– Судя по известным захоронениям, как ты говоришь, этого слишком мало. – «Уж для такой фигуры, как правитель великого народа», – добавил он мысленно. – И всё же ты знаешь моё мнение. Я полагаю, что в отличие от представителей более поздних царств ато?ны не почитали жёлтого дьявола. Уж больно далеко лежит та эпоха. Практически за гранью времён, серьёзно обозримых цивилиографией8.
Следователь медленно поднялся со стула и переплёл на груди смуглые руки.
– Так, – произнёс он с нажимом. – Всё это, разумеется, очень интересно. Но передо мной лежит задача дня сегодняшнего.
– Да-да, да-да, – повернулся к нему профессор.
– Ну и что мы в итоге имеем? – произнёс Сандал, скептически выгибая бровь. – По всему выходит, второй рабочий никуда не сбегал. Точнее, не сбежал. – Выдержав многозначительную паузу, он поглядел на ничего не понимающих собеседников. – Так куда же делось тело?
____________________
8 Цивилиография – интегральная общественная наука о теории, истории и будущем цивилизаций.
Чуткий сон Буру оборвал посторонний шум. Африканец приподнял голову. Поводя глазами, прислушался и сразу определил – шум шёл со стороны сидящих на привязи собак. Животные явно беспокоились.
Темнокожий здоровяк выбрался из спальника. Не потревожив сон соседей по палатке, он с грацией, неожиданной для человека его роста и комплекции, выскользнул наружу.
Над Сахарой раскинулся фиолетовый бархат ночи. Буру вздрогнул от холода. На стоянке негромко хлопнула дверца автомобиля. Уха коснулось мягкое шуршание песка, и из тьмы выплыл силуэт человека.
– Что с собаками? – приглушённо спросил Сандал, входя в скудное пятно света от одинокого фонаря на столбе.
– Я как раз собирался это выяснить, – так же тихо ответил Буру. – Тоже хотите прогуляться?
– Что случилось? – начали раздаваться позади встревоженные голоса проснувшихся работников.
– Оставайтесь на месте! – распорядился Сандал, заставив всех разом умолкнуть. – А лучше вернитесь в свои палатки и не высовывайтесь наружу.
В его руке холодно блеснул пистолет. Включив фонарик, следователь направился к удалённому участку, где на огороженном пятачке под навесом отдыхали псины. Буру молча шёл позади. Внезапно тишину пронзил собачий визг. Сандал вскинул руку и послал вверх предупредительный. Эхо выстрела разлетелось по ночной пустыне и медленно угасло вдали.
Шуршание в песках, громкое и стремительное, пронеслось от «собачьего» угла и исчезло за барханами. Буру крутанулся на месте, но не успел ничего рассмотреть. Только встретил сосредоточенный взгляд Сандала.
– Мать твою, что это было?! – спросил африканец, утирая вспотевшие ладони об обтянутую курткой грудь.
– Идёмте, – позвал следователь и двинулся к собакам.
Их встретили настороженные морды. От угла ограждения доносился тихий скулёж.
– Всё в порядке? – спросил Сандал, наблюдая за мелькающей светлой курткой африканца, обходящего привязанных собак.
– Табо нет на месте, – вынырнул тот на свет. В его руке болтался обрывок ошейника. – Убежала?
Он с сомнением глянул на следователя. Но выражение глаз, с каким тот смотрел на разгрызенный кожаный ремешок, ему не понравилось.
– Предлагаю лечь спать, – заявил Сандал и поднял голову, прислушиваясь к пустынной тишине. – А сразу с утра поищем следы. Сейчас бесполезно.
Они направились обратно к палаткам. Рабочие уже разошлись, мало кто остался снаружи, с любопытством дожидаясь новостей.
– А вы ведь о чём-то подумали, – предположил Буру, шагая рядом со следователем. – Рассказать не хотите?
– Давайте дождёмся утра, – уклончиво ответил Сандал, убирая пистолет в кобуру. – У меня пока нет уверенности. К чему зря наводить панику.
У палаток появились Лебедев и его молодой коллега Ситник.
– Что произошло? – нервно спросил профессор. – Мы слышали выстрел.
