Вспоминая, какой несчастной казалась Осинка в их последнюю встречу, Чистозвана не сомневалась, что Вадим буквально приневолил жену. Милава, по её словам, вначале хотела отказать Осинке. Ведь отношения между княгиней и её прислужницей всегда были натянуты. Но потом она передумала.
— Всё ясно, — с каким-то странным удовлетворением отметила Гордеслава, — всё же она дочь рабыни и душу имеет самую низкую. Подобным людям присуща как мелочность, так и злорадство. Какой раб не мечтает попирать стопами своего господина? Когда-то Милава прислуживала этой, с позволения сказать, княгине, а теперь ей, очевидно, любо было поглядеть на унижение былой госпожи. Они стоят друг друга.
— Когда-то Осинка унижалась передо мною, чтобы я просила за Вадима, — тихо произнесла Чистозвана, — но я восприняла равнодушно её унижение.
— Потому что низость чужда тебе. А ещё Милава не уверена в своём положении и чужие мольбы греют её тщеславие больше, чем костёр замерзающего бедняка. Все люди разные. Почему возникают свары? Каждый человек считает себя правым, а своего противника глупцом.
Чистозвана на какое-то время потеряла дар речи. Как странно слышать столь разумные речи от порывистой и не признающей доводов рассудка Гордеславы. Неужели, на речном дне она набралась ума и смогла понять своих супротивников? Но понять ещё не значит простить. Сама Чистозвана не могла простить Вадима, Яронега, Милаву и даже глупую Осинку с такой нескладной судьбой. Эти люди, какими бы не были их мотивы, были её непримиримыми врагами. Каждый человек сражается за свою правду. Как любит говорить глупая Снежица, поставь себя на его или её место. При этом сама Снежица не отличалась сопереживанием к чужим горестям, а только поучала внучку.
Милава была неимоверно удивлена, когда Осинка стала её молить выслушать не её, но гончара Вадима. О Вадиме Милава знала немного, но считала его обычным вертопрахом и вертихвостом. Парень был собой красивый, но говорил невнятно и мял в руках соболью шапку, которую в такую жару прихватил, очевидно, для солидности. Тоже мне, боярин нашёлся! Свою речь Вадим перемежал ничего не значащими междометиями и пустыми фразами. Но когда Милава поняла в чём дело, то ощутила некий охотничий азарт. Вот она возможность, которая выпадает только раз в жизни. Вот он шанс поквитаться с ведуном ненавистным. Глаза у Милавы заблестели, как у кошки, готовящейся к прыжку, чтобы растерзать беспечную серую мышь, не ведающую о своей беде. Правда, у кошек не бывает серых глаз, как у Милавы, но сути дела это не меняло. Очи Милавы были светло-серыми, как предутренний туман, а глаза Вадима тоже серыми, но более тёмного оттенка, словно голубиное крыло или холодные камни.
Милава осторожно начала обрабатывать Яронега. Вначале тот не хотел слушать свою ладу и даже прикрикнул на строптивую и злопамятную бабу, но потом призадумался. Обо всех подробностях Чистозвана не могла знать, но и того о чём она догадывалась хватало, чтобы возненавидеть тех, кто разлучил её с любым кудесником.
Милава решила сыграть на слабостях Яронега, которые ей были отлично известны. Она сменила тактику, вслух восхищаясь Велиславом, его мудростью, хитростью и тем, как кудесник любим простым народом. Велислав только хмурился, слушая эти восхваления. Он-то догадывался, что Милава ничего не делает просто так. В этот раз змее удалось свалить лиса. В душе храбрый воитель Яронег был не совсем уверен в себе, хотя всячески маскировал это качество внешней бравадой, показной удалью и лихостью. Подобные качества легко объяснялись детством Яронега, ненавистью к злодею-отцу, тем, что он был вынужден притворяться и угождать Гостобрану, чтобы не разделить участь Оленя. Конечно, подобные опасения были безосновательными. Единственный сын и наследник правителя — совсем не то, что гусляр, возвышенный княжеской милостью. Но у страха глаза велики. А после жертвоприношения Гостобрана Яронег стал опасаться толпы, воля которой оказывалась подчас важнее княжеской.
