Допустила роковую ошибку, сказав, что «нельзя же только учиться». Последнее его резануло ножом: человек против своей воли почти целый учебный год жил одной лишь целью и, как ни рад бы был, не мог это изменить. Но она не могла этого знать. Сергей попросту поспешил ретироваться.
Бегство с поля боя состоялось поздно вечером и закончилось в его квартире. Он залез под одеяло и долго не мог уснуть, мучимый участившимся сердцебиением, неприятными предчувствиями и обрывками мыслительных ниток.
Этой ночью Сергей увидел во сне свой страх. Почему-то он предстал в образе довольно гадкого мужчины с бегающими глазами, с которым кто-то разговаривал.
- Что ты наделал?.. Зачем испугал?.. – укорял собеседник.
- Я не виноват!.. Это от меня не зависит…
Этот отрывок – все, что запомнилось Сергею. Он проснулся поздно, и ему совсем не хотелось толковать сновидения.
Голова и живот побаливали, немного тошнило. Он опять чувствовал сильную усталость. Каждый раз такое утомление навевало ему мысли о приступе его болезни, он начинал думать только об этом, и ему становилось здорово не по себе.
Впервые за много лет Сереге захотелось пойти поговорить с матерью, и он вышел в родительскую комнату.
Было воскресенье. Отец куда-то слинял, мама возилась на кухне.
- Проснулся? Есть будешь?
- Буду, - кивнул Сергей, опуская глаза.
Она поставила перед ним тарелку и продолжила перебирать посуду. Сергей мечтал, чтобы она начала разговор, но она молчала, и он без звука ел.
Через полчаса он медленно дохлебал свой чай и пришел к ней в комнату.
- Может быть, цветы пересадим в выходные в другие горшки? – внезапно для матери спросил Сергей, садясь перед телевизором.
- Я думала, тебя цветы не интересуют, - проговорила мать.
- Почему бы и не поменять интересы, - пожал плечами Сергей.
Она встала и нажала на кнопку выключения. Потом села рядом с сыном и взяла его руки в свои.
- Ты как себя чувствуешь? – спросила она его.
- Нормально более или менее… - снова пожал плечами Сергей.
- Хорошо. Мне надо с тобой поговорить, Сережа.
- Для этого я должен хорошо себя чувствовать? – усмехнулся он.
- Я хочу, чтобы ты всегда себя хорошо чувствовал, - ответила мама. – Мы с папой знаем, что тебе в последний год было очень нелегко… - Сергей повел носом: пахло странным соусом родительского заговора. – Хорошо, что теперь тебе намного лучше. Я, конечно, надеялась и всегда говорила отцу, что ты стал более серьезным и разумным… Но он не согласен со мной, отвечал, что молодость возьмет свое. И, видимо, он прав. Наверное, так и должно быть.
- О чем ты, я не пойму? – Сергею надоело, что она сжимает его руки, и он отнял их у нее.
- Ты молодой, Сережа. Тебе хочется ходить на танцы, выпивать… Я с этим ничего поделать не могу, наверное, главное, чтобы этого не было слишком много в твоей жизни…
- К чему ты клонишь, мам?.. – нахмурился он.
- Мы с отцом люди в возрасте…
«Старички – лет сорок пять», - подумал Сергей.
- Нам тяжело выносить твой образ жизни… Мы вчера долго говорили ночью и пришли к выводу, что… тебе пора жить отдельно.
- Что?.. – ушам своим не поверил Сергей. Год назад он расцеловал бы ее за такое предложение.
- Мы собираемся разменять квартиру. Сами переберемся туда, где воздух почище, и тебе небольшую квартирку подберем… У нас есть небольшие сбережения, так что сможем все организовать…
- Мама… - Сергей потерял дар речи.
- Так будет лучше всем, - мама встала с кресла. – Мы тебя очень любим, - поцеловав сына в лоб, она снова ушла на кухню. То ли плакать, то ли радоваться.
