– Я не одна, услышь меня! – выкрикнула я, предотвращая беду.
– Ясно! – бросил он трубку, то ли обидевшись, то ли разозлившись.
Министр ухмыльнулся, очевидно, поняв, что муж задумал что–то, но комментировать нашу беседу не стал. Я же слегка поуспокоилась, услышав те отрывки надежды, что прозвучали из уст моего супруга. «Он что–то придумал, и надо просто успокоиться и продержаться! Муж вытащит меня из лап министра, как и свой бизнес, и карьеру! Я верю, он сможет!», – убеждала я себя, и стук сердце немного приходил в привычный.
– Я забегал сегодня в центр кинологии. Аппаратуру завозил, а заодно наведался и в кабинет майора, проверить, не планирует ли он в очередной раз преступить регламент. Его на месте не было, и я спокойно обыскал весь кабинет. Удивительно, но никаких улик его прегрешений я не нашёл. Тем не менее, изучив бухгалтерию, узнал что ретривер обошёлся ему в целое состояние. Неудивительно, что он так дорожит им, и даже ключ от вольера этой ищейки, хранит отдельно в шкафчике стола.
– Как ты внутрь попал? – удивилась я, зная, что майор имеет привычку запирать кабинет.
– Это было не сложно! Я обмолвился парой слов с его секретаршей, открывшей мне врата в эту святыню. Она поведала о том, что вы с майором так сильно увлеклись работой в кабинете, что даже сладостные стоны по приёмной разносило.
– Отвёртка всё придумала. Я заперла дверь, и мои стоны она слышать не могла! – проговорилась я, попав в его ловушку.
– Как же это мило! – прошёл министр к столу и, сев, указал мне пальцем на стул. – Жена и муж, влюблённые друг в друга, воссоединились после долгой разлуки, в которой виноват их общий враг. Однако скажу тебе сразу, Принцесса, чтобы вы не задумали, я одержу победу, ведь у меня есть козырь: твои пальчики на той картине, которую ты трогала своими любопытными руками. И, вот что обидно, я её, действительно купил для личного пользования! А вы с разнорабочими её украли! Как бы тебе за это перед судом не пришлось отвечать!
– Мы не сходились с мужем, – проигнорировала я угрозу и отдовинула еду, вкушать которую у меня не было аппетита.
– Я говорил, что ты врушка? – недобро рассмеялся чиновник и собирался пригубить вина.
– Тебе не стоит пить! Я знаю, что ты болен. Мне рассказала твоя дочь.
– Мелкая стерва, как её мать! Ещё и фантазёрка!
– Она передала мне таблетки, которые ты отказался принимать. Если и правда любишь меня, вернись к медикаментам.
– А ты? Ты меня любишь? – отставил он бокал.
– Если бы не испытывала чувств, давно бы отнесла все фотографии картин в прокуратуру.
– Коли не собиралась «стучать» на меня, зачем ты собирала улики?
– Я просто делала фото понравившихся картин, а грузчиков мне стало жаль, вот я и прикрыла их своим молчанием.
– Твоё молчание было настолько преданным, что ты лгала мне в лицо, утверждая, что не знаешь, кто истинный владелец этой квартиры! А ещё убеждала, что не поверила моей дочке, когда она взболтнула об этом! Но теперь я знаю, что доверять тебе нельзя!
– За что ты сослал мою бывшую начальницу?
– Вместе с ней ты работала над делом о контрабанде картин, и просила полковника провести тебя на закрытую вечеринку, где надеялась обнаружить перевозчика. Мне это известно, моя драгоценная. Не думаю, что ты настолько глупа, что просто так изучала хранимые мною картины. И ту же ошибку допустила твоя бывшая начальница, а что с ней стало, ты видела сама. Как бы то ни было, твою просьбу я исполнил и передал её координаты. Звонить и шушукаться с ней не советую. Мои уши, знаешь ли, за километры слышат всё, что говориться. Вторая причина, по которой я избавился от неё – советы, что она тебе давала. Они были не в мою пользу, и я об этом знал! Да и собак она хотела у твоего супруга взять в аренду! Меня это обидело! Ей стоило быть на моей стороне и игнорировать собак майора!
