Корнелиус вздрогнул и вдруг икнул. Это показалось ему противным. И звук и чувство от икоты было болезненным, будто он сглотнул живого кузнечика.
- Дерьмо, - пробормотал Корнелиус и всмотрелся теперь уже в зеркало заднего вида.
Фигура в белом продолжала торчать возле забора “Краскино”. Посторонний человек, кстати, вполне бы мог принять её за статую на газоне. Но только не Корнелиус. Он великолепно знал, что нет там никаких белых статуй.
Сейчас мы тобой познакомимся, сука, - прошептал Корнелиус.
С визгом шин он развернул “Мерседес” и помчался обратно к “Краскино”.
Через полминуты он уже заехал на газон правым передним колесом. Метрах в пяти справа возвышалась арка закрытых ворот с логотипом “Краскино”. Слева тянулся забор, возле которого торчала и вполне себе заинтересованно смотрела куда-то вглубь фигура в белом.
Корнелиус подрагивал от возбуждения. Ну все, моя детка в белом, сейчас ты будешь опознана и задержана. Он включил аварийку и вылез.
Фигура в белом оставалась неподвижной. Стояла и смотрела на окна фотостудии “Краскино”. Окна были темные. Маша давно уже ушла в гостевой таунхауз, который занимала, с того момента, как стала жить на две страны.
Корнелиус пробежал по мягкому газону и теперь мог дотронуться рукой до фигуры в белом.
Она не двигалась.
Глухонемая что ли? - подумал он.
Корнелиус присмотрелся к ней. Белое одеяние оказалось длинным платьем. Да, судя по всему это женщина. Угловатая, крупная женщина. Прямо баскетболистка. По плечам и до пяток спускались очень длинные волосы. До пяток! Сколько же она их отращивала и на кой черт ей такой лахудрой ходить по кладбищу?
Почему-то именно длинные волосы женщины заставили его замереть на месте. Луна выглянула из-за туч и в призрачном сиянии он увидел, что волосы рыжие.
Женщина сделала движение головой, словно прислушивалась. Корнелиус увидел её ухо. Большое ухо. Совсем не женское. Да и форма черепа больше на мужскую походит. Невольно он присмотрелся к её голой фигуре, просвечивающей под белым платьем.
Чертовы провокаторы! Где они отыскали такую неказистую угловатую бабищу с мужской башкой и такой гривой рыжих волос до пяток?
Корнелиус нахмурился, облизнул губы и переступил с ноги на ногу. Его пыл надрать задницу привидению испарился. С другой стороны, он вспомнил, сколько страданий этот субъект в белом принес и ему и Маше.
- Нет, - прошептал Корнелиус. - Я всё тебе сейчас выскажу, мадам.
Корнелиус решительно схватил женщину за плечо и развернул к себе.
Рыжие волосы взметнулись и неприятно прошлись по его лицу. Как пощечина хлыстом.
Он на мгновение закрыл глаза. А когда открыл, то еле сдержал вопль!
Перед ним стоял его отец Аристарх Краскин. Он узнал бы папу в любом одеянии и образе. Узнал и сейчас, хоть на лице Аристарха не было привычной седой бородки и усов и седой шевелюры с лысиной посередине. Вместо этого примерно от ушей отца начиналась и спускалась к спине грива каких-то животных жестких, как у лошади, рыжих волос.
Глаза отца были совершенно чужими и смотрели через белесую поволоку. Смотрели без той человечности, теплоты и доброты, как смотрели всегда при его жизни.
Отец был мертвый. Хоть и стоял на двух ногах и даже не шатался. Он был совсем чужой. В длинном белом платье и копной странных рыжих волос до пяток.
- Папа? - прохрипел Корнелиус.
И с отвращением посмотрел на свою ладонь, которой только что коснулся плеча этого существа. Существа, отдаленно напоминавшего его отца. Ладонь хранила противный холод этого тела.
Страха не было. Паника? Возможно. Похожее чувство Корнелиус испытал, когда ночевал у друга в деревенском доме и ночью загорелась баня и перекинулась на дом. Он проснулся и понял, что огонь подбирается совсем близко, и окна и двери не видно от густого едкого дыма. Тогда он тоже почувствовал возможную и скорую смерть.
