А ведь для этого повод должен быть и он, по всей видимости, ей его дал! Какая жестокая ирония судьбы – капитан оказался не лучше фермера! Точно также изменил мне, приведя в наш дом другую!» – я закрыла ладонями лицо и зарыдала.
– Эй, у тебя всё в порядке? Почему ты плачешь? – распахнул дверь будки, забеспокоившийся пехотинец.
– Давай купим газету, как ты и предлагал, – сказала я сквозь слёзы, всхлипы и сопли. – Посмотрю, что там за вакансии есть.
Он усадил меня в трейлер и сбегал за газетой. Мне было очень больно от предательства капитана, которое так походило на поведение мерзавца–фермера. «Как он только мог! На нашей постели!» – истерила я в подушку.
– Всё хорошо, успокойся! – погладил меня по спине, вернувшийся друг. – Сейчас посмотрим, что за объявления в разделе для военных.
– Ладно! – собралась я с силами и, утерев слёзы с лица, уставилась в газету.
– Тебе сегодня везёт! – ткнул пехотинец в небольшой текст, напечатанный жирным шрифтом. – Смотри–ка, в таможенную службу требуется помощник кинолога–инструктора. Необходимо ассистировать в служебных тренировках собак, участвовать в поисковых операциях и ухаживать за питомцами. По–моему очень перспективно! Считай, служебный опыт и стаж получаешь!
– Да кто возьмёт второкурсницу на эту должность?
– А этого ты не узнаешь, пока не позвонишь им и не предложишь свою кандидатуру, – он протянул мне монетку для звонка и мотнул головой в сторону телефонной будки.
До сентября оставалась неделя, и мы с пехотинцем по–прежнему изучали живописные края нашей родины. Были мы и в крупных городах, и в деревушках, и на озерах, и в горах. Я была благодарна верному другу за то, что не оставил меня в одиночестве и продлил аренду трейлера до конца августа. О капитане я думала часто, но рядом с заботливым парнем моя злоба, боль и негодование притихли, а на смену им пришла надежда на светлое будущее. Я была настроена решительно и хотела попробовать самостоятельную жизнь. Страхи отошли, и я смотрела на всё сквозь свет нового начала. Пехотинец вел себя крайне учтиво, как и было им обещано. Он ухаживал за мной, но не позволял себе лишнего, терпеливо ожидая от меня первого шага. В этом, собственно, весь он и был: не навязчивый, не пробивной, спокойный, избегающий рискованных действий, далеко не первопроходец, но отличный друг. Он мечтал о тихой домашней жизни, о разведении собак, о работе учителем физкультуры. Грандиозных планов и завышенных амбиций он не имел. Я часто слышала его возлюбленную фразу: «Лучше спокойная рутина, чем беспокойная погоня за неизведанной мечтой». Когда–то я бы согласилась с ним, но не сейчас. Я прошла через слишком многое и повидала разное, чтобы мыслить так скромно. Поэтому нам с пехотинцем было не по пути, а на отношениях с капитаном я поставила точку. Вот и получилось, что теперь я сама должна была творить свою судьбу, в которой всё ещё жаждала почёта, высокого положения в обществе и материального благополучия. Только по молодости лет мне наивно казалось, что я сумею добиться всего этого, не запачкавшись в похоти статусных дядь и, не споткнувшись о стервозные подножки гнусных тёть. Как бы то ни было, я, наконец, решилась откликнуться на объявление в газете и попробовать себя в должности помощницы инспектора–кинолога при таможенной службе. Заявки принимали до первого сентября, и я успевала откликнуться. А ещё я молилась, чтобы в начальство мне попалась женщина. Уставшая от чрезмерного интереса мужчин к своей персоне, я хотела обрести спокойствие хотя бы на этой студенческой работе.
Мы ехали на восток страны тёплым августовским вечером. Трасса казалась нескончаемой уже на протяжении нескольких часов, и я заметила, что пехотинец начал уставать.
– Давай остановимся где–то, чтобы ты мог поспать, прежде, чем продолжить путь, – предложила я.
