– Готова! Если мы поделим труд, то я стану здесь пригодна, а тебе будет легче!
– Похоже, после нашей ночи ты решила остаться навсегда? – с долей юмора подметил он, и мне стало стыдно, будто я напросилась жить в его доме, хотя ещё вчера обещала погостить недолго.
– Я буду помогать с хозяйством пока не съеду от тебя!
Он засмеялся и обнял меня:
– Я никуда тебя не отпущу! Уверен, что ты справишься с работой!
Мой лучший учитель так рьяно посвящал меня в помощницы, что я осваивала новые и новые уроки каждый Божий день! Мы приступали сразу после завтрака, который я готовила в 6:30, вставая раньше фермера на час. Мне думалось, что накрывать на стол моя обязанность и благодарность, ведь те продукты, что я ем, он добывает потом и усердием, поэтому ему нужны энергия и силы на трудовые будни.
«Ты даже не представляешь, как нелегко одному вести всю бухгалтерию, заниматься скотом и ездить в тракторе под знойным солнцем!» – часто жаловался он. И я жалела.
Я стирала, убирала, гладила. И самое смешное и ужасное, что мне это нравилось! Было приятным чувствовать себя хозяйкой в доме! Женщиной! Любимой! Мне было благостно жить на ферме: свежие яйца, молоко, пшено, фрукты и овощи! Разве можно придумать продукты полезней и вкусней? А дом, эту трухлявую халупу, я стала приводить в порядок: отмывать, преображать, украшать цветами. Теперь на наших окнах висели лёгкие занавеси, а на столе была накрыта скатерть. Все подоконники утопали в растениях, а запах навоза я выгоняла из дома утренними сквозняками.
Со дня как я оставила семью прошёл месяц. Поначалу я очень волновалась за младших братьев и сестёр. Переживала, как справляется одна моя бестолковая мама. Мне часто снилось, что она ищет меня и беспокоится о том, как я. Но однажды у сельского магазина я встретила городскую подругу и спросилась о родных. Та рассказала, что моя мамаша без устали сетует всем на то, что я плохая дочь, оставившая любящих родителей с их малыми детьми из–за иллюзий о столичной жизни. Тогда я убедилась раз и навсегда, что мать использовала нас со старшим братом, ни капли не любя ни одного из всех своих детей. Её любовь брала своё начало и заканчивалась только в муже.
Мой бывший одноклассник стал для меня единственной опорой, спасением от бедности и унижений, которые меня преследовали в прошлом. День за днём я влюблялась в него все сильней! Он не пил и не буянил. Проводил со мной время. Его чувства казались настоящими. В нём я нашла убежище души и искренне мечтала, что эта ферма станет для меня истинным домом.
Он рассказывал о животных и их потребностях, объясняя, как правильно кормить и ухаживать за ними: как собирать яйца кур, как подходить к коровам или козам, чтобы не напугать их, как знать, здоров ли скот и птица, как заниматься огородом и даже как водить трактор по полю.
Мне было интересно, весело, забавно! Казалось, что ему нравилось делать всё вместе. И это был своего рода образовательный бонус к нашей любви!
– Помни, что здоровые куры дают больше яиц! Так что важно следить за их состоянием и за чистотой и освещением в курятнике, полноценно кормить и поить! – поучал он меня как–то утром.
– Но ты же будешь рядом, если мне понадобится совет? – будучи неумелым новичком, понадеялась я на поддержку.
– Буду! Но постарайся никого не подвести! Ни кур, ни животину, ни себя, ни меня! – сказал он настолько серьёзно, что у меня по позвоночнику вдруг побежала дрожь.
Он был мужчина с фантазией или мразь с извращением. Ему нравилось смотреть, как я дою коров и коз. Я делала это дважды в день: утром и вечером, предварительно приведя животных в доильное помещение, похожее на огромный зал с перегородками. В нём находилось оборудование для доения и предметы ухода и гигиены за животными.
– Массируй и сжимай для выделения молока! – положил он мои руки на вымя коровы и научил правильным движениям.