– Что за утечка информации, которую она допустила, и что за преступник сбежал, если он сидит передо мной?
– Поосторожней на оборотах! Я далеко не контрабандист, а честный гражданин! Чуйка инструктора–кинолога каким–то образом повела в мою сторону, чем она и поделилась со старшим инструктором–кинологом, пустив его по ложному следу. Тот решил обыскать мой дом, чем сильно оскорбил меня, а настоящий преступник успел удрать. Поэтому старший кинолог в отставке, а его место занимает ваш бывший сотрудник. Зачинщица – твоя бывшая начальница была помилована от лишения свободы и проходит службу на севере нашей родины.
– Какое лицемерие! Бедную женщину отправили в ссылку лишь за то, что она набрела на верный след и доложила об этом старшему по званию! Жаль, что она не объяснила в суде, как вышла на тебя? Я бы поаплодировала её смекалке!
– Без разницы, что она болтала в зале правосудия. В нашем жестоком мире слова почти что ничего не значит. Знакомства и справедливость – вот главная сила!
– Справедливость?
– Да, она самая! Нехорошо было совать свой нос в чужие дела и наговаривать на честного министра, вроде меня, который беспокоится о гражданах и государстве, переправляя художественное наследие нации туда, где гораздо сохраннее и безопасней. В нашей стране к искусству стали относиться неподобающе, а это расстраивает меня! Как бы то ни было, все буратино, мешавшие мне в этой миссии, уже получили по носу.
– И как давно ты узнал, что я в курсе твоих «спасательных операций»? – поняла я, что отрицать всё было бессмысленно.
– Не так давно на чердаке я встретил мастера, что ремонтировал там крышу. Он спросил о собаке и женщине, проявлявшей интерес к моей ячейке наверху. Догадаться было не сложно! Я покопался у тебя в вещах и нашел доказательства и соглашение между тобой и грузчиками. Ещё нашёл записи с библиотек, в которых подтверждалась ценность картин. И да, я вспомнил тот вечер, когда уснул, не дождавшись обещанных ласк. Думаю, ты подмешала мне что–то в вино и забрала мой ключ, которым открыла чердачный тайник! Ай–ай, как же подло, непорядочно и бесчестно! Тебе повезло, что ты для меня дороже, чем грузчики!
– Они же ничего не воровали, не так ли? Их осудили не за что!
– За предательство и неуклюжесть, а это большая вина! Ты же понимаешь, что контрабанда картин заграницу стоит огромные деньги, а судьбы людей, которыми я распоряжаюсь – гораздо дешевле. Кривые руки и длинные языки, нарушавшие верность мне – своему хозяину, свели их в тюрьму, где теперь они будут трудиться, пока живы, чтобы выплатить ущерб за раму, которую, ты соврала, что случайно задела ногой.
– Я заметила картину случайно, когда они доставили её и разбили деревянный край о журнальный стол. Потом мне стало любопытно, вот я и полезла копаться в том, что это за произведение, и в то, что ты скрываешь на чердаке. Но я … я никому не говорила про то, что видела, – не хотевшая обратно в тюрьму, оправдалась я, напуганная его словами.
– Ох уж это женское любопытство и интуиция! – лукаво взглянул на меня министр.
– Ты будешь принимать лекарства? – перевела я тему на то, что волновало меня не меньше судьбы бывшей начальницы и разнорабочих, – спокойствие, которое мне надлежало выдержать, пока майор не притворил свой, недосказанный мне план, в реальность.
– Если ты пойдёшь со мной завтра на корпоратив и оставишь мысли о том, чтобы бросить меня, я умолчу об отпечатках и снова возьмусь за лечение.
– Я исполню твой приказ, министр! Теперь и ты исполни мой! – протянула я ему пакет с медикаментами.
Он высыпал их на ладонь и, серьезно взглянув на меня, заглотнул одним махом. Я с облегчением вздохнула, надеясь, что он снова превратится в элегантного лжеца, который опустит невидимое ружьё и даст своей жертве чуток передохнуть от погони.