– У нас бензин на исходе и нужно доехать до небольшой заправки в нескольких километрах отсюда. Она единственная на этом скоростном шоссе. Вот там и припаркуем трейлер, а заодно отдохнём! Ну и позвонишь по объявлению. Наверняка, на месте телефон имеется.
– Вот научил бы ты меня водить, я б за тебя машиной поуправляла до этой твоей заправки!
– Этому в специальных школах учатся, а не у частных лиц! Опасно! Тем более, ты девушка! – поучающе ответил он, заставив меня почувствовать себя глупой.
– И что? Со зрением у меня всё в порядке, да и на мозги не жалуюсь!
– Машина – это техника, а техника – дело мужское! Посмотри по сторонам – ни одной женщины за рулём!
– Скоро уже 90–ые, а вы, мужчины, всё нас дискриминируете, хотя сами не умнее! – возмущённо ответила я.
– Это наш мир, детка, смирись! – надменно ответил пехотинец, при этом горделиво набросив кисть руки на оплётку руля.
«Кто бы говорил!» – подумала я про себя, но решила не обижать хорошего парня, которому вовсе не подходила роль брутала, управляющего сей вселенной.
– Вытащи лучше карту и посмотри, как нам проехать до заправки! – попросил меня пехотинец, открыв бардачок.
– То есть на это моей женской сообразительности хватит? – не сдержавшись, съязвила я.
– Я не хотел тебя обидеть, – положил он руку мне на бедро.
– Не обидел! Ты меня задел! – недовольно ответила я и отшвырнула его ладонь со своей ноги.
– Я думал ты привыкшая.
– С чего вдруг?
– Ну, твой бывший капитан, он был такой … грубый и всё за тебя решал.
– Он зрелый доминантный мужчина, но я не припомню, чтобы он меня унижал по половому признаку.
– Я тоже хотел выглядеть взрослее и мужественнее для тебя, – раскаянно промямлил нерадивый друг.
– Не надо никому подражать, тем более, если не знаешь человека! Будь самим собой, и сосредоточься на дороге, раз такой умный, чтоб вести машину!
Я раскрыла карту и направила пехотинца на съездную дорогу. Проехав еще немного времени, мы оказались на пустыре, где помимо нестриженых кустов и бензозаправки, с прилегающей к ней стоянкой, ничего и не располагалось. Похоже, мы были там единственными гостями. Выйдя из трейлера, мы зашли в небольшое помещение, где можно было прикупить закуски и оплатить топливо. За кассовым аппаратом стоял растрёпанный, небритый и неопрятный парень лет за тридцать. Какой–то сонный, с косыми красными глазами, он, сильно шатаясь, поднялся с табуретки, чтобы принять заказ. Пехотинец оплатил бензин и мой телефонный звонок, который предстояло совершить прямо у кассы, ибо больше нигде телефона не было предусмотрено.
– У вас туалет тут есть? – спросил мой друг.
– За холодильниками в конце помещения, – заплетающимся языком ответил кассир.
Я подняла трубку и начала набирать номер по объявлению. Диск телефона приятно трещал под моими пальцами, предвещая успешную беседу, и только пошлые глаза неряшливого хозяина заправки, отвлекали меня от света надежды. Я отвернулась от него, нервозно накручивая провод телефона на указательный палец. Трубку подняли, и мне ответил женский голос. Взволнованная, я сбивчиво представилась и объяснила цель звонка. Дружелюбная особа на другом конце провода расспросила меня об образование и опыте общения с собаками, а после – с лёгкостью назначила собеседование на первую неделю сентября.
– Это прекрасно, что Вы учитесь на кинолога и, что Вы служили! – заметила женщина. – Армейский опыт говорит о Вашей внутренней дисциплине и выдержке.
– Совершенно верно! – подметила я, не растерявшись. – Я очень ответственный и трудолюбивый человек, а ещё я отлично лажу с животными!
– Замечательно, но я должна спросить, готовы ли Вы ассистировать мне в настоящих поисковых работах и расследованиях? Это совсем не те тренировки, что Вы проходите в академии МВД. Наша профессия в таможне требует внимательности, решимости и смелости.