Конечно, вначале Яронег испытывал щемящую радость и благодарность к другу, избавившему его от ненавистного отца. Но когда чувство первого триумфа прошло, то в русую голову Яронега закрались нехорошие мысли: «А что, если златокаменцы поступят так же и со мной? Ведь то, что было однажды, сможет повториться вновь». Только дураки и берсерки в пылу боя не испытывают страха. Олень, очевидно, относился к первой категории.
Но Яронег опасался народного гнева и старался заслужить любовь, как нарочитых мужей, так и простого люда. Молодой властелин не понимал старой, как мир истины. Для всех хорошим не будешь по-любому. На каждого Гомера найдётся свой Зоил. Любое проявление народной любви, восхваление и гул одобрения действовали на сердце Яронега, как успокаивающие травы, смешанные с мёдом. Но стоило кому-то высказать простое сомнение, лёгкую критику или прямое порицание, как князь сникал и думал собственной никчёмности, как правителя. Вот сечи — иное дело. Там никто не оспаривал храбрости, отваги и мастерства Яронега. Как он гонял печенегов и хазар! Точно чёрный ястреб, набросившийся на более мелких пичуг. Варяги умереть были готовы за своего предводителя. Порой Яронегу казалось, что он так бы всю жизнь провёл бы в бою.
Но в Златокаменске иное дело. Княжить — это как в пословице: «Семь раз отмерь — один раз отрежь».
Яронег же любил рубить с плеча. Подобная черта была присуща Оленю и Чистозване. Но что позволено простым людям, то негоже для правителя. У Яронега был Велислав, который подсоблял ему своими мудрыми советами. Ценил высоко младой князь своего закадычного друга. По сути, Велислав был его соправителем. Если бы в то время славяне знали письменность и записывали свои предания и историю, то будущие писатели и хронисты, вероятно, сравнили бы Велислава со Свенельдом или Борисом Годуновым.
Но теперь Милава постепенно лила яд в уши Яронега своими хитрыми речами.
— Какое счастье, княже, что Велислав так нечестолюбив. Ведь он богат, могуществен и так любим народом. Ах, мне страшно представить, что было бы, если бы на месте Велислава оказался менее преданный и порядочный человек.
Яронег знал, что Велислав-то как раз честолюбив, но и хитёр. Не потому ли он покинул князя, чтобы показать всем несостоятельность Яронега? Сам себя Яронег презирал за подобные чёрные думы, но капля и камень точит.
А потом оказалось, что Велислав возмутил народ и принёс в жертву Гостобрана не ради лучшего друга. А ради простой девки из веси с тонким, как шелковинка, станом и глазами цвета цикория. Ради этой девицы он принёс в жертву и своего соперника, но потом не устоял перед мольбами любовницы и совершил невозможное. А Яронегу врал, как сивый мерин. Тоже мне друг!
В ту ночь Яронег прогнал любовницу. Не призвал он и иных теремных девок, которые призывно улыбались пригожему князю. Обычно их надежды были бесплодными. При жизни отца Яронег баловался с такими безотказными девицами, но после его забавы сошли на нет. У него была красавица Гордеслава и разумница Милава, а в покладистых распутницах особой надобности не было. Одна из девиц, тщетно надеявшаяся привлечь внимание красивого князя, зло заметила:
— Словно присушила его эта хазаренка.
— И не говори, — поддержала её такая же неудачливая товарка, — как кореньем опоила.
Яронег же, услышав эти слова, не разозлился на языкастых и смазливых развратниц, а крепко задумался. Люди часто ищут оправдания своим близким и выбирают козла отпущения среди других людей. Яронег же подумал, что во всех его бедах виновата эта девка, которая к тому же была внучкой ведьмы Величаны. Эта мысль приободрила его. Но Милава была не согласна с полюбовником. Она не желала зла Чистозване и попыталась убедить Яронега в обратном. Князь спорил с матерью своего ребёнка весьма горячо и ожесточённо.