Сергей был сражен громом. Обида, непонимание, которые он раньше испытывал по отношению к родной матери, ушли в прошлое. Теперь он почувствовал себя преданным и выкинутым из ее жизни вместе со своими проблемами и страхом не открыть с утра глаза.
Виолетте исполнилось двадцать три года.
Она по-прежнему была очень стройной, даже худой. Ее лицо почти не знало косметики, ростом она была невысока и ей легко давали семнадцать-восемнадцать.
И вот в этот чудесный год, когда жизнь все еще только начиналась, мать Виолетты решила устроить ей официальный конец света. Истерика заключалась в том, что Вика до сих пор не замужем и никаких предпосылок для этого не демонстрирует.
- Что же мне делать, мама?.. – спрашивала Вика, из глаз которой уже лились слезы.
- Перестать рыдать по любому поводу! И включить соображалку! – лютовала мать. – Если ты, конечно, не хочешь остаться одна! Ей-богу, Вика, уймись! Меня не послушала, когда надо было, сама теперь расхлебывай! – это был намек на старый конфликт. - Дожила до двадцати трех лет, ничему не научилась!..
Мать могла с успехом спросить себя, почему ее собственный брак с первым попавшимся поленом с работы был столь печален и закончился довольно скоро. У Вики же, на протяжении всей жизни терзаемой чувством вины, этот вопрос просто не возникал. Как можно? Это же мама… По природе скромная и тихая, она и слова поперек не смела пикнуть. А когда все-таки смела, рыдала потом сильнее, чем обычно. Слезы оставались единственной ее защитой.
Вика не считала себя красивой, но ее не очень красивые подруги все же выходили замуж, а о тех, кто пока не вышел, разве могла эта душа позволить себе хотя бы подумать как-то не так? Засим каждая черта ее характера, ее поведение начало видеться ей сплошной несуразицей. Вика стала считать, что в принципе не имеет шанса на счастье… Хотя мечтам и надеждам порой все же удавалось на короткое время убедить ее в обратном.
Это не мешало ей оставаться прилежно трудолюбивой. Вика работала не покладая рук, всю зарплату отдавала матери, помогала по дому, на ее полках царила чистота и порядок, она любила готовить и мыла горы посуды. Все это воспринималось, как само собой разумеющееся.
Она продолжала жить в той реальности, которую имела. Не допуская суждения о том, что эту «реальность» для нее старательно создали не ее человеческие качества, а люди, с которыми она находилась.
Сергей Александрович проснулся по звонку будильника и тут же встал. Не в силах продрать глаза – семь утра все-таки, какие уж тут шутки, – на ощупь пробрался в ванную. Почистил зубы армейскими движениями. Воткнул в розетку электробритву, нажал на кнопочку. Тут же посыпались искры, и погас свет.
- Черт!.. – взвыл Сергей.
Он вынул пострадавшую вилку. Накинув поверх трусов и майки пальто, выглянул в подъезд, возвращая пробки на место. Вернувшись в квартиру, проверил, что с бритвой. Провод частично обгорел, у розетки было темное пятно.
Сергей Александрович быстро разыскал свои старые станки, которые хорошо, что не выкинул, и в темпе вальса побрился.
Через несколько минут он влез в костюм, ловко, но не очень завязал галстук. Вскипятил себе яйцо и чай. Позавтракал и вылетел из дома, держа в руках портфель. На ходу открыл его и засунул внутрь ведомости по предмету, где сверху значилось: «преподаватель – Шлепцов Сергей Александрович, к.э.н.»
К.э.н. – кандидат экономических наук. Сергей, щурясь, подносил к глазам запястье с часами, до семинара оставалось двадцать минут, вагон в метро трясся, люди клонились друг на друга.
Он еще раз подумал о том, за сколько дней ему отремонтируют бритву: из-за какого-то провода покупать новую ему не хотелось. Не на зарплату преподавателя. На полную ставку он тянул эту милую лямку всего второй год и еще не успел выправить кривую своего финансового благополучия.
Сергей вошел в аудиторию и поздоровался. Занятие начал вовремя, четко ясно и без волнения. Он начал проводить семинары еще аспирантом и имел уже достаточный опыт.