Мы ехали в лимузине на корпоративное мероприятие, которое так ждал министр. Днём я отработала смену в центре кинологии, а после работы отправилась домой переодеться на праздник. Чиновник, так же как и я, трудился весь день в министерстве и, переодевшись в торжественный наряд прямо на работе, сел в заранее заказанный лимузин и заехал за мной. После принятия таблеток он стал поспокойнее и даже замкнулся в себе. Немногословный и подавленный собственным внутренним миром, он глядел на меня печальными глазами. Чтобы ублажить чиновника, я одела на шею колье из рубинов, однако платье выбрало своё – то самое, цвета брусники, которое купила на зарплату. Обулась я тоже в купленные вместе с платьем туфли – лодочки на каблуках, которые прекрасно смотрелись на ножках и дарили мне чувство женственности и красоты, в которую я была облачена.
– Ты знаешь историю колье, так элегантно украшающее твою грудь? – уравновешенно спросил министр.
– Ты мне не говорил, только приказывал носить его! – укорила я мужчину в порабощении.
– На одном из балов белокожая графиня появилась с необычным колье из рубинов, цвет которых был столь насыщенным, что гости шептались: «Словно капли крови на снегу». Легенда гласила, что рубины были добыты из далёких земель в ходе жестоких сражений, в которых один из полководцев стремился заполучить это великолепие в качестве трофея для возлюбленной графини. Так, каждый камень хранит в себе память о страсти и, принесённых во имя неё, жертвах. С тех пор колье назвали «Кровавый рубин», и оно стало символом неразрывной связи мужества, красоты и любви. Оно прошлых веков, Принцесса, и я купил его за баснословные деньги, чтобы ты стала ещё красивее, чем есть! Моя любовь и страсть к тебе такого же насыщенного цвета и я готов пожертвовать всем, ради тебя.
Я прикоснулась пальцами к колье и улыбнулась:
– «Кровавый рубин» – прекрасная история любви, только жертв, погибших во имя её жалко.
– Жертвы есть всегда. Есть проигравшие и победители. Последним достается все: трофеи, красота, любовь. Иначе не бывает!
Мы подъехали к центру кинологии, и вышли из лимузина. Стоял морозный предновогодний вечер, и под ногами серебрился снег. Дорога до центра была расчищена не полностью и, держась за руку министра, я обходила ледяные лужи, стараясь не поскользнуться о них в своих неподходящих для зимних прогулок, туфлях.
Наш молодой технарь уже всё подготовил для праздника и в окнах второго этажа мелькали огоньки гирлянд и тёплый свет от купленных заранее светильников. Мы поднялись наверх и были встречены старшим кинологом. Он собирался вниз на перекур.
– Все гости уже собрались! – предупредительно молвил он. – Акционеры в сборе, майор, наш персонал. Только собаки сидят по вольерам.
– Прекрасно, – ответил чиновник. – Начнем торжество незамедлительно!
Мы вошли в приемную, наполненную приглушенным светом. Посередине организовался стол–фуршет: шампанское, закуски–канапе и свежевыжатые соки. Все гости были одеты в вечерние платья и костюмы. Акционеры, сделавшие вклады, как в центр кинологии, так и в бренд майору принадлежали высшему сословью и горделиво расхаживали по приемной, чувствуя себя хозяевами учреждения. Все они получали немалые дивиденды, благодаря собакам супруга, но он оказался в тени министровой славы, ведь центр считался государственным, а построение системы финансов внутри него, мало кого интересовало. По этой причине чиновника приветствовали все и радостно раскланивались перед его деловым величием. Ещё менее заметными, чем муж, были все те, кто работал в стенах учреждения: кинологи, кухарки, наш технарь и Отвёртка, ютились в уголке приёмной, о чем–то разговаривая между собой. Супруг сидел на диване и попивал вишневый сок из узкого стакана. Увидев меня, он встал во всей своей красе. На нём был серый костюм с жилетом и галстуком, сидящий как влитой на развитой груди и широких плечах. «Красивый мужчина, мой муж!», – отметила я про себя и улыбнулась ему.