– Я готова, – коротко прозвучал мой ответ.
– Что ж, тогда добро пожаловать к нам в сентябре на более подробное интервью. Если Вы мне понравитесь при личной встрече, а Вас устроят наши условия, то приступим к совместной работе незамедлительно.
– Договорились, и спасибо Вам! – довольная положила я трубку.
«Боже, какое счастье, что начальница – женщина!» – взмолилась я про себя, глядя в обшарканный потолок заправки. Однако переведя взгляд на кассира, усердно нюхавшего что–то под столом, моё хорошее настроение сменилось на ощущение опасности и захотелось поскорей уйти оттуда. Не дожидаясь пехотинца, застрявшего в уборной, я вышла на улицу и направилась к трейлеру. Неподалёку от нас припарковал машину ещё один клиент, одетый в служебную форму невысокого военного чина. Заметив меня в лобовое стекло, он приветливо припустил козырёк фуражки правой рукой, и, улыбаясь, я отдала ему честь в ответ.
– Куда ты сбежала? – спросил меня, вернувшийся в трейлер, пехотинец.
– Тот кассир, скорей всего, наркоман, а находиться возле него одной, мне вовсе не хотелось.
– С чего ты взяла?
– А ты сам не заметил его нечистоплотный вид и воспалённые глаза?
– Да он работает один в таком–то отдалённом уголке страны! Наверное, всё время спит от скуки.
– Да, а ещё нюхает неразрешённый порошок прямо под кассой!
– Ладно! Это дело его, а нам пора отдыхать! – завалился мой друг на койку, уютно подмяв под голову подушку.
– Может, в другом месте трейлер остановим?
– Солнышко, ложись–ка отдыхать! Ты же со мной, а я защищу нас от любой напасти!
Намаявшись в дороге, я перестала паранойить, и легла на соседнюю постель, размышляя о предстоящем интервью. Вскоре меня окутал крепкий сон.
Я проснулась за полночь от естественной нужды мочевого пузыря. Выглянув в абсолютный мрак за окном трейлера, я поняла, что в кусты сходить не рискну. Идти одной в помещение при заправке мне тоже было страшно. Решение лежало на соседней койке! Я стала будить пехотинца, прося его сопроводить меня, но это оказалось делом непростым! Сквозь сон, так и не сумев открыть глаза, он «промычал» мне не страшиться ничего и сходить в туалет самой.
Нужда брала своё. Я больше не могла терпеть! Тихонько приоткрыв дверцу трейлера, я оглянулась кругом. На соседней стоянке мирно спал в своём авто служивый парень. Больше по близости не видно было ни души. Фонарный столб, светящий тусклым светом и стрекот насекомых из кустов – вот всё, что окружало нас, помимо здания заправки.
Неопрятный кассир спал беспробудным сном, склонившись лбом на деревянный стол.
«Вот и славно!» – подумала я, положив у его руки монету за уборную, и тихо проскочила мимо.
Кабинка в туалете была прямым отражением хозяина: немытая, мерзкая, плохо пахнувшая. С трудом справив в ней нужду, я вышла к умывальнику в предбанник при уборной. Там было распахнуто окно, и вонь терзала нос чуть меньше, чем у унитаза. Еле открыв поломанный кран, я начала усердно мылить руки, стараясь смыть с себя всё впечатление об этой грязи. Внезапно в мутном зеркале перед собой я усмотрела чью–то тень. Обернувшись, я увидела стоящего в проёме кассира. Его лицо исказила коварная усмешка, напоминавшая оскал гиены перед нападением на жертву. Растрёпанные волосы стояли клочьями вверх, а руки были небрежно заброшены в карманы брюк.
– Если Вы не заметили, то я одолжила уборную! – «наехала» я на него, хотя внутри тряслась со страха так, что сердце билось с нереальной силой.
– Это моя уборная! Захотел и зашёл! – нетрезвым голосом ответил он.
– Я заплатила Вам за уединение в Вашей уборной!
– Ты много говоришь! – пошёл он на меня.
