– Я всегда только тебя буду любить! – не убирая ладоней от лица, признавалась Рароша в любви, которой было не суждено осуществиться. – Я умоляю тебя, не злись и не противься моему решению! Пойми и прости меня! Не заставляй страдать ещё сильнее!
Её тело содрогалось от искреннего плача, от всхлипов души, от запрета собственному сердцу быть счастливой. Выросший в восточной стране, я знал, что традиции предков гораздо сильнее, чем собственные желания, и она не нарушит мораль, привитую ей с детства: не пойдёт против слова отца. Ни моя любовь, ни разумные доводы, ни упрёки с обидами не смогли бы переубедить её. Я смотрел на несчастную девушку и вспоминал кавказскую легенду о влюблённой дочери купца, что бросилась с высокой башни, не вынеся разлуки с милым и страдая от замужней жизни с нелюбимым. В ортодоксальной восточной культуре – женщина редко хозяйка своей судьбы и Рароша не была исключением.
– Зачем ты пришла? Сказать мне об этом? – переспросил я спокойным тоном.
Неожиданно, уткнувшись мне в грудь, по–прежнему не отводя ладоней от смущённого лица, она прошептала:
– Исполни моё желание: я хочу, чтобы ты был первым мужчиной в моей постели, потому что тебе принадлежу, а не ему.
– Но как же жених и отец? Наверняка, они ожидают, что ты…, – застыдился я поднятой темы и не досказал фразу до конца.
– Мне всё равно! Пусть выгонят меня из дома! Свою обязанность я выполню – послушно выйду за него! Однако и тело, и душу я хочу отдать только тебе!
Я обнял её крепко. Так крепко, что забыл о том, что она нежная и хрупкая. Я не знал, что сказать в ответ. Мой язык онемел, а сердце сильно стучало в груди. Я испытывал и грусть, и злость, и любовь, и тревогу.
– Я тебя запру сейчас в этой квартире, а послезавтра увезу с собой! И никакой свадьбы не будет! – схватил я её за плечи.
– Тогда ты поступишь так же, как и мой отец – лишишь меня права выбора! Начнёшь отношения с насилия. А я так не смогу! И как ты визу на меня оформишь? – посмотрела Рароша мне прямо в глаза.
– Я просто не хочу потерять тебя!
– Ты никогда не потеряешь! Уверена, что через пару месяцев муж сам пожелает развода, потому что не любит меня! Но так, мой отец не лишиться бизнеса, а я не навлеку позора на семью! Потерпи!
Я вновь обнял её, прижал к себе, поцеловал в макушку. Слегка раскачивая из стороны в сторону нашу, слившуюся в одно целое, пару, я молчал, одновременно размышляя обо всём и в то же время не имея мыслей. «Хорошо, я исполню твоё желание!», – прошептал я утвердительно и коснулся губами её прелестных губ. Рароша обняла меня руками и, опустив глаза в пол, попросила: «Потуши, пожалуйста, свет! Бог простит мне мои прегрешенья, но ему не обязательно видеть мои бесстыжие глаза!».
Я сделал всё, как любимая желала.
Наутро она лежала на спине и всё ещё прибывала в своём укромном сне. Я долго любовался ею. Гладил нежную кожу у ключицы, нюхал волосы, приспускал покрывало, чтобы ещё раз прикоснуться губами к аккуратной небольшой груди. Я разглядывал любимое лицо. Её нос казался мне немного крупным, но он так подходил милому личику и кругленьким щечкам. В моей голове звучал монолог:
«Боже, это первая женщина, с которой я переспал из любви! Каким блаженством была эта ночь! Как женственна и ласкова была моя Рароша! Несмелость в скованных движениях лишь прибавляла нежности её нетронутой и чистой красоте. Как же мне отпустить её? Надо запомнить всё, каждую мелочь! Как жаль, что у меня отсутствует детальная память на лица, но запах… я хорошо запоминаю запахи. Её – напоминает белую акацию: сладковатый, цветочный, с нотками восточных пряностей». Я уткнулся носом ей в шею у сонной артерии и, похоже, что слишком усердно, ибо мои утренние экспедиции по юному телу, разбудили его хозяйку. Она улыбнулась и, взяв мою руку в ладони, поднесла к губам и ласково поцеловала. Потом вдруг резво засмеялась, рассматривая мои пальцы.