— Не может быть, чтобы такой серьёзный волхв просто так повёлся на прелестницу. Она его околдовала.
— Я считала тебя мудрее, милый. Велислав сам оборотень и колдун.
— И что с того?
— Он убивал любого соперника, чтобы добиться любви Чистозваны. Вчера он утопил соперника, сегодня спас его, а завтра он бросит Златокаменский престол к изящным ножкам своей избранницы.
Яронег хлопнул дверью и порывисто побежал по лестнице терема. Он и верил и не верил обвинениям Милавы. Но вскоре выяснилось, что Велислав принял христианскую веру, изменив прежним богам. Вот тут-то Яронег уже не мог закрывать глаза на очевидное. Судя по всему, выходило, что снюхался с византийцами за его спиной неверный друг. Чародейство, любострастие он ещё мог простить, но не предательство. Бросили Велислава в поруб, а Яронег запил по-чёрному. Как представлял, что былого друга надлежит судить да казнить, так руки сами тянулись к чарочке хмельной. В одиночестве бражничал Яронег. Ни с кем не хотел делить своё горе. Даже от Милавы отдалился, словно возненавидев её за открытую правду. Милава же сама напугалась молчаливого отчаяния Яронега. Молодой князь больше всего боялся стать похожим на Гостобрана, поэтому никогда не налегал на хмельное. Но тут не выдержал. Впрочем, Яронег через две пятерицы взял себя в руки.
Чистозвана имела все основания опасаться за свою жизнь. Выпадет она, к примеру, из теремного окошка, а Яронег скажет людям, что закружилась голова у его родички. Да никто особо и не будет доведываться, что случилось с внучкой ведьмы, совратившей волхва с истинного пути.
Теперь Чистозвана вызывала в Златокаменске едва ли не большую ненависть, чем Милава. Получалось, что Чистозване больше не было места в родной земле, которая отторгала её, как чужеродное растение. Как ту розу, что подарил ей Велислав. Теперь горшок с чудесным цветком стоял в её горнице, скрашивая заточение пленницы, но и вызывая некую грусть. Были, однако, люди, которые, несмотря на все слухи, не отвернулись от узницы. Олень, благодаря которому даже народная молва стала более благосклонной к Чистозване, Арысь и Свинья, не забывшие сделанного добра и бывшие подруги, Купава и Молчана. Мнение толпы, впрочем, переменилось довольно быстро.
Послушав песни Оленя, нашлись и такие люди, которые обвинили во всём Милаву, очаровавшую князя и предавшую подругу. Иные пошли ещё дальше, говоря, что дочь казнённого боярина оклеветала волхва. Но какое дело было Чистозване до всех смотней, когда жизнь Велислава была в опасности? Пусть хоть бы каждый день перемывали ей косточки, но вступились бы за кудесника. Но народ не был настроен на новый бунт. Вот обсудить и осудить власть имущих — люди всегда были готовы с превеликой охотой. Это приносило остроту в их жизнь.
Поняв, что подмоги ждать неоткуда Чистозвана сама решила действовать. Но как быть? Что она может сделать? Будь она одна, то благодаря кольцу со смарагдом, ищи её, как ветра в поле. Но она не может освободить Велислава. Ай да колечко! Переносит в любую часть света мгновенно. Но опять же, может перенести только одного человека. Ах, лучше бы Туман соткал ковёр-самолёт из тины, ряски и речных цветов. Так бы и полетела бы Чистозвана с Велиславом в дали дальние. Одна радость — по ночам она порой пробиралась в поруб к своему чародею. Велислав держался спокойно и насмехался над своими врагами и всё так же голубил Чистозвану, словно они находились в священной роще, а не в мрачной темнице. Иных людей ничем не проймёшь. У самого губы в крови, на лице и теле почти живого места не осталось, а ему и горя мало. Говорит, что у Яронега кишка тонка, смертный приговор былому приятелю вынести.