Студенты делились на две неравные группы: безразличные и вроде как слушающие, но на первой паре всем было одинаково нелегко. Он привык к студентам. Когда-то он сам был таким. Хотя и весьма одаренным. Все-таки институт с красным дипломом. Затем успешная защита диссертации. А все потому, что он всегда знал меру в развлечениях. Под «всегда» имелись в виду последние три курса и учеба в аспирантуре, за исключением нескольких срывов-загулов. Но с кем не бывает…
На второй парте хихикали и шептались расфуфыренные студентки. Сели бы, что ли, на галерку… Сергей через очки посмотрел на них пристальным взглядом, сделал легкое внушение, которое не подействовало, и продолжал.
Ведя пары в качестве аспиранта, он дом мог построить, используя посланные ему томные взгляды: молодой преподаватель-блондин и кокетливые девушки… И сейчас он был достаточно молод, чтобы некоторые писали для него стихи на оборотных листах своей тетради и признавались в любви на стенах женского туалета… По правде, внешне он почти не менялся.
- Здравствуйте, Алла Алексеевна, - Сергей официально поздоровался со своей коллегой на выходе из аудитории. – Идете в столовую?..
- Нет, спасибо, Сергей Александрович. Я стараюсь питаться правильно, - улыбнулась в ответ высокая красивая преподавательница.
- А я совсем для себя не стараюсь, - усмехнулся Сергей. Она пошла на кафедру, а он стал спускаться по лестнице.
Он специально отпустил студентов со второй пары на пять минут пораньше, чтобы успеть перекусить: сегодня он торчал в институте до пяти, так как вдобавок к своим занятиям должен был подменить коллегу, а потом дождаться заседания кафедры. На одном завтраке в такой боевой обстановке не проживешь.
В столовой долго выбирать было не надо: он обычно брал одни и те же блюда. Разглядел, что в меню сегодня куриный суп, попросил налить тарелочку и бутерброд в нагрузку, снял очки и пошел платить на кассу.
- Сергей, привет! – окликнул его соратник по преподавательскому цеху с соседней кафедры.
- И тебе привет, - повернулся Сергей. Он подошел к кассе и полез в кошелек, ожидая, сколько ему объявят. Глаза остановились на кассирше.
Назвал цену совершенно незнакомый голосок. В этот момент кто-то из сотрудников столовки окликнул кассиршу по имени, но Сергей плохо расслышал.
Он немного завис. Молодая женщина повторила сумму. Он полез в кошелек, выискивая нужную купюру. Взял поднос и, обернувшись, пошел за стол.
- Ты чего, Серега? – спросил коллега, усаживаясь напротив.
- Не знаешь, кто эта девушка? – произнес Сергей. В эпоху рыночных перемен университет «приютил» достаточно много молодых экономистов и почти все они были между собой на «ты».
- Какая девушка?..
- За кассой.
- Понятия не имею, - коллега пригляделся и засунул в рот вилку с макаронами. – Я их не отслеживаю. Хотя эта помоложе будет и поприятнее наших... Ну, ты понял: тех, которые коня на скаку и избу запалят заодно.
- Понятно…
- Она же тебя не обсчитала?.. – полушутя спросил собеседник.
Сергей и сам не знал, почему его взгляд тянуло в ту сторону. Он был близорук и с этого расстояния мог различить только, что у девушки длинные русые волосы с небольшими завитками и изящное сложение.
Тут, будто повинуясь этому разговору, кассирша поднялась с места и к вящему неудовольствию очереди быстро подошла к их столу.
- Простите… Вы… сдачу не всю взяли, - она положила перед Сергеем мелочь. – И суп сегодня не куриный, а овощной: в меню путаница. Мы можем вернуть деньги…
- Спасибо, я такой съем, - ответил он. Его рука зависла вместе с ложкой, а глаза остановились на ее лице.
- Спасибо… Еще раз извините, - ответила она, смутившись, и пулей поспешила на рабочее место. Перемены здесь были совсем короткие, а люди на них – очень голодные и потому недовольные.