– Что такое? – озабоченно спросил я.
– У тебя подушечки пальцев, как у младенца: пухлые и мягкие!
Я ухмыльнулся её милой заметке о моих конечностях, но продолжил скучать по тому будущему, которого у нас могло не быть. Заметив это, Рароша изменилась в лице: глаза наполнились серьезностью, а улыбка сошла с прекрасных губ. Не убирая моих пальцев ото рта, она сказала: «Бог создает девочку, чтобы мужчина превратил её в женщину. Но вверяя мужчине такую ответственность, Бог требует с него всегда заботиться о той, чью невинность тела и души он забрал. Этой ночью ты обратил меня в женщину. Я на веки твоя жена, а ты мой муж. Мы обвенчаны перед Всевышним, и этого никому не изменить! Не грусти, мы ещё будем вместе!». На последней фразе её интонация снизилась, а вот мои эмоции резко возросли. Я уткнулся в плечо Рароши и безмолвно заплакал. Вы скажите, мужчины не плачут из–за женщин? Плачут. Рыдают. Только делают это из–за тех, кого посчитают ангелом, достойным того, чтоб демон прознал об их слабости.
Я провожал любимую до дома, где ей предстояло готовиться к свадьбе, и мы решили поспешить, пока родители не заподозрили её затяжного отсутствия. Было около девяти утра, но на улице было безлюдно, лишь пара торопливых машин промчалась мимо. Город спал, что мне показалось странным для этой бешеной столицы.
Мы шли по небольшой улочке, где размещались уютные магазины и закусочные. Некоторые были ещё закрыты, другие – уже давно начали рабочий день. Утро было прохладным и пасмурным. На Рароше был кашемировый палантин, покрывающий плечи и голову. Я прижимал её к себе, чтобы согреть теплом любящего тела. Я вспоминал наше утро, нашу ночь. «Боже мой, «нашу»! Не вериться, что мы провели её вместе! – думал я и сердце пело. – Так странно, пару минут назад мне было грустно, а сейчас вдруг стало радостно от этих мыслей. Наверное, потому что она сказала, что моя, а значит – есть надежда!». Искренне улыбаясь, я прижал её крепче к себе, слегка сбивая равномерный шаг. Рароша что–то рассказывала, но я не слушал слова, я был весь в ней, в нас, в том, что было.
Внезапно она остановилась и «забрала» меня из плена грёз. Её взгляд падал мне за спину и я обернулся посмотреть, на что она так завороженно глядит. На витрине игрушечного магазина лениво развалился большой плюшевый медведь.
«Смотри, какой мишутка! Он так похож на тебя!», – сказала она, улыбаясь, а затем прикоснулась к стеклу кончиками пальцев, слегка загрустив. Сходство медведя со мной я оценивать не стал, но догадался о желании любимой приобрести его. «Моя женщина, нет, моя небесная жена хочет игрушку! Будет исполнено!», – гордо решил я про себя и галантно открыл ей дверь магазина. Взяв меня за поданную руку, она величаво поднялась по двум ступеням вверх и вошла в обитель игрушек.
Я зашёл за Рарошей и осмотрелся вокруг. Это была маленькая, полутёмная и очень уютная вселенная ручной работы. Она была совсем не похожа на современные маркеты с кучей конструкторов и отштампованных в Китае изделий. Здесь всё было живым! Тут жили кролики и белки, мишки, куклы, пара роботов и заводных машинок. Каждая игрушка обладала личностью и собственным характером. «Вот львёнок недовольно смотрит на кита, который занял весь просторный угол полки! А вот и добродушная лисичка, что угощает всех грибами из корзинки!», – зафантазировался я.
– Молодой человек, Вы будете покупать игрушку? – вырвала меня из сказочного мира продавщица. Я посмотрел на свою девушку. Она скромно улыбалась, хитрыми глазками глядя на меня, и чуть подпрыгивала на месте, скрестив кулачки у своего прекрасного личика.