Я должен схватить отца и привести в “Краскино”, - неожиданно решил Корнелиус. - Там мы все с ним выясним. И я буду решать, что нам делать.
Корнелиус икнул и засмеялся, сказал
- Может быть, мы тебя подстрижем, папочка?
Кажется, я схожу с ума, - подумал Корнелиус и шагнул навстречу отцу. Он попытался его обхватить. Руки поймали воздух.
Отец просто исчез вместе со своей копной дурацких рыжих волос.
Исчез, чтобы появиться в пяти метрах левее. Аристарх Краскин деловито стоял теперь там, как ни в чем не бывало, задрав голову, глядя на темные окна фотосалона своей дочери.
- Эй? Кто ты такой? - спросил Корнелиус.
Существо снова возникло рядом с Корнелиусом, которого вдруг замутило от внезапно нахлынувшего запаха мертвечины. Корнелиус чувствовал, что не стоит этого делать, но он зажмурился.
А существо стояло вплотную, будто они ехали с Корнелиусом в переполненном автобусе.
Корнелиус не выдержал и отпихнул отца. Движение было инстинктивным, как если бы к нему подползла змея. Тело отца было твердым, как дерево. А волосы снова хлестнули по глазам.
Корнелиусу вдруг стало обидно и за себя, и за отца и за сестру. Какого черта, они такие не везучие? Почему отец не смог успкоиться в могиле?
- Зачем ты портишь нам жизнь? Какого черта ты прицепился? Хочешь, что-то сказать мне? Думаешь, тебе есть что мне сказать? Для этого ты вернулся оттуда? Пошел ты! А хотя, ну давай поговорим. Думаешь, я испугаюсь тебя? Твоей рыжей косы?
- Поговорим, - безразлично констатировало существо, похожее на покойного Аристарха Краскина.
- Давай! - в обидчивом запале, будто подросток перед гопником прокричал Корнелиус.
Существо вцепилось левой рукой в горло Корнелиуса, а правой в волосы на его голове.
- Аааа?! - заорал Корнелиус. - Отцепись, отец. Говори, что тебе надо! Что ты затеял?
Последние слова Корнелиус произнес только внутри своей головы. Они не вылетели наружу. Потому что существо сдавливало его шею так, будто это было сдобное тесто.
Отец подвигал рукой вверх вниз. С ужасом Корнелиус ощутил себя слепым котёнком в лапах садиста. Ноги и руки дрыгались в воздухе, как у тряпичной куклы.
Перед глазами поплыли цветные круги и полосы. Я же сейчас умру без кислорода или он сломает мне шею, - подумал Корнелиус.
Он вдруг понял, что держит в правой руке мобильник. Из мобильника доносился мужской голос. Видимо, случайно он набрал номер. Корнелиус прислушался и через свист крови в ушах, услышал голос своего друга Марка из мобилы.
Марк! Единственный друг, оставшийся после школы. Так уж получалось всю их жизнь, что они с Марком доверяли друг другу самые сокровенные тайны. В школе они сидели за одной партой. Это была вынужденная мера. Так они могли защищаться от поганцев, придиравшихся к их странным для русской провинции именам.
Вот и сегодня Корнелиус случайно доверил Марку свою тайну. Самую последнюю.
Тайну своей смерти.
- Алло, Корнелиус. Где ты? - говорил Марк в мобильнике. - Дружище, у тебя всё нормально?
А Корнелиус пытался вдохнуть хоть немного воздуха. Не получалось. Брови его побелели и вся кожа будто сошлась вместе, словно его мозг пытался вылезти из головы, чтобы подышать.
Отец или существо в его теле коротко рыкнуло и дернуло правой рукой вверх, будто сделало нацистское приветствие.
Голова Корнелиуса с хлюпаньем отделилась от шеи. Из порванных сосудов хлестнула кровь. Колени Корнелиуса подкосились.
Аристарх Краскин или похожее на него существо подхватило падающее тело Корнелиуса. Со стороны могло показаться, что галантный кавалер помог даме не упасть.
