Когда акционер заявил своё право на шестьдесят процентов дохода с соревнований и сам нарушил свой принцип не заводить романов с партнёршами. Меня сильно задела его расчётливость. А он… он всё больше влюблялся в меня и терял из–за этого голову. Моё желание не навредить животным и оставить при деле кинолога с техником акционер воспринимал как противоречие себе, как моё отступление от планов на будущее. В действительности же я просто стремилась к справедливости. Привыкший к тому, что правда всегда за ним, он даже не пытался разглядеть другие мотивы моего поведения. Я делала то же самое – видела в нём лишь меркантильного человека, готового на всё ради прибыли. Его стремления оставить игры за нами любым путём, чтобы мы оба реализовали свои мечты, я тоже не замечала. Каждый из нас следовал своей истине, не желая мириться с понятиями другого. Мы оба поддались эмоциям, в основе которых лежало простое чувство вредности.
После этой очередной, мягко говоря, не самой приятной беседы с итальянцем я спустилась вниз на тренировочное поле. Тёплый весенний день будто бы сам наряжался к нашему подпольному празднику. Воздух пах молодой травой, а солнце мягко золотило крышу центра кинологии. За ограждением площадки блестели эксклюзивные снаряды: барьеры с латунными окантовками, ярко окрашенные тоннели, качели с полированным покрытием и слаломные стойки, выстроенные как арт–инсталляция. Всё сияло – это было не просто спортивное аджилити, а роскошное мероприятие, где каждая деталь кричала о крупных вложениях и завышенных амбициях.
Первым на стоянку, под плавный шорох шин, въехал серебристый минивэн. Из него, словно на красную дорожку, вышли мужчины – те самые партнёры с ресторана – оба в дорогих костюмах цвета мокрого асфальта, с карманными платками в тон галстукам. Один поправил лацкан, а другой достал из кармана брюк золотые часы на массивной цепочке, будто давая всем понять, что время тем днём принадлежало только им.
– Добрый день, синьора. Надеюсь, трасса соответствует нашим… предпочтениям? – протянул один из мужчин, окидывая взглядом сияющую площадку.
– Беспокоиться не о чем, – ответила я, не скрывая улыбку. – Снаряды у нас, как видите, не для детской площадки.
– Да, тут, похоже, арену строили как для показа мод, – довольно усмехнулся второй.
– Эксклюзив, синьор партнёр, – надменным тоном заметила я. – Всё на заказ, до малейшего винтика.
– Похвально, – отозвался первый мужчина и, взяв под руку своего компаньона, направился к зоне комфорта.
Следом, мягко урча мотором, подъехал чёрный седан с зеркально блестящими дисками. Дверь распахнулась, и на гравий ступил судья – сухощавый мужчина в ослепительно белой рубашке, тёмном жилете и идеально выглаженных брюках. На его шее поблёскивал серебристый свисток, а в руках он нёс кожаный чемоданчик, в котором, как я предполагала, лежал хронометр – главный инструмент соревнования.
Чуть позже появился родственник акционера. На этот раз весьма элегантно одетый во фрак, сдержанный, говорящий глазами, а не словами. Он учтиво кивнул мне и занял место рядом с судьёй.
И тут над парковкой прокатился низкий, обволакивающий рокот итальянского кабриолета, на звук от которого даже собаки в вольерах настороженно подняли уши. Машина плавно остановилась, и в солнечном блике блеснули хромированные спицы заграничных дисков. Из салона на землю красиво ступила леди–организаторша – эффектная дама в длинном шёлковом платье цвета шампанского и лёгком пальто, перехваченном тонким золотым поясом. На носу – огромные солнечные очки, а на губах – улыбка, которую можно было бы назвать королевской.
Взгляд дамы скользнул по площадке расчётливо и с интересом, а после остановился на мне:
– Buongiorno, padrona dell’agility! Здравствуйте, хозяйка сегодняшнего мероприятия!
– Моё почтение, – ответила я на итальянском, слегка улыбнувшись.
– Ваш центр сияет как ювелирная витрина!
– Только благодаря Вашему присутствию, синьора!
– Не скромничайте! Вы и сами сверкаете как бриллиант – лучшее украшение этого места!
Я смущённо кивнула в знак благодарности за комплимент.
