«Побежали к трейлеру!» – счастливый и «живой» прокричал пехотинец, и мы рванули из тягучего моря к песочному пляжу. В нашем уютном дому на колёсах он достал огромное полотенце, и тот час укутал меня в него, растирая плечи и спину. Сам же он чуть побелел и явно озяб. «Надо было два полотенца брать!» – смеясь сквозь стучащую от холода челюсть, проговорил он.
Его искренняя забота, добрая улыбка, радость, что он подарил, наполнили моё сердце лаской, и оно потянулось к нему, словно к разожжённому костру для согрева.
«Иди ко мне сушиться!» – пожалела я пехотинца, распахнув полотенце.
Он прижался ко мне и обвил руки вокруг моей талии. Я же обняла его за спину и закутала в банную ткань. Я чувствовала, как ладонями он прижимал меня всё крепче к себе, а взглянув ему в лицо, я увидела глаза, полные верности и нежности. В них не было ничего, кроме веры в любовь. Возможно, глаза пехотинца ещё не успели повидать жестокость и несправедливость мира. Они ещё не были затуманены корыстью, меркантильной выгодой, проблемами и сложностями бытия. Я будто бы увидела себя в его глазах, восемнадцатилетнюю, ещё домашнюю девочку, не знающую настоящих бед. Мне захотелось прикоснуться к этой чистоте, и я поцеловала его губы. Он ответил мне неумелым лёгким поцелуем.
– У тебя были до меня женщины? – спросила я его, ощущая себя слишком взрослой и умелой для своих-то лет.
– По любви ещё не было, – краснея от смущения, ответил он.
Не отрывая взгляда от глаз честного парня, я скинула полотенце и расстегнула пуговицы блузы, а затем помогла ему снять прилипшую к телу мокрую футболку. «Давай согреемся!» – шепнули мои губы, как будто отключённые от здравого рассудка. Он примкнул к моим устам ещё одним несмелым поцелуем, а кистями рук накрыл мою обнажённую грудь. «Будь уверенней!» – сказала я, сжав его руки на себе.
Улёгшись на раздвижную койку, мы занимались любовью в миссионерской позе. Я всё смотрела в его влюблённые глаза, и они были, наверное, единственным, что возбуждало меня в нём. Он был неплох фигурой и как мужчина весьма удался: высокий, жилистый, худощавый, симпатичный. Всё было хорошо, вот только его чрезмерная осторожность, точно я хрустальная ваза, что сломается, сожми он её чуть сильней, и нерешительность в действиях, которыми мне приходилось управлять самой, остужали мой пыл быстрей, что холод утреннего моря. Рядом с ним я чувствовала себя опытней и старше, а мне хотелось всё наоборот.
– То есть, Вы скучали по капитану? – спросил я майора, пытаясь разобраться в описанных ею ощущениях.
– Я скучала по нему как по мужчине, знающему как обращаться с женщиной, авторитетному, целеустремлённому, практичному, но я отдыхала от его отношения ко мне, как к маленькой девочке, которую ему надлежало учить и воспитывать.
– Вам не кажется, что это две стороны одной монеты?
– Так оно и есть, но тогда мне думалось, что можно быть решительным и деловым, но при этом менее взыскательным к людям. На самом же деле, как истинный лидер, он взращивал во мне равного себе партнёра, во всяком случае в бизнесе; в жизни же требовал с меня того же, что и с самого себя: уважения, порядка, дисциплины.
Когда всё закончилось, пехотинец уснул, а я лежала на постели, очнувшаяся от его влюблённых чар, и к собственному сожалению, ясно понимающая, что эта телесная близость была ошибкой. «Почему я так поступила?» – размышляла я про себя. И ответ был прост: из благодарности, подсознательно отплачивая ему добром за добро, ведь он хотел меня, а я хотела отвлечься от размолвки. Я глядела в потолок трейлера и горестно осознавала, что для меня он по–прежнему друг, а вот я для него теперь – надежда на счастье. Из–за его романтичной натуры и незрелости, я считала себя стервой, и испытывала чувство вины, ведь нам предстоял разговор о том, что это был всего лишь секс, без любовной опоры. Какая ирония! Теперь я понимала, что секс и любовь – понятия раздельные, и не всегда сопутствуют друг другу. Бывают случаи, когда интимом платят за услугу, сознательно или неосознанно. Я вдруг подумала, что ни чем не лучше капитана, только он покупал услуги за секс, а я расплатилась им по счетам.