– Конечно! – ответил я и полез в карман. В мгновенье всё внутри похолодело. «У меня же денег может не хватить!», – панически вспомнил я о копейках, оставшихся вчера со сдачи в магазине. «Боже, пусть этот мишка уложиться в мой бюджет!», – взмолился я, доставая монеты и мелкие купюры. Феноменально, но он стоил копейка в копейку, что была у меня в кармане! «Свезло!», – выдохнул я, и снял медведя с витрины. Я протянул огромную игрушку своей хрупкой сердечной подруге. Счастливая, точно ребенок, она обняла его, размером большего, чем была сама.
На улице Рароша сказала: «Теперь ты всегда будешь рядом, и когда мне будет грустно или страшно, я буду обнимать этого мишку!». Любимая прижала игрушку к своей щеке, и мы пошли дальше: я, она, и огромный медведь.
Глава 23. Встреча соперников
Нет розы без шипов и любви без соперников.
Курдская пословица
Как только дверь подъезда захлопнулась за Рарошей, меня охватила злость на мирскую несправедливость и чувство ущемленного достоинства, ибо я вовсе не считал себя худшей партией для возлюбленной. Наоборот, знающий цену своим чувствам к ней, я был уверен в превосходстве над кем бы то ни было.
Я глянул на свои золотые часы, что купил, работая в центре кинологии: «Пока ещё утро, и у меня есть сутки, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву – свою любимую!». Я не намеревался сдаваться и дарить такую драгоценность гуляке и моту.
Вызвав на подмогу верного таксиста, дежурившего неподалёку, я присел на лавочку выкурить самокрутку, но, не успев сделать и первой затяжки, увидел, как из подъезда дома вышла мама моей возлюбленной. Её взгляд, точно рентген, просканировавший двор, остановился на моей фигуре.
– Ты что тут делаешь? – решительно подошла она ко мне.
– Здравствуйте! – почтительно встал я и затушил самодельную сигарету.
Нахмурено и сердито смотрела на меня невысокая женщина, наверняка засомневавшаяся в легенде дочери о ночёвки у подруги.
– Послушайте, я просто сидел тут под деревом, – не вынеся её тяжёлого и осуждающего взгляда, промолвил я.
– Бог тебе судья, если ты обесчестил мою девочку! – со всей серьёзностью сказала она и, пристально всмотрелась мне в глаза, проникая материнским укором прямо в душу. Не умея лгать, я едва выдержал напряженного момента.
– Простите, но и Вашему мужу Бог судья! – набравшись смелости, высказался я. – Ваша дочь будет жить с нелюбимым мужчиной, ещё и гулякой с вредными привычками. Вы же её мать! Неужели Вам всё равно?
– Ты слишком молодой, чтобы понять устройство жизни! Я и сама вышла замуж за того, кого мне назначил в супруги отец. Вначале было тяжело, но мы и ребёнка родили, и счастливо прожили вместе много лет. Юные люди считают, что в браке главное любовь, а зрелые – из личного опыта знают, что главное – стабильность и взаимосовместимость.
– Где же Вы стабильность углядели в картёжнике?
– Я его за игровым столом не видела! И мы не с ним, а с его отцом брак обговорили. И родитель ответственен, чтобы сын по восточным обычаям семейную жизнь проживал. А честь нашей семьи в том, чтобы девочка нетронута была. И не дай Господь, если это не так! – вновь просверлила меня взглядом мать любимой.
– Чем же я Вам так плох? – сменил я тему.
– Ты парень с большим сердцем, раз незнакомую девчонку спас. Но ты, судя по всему, не богат, не местный и без связей. Как ты моей дочери с карьерным ростом поможешь? Где Вы жить будете? На что детей кормить? Я не для тебя её рожала, а для светлого безбедного будущего! Найди себе девушку попроще и будь с ней счастлив! А сейчас уходи со двора!
К дому как раз подъехал мой водитель и, распрощавшись с матерью Рароши, я сел в машину.
– Куда поедем, дорогой? – спросил он.
– Отвези меня в ювелирный, где скупают золото!
