Жизнь за любовь

11.04.2024, 06:54 Автор: Галеб

Закрыть настройки

Показано 13 из 32 страниц

1 2 ... 11 12 13 14 ... 31 32



       – А я люблю смотреть на море! – двусмысленно сказала она, посмотрев на меня особым «сладким» взглядом. – А кем ты хочешь стать?
       
       Я грустно ухмыльнулся, задумавшись о скрипке и о карьере музыканта, которым мне теперь не суждено уж было стать:
       
       – Я с детства увлекаюсь программированием. Самообучался с 12 лет. Теперь подумываю поступать на курс по написанию компьютерных программ и игр.
       
       – Какой ты умный! – сделала вывод прекрасная девушка, так и не узнав о том, что к моему спонтанному решению учиться на программиста привело несчастье, случившееся с пальцами в плену.
       
       Недлинная аллея закончилась, и мы вышли к морю. Слегка волнующееся от теребления ветра, оно приятно шумело в вечерней тиши.
       
       – Пойдём, пройдёмся по побережью! – предложил я Рароше, сбрасывая с себя летние кеды.
       
       – Не могу! Песок в босоножки засыплется, а мне ещё в аэропорт ехать, а босой идти не хочу, потому что потом ножки мыть и сушить придётся, а там мама ждёт!
       
       – Как же всё сложно! – пошутил я и в мгновение ока поднял невесомую девушку на руки.
       
       – Что ты делаешь? – закатилась она заливистым смехом.
       
       – Гуляю с тобой по берегу моря! Такова была моя мечта, а мечты стоит исполнять самому, раз одна красотка не хочет ступать босой по побережью! – ответил я, подтрунивая над ней.
       
       Я шёл по влажному песку, с мягкостью и добротой окутывающему мои стопы, и сохранявшему недолгую память о них в виде глубоких следов. На руках, несмотря на ещё напоминавшую о себе рёберную боль, я нёс любимую, и счастливее меня на свете не было парня! Я глядел на неё улыбающуюся и моё сердце пело. «Я так влюблён в тебя!», – кричала душа слова любви, насильно остановленные закрытым ртом. Нежданно, Рароша склонила голову мне на плечо и крепко обняла за шею. Я понял, что я никогда и никому её не отдам, чтобы всю жизнь прожить в этих сладостных объятьях.
       
       Вернувшись на аллею, я надел свои кеды, и мы пошли назад. Совсем неподалёку от площади у главного корпуса, мы решили присесть на скамью перед тем, как я вернул бы матери её прекрасную дочь. Присаживаясь, Рароша задела подолом, чуть выступивший из подлокотника скамейки гвоздь, и платье слегка задёрнулось вверх, раскрывая вид на нижнюю юбку, защищающую от просвета. Я присел на колено у скамьи, пытаясь высвободить подол, не повредив его головкой гвоздя, и заметил на исподнице чьи–то инициалы, вышитые вручную.
       
       – У тебя любимый есть? – спросил я, глядя на то, чем были заняты руки.
       
       – С чего ты взял?
       
       – На юбке чьё–то имя вышито.
       
       – Это инициалы моего отца!
       
       – Чего? – расхохотался я. – Отец на твою одежду клеймо ставит?
       
       – Просто попросил маму вышить их, чтобы в таком вот случае, как этот, мужчина знал, что за мной стоит бдительный родитель.
       
       – Ой, не могу! – продолжал я смеяться. – Ты прости, но это весело! – отцепил я платье от гвоздя и уселся рядом с ней. Заметив, что она вовсе не смеётся, а как–то печально глядит себе на колени, я серьёзно спросил:
       
       – Папа строгий, да?
       
       – Он любит меня и не хочет, чтобы мне причинили боль. Вот и всё! Мне восемнадцать, а в этом возрасте немало ухажёров, и не у всех из них чистые намерения. Отец сам хочет выбрать мне надёжного мужа и поскорей, потому как у нас не принято долго одной оставаться.
       
       Я ощутил горький привкус во рту. Эта горечь шла от самого сердца, вдруг опечалившегося и погрустневшего. Я испугался, что не успею посвататься и выданная замуж, она уже не сможет быть моей.
       
       – Я хочу попросить твоей руки у отца! Готов сделать это прямо сейчас, полетев в Россию вместе с вами!
       