Синьор акционер, возникший из ниоткуда, галантно пожал даме руку. Следом из машины появилась её спутница – элегантная женщина лет сорока. Высокая, с безупречной осанкой и той естественной уверенностью, что выдаёт привычку к светским залам, она скользнула по гравию, не оставив ни звука. Белое платье с жемчужным оттенком подчеркивало линии фигуры, а тонкий шёлковый шарф украшал её длинную аристократичную шею.
Организаторша слегка повернулась в сторону спутницы, сделав мягкий и театральный жест рукой:
– Позвольте представить мою дочь.
Я удивлённо приподняла бровь, не ожидая такую почётную гостью. Женщина шагнула ближе и протянула мне руку с лёгкой, но властной грацией.
– Очень приятно, – произнесла она на итальянском.
– Добро пожаловать! Надеюсь, вам понравится сегодняшняя программа.
– Уверена, что понравится, – ответила за обеих организаторша. – Позвольте поинтересоваться, все ли условия по собакам приняты к сведению?
– В этом Вы сможете убедиться сами во время игр.
– Molto bene! Отлично! – провозгласила роскошная леди.
Пока мы обменивались приветствиями, на территорию въезжали всё новые гости. Один за другим появлялись иностранные внедорожники и редкие спорткары. Из машин выходили дамы в платьях пастельных тонов и мужчины в строгих костюмах – зрители, которые собирались делать ставки. На менее престижных авто подъезжали и хэндлеры в стильных тренировочных нарядах, а с ними – собаки: лощёные бордер–колли, горделивые лабрадоры, юркие овчарки с искрами в глазах. Их шерсть блестела, а хвосты метались в предвкушении соревнования. Повсюду щёлкали поводки и звучали команды на разных языках.
Мы с синьором акционером встречали гостей у входа, представляли центр, объясняли правила сегодняшнего аджилити. Инструктор–кинолог провожал собак в просторные вольеры, а хэндлерам предлагал бокалы с игристым шампанским или охлаждённый лимонадом. На отдельной стойке техник аккуратно регистрировал ставки: каждый подходил, называл имя фаворита и сумму, а родственник акционера молча следил, чтобы ни одна цифра не ускользнула от его внимательных глаз.
Гул моторов стих, но шум не исчез – он превратился в мелодию ожидания. Звенели бокалы, смех и голоса переплетались с редким лаем, а глаза зрителей блестели азартным огоньком, который появляется только там, где большие деньги встречаются с непредсказуемостью живых существ.
Я с подозрением задержала взгляд на судье: он уже устроился в тени декоративного навеса, лениво листая инструкции по аджилити, а также обмениваясь фразами с партнёрами. «Явно замышляют что–то между собой», – решила я, следя за их укромными беседами. И вот он поднялся со стула и щёлкнул крышкой хронометра, бросив кивок итальянскому акционеру. Тот ответил едва заметной улыбкой, и я поняла – шоу пора начинать.
Предвкушение азарта уплотнилось, когда из вольеров одна за другой начали выходить ищейки – каждая со своим характером, стратегией игры и внутренним огнём. Пары шагали к старту под одобрительные возгласы публики – каждая собака держалась так, словно отчётливо осознавала свою звёздную минуту. Их хэндлеры плавно подводили питомцев к линии начала полосы, проверяя поводки и шепча короткие команды. На лицах зрителей вспыхивали ясные улыбки, а ставки обсуждались всё громче и громче.
Так вот, лейтенант, после выступления тринадцати пар: хэндлеров с их ищейками, на старт вывели Ская. Бордер–колли, пятилетний, гибкий и собранный, – он словно впитывал каждое движение хэндлера. Его глаза горели азартом, а хвост подрагивал в лёгком напряжении.
– Синьора, – прошептал итальянец, склонившись к моему плечу, – не желаете подняться в комнату для наблюдений?
– Почему именно сейчас?
– Потому что наши партнёры – люди не самые честные. Вы видели как они с судьёй шептались? Нам поставили условие: Скай должен обойти Рекса. Но если этого не случится, те, кто поставил на Рекса, выиграют денег из банка, а партнёры предъявят нам счёт: мол, «из–за вас мы попали на крупную сумму – компенсируйте, раз условия соблюсти не смогли». Проследите, чтобы победу Рекса не подтасовали, а то все Ваши старания с полосой препятствий к чертям собачьим полетят.
– Хотите сказать, партнёры сами же нарушат собственные условия, чтобы вытрясти с нас побольше монет?