Ёлочка не понравилась Теплиге.
— Ишь ты, какое деревце. Сама зловредная, как Марена, вот и любимое дерево богини смерти посадила.
Внезапно Чистозвану осенило. Баба-Яга некогда обратила Оленя именно в ель. Люди бают, что Яга тесно связана с Мареной. Не поможет ли лесная чародейка устроить Чистозване встречу с могучей богиней? Ведь только на неё остаётся надеяться тайной суложи волховской. Люди отвернулись от них. Светлые боги тоже не спешат на помощь. Придётся Чистозване вновь обратиться к тёмным силам.
Этой же ночью изумлённая Баба-Яга услышала стук в дверь своей избушки Ярополк почти сразу впустил Чистозвану.
— Зачем стучать? — изумилась хозяйка. — Ты могла сразу попасть в дом. Нет, надо всех перебудить. И что за манера ходить в гости по ночам. Так не делают.
— Прости, хозяюшка. Но я теперь, как сова, свободна только в ночное время суток. Не зря филин пророчил нам беду.
— Пойдём, потолкуем, — смилостивилась старуха.
На этот раз она повела Чистозвану в лес, вернее в свой новоявленный сад. Молодая женщина изумлённо оглядывала диковинные растения, которых раньше и в помине не было. Яркий молодой месяц играл на глади пруда и любовался загадочными цветами и кустарниками. Баба-Яга уловила удивление гости и рассмеялась.
— За это я могу благодарить только тебя. Тебя и твоего кудесника. Очень мне понравилась ваша роза. Решила я создать своим чародейством похожий цветок, но стара я стала. В общем, вместо розы выросли эти колючие кустарники с красными ягодами. Ярополк оборвал ягоды да бросил в котёл. Ох, о злилась я тогда. Но взвар получился вкусный и целебный. Не всё получается так, как мечталось, но иногда результат превосходит ожидания в конечном итоге.
Чистозвана чувствовала себя, как ныряльщик, готовящийся к самому опасному прыжку в своей жизни. Так оно частично и было. Ведь от настроения Яги зависела жизнь Велислава.
— Ты только что сказала, Яга, что мы можем рассчитывать на твою благодарность. Увы, ты и не представляешь, как мы нуждаемся в ней. Помоги нам.
— Что ещё у вас произошло? — в голосе Яги были перемешаны насмешка и интерес.
Чистозвана кратко, едва сдерживая подступающие к горлу рыдания и борясь с волнением, поведала старухе о своих злоключениях. Теперь она ждала ответа, от которого зависела её Доля. Больше ей не к кому было обратиться.
Сердце девушки билось, как куропатка, попавшая в силки охотника. Снова она была дичью, подстреленной оленухой, которую безжалостный зверолов сначала ранил, а потом недобитую перекинул через плечо. Взгляд Чистозваны упал на куст калины, стоящий над водой. Озарённые лунным светом, ягоды казались огромными каплями крови. Вот что ей предвещало цветение калины. Белых цветов больше не будет, время любви прошло, пришло время лить кровь. И только от Чистозваны зависит, кто будет кровавой жертвой. Лань стала волчицей, готовой вцепиться в горло любому, кто обидит её самца. Нежная Леля обратилась в зловещую Марену, которая утащит князя и его приспешников в ледяной омут.
Ей вспомнилось, как они сидели с Велиславом в роще, а над их головами проплывали пышные, объёмные белые облака, похожие на тучных коров. Эти облака казались сияющим перламутровым покрывалом, которое вот-вот укроет не только кроны деревьев, но и весь мир желанной прохладой и долгожданным спокойствием. А теперь весь мир оделся в сумрачный туман, похожий на лживые очи подружки Милавы.
— Я чувствовала, что ваша затея не приведёт к добру, — задумчиво проговорила Баба-Яга, кусая стебель сорванного лопуха, на котором загостились опавшие листья.