– Стрелял я, – ответил Сандал. – Собаки подняли шум.
– Шум? Выяснили, из-за чего?
– Дождитесь утра, – сдержанно повторил следователь.
Оставив Буру и учёных в смятении, он свернул к стоянке и растаял во тьме.
Спустя несколько часов озадаченные Сандал и бригадир вновь стояли под навесом «собачьего» угла.
– Не сказать, чтоб неожиданно, – прокомментировал следователь, – но всё же я надеялся.
– Перед рассветом ветер поднялся, – не без разочарования произнёс Буру и повернулся на оклик.
К ним спешили археологи. Первым открыл рот Лебедев:
– Ну и что здесь ночью было?
– Сложно ответить, все следы пропали, – сообщил Буру и совсем мрачно добавил: – Если, конечно, были.
– Чт… что значит если?! – запинаясь проговорил взволнованный профессор.
Сандал, быстро глянул на бригадира.
– Ну уж что-то от вашей псины должно было остаться, – заметил он осторожно.
Черты лица Буру напряглись. Профессор застыл с открытым ртом.
– А если посмотреть запись с камеры? – предложил Ситник.
– Какой камеры? – оживился следователь.
– Забыл вам сказать, – помялся Лебедев. – Мы же в тот день, когда пропали рабочие, ещё утром нашли у колодца инструменты и куртку Роджера.
– Пропавшего рабочего? – уточнил Сандал.
– Да-да-да. А я ведь наложил строгий запрет на спуск в подземелье. Вот мы с Вадимом… э-э-э… Вадимом Андреевичем, придумали установить на ночь камеру. Ну знаете, так, на всякий случай…
– Я всё понял, – перебил его следователь. – Показывайте вашу камеру.
– Пойдёмте к Марго, – позвал Лебедев и первым направился к светлому шатру, обособленно стоящему на краю лагеря.
– Марго – это…
– Маргарита Ланская, моя ассистентка, – объяснил учёный, семеня впереди компании. – Правда, камера установлена в стороне от лагеря, у подземелья, но мало ли, вдруг на неё что-то попало.
Откинув полог, он по-хозяйски повёл рукой, приглашая Сандала пройти в шатёр Ланской.
– Марго, – поприветствовал следователь сидящую перед ноутбуком девушку.
Та улыбнулась столичному гостю. Карие глаза вежливо глянули на археологов и вскользь задели Буру, нерешительно переступающего с ноги на ногу позади всех.
– Рита, – профессор положил руку на спинку её стула, – выведи-ка нам запись той камеры, что у подземелья, и промотай ночную съёмку.
– Какой отрезок времени вас интересует?
– Давайте начнём с двух, – попросил следователь.
Смуглые пальцы Марго запорхали над клавиатурой. Пришедшие подались вперёд и уставились на отдельный монитор. На экране развернулось монохромное изображение спящей пустыни. В шатре повисла напряжённая тишина, и стало слышно, как сквозь фоновый шум свиристят ночные насекомые: шоу-шоу-шоу-шоу. В черноте углом выступала серая кладка колодца, освещённая далёким лагерным фонарём. Вход в подземелье был завален досками.
Пару-тройку минут перед камерой мельтешила застигнутая светом мошкара. И вдруг надёжно зафиксированное устройство ожило. С тихим жужжанием оно развернулось, сместив угол обзора на девяносто градусов, и замерло. Никто не проронил ни слова. Зрители пытались понять, что произошло, и разглядывали изображение, на котором волны песка, убегая вдаль, терялись в темноте.
– Камера управляется отсюда? – первым нарушил молчание Сандал.
– Да… – растерянно отозвалась Ланская и подняла расстроенное лицо. – Но… н-ночью к рабочему столу никто не подходил. Я не знаю, как это получилось. Я… я точно ничего не делала.
Она закрутила головой на обступивших её мужчин.
– Подожди, Марго, – влез Лебедев. – Тебя никто ни в чём не обвиняет.
– Разумеется, – спохватился следователь. – Скорее всего, камеру плохо закрепили, и она просто съехала. Давайте промотаем немного вперёд.