– В подпольном бизнесе Италии любят всякие неожиданности. Прошу, послушайтесь: поднимитесь в свой бывший кабинет за затемнённым стеклом. Посмотрим, как поведёт себя судья, когда увидит, что хозяйка соревнований покинула поле. И уход Ваш сделайте заметным!
Я кивнула, и, подойдя к леди–организаторше, отпросилась под предлогом визита в уборную.
– В такой момент, милочка? Сейчас же будут выступать Скай и Рекс. Вы не волнуетесь за итог? – удивилась мудрая дама.
– Мы всё заранее подготовили, синьора, и волноваться мне не о чем. Скай опередит Рекса по очкам.
Она заулыбалась, и, чуть склонила голову,я направилась в свой бывший кабинет.
По свистку судьи Скай рванулся вперёд. Он буквально скользил по трассе, как вода по удобному руслу: резкие виражи он проходил без малейшей задержки, мгновенно менял направление после тоннелей, стремительно перескакивал барьеры и безошибочно лавировал в слаломе. Качели, требовавшие точного баланса, не задержали его ни на долю секунды. Когда он пересёк финиш, секундомер судьи зафиксировал блестящее время – лёгкий, безупречный проход, вызвавший одобрительный гул зрителей.
Пока что никаких отклонений в работе судьи я не заметила.
После короткой паузы на полосу препятствий вышел Рекс. Лабрадор–ретривер, мощный и внимательный. Он начал бег с силой и сосредоточенностью, но уже на втором крутом повороте был вынужден сбавить темп, чтобы вписаться в узкий коридор. Его широкий шаг мешал менять направление молниеносно, а частая смена препятствий требовала больших усилий, чем он привык тратить на тренировках. В тоннеле он слегка замедлился, а вот с качелей чуть не соскользнул, уже уставший от предыдущих снарядов. Лапа съехала, и он чуть не свалился на землю, но каким–то манером сумел удержаться «на плаву».
Когда это случилось, по правилам должен был прозвучать свисток и последовать штраф, но судья лишь мельком взглянул в сторону партнёров и, видимо, получив едва заметный знак, опустил голову. Он сделал вид, что ничего не заметил: не дёрнул рукой, не засвистел, лишь лениво коснулся ручкой протокола, ставя пометку в графе очков. Я сжала кулаки, наблюдая всё это. Скай всё равно опережал, но разница в очках была бы больше, если бы судья засчитал штрафные.
Я поспешила вниз к итальянцу, чтобы доложить об увиденном, но он жестом попросил молчать.
– Камеры всё записывают, – шепнул он. – Подождите до конца.
Судья сделал последние пометки в протоколе и, подняв лживые глаза, коротко объявил финальный результат. Победителем аджилити был признан Скай, опередивший по очкам не только Рекса, но и остальных собак – его лёгкость, молниеносная реакция и природная манёвренность идеально совпали с хитрой конфигурацией трассы. Серебряное место заняла немецкая овчарка Бруна, а вот третьим призёром стал бы малинуа по кличке Гром, если бы Рексу засчитали штраф. Но, поскольку судья предпочёл закрыть глаза на протокол, это место досталось именно ему, а значит, те, кто вписал Рекса в тройку лучших игроков, всё–таки выиграли денежные средства.
После церемонии публика хлынула к банку выплат. Электротехник и помогавший ему родственник итальянца уже открыли кассу для выдачи выигрышей. Люди тянули квитанции, пересчитывали деньги, кто–то радостно смеялся, другие ворчали, подсчитывая проигранные средства. Шелест свежих купюр смешивался с витавшим в воздухе азартом и моим внутренним волнением по поводу результатов. Я помнила слова акционера, и мне совсем не хотелось быть в долгу перед лицемерными партнёрами.
– Рексу не засчитали штраф, когда тот чуть не соскользнул с доски, – не выдержав, сказала я организаторше.
– Следить за начислением или лишением очков – дело судьи, синьора бэлла, – спокойно ответила она. – Разве публика выразила сомнения в итогах соревнования?
– Нет, но откуда им знать, честно ли поступало судейство?! За всем не уследишь! Они могли упустить этот момент!
– Не волнуйтесь так, милочка. Скай победил, как и было поставлено вам в условиях. Вы молодец!
– Но Рекс незаслуженно занял третье место!
– Ой ли! – с сарказмом ухмыльнулась она. – Бедняга шёл по полосе, ему совсем не подходящей, и это только потому, что победить надлежало другому псу. И Вы упрекаете судью в несправедливости?
