Глава 1. Знакомство с Великим Моголом.
Индия, 1587год.
- Лахор, о сиятельный принц, - крикнул проводник, опередивший караван Сарнияра Измаила на несколько десятков ярдов, - северная столица Величайшего, султана Акбара.
Сарнияр и его спутники шумно вздохнули, опалив жаром холки своих рысаков. Многодневное изнурительно-однообразное путешествие по раскалённым от солнца равнинам Индостана приближалось к концу.
Царевич пустил галопом каурого жеребца, и его примеру последовали все остальные, подтягиваясь за ним плотно спаянной цепочкой. Желая скорее добраться до цели, Сарнияр отказался от сопровождения пеших копейщиков, факельщиков, оруженосцев и лучников, которые неизбежно задержали бы его караван на несколько лишних недель. Вся его свита, большую часть которой составляли сановники Голконды, передвигалась верхом на лошадях или верблюдах. Боевые слоны с погонщиками, барабанщиками и трубачами, навязанные Сарнияру для придания особой торжественности его выезду, отстали на полпути из Фатхпур-Сикри - ближайшей к Голконде резиденции Великого Могола.
Подойдя к городу, караван снова вытянулся цепочкой, иначе было не протиснуться через густую массу людей и животных, двигавшуюся к воротам Лахора - торговцев с верблюдами и мулами, нагруженными самым разным товаром, крестьян, погонявших ослов, ремесленников с подмастерьями, вооружённых стражников, водоносов и коробейников. Однако все они почтительно расступались, пропуская Сарнияра и его эскорт, когда знамёнщики развернули перед разношёрстной толпой вымпелы магараджи Голконды. Благодаря этим знакам отличия караван почти беспрепятственно миновал форт Мугал и проследовал в северо-западную часть Лахора, где возвышался подавляюще-величественный дворец султана Акбара.
У высокой белокаменной арки портала Сарнияр спешился и бросил поводья подбежавшим конюхам. Многочисленные служки принялись обметать новоприбывших веничками из крепко связанных петушиных перьев. Когда эта томительная процедура, наконец, завершилась, их всех проводили в приёмный зал под высоким полупрозрачным куполом. Солнечный свет проникал сюда сквозь оправленные в мелкую решётку пластины из яшмы, отражаясь неяркими бликами на полированном дереве пола. Воздух благоухал имбирными лилиями, посаженными в фаянсовые напольные вазы по всему периметру зала.
* * *
- Так вы говорите, о почтенный улем (прим. автора: мусульманский учёный), что существует сто двадцать толкований Корана?
- Именно так, Величайший, сто двадцать.
- Так дайте хотя бы одно из этих ста двадцати толкований тому, что обнаружил наш пророк Магомет, поднявшись на своём легендарном коне до высшей точки небесной сферы, где не существует ни света, ни мрака, ни звука, ни других элементов материи.
- Э-э... - протянул одетый в длиннополую рубаху старик, запуская пальцы в седую, торчавшую колом бороду.
Акбар невольно обратил внимание на его руку. Это была рука молодого человека - без старческих пятен и морщин, с крепкими мясистыми пальцами.
- Ну, почтенный, - пробормотал султан, - вы такой же горе-учёный, как и ваш владыка, скажу я вам. Всем известно, что я не получил в своё время надлежащего образования, и потому мой сын, вероятно, считает, что можно подослать ко мне под маской учёного любого осла.
Акбар разразился хохотом, обнажив два ряда безупречно ровных, чуть желтоватых зубов. У стоявшего перед ним улема затряслись поджилки от страха.
- Подослать осла - как вам такой каламбур, о почтеннейший?
Глаза Акбара сузились от гнева. Он схватил улема за бороду и вновь расхохотался, обнаружив, что и его белоснежные усы, и седая борода фальшивые.
- Признавайся, несчастный, с какой целью мой сын Салим подослал тебя ко мне, - вскричал Акбар, грозно нависнув над улемом. - Чего он хочет? Моей смерти?
- Ну, что вы, повелитель, - жалобно залепетал улем. - Как вам могло в голову прийти? Никто меня не подсылал, я сам пришёл к вам из Бенареса, прослышав о вашей симпатии и терпимости к учёным.
- Подними ногу, - приказал Акбар, недобро усмехаясь, - повыше! Гм, что-то твои башмаки не особенно стоптались за время путешествия. Распахни балахон! Давай, давай, пошевеливайся.
Трясущимися пальцами улем расстегнул верхние пуговицы рубахи, под которой обнаружилась кольчуга из таких тонких колечек, что стальная ткань казалась не толще бархата.
- Ну, всё, с меня хватит! - разозлился Акбар. - Возвращайся к своему хозяину и передай ему: если он ещё раз подошлёт ко мне наёмника, я лишу его не только наследства, но и жизни, хотя нет греха страшнее, чем сыноубийство.