Он склонился над девушкой, упёрся ладонями в стол и сосредоточил взгляд на передаваемом изображении.
Ланская клацнула по клавиатуре, и запись пошла быстрее. Белые точки рывками заскакали по экрану. Цифры в углу начали стремительный отсчёт, приближая час, когда первые голоса побеспокоенных собак разбудили Буру. Сандал попросил остановить перемотку, после чего запись пошла в обычном режиме. Вернулись шумы.
Лебедев тихо охнул, когда тьма за границей света неожиданно покачнулась. Стол, в который упёрся следователь, скрипнул. На экранный серый песок мягко приземлилось странное существо. Высокое и поджарое, с короткой шерстью и узкой хищной пастью. Длинные худые лапы говорили о том, что животное способно развивать хорошую скорость.
Зверь, раза в полтора больше любой крупной собаки, пригнул голову к земле и начал водить носом над песком. Прозвучал короткий приглушённый рык, и перед камерой очутились ещё двое хищников. Один из них, явно чем-то привлечённый, вскинул голову, шевельнул ухом. В фокус попала свирепая морда, в свете фонаря голодным блеском сверкнули глаза.
Издали послышался жалкий скулёж и вялая, будто придушенная, собачья брехня. Лагерные псы учуяли опасность и были неслабо напуганы. Три пришедших хищника повернулись на звуки. Насторожились, приподнимая передние лапы и подбираясь для прыжка. Затем как по команде метнулись в сторону и пропали за границей обзора. Почти сразу раздался визг. Тот самый, который ночью слышали все, кто не спал. Его заглушил выстрел Сандала.
В полном молчании прошло несколько минут, в течение которых ничего интересного на записи больше не происходило.
– Спасибо, Марго, – поблагодарил Сандал и оттолкнулся от стола. – Пойдёмте, – позвал он спутников и направился к выходу.
Спутники послушно двинулись следом. После полумрака шатра сияющий под солнцем песок показался особенно ослепительным. Профессор резко чихнул и полез в карман за платком.
– Что это за звери? – спросил он, утирая нос, и сверкнул на следователя ярко-голубым глазом.
– Калапархасские шакалы9, – ответил Сандал. – Те ещё твари.
Он внимательно посмотрел на собеседников. Те не менее внимательно смотрели на него в ожидании продолжения.
– Калар…кхас… – попытался выговорить Лебедев. – Господи, кто вообще это выдумал!
– Ка-ла-пар-хас-ские шакалы, – медленно и с нажимом повторил Сандал. – Эти пустынные хищники относятся к вымирающему виду. Среди местных охотников считаются довольно опасными, так как постоянно испытывают голод. Из-за этого звери бо?льшую часть времени вынуждены охотиться. Нападают, как правило, стаей и жестоко разделываются со своей жертвой.
– Об этом вы и хотели сказать ночью? – спросил Буру. – Только не стали.
– Вначале я должен был убедиться, – объяснил Сандал. – С месяц назад в районе прошла новость о том, что охотники обнаружили следы небольшой группы калапархасов. Но как-то на эту новость никто особо не обратил внимания.
– Почему? – нахмурился Ситник.
– Дело в том, что об этих хищниках здесь давненько не слышали.
На лицах собеседников проступило изумление.
– Во всяком случае, – продолжал Сандал, – отсутствие тела вашего второго рабочего как раз можно объяснить нападением стаи. За вчерашний день мы с вашими людьми обошли всю округу. Увы, безрезультатно. Нам не удалось обнаружить ни самого рабочего, ни… м-м… тела. И, скорее всего, останков мы не найдём. От бедняги, поди, ничего не осталось. Либо лежат его кости где-то под песками.
Он замолчал, оглядел пустынные окрестности и проговорил:
– Вот об этом я и напишу в своём отчёте.
– Но почему тогда тело Фила осталось почти нетронутым? – спросил африканец. – И почему у него полголовы нет?
Сандал сунул руку под мышку, кулаком второй подпёр подбородок. Глядя в песок, он задумчиво пожевал губами.