– Но… но… – я не могла подобрать аргументы, ибо дама была по–своему права, тем не менее падать в долговую яму мне совершенно не хотелось.
– Вас беспокоит, что Рекс, заранее записанный в проигравшие, не потерял репутацию одного из лучших? – с мягкой иронией уточнила организаторша.
Я замерла, понимая, что даже проигрывая по договорённости, собака не должна выглядеть неудачником – иначе её могли не принять на следующие игры.
– Но он занял третье место, и те, кто сделали ставки на призовые места, оказались в выигрыше. Это не наша вина, а – судьи! – возмущённым тоном заметила я, снимая с себя ответственность за эту подставу.
– Вашей задачей было сделать так, чтобы Скай обошёл Рекса. Вы справились блестяще! Всё остальное – не Ваша головная боль!
– Но синьор акционер также переживает за это! Значит, дело серьёзное – нам это может аукнуться.
– Ваш компаньон знает о партнёрах не намного больше, чем Вы. Он не знал, что первые игры были проверкой. Может, догадывался, но в чём проявлялся контроль – и представить не мог.
– И в чём же заключалась эта проверка?
– Понимаете, душечка, подпольные соревнования – это серьёзные деньги. Мы должны быть уверены, что никто не предаст ради выгоды и что будет предпринято всё возможное для выполнения условий. Мы должны быть командой, где все смотрят в одну сторону и стремятся к единой цели – зрелищности и прибыли. Именно поэтому я и другие партнёры поставили вам непростую задачу – сделать так, чтобы любимчик Скай обошёл сильного противника Рекса. И Вы поразили меня в очередной раз! Вы исполнили требования, не прибегнув к транквилизаторам, не вредя здоровью собак, но удовлетворяя наши прихоти! Браво! Рекс не должен был падать с чемпиона в посредственного игрока, поэтому судья, с нашим согласием, не засчитал ему штраф. А ещё я предложила Вам большую прибыль по телефону, если бы Вы оставили синьора акционера. Так я проверяла Вас на преданность и прочность. Проверку Вы прошли на «ура», – она улыбнулась, блеснув жемчужными зубами.
– Выходит, Вы мне солгали? У Вас нет собственного питомника в Италии, и аджилити Вы сами не устраиваете? – проигнорировав комплименты, сосредоточилась я на лжи, которую презирала.
– Почему же, – она обвела территорию руками. – Это и есть мои аджилити. Я – Ваш главный партнёр. Эти милые синьоры: два итальянца, родственник акционера и моя дочь – мои подчинённые. Здесь главная я, и это я ставлю условия и отдаю приказы, которые Вы с Вашей командой исполняете.
После этой очередной, мягко говоря, не самой приятной беседы с итальянцем я спустилась вниз на тренировочное поле. Тёплый весенний день будто бы сам наряжался к нашему подпольному празднику. Воздух пах молодой травой, а солнце мягко золотило крышу центра кинологии. За ограждением площадки блестели эксклюзивные снаряды: барьеры с латунными окантовками, ярко окрашенные тоннели, качели с полированным покрытием и слаломные стойки, выстроенные как арт–инсталляция. Всё сияло – это было не просто спортивное аджилити, а роскошное мероприятие, где каждая деталь кричала о крупных вложениях и завышенных амбициях.
Первым на стоянку, под плавный шорох шин, въехал серебристый минивэн. Из него, словно на красную дорожку, вышли мужчины – те самые партнёры с ресторана – оба в дорогих костюмах цвета мокрого асфальта, с карманными платками в тон галстукам. Один поправил лацкан, а другой достал из кармана брюк золотые часы на массивной цепочке, будто давая всем понять, что время тем днём принадлежало только им.
– Добрый день, синьора. Надеюсь, трасса соответствует нашим… предпочтениям? – протянул один из мужчин, окидывая взглядом сияющую площадку.
– Беспокоиться не о чем, – ответила я, не скрывая улыбку. – Снаряды у нас, как видите, не для детской площадки.
– Да, тут, похоже, арену строили как для показа мод, – довольно усмехнулся второй.
– Эксклюзив, синьор партнёр, – надменным тоном заметила я. – Всё на заказ, до малейшего винтика.
– Похвально, – отозвался первый мужчина и, взяв под руку своего компаньона, направился к зоне комфорта.