– Майор, почему при Вас оружие на торжестве? – спросил министр, заметив кобуру с пистолетом на поясе супруга.
– Я имею право носить его, где вздумается.
– Оно выпирает из–под пиджака и пугает акционеров. Я буду вынужден просить Вас снять его и запереть в своем кабинете.
– Министр, на Вас тоже прекрасный костюм и явно очень дорогой. Может, Вы покрасуетесь перед гостями, оставив мой внешний вид в покое.
– Оставьте кобуру в кабинете или покиньте праздник! – стоял на своём министр.
– Всенепременно! – ухмыльнулся муж, проигнорировав приказ.
Я посмотрела на него с мольбой послушаться в глазах. Мне не хотелось, чтобы супруг уходил, ведь даже будучи не с ним на этом новогоднем торжестве, я была счастлива его присутствию. Мои чувства к мужу ожили вновь и стали глубже и крепче, чем когда мы познакомились и съехались. Казалось, после нашей разлуки и я, и он пересмотрели взгляды на брак и совместную жизнь. Мы в чём–то повзрослели и с чем–то смирились, стали ближе и терпимее друг к другу. Во всяком случае, так ощущало нашу связь моё девичье сердце.
Муж с флиртом подмигнул мне и отошёл на разговор с кинологами.
– Он – пёс, что не исполняет команды хозяина! Обычно таких пристреливают! – злобно заметил министр.
– Сегодня праздник, дорогой! Давай ты не будешь нервничать зазря! – положила я ладонь на его грудь и чуть похлопала по ней.
– Вот я подчиняюсь любой твоей прихоти! – взял он мою руку в свою и крепко поцеловал, а я успокоилась, что взрыв эмоций миновал и муж останется на торжестве.
Акционеры веселились и громко разговаривали о доходах. Шампанское лилось рекой и разговоры об успехе центра не смолкали. Все хвалили министра за его находчивость и трудолюбие. Да, лейтенант, лавры достались ему, хотя за тяжелой работой и смекалкой стоял мой муж. Тем не менее, как не стыдно признаться, я молчала и принимала похвалу, ведь я была с чиновником – хозяйкой мероприятия. Всем нравился фуршет, организованный им, что было видно по улыбкам и довольным взглядам присутствующих, а это было главным.
На празднике не хватало бывшей супруги майора, которая, судя по слухам, встречалась с молодым любовником и предпочитала потратить своё время на его ласки, нежели на корпоративное мероприятие. Сию я была рада, ибо наблюдать её надменное лицо мне не хотелось.
– Потанцуем? – пригласил меня министр, когда все уже достаточно выпили, и наш технарь включил ритмичную музыку.
– Почему бы и нет, – улыбнулась я ему и приняла приглашение, помня о своём обещании сопровождать и ублажать чиновника во всём этим корпоративным вечером.
Он притянул меня к себе за талию и ласково поцеловал. Краем глаза взглянув на майора, я заметила как недовольно он стиснул скулы и выпил коньяк, разлитый гостям по стаканам, а после передал ключ от кабинета технику и отправил его туда предположительно за фейерверком, который давно уже стоял в коробке под его столом.
Внезапно в приёмную зашли двое мужчин высокого и крепкого телосложения. На них были одеты теплые дублёнки, и на гостей в костюмах и смокингах они совсем не походили.
– Кого вы ищете? – спросил чиновник, махнув рукой кинологам остановить громкую музыку.
– Электрика вашего, технаря подлючего.
– С каким намерением? – вступил в беседу майор.
– Он кучу денег проиграл на ставках и обещал расплатиться!
– У нас сегодня торжество. Вы не могли бы наведаться к нему в иное время? – корректно попросил рекетеров министр.
– Не сейчас и никогда! – вышел вперёд супруг. – Что за ставки он делал?
– На аджилити – собачьих соревнованиях.
– В первый раз слышу об этом. Тем не менее, вам здесь не место! Мы – государственное учреждение, а не касса выплаты долгов! Разбирайтесь с проблемами вне этих стен! – строгим тоном ответил мой муж.