Я закричала, но кассир закрыл мне рот рукой, одновременно больно приставив нож под моё левое подреберье: «Ещё один писк, порежу тебя! Ты поняла?». Я закивала головой в согласие, надеясь, что пехотинец услышал мой крик через раскрытое окно.
– На колени! – скомандовал мне он, не убирая оружие от тела.
– Пожалуйста, не надо! – прошептала я ему, вымаливая жалость. – У меня парень в трейлере! Он Вас убьёт!
Кассир расхохотался:
«А ты что, ему расскажешь, что тебя поимели, как придорожную шлюху в туалете? Не смеши! Делай, как сказал!».
Он грубо нажал ладонью мне на плечо, и я упала перед ним на колени. Мои запястья он схватил левой рукой и, подняв вверх, прислонил к стене над моей головой. Оставив нож на раковине, подонок расстегнул на брюках молнию и полез в трусы за членом. Я смотрела в его безумные глаза с расширенными зрачками и с горечью осознавала, что разговоры бесполезны, ведь он не понимает ничего. Дёрнувшись, что есть мочи, я попыталась вырваться из его «лап», сбить с ног и убежать, но он оказался прозорливее и сильней, чем казалось.
– Будешь дергаться, ещё и изобью, и лицо твоё красивое изрежу! Рот открой!
– Прошу Вас, даже мой муж со мной такого не делал! – заплакав навзрыд, вспомнила я о капитане, безмолвно прося небеса о том, чтоб он возник из ниоткуда и спас меня.
– А у тебя и муж, и парень в обиходе? – рассмеялся кассир. – Так ты и есть шлюха! Соси, давай! – он начал подносить головку пениса к моим губам.
Отвращение его омерзительной близостью заставило меня закрыть глаза и отвернуть лицо. Жестко и грубо мерзавец взял меня за волосы у самого лба и повернул к себе, пообещав изрядно выбить зубы, если не буду слушаться и вздумаю кусаться.
Слёзы текли по моим щекам, а душу грызла пустота, вызванная безысходностью. Я приоткрыла губы, боясь его удара, но в этот момент громко хлопнула входная дверь, и мужской баритон стал звать обслугу.
«Чёрт, клиент не вовремя нагрянул! – оскалился кассир. – Сиди тут и молчи! Пискнешь, порежу и тебя, и твоего дружка!» – схватил он нож с умывальника и, так же шатаясь, вышел прочь из уборной.
Я вскочила на ноги и, что есть сил, бросилась к окну. Забравшись на подоконник, я спрыгнула вниз, слегка потянув сустав у стопы. Не чувствуя боли, вся трясясь от пережитого стресса, холодная и жутко напуганная я бежала к трейлеру.
– Вставай! Сейчас же встал! – толкала я пехотинца в бок. – Да проснись же ты!
– Что случилось? – приподнялся он с койки, еле раскрыв глаза.
– Меня только что едва не изнасиловали! Если бы не зашедший клиент, я бы…
– Кто? Как? – резко очнулся он от дремоты.
– Урод с заправки! Я же просила пойти со мной в туалет! Неужели это было так сложно? – кричала я на друга, ничего не понимающего, и в истерике била ладонями о его грудь.
– Ладно! Ладно! Сейчас уедем! – он вскочил, желая поскорее пересесть за руль.
– Уедем? – возмутилась я. – Ты что, не пойдешь ему морду набить?
– Ты сильно пострадала?
– Что за идиотский вопрос? – кричала я во весь голос, находясь в состояние аффекта, раздражённая его нерешительностью, желавшая мести, скучавшая по капитану.
– Послушай, – завёл он транспорт и выехал со стоянки. – Я предлагаю не распылять конфликт, необдуманно действуя на одних эмоциях. Мы заедем в полицию, и ты напишешь обвинительную. Они сами разберутся с ним!
– Ты что, совсем трус? – негодовала я и ненавидела его в тот момент.
– Я не трус, я избегаю ненужной драки. Пойми, что тем самым мы дадим ему повод обвинить в насилие и нас! Ты ведь серьёзно не пострадала! Он не успел ничего с тобой сделать!