       – Я очень тебя прошу, дай всем нам время пережить поездку в Багдад! Да и тебе нужна виза, чтобы поехать с нами!
       
       Мы помолчали пару минут. Я достал из кармана брюк, сложенный для неё из оригами, тюльпан. Он слегка помялся и, расправив его, я вручил бумажный цветок Рароше. Аккуратно и трепетно взяла она в руки подарок и улыбнулась мне.
       
       – У тебя очень красивые губы! – сказал я ей, заворожённый ими с самого начала.
       
       Девушка промолчала, ожидающе глядя мне в глаза. Я потянулся к ней и ласково поцеловал. Её же ответный поцелуй был скован и слегка неуклюж.
       
       – Ты что, не целованная?
       
       – А что ты так удивлён? Если ты у нас раскрепощенный и целоваться умеешь, то не всем такими быть! – напала она на меня словесно и отвернулась в сторону, а я захихикал, сочтя её поведение умилительно смешным. – И вообще, вот женишься, потом и целуй! – добавила вдогонку любимая и рассмеялась от собственной строгости.
       
       Время бежало, и ей было пора идти. Встав со скамьи, она попрощалась и попросила не провожать. Секунды уходили одна за другой, и она уходила вместе с ними. Глядя ей в спину, мне ужасно хотелось сказать, что люблю, но я держался, боясь спугнуть её таким напором. Почувствовав моё переживание, Рароша обернулась.
       
       – Я люблю тебя! Больше жизни люблю! – высвободил я волю души.
       
       – Если это так, то найдёшь и женишься! Я буду ждать! – она вновь повернулась в сторону площади, и пошла быстрым шагом, больше не оборачиваясь назад.
       
       Я ещё сидел какое–то время на скамье, обдумывая, что она имела в виду завершающей фразой: то ли дала понять, что согласна стать моей женой, то ли поставила под сомнение моё признание в любви к ней. «Не надо было её целовать! Теперь будет думать, что мои намерения носят неприличный характер», – покачал я раскаянно головой. «Нет, ну губы, и правда, красивые, я и поцеловал их! И надо же, это был её первый поцелуй!», – вдруг заулыбался я сам себе и, откинувшись на спинку скамьи, закурил самокрутку довольный вечером и гордый собой.
       


       Глава 13. Знак отличия


       
       «Я торжественно присягаю на верность своему Королевству и обещаю строго следовать его уставам и приказам командиров. Я клянусь достойно исполнять воинский долг и мужественно нести свою службу…»
       Отрывок из военной присяги (Скандинавия, 2004)
       
       

***


       
       Спустившись с трапа самолёта на землю Скандинавии, я полной грудью вдохнул её воздух. Воздух спокойствия, мира и порядка. Здесь не было войны и не было борьбы религиозных фанатиков за право называться единоправедными. Аромат свежезаваренного кофе, характеризующий эти края, манил из зала ожидания, пока я шёл к нему по коридору.
       
       – Дорогой! Мой дорогой! – с объятьями встретила меня приёмная мама и, растрогавшись, заплакала.
       
       – Всё хорошо! – прижал я её к себе и погладил по спине.
       
       «Ну, наконец–то ты вернулся!», – подбежал ко мне брат и младшие сёстры.
       
       Когда первые эмоции стихли, мы направились на парковочную станцию к машине.
       
       – Отец сказал, что ты повредил пальцы и теперь не сможешь играть на скрипке, верно? – спросила приёмная мама, сидя за рулём автомобиля.
       
       – Верно, – ответил я с пассажирского сидения возле неё.
       
       – Ты можешь пойти учиться на врача. Будешь, как папа, да и работу он тебе всегда найдёт!
       
       – Упаси Боже! Врачом я точно быть не желаю!
       
       – Почему же?
       
       – Не моё это. Я на программиста пойду, а пока телохранителем или секьюрити где–нибудь устроюсь.
       
       – Тоже хороший план!
       
       – Мы твоего сербского сослуживца недавно встретили. Он работает в каком–то охранном бюро. Можешь к нему обратиться! – подсказал брат с заднего сидения.
       