Следом, мягко урча мотором, подъехал чёрный седан с зеркально блестящими дисками. Дверь распахнулась, и на гравий ступил судья – сухощавый мужчина в ослепительно белой рубашке, тёмном жилете и идеально выглаженных брюках. На его шее поблёскивал серебристый свисток, а в руках он нёс кожаный чемоданчик, в котором, как я предполагала, лежал хронометр – главный инструмент соревнования.
Чуть позже появился родственник акционера. На этот раз весьма элегантно одетый во фрак, сдержанный, говорящий глазами, а не словами. Он учтиво кивнул мне и занял место рядом с судьёй.
И тут над парковкой прокатился низкий, обволакивающий рокот итальянского кабриолета, на звук от которого даже собаки в вольерах настороженно подняли уши. Машина плавно остановилась, и в солнечном блике блеснули хромированные спицы заграничных дисков. Из салона на землю красиво ступила леди–организаторша – эффектная дама в длинном шёлковом платье цвета шампанского и лёгком пальто, перехваченном тонким золотым поясом. На носу – огромные солнечные очки, а на губах – улыбка, которую можно было бы назвать королевской.
Взгляд дамы скользнул по площадке расчётливо и с интересом, а после остановился на мне:
– Buongiorno, padrona dell’agility! Здравствуйте, хозяйка сегодняшнего мероприятия!
– Моё почтение, – ответила я на итальянском, слегка улыбнувшись.
– Ваш центр сияет как ювелирная витрина!
– Только благодаря Вашему присутствию, синьора!
– Не скромничайте! Вы и сами сверкаете как бриллиант – лучшее украшение этого места!
Я смущённо кивнула в знак благодарности за комплимент.
Синьор акционер, возникший из ниоткуда, галантно пожал даме руку. Следом из машины появилась её спутница – элегантная женщина лет сорока. Высокая, с безупречной осанкой и той естественной уверенностью, что выдаёт привычку к светским залам, она скользнула по гравию, не оставив ни звука. Белое платье с жемчужным оттенком подчеркивало линии фигуры, а тонкий шёлковый шарф украшал её длинную аристократичную шею.
Организаторша слегка повернулась в сторону спутницы, сделав мягкий и театральный жест рукой:
– Позвольте представить мою дочь.
Я удивлённо приподняла бровь, не ожидая такую почётную гостью. Женщина шагнула ближе и протянула мне руку с лёгкой, но властной грацией.
– Очень приятно, – произнесла она на итальянском.
– Добро пожаловать! Надеюсь, вам понравится сегодняшняя программа.
– Уверена, что понравится, – ответила за обеих организаторша. – Позвольте поинтересоваться, все ли условия по собакам приняты к сведению?
– В этом Вы сможете убедиться сами во время игр.
– Molto bene! Отлично! – провозгласила роскошная леди.
Пока мы обменивались приветствиями, на территорию въезжали всё новые гости. Один за другим появлялись иностранные внедорожники и редкие спорткары. Из машин выходили дамы в платьях пастельных тонов и мужчины в строгих костюмах – зрители, которые собирались делать ставки. На менее престижных авто подъезжали и хэндлеры в стильных тренировочных нарядах, а с ними – собаки: лощёные бордер–колли, горделивые лабрадоры, юркие овчарки с искрами в глазах. Их шерсть блестела, а хвосты метались в предвкушении соревнования. Повсюду щёлкали поводки и звучали команды на разных языках.
Мы с синьором акционером встречали гостей у входа, представляли центр, объясняли правила сегодняшнего аджилити. Инструктор–кинолог провожал собак в просторные вольеры, а хэндлерам предлагал бокалы с игристым шампанским или охлаждённый лимонадом. На отдельной стойке техник аккуратно регистрировал ставки: каждый подходил, называл имя фаворита и сумму, а родственник акционера молча следил, чтобы ни одна цифра не ускользнула от его внимательных глаз.
Гул моторов стих, но шум не исчез – он превратился в мелодию ожидания. Звенели бокалы, смех и голоса переплетались с редким лаем, а глаза зрителей блестели азартным огоньком, который появляется только там, где большие деньги встречаются с непредсказуемостью живых существ.
Я с подозрением задержала взгляд на судье: он уже устроился в тени декоративного навеса, лениво листая инструкции по аджилити, а также обмениваясь фразами с партнёрами. «Явно замышляют что–то между собой», – решила я, следя за их укромными беседами. И вот он поднялся со стула и щёлкнул крышкой хронометра, бросив кивок итальянскому акционеру. Тот ответил едва заметной улыбкой, и я поняла – шоу пора начинать.
