— Это что, блазень съеденной девушки? Или она живая и настоящая? Не такая ты и злодейка, Вувер-кува.
— Да она вообще не злодейка… — начала было девица, чьи золотистые, как колос, косы почти не расплелись во время короткого сна.
Тут ведьма озлилась.
— Не позорь меня перед родичами, поганка бледная.
Но Чистозвана и Ярополк не обратили внимания на перебранку хозяек неказистой избушки. Они с изумлением смотрели на золотоволосую девушку, чьи зубы блестели, как серебряные шеляги или агрянские дирхемы.
— Она вила?
— Сам ты вила, — рассердилась славница. — Они вообще живут в других землях, имеют крылья, владеют источниками. Как тутошние мавки. Да и где ты видел вилу с серебряными зубами?
— Я просто слышал это слово от братниных друзей. Они живут на берегах реки Вислы. А ты кто такая?
— Я Пампалче.
— Не слышал о таких духах.
— И не услышишь. Потому что мне при рождении дали такое имя. Обычное для тутошних краёв. А внешность мне от рождения дадена, тут уж ничего не изменишь.
— С вами интересно, — сказал смущённый Ярополк, — но я пойду.
— Это ещё почему? — возмутилась девушка. Она давно не говорила с живыми людьми, но и те сторонятся её. Прав был отец, говоря, что от неё кто угодно сбежит.
— Я не могу пропустить зарю-заряницу.
— Ну тогда я пойду с тобой. А Вувер-кува пусть с родичкой покалякает. Я не буду её позорить.
— Вот и прекрасно, — повеселела нарядная и словоохотливая ведьма. Чистозвана скрыла улыбку, подумав, что Красава-Яга не нуждается в дешёвых запугиваниях для устрашения людей. Но её родичка просто жаждала, чтобы все её боялись, уважали и почитали. Она казалась Чистозване смешной, как скоморох, нацепивший медвежью личину. Но почему бы не подыграть родичке?
— Ой, я боюсь одна оставаться с такой могущественной колдуней. Она если не съест, то обратит в овцу, которую зарежет на похлёбку.
Сыряна, ставшая Вувер-кувой просияла.
— Не бойся, девица, я сегодня сыта. К тому же мне интересно послушать вести из Яви. Ну как там живут-то?
Не успел Ярополк выйти за порог, как красивая Пампалче улыбнулась своей среброзубой улыбкой и приветливо произнесла:
— Пусть побеседуют ворожейка с молодайкой, а я с тобой потолкую.
Ярополка больше всего занимал цвет неба, поэтому он не очень внимательно слушал прелестную болтунью. Вот ведь прилипла, как берёзовый лист после бани. А глаза у девушки похожи на изюм, который Ярополк пробовал в свою бытность княжичем. Но разве ведомо бесцеремонной лапотнице даже слово виноград, не говоря уже об изюме. Такие яства только для княжеского стола. Однако, Ярополку милее толчёные ягоды, клюквенный морс и пироги с мясом, творогом и яблоками, чем иноземные роскошества.
— Давно что ли не толковала с живыми людьми? — небрежно бросил малец.
— А мне с хозяюшкой лучше, чем с ними. Ты такой же, как и я. Ты женщиной рождён, но есть в тебе и чародейство. А ещё ты весь пропах лесом. Как и я. Эх, будь ты чуть постарше…
— Что бы тогда?
— Тогда бы ты мог в меня влюбиться и увезти в дали дальние.
— А тебе что, тут плохо?
— Да как сказать? Лучше, чем в доме у сестры.
— А далече ли живёт твоя сестра?
— Вон там. На горе.
Ярополк проследил за направлением указательного пальца бойкой девицы, но тут же охнул. Небо уже светлело.
Ярополк подозвал свистом верного Тумана, и гусак, поколебавшись несколько долгих, как вечность, мгновений, всё же слетел с ели, служившей для него своеобразным укрытием и убежищем. Ярополк с сожалением посмотрел на златовласую деву, которая так и не рассказала ему свою историю. Что же, не судилось, или, как говорят варяги, не спряли норны для нас покрывала. Ярополк ненавидел варягов и дал себе слово очистить славянские земли от этих завоевателей. Но малыш не мог сам себе признаться в том, что это решение обусловлено тем, что он хочет выкорчевать всё, что было любо его брату. В мечтаниях Ярополка головы урманов падали, как гнилые плоды с яблони.