Аристарх широко открыл рот и наклонился вперед. И будто вантуз к сливному отверстию, прилип к кровоточащей дыре - шее Корнелиуса.
Раздалось жадное чавканье. Такие звуки можно услышать, когда едят сочный арбуз, и стараются, чтобы влага не капала
- У-у-у-лть. У-у-у-лть. У-у-у-у-лть. У-у-у-у-лть.
Напившись, существо побрело прямо по проезжей части в сторону Градского кладбища. В одной руке оно сжимало за волосы голову несчастного Корнелиуса, а в другой его полегчавшей без изрядной доли крови тело.
Существо остановилось и швырнуло на капот моргающего аварийкой “Мерседеса” обескровленное тело Корнелиуса Краскина. Тело Корнелиуса вдавило лобовое стекло “Мерса” и осталось лежать влажной кучей смятой плоти и одежды.
Секундой позже полетела голова Корнелиуса. Голова отскочила капота и, кувыркаясь, брызгая кровавым бисером, прокатилась по газону и влетела, застряв, между прутьев решетки забора “Краскино”.
Корнелиус, вернее его голова, еще некоторое время назад слушавшая своими ушами мелодию Шопена, переделанную на современный лад, уставился мертвыми заплывшими смертью глазами в осеннее небо Челябинска. Как обычно, на нём было полно ярких звёзд.
В этот самый момент со стороны Градского кладбища катила патрульная полицейская машина. Проблесковые маячки лениво перескакивали с красного на синий. Полицейские недавно поужинали шаурмой, запив хорошие порцией “Американо”. В салоне патрульных играла печальная фортепианная мелодия Шопена. Ребята были не прочь сменить радио волну, но после того как они съели по большой шаурме, им не хотелось совершать лишних телодвижений.
Фигура в белом платье с покачивающимися длинными волосами, что шла посредине дороги, вдруг исчезла. Просто испарилась в лунном сиянии.
- Смотри, там что? - спросил водитель полицейский своего напарника. - Это же кровь?
Притормозил и присмотрелся. Так и есть. Яркие влажные пятна создавали на асфальте жуткий рисунок. Поскольку напарник молчал, водитель повернулся к нему.
Напарник выпученными глазами смотрел на моргающий аварийкой “Мерседес”. Смотрел на то, что лежало смятой кучей на его капоте.
Полицейский за рулем не был излишне впечатлительным. Он пять лет проработал в ДПС и поэтому труп на капоте не стал для него совсем ужасным зрелищем. Но большая шаурма и этот неожиданный труп на капоте “Мерса” вдруг совершили в его организме совсем ему не нужную реакцию.
То, что полчаса назад было большой шаурмой в пакетике вдруг вылетело единым вонючим порывом на приборную панель.
- Ну, и зачем ты это сделал? - спросил второй полицейский.
Это прозвучало так по детски и так мило, что водитель странно рассмеялся и блеванул ещё раз.
Третий и последний раз парень проблевался, когда увидел голову Корнелиуса, ушами застрявшую между решеток забора “Краскино”.
… А в этот момент из гостевого таунхауса, вышла подышать свежим ночным воздухом Мария Краскина. На душе у неё было не спокойно и она не могла заснуть. На девушке был надет белый махровый халат. Она зябко поежилась и вдруг заметила, что пространство внутреннего дворика освещается проблесковыми маячками и моргающей аварийкой машин на дороге.
Мария плотно сжала губы. В груди заскребли кошки и Маша “поплыла”. Как же отвратительны предвестники панической атаки. Спокойно, Маша, - сказала она себе. Это всего лишь ДТП на дороге. Наверное, пьяный водитель. Ужасно, но это не имеет к твоей семье отношения. Просто иди и спи дальше.
Последнее время она принимала “Фенибут”, чтобы немного успокоиться и уснуть. Час назад она выпила таблетку, но она толком не подействовала.
Маша, просто возвращайся в дом и ложись спать, - сказал ей внутренний голос.
Она его не послушала. Побрела неверным шагом по аллее.
Метров за десять до забора, Маша увидела моргающий аварийкой “Мерседес”. Рядом стоял полицейский автомобиль. “Мерседес” заставил её вспомнить о старшем брате.