Злосчастный улем издал такой глубокий вздох, что его фальшивая седая борода частично отлепилась от щеки. Он никак не мог поверить, что собравшаяся над ним гроза благополучно пронеслась мимо.
- Значит, я могу идти? - чуть слышно проблеял он.
- Иди, иди, - милостиво позволил Акбар, приложив холёную руку к стене.
Улем поклонился ему до самой земли, после чего подхватил длинные полы домотканой рубахи и понесся к двери. Но не успел он сделать и трёх шагов, как пол неожиданно исчез у него под ногами. Несчастный вскрикнул диким голосом, и, раскинув руки, провалился в камеру смертников, открытую рычагом, который незаметно для него нажал Акбар.
- Шестой ряженый за полтора месяца, - вздохнул султан, возвращая исчезнувший пол на прежнее место повторным нажатием рычага. - Ты не слишком-то изобретателен, сынок. На твоём месте я бы уже давно нашёл другой способ избавиться от человека, стоящего между мной и вожделенным троном.
Тут раздался тихий стук, и дверь библиотеки чуть приоткрылась.
- Величайший, к вам прибыл магараджа Голконды со своей свитой, - доложил стражник, карауливший снаружи.
- Наконец-то, - удовлетворённо потёр ладони Акбар. - Не сообщай ему обо мне. Я хочу понаблюдать за ним исподтишка, чтобы составить о нём своё собственное мнение, не доверяясь разноречивым слухам.
С этими словами он вышел из книгохранилища в пустынный коридор, петлял по нему некоторое время, пока не оказался перед низенькой полукруглой дверцей, не пропускающей ни полоски света, ни звука. Он отворил её, и в коридор ворвался шум из зала приёмов с током воздуха, всколыхнувшим пламя факелов в бронзовых гнёздах. Выйдя в зал, Акбар плотно закрыл за собой дверцу и, сделав несколько шагов вперёд, очутился за золотым троном с высокой резной спинкой, стоявшим на возвышении с тремя широкими ступенями.
Выглянув из своего укрытия, он сразу выделил из толпы собравшихся вельмож магараджу Голконды, громадный рост и богатырская стать которого не терялись даже в необозримом пространстве тронного зала. Ничего в нём больше не усмотрев с дальнего расстояния, Акбар занял своё место на троне, и гул голосов в зале тут же затих.
Все взгляды обратились к возвышению, и Сарнияр тоже заметил человека, сидевшего на нём со скрещенными ногами.
- Так вот ты какой, Сарнияр Измаил, - молвил он по-арабски, чем сразу приковал к себе всё внимание царевича.
Сарнияр сообразил, что это и есть Величайший, как называли Акбара подданные и испытал недоумение, отчего султану дали такое прозвище, прикидывая, достанет ли он ему до плеча, если сойдёт со своего высокого насеста. При всём том он не был коротышкой, а прекрасное телосложение восполняло ему небольшой рост. Под его золотисто-бежевой блузой Сарнияр разглядел гладкую мускулистую грудь, сужающуюся к стройной талии. У него был золотисто-смуглый цвет лица, широкий лоб, тонкий чуть коротковатый нос и блестящие тёмные, слегка раскосые глаза, что выдавало в нём наличие монгольской крови. Над его прихотливо изогнутой верхней губой темнели тонкие коротко подстриженные усики. Голову султана венчал маленький, плотно повязанный по индийской моде тюрбан, и его украшали живописные павлиньи перья.
«Хорош!» мелькнуло у царевича, разглядывающего Великого Могола с пристальным вниманием.
- А ты недурён собой, - усмехнулся Властитель, тоже с жадным интересом изучавший наружность гостя. - Бронзовый загар, косая сажень в плечах, орлиный взгляд как у гения или полководца и колоссальный рост человека из племени Ад (прим. автора: мифическое племя великанов). Производишь впечатление первобытной мужской красоты, более притягательной, чем женственная изнеженная красота твоего брата Зигфара. Ты именно таков, каким я тебя представлял, и ты не разочаровал меня, владыка Голконды.
Сарнияр добродушно улыбнулся в усы. Султан нравился ему с каждой минутой всё больше, и, похоже, возникшая между ними симпатия была вполне обоюдной.
Прода от 26.07.2022, 08:06
- Почему наше знакомство состоялось лишь теперь, при не слишком удачных обстоятельствах? - спросил вдруг Акбар. - Почему за столько лет ты ни разу не удосужился заглянуть в свою вотчину?
- Потому что целиком доверяю своему брату, который прекрасно управляется с её делами, - ответил Сарнияр, усаживаясь рядом с ним на низенький пуфик, стоявший подле трона. Но даже в таком положении он казался выше султана и, чтобы сгладить это впечатление, снял с головы тюрбан.