Сейчас же Ярополк чудом сумел запрыгнуть на гаснущий месяц и стал качаться на нём, как на качелях, которые раскачивали услужливые мамки и няньки. Эх, где теперь эти добрые женщины?
Прода от 23.08.2025, 22:26
Девушка, коротающая свои дни в тесной избушке Вувер-кувы, успела наведаться всякого и полагала, что её невозможно чем-либо поразить. Но тут такое... Малец долетел на гусаке до самих гаснущих звёзд и уселся на тускнеющий месяц, как на скакуна строптивого. Не ожидаещее подобной наглости ночное светило попыталось сбросить седока непрошеного, но тот правил небесным конём коленями, как делают лихие степняки. В конце концов златорогий барашек, временно ставший конём, смирился с неизбежным. За свой долгий век месяц, впрочем, повидал поболее, чем золотоволосая девушка, мнящая себя мудрой и и искушённой. Светило знало, что иногда лучше смириться с чужой волей. А этот малец был не из простых. Ярополк не обрадовался вынужденной покорности светила. Каждое мгновение казалось ему слишком долгим. Ему было известно, что многие старые люди отличаются болтливостью непомерной. Но вот показалось неумолимо приближающееся солнце. Вначале Ярополк пытался по-хорошему поговорить с жарким солнышком, но едва не задохнулся от жары. Похоже солнышко-Хорс разлютился не на шутку, узрев дерзкого незваного гостя. Ярополк решил, что ему по-любому терять нечего и выстрелил из лука, попав прямо в золотой диск. Лук у мальчика был знатный, почти княжеский, сделанный из ясеня и медвежьих жил. Солнце всё же, признав силу противника отступило. От незадачливого светила откололся солидный кусочек, который упал на землю, обратившись в поселение.
— Ты что, смертный, совсем ополоумел ?— спросило солнце, тоном не предвещающим ничего хорошего.
— Не прогневайся, Хорс, Ярила или Даждьбог Пресветлый, — произнес Ярополк нарочито медленно, растягивая слова, — уж не знаю как тебя называть.
— Зови меня просто солнцем. Что тебя заставило, человече, бросить вызов силам природы? Али тебе жизнь опостылела?
— С братом родным поспорил, — нашёлся Ярополк, — что сумею прокатиться на месяце. Я не рассчитал, что солнце так рано восходит. Не могли бы вы немного повременить, пока я покачаюсь на качелях.
— Ты кто таков будешь? — вопросило солнце, — Вроде на дурачка не похож. Качайся, паренёк на земных качелях.
— Люди называют меня Ярополком. Я младший брат князя Златокаменского и приёмный сын Бабы-Яги. А в её владениях нет качелей.
Солнце призадумалось. Если этот безрассудный ребёнок говорит правду, то лучше не ссориться с Бабой-Ягой. Ну подумаешь, покачался на месяце, отстрелил небольшой кусочек от солнечной плоти, которая уже восстановилась. Когда-то давно солнцевы внуки оттяпали от него семь кусков, которые стали полуночными селениями. А в стародавние времена смертные и вовсе творили настоящую дичь. Был бы Ярополк обыкновенным смертным, его бы жизненный путь тотчас бы завершился но имя приёмной матери пока его хранило лучше щита и кольчуги.
— А что ты здесь делаешь, Яговский выкормыш? Это владения Вувер-кувы.
— Я знаю. Вувер-кува — сестра моей прабабки. Нехорошо забывать родичей, за это сам бог Род может покарать.
— Ты так сильно чтишь Бога Рода? — коварно спросило Солнце.
— Я чту всех богов, а когда стану князем, то буду почитать Даждьбога, Ярилу и Хорса превыше прочих божеств.
— Это ещё почему? — улыбнулось огневое солнце, прожигая своими длинными и тонкими, как спицы, лучами нахала. Ярополк, впрочем, даже не зажмурился.