– Я говорил, что калапархасы постоянно голодные? Мм… ну вот смотрите, у трупа отсутствует мозг. А это достаточно питательный орган и для вечно голодного существа, должно быть, особенно притягателен.
Лебедев зажал рот, глуша рвотный позыв.
– Почему не сожрали? – рассуждал следователь, не обращая внимания на полуобморочное состояние впечатлительного старика. – Думаю, просто не успели. Прикопали, как указатель на кормушку. – И он оценивающе оглядел весь лагерь.
Вцепившись в ворот футболки, Лебедев зашатался на месте.
– По затылку ему врезали тоже они? – спросил активно поддерживающий беседу Буру.
– Хм… – Сандал спрятал улыбку в уголках губ. – Видимо, врезал всё-таки товарищ. Должно быть, из-за несправедливо поделенного добра. – Он повернулся к посеревшему лицом Лебедеву. – Профессор, я советую вам обратиться за помощью. Кстати, могу посодействовать с охраной лагеря. А пока выставляйте на ночь посты. Хотя бы одного-двух человек. Лучше больше. У вас есть такая возможность?
– Выставим, – ответил за учёного Буру.
– Я хочу, чтобы вы знали, – араб стал абсолютно серьёзен, – раз они пришли, то уже не уйдут. Это был их первый визит, так сказать, разведывательный. Калапархасы отличаются изощрённым коварством и особой свирепостью. Так что будьте бдительны и даже днём постарайтесь не отходить далеко от лагеря, тем более в одиночку. Лучше передвигаться группами.
– Понятно. – Буру шаркнул ботинком по песку и обернулся. Мимо них, волоча пеналы с инструментами, возвращались с раскопа рабочие. – Нужно обсудить ночные дежурства, проф. Пойду пока переговорю с парнями. Дуг! – махнул он кому-то рукой и отошёл.
Отвлечённо глядя ему в спину, Сандал вдруг спросил:
– Скажите профессор, а как вы обнаружили подземный город? Неужели всё началось с того сообщения, что прошло в вашей археологической группе?
Он повернулся и посмотрел на археологов с профессионально-цепким прищуром.
– Ну собственно да, – развёл руками Лебедев. – Что тут скрывать? Ваши студенты сами выложили фото найденных монет с целью узнать их ценность. И, как вы понимаете, такая новость никак не могла остаться в стороне от мира науки.
– Я понимаю. – Сандал проницательно смотрел на учёного, лицо которого начало обретать краски. – И что по-вашему находится под этими песками?
– Говорить пока рано, – уклончиво ответил тот и сделал вид, что промокает платком взмокший лоб.
Стоящий за плечом Лебедева Ситник подавил улыбку. Поведение профессора объяснялось не только банальным нежеланием раньше времени раскрывать величайшую тайну пустыни.
– Не хотите делиться? – внезапно спросил Сандал. – Или вам пока нечего предоставить?
Глаза-точки буровили пожилого учёного. Было очевидно, что в последнее столичный гость уж точно не верит.
– Именно так, – заявил профессор, не поясняя, что имеет в виду, и резко сменил тему: – А по поводу проводимых работ к нам не может быть никаких вопросов. С документацией у нас полный порядок, все необходимые требования мы соблюдаем.
Под конец в его тоне невольно отметились нотки лёгкой раздражительности. Он отчаянно надеялся на то, что дотошный араб не вознамерится с маниакальной изощрённостью, присущей любому ищейке, забрасывать его уморительными вопросами. Помогла, как водится, чистая случайность. Карман следователя гуднул. Вытащив вибрирующий мобильник, Сандал жестом попросил профессора подождать и отошёл.
Лебедев украдкой перевёл дыхание и красноречиво посмотрел на Ситника. Тот с пониманием кивнул.
– Звонок из полиции, – сообщил следователь после разговора. – Вынужден отъехать, отзывают по основному делу. Завтра вернусь и продолжим.
Он говорил отрывисто, явно чем-то взбудораженный. Смешавшийся профессор растерянно пожал его руку.
– Хорошо.
– А будут новости, сообщайте сразу.