– Ясно! – бросил он трубку, то ли обидевшись, то ли разозлившись.
Министр ухмыльнулся, очевидно, поняв, что муж задумал что–то, но комментировать нашу беседу не стал. Я же слегка поуспокоилась, услышав те отрывки надежды, что прозвучали из уст моего супруга. «Он что–то придумал, и надо просто успокоиться и продержаться! Муж вытащит меня из лап министра, как и свой бизнес, и карьеру! Я верю, он сможет!», – убеждала я себя, и стук сердце немного приходил в привычный.
– Я забегал сегодня в центр кинологии. Аппаратуру завозил, а заодно наведался и в кабинет майора, проверить, не планирует ли он в очередной раз преступить регламент. Его на месте не было, и я спокойно обыскал весь кабинет. Удивительно, но никаких улик его прегрешений я не нашёл. Тем не менее, изучив бухгалтерию, узнал что ретривер обошёлся ему в целое состояние. Неудивительно, что он так дорожит им, и даже ключ от вольера этой ищейки, хранит отдельно в шкафчике стола.
– Как ты внутрь попал? – удивилась я, зная, что майор имеет привычку запирать кабинет.
– Это было не сложно! Я обмолвился парой слов с его секретаршей, открывшей мне врата в эту святыню. Она поведала о том, что вы с майором так сильно увлеклись работой в кабинете, что даже сладостные стоны по приёмной разносило.
– Отвёртка всё придумала. Я заперла дверь, и мои стоны она слышать не могла! – проговорилась я, попав в его ловушку.
– Как же это мило! – прошёл министр к столу и, сев, указал мне пальцем на стул. – Жена и муж, влюблённые друг в друга, воссоединились после долгой разлуки, в которой виноват их общий враг. Однако скажу тебе сразу, Принцесса, чтобы вы не задумали, я одержу победу, ведь у меня есть козырь: твои пальчики на той картине, которую ты трогала своими любопытными руками. И, вот что обидно, я её, действительно купил для личного пользования! А вы с разнорабочими её украли! Как бы тебе за это перед судом не пришлось отвечать!
– Мы не сходились с мужем, – проигнорировала я угрозу и отдовинула еду, вкушать которую у меня не было аппетита.
– Я говорил, что ты врушка? – недобро рассмеялся чиновник и собирался пригубить вина.
– Тебе не стоит пить! Я знаю, что ты болен. Мне рассказала твоя дочь.
– Мелкая стерва, как её мать! Ещё и фантазёрка!
– Она передала мне таблетки, которые ты отказался принимать. Если и правда любишь меня, вернись к медикаментам.
– А ты? Ты меня любишь? – отставил он бокал.
– Если бы не испытывала чувств, давно бы отнесла все фотографии картин в прокуратуру.
– Коли не собиралась «стучать» на меня, зачем ты собирала улики?
– Я просто делала фото понравившихся картин, а грузчиков мне стало жаль, вот я и прикрыла их своим молчанием.
– Твоё молчание было настолько преданным, что ты лгала мне в лицо, утверждая, что не знаешь, кто истинный владелец этой квартиры! А ещё убеждала, что не поверила моей дочке, когда она взболтнула об этом! Но теперь я знаю, что доверять тебе нельзя!
– За что ты сослал мою бывшую начальницу?
– Вместе с ней ты работала над делом о контрабанде картин, и просила полковника провести тебя на закрытую вечеринку, где надеялась обнаружить перевозчика. Мне это известно, моя драгоценная. Не думаю, что ты настолько глупа, что просто так изучала хранимые мною картины. И ту же ошибку допустила твоя бывшая начальница, а что с ней стало, ты видела сама. Как бы то ни было, твою просьбу я исполнил и передал её координаты. Звонить и шушукаться с ней не советую. Мои уши, знаешь ли, за километры слышат всё, что говориться. Вторая причина, по которой я избавился от неё – советы, что она тебе давала. Они были не в мою пользу, и я об этом знал! Да и собак она хотела у твоего супруга взять в аренду! Меня это обидело! Ей стоило быть на моей стороне и игнорировать собак майора!