- Я сам обсчитался - тот еще из меня специалист, - Сергей вернулся к супу. – Имя у нее какое-то интересное…
- Какое?
- На «в», длинное… Я точно не расслышал.
Сергей надел очки, потом снял их и протер платком. Затем продолжил есть. На халате, в котором она работала, было вышито что-то, но он не смог прочитать без очков.
Перерыв подошел к концу. Коллега ушел, убрав за собой грязную посуду. Здесь все уважали чужой труд и принципы самообслуживания. Сергей Александрович тоже отнес поднос на заставленный столик. Однако прежде чем уйти, он пошел пробить себе еще одну чашку чая.
На занятие слегка опоздал, что было не такой уж редкостью для здешних преподавателей.
К своему удивлению, Сергей до самого вечера не думал о сломанной электробритве. Пока не пришел домой и зачем-то не решил снова включить ее в розетку. После чего вся квартира опять осталась без света.
Конец среды возвестил о том, что самое сложное, пожалуй, позади. Виолетта думала только о том, что рабочий день наконец-то закончился. Это был ее третий день в институтской столовой, вчера ей доверили кассу, и она все время находилась в напряжении, боясь нажать не на ту кнопку, считать слишком медленно или от усталости сказать что-то невпопад.
Но вот и все… Уже вечер. Вика надела пальтишко и шапку, замоталась шарфом и вышла на улицу, мечтая о чашке горячего чая и теплой постели. Она была так погружена в свои мысли, что окружающий мир плыл мимо, ее не касаясь.
Вика рассеянно подняла голову и вскричала от неожиданности. Перед ней стоял незнакомый мужчина, он что-то ей сказал.
- Простите, я не хотел Вас пугать, - извинился он. – Это Вам.
Он протянул ей три подмерзшие гвоздички. Только теперь он, досадуя, понимал, насколько они смахивают на вшивый веник.
- Вы кто?.. – у Вики душа ушла в пятки. Сначала она подумала, что ее хотят ограбить, потом попыталась сопоставить наличие цветов со странными обстоятельствами встречи.
- Я?.. Меня Сергей зовут… Я здесь работаю… Вы меня видели в столовой, - поняв, что Вика хочет побыстрее от него уйти, оставив ненормального наедине с собой, Сергей был вынужден преградить ей дорогу. Иной возможности объясниться он не нашел. – Вы не бойтесь. Я преподаватель экономики. Я сегодня у Вас еду покупал… два раза… На самом деле, три. А вчера Вы обнаружили ошибку с супом и еще вернули мне сдачу, которую я забыл…
- Что Вы хотите?.. – Виолетта посмотрела на него столь жалобно, что ему вспомнилось, как иногда человеку хочется забрать домой маленького котеночка, накормить и обогреть, и чтобы тот никогда не вырастал.
- Я Вам цветы принес… Возьмите.
- Зачем они мне?.. – Виолетта не торопилась принять букет от человека, которого она совсем не помнила. Все лица для нее смешались в одну сплошную линию очереди, а в уличной одежде она и вовсе не могла его узнать. Но вот в ее памяти всплыл факт «подмены» блюда и его черты вместе с ним. Это заставило ее окончательно смешаться.
- Ну… это благодарность. За то, что подошли ко мне… Хотя очередь бесновалась, наверное… Возьмите, я специально для Вас купил… С клумбы не срывал, честное слово… На клумбе таких нет, проверьте, если хотите, - подтверждая его слова, на дворе моросил октябрьский дождь, сдобренный первым снегом. Мимо проходили люди, закутанные в одежду. На крыльце собирались засидевшиеся на поздних занятиях студенты старших курсов, поодиночке выходили сотрудники. Сумерки сгущались, скрывая людей друг от друга.
У Вики немного прояснилось в голове. Этот блондин, к которому она заставила себя подойти, старое меню и повариха, которая решила, что капуста у них смахивает на курицу. К ней возвратилось самообладание, и она все-таки взяла букет.
- Спасибо… - молвила девушка.