– А как пользоваться автоматами для дойки? – спросила я, когда руками стало получаться.
– Они тебе не нужны! Ты прекрасно справляешься ручками! Так животному меньше вреда.
Я всегда любила животных и, конечно же, не хотела делать им хуже, поэтому доила исключительно руками. Часто, наблюдая за этим процессом, он клал руки мне на плечи и, проникая пальцами под летнюю одёжку, сжимал и мял мою грудь.
– Ты меня отвлекаешь! – просила я его перестать.
– Занимайся делом! – тяжело дыша, бормотал он. А когда я заканчивала, вёл не в дом, а на сеновал.
– Кто твой бычок? – спрашивал этот извращенец, старательно осеменяя меня, стоящую на четвереньках, сзади.
Лето было в самом разгаре, дел было много, и мы решили разделить задачи, ведь я уже немного разбиралась в фермерской жизни. Он занимался полем, где выращивал зерновые культуры, а ещё пас скот на луге за окном. На мне же был уход за огородом и за животными и птицами. Ещё я убиралась на ферме: на сеновале, в сарае, в хлевах. Работы хватало настолько, что чувство усталости перебивало аппетит, а вечером хотелось одного – поспать.
«Ты делаешь большие успехи! – говорил он, ласково целуя меня в лоб. – Я вижу, что ты стараешься и усердно учишься! Помни, что твоя помощь на ферме очень важна для меня!»
Я улыбалась, благодарная за его комплименты, и старалась быть ещё более успешной ученицей, чтобы он гордился мной и крепче обнимал ночами. Но вскоре, комплименты стали сходить на нет, а совместные ночи стали случаться реже. Зато его просьбы помочь всё более напоминали приказы. Приказы, которые мне надлежало исполнять.
Глава 4 - В плену манипулятора
– Лейтенант, скажи мне, почему мужчины обесценивают женский труд?
– Полагаю, мы просто привыкли, что забота о доме на вас и принимаем это как должное.
– Я говорю не только о доме! О заботе, о стараниях, о любви! Всё это тоже женский труд!
Я промолчал, не зная, что сказать.
– Ты отыскал свою далёкую любовь? Девицу, по которой всё страдал у стен кинологического центра?
– Нет! – горестно ответил я, слегка качая головой. – Но я ещё не сдался и ищу!
– Вот видишь! Бегаешь за ней и ценишь, хотя она не потрудилась даже позвонить тебе в ответ. Обесценивают лишь тех, кто трудится во благо отношений!
– Я уже говорил, что Вам просто не везло с мужчинами! – настаивал я на своём.
– Ты был не прав! Мне не везло с самой собой. Их поведение – моя заслуга! Не надо было позволять так много, а жалеть стоило только себя!
Она сделала глоток виски, и продолжила:
Со временем я стала замечать, что на меня ложатся новые и новые заботы, которые до сей поры были задачами фермера. Обязанностей стало больше, работа тяжелей, а он всё чаще закрывался в кабинете.
– Сегодня у тебя много дел! Тебе самой придётся выгулять коров! Но я надеюсь, что ты справишься! – сказал он мне однажды за завтраком.
– Это только у меня много дел? А как же твоя работа? Ты разве не должен быть сегодня в поле? – в недоумение спросила я.
– Глупая женщина, ты хоть понимаешь, что на мне вся бухгалтерия! Сейчас самое время торговли товаром, оплаты счетов, закупки сырья и материалов! Да у меня дел невпроворот, и голова готова взорваться! – нервно сглотнув, вскочил он из–за стола и заходил по комнате взад и вперёд. – Ты думаешь, мне очень хочется копаться в цифрах? Вот только кто, если не я? Или ты думаешь, что деньги с воздуха берутся и бизнес–план с расчётами на год – это простое баловство?
Мне стало стыдно за неуместный упрёк и, честно говоря, немного страшно от его взрывного поведения. Я встала и прижалась к его груди:
– Сказала глупость! Ты не злись! Я понимаю, как тебе тяжело тянуть на себе всё хозяйство!