       Речь шла о товарище, с которым я проходил годичную воинскую службу в Скандинавии. Мы познакомились ещё в воинской части при распределении солдат по войскам и оба, благодаря крупному телосложению и отличной физической форме, попали в военно–воздушные силы специального назначения, где нас обучали разведывательной, радиоэлектронной, и спасательной работе. Служба была насыщена всевозможными тренировками, порой весьма изнуряющими, и мы с сослуживцем плечом к плечу делили её тяжбы. Он родился в Сербии, но вырос в Скандинавии, и о своей исторической родине мало что помнил и знал. Гостивший у меня несколько раз после демобилизации, он был знаком моей семье и, повстречавшись с моими родными на улице, не упустил возможности поспрашивать о моей командировке в Ирак, да и о себе рассказать.
       
       «Сейчас мне видеть никого не хочется, но вскоре обязательно свяжусь с ним! Спасибо!», – поблагодарил я брата.
       
       Приехав домой, я решил принять полноценную ванну под любимый компакт–диск с игрой на скрипке. Горячая вода, в которую я опустился, расслабила каждый дюйм моего усталого тела, а аромат лаванды и эвкалипта подарил ощущение необычайного блаженства и умиротворения. Душевная регенерация от полученного удовольствия была мне не менее важна, чем физическая, а в чём–то даже и больше.
       
       Выйдя из ванной, я вытерся и подошёл к платяному шкафу. Открыв его дверцы, я пару минут глядел на свои вещи и всё никак не мог поверить, что наконец–то дома. Облачившись в привычную одежду, теперь слегка висящую на мне, я посмотрел на себя исхудалого в зеркало: «Ничего, отъемся!».
       
       Я взял трубку телефона и набрал номер Рароши. Гудки, гудки, гудки. Никто не ответил. «Наверное, их дома нет!», – решил я про себя и отправился к подруге, навестить маленького сына.
       
       Чтобы тебе было понятней, мой уважаемый читатель, я разъясню, что двухэтажный дом отца находился в престижном районе на востоке столицы. Подруга же жила в доме, неподалёку от нашего. Это был дом её папы, который скончался от инфаркта за несколько дней до моего возвращения домой. С ней мы познакомились несколько лет назад в метро, и с тех пор были «не разлей вода». В те времена я собирал собственную музыкальную группу, и она была моей поддержкой и помощницей во всём. Я испытывал к подруге глубокую дружескую любовь и привязанность. Её же чувства ко мне носили романтический характер. Именно эта разность в восприятии наших отношений и привела к несогласованному появлению ребёнка на свет. Я был бесконечно рад, что у меня родился сын, но сам способ зачатия, который я счёл лукавством с её стороны, разочаровал и огорчил меня. Себя я также находил безответственным, но после Ирака я стал менее терпимым к людям и больше не мог относиться к подруге с тем же трепетом, что и до командировки, потому что утерял доверие к ней.
       
       «Боже, это ты! Твой отец предупреждал, что скоро ты вернёшься домой со службы. Я так счастлива! Живой и невредимый! – бросилась она мне на шею и расцеловала. – Сынок, это папа приехал! – поторопилась подруга в гостиную, а я, на скорости снимая обувь в коридоре, последовал за ней.
       
       Ко мне навстречу выбежал маленький пухлый «комочек» с волнистыми волосами и глазками–вишенками, но, не добежав, испуганно спрятался за маму.
       
       «Это тебе! – подполз я к нему на коленях и протянул весёлого плюшевого барашка. – И это тебе! – достал я машинку из кармана брюк. – Ты же любишь машинки?», – я пустил игрушечный автомобиль по полу и Калеб с любопытством и интересом последовал за ним.
       
       – Я смотрю, он уже ходит? – гордый за успехи сына, спросил я у подруги.
       
       – Калеб не ходит, он бегает! Такой же непоседливый и смелый, как ты! Всё лезет изучать! И ничего не боится, а когда падает, даже не плачет! – рассмеялась она. – Так что скажешь обо всём этом?
       
       – Скажу, что это было неожиданно и у меня есть подозрение, что спланировано.
       
       – Да, я хотела от тебя ребёнка, поэтому в тот вечер вина лишь пригубила и не остановила тебя в ответственный момент. Пойми, мне нужен был светлый подарок на память, ведь я не знала, вернёшься ты или нет, – она опоясала меня руками и прислонилась головой к моей груди. – Вот я и призналась в содеянном, а как говорится: «Повинную голову меч не сечет!».
       