– Останови машину! – била я рукой по бардачку. – Я не желаю ехать рядом с трусом!
– Эй, у тебя всё в порядке? Почему ты плачешь? – распахнул дверь будки, забеспокоившийся пехотинец.
– Давай купим газету, как ты и предлагал, – сказала я сквозь слёзы, всхлипы и сопли. – Посмотрю, что там за вакансии есть.
Он усадил меня в трейлер и сбегал за газетой. Мне было очень больно от предательства капитана, которое так походило на поведение мерзавца–фермера. «Как он только мог! На нашей постели!» – истерила я в подушку.
– Всё хорошо, успокойся! – погладил меня по спине, вернувшийся друг. – Сейчас посмотрим, что за объявления в разделе для военных.
– Ладно! – собралась я с силами и, утерев слёзы с лица, уставилась в газету.
– Тебе сегодня везёт! – ткнул пехотинец в небольшой текст, напечатанный жирным шрифтом. – Смотри–ка, в таможенную службу требуется помощник кинолога–инструктора. Необходимо ассистировать в служебных тренировках собак, участвовать в поисковых операциях и ухаживать за питомцами. По–моему очень перспективно! Считай, служебный опыт и стаж получаешь!
– Да кто возьмёт второкурсницу на эту должность?
– А этого ты не узнаешь, пока не позвонишь им и не предложишь свою кандидатуру, – он протянул мне монетку для звонка и мотнул головой в сторону телефонной будки.
Глава 57 - Бежать прочь
До сентября оставалась неделя, и мы с пехотинцем по–прежнему изучали живописные края нашей родины. Были мы и в крупных городах, и в деревушках, и на озерах, и в горах. Я была благодарна верному другу за то, что не оставил меня в одиночестве и продлил аренду трейлера до конца августа. О капитане я думала часто, но рядом с заботливым парнем моя злоба, боль и негодование притихли, а на смену им пришла надежда на светлое будущее. Я была настроена решительно и хотела попробовать самостоятельную жизнь. Страхи отошли, и я смотрела на всё сквозь свет нового начала. Пехотинец вел себя крайне учтиво, как и было им обещано. Он ухаживал за мной, но не позволял себе лишнего, терпеливо ожидая от меня первого шага. В этом, собственно, весь он и был: не навязчивый, не пробивной, спокойный, избегающий рискованных действий, далеко не первопроходец, но отличный друг. Он мечтал о тихой домашней жизни, о разведении собак, о работе учителем физкультуры. Грандиозных планов и завышенных амбиций он не имел. Я часто слышала его возлюбленную фразу: «Лучше спокойная рутина, чем беспокойная погоня за неизведанной мечтой». Когда–то я бы согласилась с ним, но не сейчас. Я прошла через слишком многое и повидала разное, чтобы мыслить так скромно. Поэтому нам с пехотинцем было не по пути, а на отношениях с капитаном я поставила точку. Вот и получилось, что теперь я сама должна была творить свою судьбу, в которой всё ещё жаждала почёта, высокого положения в обществе и материального благополучия. Только по молодости лет мне наивно казалось, что я сумею добиться всего этого, не запачкавшись в похоти статусных дядь и, не споткнувшись о стервозные подножки гнусных тёть. Как бы то ни было, я, наконец, решилась откликнуться на объявление в газете и попробовать себя в должности помощницы инспектора–кинолога при таможенной службе. Заявки принимали до первого сентября, и я успевала откликнуться. А ещё я молилась, чтобы в начальство мне попалась женщина. Уставшая от чрезмерного интереса мужчин к своей персоне, я хотела обрести спокойствие хотя бы на этой студенческой работе.
Мы ехали на восток страны тёплым августовским вечером. Трасса казалась нескончаемой уже на протяжении нескольких часов, и я заметила, что пехотинец начал уставать.
– Давай остановимся где–то, чтобы ты мог поспать, прежде, чем продолжить путь, – предложила я.