Он резко успокоился и снисходительно обнял в ответ, а затем, легонько шлёпнув меня, сказал идти работать.
Пасти животных мне ещё не приходилось. Неподалёку работал пасечник, и больше никого! Я была совершенно одна на поляне, и было жутко страшно наедине со стадом, ведь что–то могло пойти не так. Как назло, одна из коров вдруг начала вести себя нервно, беспокойно топая копытами и размахивая головой. Её дыхание стало учащённым и очень звучным.
«Только не это! Пожалуйста!» – взмолилась я про себя, чувствуя, как паника растёт внутри грудной клетки. Сердце забилось сильнее. Я попыталась подойти к корове, но она предупредительно замычала и я отпрянула назад. В отчаянье я стала звать на помощь.
– Что случилось? – прибежал на подмогу старик–пчеловод.
– Я не знаю что с ней! Она начала вести себя странно!
Мужчина приблизился к корове осторожно и точно шепотом заговорил с ней: «Спокойно, красавица, спокойно! Я здесь, чтобы помочь тебе!»
Постепенно животное стало успокаиваться и приходить в себя. Меня по–прежнему трясло от пережитого волненья, но я старалась этого не показать.
– Важно помнить, что животные могут чувствовать нашу энергию. Если мы испытываем страх или нервозность, они реагируют на это. Но если мы подходим к ним с уверенностью и спокойствием, они могут справиться с собственным беспокойством, – объяснил мне пасечник и улыбнулся.
– Спасибо! И что бы я делала без Вас?!
– А где хозяин? Почему его нет с тобой? – оглянулся мужчина вокруг.
– Он занят бухгалтерией. Знаете сложно, когда всё на одних плечах! Его отцу стоило быть более дальновидным и подумать о сыне, прежде чем лишить ферму остального персонала, – оправдала я своего любовника, наглым образом упрекнув его покойного отца.
– Что ты, доченька! – рассмеялся пасечник мне в лицо. – Его отца я знал почти всю жизнь! Он был заботливым хозяином своей земли! Его сгубил инфаркт, и только лишь поэтому хозяйство досталось бестолковому сыну, который и уволил всех. Он и ферму–то на продажу выставил! И мы нужны ему, чтоб дотянуть до покупателя! Будь осторожна! Он ещё тот бездельник и манипулятор! Я здесь лишь для того, чтоб дело друга сумело продержаться до нового владельца.
– Что Вы такое говорите?
«В чём дело? Что за вопли я слышал? – прокричал издалека мой незаконный фермерский муж, немного запоздало пришедший на помощь.
«Вспомнишь чёрта, чёрт и появится!» – пробурчал недовольно пасечник и отправился обратно к пчёлам.
– Ты очень разочаровала меня! Я ведь много раз говорил, что животные чувствуют страх! Если бы не старый пчеловод, ты подвела бы всех и распугала скот! Ты хоть подумала об этом? А если бы корова начала толкаться, заряжая страхом и волнением других коров? – разъярился фермер, выслушав мой рассказ.
Этот кровосос кричал и смотрел на меня сверху вниз, а я чувствовала себя маленькой и беззащитной, отруганной девочкой. Я даже не понимала в чём моя вина, но было горько и обидно.
– Это ты виноват! – выкрикнула я, сорвавшись. – Ты взвалил на меня то, что должен делать сам, и закрыл дверь кабинета, спрятавшись за бухгалтерией от тяжкого труда!
Он замахнулся на меня, но удержал удар:
– Ты должна осознать, что когда я занят, твоя обязанность – вносить свой вклад в эту ферму. Тяжело тебе или нет! Ты здесь живёшь, поэтому закрой свой рот и выполняй работу молча!
Мои глаза наполнились слезами от его грубости, от крика и от страха. Я убежала в дом, оставив его самому пасти коров, как он и обещался делать!
Майор смахнула слезинку, текущую по щеке. Она глядела вдаль, и мы просто молчали несколько минут.
– Давай сюда свою еду! – сказала она мне, проголодавшись от переживаний.