— Потому что ты первый Бог, встретившийся на моём пути. А первые впечатления всегда самые сильные. Я видел водяного, Бабу-Ягу, Вувер-куву, Месяца Месецевича, дух Тумана, домового, лешего, дружу с лешачонком. Супруг моей матери не так давно был болотником и съел Лихо Одноглазое, после чего сам стал большей нежитью, чем был до этого. Ибо даже нежить помнит добро. Но когда я стану князем, то воздвигну капище Даждьбога и принесу тебе требо богатые.
— Что ты князем будешь, я не сомневаюсь, — с какой-то скукой отозвалось солнышко светозарное, — но правители редко помнят свои обещания. Изрядная у тебя семейка.
— Ты же всевидящее солнышко. Ты должно всё про всех знать.
— Мне не интересны простые смертные с их делишками? Много ли ты время уделяешь муравьям, паукам али комарам? Я же не Бог, а только сила природы. У меня много ипостасей. Я являюсь щедрым Даждьбогом, разбезжающим на золотой колеснице, запряжённой четвёркой белых огнегривых, златокрылых коней. Я же и есть страстный и горячий Ярила. Сейчас же я просто солнышко-Хорс, услышавший твоё обещание, князь Ярополк. Не будь же беспамятным, как болотник.
— Я ещё не князь.
— Разве? — солнце указало сверкающим перстом на раскинувшееся поселение, — Маловато, конечно, ещё твоё княжество, но начало положено. Ты добыл первые владения луком и стрелами. Но больше так не делай, а то огневаюсь.
Тут солнце обратилось в прекрасную огненнокудрую деву, затем предстало перед изумлённым Ярополком в виде рыжебородого воина. Мальчик сразу вспомнил рассказы варягов о боге Торе-громовержце. Потом витязь спустился на землю и обратился в огненного быка, а дальше взмыл обратно в полутёмное небо пламенной птицей.
— Меня также называют Хевел, в полуночных краях я зовусь Суль, а здесь ношу имя Кече Юмо.
— Я тоже являюсь Богом в этих краях, — подал голос Месяц Месецевич. Пусть твои земляки, князь Ярополк не чтят меня, как должно, но я всё же был первым Богом, который тебе встретился. Зовут меня Тылзе Юмо. В этих лесных краях я тоже являюсь божеством.
Ярополк чувствовал себя, как человек, оказавшийся между молотом и наковальней, вернее между раскалённым солнцем и ледяным месяцем. Пришлось просить прощения у терпеливого Тылзе Юмо и пообещать чтить всех богов и духов природы этого края. Князь должен сродниться со своей землёй, в противном случае такой правитель не стоит и протёртой куны. Мечта Ярополка завоевать оружием свои владения сбылась намного раньше, чем он предполагал. Только нынче он расхвастался перед Бабой-Ягой и Чистозваной — и вот его слова сбылись. Он, действительно, добыл себе клочок земли с помощью оружия. Правда, Ярополк далеко не так представлял себе славные походы. В мечтах его княжество было огромным и безбрежным, как море, которого Ярополк никогда не видел. А уж стать властелином крошечной лесной веси, об этом Ярополк никогда не помышлял. К тому же, он не знал обычаев тамошней земли, которая должна стать для него тутошней. Дарёному коню в зубы не смотрят. Этой ночью Баба-Яга сказала Чистозване, что не всё получается так, как хочется. Лесная чародейка вместо розы получила колючий куст с вкусными и полезными алыми ягодами, а Ярополк стал властелином веси. Человеку свойственно желать с каждым днём все большего. Но Ярополк ещё не постиг этой истины. Когда-то он был нарядным и балованным княжичем, не обратившим бы внимания на подобный дар. Потом он был обычным глуздырем из веси. Многие ребята дразнили мальчугана и не верили в его княжеское происхождение. Тогда Ярополк возмечтал, что станет правителем веси и прикажет отрубить головы дерзким насмешникам. А теперь он даже не мог вспомнить их лица. Былая обида превратилась в дым, растворившийся в чистом воздухе. Что может знать братец, выросший в тереме и ходивший в походы на степняков, про нужды простого народа? Если задумка Чистозваны удастся, то скоро Яронег будет гол, как сокол. А Ярополк будет беречь свою землю, доставшуюся ему с таким трудом. И главное, что ему не будет нужно прощаться с бабой. Отсюда до избушки Бабы-Яги рукой подать, вернее на гусаке долететь. Конечно, терпение Тумана не безгранично. Но можно скакать на коне, переплыть реку на лодке-долбленке, хотя, если верить Туману, то корабел из Ярополка такой же —как из его отца водяной. Эх, не люб их род духам воды. Размышления Ярополка прервала Чистозвана, вышедшая из избушки.
