрасной невестой на свете, моя пери, - произнёс Сарнияр, глядя в глаза Сервиназ, светившиеся от восторга. - А вы, паша - почётным гостем на нашей свадьбе.
- К сожалению, я не могу надолго задержаться у вас, - ответил посол. - И меня, как Сулеймана-пашу, зовёт труба Аллаха. А ваши приготовления к свадьбе, вероятно, ещё не закончены.
- Они будут закончены к концу недели, - обещал Сарнияр.
Ахмед-паша с почтением поклонился, и пища для дальнейшего разговора была исчерпана. Они вместе вышли из покоев, предоставив Сервиназ вволю любоваться дарами падишаха. Ахмеду-паше, как представителю династии Османов были выделены самые лучшие покои в доме. Пока он отдыхал после долгого путешествия, царевич лично занялся подготовкой к празднику, рассылал гонцов с приглашениями, отдавал распоряжения слугам.
В саду были раскинуты красочные шатры для гостей, хотя их набралось не так много. На свадьбу прибыли только военачальники жениха, в том числе и Рахим. Встретив своего друга у ворот Алиф, Сарнияр крепко обнял его и повёл знакомиться с послом падишаха.
- Наконец-то ты вылез из своей берлоги, медведь, - потрепал его по плечу царевич. - Ну, и как тебе понравился мой подарок?
Рахим усмехнулся.
- Ваши небесные гурии, сахиб, собьют с пути даже праведника, но я не уверен, что сами они пребывают в блаженном настроении. Одна из них мне прямо в лицо заявила, что предназначалась для вас.
- Анастасия? - нахмурился Сарнияр.
Рахим кивнул.
- Она уверена, что это ваша невеста надоумила вас избавиться от неё. Неужели правда то, что она говорит, сахиб? Вы ещё не женились, а уже под пятой у своей избранницы?
- Чего не сделаешь во имя любви, Рахим! - вздохнул царевич. - Это и в самом деле была инициатива Сервиназ: отослать тебе невольниц, подаренных мне её отцом. Жаль, что я сам не додумался до такого простого решения. Но мне и в голову не приходило, что она меня ревнует к этим девицам. Когда я пришёл к ней, заметил у неё на лице следы слёз, хоть она и старалась скрыть их за слоем румян. О Аллах, я заставил её страдать, сам того не желая. Но клянусь Пророком, больше она не прольёт ни одной слезинки из-за меня!
Рахим неодобрительно покачал головой.
- Вы превращаете любовь к женщине в культ. Разве мало того, что вы отказались ради неё от всего, о чём мы мечтали?
- Но я ни от чего не отказывался, Рахим. Султан удовлетворил все мои требования. Румайла получила независимость, а я - неограниченную власть. Я буду царить в Аравии, как и хотел, распоряжаться всем, от малого до великого, в том числе и армией падишаха. И возможно, в дальнейшем я продолжу войну с ним, но уже в более выгодных для себя условиях.
- Боюсь, что женщина, завладевшая вашим сердцем, - возразил Рахим, - вам этого не позволит.
* * *
- Сколь горестна судьба женщины, Мухсина, - сокрушалась Сервиназ, наблюдая за праздничными гуляньями из окна. - Я виновница этого торжества, а в нём не участвую. Моего роскошного подвенечного платья никто не увидел, кроме муллы, освятившего брачный союз. Как бы мне хотелось сейчас оказаться на этой зелёной лужайке!
Мухсина тоже выглянула в окно. В саду возвышались увитые ветвями лавров и олив гладкие столбы для качелей; сверху они были накрыты полотнищами, из-под которых свисали бараньи колбаски, головки сыра и румяные калачи. Янычары Нуреддина, раскачиваясь на качелях, взмывали до самого верха и срывали привязанные лакомства зубами, без помощи рук. На лужайке канатоходцы и акробаты развлекали гостей ловкими трюками. Актёры турецкого народного театра разыгрывали забавные представления о приключениях весельчака Карагёза и его меланхоличного друга Хадживата.
- Для вас тоже устроили бы праздник, - заметила Мухсина, оторвавшись от окна, - если бы на вашу свадьбу приехали женщины.