Сандал кивнул Ситнику и направился к стоянке. Вадим приблизился к профессору. Они молча проводили автомобиль каирской полиции. Когда вдали стих рокот мотора и осело облако поднятой пыли, пожилой учёный тяжело опустился на ящик с инструментом. Вадим присел рядом и сунул руки в карманы бриджей.
Следователь медленно поднялся со стула и переплёл на груди смуглые руки.
– Так, – произнёс он с нажимом. – Всё это, разумеется, очень интересно. Но передо мной лежит задача дня сегодняшнего.
– Да-да, да-да, – повернулся к нему профессор.
– Ну и что мы в итоге имеем? – произнёс Сандал, скептически выгибая бровь. – По всему выходит, второй рабочий никуда не сбегал. Точнее, не сбежал. – Выдержав многозначительную паузу, он поглядел на ничего не понимающих собеседников. – Так куда же делось тело?
____________________
8 Цивилиография – интегральная общественная наука о теории, истории и будущем цивилизаций.
Глава 5
Чуткий сон Буру оборвал посторонний шум. Африканец приподнял голову. Поводя глазами, прислушался и сразу определил – шум шёл со стороны сидящих на привязи собак. Животные явно беспокоились.
Темнокожий здоровяк выбрался из спальника. Не потревожив сон соседей по палатке, он с грацией, неожиданной для человека его роста и комплекции, выскользнул наружу.
Над Сахарой раскинулся фиолетовый бархат ночи. Буру вздрогнул от холода. На стоянке негромко хлопнула дверца автомобиля. Уха коснулось мягкое шуршание песка, и из тьмы выплыл силуэт человека.
– Что с собаками? – приглушённо спросил Сандал, входя в скудное пятно света от одинокого фонаря на столбе.
– Я как раз собирался это выяснить, – так же тихо ответил Буру. – Тоже хотите прогуляться?
– Что случилось? – начали раздаваться позади встревоженные голоса проснувшихся работников.
– Оставайтесь на месте! – распорядился Сандал, заставив всех разом умолкнуть. – А лучше вернитесь в свои палатки и не высовывайтесь наружу.
В его руке холодно блеснул пистолет. Включив фонарик, следователь направился к удалённому участку, где на огороженном пятачке под навесом отдыхали псины. Буру молча шёл позади. Внезапно тишину пронзил собачий визг. Сандал вскинул руку и послал вверх предупредительный. Эхо выстрела разлетелось по ночной пустыне и медленно угасло вдали.
Шуршание в песках, громкое и стремительное, пронеслось от «собачьего» угла и исчезло за барханами. Буру крутанулся на месте, но не успел ничего рассмотреть. Только встретил сосредоточенный взгляд Сандала.
– Мать твою, что это было?! – спросил африканец, утирая вспотевшие ладони об обтянутую курткой грудь.
– Идёмте, – позвал следователь и двинулся к собакам.
Их встретили настороженные морды. От угла ограждения доносился тихий скулёж.
– Всё в порядке? – спросил Сандал, наблюдая за мелькающей светлой курткой африканца, обходящего привязанных собак.
– Табо нет на месте, – вынырнул тот на свет. В его руке болтался обрывок ошейника. – Убежала?
Он с сомнением глянул на следователя. Но выражение глаз, с каким тот смотрел на разгрызенный кожаный ремешок, ему не понравилось.
– Предлагаю лечь спать, – заявил Сандал и поднял голову, прислушиваясь к пустынной тишине. – А сразу с утра поищем следы. Сейчас бесполезно.
Они направились обратно к палаткам. Рабочие уже разошлись, мало кто остался снаружи, с любопытством дожидаясь новостей.
– А вы ведь о чём-то подумали, – предположил Буру, шагая рядом со следователем. – Рассказать не хотите?
– Давайте дождёмся утра, – уклончиво ответил Сандал, убирая пистолет в кобуру. – У меня пока нет уверенности. К чему зря наводить панику.
У палаток появились Лебедев и его молодой коллега Ситник.
– Что произошло? – нервно спросил профессор. – Мы слышали выстрел.
– Стрелял я, – ответил Сандал. – Собаки подняли шум.
– Шум? Выяснили, из-за чего?
– Дождитесь утра, – сдержанно повторил следователь.