- Корнелиус, - прошептала Мария и побежала к забору.
В метре от забора она замерла. Между решеток на уровне её коленей торчала голова Корнелиуса. Лицо его было смазано муками смерти, а волосы и кожа чернели от крови.
Нахлынул не ужас даже, а странная оторопь, будто часть сознания Марии скончалась в одно мгновение.
Женщина шагнула, неотрывно глядя глядя на голову старшего брата в заборе.
- Девушка, вам лучше не смотреть на это, - сказал полицейский, немного смущенно вытирая губы большой влажной салфеткой. Полицейский старался стоять так, чтобы загородить свою блевотину.
- Это мой брат, - сказала Мария.
Она хотела зарыдать, чтобы стало легче, но упала на землю, в паре сантиметров от головы Корнелиуса.
Полицейские переглянулись. Один из них полез на забор, чтобы оказать первую помощь упавшей женщине.
Со стороны Градского кладбища орали сирены и разгоняли тьму проблесковые маячки машин полиции и медиков.
Никто в этих машинах не смотрел в сторону Градского кладбище. Никто не видел, что среди могил ходит одинокая фигура в белом одеянии. Издалека её можно было принять за женщину с длинными волосами.
Но только издалека.
Саша и Денис подъехали на “Патриоте” к окну выдачи “Вкусно и точка”. Несколько минут ушло на согласование соусов и проверку еспрессо на крепость. Пухленькие руки молодой кассирши выдали им два бумажных пакета и грохотку со стаканами кофе и мороженным политое двойным клубничным сиропом. Мороженное всегда заказывал Денис. Как он говорил, ему нужно повышенное потребление сладкого из-за детской психологической травмы. Саша не допытывался, что именно произошло, понимая, что, пожалуй, самую главную семейную травму нанес другу он сам, собственной персоной. Когда пять лет назад приложил руки (в прямом смысле) к дурацкой дьявольской плите с предостережением на протокитайском, которое он проигнорировал. И в результате Елена, его жена, и по совместительству младшая сестрёнка Дениса, поменялась местами с адскими бестиями.
Если обыкновенно Денис покупал мороженное, прикрываясь детской психологической травмой, то Саша, ничем не оправдываясь, брал себе самый большой гамбургер с максимальным наполнением и двойную порцию еспрессо.
Хоть ребята были вполне взрослые и оба подобрались к тридцатнику, за холестерином и кровяным давлением они не следили. А с той поры, как принялись истреблять повылезавшую из адской клетки нечисть, так и вовсе перестали заботиться о таких мелочах, как восьмичасовой сон и продолжительный отдых.
Они припарковались и некоторое время усиленно жевали. Шел первый час дня и на парковке хватало машин. Ветерок разносил из вытяжки “Вкусно и точка” специфический, но в общем приятный запах. Этакая смесь аромата наггетсов с тончайшей ноткой фирменных пирожков и кофе.
Позади их “Патриота” шумел Комсомольский проспект, где пролетали чумазые машины. Сегодня был по настоящему теплый весенний день и кое-где от дороги даже поднималась пыль. В прошлом году власти разделили проспект островками для пешеходов и так намудрили со сложной разметкой, что обычный путь автомобилистов, превратился в дурацкий квест “угадай разметку и успей свернуть”. Именно поэтому с проезжей части то и дело доносились нервные гудки и ругань водителей.
Саша оторвался от созерцания проспекта в боковом зеркале и спросил Дениса, кушавшего пластиковой ложечкой мороженное.
- Итак, это наш случай, доктор Ватсон?
- С чего ты взял, что именно я Ватсон, а ты Шерлок? - изумился Денис.
- С того, что я старше тебя на два года. Именно я всю эту кашу заварил. По сути дела, ты статист в нашем деле, - сказал Саша и как обычно не понятно было, говорит он серьёзно или шутит.
- Статист? Ты это серьёзно? Вот она человеческая благодарность! А ведь я тебе жизнь спас, помнишь? Когда Екатеринбуржская ведьма дом запалила? Обычно именно старшие младших спасают. Не по возрасту старшие, а по духу! Кроме того, я росгвардеец, между прочим. У меня красная ксива есть.