– Что за утечка информации, которую она допустила, и что за преступник сбежал, если он сидит передо мной?
– Поосторожней на оборотах! Я далеко не контрабандист, а честный гражданин! Чуйка инструктора–кинолога каким–то образом повела в мою сторону, чем она и поделилась со старшим инструктором–кинологом, пустив его по ложному следу. Тот решил обыскать мой дом, чем сильно оскорбил меня, а настоящий преступник успел удрать. Поэтому старший кинолог в отставке, а его место занимает ваш бывший сотрудник. Зачинщица – твоя бывшая начальница была помилована от лишения свободы и проходит службу на севере нашей родины.
– Какое лицемерие! Бедную женщину отправили в ссылку лишь за то, что она набрела на верный след и доложила об этом старшему по званию! Жаль, что она не объяснила в суде, как вышла на тебя? Я бы поаплодировала её смекалке!
– Без разницы, что она болтала в зале правосудия. В нашем жестоком мире слова почти что ничего не значит. Знакомства и справедливость – вот главная сила!
– Справедливость?
– Да, она самая! Нехорошо было совать свой нос в чужие дела и наговаривать на честного министра, вроде меня, который беспокоится о гражданах и государстве, переправляя художественное наследие нации туда, где гораздо сохраннее и безопасней. В нашей стране к искусству стали относиться неподобающе, а это расстраивает меня! Как бы то ни было, все буратино, мешавшие мне в этой миссии, уже получили по носу.
– И как давно ты узнал, что я в курсе твоих «спасательных операций»? – поняла я, что отрицать всё было бессмысленно.
– Не так давно на чердаке я встретил мастера, что ремонтировал там крышу. Он спросил о собаке и женщине, проявлявшей интерес к моей ячейке наверху. Догадаться было не сложно! Я покопался у тебя в вещах и нашел доказательства и соглашение между тобой и грузчиками. Ещё нашёл записи с библиотек, в которых подтверждалась ценность картин. И да, я вспомнил тот вечер, когда уснул, не дождавшись обещанных ласк. Думаю, ты подмешала мне что–то в вино и забрала мой ключ, которым открыла чердачный тайник! Ай–ай, как же подло, непорядочно и бесчестно! Тебе повезло, что ты для меня дороже, чем грузчики!
– Они же ничего не воровали, не так ли? Их осудили не за что!
– За предательство и неуклюжесть, а это большая вина! Ты же понимаешь, что контрабанда картин заграницу стоит огромные деньги, а судьбы людей, которыми я распоряжаюсь – гораздо дешевле. Кривые руки и длинные языки, нарушавшие верность мне – своему хозяину, свели их в тюрьму, где теперь они будут трудиться, пока живы, чтобы выплатить ущерб за раму, которую, ты соврала, что случайно задела ногой.
– Я заметила картину случайно, когда они доставили её и разбили деревянный край о журнальный стол. Потом мне стало любопытно, вот я и полезла копаться в том, что это за произведение, и в то, что ты скрываешь на чердаке. Но я … я никому не говорила про то, что видела, – не хотевшая обратно в тюрьму, оправдалась я, напуганная его словами.
– Ох уж это женское любопытство и интуиция! – лукаво взглянул на меня министр.
– Ты будешь принимать лекарства? – перевела я тему на то, что волновало меня не меньше судьбы бывшей начальницы и разнорабочих, – спокойствие, которое мне надлежало выдержать, пока майор не притворил свой, недосказанный мне план, в реальность.
– Если ты пойдёшь со мной завтра на корпоратив и оставишь мысли о том, чтобы бросить меня, я умолчу об отпечатках и снова возьмусь за лечение.
– Я исполню твой приказ, министр! Теперь и ты исполни мой! – протянула я ему пакет с медикаментами.
Он высыпал их на ладонь и, серьезно взглянув на меня, заглотнул одним махом. Я с облегчением вздохнула, надеясь, что он снова превратится в элегантного лжеца, который опустит невидимое ружьё и даст своей жертве чуток передохнуть от погони.