Оставив Буру и учёных в смятении, он свернул к стоянке и растаял во тьме.
Спустя несколько часов озадаченные Сандал и бригадир вновь стояли под навесом «собачьего» угла.
– Не сказать, чтоб неожиданно, – прокомментировал следователь, – но всё же я надеялся.
– Перед рассветом ветер поднялся, – не без разочарования произнёс Буру и повернулся на оклик.
К ним спешили археологи. Первым открыл рот Лебедев:
– Ну и что здесь ночью было?
– Сложно ответить, все следы пропали, – сообщил Буру и совсем мрачно добавил: – Если, конечно, были.
– Чт… что значит если?! – запинаясь проговорил взволнованный профессор.
Сандал, быстро глянул на бригадира.
– Ну уж что-то от вашей псины должно было остаться, – заметил он осторожно.
Черты лица Буру напряглись. Профессор застыл с открытым ртом.
– А если посмотреть запись с камеры? – предложил Ситник.
– Какой камеры? – оживился следователь.
– Забыл вам сказать, – помялся Лебедев. – Мы же в тот день, когда пропали рабочие, ещё утром нашли у колодца инструменты и куртку Роджера.
– Пропавшего рабочего? – уточнил Сандал.
– Да-да-да. А я ведь наложил строгий запрет на спуск в подземелье. Вот мы с Вадимом… э-э-э… Вадимом Андреевичем, придумали установить на ночь камеру. Ну знаете, так, на всякий случай…
– Я всё понял, – перебил его следователь. – Показывайте вашу камеру.
– Пойдёмте к Марго, – позвал Лебедев и первым направился к светлому шатру, обособленно стоящему на краю лагеря.
– Марго – это…
– Маргарита Ланская, моя ассистентка, – объяснил учёный, семеня впереди компании. – Правда, камера установлена в стороне от лагеря, у подземелья, но мало ли, вдруг на неё что-то попало.
Откинув полог, он по-хозяйски повёл рукой, приглашая Сандала пройти в шатёр Ланской.
– Марго, – поприветствовал следователь сидящую перед ноутбуком девушку.
Та улыбнулась столичному гостю. Карие глаза вежливо глянули на археологов и вскользь задели Буру, нерешительно переступающего с ноги на ногу позади всех.
– Рита, – профессор положил руку на спинку её стула, – выведи-ка нам запись той камеры, что у подземелья, и промотай ночную съёмку.
– Какой отрезок времени вас интересует?
– Давайте начнём с двух, – попросил следователь.
Смуглые пальцы Марго запорхали над клавиатурой. Пришедшие подались вперёд и уставились на отдельный монитор. На экране развернулось монохромное изображение спящей пустыни. В шатре повисла напряжённая тишина, и стало слышно, как сквозь фоновый шум свиристят ночные насекомые: шоу-шоу-шоу-шоу. В черноте углом выступала серая кладка колодца, освещённая далёким лагерным фонарём. Вход в подземелье был завален досками.
Пару-тройку минут перед камерой мельтешила застигнутая светом мошкара. И вдруг надёжно зафиксированное устройство ожило. С тихим жужжанием оно развернулось, сместив угол обзора на девяносто градусов, и замерло. Никто не проронил ни слова. Зрители пытались понять, что произошло, и разглядывали изображение, на котором волны песка, убегая вдаль, терялись в темноте.
– Камера управляется отсюда? – первым нарушил молчание Сандал.
– Да… – растерянно отозвалась Ланская и подняла расстроенное лицо. – Но… н-ночью к рабочему столу никто не подходил. Я не знаю, как это получилось. Я… я точно ничего не делала.
Она закрутила головой на обступивших её мужчин.
– Подожди, Марго, – влез Лебедев. – Тебя никто ни в чём не обвиняет.
– Разумеется, – спохватился следователь. – Скорее всего, камеру плохо закрепили, и она просто съехала. Давайте промотаем немного вперёд.
Он склонился над девушкой, упёрся ладонями в стол и сосредоточил взгляд на передаваемом изображении.