       – Это выглядит не как памятный подарок, а как украденный сувенир. Ну, да ладно, что уж сейчас говорить об этом! Я сам должен был думать! Давай определимся сразу: – отодвинул я её от себя, – тебе и ребёнку я помогаю всем, чем могу, но ни о каком бракосочетании речь никогда не заходит!
       
       – Почему ты разговариваешь со мной так, словно я стала тебе чужой? Ведь наша дружба была такой искренней, крепкой и нерушимой!
       
       – Вот именно! Мы дружили, понимаешь? Тогда ты не пыталась создать семью, не спросив меня об этом.
       
       – Твоя актриса всё равно не любит тебя, а я люблю! Я дам тебе всё, что ты пожелаешь: семейный уют, тепло домашнего очага, супружескую верность и любовь, – располагая устаревшей информацией, заявила она.
       
       – Дело не в актрисе или ком–то другом! Я не люблю тебя, и ты об этом знаешь.
       
       – Но мы можем попробовать хотя бы пожить вместе!
       
       – Разговор окончен. Я сказал всё, что хотел, а теперь позволь мне провести время с Калебом.
       
        77992829848a9c98b1dfb30b9ce0c97e.jpg
       
       Последующий месяц был для меня особенно сложным. Министерство вооруженных сил требовало полный отчёт по выполненной на Ближнем Востоке работе, ведь они платили мне за ряд заданий и хотели знать детали исполнения. Писать рапорт было психологически тяжело, ведь не успевший оправиться от полученного стресса, я переживал случившееся заново, только на бумаге, а ночами мучился кошмарными сновидениями и внезапными паническими атаками. Навязчивые воспоминания обо всём случившемся мучали меня круглыми сутками, порой вызывая галлюцинации о плене с идентичными ощущениями в голове и теле. Психиатр, привлечённый отцом, поставил мне диагноз: посттравматическое стрессовое расстройство, которым страдали многие, прошедшие какую–либо войну. Это серьёзное психическое состояние, полученное от травмирующего события, которое вызывает негативные эмоции, мысли, воспоминания, ощущения. К сожалению, ПТСР не поддаётся полному излечиванию и остаётся со своей жертвой на всю оставшуюся жизнь. Однако его воздействие на будни человека можно ослабить путём психотерапии и медикаментов. От последних я отказался, побоявшись привыкания и воздействия лекарств на мой рассудок. Я был не настолько слаб и беспомощен, чтобы не справиться со своими бедами самостоятельно, без медикаментозного вмешательства. Я стал особо придерживаться армейской дисциплины, ведь опрятность во внешнем виде и порядок в действиях, помогали мне не думать о грязи, боли и путанице в распорядке дня, что я пережил в плену. А вот психотерапевта я посещал весь первый месяц в надежде, что он поможет мне скорее вернуться к нормальной жизни в гражданском обществе. Моё состояние усугублялось тем, что возлюбленная перестала отвечать на звонки. Я набирал её номер каждый день, но в ответ слышал лишь длинные безнадежные гудки. Я тосковал по ней, и эта тоска в сопровождении непонимания и неопределенности ситуации рождали в душе меланхолию, пустоту и печаль. Я бесконечно думал о том, что же могло пойти не так. Я пробовал звонить с разных номеров. Я даже подал документы на визу в Российское посольство, но в ней мне было отказано за неимением постоянного источника доходов.
       
       – Слушай, брат, она, наверное, на практику свою куда–то уехала! – успокаивал меня по телефону бывший сокамерник. – Ты не скисай! Найдётся твоя любимая!
       
       – Я начинаю думать, что ошибся в том, что любовный интерес был взаимен. Она приехала в Турцию только чтобы отблагодарить меня, а остальное я додумал сам.
       
       – И эти выводы ты сделал лишь на основе того, что никто не поднимает трубку? Так их просто дома нет!
       
       – Возможно, ты прав. Я просто очень по ней скучаю. Она нужна мне как воздух!
       
       – Продолжай звонить. Я уверен, что однажды она ответит!
       
       – Надеюсь! Мне требуется работа, чтобы получить российскую визу и накопить немного денег. Тогда я смогу посвататься к ней.
       

Показано 13 из 32 страниц

1 2 ... 11 12 13 14 ... 31 32