– У нас бензин на исходе и нужно доехать до небольшой заправки в нескольких километрах отсюда. Она единственная на этом скоростном шоссе. Вот там и припаркуем трейлер, а заодно отдохнём! Ну и позвонишь по объявлению. Наверняка, на месте телефон имеется.
– Вот научил бы ты меня водить, я б за тебя машиной поуправляла до этой твоей заправки!
– Этому в специальных школах учатся, а не у частных лиц! Опасно! Тем более, ты девушка! – поучающе ответил он, заставив меня почувствовать себя глупой.
– И что? Со зрением у меня всё в порядке, да и на мозги не жалуюсь!
– Машина – это техника, а техника – дело мужское! Посмотри по сторонам – ни одной женщины за рулём!
– Скоро уже 90–ые, а вы, мужчины, всё нас дискриминируете, хотя сами не умнее! – возмущённо ответила я.
– Это наш мир, детка, смирись! – надменно ответил пехотинец, при этом горделиво набросив кисть руки на оплётку руля.
«Кто бы говорил!» – подумала я про себя, но решила не обижать хорошего парня, которому вовсе не подходила роль брутала, управляющего сей вселенной.
– Вытащи лучше карту и посмотри, как нам проехать до заправки! – попросил меня пехотинец, открыв бардачок.
– То есть на это моей женской сообразительности хватит? – не сдержавшись, съязвила я.
– Я не хотел тебя обидеть, – положил он руку мне на бедро.
– Не обидел! Ты меня задел! – недовольно ответила я и отшвырнула его ладонь со своей ноги.
– Я думал ты привыкшая.
– С чего вдруг?
– Ну, твой бывший капитан, он был такой … грубый и всё за тебя решал.
– Он зрелый доминантный мужчина, но я не припомню, чтобы он меня унижал по половому признаку.
– Я тоже хотел выглядеть взрослее и мужественнее для тебя, – раскаянно промямлил нерадивый друг.
– Не надо никому подражать, тем более, если не знаешь человека! Будь самим собой, и сосредоточься на дороге, раз такой умный, чтоб вести машину!
Я раскрыла карту и направила пехотинца на съездную дорогу. Проехав еще немного времени, мы оказались на пустыре, где помимо нестриженых кустов и бензозаправки, с прилегающей к ней стоянкой, ничего и не располагалось. Похоже, мы были там единственными гостями. Выйдя из трейлера, мы зашли в небольшое помещение, где можно было прикупить закуски и оплатить топливо. За кассовым аппаратом стоял растрёпанный, небритый и неопрятный парень лет за тридцать. Какой–то сонный, с косыми красными глазами, он, сильно шатаясь, поднялся с табуретки, чтобы принять заказ. Пехотинец оплатил бензин и мой телефонный звонок, который предстояло совершить прямо у кассы, ибо больше нигде телефона не было предусмотрено.
– У вас туалет тут есть? – спросил мой друг.
– За холодильниками в конце помещения, – заплетающимся языком ответил кассир.
Я подняла трубку и начала набирать номер по объявлению. Диск телефона приятно трещал под моими пальцами, предвещая успешную беседу, и только пошлые глаза неряшливого хозяина заправки, отвлекали меня от света надежды. Я отвернулась от него, нервозно накручивая провод телефона на указательный палец. Трубку подняли, и мне ответил женский голос. Взволнованная, я сбивчиво представилась и объяснила цель звонка. Дружелюбная особа на другом конце провода расспросила меня об образование и опыте общения с собаками, а после – с лёгкостью назначила собеседование на первую неделю сентября.
– Это прекрасно, что Вы учитесь на кинолога и, что Вы служили! – заметила женщина. – Армейский опыт говорит о Вашей внутренней дисциплине и выдержке.
– Совершенно верно! – подметила я, не растерявшись. – Я очень ответственный и трудолюбивый человек, а ещё я отлично лажу с животными!
– Замечательно, но я должна спросить, готовы ли Вы ассистировать мне в настоящих поисковых работах и расследованиях? Это совсем не те тренировки, что Вы проходите в академии МВД. Наша профессия в таможне требует внимательности, решимости и смелости.
– Я готова, – коротко прозвучал мой ответ.