- Зигфар умелый управитель, - согласился Акбар, кивнув своему рабу, обмахивающему его опахалом из пёстрых лент и перьев, привязанных к длинному шесту.
По его знаку тот начал обмахивать обоих владык. Другой раб принёс им графинчик с охлаждённым вином, два серебряных кубка и блюдо с чёрным виноградом.
- И всё-таки магараджа Голконды ты, а не Зигфар, - продолжал султан, отделив от грозди пару виноградин.
Сарнияр вздохнул, догадываясь, к чему клонит Акбар. Судя по всему, свадьба его брата и принцессы Раминан отложена по неизвестным ему причинам, и султан пытается завлечь его в ловушку. У Аль-Шукрейна есть скороходы, способные за несколько недель покрыть расстояния, на которые обычному человеку потребуются долгие месяцы. Наверняка они уже успели донести Акбару, что наследник Румайлы овдовел и потерял единственного сына. А его последующий за этим визит в Индию вполне мог внушить радужные надежды отцу, недовольному выбором своей дочери. Не исключено даже, что её свадьбу отложили из-за этих его надежд. Султан и царь Румайлы всегда мыслили одинаково и хотели одного и того же.
- Ах, пострел, - неожиданно выпалил Сарнияр, - везде поспел...
- О ком это ты? - встрепенулся Акбар, нечаянно пролив вино на свои шёлковые шаровары.
- Об отце, - с досадой ответил Сарнияр. - Скажите мне правду, Величайший, он присылал к вам гонца с известием о моём приезде?
- Не стану скрывать, присылал, - кивнул Великий Могол.
- И конечно, скороход существенно опередил меня, ибо ехал к вам напрямую, в то время как я вначале завернул в Голконду.
Акбар сдвинул тонкие шнурочки бровей.
- К чему ты спрашиваешь, племянник?
Разозлившись на отца, который двигал его, как марионетку, к своей цели, дёргая за все видимые и незримые ниточки, Сарнияр воскликнул:
- Величайший! Что он написал вам обо мне? Скажите правду, я хочу знать правду!
Акбар, опустив глаза, признался:
- Прими мои соболезнования, дорогой племянник, мне жаль твою жену и детей, безвременно почивших в бозе...
- О, дьявол! - вскрикнул Сарнияр, глаза которого, налившись гневом, стали казаться совсем чёрными. - Довольно, Величайший! Я приехал сюда не за вашей жалостью и не за рукой вашей дочери, чтоб вы знали! Я ищу убийцу моей жены и детей, который сбежал от моей карающей длани под крылышко своего дружка Зигфара! Где он, этот треклятый душегуб? Где Зигфар? Почему я не застал их в Голконде? Скажите мне, где они прячутся? В которой из ваших бесчисленных резиденций?
Султан Акбар вскочил с трона, словно его ужалила оса. Теперь он возвышался над гостем, который сидел на приземистом пуфике, яростно вращая глазами.
- Я не укрыватель убийц, милостивый государь! - резко ответил он. - Мне неведомо, где скрывается негодяй, совершивший это злодеяние, противное природе и богу. Но я уверяю тебя, что будь мне это известно, я выдал бы тебе его голову, насадив её на копьё. В моей стране ему отрубили бы руки, вырвали язык и выжгли глаза перед тем, как бросить живьём на съедение тиграм!
Сарнияр содрогнулся всем телом от отвращения.
- Я не так кровожаден, как жители вашей империи, - изрёк он, сбавив тон, - и вполне удовольствуюсь отсечением ему головы, как принято в нашей стране.
Акбар с любопытством уставился на него.
- Мне говорили, что у тебя доброе сердце, племянник, но я считал, что твоя доброта распространяется на представительниц слабого пола.
- Воистину, - подтвердил Сарнияр, - хотя в это трудно поверить, но, заподозрив в убийстве жены свою бывшую возлюбленную, я отплатил ей тем, что... возобновил с ней любовную связь.
Акбар снисходительно улыбнулся.
- Пути любви неисповедимы, как и господни пути.
- Я нуждался в утешении, а никто не сумел бы утешить меня, кроме той, кого я любил прежде.
- Женщины для того и созданы, чтобы утешать нас, - пробормотал Акбар.
- Но я был так рад узнать, что она невиновна, - продолжал царевич. - Я просто теряюсь, когда приходится сводить счёты с женщинами. Мне приписывают жестокое обращение с ними, но на самом деле я слишком люблю женщин, чтобы заставлять их страдать. И теперь, когда одна из моих возлюбленных мертва, а другую я был вынужден покинуть, моё сердце похоже на выжженные равнины вашей страны. Может быть, вам такое сравнение покажется обидным...
- Ничуть, - скупо улыбнулся Акбар. - В чужой стране ты почувствовал себя более одиноким, чем у себя дома, где местность также не радует цветением.