Ланская клацнула по клавиатуре, и запись пошла быстрее. Белые точки рывками заскакали по экрану. Цифры в углу начали стремительный отсчёт, приближая час, когда первые голоса побеспокоенных собак разбудили Буру. Сандал попросил остановить перемотку, после чего запись пошла в обычном режиме. Вернулись шумы.
Лебедев тихо охнул, когда тьма за границей света неожиданно покачнулась. Стол, в который упёрся следователь, скрипнул. На экранный серый песок мягко приземлилось странное существо. Высокое и поджарое, с короткой шерстью и узкой хищной пастью. Длинные худые лапы говорили о том, что животное способно развивать хорошую скорость.
Зверь, раза в полтора больше любой крупной собаки, пригнул голову к земле и начал водить носом над песком. Прозвучал короткий приглушённый рык, и перед камерой очутились ещё двое хищников. Один из них, явно чем-то привлечённый, вскинул голову, шевельнул ухом. В фокус попала свирепая морда, в свете фонаря голодным блеском сверкнули глаза.
Издали послышался жалкий скулёж и вялая, будто придушенная, собачья брехня. Лагерные псы учуяли опасность и были неслабо напуганы. Три пришедших хищника повернулись на звуки. Насторожились, приподнимая передние лапы и подбираясь для прыжка. Затем как по команде метнулись в сторону и пропали за границей обзора. Почти сразу раздался визг. Тот самый, который ночью слышали все, кто не спал. Его заглушил выстрел Сандала.
В полном молчании прошло несколько минут, в течение которых ничего интересного на записи больше не происходило.
– Спасибо, Марго, – поблагодарил Сандал и оттолкнулся от стола. – Пойдёмте, – позвал он спутников и направился к выходу.
Спутники послушно двинулись следом. После полумрака шатра сияющий под солнцем песок показался особенно ослепительным. Профессор резко чихнул и полез в карман за платком.
– Что это за звери? – спросил он, утирая нос, и сверкнул на следователя ярко-голубым глазом.
– Калапархасские шакалы9, – ответил Сандал. – Те ещё твари.
Он внимательно посмотрел на собеседников. Те не менее внимательно смотрели на него в ожидании продолжения.
– Калар…кхас… – попытался выговорить Лебедев. – Господи, кто вообще это выдумал!
– Ка-ла-пар-хас-ские шакалы, – медленно и с нажимом повторил Сандал. – Эти пустынные хищники относятся к вымирающему виду. Среди местных охотников считаются довольно опасными, так как постоянно испытывают голод. Из-за этого звери бо?льшую часть времени вынуждены охотиться. Нападают, как правило, стаей и жестоко разделываются со своей жертвой.
– Об этом вы и хотели сказать ночью? – спросил Буру. – Только не стали.
– Вначале я должен был убедиться, – объяснил Сандал. – С месяц назад в районе прошла новость о том, что охотники обнаружили следы небольшой группы калапархасов. Но как-то на эту новость никто особо не обратил внимания.
– Почему? – нахмурился Ситник.
– Дело в том, что об этих хищниках здесь давненько не слышали.
На лицах собеседников проступило изумление.
– Во всяком случае, – продолжал Сандал, – отсутствие тела вашего второго рабочего как раз можно объяснить нападением стаи. За вчерашний день мы с вашими людьми обошли всю округу. Увы, безрезультатно. Нам не удалось обнаружить ни самого рабочего, ни… м-м… тела. И, скорее всего, останков мы не найдём. От бедняги, поди, ничего не осталось. Либо лежат его кости где-то под песками.
Он замолчал, оглядел пустынные окрестности и проговорил:
– Вот об этом я и напишу в своём отчёте.
– Но почему тогда тело Фила осталось почти нетронутым? – спросил африканец. – И почему у него полголовы нет?
Сандал сунул руку под мышку, кулаком второй подпёр подбородок. Глядя в песок, он задумчиво пожевал губами.
– Я говорил, что калапархасы постоянно голодные? Мм… ну вот смотрите, у трупа отсутствует мозг. А это достаточно питательный орган и для вечно голодного существа, должно быть, особенно притягателен.
Лебедев зажал рот, глуша рвотный позыв.