- Дерьмо, - пробормотал Корнелиус и всмотрелся теперь уже в зеркало заднего вида.
Фигура в белом продолжала торчать возле забора “Краскино”. Посторонний человек, кстати, вполне бы мог принять её за статую на газоне. Но только не Корнелиус. Он великолепно знал, что нет там никаких белых статуй.
Сейчас мы тобой познакомимся, сука, - прошептал Корнелиус.
С визгом шин он развернул “Мерседес” и помчался обратно к “Краскино”.
Через полминуты он уже заехал на газон правым передним колесом. Метрах в пяти справа возвышалась арка закрытых ворот с логотипом “Краскино”. Слева тянулся забор, возле которого торчала и вполне себе заинтересованно смотрела куда-то вглубь фигура в белом.
Корнелиус подрагивал от возбуждения. Ну все, моя детка в белом, сейчас ты будешь опознана и задержана. Он включил аварийку и вылез.
Фигура в белом оставалась неподвижной. Стояла и смотрела на окна фотостудии “Краскино”. Окна были темные. Маша давно уже ушла в гостевой таунхауз, который занимала, с того момента, как стала жить на две страны.
Корнелиус пробежал по мягкому газону и теперь мог дотронуться рукой до фигуры в белом.
Она не двигалась.
Глухонемая что ли? - подумал он.
Корнелиус присмотрелся к ней. Белое одеяние оказалось длинным платьем. Да, судя по всему это женщина. Угловатая, крупная женщина. Прямо баскетболистка. По плечам и до пяток спускались очень длинные волосы. До пяток! Сколько же она их отращивала и на кой черт ей такой лахудрой ходить по кладбищу?
Почему-то именно длинные волосы женщины заставили его замереть на месте. Луна выглянула из-за туч и в призрачном сиянии он увидел, что волосы рыжие.
Женщина сделала движение головой, словно прислушивалась. Корнелиус увидел её ухо. Большое ухо. Совсем не женское. Да и форма черепа больше на мужскую походит. Невольно он присмотрелся к её голой фигуре, просвечивающей под белым платьем.
Чертовы провокаторы! Где они отыскали такую неказистую угловатую бабищу с мужской башкой и такой гривой рыжих волос до пяток?
Корнелиус нахмурился, облизнул губы и переступил с ноги на ногу. Его пыл надрать задницу привидению испарился. С другой стороны, он вспомнил, сколько страданий этот субъект в белом принес и ему и Маше.
- Нет, - прошептал Корнелиус. - Я всё тебе сейчас выскажу, мадам.
Корнелиус решительно схватил женщину за плечо и развернул к себе.
Рыжие волосы взметнулись и неприятно прошлись по его лицу. Как пощечина хлыстом.
Он на мгновение закрыл глаза. А когда открыл, то еле сдержал вопль!
Перед ним стоял его отец Аристарх Краскин. Он узнал бы папу в любом одеянии и образе. Узнал и сейчас, хоть на лице Аристарха не было привычной седой бородки и усов и седой шевелюры с лысиной посередине. Вместо этого примерно от ушей отца начиналась и спускалась к спине грива каких-то животных жестких, как у лошади, рыжих волос.
Глаза отца были совершенно чужими и смотрели через белесую поволоку. Смотрели без той человечности, теплоты и доброты, как смотрели всегда при его жизни.
Отец был мертвый. Хоть и стоял на двух ногах и даже не шатался. Он был совсем чужой. В длинном белом платье и копной странных рыжих волос до пяток.
- Папа? - прохрипел Корнелиус.
И с отвращением посмотрел на свою ладонь, которой только что коснулся плеча этого существа. Существа, отдаленно напоминавшего его отца. Ладонь хранила противный холод этого тела.
Страха не было. Паника? Возможно. Похожее чувство Корнелиус испытал, когда ночевал у друга в деревенском доме и ночью загорелась баня и перекинулась на дом. Он проснулся и понял, что огонь подбирается совсем близко, и окна и двери не видно от густого едкого дыма. Тогда он тоже почувствовал возможную и скорую смерть.