– Я разогрею в микроволновке. Всё уже остыло!
– Я сама, – она вскочила, даже не дав мне возможности возразить. – Не хочу, чтоб ты смотрел в мои глаза! В них океан стыда за свою глупость и за то, что позволяла вытворять с собой мужчинам.
Вечером того дня он привёз мне с города платье и вкусный белый шоколад в подарок.
– Я был не прав! Ты же не выросла на ферме, поэтому и ожидать от тебя многого не стоило! Городская девчонка…
Слова прощения звучали так, как будто я была никчёмной. Помощницей, которой он не смог гордиться и положиться на которую теперь уже не мог. А мне, влюблённой дуре, хотелось быть предметом восхищенья и действенной поддержкой для него:
– Позволь мне доказать, что я полезней, чем кажусь! Я постараюсь заслужить твоё доверие ещё раз!
Он посмотрел на меня сомневающимся взглядом, оценивающе приподняв левую бровь:
– Хорошо. Я дам тебе такой шанс!
Дни близились к осени, и пришло время сбора урожая, ответственная пора для работы, как в огороде, так и на поле.
– Спина у меня разболелась опять! Это хроническое и надолго… Всё сижу, да сижу за бумагами в кабинете! Ни встать, ни размяться! – заявил фермер как–то перед сном.
– Давай помассирую, и станет полегче! А утром таблетку выпьешь и сможешь работать! – заботливо предложила я.
– Да на кой мне твой массаж? И чем мне таблетка поможет? Думаешь только о себе! Чтоб на тебя, неженку городскую, работу лишнюю никто не навалил! Тебе плевать на то, что мне по осени всё одному придётся делать через боль! – он вскочил с моей постели и, обиженно хлопнув дверью, ушёл к себе в спальню.
Я почувствовала себя виноватой в том, что он рассердился. «Наверное, надо было пожалеть его сначала, а потом уж предложить решение! А то действительно всё прозвучало так, как будто я думаю только о ферме, а его боль меня ни капли не волнует!» – я пошла за ним в его просторную обитель с двуспальной кроватью, в отличие от моей комнаты с железной раскладушкой.
– Почему вы не спали в его комнате вместе? – прервал я её, удивлённый услышанным.
– Он говорил, что вместе спят только бедняки. Что эта привычка пошла от тех сельчан, которым не хватало места спать раздельно. Он же себя видел важной персоной, как и любой ничтожный человек!
– Мне казалось, так спят влюблённые, кем бы они ни были по статусу! – высказал я своё мнение.
– Лейтенант, ты одновременно смекалист и наивен! Как тебе такое удаётся? – засмеялась она. – Где ты в моём рассказе услышал о взаимной любви?
– Но ведь именно так Вам казалось!
– Когда кажется, надо креститься! И мне действительно стоило молить Бога раскрыть мои глаза пораньше, чем это сделал Сатана.
Она села с разогретой едой за стол и, опустив глаза, продолжила историю, печально ковыряясь в макаронах с фаршем вилкой:
Так вот я направилась в спальню фермера. Замка на его двери не было, и я просто приоткрыла её и зашла. Он лежал недовольный, отвернувшись к стене.
– Дорогой, если тебе очень больно, то я могу на первое время взять на себя работу в огороде. Только вот с полем мне не справиться одной!
Он резко повернулся ко мне и глаза его уже были добры.
– Милая моя, за что мне небеса послали это счастье! – он провёл ладонью по моей щеке, и я покраснела от его тёплой ласки. – Я с утра попрошу пасечника помочь на поле. Он знает, как работать с техникой и справится! А мне завтра в город надо съездить, чтобы семена для посева купить.
Он крепко прижал меня к возбуждённому телу, и напрочь забыв о боли в спине, баловал мужским вниманием и нежными проникновениями в меня и в мою душу.
Наутро всё произошло, как было оговорено. Работу по ферме мы поделили с пчеловодом. Его словам о моём ласковом возлюбленном значения я не предала, решив, что в силу возраста он недоволен способом другого поколения вести хозяйство.