- Я Вас напугал?... Я не всегда так ужасно выгляжу, правда. Только по вечерам…
Бегство с поля боя состоялось поздно вечером и закончилось в его квартире. Он залез под одеяло и долго не мог уснуть, мучимый участившимся сердцебиением, неприятными предчувствиями и обрывками мыслительных ниток.
Этой ночью Сергей увидел во сне свой страх. Почему-то он предстал в образе довольно гадкого мужчины с бегающими глазами, с которым кто-то разговаривал.
- Что ты наделал?.. Зачем испугал?.. – укорял собеседник.
- Я не виноват!.. Это от меня не зависит…
Этот отрывок – все, что запомнилось Сергею. Он проснулся поздно, и ему совсем не хотелось толковать сновидения.
Голова и живот побаливали, немного тошнило. Он опять чувствовал сильную усталость. Каждый раз такое утомление навевало ему мысли о приступе его болезни, он начинал думать только об этом, и ему становилось здорово не по себе.
Впервые за много лет Сереге захотелось пойти поговорить с матерью, и он вышел в родительскую комнату.
Было воскресенье. Отец куда-то слинял, мама возилась на кухне.
- Проснулся? Есть будешь?
- Буду, - кивнул Сергей, опуская глаза.
Она поставила перед ним тарелку и продолжила перебирать посуду. Сергей мечтал, чтобы она начала разговор, но она молчала, и он без звука ел.
Через полчаса он медленно дохлебал свой чай и пришел к ней в комнату.
- Может быть, цветы пересадим в выходные в другие горшки? – внезапно для матери спросил Сергей, садясь перед телевизором.
- Я думала, тебя цветы не интересуют, - проговорила мать.
- Почему бы и не поменять интересы, - пожал плечами Сергей.
Она встала и нажала на кнопку выключения. Потом села рядом с сыном и взяла его руки в свои.
- Ты как себя чувствуешь? – спросила она его.
- Нормально более или менее… - снова пожал плечами Сергей.
- Хорошо. Мне надо с тобой поговорить, Сережа.
- Для этого я должен хорошо себя чувствовать? – усмехнулся он.
- Я хочу, чтобы ты всегда себя хорошо чувствовал, - ответила мама. – Мы с папой знаем, что тебе в последний год было очень нелегко… - Сергей повел носом: пахло странным соусом родительского заговора. – Хорошо, что теперь тебе намного лучше. Я, конечно, надеялась и всегда говорила отцу, что ты стал более серьезным и разумным… Но он не согласен со мной, отвечал, что молодость возьмет свое. И, видимо, он прав. Наверное, так и должно быть.
- О чем ты, я не пойму? – Сергею надоело, что она сжимает его руки, и он отнял их у нее.
- Ты молодой, Сережа. Тебе хочется ходить на танцы, выпивать… Я с этим ничего поделать не могу, наверное, главное, чтобы этого не было слишком много в твоей жизни…
- К чему ты клонишь, мам?.. – нахмурился он.
- Мы с отцом люди в возрасте…
«Старички – лет сорок пять», - подумал Сергей.
- Нам тяжело выносить твой образ жизни… Мы вчера долго говорили ночью и пришли к выводу, что… тебе пора жить отдельно.
- Что?.. – ушам своим не поверил Сергей. Год назад он расцеловал бы ее за такое предложение.
- Мы собираемся разменять квартиру. Сами переберемся туда, где воздух почище, и тебе небольшую квартирку подберем… У нас есть небольшие сбережения, так что сможем все организовать…
- Мама… - Сергей потерял дар речи.
- Так будет лучше всем, - мама встала с кресла. – Мы тебя очень любим, - поцеловав сына в лоб, она снова ушла на кухню. То ли плакать, то ли радоваться.
Сергей был сражен громом. Обида, непонимание, которые он раньше испытывал по отношению к родной матери, ушли в прошлое. Теперь он почувствовал себя преданным и выкинутым из ее жизни вместе со своими проблемами и страхом не открыть с утра глаза.
Виолетте исполнилось двадцать три года.