Я закурил самокрутку, глядя на бывшую начальницу:
– Но половой акт – часть отношений между мужчиной и женщиной, а Вы рассматривали пехотинца в качестве нового партнёра.
– Ты думаешь, что в отношениях всё истинно и альтруистично? – рассмеялась она. – А почему же женщины порой дают согласие на секс, имитируя желание близости?
– Не могут отказать или им нужно что-то от мужчин, – высказал я догадку.
– Ты прав, дорогой. Им что–то нужно, или они уже получили желаемое и это лучший способ отблагодарить мужчину. Некоторые считают это за сделку, другие поступают так, не задумываясь и убеждая себя в честности перед партнёром. Однако внутренний голос стрекочет каждой: «Ты должна побаловать его за получение того, чего хотела!». Мужчина же, если не слишком глуп, осознаёт, что выполняя её просьбу, имеет право на своё. А это и есть сделка между любовными партнёрами. Своего рода приказ, который поступает от рассудка, а исполняется телом.
– Но секс не всегда с корыстной подоплёкой!
– Нет! Только в отношениях, где главное расчёт, а не правдивая взаимность. А с пехотинцем я была близка, как выразился капитан из «временного обустройства».
Глава 56 - Беседа на чистоту
Наша беседа с майором продолжалась, и я всё больше понимал, какие люди и что за мышление сформировало из юной особы ту взрослую женщину, которую я знал. Не внушай ей капитан и окружающие люди, что секс – валюта за услуги, и что всё имеет свою цену, она бы может и не стала практиковать эти теории на пехотинце. Однако на подкорке девушки уже были записаны сии истины, а мыслить иначе в среде её обитания было почти невозможно. Ведь человек, как губка, впитывает в себя всё то, что его окружает, и моральные принципы – не исключение. Окружай её иное общество, и она бы трактовала свою новую связь по–другому. А может, я был не прав, и это опыт и житейская мудрость вложили в её голову такую расшифровку разнополых отношений, где секс ей виделся валютой для оплаты услуг, инструментом управления людьми и системой поощрений и наказаний. Зато я убедился в причине её флирта и секса со мной, когда я работал при ней личным секретарём: интимная близость была для майора гарантией того, что я не раскрою её опасных секретов. Такой вот пикантный аванс за молчание и преданность. Тем не менее, жаловаться было грех, ведь я тоже получал свою выгоду от этой сделки. Выходит, секс действительно обладает определённой силой.
– Ты не устал от моих историй, лейтенант? Может, узнав, что я переспала с пехотинцем не по любви, ты не желаешь слушать дальше?
– Вы запутались, и Ваш с ним секс не был продуманным шагом из собственной выгоды. Не был он и неосознанным действом из цели обустройства. Эту точку зрения Вы сами себе внушили, потому что не было альтернативной.
– А какова твоя?
– Вы сами сказали, что были очарованы влюблённым чистым взглядом пехотинца, отличающимся от хищных глаз капитана, и напоминавшим о Вашей прежней непорочности. Ваш поступок, да и вообще поездка с пехотинцем, были своеобразным погружением в себя, с целью познать, чего Вы жаждите от жизни. Узнать, что может быть иначе, чем в отношениях с капитаном, и выбрать, что Вам больше по душе. А секс, как я и сказал, – часть взаимоотношений. И попробовать его, по моему мнению, нормально!
– Просто ты такой же дьявол, как и я, вот и оправдываешь мои действия.