- Но никто не приехал, - продолжала вздыхать Сервиназ. - Моя матушка покоится с миром, а мачехи и сводные сёстры знать меня не хотят. Даже если бы отец был сейчас здесь, они бы носа сюда не сунули. А моя свекровь и золовки, отчего не явились?
Мухсина замахала руками, как ветряная мельница.
- Ой, что вы, что вы, госпожа! Они ещё в трауре по покойной невестке. У румалийцев свои обычаи, отличные от наших. Говорят, им нельзя снова жениться, пока не пройдёт года со смерти жены.
- Целый год? - поразилась Сервиназ.
- Да, госпожа, - подтвердила рябая служанка. - Вот почему ваш муж не известил родных о том, что снова женится. Они не дали бы ему своего благословения. Но не печальтесь. Со временем его семья примет вас, особенно, если вы поторопитесь подарить Румайле наследника.
- Твоя Мухсина просто кладезь житейской мудрости, любовь моя, - раздался в дверях голос Сарнияра.
Он медленно прошёл в спальню жены. Сервиназ тихонько ахнула, заметив, что он уже сменил свой праздничный наряд на домашний. Она впервые увидела мужа без тюрбана. Шея у него была довольно длинная и крепкая, лоб широкий, волосы были коротко острижены и чуть заметно вились на затылке. Из-под распахнутого на груди красного бархатного халата торчала клочками чёрная шерсть. Среди этих зарослей Сервиназ разглядела следы от ожогов и другие геройские отметины, у каждой из которых наверняка была своя история. Такие мускулы бугрились под его халатом, так сильно чувствовался в нём мужчина, что она была подавлена исходившей от него силой - первобытной силой, как у Адама. У неё чуть не подломились колени. Она хотела опереться на Мухсину, но та предупредительно исчезла.
Новобрачные остались в комнате одни. Царевич приблизился к молодой жене. Одна его рука легла ей на плечо, другая откинула волосы со лба.
- Я ушёл с праздника пораньше, потому что не хотел оставлять тебя надолго одну, - шепнул он, поднимая её стыдливо склонённую голову. - Сегодня наша первая брачная ночь. Я с таким нетерпением ждал этого часа, моя пери.
Его тёплые губы коснулись её плотно сомкнутых губ. Он крепче сжал плечо новобрачной и ощутил дрожь, пробежавшую по её телу. В тот же миг она почувствовала, что он больше не держит её. Царевич выпустил Сервиназ из объятий и смотрел на неё, как на некую загадку, которую ему пока не удалось разгадать.
- Ты натянута как струна, моя пери, - сказал он с обжигающей страстью в голосе, - но я прекрасно владею смычком.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, - пролепетала она, краснея под его пронизывающим взглядом.
- Милая, - продолжал царевич, - если ты не готова принять меня как мужа, я согласен подождать, когда в тебе проснётся желание. Но мне будет слишком тяжело проводить с тобой ночи и дни напролёт, как с сестрой. Поэтому, если у тебя нет возражений, я съезжу на какое-то время в родные края. Сегодня прибыл гонец из Румайлы. Отец просит меня приехать хотя бы ненадолго, чтобы почтить память моей покойной жены.
- И... когда вы отправитесь? - растерянно спросила Сервиназ.
- Завтра же утром.
- А... если я одолею свои пустые страхи?
Сарнияр с нежностью погладил её по щеке.
- Тогда по окончании медового месяца. Но ты уверена, что твои страхи пустые? И что именно внушает тебе страх?
- Шрамы у вас на груди, - созналась Сервиназ. - Они напоминают мне о событиях, которые я хотела бы стереть из своей памяти.
- Но я при всём желании не могу стереть их со своего тела, - мягко улыбнулся он. - Думаю, чем скорее ты привыкнешь к ним, тем меньше они будут напоминать тебе о том, что нас соединила война.
- Вы правы, - шепнула Сервиназ, пряча своё раскрасневшееся личико у него на груди.
- Прав, - прошептал царевич, напоминая, что они перешли на ты.
- Прав, - легко и радостно согласилась Сервиназ.
С этого момента она перестала принадлежать себе. Его губы, однажды уже опьянившие её, снова увлекли её в водоворот ранее неведомых ощущений. Её недолгая близость с Ибрагимом не смогла пробудить тлевшего в ней подспудного огня. С ним она не испытала ни страсти, ни нежности, ни высокого накала чувств от слияния их душ и тел.