— Сталковались?
— Да. Спасибо тебе, — просто сказала она, глядя на розовеющий Восток.
— Я ещё та балаболка, вернее балабол. Но обо всём поговорим потом. Тебе надо в терем, а мне ещё управляться с этой ступой, чтоб её... — тут Ярополк прервался. Не похвалит его Баба-Яга, если, к примеру, леший поберёт её ступу. Хотя какой леший? Тут, наверное, юды хозяйничают. Чистозвана исчезла ещё до того, как её отсутствие успели обнаружить в тереме. Пампалче наконец-то обрела дар речи.
— Я сразу поняла, что ты не простой глуздырь. Но нелегко тебе будет в нашем краю. Разбойники, духи и да сам водяной лютуют.
— А что ты про меня не упоминаешь? — обиженно произнесла Вувер-кува, оказавшаяся на пороге хижины.
— Неужели, ты бабушка, будешь строить козни родичу? — деланно удивился Ярополк. — Ведь кровь-то не водица!
— А как насчёт Величины и твоего братца Яронега? — спросила Сыряна.
— Так их Род покарал.
— Ох да, покарал. Никогда не думала, что переживу Величану. Злые люди кажутся такими долговечными.
— Это потому что плохое длится дольше, чем хорошее. — заметила марийская красавица.
— Не прогневайся, могущественная ведьма, но я полечу к бабе. Надо ей сообщить о переменах в моей жизни.
— А ты стало быть здесь жить будешь?
— А где мне ещё жить, раз здесь мои владения. Нарекаю эту весь Перст Даждьбога, ой, а я забыл как здесь зовут солнцебога? — растерянно захлопал ресницами малыш.
— Кече Юмо, — подсказала Пампалче, — а мать солнцеву зовут Кече Ава.
— У солнца ещё и мать есть? — с неподдельным отчаянием спросил Ярополк.
— У всего живого есть мать. И у луны есть мать — Тылзе Ава. Люди бают, что однажды она увидела девушку, которую заставляла работать до изнеможения мачеха. Богиня сжалилась и забрала её на небеса. Она стала звёздным решетом и коромыслом. Со мной произошло почти то же. Порой люди так злы...
— Ладно, — у меня кажется молоко подгорает, — заявила родичка Ярополка, который усмехнулся. Хозяйство старухи поставлено из рук вон плохо. Какое молоко? Единственные животные — это черепа на брёвнах. И скорее всего были поставлены ещё при прежней Вувер-куве. Бабка же Сыряна и её золотоволосая помощница совершенно бесхозяйствены. Интересно, откуда у них пшено? Хотя они вроде упоминали о богатых требах.
Но теперь Ярополк приготовился к опасному путешествию в ступе. И как только баба управляется с этим воздушным кораблём? Но как любила говорить мать Вадима, Премила, кому что дано.
Прода от 26.08.2025, 12:42
Чистозвана довольно быстро перевела беседу с Сыряной в нужное ей русло. Сыряна была старуха, в общем-то неплохая, неворчливая, добрая (кто бы ещё взял такую строптивую и не уважающую старших девицу в свой дом, чтобы спасти её от нежеланного брака), но Чистозвана к своим неполным двадцати зимам уже понимала, что людей без недостатков найти труднее, чем храброго зайца. Как любит говаривать Свинья, скорее месяц и солнце встретятся. Хотя если бы Чистозвана вышла на поляну, то её мнение по поводу встречи ночного и дневного светил изменилось бы.
Но недостатки Сыряны были достаточно безобидными. Намаявшись с жестоким отцом, девушка не захотела быть покорной любому мужчине. Ведь, разувая супруга в первую брачную ночь, суложь признавала свою покорность и зависимость от чужой воли. Правда, жить было негде. Тогда Сыряна не растерялась. Стала ухаживать за одинокой вдовой, а после её смерти унаследовала дом, неплохое хозяйство и довольно плодородную землю.