Глава 8. Под прицелом
Мы ехали в лимузине на корпоративное мероприятие, которое так ждал министр. Днём я отработала смену в центре кинологии, а после работы отправилась домой переодеться на праздник. Чиновник, так же как и я, трудился весь день в министерстве и, переодевшись в торжественный наряд прямо на работе, сел в заранее заказанный лимузин и заехал за мной. После принятия таблеток он стал поспокойнее и даже замкнулся в себе. Немногословный и подавленный собственным внутренним миром, он глядел на меня печальными глазами. Чтобы ублажить чиновника, я одела на шею колье из рубинов, однако платье выбрало своё – то самое, цвета брусники, которое купила на зарплату. Обулась я тоже в купленные вместе с платьем туфли – лодочки на каблуках, которые прекрасно смотрелись на ножках и дарили мне чувство женственности и красоты, в которую я была облачена.
– Ты знаешь историю колье, так элегантно украшающее твою грудь? – уравновешенно спросил министр.
– Ты мне не говорил, только приказывал носить его! – укорила я мужчину в порабощении.
– На одном из балов белокожая графиня появилась с необычным колье из рубинов, цвет которых был столь насыщенным, что гости шептались: «Словно капли крови на снегу». Легенда гласила, что рубины были добыты из далёких земель в ходе жестоких сражений, в которых один из полководцев стремился заполучить это великолепие в качестве трофея для возлюбленной графини. Так, каждый камень хранит в себе память о страсти и, принесённых во имя неё, жертвах. С тех пор колье назвали «Кровавый рубин», и оно стало символом неразрывной связи мужества, красоты и любви. Оно прошлых веков, Принцесса, и я купил его за баснословные деньги, чтобы ты стала ещё красивее, чем есть! Моя любовь и страсть к тебе такого же насыщенного цвета и я готов пожертвовать всем, ради тебя.
Я прикоснулась пальцами к колье и улыбнулась:
– «Кровавый рубин» – прекрасная история любви, только жертв, погибших во имя её жалко.
– Жертвы есть всегда. Есть проигравшие и победители. Последним достается все: трофеи, красота, любовь. Иначе не бывает!
Мы подъехали к центру кинологии, и вышли из лимузина. Стоял морозный предновогодний вечер, и под ногами серебрился снег. Дорога до центра была расчищена не полностью и, держась за руку министра, я обходила ледяные лужи, стараясь не поскользнуться о них в своих неподходящих для зимних прогулок, туфлях.
Наш молодой технарь уже всё подготовил для праздника и в окнах второго этажа мелькали огоньки гирлянд и тёплый свет от купленных заранее светильников. Мы поднялись наверх и были встречены старшим кинологом. Он собирался вниз на перекур.
– Все гости уже собрались! – предупредительно молвил он. – Акционеры в сборе, майор, наш персонал. Только собаки сидят по вольерам.
– Прекрасно, – ответил чиновник. – Начнем торжество незамедлительно!
Мы вошли в приемную, наполненную приглушенным светом. Посередине организовался стол–фуршет: шампанское, закуски–канапе и свежевыжатые соки. Все гости были одеты в вечерние платья и костюмы. Акционеры, сделавшие вклады, как в центр кинологии, так и в бренд майору принадлежали высшему сословью и горделиво расхаживали по приемной, чувствуя себя хозяевами учреждения. Все они получали немалые дивиденды, благодаря собакам супруга, но он оказался в тени министровой славы, ведь центр считался государственным, а построение системы финансов внутри него, мало кого интересовало. По этой причине чиновника приветствовали все и радостно раскланивались перед его деловым величием. Ещё менее заметными, чем муж, были все те, кто работал в стенах учреждения: кинологи, кухарки, наш технарь и Отвёртка, ютились в уголке приёмной, о чем–то разговаривая между собой. Супруг сидел на диване и попивал вишневый сок из узкого стакана. Увидев меня, он встал во всей своей красе. На нём был серый костюм с жилетом и галстуком, сидящий как влитой на развитой груди и широких плечах. «Красивый мужчина, мой муж!», – отметила я про себя и улыбнулась ему.