Она по-прежнему была очень стройной, даже худой. Ее лицо почти не знало косметики, ростом она была невысока и ей легко давали семнадцать-восемнадцать.
И вот в этот чудесный год, когда жизнь все еще только начиналась, мать Виолетты решила устроить ей официальный конец света. Истерика заключалась в том, что Вика до сих пор не замужем и никаких предпосылок для этого не демонстрирует.
- Что же мне делать, мама?.. – спрашивала Вика, из глаз которой уже лились слезы.
- Перестать рыдать по любому поводу! И включить соображалку! – лютовала мать. – Если ты, конечно, не хочешь остаться одна! Ей-богу, Вика, уймись! Меня не послушала, когда надо было, сама теперь расхлебывай! – это был намек на старый конфликт. - Дожила до двадцати трех лет, ничему не научилась!..
Мать могла с успехом спросить себя, почему ее собственный брак с первым попавшимся поленом с работы был столь печален и закончился довольно скоро. У Вики же, на протяжении всей жизни терзаемой чувством вины, этот вопрос просто не возникал. Как можно? Это же мама… По природе скромная и тихая, она и слова поперек не смела пикнуть. А когда все-таки смела, рыдала потом сильнее, чем обычно. Слезы оставались единственной ее защитой.
Вика не считала себя красивой, но ее не очень красивые подруги все же выходили замуж, а о тех, кто пока не вышел, разве могла эта душа позволить себе хотя бы подумать как-то не так? Засим каждая черта ее характера, ее поведение начало видеться ей сплошной несуразицей. Вика стала считать, что в принципе не имеет шанса на счастье… Хотя мечтам и надеждам порой все же удавалось на короткое время убедить ее в обратном.
Это не мешало ей оставаться прилежно трудолюбивой. Вика работала не покладая рук, всю зарплату отдавала матери, помогала по дому, на ее полках царила чистота и порядок, она любила готовить и мыла горы посуды. Все это воспринималось, как само собой разумеющееся.
Она продолжала жить в той реальности, которую имела. Не допуская суждения о том, что эту «реальность» для нее старательно создали не ее человеческие качества, а люди, с которыми она находилась.
Часть вторая. Восход или восхождение
Глава 10. Все течет, ничто не протекает
Сергей Александрович проснулся по звонку будильника и тут же встал. Не в силах продрать глаза – семь утра все-таки, какие уж тут шутки, – на ощупь пробрался в ванную. Почистил зубы армейскими движениями. Воткнул в розетку электробритву, нажал на кнопочку. Тут же посыпались искры, и погас свет.
- Черт!.. – взвыл Сергей.
Он вынул пострадавшую вилку. Накинув поверх трусов и майки пальто, выглянул в подъезд, возвращая пробки на место. Вернувшись в квартиру, проверил, что с бритвой. Провод частично обгорел, у розетки было темное пятно.
Сергей Александрович быстро разыскал свои старые станки, которые хорошо, что не выкинул, и в темпе вальса побрился.
Через несколько минут он влез в костюм, ловко, но не очень завязал галстук. Вскипятил себе яйцо и чай. Позавтракал и вылетел из дома, держа в руках портфель. На ходу открыл его и засунул внутрь ведомости по предмету, где сверху значилось: «преподаватель – Шлепцов Сергей Александрович, к.э.н.»
К.э.н. – кандидат экономических наук. Сергей, щурясь, подносил к глазам запястье с часами, до семинара оставалось двадцать минут, вагон в метро трясся, люди клонились друг на друга.
Он еще раз подумал о том, за сколько дней ему отремонтируют бритву: из-за какого-то провода покупать новую ему не хотелось. Не на зарплату преподавателя. На полную ставку он тянул эту милую лямку всего второй год и еще не успел выправить кривую своего финансового благополучия.
Сергей вошел в аудиторию и поздоровался. Занятие начал вовремя, четко ясно и без волнения. Он начал проводить семинары еще аспирантом и имел уже достаточный опыт.