— Что делать-то? — нетерпеливо спросила Чистозвана. Сейчас она менее всего была расположена слушать нравоучения.
— Всё ясно, — с каким-то странным удовлетворением отметила Гордеслава, — всё же она дочь рабыни и душу имеет самую низкую. Подобным людям присуща как мелочность, так и злорадство. Какой раб не мечтает попирать стопами своего господина? Когда-то Милава прислуживала этой, с позволения сказать, княгине, а теперь ей, очевидно, любо было поглядеть на унижение былой госпожи. Они стоят друг друга.
— Когда-то Осинка унижалась передо мною, чтобы я просила за Вадима, — тихо произнесла Чистозвана, — но я восприняла равнодушно её унижение.
— Потому что низость чужда тебе. А ещё Милава не уверена в своём положении и чужие мольбы греют её тщеславие больше, чем костёр замерзающего бедняка. Все люди разные. Почему возникают свары? Каждый человек считает себя правым, а своего противника глупцом.
Чистозвана на какое-то время потеряла дар речи. Как странно слышать столь разумные речи от порывистой и не признающей доводов рассудка Гордеславы. Неужели, на речном дне она набралась ума и смогла понять своих супротивников? Но понять ещё не значит простить. Сама Чистозвана не могла простить Вадима, Яронега, Милаву и даже глупую Осинку с такой нескладной судьбой. Эти люди, какими бы не были их мотивы, были её непримиримыми врагами. Каждый человек сражается за свою правду. Как любит говорить глупая Снежица, поставь себя на его или её место. При этом сама Снежица не отличалась сопереживанием к чужим горестям, а только поучала внучку.
Милава была неимоверно удивлена, когда Осинка стала её молить выслушать не её, но гончара Вадима. О Вадиме Милава знала немного, но считала его обычным вертопрахом и вертихвостом. Парень был собой красивый, но говорил невнятно и мял в руках соболью шапку, которую в такую жару прихватил, очевидно, для солидности. Тоже мне, боярин нашёлся! Свою речь Вадим перемежал ничего не значащими междометиями и пустыми фразами. Но когда Милава поняла в чём дело, то ощутила некий охотничий азарт. Вот она возможность, которая выпадает только раз в жизни. Вот он шанс поквитаться с ведуном ненавистным. Глаза у Милавы заблестели, как у кошки, готовящейся к прыжку, чтобы растерзать беспечную серую мышь, не ведающую о своей беде. Правда, у кошек не бывает серых глаз, как у Милавы, но сути дела это не меняло. Очи Милавы были светло-серыми, как предутренний туман, а глаза Вадима тоже серыми, но более тёмного оттенка, словно голубиное крыло или холодные камни.
Милава осторожно начала обрабатывать Яронега. Вначале тот не хотел слушать свою ладу и даже прикрикнул на строптивую и злопамятную бабу, но потом призадумался. Обо всех подробностях Чистозвана не могла знать, но и того о чём она догадывалась хватало, чтобы возненавидеть тех, кто разлучил её с любым кудесником.
Милава решила сыграть на слабостях Яронега, которые ей были отлично известны. Она сменила тактику, вслух восхищаясь Велиславом, его мудростью, хитростью и тем, как кудесник любим простым народом. Велислав только хмурился, слушая эти восхваления. Он-то догадывался, что Милава ничего не делает просто так. В этот раз змее удалось свалить лиса. В душе храбрый воитель Яронег был не совсем уверен в себе, хотя всячески маскировал это качество внешней бравадой, показной удалью и лихостью. Подобные качества легко объяснялись детством Яронега, ненавистью к злодею-отцу, тем, что он был вынужден притворяться и угождать Гостобрану, чтобы не разделить участь Оленя. Конечно, подобные опасения были безосновательными. Единственный сын и наследник правителя — совсем не то, что гусляр, возвышенный княжеской милостью. Но у страха глаза велики. А после жертвоприношения Гостобрана Яронег стал опасаться толпы, воля которой оказывалась подчас важнее княжеской.