Предвкушение азарта уплотнилось, когда из вольеров одна за другой начали выходить ищейки – каждая со своим характером, стратегией игры и внутренним огнём. Пары шагали к старту под одобрительные возгласы публики – каждая собака держалась так, словно отчётливо осознавала свою звёздную минуту. Их хэндлеры плавно подводили питомцев к линии начала полосы, проверяя поводки и шепча короткие команды. На лицах зрителей вспыхивали ясные улыбки, а ставки обсуждались всё громче и громче.
Так вот, лейтенант, после выступления тринадцати пар: хэндлеров с их ищейками, на старт вывели Ская. Бордер–колли, пятилетний, гибкий и собранный, – он словно впитывал каждое движение хэндлера. Его глаза горели азартом, а хвост подрагивал в лёгком напряжении.
– Синьора, – прошептал итальянец, склонившись к моему плечу, – не желаете подняться в комнату для наблюдений?
– Почему именно сейчас?
– Потому что наши партнёры – люди не самые честные. Вы видели как они с судьёй шептались? Нам поставили условие: Скай должен обойти Рекса. Но если этого не случится, те, кто поставил на Рекса, выиграют денег из банка, а партнёры предъявят нам счёт: мол, «из–за вас мы попали на крупную сумму – компенсируйте, раз условия соблюсти не смогли». Проследите, чтобы победу Рекса не подтасовали, а то все Ваши старания с полосой препятствий к чертям собачьим полетят.
– Хотите сказать, партнёры сами же нарушат собственные условия, чтобы вытрясти с нас побольше монет?
– В подпольном бизнесе Италии любят всякие неожиданности. Прошу, послушайтесь: поднимитесь в свой бывший кабинет за затемнённым стеклом. Посмотрим, как поведёт себя судья, когда увидит, что хозяйка соревнований покинула поле. И уход Ваш сделайте заметным!
Я кивнула, и, подойдя к леди–организаторше, отпросилась под предлогом визита в уборную.
– В такой момент, милочка? Сейчас же будут выступать Скай и Рекс. Вы не волнуетесь за итог? – удивилась мудрая дама.
– Мы всё заранее подготовили, синьора, и волноваться мне не о чем. Скай опередит Рекса по очкам.
Она заулыбалась, и, чуть склонила голову,я направилась в свой бывший кабинет.
По свистку судьи Скай рванулся вперёд. Он буквально скользил по трассе, как вода по удобному руслу: резкие виражи он проходил без малейшей задержки, мгновенно менял направление после тоннелей, стремительно перескакивал барьеры и безошибочно лавировал в слаломе. Качели, требовавшие точного баланса, не задержали его ни на долю секунды. Когда он пересёк финиш, секундомер судьи зафиксировал блестящее время – лёгкий, безупречный проход, вызвавший одобрительный гул зрителей.
Пока что никаких отклонений в работе судьи я не заметила.
После короткой паузы на полосу препятствий вышел Рекс. Лабрадор–ретривер, мощный и внимательный. Он начал бег с силой и сосредоточенностью, но уже на втором крутом повороте был вынужден сбавить темп, чтобы вписаться в узкий коридор. Его широкий шаг мешал менять направление молниеносно, а частая смена препятствий требовала больших усилий, чем он привык тратить на тренировках. В тоннеле он слегка замедлился, а вот с качелей чуть не соскользнул, уже уставший от предыдущих снарядов. Лапа съехала, и он чуть не свалился на землю, но каким–то манером сумел удержаться «на плаву».
Когда это случилось, по правилам должен был прозвучать свисток и последовать штраф, но судья лишь мельком взглянул в сторону партнёров и, видимо, получив едва заметный знак, опустил голову. Он сделал вид, что ничего не заметил: не дёрнул рукой, не засвистел, лишь лениво коснулся ручкой протокола, ставя пометку в графе очков. Я сжала кулаки, наблюдая всё это. Скай всё равно опережал, но разница в очках была бы больше, если бы судья засчитал штрафные.
Я поспешила вниз к итальянцу, чтобы доложить об увиденном, но он жестом попросил молчать.
– Камеры всё записывают, – шепнул он. – Подождите до конца.