– Зачем?
– Сдам часы. Мне деньги нужны, а тебе дневная оплата за услуги.
– Слушай, друг, бесплатно повожу! Продукты, деньги дам немного! Не надо часы продавать!
– Спасибо, добрая ты душа! Но мне нужна крупная сумма. После в казино заедем, лучшее в Москве!
– Вай! – вскрикнул таксист и испуганно подпрыгнул на сидение. – Эта девушка совсем тебя до беды довела! Ты что, часы в казино промотать хочешь? Этого делать не надо! Послушай совет, по–братки: езжай домой, попей хороший крепкий чай с вареньем, отдохни!
– Да не переживай ты! План у меня есть, как любимую от брака спасти и с собой в Скандинавию забрать.
– Подожди! Девушка разве не сказала тебе, что замуж за другого пойдёт, чтобы имя семьи не опорочить?
– Да, она следует традициям Востока вопреки своим чувствам. Давить на неё – бессмысленно и неверно. Я могу её понять, но слушать не стану и решу этот вопрос по–мужски, напрямую с женихом.
Получив неплохие деньги у скупщика золота, я отправился в парфюмерный магазин, где приобрел весеннюю новинку цветочного женского аромата. Не забыл я и про себя, купив полюбившихся сырков и ещё продуктов для приезжающих домой бывшего сокамерника и его подруги. Уже к полудню я подъехал в элитное, по тем временам, казино в самом сердце столицы, чтобы внести предоплату за пропуск в него тем же вечером.
– Мне нужно купить билет в Ваше казино с пакетом всех возможных удовольствий! – дал я задание хосту, принимавшему гостей.
– Конечно, у нас Вы можете оформить именное приглашение. В него входит стоимость входа в игровой зал и мужской бар, – театрально улыбаясь, ответил он сахарным голосом.
– Послушайте, – подвинул я купюру по его приёмной стойке, – мой товарищ Ваш постоянный клиент и мне нужно что–то большее, чем просто вход в казино и стриптиз, – назвал я имя жениха Рароши.
– Ах, он! Да, действительно, наш, хоть и шумный, но очень прибыльный завсегдатай! – серьёзно воспринял информацию понятливый хост и, затянув купюру, точно банкомат, куда–то под стойку, предложил мне ВИП–пакет с частной игрой за серьёзным столом и с комплексным отдыхом, включающим сопровождение прекрасной эскортницы, массаж и ночь в отеле при казино.
– Благодарю, и ещё один обычный билет, не именной и без специальных предложений, – оплатил я покупку.
После полудня я вновь сидел в уложенном коврами салоне такси и делал свой ход в хитроумные шашки.
– Куда теперь поедешь? – спросил напарник, всматриваясь в игровую доску.
– Поехали в компанию по производству металлических изделий. Выясню, где мой соперник последние часы холостяцкой жизни проводит.
– Переживаю я за тебя, дорогой. Эти люди… э, что тут скажешь, это преступники! А ты к нему в лапы лезешь!
– Друг, – положил я руку на плечо, искренне переживающему за меня, водителю, – я не могу так просто отступить, забиться в угол от ярости, обиды и ревности, и бездействовать! Она – моя любовь, и у меня ещё есть немного времени! Я буду бороться до последнего, используя любую возможность побороть соперника! – сжал я кулаки, почувствовав нервную дрожь по коже.
Выйдя из машины, намеренно припаркованной в квартале от нужного здания, я достал из кармана мини–аптечку. По дрожащим с самого утра рукам и стрелявшей в виски мигрени, я догадался, что приступы ПТСР, спровоцированные душевным дисбалансом из–за событий с любимой, не заставят себя долго ждать и проявятся в самый неподходящий момент. Дабы предотвратить уже приближающийся срыв, я полез в аптечку за успокоительным, выписанным мне лечащим врачом. «Нет! – пробормотал я, взглянув на пустую пластинку медикамента. – Вот же дьявол, закончился!», – протёр я взмокший лоб тканевым платком. «Ладно, проживу без лекарства!», – безысходно промолвил я сам себе и пошёл вперед на дуэль с неприятелем.