Конечно, вначале Яронег испытывал щемящую радость и благодарность к другу, избавившему его от ненавистного отца. Но когда чувство первого триумфа прошло, то в русую голову Яронега закрались нехорошие мысли: «А что, если златокаменцы поступят так же и со мной? Ведь то, что было однажды, сможет повториться вновь». Только дураки и берсерки в пылу боя не испытывают страха. Олень, очевидно, относился к первой категории.
Но Яронег опасался народного гнева и старался заслужить любовь, как нарочитых мужей, так и простого люда. Молодой властелин не понимал старой, как мир истины. Для всех хорошим не будешь по-любому. На каждого Гомера найдётся свой Зоил. Любое проявление народной любви, восхваление и гул одобрения действовали на сердце Яронега, как успокаивающие травы, смешанные с мёдом. Но стоило кому-то высказать простое сомнение, лёгкую критику или прямое порицание, как князь сникал и думал собственной никчёмности, как правителя. Вот сечи — иное дело. Там никто не оспаривал храбрости, отваги и мастерства Яронега. Как он гонял печенегов и хазар! Точно чёрный ястреб, набросившийся на более мелких пичуг. Варяги умереть были готовы за своего предводителя. Порой Яронегу казалось, что он так бы всю жизнь провёл бы в бою.
Но в Златокаменске иное дело. Княжить — это как в пословице: «Семь раз отмерь — один раз отрежь».
Яронег же любил рубить с плеча. Подобная черта была присуща Оленю и Чистозване. Но что позволено простым людям, то негоже для правителя. У Яронега был Велислав, который подсоблял ему своими мудрыми советами. Ценил высоко младой князь своего закадычного друга. По сути, Велислав был его соправителем. Если бы в то время славяне знали письменность и записывали свои предания и историю, то будущие писатели и хронисты, вероятно, сравнили бы Велислава со Свенельдом или Борисом Годуновым.
Но теперь Милава постепенно лила яд в уши Яронега своими хитрыми речами.
— Какое счастье, княже, что Велислав так нечестолюбив. Ведь он богат, могуществен и так любим народом. Ах, мне страшно представить, что было бы, если бы на месте Велислава оказался менее преданный и порядочный человек.
Яронег знал, что Велислав-то как раз честолюбив, но и хитёр. Не потому ли он покинул князя, чтобы показать всем несостоятельность Яронега? Сам себя Яронег презирал за подобные чёрные думы, но капля и камень точит.
А потом оказалось, что Велислав возмутил народ и принёс в жертву Гостобрана не ради лучшего друга. А ради простой девки из веси с тонким, как шелковинка, станом и глазами цвета цикория. Ради этой девицы он принёс в жертву и своего соперника, но потом не устоял перед мольбами любовницы и совершил невозможное. А Яронегу врал, как сивый мерин. Тоже мне друг!
В ту ночь Яронег прогнал любовницу. Не призвал он и иных теремных девок, которые призывно улыбались пригожему князю. Обычно их надежды были бесплодными. При жизни отца Яронег баловался с такими безотказными девицами, но после его забавы сошли на нет. У него была красавица Гордеслава и разумница Милава, а в покладистых распутницах особой надобности не было. Одна из девиц, тщетно надеявшаяся привлечь внимание красивого князя, зло заметила:
— Словно присушила его эта хазаренка.
— И не говори, — поддержала её такая же неудачливая товарка, — как кореньем опоила.
Яронег же, услышав эти слова, не разозлился на языкастых и смазливых развратниц, а крепко задумался. Люди часто ищут оправдания своим близким и выбирают козла отпущения среди других людей. Яронег же подумал, что во всех его бедах виновата эта девка, которая к тому же была внучкой ведьмы Величаны. Эта мысль приободрила его. Но Милава была не согласна с полюбовником. Она не желала зла Чистозване и попыталась убедить Яронега в обратном. Князь спорил с матерью своего ребёнка весьма горячо и ожесточённо.