– Что ж, тогда добро пожаловать к нам в сентябре на более подробное интервью. Если Вы мне понравитесь при личной встрече, а Вас устроят наши условия, то приступим к совместной работе незамедлительно.
– Договорились, и спасибо Вам! – довольная положила я трубку.
«Боже, какое счастье, что начальница – женщина!» – взмолилась я про себя, глядя в обшарканный потолок заправки. Однако переведя взгляд на кассира, усердно нюхавшего что–то под столом, моё хорошее настроение сменилось на ощущение опасности и захотелось поскорей уйти оттуда. Не дожидаясь пехотинца, застрявшего в уборной, я вышла на улицу и направилась к трейлеру. Неподалёку от нас припарковал машину ещё один клиент, одетый в служебную форму невысокого военного чина. Заметив меня в лобовое стекло, он приветливо припустил козырёк фуражки правой рукой, и, улыбаясь, я отдала ему честь в ответ.
– Куда ты сбежала? – спросил меня, вернувшийся в трейлер, пехотинец.
– Тот кассир, скорей всего, наркоман, а находиться возле него одной, мне вовсе не хотелось.
– С чего ты взяла?
– А ты сам не заметил его нечистоплотный вид и воспалённые глаза?
– Да он работает один в таком–то отдалённом уголке страны! Наверное, всё время спит от скуки.
– Да, а ещё нюхает неразрешённый порошок прямо под кассой!
– Ладно! Это дело его, а нам пора отдыхать! – завалился мой друг на койку, уютно подмяв под голову подушку.
– Может, в другом месте трейлер остановим?
– Солнышко, ложись–ка отдыхать! Ты же со мной, а я защищу нас от любой напасти!
Намаявшись в дороге, я перестала паранойить, и легла на соседнюю постель, размышляя о предстоящем интервью. Вскоре меня окутал крепкий сон.
Я проснулась за полночь от естественной нужды мочевого пузыря. Выглянув в абсолютный мрак за окном трейлера, я поняла, что в кусты сходить не рискну. Идти одной в помещение при заправке мне тоже было страшно. Решение лежало на соседней койке! Я стала будить пехотинца, прося его сопроводить меня, но это оказалось делом непростым! Сквозь сон, так и не сумев открыть глаза, он «промычал» мне не страшиться ничего и сходить в туалет самой.
Нужда брала своё. Я больше не могла терпеть! Тихонько приоткрыв дверцу трейлера, я оглянулась кругом. На соседней стоянке мирно спал в своём авто служивый парень. Больше по близости не видно было ни души. Фонарный столб, светящий тусклым светом и стрекот насекомых из кустов – вот всё, что окружало нас, помимо здания заправки.
Неопрятный кассир спал беспробудным сном, склонившись лбом на деревянный стол.
«Вот и славно!» – подумала я, положив у его руки монету за уборную, и тихо проскочила мимо.
Кабинка в туалете была прямым отражением хозяина: немытая, мерзкая, плохо пахнувшая. С трудом справив в ней нужду, я вышла к умывальнику в предбанник при уборной. Там было распахнуто окно, и вонь терзала нос чуть меньше, чем у унитаза. Еле открыв поломанный кран, я начала усердно мылить руки, стараясь смыть с себя всё впечатление об этой грязи. Внезапно в мутном зеркале перед собой я усмотрела чью–то тень. Обернувшись, я увидела стоящего в проёме кассира. Его лицо исказила коварная усмешка, напоминавшая оскал гиены перед нападением на жертву. Растрёпанные волосы стояли клочьями вверх, а руки были небрежно заброшены в карманы брюк.
– Если Вы не заметили, то я одолжила уборную! – «наехала» я на него, хотя внутри тряслась со страха так, что сердце билось с нереальной силой.
– Это моя уборная! Захотел и зашёл! – нетрезвым голосом ответил он.
– Я заплатила Вам за уединение в Вашей уборной!
– Ты много говоришь! – пошёл он на меня.
Я закричала, но кассир закрыл мне рот рукой, одновременно больно приставив нож под моё левое подреберье: «Ещё один писк, порежу тебя! Ты поняла?». Я закивала головой в согласие, надеясь, что пехотинец услышал мой крик через раскрытое окно.