Студенты делились на две неравные группы: безразличные и вроде как слушающие, но на первой паре всем было одинаково нелегко. Он привык к студентам. Когда-то он сам был таким. Хотя и весьма одаренным. Все-таки институт с красным дипломом. Затем успешная защита диссертации. А все потому, что он всегда знал меру в развлечениях. Под «всегда» имелись в виду последние три курса и учеба в аспирантуре, за исключением нескольких срывов-загулов. Но с кем не бывает…
На второй парте хихикали и шептались расфуфыренные студентки. Сели бы, что ли, на галерку… Сергей через очки посмотрел на них пристальным взглядом, сделал легкое внушение, которое не подействовало, и продолжал.
Ведя пары в качестве аспиранта, он дом мог построить, используя посланные ему томные взгляды: молодой преподаватель-блондин и кокетливые девушки… И сейчас он был достаточно молод, чтобы некоторые писали для него стихи на оборотных листах своей тетради и признавались в любви на стенах женского туалета… По правде, внешне он почти не менялся.
- Здравствуйте, Алла Алексеевна, - Сергей официально поздоровался со своей коллегой на выходе из аудитории. – Идете в столовую?..
- Нет, спасибо, Сергей Александрович. Я стараюсь питаться правильно, - улыбнулась в ответ высокая красивая преподавательница.
- А я совсем для себя не стараюсь, - усмехнулся Сергей. Она пошла на кафедру, а он стал спускаться по лестнице.
Он специально отпустил студентов со второй пары на пять минут пораньше, чтобы успеть перекусить: сегодня он торчал в институте до пяти, так как вдобавок к своим занятиям должен был подменить коллегу, а потом дождаться заседания кафедры. На одном завтраке в такой боевой обстановке не проживешь.
В столовой долго выбирать было не надо: он обычно брал одни и те же блюда. Разглядел, что в меню сегодня куриный суп, попросил налить тарелочку и бутерброд в нагрузку, снял очки и пошел платить на кассу.
- Сергей, привет! – окликнул его соратник по преподавательскому цеху с соседней кафедры.
- И тебе привет, - повернулся Сергей. Он подошел к кассе и полез в кошелек, ожидая, сколько ему объявят. Глаза остановились на кассирше.
Назвал цену совершенно незнакомый голосок. В этот момент кто-то из сотрудников столовки окликнул кассиршу по имени, но Сергей плохо расслышал.
Он немного завис. Молодая женщина повторила сумму. Он полез в кошелек, выискивая нужную купюру. Взял поднос и, обернувшись, пошел за стол.
- Ты чего, Серега? – спросил коллега, усаживаясь напротив.
- Не знаешь, кто эта девушка? – произнес Сергей. В эпоху рыночных перемен университет «приютил» достаточно много молодых экономистов и почти все они были между собой на «ты».
- Какая девушка?..
- За кассой.
- Понятия не имею, - коллега пригляделся и засунул в рот вилку с макаронами. – Я их не отслеживаю. Хотя эта помоложе будет и поприятнее наших... Ну, ты понял: тех, которые коня на скаку и избу запалят заодно.
- Понятно…
- Она же тебя не обсчитала?.. – полушутя спросил собеседник.
Сергей и сам не знал, почему его взгляд тянуло в ту сторону. Он был близорук и с этого расстояния мог различить только, что у девушки длинные русые волосы с небольшими завитками и изящное сложение.
Тут, будто повинуясь этому разговору, кассирша поднялась с места и к вящему неудовольствию очереди быстро подошла к их столу.
- Простите… Вы… сдачу не всю взяли, - она положила перед Сергеем мелочь. – И суп сегодня не куриный, а овощной: в меню путаница. Мы можем вернуть деньги…
- Спасибо, я такой съем, - ответил он. Его рука зависла вместе с ложкой, а глаза остановились на ее лице.
- Спасибо… Еще раз извините, - ответила она, смутившись, и пулей поспешила на рабочее место. Перемены здесь были совсем короткие, а люди на них – очень голодные и потому недовольные.