Судья сделал последние пометки в протоколе и, подняв лживые глаза, коротко объявил финальный результат. Победителем аджилити был признан Скай, опередивший по очкам не только Рекса, но и остальных собак – его лёгкость, молниеносная реакция и природная манёвренность идеально совпали с хитрой конфигурацией трассы. Серебряное место заняла немецкая овчарка Бруна, а вот третьим призёром стал бы малинуа по кличке Гром, если бы Рексу засчитали штраф. Но, поскольку судья предпочёл закрыть глаза на протокол, это место досталось именно ему, а значит, те, кто вписал Рекса в тройку лучших игроков, всё–таки выиграли денежные средства.
После церемонии публика хлынула к банку выплат. Электротехник и помогавший ему родственник итальянца уже открыли кассу для выдачи выигрышей. Люди тянули квитанции, пересчитывали деньги, кто–то радостно смеялся, другие ворчали, подсчитывая проигранные средства. Шелест свежих купюр смешивался с витавшим в воздухе азартом и моим внутренним волнением по поводу результатов. Я помнила слова акционера, и мне совсем не хотелось быть в долгу перед лицемерными партнёрами.
– Рексу не засчитали штраф, когда тот чуть не соскользнул с доски, – не выдержав, сказала я организаторше.
– Следить за начислением или лишением очков – дело судьи, синьора бэлла, – спокойно ответила она. – Разве публика выразила сомнения в итогах соревнования?
– Нет, но откуда им знать, честно ли поступало судейство?! За всем не уследишь! Они могли упустить этот момент!
– Не волнуйтесь так, милочка. Скай победил, как и было поставлено вам в условиях. Вы молодец!
– Но Рекс незаслуженно занял третье место!
– Ой ли! – с сарказмом ухмыльнулась она. – Бедняга шёл по полосе, ему совсем не подходящей, и это только потому, что победить надлежало другому псу. И Вы упрекаете судью в несправедливости?
– Но… но… – я не могла подобрать аргументы, ибо дама была по–своему права, тем не менее падать в долговую яму мне совершенно не хотелось.
– Вас беспокоит, что Рекс, заранее записанный в проигравшие, не потерял репутацию одного из лучших? – с мягкой иронией уточнила организаторша.
Я замерла, понимая, что даже проигрывая по договорённости, собака не должна выглядеть неудачником – иначе её могли не принять на следующие игры.
– Но он занял третье место, и те, кто сделали ставки на призовые места, оказались в выигрыше. Это не наша вина, а – судьи! – возмущённым тоном заметила я, снимая с себя ответственность за эту подставу.
– Вашей задачей было сделать так, чтобы Скай обошёл Рекса. Вы справились блестяще! Всё остальное – не Ваша головная боль!
– Но синьор акционер также переживает за это! Значит, дело серьёзное – нам это может аукнуться.
– Ваш компаньон знает о партнёрах не намного больше, чем Вы. Он не знал, что первые игры были проверкой. Может, догадывался, но в чём проявлялся контроль – и представить не мог.
– И в чём же заключалась эта проверка?
– Понимаете, душечка, подпольные соревнования – это серьёзные деньги. Мы должны быть уверены, что никто не предаст ради выгоды и что будет предпринято всё возможное для выполнения условий. Мы должны быть командой, где все смотрят в одну сторону и стремятся к единой цели – зрелищности и прибыли. Именно поэтому я и другие партнёры поставили вам непростую задачу – сделать так, чтобы любимчик Скай обошёл сильного противника Рекса. И Вы поразили меня в очередной раз! Вы исполнили требования, не прибегнув к транквилизаторам, не вредя здоровью собак, но удовлетворяя наши прихоти! Браво! Рекс не должен был падать с чемпиона в посредственного игрока, поэтому судья, с нашим согласием, не засчитал ему штраф. А ещё я предложила Вам большую прибыль по телефону, если бы Вы оставили синьора акционера. Так я проверяла Вас на преданность и прочность. Проверку Вы прошли на «ура», – она улыбнулась, блеснув жемчужными зубами.
– Выходит, Вы мне солгали? У Вас нет собственного питомника в Италии, и аджилити Вы сами не устраиваете? – проигнорировав комплименты, сосредоточилась я на лжи, которую презирала.
– Почему же, – она обвела территорию руками. – Это и есть мои аджилити. Я – Ваш главный партнёр. Эти милые синьоры: два итальянца, родственник акционера и моя дочь – мои подчинённые. Здесь главная я, и это я ставлю условия и отдаю приказы, которые Вы с Вашей командой исполняете.