– Вы сами мне как–то сказали: «Давай не будем махать друг перед другом ангельскими крыльями»!
Майор довольно ухмыльнулась и попросила закурить.
Первое, о чём меня спросил пехотинец, когда проснулся, было ли мне хорошо с ним. «Да, – польстили ему мои уста, – вот только, не надо было нам этого делать! Но в этом виновата только я!»
Он привстал на койке и, посмотрев мне в глаза сказал:
– Не правда! В этом есть и моя вина. Я ведь понимал, что было слишком рано, но всё равно поддался соблазну. От равнодушия до любви не бывает резких скачков! Я не дурак.
– Нет, нет! – взяла я его лицо в ладони. – Ты замечательный парень, просто нам не по пути. Ты вряд ли поймешь, что я имею в виду, но я не хочу портить тебе жизнь. Думаю, мне пора покинуть тебя.
– Прошу, – схватил он меня за кисти рук, – не оставляй меня! Я дам тебе время, сколько захочешь! Ты только позволь быть рядом! Я обещаю, что не стану донимать тебя своими чувствами.
Мне стало жутко не по себе. Упрашивать девушку не уходить, понимая, что любовь безответна, мог только наивный юнец. Таким пехотинец и был, что вызывало умиление и горечь, и жалость, и чувство вины одновременно. Я понимала, что решение было за мной, ведь я сильней и взрослей, пусть не по возрасту и полу, но по духу. Возвращаться к капитану я не особо желала, ещё не успев разобраться, смогу ли с ним снова быть вместе. На тот момент дорога домой казалась мне возвращением в ад: к тщательной уборке и сортировке посуды, к поучениям от моего мужчины, к запрету принимать собственные решения, к чрезмерной экономии, к прогнившему окружению и ко всему, что с ним было связано. Но оставаться с пехотинцем мне было неприемлемо, ведь своим присутствием я давала ему надежду на то, что между нами может что–то вспыхнуть. И я, как всегда, приняла решение по совести:
– Ты прости, но я не думаю, что у нас что–то получится, сколько времени бы не прошло. Я и ты можем оставаться друзьями и сокурсниками. Мне очень жаль, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Я пойму, если ты возненавидишь меня, и не обижусь.
– Куда ты поедешь? Что будешь делать?
– Подвези меня к телефонной будке у станции вокзала! Я предупрежу капитана, что возвращаюсь домой, а затем куплю билет на поезд до столицы.
– Так ты к нему решила вернуться? Разве он лучше, чем я? – чуть ли не на слезах спросил нежный друг.
– Ты для меня слишком хороший, а с капитаном у нас схожие моральные ценности, и это важно. Да и пойми правильно, я знаю, что значит остаться без крыши над головой. Я уже говорила, что мне необходима стабильность, которую он мне может дать.
– Так создай условия себе сама! Зачем ты цепляешься за старого жмота, который тебе даже кольца помолвочного не подарил!
– Прекрати так отзываться о нём! Он сделал мне немало хорошего и он не старый! – возмутилась я, ведь чувства к офицеру были по–прежнему живы во мне.
– Но он жмот! И мучает тебя, раз ты от него ушла! Когда женщине хорошо с мужчиной, она его не покидает!
– Спасибо за прекрасное путешествие и за все яркие эмоции, что ты подарил мне, милый мой! – я поцеловала пехотинца в щёку, и собралась выходить из трейлера.
– Постой! Я понял! Подвезу тебя к телефону! – он оделся и пересел в кресло водителя, а я с грустью посмотрела в окно на покидаемое нами море.
Жаль было оставлять всю эту красоту. «А сколько ещё прекрасного и неизведанного могло ожидать меня в поездке! Но задерживаться было бы эгоистичным и морально неверным по отношению к пехотинцу» – думала я про себя, глядя ему, ведущему автотранспорт, в спину.