- Я сам обсчитался - тот еще из меня специалист, - Сергей вернулся к супу. – Имя у нее какое-то интересное…
- Какое?
- На «в», длинное… Я точно не расслышал.
Сергей надел очки, потом снял их и протер платком. Затем продолжил есть. На халате, в котором она работала, было вышито что-то, но он не смог прочитать без очков.
Перерыв подошел к концу. Коллега ушел, убрав за собой грязную посуду. Здесь все уважали чужой труд и принципы самообслуживания. Сергей Александрович тоже отнес поднос на заставленный столик. Однако прежде чем уйти, он пошел пробить себе еще одну чашку чая.
На занятие слегка опоздал, что было не такой уж редкостью для здешних преподавателей.
К своему удивлению, Сергей до самого вечера не думал о сломанной электробритве. Пока не пришел домой и зачем-то не решил снова включить ее в розетку. После чего вся квартира опять осталась без света.
Конец среды возвестил о том, что самое сложное, пожалуй, позади. Виолетта думала только о том, что рабочий день наконец-то закончился. Это был ее третий день в институтской столовой, вчера ей доверили кассу, и она все время находилась в напряжении, боясь нажать не на ту кнопку, считать слишком медленно или от усталости сказать что-то невпопад.
Но вот и все… Уже вечер. Вика надела пальтишко и шапку, замоталась шарфом и вышла на улицу, мечтая о чашке горячего чая и теплой постели. Она была так погружена в свои мысли, что окружающий мир плыл мимо, ее не касаясь.
Вика рассеянно подняла голову и вскричала от неожиданности. Перед ней стоял незнакомый мужчина, он что-то ей сказал.
- Простите, я не хотел Вас пугать, - извинился он. – Это Вам.
Он протянул ей три подмерзшие гвоздички. Только теперь он, досадуя, понимал, насколько они смахивают на вшивый веник.
- Вы кто?.. – у Вики душа ушла в пятки. Сначала она подумала, что ее хотят ограбить, потом попыталась сопоставить наличие цветов со странными обстоятельствами встречи.
- Я?.. Меня Сергей зовут… Я здесь работаю… Вы меня видели в столовой, - поняв, что Вика хочет побыстрее от него уйти, оставив ненормального наедине с собой, Сергей был вынужден преградить ей дорогу. Иной возможности объясниться он не нашел. – Вы не бойтесь. Я преподаватель экономики. Я сегодня у Вас еду покупал… два раза… На самом деле, три. А вчера Вы обнаружили ошибку с супом и еще вернули мне сдачу, которую я забыл…
- Что Вы хотите?.. – Виолетта посмотрела на него столь жалобно, что ему вспомнилось, как иногда человеку хочется забрать домой маленького котеночка, накормить и обогреть, и чтобы тот никогда не вырастал.
- Я Вам цветы принес… Возьмите.
- Зачем они мне?.. – Виолетта не торопилась принять букет от человека, которого она совсем не помнила. Все лица для нее смешались в одну сплошную линию очереди, а в уличной одежде она и вовсе не могла его узнать. Но вот в ее памяти всплыл факт «подмены» блюда и его черты вместе с ним. Это заставило ее окончательно смешаться.
- Ну… это благодарность. За то, что подошли ко мне… Хотя очередь бесновалась, наверное… Возьмите, я специально для Вас купил… С клумбы не срывал, честное слово… На клумбе таких нет, проверьте, если хотите, - подтверждая его слова, на дворе моросил октябрьский дождь, сдобренный первым снегом. Мимо проходили люди, закутанные в одежду. На крыльце собирались засидевшиеся на поздних занятиях студенты старших курсов, поодиночке выходили сотрудники. Сумерки сгущались, скрывая людей друг от друга.
У Вики немного прояснилось в голове. Этот блондин, к которому она заставила себя подойти, старое меню и повариха, которая решила, что капуста у них смахивает на курицу. К ней возвратилось самообладание, и она все-таки взяла букет.
- Спасибо… - молвила девушка.
- Я Вас напугал?... Я не всегда так ужасно выгляжу, правда. Только по вечерам…