Я должен схватить отца и привести в “Краскино”, - неожиданно решил Корнелиус. - Там мы все с ним выясним. И я буду решать, что нам делать.
Корнелиус икнул и засмеялся, сказал
- Может быть, мы тебя подстрижем, папочка?
Кажется, я схожу с ума, - подумал Корнелиус и шагнул навстречу отцу. Он попытался его обхватить. Руки поймали воздух.
Отец просто исчез вместе со своей копной дурацких рыжих волос.
Исчез, чтобы появиться в пяти метрах левее. Аристарх Краскин деловито стоял теперь там, как ни в чем не бывало, задрав голову, глядя на темные окна фотосалона своей дочери.
- Эй? Кто ты такой? - спросил Корнелиус.
Существо снова возникло рядом с Корнелиусом, которого вдруг замутило от внезапно нахлынувшего запаха мертвечины. Корнелиус чувствовал, что не стоит этого делать, но он зажмурился.
А существо стояло вплотную, будто они ехали с Корнелиусом в переполненном автобусе.
Корнелиус не выдержал и отпихнул отца. Движение было инстинктивным, как если бы к нему подползла змея. Тело отца было твердым, как дерево. А волосы снова хлестнули по глазам.
Корнелиусу вдруг стало обидно и за себя, и за отца и за сестру. Какого черта, они такие не везучие? Почему отец не смог успкоиться в могиле?
- Зачем ты портишь нам жизнь? Какого черта ты прицепился? Хочешь, что-то сказать мне? Думаешь, тебе есть что мне сказать? Для этого ты вернулся оттуда? Пошел ты! А хотя, ну давай поговорим. Думаешь, я испугаюсь тебя? Твоей рыжей косы?
- Поговорим, - безразлично констатировало существо, похожее на покойного Аристарха Краскина.
- Давай! - в обидчивом запале, будто подросток перед гопником прокричал Корнелиус.
Существо вцепилось левой рукой в горло Корнелиуса, а правой в волосы на его голове.
- Аааа?! - заорал Корнелиус. - Отцепись, отец. Говори, что тебе надо! Что ты затеял?
Последние слова Корнелиус произнес только внутри своей головы. Они не вылетели наружу. Потому что существо сдавливало его шею так, будто это было сдобное тесто.
Отец подвигал рукой вверх вниз. С ужасом Корнелиус ощутил себя слепым котёнком в лапах садиста. Ноги и руки дрыгались в воздухе, как у тряпичной куклы.
Перед глазами поплыли цветные круги и полосы. Я же сейчас умру без кислорода или он сломает мне шею, - подумал Корнелиус.
Он вдруг понял, что держит в правой руке мобильник. Из мобильника доносился мужской голос. Видимо, случайно он набрал номер. Корнелиус прислушался и через свист крови в ушах, услышал голос своего друга Марка из мобилы.
Марк! Единственный друг, оставшийся после школы. Так уж получалось всю их жизнь, что они с Марком доверяли друг другу самые сокровенные тайны. В школе они сидели за одной партой. Это была вынужденная мера. Так они могли защищаться от поганцев, придиравшихся к их странным для русской провинции именам.
Вот и сегодня Корнелиус случайно доверил Марку свою тайну. Самую последнюю.
Тайну своей смерти.
- Алло, Корнелиус. Где ты? - говорил Марк в мобильнике. - Дружище, у тебя всё нормально?
А Корнелиус пытался вдохнуть хоть немного воздуха. Не получалось. Брови его побелели и вся кожа будто сошлась вместе, словно его мозг пытался вылезти из головы, чтобы подышать.
Отец или существо в его теле коротко рыкнуло и дернуло правой рукой вверх, будто сделало нацистское приветствие.
Голова Корнелиуса с хлюпаньем отделилась от шеи. Из порванных сосудов хлестнула кровь. Колени Корнелиуса подкосились.
Аристарх Краскин или похожее на него существо подхватило падающее тело Корнелиуса. Со стороны могло показаться, что галантный кавалер помог даме не упасть.
Аристарх широко открыл рот и наклонился вперед. И будто вантуз к сливному отверстию, прилип к кровоточащей дыре - шее Корнелиуса.