– На колени! – скомандовал мне он, не убирая оружие от тела.
– Пожалуйста, не надо! – прошептала я ему, вымаливая жалость. – У меня парень в трейлере! Он Вас убьёт!
Кассир расхохотался:
«А ты что, ему расскажешь, что тебя поимели, как придорожную шлюху в туалете? Не смеши! Делай, как сказал!».
Он грубо нажал ладонью мне на плечо, и я упала перед ним на колени. Мои запястья он схватил левой рукой и, подняв вверх, прислонил к стене над моей головой. Оставив нож на раковине, подонок расстегнул на брюках молнию и полез в трусы за членом. Я смотрела в его безумные глаза с расширенными зрачками и с горечью осознавала, что разговоры бесполезны, ведь он не понимает ничего. Дёрнувшись, что есть мочи, я попыталась вырваться из его «лап», сбить с ног и убежать, но он оказался прозорливее и сильней, чем казалось.
– Будешь дергаться, ещё и изобью, и лицо твоё красивое изрежу! Рот открой!
– Прошу Вас, даже мой муж со мной такого не делал! – заплакав навзрыд, вспомнила я о капитане, безмолвно прося небеса о том, чтоб он возник из ниоткуда и спас меня.
– А у тебя и муж, и парень в обиходе? – рассмеялся кассир. – Так ты и есть шлюха! Соси, давай! – он начал подносить головку пениса к моим губам.
Отвращение его омерзительной близостью заставило меня закрыть глаза и отвернуть лицо. Жестко и грубо мерзавец взял меня за волосы у самого лба и повернул к себе, пообещав изрядно выбить зубы, если не буду слушаться и вздумаю кусаться.
Слёзы текли по моим щекам, а душу грызла пустота, вызванная безысходностью. Я приоткрыла губы, боясь его удара, но в этот момент громко хлопнула входная дверь, и мужской баритон стал звать обслугу.
«Чёрт, клиент не вовремя нагрянул! – оскалился кассир. – Сиди тут и молчи! Пискнешь, порежу и тебя, и твоего дружка!» – схватил он нож с умывальника и, так же шатаясь, вышел прочь из уборной.
Я вскочила на ноги и, что есть сил, бросилась к окну. Забравшись на подоконник, я спрыгнула вниз, слегка потянув сустав у стопы. Не чувствуя боли, вся трясясь от пережитого стресса, холодная и жутко напуганная я бежала к трейлеру.
– Вставай! Сейчас же встал! – толкала я пехотинца в бок. – Да проснись же ты!
– Что случилось? – приподнялся он с койки, еле раскрыв глаза.
– Меня только что едва не изнасиловали! Если бы не зашедший клиент, я бы…
– Кто? Как? – резко очнулся он от дремоты.
– Урод с заправки! Я же просила пойти со мной в туалет! Неужели это было так сложно? – кричала я на друга, ничего не понимающего, и в истерике била ладонями о его грудь.
– Ладно! Ладно! Сейчас уедем! – он вскочил, желая поскорее пересесть за руль.
– Уедем? – возмутилась я. – Ты что, не пойдешь ему морду набить?
– Ты сильно пострадала?
– Что за идиотский вопрос? – кричала я во весь голос, находясь в состояние аффекта, раздражённая его нерешительностью, желавшая мести, скучавшая по капитану.
– Послушай, – завёл он транспорт и выехал со стоянки. – Я предлагаю не распылять конфликт, необдуманно действуя на одних эмоциях. Мы заедем в полицию, и ты напишешь обвинительную. Они сами разберутся с ним!
– Ты что, совсем трус? – негодовала я и ненавидела его в тот момент.
– Я не трус, я избегаю ненужной драки. Пойми, что тем самым мы дадим ему повод обвинить в насилие и нас! Ты ведь серьёзно не пострадала! Он не успел ничего с тобой сделать!
– Останови машину! – била я рукой по бардачку. – Я не желаю ехать рядом с трусом!