— Не может быть, чтобы такой серьёзный волхв просто так повёлся на прелестницу. Она его околдовала.
— Я считала тебя мудрее, милый. Велислав сам оборотень и колдун.
— И что с того?
— Он убивал любого соперника, чтобы добиться любви Чистозваны. Вчера он утопил соперника, сегодня спас его, а завтра он бросит Златокаменский престол к изящным ножкам своей избранницы.
Яронег хлопнул дверью и порывисто побежал по лестнице терема. Он и верил и не верил обвинениям Милавы. Но вскоре выяснилось, что Велислав принял христианскую веру, изменив прежним богам. Вот тут-то Яронег уже не мог закрывать глаза на очевидное. Судя по всему, выходило, что снюхался с византийцами за его спиной неверный друг. Чародейство, любострастие он ещё мог простить, но не предательство. Бросили Велислава в поруб, а Яронег запил по-чёрному. Как представлял, что былого друга надлежит судить да казнить, так руки сами тянулись к чарочке хмельной. В одиночестве бражничал Яронег. Ни с кем не хотел делить своё горе. Даже от Милавы отдалился, словно возненавидев её за открытую правду. Милава же сама напугалась молчаливого отчаяния Яронега. Молодой князь больше всего боялся стать похожим на Гостобрана, поэтому никогда не налегал на хмельное. Но тут не выдержал. Впрочем, Яронег через две пятерицы взял себя в руки.
Чистозвана имела все основания опасаться за свою жизнь. Выпадет она, к примеру, из теремного окошка, а Яронег скажет людям, что закружилась голова у его родички. Да никто особо и не будет доведываться, что случилось с внучкой ведьмы, совратившей волхва с истинного пути.
Теперь Чистозвана вызывала в Златокаменске едва ли не большую ненависть, чем Милава. Получалось, что Чистозване больше не было места в родной земле, которая отторгала её, как чужеродное растение. Как ту розу, что подарил ей Велислав. Теперь горшок с чудесным цветком стоял в её горнице, скрашивая заточение пленницы, но и вызывая некую грусть. Были, однако, люди, которые, несмотря на все слухи, не отвернулись от узницы. Олень, благодаря которому даже народная молва стала более благосклонной к Чистозване, Арысь и Свинья, не забывшие сделанного добра и бывшие подруги, Купава и Молчана. Мнение толпы, впрочем, переменилось довольно быстро.
Послушав песни Оленя, нашлись и такие люди, которые обвинили во всём Милаву, очаровавшую князя и предавшую подругу. Иные пошли ещё дальше, говоря, что дочь казнённого боярина оклеветала волхва. Но какое дело было Чистозване до всех смотней, когда жизнь Велислава была в опасности? Пусть хоть бы каждый день перемывали ей косточки, но вступились бы за кудесника. Но народ не был настроен на новый бунт. Вот обсудить и осудить власть имущих — люди всегда были готовы с превеликой охотой. Это приносило остроту в их жизнь.
Поняв, что подмоги ждать неоткуда Чистозвана сама решила действовать. Но как быть? Что она может сделать? Будь она одна, то благодаря кольцу со смарагдом, ищи её, как ветра в поле. Но она не может освободить Велислава. Ай да колечко! Переносит в любую часть света мгновенно. Но опять же, может перенести только одного человека. Ах, лучше бы Туман соткал ковёр-самолёт из тины, ряски и речных цветов. Так бы и полетела бы Чистозвана с Велиславом в дали дальние. Одна радость — по ночам она порой пробиралась в поруб к своему чародею. Велислав держался спокойно и насмехался над своими врагами и всё так же голубил Чистозвану, словно они находились в священной роще, а не в мрачной темнице. Иных людей ничем не проймёшь. У самого губы в крови, на лице и теле почти живого места не осталось, а ему и горя мало. Говорит, что у Яронега кишка тонка, смертный приговор былому приятелю вынести.
Ёлочка не понравилась Теплиге.