Раздалось жадное чавканье. Такие звуки можно услышать, когда едят сочный арбуз, и стараются, чтобы влага не капала
- У-у-у-лть. У-у-у-лть. У-у-у-у-лть. У-у-у-у-лть.
Напившись, существо побрело прямо по проезжей части в сторону Градского кладбища. В одной руке оно сжимало за волосы голову несчастного Корнелиуса, а в другой его полегчавшей без изрядной доли крови тело.
Существо остановилось и швырнуло на капот моргающего аварийкой “Мерседеса” обескровленное тело Корнелиуса Краскина. Тело Корнелиуса вдавило лобовое стекло “Мерса” и осталось лежать влажной кучей смятой плоти и одежды.
Секундой позже полетела голова Корнелиуса. Голова отскочила капота и, кувыркаясь, брызгая кровавым бисером, прокатилась по газону и влетела, застряв, между прутьев решетки забора “Краскино”.
Корнелиус, вернее его голова, еще некоторое время назад слушавшая своими ушами мелодию Шопена, переделанную на современный лад, уставился мертвыми заплывшими смертью глазами в осеннее небо Челябинска. Как обычно, на нём было полно ярких звёзд.
В этот самый момент со стороны Градского кладбища катила патрульная полицейская машина. Проблесковые маячки лениво перескакивали с красного на синий. Полицейские недавно поужинали шаурмой, запив хорошие порцией “Американо”. В салоне патрульных играла печальная фортепианная мелодия Шопена. Ребята были не прочь сменить радио волну, но после того как они съели по большой шаурме, им не хотелось совершать лишних телодвижений.
Фигура в белом платье с покачивающимися длинными волосами, что шла посредине дороги, вдруг исчезла. Просто испарилась в лунном сиянии.
- Смотри, там что? - спросил водитель полицейский своего напарника. - Это же кровь?
Притормозил и присмотрелся. Так и есть. Яркие влажные пятна создавали на асфальте жуткий рисунок. Поскольку напарник молчал, водитель повернулся к нему.
Напарник выпученными глазами смотрел на моргающий аварийкой “Мерседес”. Смотрел на то, что лежало смятой кучей на его капоте.
Полицейский за рулем не был излишне впечатлительным. Он пять лет проработал в ДПС и поэтому труп на капоте не стал для него совсем ужасным зрелищем. Но большая шаурма и этот неожиданный труп на капоте “Мерса” вдруг совершили в его организме совсем ему не нужную реакцию.
То, что полчаса назад было большой шаурмой в пакетике вдруг вылетело единым вонючим порывом на приборную панель.
- Ну, и зачем ты это сделал? - спросил второй полицейский.
Это прозвучало так по детски и так мило, что водитель странно рассмеялся и блеванул ещё раз.
Третий и последний раз парень проблевался, когда увидел голову Корнелиуса, ушами застрявшую между решеток забора “Краскино”.
… А в этот момент из гостевого таунхауса, вышла подышать свежим ночным воздухом Мария Краскина. На душе у неё было не спокойно и она не могла заснуть. На девушке был надет белый махровый халат. Она зябко поежилась и вдруг заметила, что пространство внутреннего дворика освещается проблесковыми маячками и моргающей аварийкой машин на дороге.
Мария плотно сжала губы. В груди заскребли кошки и Маша “поплыла”. Как же отвратительны предвестники панической атаки. Спокойно, Маша, - сказала она себе. Это всего лишь ДТП на дороге. Наверное, пьяный водитель. Ужасно, но это не имеет к твоей семье отношения. Просто иди и спи дальше.
Последнее время она принимала “Фенибут”, чтобы немного успокоиться и уснуть. Час назад она выпила таблетку, но она толком не подействовала.
Маша, просто возвращайся в дом и ложись спать, - сказал ей внутренний голос.
Она его не послушала. Побрела неверным шагом по аллее.
Метров за десять до забора, Маша увидела моргающий аварийкой “Мерседес”. Рядом стоял полицейский автомобиль. “Мерседес” заставил её вспомнить о старшем брате.
- Корнелиус, - прошептала Мария и побежала к забору.