– Майор, почему при Вас оружие на торжестве? – спросил министр, заметив кобуру с пистолетом на поясе супруга.
– Я имею право носить его, где вздумается.
– Оно выпирает из–под пиджака и пугает акционеров. Я буду вынужден просить Вас снять его и запереть в своем кабинете.
– Министр, на Вас тоже прекрасный костюм и явно очень дорогой. Может, Вы покрасуетесь перед гостями, оставив мой внешний вид в покое.
– Оставьте кобуру в кабинете или покиньте праздник! – стоял на своём министр.
– Всенепременно! – ухмыльнулся муж, проигнорировав приказ.
Я посмотрела на него с мольбой послушаться в глазах. Мне не хотелось, чтобы супруг уходил, ведь даже будучи не с ним на этом новогоднем торжестве, я была счастлива его присутствию. Мои чувства к мужу ожили вновь и стали глубже и крепче, чем когда мы познакомились и съехались. Казалось, после нашей разлуки и я, и он пересмотрели взгляды на брак и совместную жизнь. Мы в чём–то повзрослели и с чем–то смирились, стали ближе и терпимее друг к другу. Во всяком случае, так ощущало нашу связь моё девичье сердце.
Муж с флиртом подмигнул мне и отошёл на разговор с кинологами.
– Он – пёс, что не исполняет команды хозяина! Обычно таких пристреливают! – злобно заметил министр.
– Сегодня праздник, дорогой! Давай ты не будешь нервничать зазря! – положила я ладонь на его грудь и чуть похлопала по ней.
– Вот я подчиняюсь любой твоей прихоти! – взял он мою руку в свою и крепко поцеловал, а я успокоилась, что взрыв эмоций миновал и муж останется на торжестве.
Акционеры веселились и громко разговаривали о доходах. Шампанское лилось рекой и разговоры об успехе центра не смолкали. Все хвалили министра за его находчивость и трудолюбие. Да, лейтенант, лавры достались ему, хотя за тяжелой работой и смекалкой стоял мой муж. Тем не менее, как не стыдно признаться, я молчала и принимала похвалу, ведь я была с чиновником – хозяйкой мероприятия. Всем нравился фуршет, организованный им, что было видно по улыбкам и довольным взглядам присутствующих, а это было главным.
На празднике не хватало бывшей супруги майора, которая, судя по слухам, встречалась с молодым любовником и предпочитала потратить своё время на его ласки, нежели на корпоративное мероприятие. Сию я была рада, ибо наблюдать её надменное лицо мне не хотелось.
– Потанцуем? – пригласил меня министр, когда все уже достаточно выпили, и наш технарь включил ритмичную музыку.
– Почему бы и нет, – улыбнулась я ему и приняла приглашение, помня о своём обещании сопровождать и ублажать чиновника во всём этим корпоративным вечером.
Он притянул меня к себе за талию и ласково поцеловал. Краем глаза взглянув на майора, я заметила как недовольно он стиснул скулы и выпил коньяк, разлитый гостям по стаканам, а после передал ключ от кабинета технику и отправил его туда предположительно за фейерверком, который давно уже стоял в коробке под его столом.
Внезапно в приёмную зашли двое мужчин высокого и крепкого телосложения. На них были одеты теплые дублёнки, и на гостей в костюмах и смокингах они совсем не походили.
– Кого вы ищете? – спросил чиновник, махнув рукой кинологам остановить громкую музыку.
– Электрика вашего, технаря подлючего.
– С каким намерением? – вступил в беседу майор.
– Он кучу денег проиграл на ставках и обещал расплатиться!
– У нас сегодня торжество. Вы не могли бы наведаться к нему в иное время? – корректно попросил рекетеров министр.
– Не сейчас и никогда! – вышел вперёд супруг. – Что за ставки он делал?
– На аджилити – собачьих соревнованиях.
– В первый раз слышу об этом. Тем не менее, вам здесь не место! Мы – государственное учреждение, а не касса выплаты долгов! Разбирайтесь с проблемами вне этих стен! – строгим тоном ответил мой муж.