– Послушай, давай я продлю путешествие с двух недель до конца месяца? К сентябрю вернёмся в столицу, а там, глядишь, твоя очередь в общежитие подойдёт. Ты же год как стоишь! Должны дать место! Живи с девчонками, учись, найди подработку, и создай свой безопасный мир сама! Зачем тебе быть на чьём–то содержании?
– Дело не в содержание, а в том, что живу с капитаном по любви, и планы у нас общие на будущее есть. Уже всё продумано и идёт по плану!
– Извини, но мне кажется, что ты боишься отвечать и решать сама за себя. Ты страшишься самостоятельности и нового начала! Тебя устраивает находиться за его мужской спиной, ведь он протягивает тебе на блюдечке всё готовое: выбирает профессию, решает карьерное будущее, предоставляет квартиру с машиной, продумывает абсолютно всё! Ты недовольна, что тобой управляют, но без этого не можешь или не хочешь!
– А чего должна женщина ожидать от мужчины, как не крепкого плеча и поддержки? – разгневалась я на критику в мой адрес, хотя доля правды в ней была, и именно это кололо мне глаза.
– Мужская поддержка бывает разной! Можно и словом поддержать, и помогать по дому, и вместе строить всё с нуля.
Я промолчала, негодующе поджав губы и сведя брови в обиде, но пехотинец был прав. Я не хотела обнулять всё, что имела. У меня уже был фундамент, необходимый для постройки крепкого дома на нём, и даже пара нижних этажей уже отстроена. Мне было страшно начинать всё с котлована, ведь это означало риск остаться вовсе ни с чем, вернуться к пресной провинциальной жизни с мужем и кучей детей; с образованием, которое не пригодилось; без статуса, без уважения, без власти, зато с комплексами и самоедством от неоправданных амбиций и не свершённых планов. Вот и сошло на меня озарение, чего же я хочу от жизни: карьеры, положения в обществе, материальных благ!
– Давай мы прямо сейчас купим газету по трудоустройству? – настаивал на своём пехотинец, подъехав к вокзалу.
– Я пойду. Спасибо за всё!
– Я подожду, пока ты позвонишь.
– Не стоит! Я не передумаю.
– И всё же! – остался он ждать меня, как верный и заботливый друг.
Я зашла в телефонную будку, и бросила монетку для звонка. На этот раз волнения в моей душе не было. Я знала, что капитан простил меня и примет обратно, но хотела убедиться, что он будет дома к моему приезду. «Как жаль, что кроме Отвёртки я никого не знаю в столице, да и во всей стране! А у неё нет места для меня!» – не особо вдохновлённая возвращением домой, жалела я саму себя.
Шли долгие гудки, и я забеспокоилась, что дома его нет. Суетливо проносились идеи и мысли о том, как лучше поступить: купить билет и поехать сразу, или подождать на вокзале и перезвонить ещё раз попозже. Внезапно трубку подняли, и раздался ответ:
– Да? – прозвучал в ухо женский голос, заставив меня замешкать.
– Кто Вы? – спросила я в недоумение. – Мне нужен капитан!
– Я его жена.
– Же.. Жена? – заикаясь от шока, переспросила я.
– Ну да, его бывшая жена! – раздражённым голосом ответила особа. – А кто его спрашивает? Вы по работе?
– Нет, я…
– Ах, нет! Значит, прошмандовка очередная?
Я бросила трубку в каком–то испуге и полной растерянности: «Капитан был женат? Почему он никогда не говорил мне об этом? Ну, какая же я глупая! Мужчине за 40, конечно у него были до меня серьёзные отношения. Но женат…». Я не могла отойти от потрясения и, облокотившись о стенку телефонной будки, просто глядела в каменный пол. Внезапно во мне взыграла обида и злость: «Что она делает у нас дома? Это я должна была стать его женой! Неужели он её пригласил? Ну, понятно, расстался со мной и в объятия бывшей супруги бросился! Странно, что его мамаша мне о ней не доложила. Нет, я не глупая! Я – дура! Только посмотрите, как она разговаривает со мной! Явно считает, что имеет все права на своего мужчину! Мужа.