В метре от забора она замерла. Между решеток на уровне её коленей торчала голова Корнелиуса. Лицо его было смазано муками смерти, а волосы и кожа чернели от крови.
Нахлынул не ужас даже, а странная оторопь, будто часть сознания Марии скончалась в одно мгновение.
Женщина шагнула, неотрывно глядя глядя на голову старшего брата в заборе.
- Девушка, вам лучше не смотреть на это, - сказал полицейский, немного смущенно вытирая губы большой влажной салфеткой. Полицейский старался стоять так, чтобы загородить свою блевотину.
- Это мой брат, - сказала Мария.
Она хотела зарыдать, чтобы стало легче, но упала на землю, в паре сантиметров от головы Корнелиуса.
Полицейские переглянулись. Один из них полез на забор, чтобы оказать первую помощь упавшей женщине.
Со стороны Градского кладбища орали сирены и разгоняли тьму проблесковые маячки машин полиции и медиков.
Никто в этих машинах не смотрел в сторону Градского кладбище. Никто не видел, что среди могил ходит одинокая фигура в белом одеянии. Издалека её можно было принять за женщину с длинными волосами.
Но только издалека.
Глава 1.1
Саша и Денис подъехали на “Патриоте” к окну выдачи “Вкусно и точка”. Несколько минут ушло на согласование соусов и проверку еспрессо на крепость. Пухленькие руки молодой кассирши выдали им два бумажных пакета и грохотку со стаканами кофе и мороженным политое двойным клубничным сиропом. Мороженное всегда заказывал Денис. Как он говорил, ему нужно повышенное потребление сладкого из-за детской психологической травмы. Саша не допытывался, что именно произошло, понимая, что, пожалуй, самую главную семейную травму нанес другу он сам, собственной персоной. Когда пять лет назад приложил руки (в прямом смысле) к дурацкой дьявольской плите с предостережением на протокитайском, которое он проигнорировал. И в результате Елена, его жена, и по совместительству младшая сестрёнка Дениса, поменялась местами с адскими бестиями.
Если обыкновенно Денис покупал мороженное, прикрываясь детской психологической травмой, то Саша, ничем не оправдываясь, брал себе самый большой гамбургер с максимальным наполнением и двойную порцию еспрессо.
Хоть ребята были вполне взрослые и оба подобрались к тридцатнику, за холестерином и кровяным давлением они не следили. А с той поры, как принялись истреблять повылезавшую из адской клетки нечисть, так и вовсе перестали заботиться о таких мелочах, как восьмичасовой сон и продолжительный отдых.
Они припарковались и некоторое время усиленно жевали. Шел первый час дня и на парковке хватало машин. Ветерок разносил из вытяжки “Вкусно и точка” специфический, но в общем приятный запах. Этакая смесь аромата наггетсов с тончайшей ноткой фирменных пирожков и кофе.
Позади их “Патриота” шумел Комсомольский проспект, где пролетали чумазые машины. Сегодня был по настоящему теплый весенний день и кое-где от дороги даже поднималась пыль. В прошлом году власти разделили проспект островками для пешеходов и так намудрили со сложной разметкой, что обычный путь автомобилистов, превратился в дурацкий квест “угадай разметку и успей свернуть”. Именно поэтому с проезжей части то и дело доносились нервные гудки и ругань водителей.
Саша оторвался от созерцания проспекта в боковом зеркале и спросил Дениса, кушавшего пластиковой ложечкой мороженное.
- Итак, это наш случай, доктор Ватсон?
- С чего ты взял, что именно я Ватсон, а ты Шерлок? - изумился Денис.
- С того, что я старше тебя на два года. Именно я всю эту кашу заварил. По сути дела, ты статист в нашем деле, - сказал Саша и как обычно не понятно было, говорит он серьёзно или шутит.
- Статист? Ты это серьёзно? Вот она человеческая благодарность! А ведь я тебе жизнь спас, помнишь? Когда Екатеринбуржская ведьма дом запалила? Обычно именно старшие младших спасают. Не по возрасту старшие, а по духу! Кроме того, я росгвардеец, между прочим. У меня красная ксива есть.