– Почему не сожрали? – рассуждал следователь, не обращая внимания на полуобморочное состояние впечатлительного старика. – Думаю, просто не успели. Прикопали, как указатель на кормушку. – И он оценивающе оглядел весь лагерь.
Вцепившись в ворот футболки, Лебедев зашатался на месте.
– По затылку ему врезали тоже они? – спросил активно поддерживающий беседу Буру.
– Хм… – Сандал спрятал улыбку в уголках губ. – Видимо, врезал всё-таки товарищ. Должно быть, из-за несправедливо поделенного добра. – Он повернулся к посеревшему лицом Лебедеву. – Профессор, я советую вам обратиться за помощью. Кстати, могу посодействовать с охраной лагеря. А пока выставляйте на ночь посты. Хотя бы одного-двух человек. Лучше больше. У вас есть такая возможность?
– Выставим, – ответил за учёного Буру.
– Я хочу, чтобы вы знали, – араб стал абсолютно серьёзен, – раз они пришли, то уже не уйдут. Это был их первый визит, так сказать, разведывательный. Калапархасы отличаются изощрённым коварством и особой свирепостью. Так что будьте бдительны и даже днём постарайтесь не отходить далеко от лагеря, тем более в одиночку. Лучше передвигаться группами.
– Понятно. – Буру шаркнул ботинком по песку и обернулся. Мимо них, волоча пеналы с инструментами, возвращались с раскопа рабочие. – Нужно обсудить ночные дежурства, проф. Пойду пока переговорю с парнями. Дуг! – махнул он кому-то рукой и отошёл.
Отвлечённо глядя ему в спину, Сандал вдруг спросил:
– Скажите профессор, а как вы обнаружили подземный город? Неужели всё началось с того сообщения, что прошло в вашей археологической группе?
Он повернулся и посмотрел на археологов с профессионально-цепким прищуром.
– Ну собственно да, – развёл руками Лебедев. – Что тут скрывать? Ваши студенты сами выложили фото найденных монет с целью узнать их ценность. И, как вы понимаете, такая новость никак не могла остаться в стороне от мира науки.
– Я понимаю. – Сандал проницательно смотрел на учёного, лицо которого начало обретать краски. – И что по-вашему находится под этими песками?
– Говорить пока рано, – уклончиво ответил тот и сделал вид, что промокает платком взмокший лоб.
Стоящий за плечом Лебедева Ситник подавил улыбку. Поведение профессора объяснялось не только банальным нежеланием раньше времени раскрывать величайшую тайну пустыни.
– Не хотите делиться? – внезапно спросил Сандал. – Или вам пока нечего предоставить?
Глаза-точки буровили пожилого учёного. Было очевидно, что в последнее столичный гость уж точно не верит.
– Именно так, – заявил профессор, не поясняя, что имеет в виду, и резко сменил тему: – А по поводу проводимых работ к нам не может быть никаких вопросов. С документацией у нас полный порядок, все необходимые требования мы соблюдаем.
Под конец в его тоне невольно отметились нотки лёгкой раздражительности. Он отчаянно надеялся на то, что дотошный араб не вознамерится с маниакальной изощрённостью, присущей любому ищейке, забрасывать его уморительными вопросами. Помогла, как водится, чистая случайность. Карман следователя гуднул. Вытащив вибрирующий мобильник, Сандал жестом попросил профессора подождать и отошёл.
Лебедев украдкой перевёл дыхание и красноречиво посмотрел на Ситника. Тот с пониманием кивнул.
– Звонок из полиции, – сообщил следователь после разговора. – Вынужден отъехать, отзывают по основному делу. Завтра вернусь и продолжим.
Он говорил отрывисто, явно чем-то взбудораженный. Смешавшийся профессор растерянно пожал его руку.
– Хорошо.
– А будут новости, сообщайте сразу.
Сандал кивнул Ситнику и направился к стоянке. Вадим приблизился к профессору. Они молча проводили автомобиль каирской полиции. Когда вдали стих рокот мотора и осело облако поднятой пыли, пожилой учёный тяжело опустился на ящик с инструментом. Вадим присел рядом и сунул руки в карманы бриджей.