— Ишь ты, какое деревце. Сама зловредная, как Марена, вот и любимое дерево богини смерти посадила.
Внезапно Чистозвану осенило. Баба-Яга некогда обратила Оленя именно в ель. Люди бают, что Яга тесно связана с Мареной. Не поможет ли лесная чародейка устроить Чистозване встречу с могучей богиней? Ведь только на неё остаётся надеяться тайной суложи волховской. Люди отвернулись от них. Светлые боги тоже не спешат на помощь. Придётся Чистозване вновь обратиться к тёмным силам.
Этой же ночью изумлённая Баба-Яга услышала стук в дверь своей избушки Ярополк почти сразу впустил Чистозвану.
— Зачем стучать? — изумилась хозяйка. — Ты могла сразу попасть в дом. Нет, надо всех перебудить. И что за манера ходить в гости по ночам. Так не делают.
— Прости, хозяюшка. Но я теперь, как сова, свободна только в ночное время суток. Не зря филин пророчил нам беду.
— Пойдём, потолкуем, — смилостивилась старуха.
На этот раз она повела Чистозвану в лес, вернее в свой новоявленный сад. Молодая женщина изумлённо оглядывала диковинные растения, которых раньше и в помине не было. Яркий молодой месяц играл на глади пруда и любовался загадочными цветами и кустарниками. Баба-Яга уловила удивление гости и рассмеялась.
— За это я могу благодарить только тебя. Тебя и твоего кудесника. Очень мне понравилась ваша роза. Решила я создать своим чародейством похожий цветок, но стара я стала. В общем, вместо розы выросли эти колючие кустарники с красными ягодами. Ярополк оборвал ягоды да бросил в котёл. Ох, о злилась я тогда. Но взвар получился вкусный и целебный. Не всё получается так, как мечталось, но иногда результат превосходит ожидания в конечном итоге.
Прода от 23.08.2025, 22:22
Чистозвана чувствовала себя, как ныряльщик, готовящийся к самому опасному прыжку в своей жизни. Так оно частично и было. Ведь от настроения Яги зависела жизнь Велислава.
— Ты только что сказала, Яга, что мы можем рассчитывать на твою благодарность. Увы, ты и не представляешь, как мы нуждаемся в ней. Помоги нам.
— Что ещё у вас произошло? — в голосе Яги были перемешаны насмешка и интерес.
Чистозвана кратко, едва сдерживая подступающие к горлу рыдания и борясь с волнением, поведала старухе о своих злоключениях. Теперь она ждала ответа, от которого зависела её Доля. Больше ей не к кому было обратиться.
Сердце девушки билось, как куропатка, попавшая в силки охотника. Снова она была дичью, подстреленной оленухой, которую безжалостный зверолов сначала ранил, а потом недобитую перекинул через плечо. Взгляд Чистозваны упал на куст калины, стоящий над водой. Озарённые лунным светом, ягоды казались огромными каплями крови. Вот что ей предвещало цветение калины. Белых цветов больше не будет, время любви прошло, пришло время лить кровь. И только от Чистозваны зависит, кто будет кровавой жертвой. Лань стала волчицей, готовой вцепиться в горло любому, кто обидит её самца. Нежная Леля обратилась в зловещую Марену, которая утащит князя и его приспешников в ледяной омут.
Ей вспомнилось, как они сидели с Велиславом в роще, а над их головами проплывали пышные, объёмные белые облака, похожие на тучных коров. Эти облака казались сияющим перламутровым покрывалом, которое вот-вот укроет не только кроны деревьев, но и весь мир желанной прохладой и долгожданным спокойствием. А теперь весь мир оделся в сумрачный туман, похожий на лживые очи подружки Милавы.
— Я чувствовала, что ваша затея не приведёт к добру, — задумчиво проговорила Баба-Яга, кусая стебель сорванного лопуха, на котором загостились опавшие листья.
— Что делать-то? — нетерпеливо спросила Чистозвана. Сейчас она менее всего была расположена слушать нравоучения.
